Текст книги "Выжженая земля. Тетралогия"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 58 страниц)

– Так у него свой колхоз. Мне он не подчинен, у него и свои задачи имеются.

– А почему капитан командует полком?

– Так полк состоит из машин, взятых со складов длительного хранения. Потому, наверное, и капитан. Полковника, надо полагать, под рукою не оказалось. Да и экипажи... скорее всего из запаса были призваны.

– Тогда кто же им... кто приказы отдает?

– Армия, надо полагать. Если у вас есть представители армии, то они в курсе должны быть.

– Нет. Армейцев среди нас не имеется. Местный военком занят какими-то своими вопросами.

Ага. И уже давно. Он сам и его немногочисленные сотрудники давно уже погибли, до последнего патрона отстреливаясь от озверелых бандюгов. Видать, не вписывались они в схему светлого будущего, которую сейчас хотят реализовать эти ухари. Оттого и оставили военкома здесь, не забрав с собою в безопасный бункер. Ну и заодно сыграл военком в игру губернатора. Должен же быть среди новой власти хоть один геройски погибший на боевом посту? Видать, и главу администрации туда прочили. Кабы не преждевременная смерть, так ему уже нашли бы мешок оправданий для его «вынужденного» сотрудничества с бандитами. Так сказать – «боец невидимого фронта», героически трудившийся на боевом посту. Угу. В сортире его пост был, там прятался, там же и подох. Чуял, падла, свои прегрешения, оттого и отбивался так отчаянно. Палил напропалую из пистолета, пока патроны были.

– Но как же быть? – Губернатор явно озадачен. Понятное дело, делить власть еще и с военными? На фиг, на фиг!

– Не знаю. Могу передать ему ваше приглашение, если хотите.

– Разумеется! В любое время!

На столе у начальника СОБРа пищит рация. Он поднимает ее.

– На связи!

– Прибыли грузовики и грузчики.

– Сейчас к вам придет специалист. Вместе с ним они и поедут в... указанное провожатым место.

Присутствующие приободрились, Бажанов встал, коротко поклонился и вышел в коридор. ОВЦУ (особой важности ценные указания) давать пошел?

Пользуясь возникшей паузой в разговоре, осматриваюсь по сторонам. Найдя подходящий стул, подтягиваю его к себе и сажусь. Автомат снимаю с плеча и ставлю к стене. Прокурор слегка нахмурился. Я что, высочайшего соизволения присесть должен был ожидать? Обойдетесь, господа! Ваших заслуг я что-то пока не видел, а все положенное по рангу уважение уже высказал.

– А вот как же так вышло, что танкисты вместе с вами действовали? Кто-то же отдал им этот приказ? – Это уже начальник УВД.

Вот неймется же вам отыскать неведомых командиров! Не могут поверить, что люди и сами по себе действовать могут? Все за быдло их считаете? Так напрасно это... здесь, господа хорошие, народ всегда зубастый жил. И соображалкой вам уж точно не уступает. А то и превосходит.

– Так эти бандюки всем как кость в горле встали. Давно уже надоесть успели хуже горькой редьки. Да и какая еще специальная команда нужна, чтобы такой вот беспредел прекратить?

– Ну, мы же тоже сложа руки не сидели! Готовили силы, чтобы пресечь это безобразие. Собирали информацию. Да вы и сами видите, что не с пустыми руками мы сюда пришли!

Ага, стало быть, у вас тут есть информаторы? Даже наверняка. Только вот люди они не слишком осведомленные, иначе знали бы уже, что никакого отдельного танкового полка в природе не существует. А ведь бандиты их не тронули... Интересно. И что ж это за стукачи такие у вас? Эх, дядя, язык надо было за зубами держать! Теперь мы с тобой сразу не расстанемся...

– Да? Немного вы бы с такими силами тут сделать сумели. Бандитов было около двух тысяч человек. Все ваше воинство раскатали бы в тонкий блин просто за счет численного превосходства. Да и оружия у них хватало. Вот, кстати, и для вас вопрос. Как вообще такое могло произойти? Одновременное восстание в двух зонах, да еще и поддержанное снаружи, – это не просто так! И оружие им подбросили очень вовремя. Такое дело за день не организовать!

Горяинов слегка смутился. К таким вопросам он явно не был готов.

– Э-э-э... ну мы, конечно, проводим работу и в этом отношении. Но результат пока неочевиден...

– Так! – берет бразды правления в свои руки губернатор, видя, что разговор пошел куда-то не в ту сторону. – С бандитами будем разбираться позже. Кстати, а сколько их осталось в живых?

– Около трехсот человек.

– Так мало? – Он явно ошарашен. – И что же они делают?

– Уголь добывают. Лагерь для этого они сами построить распорядились. Вот теперь сами там и живут.

– И кто распорядился это сделать?

– Это мое приказание.

– Надо вернуть их в город!

– Зачем?

– В интересах следствия!

А еще тебе нужны верные, обязанные своим спасением из лагеря люди. Которые будут выполнять любые распоряжения.

– И кто будет работать на разрезе?

– Но ведь кто-то работал там и раньше?

Соображает дядя. Убрать из города большую часть рабочих и тем самым ослабить оборону? Обойдетесь.

– Я подумаю над этим. Сразу сделать это не выйдет, надо организовать замену бандитам, сформировать бригады... Мне будет нужен господин Ванаев, он пользуется большим авторитетом среди шахтеров.

– Но он же обычный бригадир?

Успели, значит, Трофима допросить?

– А больше тут никого нет.

– С нами прибыл директор разреза!

Ну, все, падлы, предусмотрели! Со своей колокольни, разумеется.

– Да? Ну я не рекомендовал бы ему выступать перед рабочими. Могут не так понять... В трудный момент он оказался неведомо где.

– Но мы же были обязаны сохранить руководящие кадры!

Так. Все ясно теперь. Вот они – организаторы этого бардака. Как там Сценарист говорил: «Триумфальное возвращение прежней элиты?» Вот она, передо мною сидит. Возможно, что и не вся. Но уж большая ее часть наверняка тут.

– Вы их сохранили, не спорю. Но вот свой авторитет перед населением они утратили безвозвратно, увы... Так что без господина Ванаева разговора с шахтерами не будет.

Мои собеседники переглядываются.

– М-м-м... но... где гарантии, что он сумеет их убедить?

Что ж вы с ним сделали, что так теперь его опасаетесь?

– Ничем помочь не могу. Кроме него, никто шахтеров не уговорит. Да и оружия у них на руках достаточно, меня могут и не послушать.

– Но у вас ведь есть части, подчиненные лично вам?

Ах, как досадно, что они есть! Или, по крайней мере, предполагается, что они существуют. То-то ты так со мною вежливо и говоришь...

– Да, я располагаю такими подразделениями. Но они выполняют конкретное задание, и я не буду их отвлекать на исполнение не свойственных им функций. Да ведь у вас свои силы имеются. Тот же СОБР. Пускай и займется своим прямым делом – порядок поддерживает.

Начальник СОБРа еле заметно поморщился. Ага, ясно теперь, каким ты уважением среди своих подчиненных пользуешься. Да и обломилась ваша затея меня с местными поссорить, что тоже радости вам не прибавило. А судя по кислой морде генерала, затея эта как раз ему и принадлежала.

– Ну... – губернатор в замешательстве. – Пожалуй, что мы могли бы отпустить господина Ванаева... под вашу ответственность, господин майор!

– Без проблем.

– Да и, кроме того, необходимо принять меры для сдачи оружия населением! Мы понимаем, тогда были экстраординарные обстоятельства, это было вызвано необходимостью... Но сейчас-то все в норме! В городе установлена законная власть (ты, дядя, не поторопился?), и потребности в этом больше нет. Господин генерал, – обращается Поливанов к начальнику УВД, – надо это организовать! Немедленно!

– Будет исполнено! – важно наклоняет голову тот. – Я немедленно этим займусь. Господин майор, ваши люди окажут мне необходимую помощь?

– Я приму меры к тому, чтобы собрать всех, имеющих оружие, в одном месте.

– Вот и хорошо!

Так, похоже, что разговор закончен. Мне, во всяком случае, тут делать больше нечего. Встаю с места.

– Я могу быть свободным?

– Да-да! – тоже приподнимается из кресла губернатор. – Господина Ванаева к вам проводят, а мы все ждем вас в гости... вместе с капитаном Волковым, разумеется!

«В наручниках и под конвоем...»

Прихватив оружие, спускаюсь вниз.

Попов сидит на прежнем месте. Увидев меня, он встает навстречу:

– Пообщались?

– Угу. Покурим?

Мы выходим на крыльцо, и капитан протягивает мне пачку сигарет.

– Да не курю я. Ты уж сам подыми, внутри ведь не дадут?

Он кивает и вытаскивает из пачки сигарету. Щелкает зажигалкой.

– Ну и как твои впечатления, майор?

– Зоопарк... Ты сколько уже лет пашешь?

– Пятнадцатый год. А что?

– До сих пор капитан?

– У начальства на это свое мнение есть. И с мнением отряда оно не совпадает.

– Ну, оттого и я по сей день майором хожу. Только вот моего начальства тут нет. И, откровенно тебе скажу, что я этим ничуть не огорчен.

– А кто ж тут есть?

– Никого, кроме нас самих. Ты в курсе, что твоих бойцов хотят использовать для разоружения населения?

Попов кивает:

– Знаю.

– И?

Он сплевывает под ноги.

– Чего ты меня тут за нос водишь?! Остопиз...ла мне уже вся эта свистопляска, это ты хотел знать?!

– Здесь, за домами, танковый полк. И несколько тысяч автоматчиков. Как понимаешь, на все убеждения и приказы вашего начальства я положил с присвистом. И выполнять их не собираюсь. Более того, в том, что тут творилось, есть и их заслуга. И весьма немаленькая. Могу открыть вам выход и выпустить колонну из города. Мы не хотим воевать, хватит уже. Нас и так не очень много осталось. Сейчас ко мне выведут нашего товарища, и я уйду. Вернусь через час. Так что у тебя есть время подумать.

Скрипит входная дверь, и на крыльцо выходит Ванаев. Он весь какой-то осунувшийся. Увидев меня, вскидывается и быстро сбегает по ступенькам.

– Николаич!

– Утра тебе, не скажу, чтобы доброго. Пошли?

– Потопали!

Он поворачивается к капитану:

– Бывай, мужик. За доброту – спасибо!

– И тебе, дядя, не хворать, – кивает Попов. – Глядишь, свидимся еще?

Он протягивает Трофиму руку, и тот ее пожимает. Киваю капитану и спускаюсь вниз.

– Как ты? – спрашиваю у Ванаева.

– Херово... – Он мотает головой, словно прогоняя обрывки сна. – Черт, я и не думал даже, что еще раз вот так...

– В смысле?

– Ну, еще лет десять назад у нас тут «эксперимент» проводили. По увеличению скорости разработки угольного пласта. При этом с высокой башни на технику безопасности наклали. Вот и ухнуло зараз кубиков тридцать. Придавило троих, один впоследствии помер. Так меня тогда месяц вот эдак мотали, шили дело. Хотя вины моей в том не было ни на грамм! Я ж еще раньше докладную писал! В том смысле, что авантюра это все! Гробами закончить можем, а не рекордами. Но там как раз «верхние люди» присутствовали, а они, по должности своей, непогрешимы. Стало быть, виноват кто-то внизу. Директор разреза – тоже номенклатура, трогать нельзя. Вот на меня всех собак и вешали.

– Удалось?

– Хрена! Раскопали-таки ребята копию той докладной. Аж в Москве! Вот и накрылось дело медным тазом! Так тогда все на тормозах и спустили. Виновного не нашли, «эксперимент» прекратили, а передо мною даже и не извинился никто. Вроде как и не было ничего.

– Ну а сейчас-то что тебе шили?

– Организацию незаконного вооруженного формирования! Во как! На старости лет – и в террористы попал!

– А капитана ты за что благодарил?

– Да мне при задержании сгоряча чуть в совло не насовали. Не хотел я оружие отдавать. Капитан тогда влез да не дал мне ребра намять. Сигаретой угостил, даже извинился. Неплохой он мужик, хоть и служит мерзюкам.

– Так уж и все они там мерзюки?

– Не все, так многие! Ты уж поверь, я в жизни всякого навидался. Вот и не стерпел! Только одних нахлебников скинули, так нате – новые халявщики нарисовались!

– Ну, это уж, скорее, старые...

– А мне однохренственно! И тех не надобно и этих!

– Ну ладно, не кипятись. Мы тут тоже не лаптем щи хлебали, пока ты там парился...

– Ну, что там, Павел Анатольевич?

Стоявший у окна генерал обернулся к губернатору.

– Идут по площади. Шахтер этот руками машет, горячится. Майор ведет себя спокойно. Больше слушает. Жаль, разговора не слышно, в бинокль-то многого не разглядеть.

– Майор... Черт его знает, откуда он тут? Задание у него, ишь! И поважнее него, бывало, люди вели себя, как положено. А он нос задрал! Сопляк! Как думаешь, врет он или нет?

– Не знаю... Фээсбэшников нет никого, как сквозь землю провалились! Тогда, в здании ихнем, если агентуре верить, всего пять человек и было. А куда остальные исчезли? То, что они всегда свою игру вели, – это и к бабке не ходи! А вот насколько серьезную?

– Игроки... – губернатор сплюнул. – Я тут уже десять лет! И никто меня сожрать не мог! И эти... «совет»... молоко еще на губах не обсохло, а туда же! Во власть захотели! Ты еще это право заслужи!

Он поднялся с места и зашагал по комнате.

– Танки эти... откуда их черти принесли? И без них бы справились... Что думаешь, капитан ихний придет?

– Куда ж они денутся-то? Такой шанс в верха попасть раз в жизни выпадает! Зубами ухватятся! И он придет, и майор.

– Ну, на танкиста я, пожалуй что, и гляну. Полк! Это сколько танков?

– Штук пятьдесят...

– Хороший аргумент будет! А вот насчет майора ты прав... не наш это человек. Порядка не знает и не признает. Не надобно нам таких вот... вольных. Да догадливых не по чину.

Возвратившись назад, первым делом интересуюсь, как обстоит дело с колонной, что уехала за продовольствием.

Выслушав доклад, отлавливаю Грача.

– Ты мне тут хоть костьми ляг, но этого зама губернаторского сохрани! Чует мое сердце, не просто так он здесь отирается! Что там с охраной, которая с нашими ребятами поехала?

– Сидят и курят. Матом кроют свое начальство. Ребята им в том не препятствуют.

– За что?

– А что – причин для этого нет? В первую голову – за трусость. Ну и все прочее до кучи. Только что педерастии нет, а так – все присутствует.

– Зоопарк... Воевать с нами они станут?

– Если не будет угрозы лично им – нет. Им уже тоже все надоело – дальше ехать некуда. Разве что охрана губернатора.... вот эти, скорее всего, стрелять начнут.

– Ты думаешь? Ладно, для них у меня тоже аргумент найдется...

Неторопливо иду по площади. На этот раз я без автомата. Оставил его у танкистов. Зато пистолетов у меня сразу три: помимо открыто висящего «ярыгина», за пазухой ждут своего часа два «ТТ». Раз губернатора так нервирует наличие у меня автомата, не будем чрезмерно его возбуждать. На его счет у меня специальный сюрприз приготовлен.

Подхожу ближе. На стоянке машин произошли некоторые изменения. Со двора выехал один автобус и оба грузовика. Теперь чуть сбоку от дома стоит небольшая автоколонна. Подхожу к крыльцу. На парапете сидит Попов и вертит в руках какую-то железяку.

– И снова – здорово!

Вместо ответа он поднимается на ноги, кивает одному из часовых. Тот скрывается за дверью.

– Ты один пришел?

– А что, ты ждал целую делегацию?

– Да нет, просто тебе одному всего не уволочь.

Открываются двери, и по ступенькам спускаются трое собровцев. Каждый из них тащит вязанку гранатометов. Чуть отстав, идет еще один. У него в руках я вижу сдвоенные тубусы «Шмелей». Подойдя ко мне, они складывают это добро на землю.

– Это в качестве подарка, – говорит мне капитан.

– Как я понимаю, уходить из города ты уже не хочешь?

– Ребята решили рискнуть. С этой мерзотой, – кивком он указывает наверх, – все равно каши никакой не сварить. Да и надоели они всем хуже горькой редьки. Примете – уйдем к вам.

– А если не примем?

– Тогда просто уйдем из города. Ты нас на машинах выпустишь?

– А броню вы что, здесь оставите?

– А на хрен она нам свалилась? Тут в округе воевать не с кем, а топлива она жрет дай боже!

– Ладно, – подхожу я к нему. – Забирайте свои подарки, садитесь в машины и езжайте вон к тому домику. Там вас ребята встретят, расскажете им все. Броню забирайте с собой, не хрен ей тут делать. Вопросы есть?

– Да нет, какие уж тут вопросы.

– Сколько вас будет?

– Девяносто шесть человек. С собой заберем весь боезапас и продовольствие. Все равно все это сложено в наши грузовики. Не оставлять же им добро.

– А «Утесы», что в холле стоят?

– Незаметно не вынести, охрана просечет. Мы из них вытащим чего-нибудь, чтоб не работали. Этого они сразу не разглядят.

– Добро. Тогда топайте, а я наверх пошел.

Поднимаюсь по ступенькам. Уже у самых дверей меня догоняет Попов.

– Ты чего?

– С тобой пойду. Мало ли что.

– Охрана тебя пропустит?

– Ну, раньше-то пропускала? С чего бы им именно сейчас на меня окрыситься?

Мы входим в дом. Пересекаем просторный холл и подходим к лестнице. На этот раз стоявшие внизу охранники уже не пробуют меня задерживать. Только провожают внимательным взглядом. Вот и знакомая дверь. Попов, как и в прошлый раз, осторожно в нее стучит.

– Да! Войдите!

В просторном кабинете на этот раз, помимо губернатора, присутствует только начальник УВД. Он одиноко сидит за приставным столом. Всех прочих хвостозаносителей в кабинете нет.

Губернатор поднимает голову от бумаг.

– А, майор! Что-то вы припозднились, я думал, раньше придете.

На вошедшего следом за мной капитана он не обращает никакого внимания.

– Увы, господин губернатор, обстоятельства помешали.

– А где же командир танкового полка? Почему не пришел он? Вы передали ему мое приглашение?

– Разумеется, передал.

– И где же он? Отчего не пришел?

– Да вон он, – киваю я на окно. – Посмотрите сами.

Губернатор удивленно вскидывает бровь, но встает с места и подходит к окну. Следом за ним это делает и генерал.

– Приоткройте окно.

Удивленно покосившись на меня, Поливанов тянет за ручку. Чуть скрипнув, открывается оконная рама.

На глазах у губернатора колонна собровских машин медленно пересекает площадь.

– Это куда ж они собрались? – спрашивает он.

– А вы посмотрите, их сейчас встретят.

Не успевают машины дойти до домов, как, сбитый могучим ударом, на землю падает дощатый забор. На площади появляются танки. Неторопливо и оттого еще более внушительно тяжелые бронированные машины выползают на середину площади. Я впервые вижу, как жутко смотрится здоровенная дыра танкового ствола со стороны цели. Нет, я, конечно, встречал такое зрелище и раньше, но махина «Т-10М» выглядит гораздо страшнее и убедительнее любого современного танка. Прикрывая автоколонну, танки медленно поводят стволами по сторонам. Такое впечатление, что они ощупывают ими окна нашего дома.

– Как прикажете это понимать, майор?!

– А это капитан Волков прибыл. Я передал ему ваше приглашение, а он, в свою очередь, сделал встречное предложение СОБРу. Надо полагать, они его приняли.

– Капитан! – Начальник УВД резко оборачивается к моему сопровождающему. – Что это значит?!

– Ничего особенного, господин генерал-майор. Просто отряд уходит от вас. Если вам так хочется защищать свои интересы, то делайте это сами.

– Вы давали присягу! Вы офицер! Не забывайте об этом!

– Лично вам, господа, я не присягал. Я присягал своей стране и ее народу. К которому мы и уходим.

– Вы сошли с ума! – Губернатор подходит к капитану и хватает его за ворот куртки. – Вы что, не знаете, что вас ждет? Вы все ответите по закону!

Капитан абсолютно спокойно убирает с воротника своей куртки губернаторскую руку.

– Гораздо более вероятно, что я отвечу по закону в том случае, если останусь с вами.

– Майор! – поворачивается ко мне начальник УВД. – А что скажете вы?

– У вас всех есть полчаса. Если по истечении этого времени вы не выйдете на площадь, оставив в здании все оружие, то танки откроют огонь.

– Но здесь находятся гражданские люди! Женщины! Вы так легко распорядитесь их жизнями?

– А их тут никто не держит. Они все могут уйти прямо сейчас. Так что если кто и погибнет, так только по вашей вине. Видите ли, господин генерал, если вы хотите спрятаться за их спинами, то вы выбрали не тех людей в качестве заложников. Раз они прибыли в город вместе с вами, значит, каким-то образом на вас работают. А последствия вашей, с позволения сказать, работы мы все на своей шкуре успели испытать. Почему я должен щадить их, но при этом карать вас? Вы все сидите в одной лодке! И делаете одно дело.

– Вот что, майор, – снова вступает в разговор губернатор, – вы хоть отдаете себе отчет в том, что покушаетесь на законно избранную власть?

– Разве? Лично я вас не выбирал. Думаю, что если задать этот вопрос любому из жителей города, то он ответит точно так же.

– Меня назначил сюда президент!

– Можете ему и пожаловаться. Если, конечно, найдете как. В чем лично я далеко не уверен. Насколько я в курсе дела, вы совершенно сознательно уничтожили всякую возможность связи с другими регионами страны.

– Откуда вы это знаете? – ошарашенно произносит губернатор.

– Знаю. Так каков будет ваш ответ?

– Мы не сдадимся! Если у вас хватит наглости стрелять по своему губернатору, то так тому и быть! Я погибну на боевом посту!

– Браво! – хлопаю в ладоши. – Только я очень неблагодарный слушатель. Если вы хотите произвести на кого-нибудь впечатление, то можете выйти на площадь и повторить эту речь танкистам. Возможно, среди них вы будете пользоваться большим успехом. Хотя, думаю, что второго Сальвадора Альенде из вас не выйдет. Характер у вас, мягко говоря... не тот.

Мое предложение не находит отклика в губернаторской душе. Вместо продолжения разговора он бросается к столу. Рывком выдвигает верхний ящик и выхватывает оттуда пистолет. Наверное, со стороны он кажется сам себе молниеносным. Ну, это под каким углом смотреть... Во всяком случае, когда он поворачивается ко мне, чтобы подкрепить свои слова угрозой оружия, то внезапно обнаруживает отсутствие адресата. А еще через секунду его безжалостно тычут мордой прямо в стол и выворачивают из ослабевшей руки оружие.

– Вы что, милейший, боевиков нагляделись, что ли? Так в жизни оно все по-другому выглядит. Гораздо циничнее и жестче. И намного больнее...

Прижатый в угол Поповым, генерал без возражения отдает свое оружие. Оно нам, собственно, не очень-то и нужно. Но давать волю этим напыщенным индюкам никто не собирается. Еще пальнут сгоряча, а танкистам только дай повод. И полетят клочки по закоулочкам...

– Генерал, вы-то хоть будьте поумней! – поворачиваюсь я к начальнику УВД. – Чай, не всю жизнь с генеральскими погонами-то ходили! Не забыли, небось, лейтенантские будни? Должны же вы помнить, что не все коту масленица. Так ведь?

Начальник УВД кивает.

– Объясните ему, – киваю на губернатора, – что сажать вас на кол никто не собирается. Вы нам в городе ни в каком качестве не нужны. Другое дело, что оставлять вам оружие и припасы тоже никто не собирается. У вас есть возможность жить своим собственным трудом. Но ни при каком раскладе сюда вы не вернетесь. И поверьте, это я еще непозволительно добрый! Уж вы на нашем-то месте себя бы вели гораздо жестче.

Вытаскиваю из-за пазухи металлическую коробку (на самом деле это медицинский набор из танковой экипировки) и кладу ее на стол. Рядом ставлю обычную полицейскую радиостанцию.

– Здесь радиоуправляемое взрывное устройство. А на столе рядышком включенная рация. Если до того момента, как я вернусь к своим, здесь прозвучит хотя бы один подозрительный звук, то на той стороне просто нажмут кнопку. В коробке четыреста грамм тротила. Так что сами можете себе представить последствия словесного недержания.

В действительности в коробке лежит обломок обыкновенного кирпича. Никакого радиоустройства в ней, естественно, нет. Но, зная трусливую породу таких вот «вершителей судеб», я абсолютно уверен в том, что никто из них даже и не попробует подойти к коробке ближе чем на несколько метров. Вот охрана губернатора – те точно что-нибудь попробовали бы сделать. Именно поэтому я и разыграл всю эту комедию с радиостанцией. Пусть они хотя бы несколько минут тут просидят, пока мы с Поповым не дойдем до оцепления. А там пускай хоть на уши встают.

– Мы можем как-нибудь договориться? – спрашивает меня генерал.

– На предмет?

– Ну... У нас есть что предложить.

– В обмен на что? Про власть можете сразу забыть. Ее у вас больше не будет ни при каких обстоятельствах.

– Мы могли бы быть полезны.

– В качестве кого?

– Это можно оговорить.

– В индивидуальном порядке, генерал. После того как вы сложите оружие, я готов беседовать с каждым.

– То есть все вопросы решаете именно вы?

– Увы, генерал, не я один. Хотя мое слово кое-что значит в совете. Еще вопросы есть?

Они точно есть у губернатора. Но в своем теперешнем положении он просто не может разговаривать. Надо полагать, облома такой силы он за всю свою жизнь не испытывал ни разу. Сидя в кресле, Поливанов только и может, что испепелять меня ненавидящим взглядом. Ни на что другое сил у него просто больше нет.

Окинув на прощание комнату внимательным взглядом, я выхожу в коридор.

– Пошли? – спрашивает меня Попов.

И только тут я замечаю у него в руках небольшой черный чемоданчик.

– А это что за хрень?

– Не знаю. Но только Поливанов его просто из рук не выпускал никогда. Даже и в сортир с ним ходил. Раз уж это такая штука ценная, то я и подумал – а теперь-то он ему зачем? Вот, пока они там с генералом сидят, как мыши под веником, мы эту штуку и экспроприируем. Сам же сказал – не все коту масленица?

Ну что ж, капитан, пожалуй, прав. Кто его знает, что там у губернатора запрятано? Пока суд да дело, он и спалить может кое-что, лично для него неприятное. Вытаскиваю рацию.

– Грач, мы выходим. Проконтролируйте там на всякий случай.

– Добро.

– А не услышат нас эти? – кивает в сторону лестницы Попов.

– По этой станции нет. Тут вещь посложнее, чем то, что я у Поливанова оставил. Со стороны эту передачу не перехватить. Я же и в первый раз таким образом трансляцию наших переговоров из кабинета вел – никто и не услышал ничего.

– А-а-а... ну, раз такое дело... – успокаивается он.

Мы подходим к лестнице и не торопясь топаем вниз. Стоявший на площадке охранник провожает нас равнодушным взглядом... и в какой-то момент я вдруг вижу его напряженное лицо. Так! Что-то произошло... Интересно, что именно? Отъезд колонны засекли? Или танки на площади увидели? Охрана стоит у лестницы, оттуда обзор так себе, площадь не видно, это я точно знаю. А дежурная смена где сидит? Провожатый мой в первый раз уходил куда-то на втором этаже. Куда? По коридору он шел. А тот внутрь здания идет, окна во двор выходят. Оттуда танки не видны. Ну, хорошо, не видны, так их услышать можно. Нет, нельзя – тут из кабинетов музыка какая-то звучит, и если техника близко не подойдет, то ее никто и не услышит. А что ж тогда охранник всполошился?

– Капитан! – негромко окликаю своего спутника.

– Да?

– Охрана напряглась! – тихо говорю ему я. – Наготове будь!

– Лады... – и он перекладывает чемодан... в правую руку. Здрасьте, приехали! А стрелять он как собирается?

У второго марша лестницы, внизу, нас уже ждут. Давешний эсбэшник, что тогда меня обождать просил, и двое его коллег.

– Господин капитан, – игнорируя меня, обращается он к Попову. – Позвольте полюбопытствовать, куда вы выносите данный кейс?

– Губернатор распорядился приготовить его машину к выезду. И поручил мне отнести туда его вещи.

– Без сопровождения?

– А я что, старик немощный? Сам чемоданчик не отнесу?

– Я попрошу вас обождать здесь. Согласно инструкции, данный чемодан никуда нельзя переносить без охраны. Странно, но господин губернатор сам всегда требовал ее неукоснительного соблюдения.

– Да не вопрос. У окна присяду, не возражаете? Курить охота, а в здании нельзя...

– Ради бога... – кивает эсбэшник, – присаживайтесь, а я пока схожу наверх, спрошу у господина губернатора распоряжений.

Попов невозмутимо присаживается на подоконник. Чемоданчик он ставит на пол, и оба оставшихся охранника сразу же расслабляются. Капитан вытаскивает из кармана пачку и достает из нее сигарету.

– Майор, ты в волейбол играл?

– В юности.

– Значит, п о д а т ь правильно сумеешь?

– Попытаюсь.

– Ну, нет, второй попытки у нас может и не быть. Ты уж постарайся, хорошо?

– Лады.

Он откидывается спиною на стену, таким образом, что окно оказывается у него с левой стороны. Закуривает и выпускает дым. Заметив укоризненный взгляд охранника у лестницы, кивает и приоткрывает одну из створок, так, чтобы дым выходил на улицу. Еще раз затягивается и украдкой показывает мне три пальца.

Эсбэшник тем временем топает вверх по лестнице и уже подходит к площадке. Сейчас он туда завернет, пройдет еще один лестничный марш. Десяток метров – и он у двери в кабинет. Одного взгляда ему вполне хватит, чтобы все понять. Крикнет? Или по рации скажет? Так или иначе, но секунд пятнадцать у нас есть. Если выскочим на улицу сейчас, охрана станет стрелять сразу же. Они так приучены – если что непонятное, то сразу огонь на поражение. Сначала стреляют, а после уже разбираются. В принципе – правильно делают. Только вот в данном случае мне это совсем не нравится. Неприятно иметь их в качестве противников. Не за что пока по ним стрелять, парни свое дело делают. То, что у них начальник скотиной оказался, не их вина, скорее беда. Возможно, что я и не прав, но вот как-то не тянет меня по ним огонь открывать.

Вот перестала поскрипывать под ногами лестница – эсбэшник поднялся на этаж и сейчас направляется к кабинету.

Взгляд на капитана – он сгибает один палец, второй...

Третий!

И плавным, скользяще-незаметным движением Попов буквально перетекает через подоконник.

Хренасе!

Вот это мастер!

Это происходит настолько неожиданно, что оба охранника замирают, не веря своим глазам.

Подхватив левой рукою кейс, изо всех сил запуливаю его в окно! Надеюсь, он его там сумеет подхватить. Все же кидаю кейс не просто в пространство, а по направлению возможного отхода. Как раз туда, куда капитан сейчас и направляется.

А в правой руке уже «ярыгин».

В просторном помещении выстрелы звучат как-то раскатисто и уверенно. Пули впритирку проходят рядом с головами охранников и заставляют их, забыв обо всем, искать укрытие.

На восьмом выстреле пистолет неожиданно дает клина. Очередная стреляная гильза не вылетает, затвор заедает намертво, и оружие разом превращается в бесполезную железяку.

– Граната! – ору я и запускаю пистолет в сторону охранников.

Пока они лихорадочно отползают еще и от этого подарка, я успеваю выхватить оба «тэтэшника». Старое, проверенное временем оружие меня не подводит, и тремя выстрелами я окончательно загоняю охранников под лестницу. Какое-то время они мне не опасны. Но бежать сейчас на улицу было бы непростительной глупостью. Не успею я отбежать пару десятков метров, как эти ребята снимут меня, как в тире. Они тоже не лохи и мой отход просекут.

Да и верхний товарищ тоже уже бежит к ним на помощь.

– С этими все! – снова ору я во все горло. – Давай наверх, третьего валить надо!

С этими словами я простреливаю из левого пистолета пару ступенек. Пусть товарищ видит это и под выстрелы не лезет. Да и соображалку ему уже пора включать...

Всем хорошо международное сотрудничество. В гости можно ездить, пожимая на официальных встречах руки тем, кого еще вчера я честно пытался зарезать или тихо задавить в укромном углу. И, пожимая мне руку, собеседник тоже мучительно вспоминал, на мушке какого оружия он видел мою перекошенную морду. А сейчас стоим и разговариваем. Так сказать, опытом обмениваемся...