Текст книги "Выжженая земля. Тетралогия"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 58 страниц)

Полчаса ходу – вот он, первый ориентир!

Здоровенный, вросший в землю булыжник. Лежит здесь, наверное, с сотворения мира.

Обхожу его со всех сторон. Где-то здесь… Ага! Присев на корточки, расчищаю опавшую листву. У самой земли видна щель – камень немного приподнимается, и туда можно просунуть руку.

Просовываю.

Пальцы, пробежав по холодному шершавому камню, натыкаются на некое инородное тело. Толстый обрезиненный кабель заканчивается массивным набалдашником. Откидываю его в сторону. Под ним обнаруживается кнопка.

Нажатие.

Отпускаю и считаю до пяти.

Еще раз нажимаю, удерживая кнопку в нажатом положении.

Раз, два, три…

На четвертой секунде она толкает мой палец.

Так, первый этап пройден.

Закрываю крышку и нагребаю листву, маскируя щель.

Теперь у меня есть полчаса, чтобы дойти до точки.

Дорога метров через триста сворачивает в сторону. Когда-то на дороге была развилка, от нее осталась узкая, заросшая со временем просека, уводящая в глубь леса. На этой развилке стоял дом.

Собственно говоря – и сейчас стоит. То, что от него осталось. Две уцелевшие кирпичные стены и массивный фундамент из валунов.

Дом строили давно и основательно. Надо думать, было тут что-то любопытное – куда-то же вела эта просека?

Кто-то что-то там делал. А жили – здесь. Или, по крайней мере, останавливались. Но закончилась работа, и люди ушли. Дом остался. Стоял и тихо умирал, всеми брошенный. Покосились стены, и упали вниз сгнившие стропила. Обвалилась крыша.

Протискиваюсь между стеной и обломками. Проход узкий, иду боком, царапая по стене прикладом автомата.

Тупик – дальше идти некуда, стены сходятся углом. А над головою торчит остаток чудом уцелевшей крыши. Правда, если внимательнее приглядеться, видно, что уцелел данный фрагмент потому, что основательно укреплен.

Но, так или иначе, здесь сухо, вода в этот уголок не попадает. Пол немного приподнят – по проходу не затечет. Сверху не зальет, разве что ветром брызги забросит.

Провожу рукой по стене. Она шершавая, сложенная из валунов. Ощупав пальцами неровности кладки, толкаю от себя один камень. Он, естественно, никуда не выпадает, но проворачивается на оси. Сую руку в образовавшееся отверстие. Вот он – кабель!

Тяну за него, и на свет божий появляется толстый набалдашник. Снова повторяю операцию по снятию крышки.

Передо мною цифровая панель с кнопками. Нажимаю две крайние нижние кнопки – на панели загорается огонек светодиода.

Жду.

Через несколько секунд огонек тускнеет – набираю комбинацию цифр.

Шесть, девять, пять.

Ответное подмигивание огонька – комбинация прошла.

Один, девять, шесть.

Частое моргание огонька!

Четыре.

Светодиод тухнет – пароль принят, никто не изменил его со времени моего последнего посещения. Убираю пульт назад и возвращаю на место булыжник. Повернувшись назад, осматриваю проход. Сейчас в нем должны отключиться датчики. Система сконструирована таким образом, что, если бы сейчас за моей спиной стоял бы еще кто-нибудь… в общем, здесь бы и похоронили всех, даже и засыпать могилу не надобно – наверняка взрывом завалило бы и стены.

Проходит минута.

Что-то щелкает за стеной, и она отступает внутрь, открывая узкий проход. Протискиваюсь туда – в тамбуре загорается тусклая лампочка. Все правильно – со стороны такой свет почти незаметен.

Пол ощутимо проседает под ногами, это датчик веса, еще одна мера защиты – сюда может войти только один человек. Еле слышно шипят домкраты, задвигая за моей спиной массивную плиту двери.

Щелчок – свет загорается ярче. Перед моим лицом виден щиток, открываю его и набираю на кодовой панели слово – «Мурзик». Надо думать, тот, кто эту систему программировал, был любителем домашних животных.

Ничего не происходит, и, повернувшись влево, толкаю от себя ручку двери – она послушно распахивается. Все, система меня опознала как своего, можно идти дальше.

Собственно говоря, идти тут особенно некуда – вот спускаться… да, это надо.

Один марш, второй, третий…

Вот и конец пути – массивная стальная дверь. Дальше хода нет.

Знакомая панель набора, снова кошачье имя – щелчок замков.

Все!

Я на месте.

Обстановка здесь вполне спартанская – ничего лишнего. Парочка вмурованных в пол железных кресел с кожаными подушками. Кресла стоят перед большим полукруглым пультом. Он в рабочем состоянии, сквозь слой пыли подмигивают огоньки светодиодов на панелях.

Смахиваю рукавом пыль с одного из кресел, ставлю в угол автомат. Тут уже некого опасаться – пройти через систему обороны бункера, не потеряв при этом под сотню человек, – дело совершенно безнадежное. Лес наверху нашпигован минами и еще всяческими мне неизвестными сюрпризами.

Поворот тумблера – экран компьютера передо мною приветливо подмигивает.

«Введите код доступа».

Да не вопрос…

«Минуточку».

Собственно говоря, я никуда и не тороплюсь.

«Система готова к работе».

Вот и хорошо.

«Вывести список на экран?»

А зачем же я сюда добирался, позвольте спросить?

«Распечатать файл? Записать на диск?»

Записать, даже и в двух экземплярах.

Из ящика стола достаю упаковку DVD-болванок. Выбираю две и поочередно скармливаю их дисководу. Компьютер послушно гудит, и через некоторое время передо мною лежат два диска.

Вот так…

Именно сюда я тогда и доставил копию своего отчета. Пришлось применять всевозможные хитрости, чтобы каким-то образом исчезнуть из поля зрения сопровождающих. Явных – тех, кого я уже успел к тому времени неплохо изучить, и тайных – о которых ничего не знал, но предполагать их присутствие должен был в любом случае. Однако же где-то что-то не срослось… Не знаю, кем был тот неудачливый парень, шедший по моим следам. Вполне возможно, что и совершенно обыкновенным прохожим. Просто не вовремя решившим срезать путь. Вот и срезал… Разглядывая то, что осталось после подрыва замаскированной мины, я только головою покачал – на такие штуки устроители бункера явно не поскупились.

– Запомните, майор, – мой собеседник прошелся по кабинету. – Это сооружение вы можете и должны использовать только для одной цели – оставить там копию своего отчета.

– Понятно.

– Вы получите код доступа к системе управления бункера. Это естественно, ибо иначе не сможете сделать там ничего – компьютер просто не откликнется на ваш запрос. Но не нужно там ничего перенастраивать или изменять – последствия могут быть непредсказуемыми. В том числе – и для вас самого. Это ясно?

– Так точно.

– Не тянитесь – я все же не военный человек. Просто я хочу, чтобы между нами не осталось никаких неясностей.

– Я понял.

– Это часть недоразвернутой системы управления… э-э-э… словом, это объекты Минсредмаша. В свое время эти бункеры не закончили постройкой – точнее, закончили лишь частично. Было принято решение их законсервировать и передать в Росрезерв. Туда они в итоге так и не попали, а остались у нас. В настоящее время они используются редко, в основном для организации дублирующей системы связи между нашими объектами.

– То есть теоретически я могу оттуда позвонить?

– Можете. Но только на какой-то из складов. Выхода на внешние системы связи бункер не имеет. На объекты Минсредмаша тоже возможно совершить звонок. Эти линии связи просто не демонтировали в свое время. Впрочем, я надеюсь, что у вас достаточно смекалки, чтобы этого не делать – вы просто покажете свое присутствие в конкретном бункере… Дальше объяснять надо?

– Не надо, мне все ясно.

– Вы введете в компьютер данные и покинете объект.

– Простите, а зачем такие предосторожности? Ведь прочесть отчет, не имея пароля, все равно невозможно. А его знают считаные люди.

Самое интересное, что я сам его не знал!

Данные в мой ноутбук вводились обычным способом – с дисков или просто набирались на клавиатуре. После чего комп какое-то время их переваривал и выдавал совершенную абракадабру. Восстановить текст из этой мешанины знаков было невозможно.

– Я не могу исключать того, майор, что лица, обладающие ключом, могут попросту не суметь его использовать. По самым разным причинам. А вот в компьютере бункера эти данные будут в обычном виде, доступном каждому.

– Каждому, кто сможет туда попасть.

– Совершенно верно, – кивает мой собеседник. – Но ведь и это – далеко не легко, не так ли?

Это точно… Оглядывая массивные стены, я еще раз поражаюсь тому, как много сил и средств было когда-то вбухано в эти сооружения. Строили-строили… а зачем? Для того чтобы какой-то майор один раз в своей жизни использовал его, даже и не по прямому назначению? Хотя, как сказать… может быть, именно для этого и нужно было данное сооружение?

Поворачиваюсь к пульту и убираю с него защитный чехол. Раньше-то я приоткрывал всего лишь часть этого агрегата.

Экраны, глазки светодиодов… где-то еле слышно шуршат вентиляторы. Интересно, а вот энергоснабжение бункера – оно откуда берется? Где-то ведь работают турбины, или что там еще ставят в такие вот места? Воздух тут относительно свежий, без привкуса затхлости. Кто обслуживает эти сооружения? Не может же быть, чтобы они стояли тут годами без контроля и присмотра?

Оглядываю пульт. Так, это контроль систем охраны – его не трогаем, на фиг такие эксперименты.

Это что? Обзор?

Утапливаю соответствующие кнопки.

Ты глянь – тут и правда все работает! Вот тропинка, по которой я шел. А это что за местность? Да хрен его знает… я же здесь не все видел…

Ладно, это после поглядим.

Еще ряд кнопок, поясняющие надписи. Ага, это обозначения объектов, надо думать.

А это что?

«Циркуляр».

Связь?

Похоже на то…

Решительно давлю на кнопку.

– Вовремя успел, – говорит мне Гадалка, протягивая руку. – До отлета всего полчаса оставалось.

– Ну, так и я же не просто из головы все рассчитывал! Тоже соображаю пока что…

– Было хоть за чем ходить?

– А то ж!

Десантники, прикрывая друг друга, поочередно забираются на борт, и вертолет поднимается в воздух. Набрав высоту, ложится в вираж, прикрывая взлет своего товарища. Все, мы в воздухе. Пробираюсь в кабину к майору.

– Радио на точку подскока – пусть встречают!

– Есть, командир, – кивает мне он. – Сейчас организуем.

Точку подскока оборудовали на полпути к Печоре. Водой и колесами доставили туда несколько тонн авиационного керосина, организовали прикрытие и оборону. Попутно установили связь с несколькими населенными пунктами, оказавшимися на пути следования наших транспортов. Везде было по-разному, но народ уже как-то начал организовывать свой быт и повседневное житье в отрыве от утраченных благ цивилизации. Никаких указаний сверху не последовало, и местная власть потихоньку стала работать без оглядки по сторонам. Не могу сказать, что у всех это вышло одинаково хорошо. Но тем не менее… Жизнь не закончилась с исчезновением начальства (как это, надо думать, искренне предполагали многие его представители), а даже, напротив, кое-где так даже и улучшилась. Но не хватало многого. Еды, топлива и медикаментов. Да и обычные новости тоже вдруг стали предметом первой необходимости. Надо было видеть, с какой жадностью впитывали местные жители новости о том, что именно сейчас происходит в соседней области. Да и то сказать, поселки тут расположены относительно далеко друг от друга, крупные города отсутствуют. И в лучшее-то время здесь гостей видели нечасто, а уж сейчас…

Так что наш вояж к точке подскока помог решить сразу много проблем. Еще перед отлетом я распорядился направить в населенные пункты несколько машин с боеприпасами и оружием – местное население стремительно вооружалось. И я приложил все свои усилия, чтобы этому помочь. Уж чего-чего, а подобного добра на складах было – на полнокровную войну, а то и не на одну. Увы, всевозможной мерзоты хватало и тут. Слава богу, больших зон не было – вот это был бы еще тот геморрой! Но и обычной швали было в избытке. В некоторых местах эту проблему решили самым кардинальным образом. Объясняя недоумкам правила поведения в обществе прямым методом – частенько с помощью кулаков. В небольшом поселке попросту выгнали в лес местное семейство наркоманов, которое достало всю деревню постоянными визитами своих сотоварищей. А тщательно лелеемую ими делянку конопли завалили сеном и спалили под ноль. Никакого противодействия со стороны отсутствующей власти этому не последовало, возмущенная попранием прав наркоманов «прогрессивная общественность» отчего-то отсутствовала, а местный участковый (не пинаемый своим руководством) принял в этом самое живое участие. А на все вопли «безвинно пострадавших» ответ был коротким – или живешь здесь нормальным человеком, или нет. В том смысле, что тут не живешь. А будешь настаивать или борзеть, так и вовсе жить перестанешь – в любом смысле.

Массивная стальная дверь бухнула, отрезая помещение бункера от поверхности. Здесь, под тяжелыми бетонными сводами старой немецкой крепости, было тихо. Неяркие упрятанные в толстые стеклянные плафоны лампы освещали длинный коридор, уходящий в глубь горы. Когда-то, еще во время Второй мировой войны, в этих скалах располагался штаб генерала Дитля. После войны эти сооружения забросили и вспомнили о них только в пятидесятых годах двадцатого века. Сюда вновь пришли инженеры и ремонтники, загудели компрессоры, нагнетая воздух в глубь штолен, и загрохотали отбойные молотки, расширяя тесные помещения старого немецкого штаба. Обновленные помещения приняли под свои своды связистов и аналитиков – здесь разместился один из резервных центров управления Северной группировки войск НАТО. Шли годы, помещения увеличивались в своем объеме, прирастали новыми коммуникациями. Соответственно увеличивался и персонал сооружения. Грянувшая разрядка мало повлияла на функционирование громадного комплекса. Он по-прежнему продолжал жить своей собственной жизнью, надежно укрытый от волнений окружающего мира стальными дверями шлюзов. А вот финансовый кризис 2008 года ударил по нему не хуже ядерной боеголовки. Финансирование объекта было резко урезано, и многие его помещения погрузились во мрак. Неведомо куда исчезли аналитики, сократилась когда-то многочисленная охрана, и многие коридоры подземного города погрузились в глубокий сон, лишь изредка нарушаемый шагами одинокого дежурного связиста. Так продолжалось несколько лет. Громадный бункер понемногу умирал. Усилий сильно сокращенных ремонтников едва хватало на то, чтобы поддерживать его в более-менее работоспособном состоянии. Он уже был исключен из списка действующих объектов, и на всех картах появилась соответствующая отметка.

Все внезапно изменилось в 2015 году. Началось с того, что старый бункер посетила с инспекцией группа офицеров одного из штабов. Они прошлись по коридорам и осмотрели укрытые в скалах ангары и склады. Все они на тот момент пустовали и встречали своих гостей гулким эхом, гулявшим по громадным залам. После этого базу посетил некий английский генерал. Он провел тут три дня, листая толстые тома технической документации и осматривая некоторые помещения. Выяснив то, что ему было нужно, генерал отбыл на аэродром, благо что он располагался совсем рядом.

Вскоре после этого пришел приказ, и остававшиеся еще на базе немногочисленные сотрудники передали свои функции новым людям. Это была особая группа специалистов, досконально вникавших в каждую мелочь. Они прошлись по самым отдаленным уголкам бункера, не оставив своим вниманием ни один закуток. Передача сооружения производилась весьма тщательно и заняла почти два месяца. При этом новые сотрудники смотрели сквозь пальцы на некоторые вскрывшиеся в процессе передачи упущения и недостачи. Похоже, что это их не очень занимало. Наконец, была подписана последняя бумага, передан последний ключ, и немногочисленный персонал бункера вместе со своими семьями был принят на борт транспортного самолета. По странной случайности этот самолет отчего-то не прибыл к точке назначения. И никто более не встречал ни одного из служивших здесь ранее людей. Каким-то непостижимым образом на них продолжала исправно выписываться заработная плата, и все они и поныне считались служащими на своих должностях в этом отдаленном гарнизоне.

А на аэродром стали прибывать транспортные самолеты, бросили якорь на стоянке и несколько судов, привезших сюда различное снаряжение и оборудование. На базе вновь зазвучала немецкая речь – в прибрежных казармах обосновалось подразделение войск бундесвера. Появились и американские морские пехотинцы – немного, всего батальон. Они взяли на себя охрану внешнего периметра базы, надежным кордоном отгородив ее от окружающего мира. Зарычали моторами танки, заползающие в пустые ангары. Снова затарахтели компрессоры и застучали отбойные молотки, подготавливая помещения для новых складов и казарм. Приземлились и были надежно упрятаны в подземных укрытиях несколько новейших истребителей. Подняли головы к серому небу пусковые установки ПВО и завертелись на сопках чаши радиолокаторов.

Бункер ожил. Он спрятался за системами маскировки и старался нигде и никак не обозначать своего существования. Немногочисленное местное население давно уже привыкло к тому, что заходить за заборы из колючей проволоки – себе дороже. Да и сказать по правде – мало кого из них интересовала жизнь этого подземного города…

Начавшаяся война мало что изменила в жизни этого затерянного места. Исключенный изо всех боевых расчетов, бункер не был интересен никому. Ракеты, шедшие со стороны противника, миновали его, а со стороны своих он не получал никаких команд. Надо полагать, потому, что никто и не подозревал о его наличии… Энергопитанием городок обеспечивал себя сам – упрятанные в скалы еще инженерами вермахта турбины электростанции давно были заменены более современными. А реки пересыхать пока не собирались. Первые дни после старта ракет эфир был заполнен призывами о помощи и обрывками переговоров уцелевших командиров частей, тщетно пытавшихся получить (или отдать) какие-либо указания. Но с антенн радиокомплекса не сорвалось ни одной ответной радиограммы. Лишь дважды по направлению сигналов взлетали вертолеты. Следствием одного вылета явилось прибытие в бухточку большого транспортного корабля и потрепанного сторожевика. Во второй раз вертолеты привезли того самого генерала и небольшую группу сопровождающих его лиц.

Именно он сейчас и шел по главному коридору подземного городка…

Стоявший у двери часовой в британском армейском камуфляже, отсалютовав генералу, посторонился, освобождая ему проход.

В просторном командном центре было немноголюдно. Присев у бокового стола, уставился в монитор компьютера полковник Корпуса морской пехоты США. Справа от него полудремал, откинувшись на спинку мягкого кресла, пожилой майор в немецкой военной форме. Несколько человек в британском обмундировании сидели напротив них, о чем-то негромко переговариваясь.

Увидев вошедшего генерала, все дружно поднялись. Мгновенно пробудился и немец, казалось, он увидел вошедшего генерала даже раньше, чем тот ступил на порог комнаты.

– Прошу садиться, джентльмены! – Генерал-лейтенант Роберт Стюарт занял свое место во главе стола. – Приношу свои извинения за досадную задержку!

Присутствующие себя долго упрашивать не заставили и вскоре расселись полукругом вокруг стола.

– Итак, джентльмены, для начала я бы хотел ознакомиться с создавшейся ситуацией! Попрошу отвечать на мои вопросы самым подробным образом и без приукрашивания положения!

– В целом, сэр, обстановка в достаточной степени стабильная, – поднялся с места старший из присутствующих британских офицеров полковник Джеймс Крэндон. – Личный состав готов к выполнению поставленных задач. Снабжение на должном уровне. Все системы связи и управления работают нормально. У меня все, сэр.

– Благодарю вас, Джеймс. Какие-нибудь вопросы, джентльмены?

– Если позволите, сэр, – поднялся американец, – то вопросы есть у меня.

– Буду рад ответить на них.

– Я хотел бы внести ясность, господин генерал-лейтенант, сэр! Мне до сих пор не ясно, почему столь хорошо подготовленная и оснащенная база, как наша, никоим образом не участвовала в произошедших событиях? Не понимаю, какими обстоятельствами диктуется наше поведение. Почему мы не отвечаем на многочисленные радиограммы с просьбами о помощи? Даже мои радисты ежедневно принимают их по нескольку штук. Полагаю, что ваши связисты делают это в гораздо большем объеме! Здесь, на базе, сосредоточены большие запасы снаряжения и продовольствия. Мы могли бы помочь многим из тех, кто сейчас вправе на это рассчитывать. Так почему же мы не делаем этого?

– Хороший вопрос, полковник, – кивнул Стюарт. – В свою очередь, хочу спросить у вас. Вы говорите, что кто-то вправе рассчитывать на нашу помощь. И кто же эти достойные люди?

– Но, сэр… – американец удивленно поднял бровь. – Простите, я, видимо, не так вас понял?

– Полковник, специально для вас повторю – кому именно и по каким причинам мы должны оказать помощь, используя для этой цели наши далеко не безграничные запасы?

– Но… мы принимаем просьбы о помощи из многих мест… Есть даже призывы от правительственных объектов! Из убежищ!

– В которых спрятали свои трусливые задницы продажные политиканы! Благодаря им, кстати говоря, мы и получили на свою шею всех этих многочисленных «беженцев» от работы и «поборников справедливости», способных лишь на то, чтобы проедать наши запасы! Нет уж, полковник, у русских есть такая пословица: «За что боролись, на то и напоролись!» Они немало сделали для того, чтобы развалить наш мир, вот пусть и получают назад той же монетой! База не окажет помощи «правительственным» объектам! Раз уж они, располагая гораздо большими возможностями, чем мы, только и могут, что умолять о помощи, – пусть подохнут в своих норах!

– А… как же все прочие… честные налогоплательщики?

– Все эти сооружения построены не ими! Скорее уж предки майора, – кивнул генерал в сторону молчаливого немца, – могли бы что-то от нас потребовать! А в модернизацию базы были вложены исключительно личные средства определенной группы лиц. И ни правительство, ни, как вы выразились, честные налогоплательщики не могут ничего от нас требовать! Мы ничем им не обязаны.

– Военная техника, ракеты и воинские подразделения тоже приобретены вами за свой счет? – съязвил полковник.

– Иронизируете? – мрачно посмотрел на него Стюарт. – Это хорошо… Нет. Не только за наличные, как говорят у вас. Мы не одиноки – среди вашего руководства тоже есть здравомыслящие люди. Вот им мы помогать готовы. Странно, вас отрекомендовали как грамотного и разумно мыслящего офицера… не ожидал услышать от вас такие вопросы…

– Господин генерал-лейтенант, сэр! Я, разумеется, в меру своих способностей готов и далее выполнять все ваши приказы, но… это уже попахивает… нехорошо, словом. Мы же не можем бросить на произвол судьбы всех этих несчастных!

– Несчастных? – Генерал обернулся к одному из своих доселе молчавших офицеров: – Робертсон, а ну-ка… что там у нас в последней сводке?

– Сию минуту, сэр! – привстал с места подполковник. – Так… «объект 9-в». По состоянию на сегодняшний день имеется две тысячи триста восемьдесят человек… военнослужащих – тридцать два, шестнадцать служащих полиции, сто сорок два служащих государственных учреждений, двести сорок три рабочих с городского авторемзавода. Все прочие – гражданское население.

– Состав?

– Преимущественно гастарбайтеры и беженцы разного рода. Есть также и эмигранты из Бангладеш, Пакистана, стран Африки… из других мест. С семьями и родственниками.

– Спасибо, подполковник! – Генерал повернулся к американцу: – Вы готовы пожертвовать своими жизнями для оказания помощи этим «перемещенным лицам» и бюрократам из муниципальных учреждений?

– Но там есть женщины и дети, сэр!

– Эмигранты в основном. Которых никто из местного населения сюда не звал! Да их об этом и не спрашивали! Прислали – и посадили на шею этих самых «честных налогоплательщиков». А те – терпели и молча платили свои деньги для содержания пришлых дармоедов с их семьями. Кто из них пошел работать? Знаете таких? Куда проще жить на пособие!

– Но ведь у них, в этих странах, нечего есть!

– Работать там тоже негде? Кто, как не ваши «всенародно избранные» президенты, последовательно прикладывал к этому руку? Превратив некогда успешные, по местным меркам, государства в полупустыню? Вы же и срывали все попытки этих стран хоть как-то поднять голову и выбраться из беспросветной нищеты! И в итоге – все эти голодранцы полезли к нам, в Европу! Для того чтобы сесть нам на шею и раскрыть свою голодную пасть – корми! Нет уж! Не могут прокормить себя сами – пусть подыхают!

– Сэр… но это – нацизм!

– И что? Не вижу в этом ничего плохого. Пусть выживут сильнейшие – и достойные этого. С такими людьми уже можно строить будущее.

– Простите, сэр! – американец вскочил со своего места. – Я не могу далее слушать такие вещи! Даже субординация…

– Сядьте, Морриган! Не заставляйте меня менять свое к вам отношение. И, между прочим, привыкайте к тому, что вы отныне мой подчиненный! Со всеми вытекающими из этого последствиями. И не апеллируйте к могуществу своей страны – ее больше нет!

Американец нахмурил брови и набычился.

– Полковник, я не молоденький курсант, да и не надо пугать присутствующих своим выражением лица! – Стюарт подернул плечом. – Привыкайте, Морриган – мир изменился, и не подойдет больше к берегу авианосец с группой поддержки. Сколько вас тут – батальон? Не маловато ли для полковника, а? Ибо как офицер для связи с командованием армии США вы мне отныне не требуетесь – по причине отсутствия таковой армии. Вот и приучайте себя смотреть на мир с позиции командира батальона! Здесь, в отличие от прежнего порядка, за место под солнцем надо воевать самому, а не отсиживаться за авторитетом несуществующей теперь страны! Никто более ни вам, ни вашим солдатам ничем не обязан. Вы свое дело сделали – спасибо! И все, кроме этого, вам нечего ожидать. Все прочее будете зарабатывать. Сами, своим трудом.

Побагровевший полковник внезапно бросил руку к бедру – к пистолетной кобуре. Это произошло настолько неожиданно, что большинство присутствующих никак не успели на это среагировать.

За исключением немецкого майора. Тот, как-то даже и не очень напрягаясь, легким движением выскользнул из своего кресла и, подскочив сбоку к американцу, плавно свернул его в бараний рог. В прямом смысле этого слова. Забрав из обвисшей руки пистолет, немец оттолкнул в сторону полковника и остался стоять на месте, выразительно похлопывая по висящей на поясе кобуре. Трофейное оружие он небрежно обронил на небольшой столик, стоявший рядом. Все это уложилось в несколько секунд, и морпех ничего не смог противопоставить более пожилому офицеру – слишком быстро и отточено тот двигался.

– Робертсон! – повысил голос генерал. – Распорядитесь насчет полковника. Господин майор, выражаю вам свою признательность – как профессионал профессионалу! Восхищен вашей выдержкой и действиями!

Вытянувшись, немец прищелкнул каблуками ботинок и коротко кивнул. Он по-прежнему не произнес ни одного слова, и только темно-серые его глаза цепко продолжали осматривать комнату и присутствующих. Словно бесстрастная и безжалостная военная машина сканировала своими сенсорами обстановку. Майор дождался, когда двое охранников вывели под руки хромавшего полковника, и только после этого вернулся на свое место.

Совещание, лишенное раздражающего фактора, закончилось достаточно быстро, и Стюарт, отпустив своих офицеров, кивнул немцу на кресло напротив. Бесшумно появившийся солдат поставил на столик перед обоими офицерами чайник и пару чашек. Положил сэндвичи и бисквиты, после чего исчез также незаметно. Однако внимательные глаза пожилого офицера успели зафиксировать пистолет, упрятанный под одеждой слуги.

– Присаживайтесь, майор, – указал место напротив себя Стюарт. – Вы у нас человек новый и со многим еще незнакомы. Однако быстро сориентировались, уважаю…

– Такова работа, герр генерал-лейтенант! – сухо ответил немец. Голос его звучал спокойно, и только внимательное ухо уловило бы в нем лязганье взводимого затвора. – Человек моей специальности не вправе проявлять свои эмоции.

– Еще раз – примите мое восхищение такой качественной работой! – чуть наклонил голову англичанин. – Вы должны понимать – это бесстрастная оценка солдата. Тем более знаменательная, что с вами мы сражались достаточно долго, чтобы суметь оценить то, как это умеют делать ваши соотечественники!

– Благодарю, герр генерал-лейтенант! – наклонил голову майор.

– Расскажите о себе.

– Майор Гюнтер Гратц, второй отряд подразделения «ГСГ-9» пограничной охраны Германии…

– Это я знаю, майор! – перебил его Стюарт. – Скажу больше, именно принадлежность вас и ваших людей к указанному подразделению и заставила меня направить вертолет на помощь. Я высоко оцениваю боевое мастерство данного подразделения и рад, что не ошибся со своим решением. Расскажите о том, чего я не знаю, Гюнтер! Как вы уцелели?

– Тот сухогруз, что шел за нами, – его захватили какие-то отморозки. У них было несколько револьверов и дробовик. Они потребовали наркотиков, денег… еще чего-то… Вот нас и отправили на разведку и выяснение обстоятельств дела.

– Ага… Как я понимаю, судя по рапортам пилотов, никто из этих… безумцев последствий удара ракет…

– Не перенес, – холодно кивнул немец.

– Ну да… – поджал губы генерал. – Кстати, майор, я имел возможность изучить ваш послужной список. Так что – не удивлен этим. Ведь вы, насколько я в курсе дела, давно уже должны были получить повышение в должности… и в звании, ведь так?

– Раз уж вы, герр генерал-лейтенант, имели такую возможность, то и ответ вам уже известен, – парировал Гратц.

– И все же? Поверьте, Гюнтер, меня действительно интересует ваш ответ на этот вопрос! Так сказать – взгляд с этой стороны.

– Я уже получал и то, и другое. Был начальником второго отряда. Короткое время работал в должности заместителя командира подразделения. Оберстлейтенантом, если вы это хотели услышать. И вновь вернулся на прежнее место в старом звании.

– Отчего же? И, кстати говоря, почему у вас воинское звание? Ведь, насколько я в курсе дела, в вашем подразделении звания аналогичны полицейским, а не армейским?

– Были, герр генерал-лейтенант. Некоторое время назад наше подразделение в очередной раз реформировали, передав его из полиции в Министерство обороны. Мол, все спецподразделения должны иметь единое руководство… – немец скривился. – Когда это армия занималась охраной границ? Мы, официально принадлежа к пограничной охране, носим воинские звания бундесвера! Немыслимо!

– Не одобряете?

– Как и многое другое.

– Именно поэтому вас понизили в звании?

– Мои взгляды на некоторые поступки террористов… не совпадали с общепринятыми.

– Конкретнее?