Текст книги "Выжженая земля. Тетралогия"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 58 страниц)

Стараюсь объяснить, вроде бы пока получается. Но тем не менее кое-какие вопросы появляются и у меня…

Вот проскочила маленькая такая весточка – попытались (под благовидным предлогом, разумеется) ограничить количество вооружения у населения. Ну, против сдачи пулеметов и минометов на склады (да и гранатометов тоже) никто в принципе не возражал. Да это и понятно – танковых десантов (надеюсь) в обозримом будущем нам ожидать вроде бы неоткуда. А вот нездоровый интерес к карабинам и автоматам – ну, уж фигу! Вылезут из тайги очередные мерзюки – чем встречать станем? Прусь в штаб и на повышенных тонах разговариваю с полковником Нестеровым – это его ребятки проявляют нездоровую активность.

Полковник, несколько опешив, пытается воздействовать на меня авторитетом и намекает на субординацию. Чего совсем уже делать не следовало!

– При всем уважении к вашим погонам, товарищ полковник, для местного населения вы и вся ваша команда – никто и звать никак! И слушают вас всех, равно как и генерал-лейтенанта, исключительно потому, что никто из нас своего возражения по этому поводу не высказал. Ни я, ни Ванаев, ни Калин, ни кто-либо иной. Поймите, вы все пока никакого веса в глазах местного населения не имеете вовсе. Ну и что такого, что у вас на плечах большие звезды? Здесь никто и никогда на это не смотрел раньше, да и сейчас не собирается. Авторитет в данных краях зарабатывается делом – а вот с этим у вас пока не очень… нет очевидных плодов, понимаете? Вы куда-то отправляете уголь, нефтепродукты, лес – куда и кому? Никто этого толком не знает – вы не удосужились пояснить, пришлось узнавать это самим, благо возможности есть.

Нестеров пытается что-то возразить, но я его бесцеремонно прерываю.

– Успеете еще, товарищ полковник! Ваши подчиненные вам этого не скажут, так слушайте тех, кто в этом понимает больше вас! Какой умник вам посоветовал разоружить население?

– Но… это же нарушение законов!

– А насрать! – взрываюсь я. – Кого они защитили, эти ваши законы? От вооруженного мародера вы мне чем прикажете защищаться – Уголовным кодексом?! Полицию позвать? Хорошо, только вот беда – с того света не возвращаются! А они все там первые легли! Не помог им никто из местных – нечем было! Зверье понимает только силу! Загляните на местное кладбище, там более трехсот могил тех, кого убили беглые зэки! Где вы все были в этот момент?! Отчего никто на помощь не пришел? Где были ваши бойцы, когда вражеский десант пер к городу?

Полковник суетливо перебирает бумаги на столе. Он растерян и подавлен – надо думать, таким тоном с ним давно никто не разговаривал. Уж младшие-то по званию – однозначно.

Но жалеть я его не собираюсь.

– Терпите, полковник! И забудьте про командный тон – здесь его не понимают. И понимать не хотят. Учитесь разговаривать с населением, приказов тут никто слушать не обязан. Тем более – ваших. Заслужите их уважение делом, а не глупыми распоряжениями. Вы же никому и ничего объяснять не пожелали – сразу начали командовать. Вас слушают – пока. До тех пор, покуда ваши приказы не противоречат здравому смыслу. Помочь соседям – святое дело! И помогают. Рубят уголь, валят лес, добывают нефть – надо помогать! А тут эта глупая инициатива с разоружением… Кто ее автор?

– Подполковник Литовкин…

Распахиваю дверь в коридор – там, привлеченные громкой перебранкой, столпились несколько человек. В форме и без нее.

– Литовкина сюда! Пулей!

Пока разыскивают подполковника, я уже более спокойным тоном поясняю Нестерову некоторые тонкие моменты из местной жизни.

Стук в дверь – на пороге нарисовался грузный мужик с погонами подполковника.

– Разрешите, товарищ полковник?

– Литовкин? – недобро щурюсь на него.

– Да… а вы, простите…

Хватаю подполковника за рукав и бесцеремонно волоку на улицу. Там, возле крыльца собралась нехилая такая кучка мужиков мрачного вида.

Подхожу к ним.

– Вот, мужики, вы спрашивали – у кого такая мысля родилась? Вот он, автор – перед вами. Можете ему вопрос задать лично. Но, душевно вас прошу – без перегибов!

Подполковник растерянно смотрит на крыльцо – в дверях соляным столбом застыл его начальник. Никакой помощи подчиненному он оказывать не спешит.

Народ зашевелился, обступил растерянного Литовкина.

– Ну что ж, друг ситный, – берет его нежно за руку один из бородачей. – Пойдем, прогуляемся…

– Куда?

– А тут рядом. До кладбища – там мои все рядышком лежат. Вот и объяснишь мне тамотка – каким-таким грозным документом я их защищать был должон от пуль бандюковских-то… И как нам впредь в подобных случаях поступать – ты ж у нас умный, раз идею эдакую двинул! Не то что мы – жители таежные! Сталбыть, знаешь, как такую задумку исполнять. Вот нам все и разъяснишь…

Проводив глазами удаляющуюся процессию, оборачиваюсь и ехидно подмигиваю полковнику – на скорое возвращение своего «умника» он может не рассчитывать…

Разговор…

– Это плохо!

– Кто б спорил! Но авторитет подполковника среди местных жителей достаточно высок и предпринять какие-либо шаги в его отношении… словом, в данный момент это нереально.

– И какие будут у вас предложения?

– Ну… мы рассматривали два возможных варианта. Первый связан с этим…

– Я понял.

– Есть и второй – он основывается на повышенном чувстве ответственности объекта. Он попросту не сможет проигнорировать некоторые обстоятельства и неизбежно примет наше предложение. Так или иначе – а отсюда он уедет. Причем – самостоятельно и без какого-либо давления с нашей стороны. А уж там… И главное – никто не сможет нас ни в чем обвинить!

– Хм! Интересный вариант! Сколько времени вам потребуется на подготовку?

– Дней пять – это как минимум.

– М-м-да! Слишком долго!

– Иначе нельзя. Операция должна быть подготовлена безукоризненно. Да и этот-то срок, по здравом разумении, совершенно недостаточен.

– На какой стадии находится эта операция?

– На начальной. Пока мы только ведем сбор информации, активных действий никто не предпринимал.

– Начинайте. А я, со своей стороны, приму меры для подстраховки. Ошибки допустить мы не можем! И… пожалуй, мы кое-что переиграем… так будет лучше…

Этот участок дороги выглядел почти заброшенным. Иногда – но не чаще пары раз в неделю – по нему проезжала машина дорожников, которые осматривали дорожное полотно и устраняли всяческие неприятности. В основном в виде упавших деревьев.

Данным путем не пользовались – была более короткая дорога. Но в порядке поддерживали, мало ли… В городском руководстве присутствовали неглупые люди, хорошо понимавшие ценность дорог – куда бы они ни вели. Это ведь поддерживать в порядке просто, а вот заново строить… Таких ресурсов попросту не имелось.

Так что и за остановившейся на повороте машиной наблюдать было некому, прохожие здесь отсутствовали.

Водитель автомашины, заглушив двигатель, вылез из кабины и присел на пенек у обочины. Снял кепи и подставил свое лицо неярким солнечным лучикам. После того как замолк ворчавший на низких оборотах двигатель, в тайге на некоторое время воцарилась тишина. Потом несмело свистнула какая-то птичка, откликнулась другая – и вскоре в лесу зазвучала привычная перекличка его обитателей. Закрыв глаза, водитель вслушивался в эти звуки, и на его лице понемногу проступало выражение безмятежности. Он отдыхал. От бесконечной суеты, множества разнообразных дел и постоянного напряжения. Здесь и сейчас водитель мог позволить себе быть самим собой – обыкновенным человеком, который наконец-то выбрался передохнуть в лес. Подышать свежим воздухом, послушать пение птиц… да просто вздремнуть на природе, наконец!

Нельзя, однако, сказать, что ему это удалось осуществить в полной мере.

Какой-то посторонний звук заставил его насторожить слух. А правая рука незаметно передвинулась к внутреннему карману. Но внешне человек оставался недвижим.

– Не стремно так-то вот? В одиночку. Лес все-таки! – прозвучал откуда-то голос.

– Лес – не город! Здесь попросту не пристанут – порядки другие, – не меняя позы, ответил водитель.

– Все едино! Я бы поберегся!

– И я берегусь, – повернул голову отдыхающий.

Напротив него, забросив автомат за спину, стоял человек в камуфляжном костюме.

– Присаживайтесь, – указал водитель на место рядом с собой. – Вы один?

– Один.

– Это хорошо! Как ваш подопечный?

– Пьет. Не всегда – но часто. Связи нет, вот он и нервничает.

– Ну, здесь я ему кое-чем могу помочь! – протянул гостю лист бумаги водитель. – На этой частоте он может выйти в эфир и в указанное в записке время передать означенному абоненту данное послание.

– Что тут? – покосился на ряды цифр лесной гость.

– Неважно. Ему – так и вовсе. Но абонент, надо думать, ответит. Вот наш дружок и повеселеет – уже не один он здесь!

– Что я должен пояснить? Откуда это послание?

– Из «почтового ящика» – ведь они у вас есть?

– Разумеется! – пожал плечами гость. – Правда, в них уже давно мышь повесилась…

– Было пусто! Теперь – есть вот это!

– Понятно… все?

– Нет. Через три дня – в это же время и на этом самом месте – нашего друга будут ожидать.

– Кто?

– Его старый знакомый, тот, кому он обязан множеством неприятных моментов. Он, разумеется, приедет не один – вместе со мной. Клиенту скажете, что, по полученным из города сведениям, его обидчик, возможно (!), будет тут проезжать. Дорогу, так сказать, инспектировать… Здесь у него произойдет остановка – повалить дерево вы ведь сможете? Понятное дело, охрана у нас будет, это уж само собою разумеется. Поэтому у нашего друга будет только один выстрел – вы понимаете, надеюсь, кто должен его сделать?

– Понимаю… преследование будет?

– А как же! Но это уж ваша забота – друга нашего вы мне сохранить обязаны! Не пришло еще его время.

– Только его?

– Да. Только его!

– А если он не пойдет, струсит?

– И кто тогда укажет снайперу цель? Что, кто-то еще сможет опознать нужного человека?

– Я могу.

– Вас кто-то будет тянуть за язык? Нет? Так о чем тогда разговор?

Возвратившись домой, осторожно заглядываю в спальню (так возвышенно называется та комната, где у меня стоит кровать). Так и есть! Обе мои женщины тихо дрыхнут, почти в обнимку. Галина и маленькая коточка, которую назвали Лизаветой. Котенка забралась под одеяло и блаженно вытянулась на подушке, почти зарывшись в густые волосы Гадалки.

Вот уж, откровенно говоря, был сюрприз!

Нет, то, что Галина вернется в самом ближайшем времени, я, разумеется, предполагал. Просто не ожидал ее настолько быстрого появления.

А произошло все совершенно буднично – и неожиданно.

Поднявшись по лестнице после разговора с Тупиковым (это когда я вышел на улицу проводить его назад), я внезапно обнаружил около двери чехол со снайперской винтовкой. А в ванной кто-то энергично плескался. Заглянув на кухню, обнаружил там неизменного спутника Гадалки. Невозмутимый Олег Михайлович, пригладив свои седые волосы, неторопливо прихлебывал чай. И что интересно, моя квартирная хозяйка вела себя с ним весьма предупредительно – даже варенья положила! А это, как я уже успел выяснить, у нее означало знак наивысшего благоволения.

– Опа-здрасте, Олег Михайлович! Это как вы так тихо мимо меня прошли? – удивляюсь я.

– Как учили, – флегматично пожимает плечами старый диверсант. – Чего уж тут удивительного?

И в самом деле, этот дядька хоть кого за пояс заткнет, даже и не моргнет при этом. Посмотрел я как-то утром на его разминочку…

Уж где и кто там его таким штукам учил – бог весть. Но дело свое этот неведомый учитель знал добре – и смог передать ученику многое.

Здоровенный мужик (а Михалыч, не уступая мне ростом, был существенно более «массивным») двигался как-то легко и непринужденно, словно бы обтекая встречные препятствия. По лесу ходил – что твой медведь! Тихо и совершенно незаметно. И ведь вроде бы никак специально не прятался! Просто глаз все время норовил зацепиться еще за что-то – но только не за его массивную фигуру. А уж как этот дядя руками-ногами махал… в его-то возрасте! Уж и молчу, как стрелял – практически из всего. С таким-то спутником Галина за свой тыл могла вообще никак не переживать. Правда, возраст свое все-таки брал – на дальние дистанции Михалыч был ходок неважный.

Говорил он мало – и всегда по делу. Длинных бесед не вел, больше слушал. И авторитет у него был очень даже серьезный, ребята в колонне относились к нему с уважением. Да и сама Гадалка с ним почти никогда не спорила, мужик дурных советов не давал.

Честно говоря, я и сам-то относился к нему с некоторой опаской. Кто знает, как он воспримет наши слишком уж доверительные отношения? Галину он опекал, как родную дочь…

Буквально на второй день после того как она вторично осталась ночевать в моей машине, старый диверсант, по своему обыкновению бесшумно, возник около меня.

– Майор… ты это… часом чего не попутал?

– О чем ты, Михалыч?

– Девке и так много чего испытать довелось… негоже с ней шутки-то шутить. Ты хоть и командир, однако ж и думать надо иногда… головой, а не кой-чем другим.

– Хренасе у тебя шуточки! – покачал я головой. – Ты слова-то выбирай!

– Вот как? – слегка смягчил он тон. – Стало быть, серьезно это у тебя?

– У меня-то да! А вот у нее…

– И она у нас не из вертихвосток, – подвел итог нашему разговору мрачный спутник моей девушки. – Будем считать, что мы друг друга поняли…

Так что сегодня я даже был рад, увидев его у себя на квартире.

– Благодарствую за угощение, Ольга Ивановна! – легко поднялся со стула Михалыч. – Однако ж – дела! Не могу более у вас время отнимать, пора мне.

– Заходите, – приветливо кивает моя хозяйка, – завсегда рада вас буду видеть!

– Всенепременно! – с достоинством наклоняет голову старый злодей.

Вот умеют же некоторые! И как это у него все так ловко получается? На меня-то она до сих пор временами искоса поглядывает, а тут пять минут – и лучшие друзья! Да… много чему мне еще учиться предстоит…

Присаживаюсь тихонечко рядом и осторожно, стараясь не разбудить, глажу Галину по волосам. Закопошившаяся рядышком Лизавета, так и не открывая глаз, подсовывается под мою руку. Как бы намекая на то, что есть и иные, гораздо более этого достойные объекты для ласки и тепла. Делать нечего – глажу теперь и ее. Коточка успокаивается и тотчас же начинает тихонечко муркотать.

Но Гадалка так и не открывает глаз, только что-то благодарно шепчет. Не мешаю ей спать, про ее особенность – спать подолгу после трудной работы я помню. Поэтому тихонечко встаю и, пятясь, выхожу из комнаты.

Дела, навалившиеся с утра, визит к Нестерову – все это помешало мне даже позавтракать. А сейчас уже обеденное время… вот и совместим!

Хорошо, что хоть обед я успеваю закончить вовремя – в дверь деликатно постучали.

– Входите, не заперто!

На пороге появляется моложавый офицер.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! Лейтенант Вострецов.

– Добрый день, товарищ лейтенант. Что опять стряслось? Кому я снова понадобился?

– Прошу прощения, товарищ подполковник, но мне Галина Ивановна нужна – ее в штабе ищут.

– Хм… Да она, как бы, спит…

– Не сплю, – на пороге комнаты возникает Галина. А глаза-то сонные! Она кутается в теплый халат (наверное, хозяйка дала, я такого вообще не помню) и переступает с ноги на ногу.

Лейтенант козыряет.

– Вас полковник Морозов спрашивает. Машина внизу, я там обожду.

– Хорошо, – кивает она. – Сейчас спущусь.

Вострецов снова козыряет и закрывает за собою дверь.

– Вот же ироды! – ворчит Ольга Ивановна, возникая на пороге своей комнаты. – Нет чтобы человеку отдохнуть дать…

Появившаяся Лизавета негодующим мявканьем сообщает о том, что и про нее тоже все позабыли, никто о ней не думает и вообще – все плохо. Галина подхватывает коточку на руки и прячет ее за пазуху, где та тотчас же успокаивается.

– Чаю хоть выпьешь? – пододвигаю на край стола чашку.

– А то ж! Подождут там, авось не опухнут…

Чай хозяйка заваривает правильный, с какими-то травками и корешками, он хорошо освежает и бодрит. Так что чашка такого напитка сейчас – самое то, что нужно.

Вот и Галина сразу же просыпается окончательно и гладит меня по руке.

– Спасибо! Что бы я без тебя делала?

– Спала бы себе… – бурчу я в ответ, напуская показную серьезность. – Вон у тебя какая грелка за пазухой.

– Она миленькая и очень трогательная, – соглашается Гадалка. – Не обижай ее!

– С такой-то защитницей? Обидишь тут…

Все. Такая вся домашняя, чуть сонная девушка куда-то сразу исчезает. Она моментально одевается, затягивает ремень и поправляет кобуру. На секунду задерживается в дверях.

– Вот! – на стол передо мною ложится тяжелый сверток. – Это тебе! Подарок так сказать… Ты уж его, пожалуйста, носи с собой постоянно…

– От кого же?

– Михалыч передал. Ну и от меня тоже, я с ним в этом вопросе солидарна. Все – бегу!

Чмокает меня в щеку и исчезает на лестнице.

Хм!

Подарок…

Разворачиваю плотную бумагу, что там?

«ПСС» – серьезная машинка! Два магазина и четыре коробки патронов. Да уж… ничего сказать не могу, старый диверсант в своем амплуа. Однако ж такие подарки от подобного человека – это не просто так. Да и к словам Гадалки я отношусь предельно внимательно, она тоже попусту ничего не говорит. Оружие не для серьезного боя – такими пистолетами пользуются для «тихой» войны. И как мне прикажете такой намек понимать?

– Здравствуйте, Галина Петровна, – поднялся навстречу девушке полковник. – Вы уж извините, что от отдыха вас оторвал, но дело срочное. Я бы даже сказал, что касающееся вас лично…

– А именно? – глаза Гадалки сузились.

– Я вас предупреждал о том, что у меня предстоит встреча с определенным человеком?

– Да, я помню.

– Так вот, обстоятельства резко изменились – он на встречу не придет. Что-то там произошло… словом, он не вышел на связь. Зато появились некоторые другие новости – уже не столь приятные. Короче, по имеющимся сведениям, подполковника Рыжова хотят убрать.

– Кто?

– Задание поручено Ежу…

– Кто заказчик?

Собеседник Галины виновато развел руками.

– Увы, таких данных у меня нет. Пока нет. Я обращался к начальнику контрразведки, этим делом занимается у нас сейчас полковник Морозов, вы ведь его знаете?

– Знаю. А что у вас есть?

– Место. И время – предположительно. Но – повторюсь! Это не до конца проверенные сведения! Я вполне допускаю и провокацию. Правда, не совсем понимаю ее цель…

– Это так важно?

– Ну, для вас – возможно и не очень. А вот для меня… я таких загадок не люблю! Не мальчик уже, не привык, чтобы вокруг меня такие хороводы с прибаутками водили. Сказать по правде, не очень ясен смысл этой акции. Ну да, Рыжов имеет большой авторитет в глазах местного населения. Пользуется уважением, да и человек он непростой – люблю таких и уважаю. Еще можно понять, если бы такое покушение было организовано перед высадкой десанта, но сейчас? Какие задачи таким образом пробуют решить? И кто?

– Где и когда?

Полковник расстелил на столе карту и обвел карандашом кружок.

– Вот здесь. Ориентировочно – через три дня. Отчего-то они уверены, что Рыжов поедет именно этой дорогой…

Вернувшаяся домой Галина была по-деловому собрана и неразговорчива. Никаких пояснений она мне давать не стала, буркнув, что в ихней кухне несведущий человек ничего не разберет. Но данный ответ меня ничуть не устроил, ведь дело касалось моего близкого… да меня оно касалось! Неведомо, кто будет засылать мою любимую женщину неизвестно куда… а вот фиг! Но мой напор оказался безрезультатным, Гадалка только головой покачала.

– Сережа, ну что ты на меня так набычился? Никто меня под топор не подставляет, Носова я уже неведомо сколько времени знаю. И ни разу он таких заданий не подбрасывал.

Да уж! Могу себе представить эти задания… Потеряшка рассказывал в свое время. Но вот эту фамилию слышу впервые.

– И что это за птица такая, Носов?

– Полковник из твоей, кстати, конторы! Контрразведчик, отдел Д-5. Мы вместе работаем уже давно, он обеспечивал большинство моих выходов. И неплохо обеспечивал, надо сказать…

Д-5…

Вон оно как!

Не пересекался я с этими ребятами, но кое-что краем уха слышать приходилось. Мужики там подобрались серьезные, работали по главарям международного терроризма и прочим неприятным личностям. Сведения об этой самой работе почти никуда не попадали, и по каким принципам оценивалась работа отдела, никто не знал, оставалось только гадать. По слухам, их даже от всесильной писанины избавили, во как! И могущественные парни из оргинспекторского управления бессильно топтались у их дверей – вход туда им был заказан напрочь.

Оттого и рассказывали о них всякие небылицы. А на совещаниях их всегда представлял пожилой дядька в штатском – генерал-майор Карпов. Молча сидел в рядах руководства и почти ничего не говорил.

И вот теперь… теперь кто-то из них работает с Галиной. Но ведь нет уже никакого международного терроризма! Ну… разве что где-то в горах отдельные личности уцелели, так где те горы?

Высказываю Гадалке эти соображения. Она только хмыкает.

– А те деятели, что на КПМ сидели?

– Так это ж обычные бандиты!

– И у них в руках было игрушечное вооружение?

Уела!

– Пойми ты, мне так неохота тебя куда-то отпускать… – Глажу ее по волосам. – Только вернулась, я уж было обрадовался…

Она прижимается ко мне. На секунду, но и этого хватило, чтобы я успокоился.

– И я обрадовалась. И хочу, чтобы так и дальше продолжалось. Потому и уезжаю. Ненадолго – ты же мне веришь?

Верю, куда ж я денусь-то…

Впрочем, долго тосковать мне не пришлось, на следующий день меня вызвал Широков. И с ходу взял быка за рога.

– Есть данные, Сергей Николаевич, что часть десанта уцелела.

Фигасе!

– Быть того не может, ребята там каждый куст проверили! Да и местное население в стороне не осталось, а уж они-то там каждую ямку знают.

– Может… Вы таджиков этих помните?

– Разумеется.

– С ними вышли на связь. Какое-то подразделение специального назначения, которое продвигается в нашу сторону.

– Что за подразделение, откуда идет?

– Пока неясно. Более того, как выяснилось, даже у нас тут и то есть их резидентура, мы перехватили и расшифровали их радиограмму. Собственно говоря, про таджиков там и говорилось. Они выступят проводниками, как хорошо знающие эту местность люди. Должны вывести противника на важные объекты.

– Так… понятно. Что я должен сделать?

– Вот координаты – предположительно здесь находится база, где сидит их резидент. Надо его взять. И желательно – очень желательно, взять его целым и невредимым. Более подготовленных людей, чем вы, у меня попросту нет. Группу сформируете сами, у вас для этого есть все полномочия. Вопросы?

– Нет вопросов, товарищ генерал-лейтенант!

– Тогда – выполняйте!

Ну, наконец-то что-то привычное…

Дергаю Грача и его ребят, садимся продумывать маршрут. Это ведь только на первый взгляд все просто, сел, поехал…

Нет, сесть-то не проблема – машины рядышком, да и поехать тоже не слишком трудно. А вот добраться до нужного места… это уже совсем другой коленкор! Вот уж не думаю, что нас всех там ждут с распростертыми объятиями!

И плакат «Добро пожаловать в резидентуру!» тоже наверняка над воротами не висит. Если что там и подвешено, то это надо обходить дальней стороной. И максимально осторожно, помним мы, как здесь, в городе, эти ребятишки устроились.

– А вот еще момент интересный! – тычет пальцем в карту Грачев. – Дорога тут одна, в смысле – проезжая одна, прочих-то до фигища. И идет она, естественно, лесом. Рупь за сто – я бы и тут кого-нибудь посадил. Дабы подъезд контролировать да предупредить, в случае чего.

– Разумно, – соглашаюсь я, глядя туда, куда только что указал палец старшего лейтенанта. – Это, Грач, ты правильно сообразил, тут, судя по карте, место удобное… И что делать станем?

– Вот тут машины поставим да пешочком прогуляемся к нужному месту. Пообщаемся там с постовыми – чует мое сердце, правда, что не так уж и много они нам поведают…

– Это как спросить… – хмыкает Зеленый.

– Да уж, – косится на него Грачев, – особенно если ты в своей боевой раскраске из кустов выползешь… Тут кого только Кондратий не посетит!

Вот за что я этих парней и люблю! Здоровенные все мужики, вояки не из последних – а между собой подшучивают порой, как школьники. Не очерствел никто из них душой, не сломался и не запил в тоске. А ведь было с чего! Да и сейчас есть…

Пара-тройка часов за столом – и план операции выработан. Ну, ясен пень, не до конца, кое-какие коррективы в него сама жизнь внесет, это уж как всегда. Но домой я идти уже могу, надо собирать манатки, да и вздремнуть перед дорогой чуток не помешает. И подумать на свежую голову, опосля пробуждения, тоже не помешает.

Но вот с тем, чтобы вздремнуть – тут как раз и вышел облом…

Согнав Лизавету с подушки, ныряю под одеяло. И сначала не сразу понимаю, что произошло. Что-то холодное касается моей ноги.

Что это?

Рука нащупывает округлый металлический предмет.

Граната?

Великовато для нее, такая ежели бахнет – тут все стены упадут.

Фляга.

Обычная солдатская фляга. Оливкового цвета, с отвинченной крышкой. А из горлышка торчит свернутый листок бумаги.

«Сережа!

Очень тебя прошу – не спеши!

И внимательно прочитай все, что я тебе написала. НИЧЕГО не обсуждай дома – Михалычу что-то здесь не нравится, а я ему верю…»

Сон как рукой сняло, сажусь на кровати и внимательно вглядываюсь в торопливые строки, набросанные на бумаге рукою Галины – ее почерк мне хорошо знаком…

Уже по дороге к месту, обернувшись к ребятам, ввожу их в курс дела. Потеряшка тотчас же нахмурился, и на его лице проступило выражение угрюмой озлобленности – все-таки у них с Галиной отношения какие-то слишком уж своеобразные. Грач задумчиво пожевал губами спичку, сплюнул и задал вопрос, который, надо полагать, вертелся на языке у всех.

– Командир, а ты точно уверен в том, что тут никакой подставы нет?

И вот что я им теперь должен отвечать? Сказать, что уверен? А если какая накладка выйдет? Кто в этом случае виноват будет?

Не уверен?

Тогда, прости мужик, но кто с тобой рядом живет?

Уж будь любезен как-то отделять свою постель от общего дела!

– Уверен. Во всяком разе – я пойду первым, так недвусмысленно написано. И никого вперед себя не выпущу!

– Ну да, – хмыкает Зеленый. – Там тебя и прикопают за милую душу.

– Я Галине верю!

– Ну, ей-то, может быть, – внезапно соглашается Потеряшка. – Но она ведь там явно не одна будет. Или я чего-то не догоняю?

– Не одна, – соглашаюсь я. – И даже – скорее всего! Но вот тут я пас! Ничего другого не знаю и придумать не могу.

– Так если мне вперед пройтись? – предлагает снайпер. – Согласись, я-то в таких делах кое-чего понимаю…

– Нет, – отрицательно мотаю головой. – Мы же не знаем, сколько их там и что это за народ. Засаду у моста помнишь? Как там нас лихо слепили?

Старший лейтенант недовольно нахохлился, вспоминать об этом он явно не любил.

– Ладно! – подводит итог Грач. – Издали прикроешь, усек? Командир дело говорит, ему в данном случае виднее…

Выпрыгнувшая из кустов белка пушистым шариком пронеслась по траве и в мгновение ока взлетела по стволу старой ели. Уселась на ветке и зорко осмотрелась вокруг. Чуткие уши настороженно ловили каждый звук. Особенно тот, что только что спугнул ее, согнав с места.

Звук повторился – белка заинтересованно повернула голову.

Снова шорох. Чуть дрогнули ветки у пышного куста.

Решив не испытывать судьбу, рыжая попрыгунья мелькнула молнией по стволу и растворилась в густой кроне дерева.

А спустя несколько мгновений около ствола ели обозначилось какое-то шевеление, зашелестела трава.

Бесформенная фигура в мохнатом маскировочном костюме почти бесшумно переместилась в сторону и заняла позицию среди кустов. Чуть погодя к ней присоединилась и вторая – столь же малозаметная.

Обе фигуры затихли, внимательно осматриваясь по сторонам.

Второй номер снайперского расчета поднес к глазу прибор. Некоторое время он молчал, сосредоточенно изучая лес напротив. Напарник, в свою очередь, делал то же самое при помощи обыкновенного бинокля.

– За дорогой… «кривое дерево», засветка, – не отрывая глаз от прибора, произнес второй номер. – Не очень большая, зверь какой-то, скорее всего…

– Движется?

– Угум… в чащу уходит.

– Еще что?

– «Сосна», левее тридцать – фон какой-то…

– Камни там, – навел бинокль снайпер. – Солнце их нагрело.

– Просматриваешь?

– Ясно вижу. Там даже и травы-то нет.

Еще около часа пара добросовестно обшаривала приборами окрестности, тщательно фиксируя каждое подозрительное движение. И только убедившись, что вокруг нет никого постороннего, они принялись за работу.

– Готов?

– Минуточку… есть. Поплясали…

– Ориентир «сосна».

– Сто восемьдесят пять.

– Принято. Ориентир «кривое дерево».

– То, что за дорогой? Где зверь был?

– Оно самое.

– Двести сорок пять.

– Есть. «Поворот».

– Триста шестьдесят два.

– «Полянка». Та, что ближе к нам.

– Сто десять.

– Принято, – первый из появившихся повел влево-вправо винтовочным стволом. – Вон тот куст. Подрезать надо ветки слева.

– Угу… еще что?

– Трава прямо перед нами. Густая. Мешать будет.

– Это уже к вечеру.

– Добро. Тогда, смотрим… и слушаем.

Но до самой ночи никто их не потревожил. А опустившаяся темнота сделала и вовсе невидимой передвижения второго номера. Неслышно вгрызлась в ветки пила-струна – препятствия, мешающие ведению прицельного огня были незаметно ликвидированы. Проредили и траву перед снайперской засидкой – ее основательно поубавилось. Теперь густые заросли уже не так сильно мешали прицеливанию.

Засада затаилась – оставалось только дождаться момента…

Но до утра никто не помешал снайперам. Ни одно движение не нарушило тишины сонного леса, ни одна фигура или автомобиль не появились на дороге. В принципе никто из сидевших в засаде стрелков и не ожидал противника настолько рано. От города был путь неблизкий, и даже если выехать сразу после завтрака, то минимум час-полтора в дороге провести пришлось бы в любом случае. Поэтому когда в половине десятого утра ушей снайперов коснулся отдаленный звук движущегося автомобиля, второй номер только хмыкнул и выразительно постучал указательным пальцем по стеклу наручных часов. Этот жест следовало понимать как безмолвное восхищение работой разведки – время прибытия противника было указано очень точно.

Звук автомобиля приблизился, раздвоился, запрыгал среди деревьев – и внезапно затих. Оба снайпера переглянулись. Второй номер пододвинул поближе автомат и щелкнул предохранителем. После чего приложил к глазам тепловизор и принялся обшаривать им лес в том направлении, откуда двигалась техника.

Минут через десять он опустил прибор и покосился на своего напарника.

– Ну, что там? – спросил его тот.

– Машин не вижу: видимо, за холмом стоят. Люди есть – вижу двоих в направлении «поворота». Но для стрельбы далеко, да и видны они как-то…

– Эфир! – прошептал первый номер, не отрывая глаз от опушки леса.

Щелкнул переключатель радиосканера, засветился неярким светом дисплей. Побежали по нему цифры.