Текст книги "Выжженая земля. Тетралогия"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 58 страниц)

По железнодорожной ветке теперь шло оживленное сообщение. Вход в подземный тоннель, по некоторому размышлению, мы открывать не стали. Просто построили импровизированную разгрузочную платформу неподалеку от него. Выгнали на пути обе бронедрезины и электровоз с несколькими платформами. Небольшой разъезд здесь имелся, присутствовали также и несколько тупиков, где ныне отстаивался наш подвижной состав.

В Печору выехали эксплуатационники со станции, со дня на день можно было ожидать запуска реактора «Дарьяла». Приезжал и Калин – специально для того, чтобы поговорить с профессором. Разговор этот занял почти целый день, после чего ершистый профессор ходил странно умиротворенным. Да и ко мне он слегка смягчил отношение.

Так что до своего спального места в «мамонте» я добрался только поздно вечером. Увы, комфорта там поубавилось! Задний отсек плотно оккупировала Гадалка, ссылаясь на то, что в ее «буханке» места не прибавилось. А с жильем на полигоне было кисло… Большинство строений и домиков накрылись медным тазом во время боя. Разумеется, можно жить и в станционных подземельях. Но лезть туда, в то время как на улице стоит хорошая погода? Откровенно говоря, не хотелось. Здесь я Галину хорошо понимал. Да и чего греха таить, присутствие рядом красивой женщины мне тоже по душе. Поэтому, разок переночевав под бетонным сводом, я перебрался на передние сиденья монстромобиля.

Надо сказать, что после той памятной стычки с танками Васина (когда они окружили нас на подходе к полигону) между нами установились какие-то странные отношения. Нет, внешне все было по-прежнему. Здоровались, вместе завтракали (на обед и ужин я попадал по возможности, иногда так и вовсе всухомятку перекусывал) и иногда разговаривали. И – все! Установившийся было раньше контакт как-то незаметно исчез. И, положа руку на сердце, я не понимал причины этого исчезновения…

Пришло донесение от Грача, его группа отыскала лагерь десантников. Ничего особенно интересного там не оказалось. Людей тоже не нашли. Судя по всему, его бросили сразу же после разгрома основной группы у самолета. Ну, что ж… не завидую я вам, господа хорошие. Еды у вас нет, живите охотой. Куда только пойдете – вот в чем вопрос?

Тем временем дела понемногу устаканивались. Закончили свою работу и специалисты профессора. И наша колонна стала собираться в обратный путь. Правда, в изменившемся составе. Одного «мамонта» мы оставили на полигоне – он тут очень даже к месту будет. А взамен вездехода в колонне появились два Т-55Р. «Р» – это было обозначение машин, переоборудованных специалистами Рашникова. Снарядов сюда тоже, кстати, подбросили – теперь танки полигона представляли собою весьма грозную силу. Особенно учитывая высококлассных мехводов. Несколько человек удалось выпросить и в Рудный – мужики были холостые и семьями не обремененные. Так что переезд на новое место их не страшил.

Все – завтра выезд!

С этой мыслью добираюсь до вездехода и с трудом забираюсь туда на гудящих от напряжения ногах. Теперь можно и поспать! И – желательно подольше! Сбрасываю берцы и вешаю их на специальный крючок – мастера Калина и это предусмотрели. Устал… сил нет никаких. Из заднего отсека падает свет – Гадалка что-то там делает. Не спит, тоже к выезду готовится. Сегодня весь день в санчасти провела, видел я, как они с главврачом чего-то оживленно обсуждали. Снайпер-врач… бывает же такое…

– Галя! – окликаю ее. – Пить хочешь?

Звук шагов – она появляется на пороге. Совершенно домашний вид, тонкая камуфляжная майка обтягивает ее фигуру так, что у меня сразу же пересыхает во рту. И без того пить хотелось, а уж сейчас…

– Хочу, – отвечает она. – А что?

– Профессорские ребята какой-то настой презентовали. Говорят – на травах. Успокаивает, и сон после него хороший.

Гадалка наклоняется и поднимает с сиденья флягу.

– Этот?

– Угу.

Она отвинчивает пробку и принюхивается. С сомнением морщит нос:

– Эти намудрят… Сейчас попробую, обожди… за стаканом схожу.

Булькает льющаяся жидкость, а я чувствую, как мои веки потихоньку слипаются. Спать…

– Держи.

Протягиваю руку… и во что-то утыкаюсь. Блин! Сон моментально вылетает из головы, и я смущенно отдергиваю руку назад! Попутно вышибив из ее руки стакан с настоем.

Галина смеется:

– Ну, надо же! Аж покраснел весь!

Юмористка, блин… терминатор в юбке. А кстати, я ведь ее в такой одежде не видел никогда. Да и не увижу, надо полагать.

– Извини… это я спросонья, задремал…

– Да ладно! – отмахивается она. – Спальник весь облил, как спать станешь?

– Ну… как-нибудь. Не холодно же?

– Да? Ладно, я из своего мешка внутренний вкладыш вытащу, он вполне для этой цели подойдет.

Девушка исчезает в заднем отсеке, а мои глаза снова закрываются. Уже сквозь сон я ощущаю, как меня ворочают с боку на бок, вжикает молния вкладыша… тепло… и хорошо.

Проснувшись утром, некоторое время с интересом рассматриваю локоны черных волос, живописно разбросанные по капюшону спального мешка. Кто там из великих мыслителей сказал, что лучшая женская прическа – волосы, разбросанные по подушке? Судя по всему, мужик в этом понимал… Гадалка действительно выглядит роскошно. И как только она ухитряется содержать такую шикарную шевелюру в подобных условиях?

Стоп… А ведь где волосы – там и голова. И хозяин где-то рядышком… Вернее, в данном случае – хозяйка. Точно, вот и она, свернулась клубком и тихонько посапывает.

Так… весело у нас вышло. Убейте меня поленом, если я хоть что-то связное смогу поведать о сегодняшней ночи! Нет, основное-то, конечно, помню. И очень даже хорошо! Да не просто помню, а как бы это сказать… некоторым образом ощущаю. Судя по тому, что пинком меня на пол не сбросили, особенного противодействия с ее стороны не было. Во всяком случае, активного сопротивления не последовало. Уж это-то я бы тоже… ощущал – всеми прочими частями тела.

М-м-да… положеньице. Что делать-то теперь? У нас тут все-таки порядки, близкие к армейским. Хотя в колонне половина сугубо гражданских людей. Но все же… я ей, некоторым образом, начальство. Не есть хорошо. В смысле – с моей стороны. Использование служебного положения в личных целях – так любили говорить наши «мудрые» руководители, назидательно вздымая к небу указующий перст.

А что я вообще о ней знаю?

Снайпер классный – лично убедился, и не раз. Это ей в плюс.

Да и вообще она человек неплохой и спец грамотный. С людьми быстро общий язык находит, это тоже кое о чем говорит (о хорошей подготовке, например…).

А минусы? Есть они вообще?

Есть.

Мы вообще ничего о ней не знаем. Только сведения бог весть какой древности. И то – только со слов Витьки. А он человек небеспристрастный – какая-то кошка между ними пробежала.

Что она вообще тут делала? Какое задание ей поручено? И кем? Нас она встретила, но назад к уиновцам не вернулась. Да, причина была более чем веская – не спорю. Но сейчас что ее тут держит? Бандюков они с Потеряшкой перехлопали – тут все тип-топ. А дальше? В каком качестве она вместе с нами едет в колонне? «Вольного стрелка»? Угу…

А если серьезно?

Словно услышав мои размышления, Галина открывает глаза.

– Привет…

– Утро доброе!

Она потягивается, забросив за спину сильные руки. Смущенно отвожу глаза.

– Выспалась?

– И неплохо! А ты что – давно не спишь?

– Да… не очень, если честно. Тоже устал, как последняя собака.

– Ладно! – Она протягивает руку и подбирает с пола часы. – Ого! Половина восьмого – скоро тебя будить придут!

Девушка быстро выскальзывает из спальника и садится на сиденье.

– Пора вставать! А то увидят тебя подчиненные в такой компании – кирдык авторитету!

– С чего бы это вдруг? – удивляюсь этим словам.

– С того самого! Нешто не в курсе я, как про меня здесь шепчут?

– И как же? Ей-богу, про то ни в зуб не ведаю!

– Твое счастье! А то и рядом бы не присел!

– Ну, ты уж сказанула…

– Не знала бы, так и говорить не стала! Да и не ты один на меня здесь посматривал, я же вижу…

– Здесь не спорю. Есть на что глянуть. Не о том разговор. Что дальше делать-то станем?

– Вот ты о чем… – смотрит она на меня большими глазами. А они у нее удивительно нежными могут быть… и красивыми.

– Ну да…

– Не было ничего, понял! Приснилось это тебе все!

– Вот как?

– Да! – Она резко встает и сдергивает с меня вкладыш. Два шага – и Галина, вернее теперь уже Гадалка, стоит у двери в заднюю часть вездехода. Оборачивается и смотрит на меня. – Придешь сегодня – может, что и станется. Нет – стало быть, все это нам обоим приснилось. Понятно?!

– Куда уж яснее…

Надо ли говорить о том, что я пришел?

«Мамонт» легко вывернулся из-за поворота и притормозил, поджидая основную часть колонны. Судя по лязгу металла, она уже была неподалеку. И действительно – тяжелая бронированная громадина неожиданно шустро и легко взметнулась на пригорок. Замерла, настороженно поводя вокруг орудийным стволом.

– Ну, что там? – высунулся из башенного люка командир танка. – Где же наши гости дорогие?

– Оне опаздывать изволят… – спрыгнув на землю, ответил ему пассажир вездехода. – Графья – они такие, не спешат…

Позвякивая траками, подкатил еще один танк.

– Ну? – высунул голову из его башни еще один танкист. – Где визитеры-то?

За деревьями негромко загудел мотор.

Рыча мощным двигателем, на дорогу неторопливо выполз «Хаммер», сопровождаемый бронетранспортером.

– Явились – не запылились! – пассажир «мамонта» поправил на себе форму, сдвинул на ухо краповый берет и неторопливо зашагал к приехавшим.

Из джипа не торопясь выбрался грузный мужчина в щегольской кожаной куртке. Следом за ним оттуда вылезли еще два человека с короткими автоматами. Правда, ввиду танковой пушки, это оружие смотрелось бледно…

– День добрый, уважаемые! – поздоровался обладатель крапового берета, поднеся ладонь к виску. – Ну что, поедем?

– Ишь ты… даже танки с собою привезли! – вместо приветствия причмокнул губами хозяин джипа. – Это хорошо… и машины ухоженные, нам в самый раз подойдут…

Он неторопливо обошел кругом обе боевые машины, попинал ногою гусеницу. Свесившись из башен, за ним с интересом наблюдали оба танкиста.

– Старые… – скривил губу один из автоматчиков. – Т-55… наследие каменного века…

– Ну, хоть такие достали – уже неплохо! Чего ты от военных-то ждал? – возразил грузный. – Как это там в песне? И еще один кирпич в стену?

Он неторопливо проследовал к своей машине. Открыл дверь и занес ногу на порог.

– Вы уж не пылите там… потом машину мыть…

Этого визита я ждал уже второй день.

Дело в том, что направившаяся к Инте наша группа обнаружила на дороге основательный завал. И обложенный блоками полицейский бронетранспортер. Он сердито повел стволом пулемета, и «уазик» группы послушно притормозил. Из-за завала вылезли мужики с автоматами. В гражданке и в полицейской форме. Неприветливые охранники завала поинтересовались – куда ребят несут черти?

Услышав ответ, неприлично заржали и посоветовали вертаться взад. На вопрос «почему?» любезно пояснили, что тут и без них неплохо живется. И лишние рты, да еще военные, здесь не нужны.

На последующие переговоры прибыл уже какой-то начальник, сквозь губу прояснивший ситуацию.

Оказывается, здесь уже вольная торговая республика Усинск. Вот так – ни больше ни меньше. Вольная, да еще торговая – вообще отпад! Народ тут сидел самоуверенный и нахальный. В упор никого видеть не желал и говорить по первости не хотел. Иначе как через губу и высокомерно сплевывая. Вежливо их расспросив, Лапин, не поленившийся лично выехать на переговоры, тотчас же со мною связался.

Положение оказалось весьма интересным.

Каким ветром сюда занесло председателя правления этой нефтяной компании, неизвестно. Но, очухавшись от первоначального потрясения, мужик проявил недюжинную активность. Сообразив, что судьба подбрасывает ему нефиговый козырь в лице нетронутого никакими бомбами и ракетами нефтезавода, он тотчас же начал действовать. Местная полиция, и без того уже прочно сидевшая у него на дотации, моментально переквалифицировалась в службу охраны вольной республики. Немногочисленные военные, поставленные перед перспективой выселения их совместно с семьями в тайгу, тоже недолго упирались. И «силы самообороны» самопровозглашенной республики пополнились несколькими военно-транспортными вертолетами. Перегородив завалами дороги и отрезав всякую связь, новые «хозяева жизни» стали ждать первых покупателей. А демонстрируя мощь новообразованной «республики», вертолеты из Усинска совершили показательный облет «Дарьяла».

– Хотел я по ним «щелкнуть»… – проворчал полковник, рассказывая об этом. – Да удержался – пилоты-то при чем?

– А что – могло подействовать? – интересуюсь я.

– Да долбани я по ним хоть и в треть мощности, не то что динамики в СПУ – утюги бы заговорили! – фыркнул Лапин. – Мы за шесть тысяч километров достаем, а тут…

Так или иначе, а договориться с ними о переговорах на «высшем» уровне удалось. Торгаши выдвинули условие – им были нужны танки и бронетехника. За каким рожном – бог весть!

Оговорили и канал связи, по которому вскоре после нашего прибытия передали сигнал с предложением встречи. Вот мы и сидим в небольшом домике автостанции на полпути к Инте, ожидая их появления.

– Чего они борзые-то такие, Николай Петрович? – спрашиваю у полковника.

– На нефти сидят… Послушать их – так без нее всему полный абзац настанет.

– А электричество они откуда берут? Линия-то к ним не ведет вроде бы?

– Имелась… Снесло ее, какая-то ракета туда пришлась. Надо думать, на своих генераторах сидят, на таком заводе и в городе электростанция точно есть. Нефть у них своя, стало быть, с этой стороны никаких затруднений не будет.

За окном залязгали гусеницы, взревел мотор.

– Ага, прибыли купчики! – потираю я руки. – Товарищ полковник, сердечно прошу, вы уж сдержитесь как-нибудь, а? Чтобы не сразу с порога – в зубы! Поговорим, может, люди еще и осознают?

– Осознают они… – ворчит Лапин. – Сам и посмотришь…

Гости входят шумно, не озабочиваясь никакими правилами этикета и прочими условностями.

Старший из них, грузный мужик с холеным лицом, небрежно сбрасывает на спинку стула шикарную кожаную куртку. Не дожидаясь приглашения, плюхается на сиденье. Второй из гостей, так и не снявший с плеча автомата, остается стоять у входной двери.

– Ну? – поворачивается к нам холеный. – Чего ждем?

Переглянувшись с полковником, подходим к столу и опускаемся на свои места.

– Добрый день! – вежливо здороваюсь я. – С кем имею честь беседовать?

– Араменко я! – с вызовом отвечает мужик. – Александр Федорович! Глава правительства!

– Это, простите, какого такого правительства? – удивленно приподнимаю бровь.

– Да не валяйте дурака, майор! Что вы тут передо мною комедию разыгрываете? Усинской республики, вот!

– Ага, – примирительно киваю ему. – Понятно… А я – комендант Рудненского гарнизона. Рыжов Сергей Николаевич. Будем знакомы.

– Будем, будем… Вот что, майор, времени у меня мало, да и в дальнейшем с вами переговоры будет уже другой человек вести. Это я в первый раз на вас посмотреть захотел, вот и приехал.

– Посмотрели?

– Да. Не интересны вы мне, не такого человека я ждал. Так что давайте к делу.

– Давайте.

– Вы что на обмен привезли? Это старье? – кивает он в сторону окна. – Вездеход еще туда-сюда… а танки эти… Со свалки взяли, что ли?

– Нет. Это – усовершенствованные образцы.

– Да ладно! Я что – слепой? Им сто лет в обед!

– Напрасно вы так думаете.

– Слушай, майор, не знаю, что вы там себе возомнили, но втереть очки мне не выйдет! Я за эти железяки много не дам!

– Э-э-э… не понял? В каком смысле – не дадите?

– Предупреждал вас – менять стану вес на вес! Сколько в том гробу веса – тонн сорок? Вот и солярки столько же дам! А за непонятливость и жлобство еще и урежу!

Он с дуба рухнул – этот глава правительства? Мужик, да ты хоть врубаешься, что сейчас за окном? Толстый северный лис на пороге, а тебе власти захотелось? Ну ладно…

– Вот что, господин Араменко… Не вы один человек любопытный. Мне вот тоже посмотреть захотелось на таких вот выдающихся людей. И показать кое-что… Пойдемте! – поднимаюсь я из-за стола.

Удивленные гости выходят следом за нами во двор.

– Витя! – окликаю я Потеряшку. – Скажи-ка ребятам – пусть станцуют вальс!

Это странное и завораживающее своей пугающей красотой зрелище – кружащаяся под музыку многотонная стальная громадина. Громкие динамики «мамонта» почти заглушают лязг металла, а рева танкового дизеля не слышно вовсе – нет его. Танк описывает сложные фигуры, вертясь на месте и разбрасывая траками мох и остатки измочаленных сучьев. Траки иногда высекают искры из каменистого грунта. Впервые увидев этот фокус в исполнении мехводов Васина, я был навсегда покорен этим необычным танцем огромной и страшной машины. Да и никто из нас не остался равнодушен к такому… даже и не знаю, как правильно сказать. К танку присоединяется второй, и уже два стальных монстра синхронно описывают сложные пируэты.

Стихает музыка. Замирают рядом друг с другом танки.

– Ну… да… впечатляет… – приходит в себя холеный. – Вы что – и водителей в придачу отдаете? А что? Возьму! Мне такие мастера нужны!

Вместо ответа беру его за рукав и подвожу к танку:

– Полюбуйтесь.

– На что?

– Двигатель.

– Что – двигатель?

– Посмотрите, на чем ездит танк.

Мужик оглядывается на своего сопровождающего. Тот понятливо кивает и, отдав автомат кому-то из сопровождающих прихлебателей, лезет на броню.

Мы терпеливо ждем.

– Это… Александр Федорович… у него движка нет. В смысле – дизеля нет!

– То есть? А ездит он на чем?

По моему знаку водитель «мамонта» откидывает кабину. Там угнездился странный, непривычных очертаний агрегат – «Светлячок». Массивный блок передаточного механизма увенчан светло-серой коробкой энергоаккумулятора. Наиболее быстрый способ переделки «по Рашникову» – выбрасывание на фиг двигателя как такового. Вместо него ставят мощный тяговый электромотор, подключая его через редуктор прямо к штатной коробке передач. Сверху втыкают «Светлячок» – и все. Остальные детали не заменяют – ни к чему. И так все работает как часики.

– Вот на этом.

– Что это такое?

– Энергоаккумулятор. Наша техника не использует солярки – ее приводят в действие эти устройства – электрические, как вы уже, наверное, поняли. А имея в своем запасе несколько АЭС… нефть нам не нужна. Вообще. Как и вся ваша республика, кстати говоря. Да если даже припрет… скважины есть не только у вас – вон и в Печоре несколько штук расположены.

Высокий гость обескуражен – молча разевает и закрывает рот, чем-то напоминая большую рыбу на суше.

Поплохело тебе, родной? Ща еще добавлю…

– Эти переговоры нужны мне только для одного – передать вам ультиматум!

Так, ожил дядя, в глазах искорки засверкали – воевать приготовился. А не будет войны, не надейся…

– Можете сидеть в своем городе хоть до посинения! Вы нам не нужны! И никаких отношений с вами иметь никто не собирается. Можете вытворять все, что вам будет угодно. Но! Выезд из города вам запрещен. Совсем. Тот, кто его покинет, назад пропущен не будет. В том числе, и по воздуху. Зенитных средств у нас достаточно – собьем. Надеюсь, у вас достаточно химиков?

– Э-э-э… зачем?

– Питаться вы тоже соляркой собираетесь? Немцы, говорят, из нефти маргарин делали… может, и вы попробуете?

– Это произвол! По какому праву?

– Да ну? Вы же не граждане нашей страны – какое мне дело до вас? Живите как хотите! Нам не нужна ваша нефть, и мы не станем с вами торговать своим продовольствием.

– Это… – Араменко оглядывается на свою свиту. – Это вам не сойдет с рук!

– Сойдет.

– Но мы хотим простых рыночных отношений!

– Обмен танка на сорок тонн солярки вы называете рынком? Вынужден вас разочаровать – такой гешефт рынком не называется! Это базар – а на нем принято отвечать за свои слова! Резюмирую – ваше предложение отклонено. Отношения с вашей «республикой» торгашей никому не интересны.

– Вы не можете говорить от имени всех людей!

– А вы? Вас кто-то выбрал? Когда и каким образом, позвольте спросить?

Холеный молчит.

– Так что скатертью дорога, милейший! Купайтесь в своей нефти, коли вам охота. Говорят – кожные болячки вылечивает… может, и помолодеете. Если доживете. Витя! – поворачиваюсь к Рогозину. – Проводи… этих…

Посмотрев на уходящих гостей, Лапин довольно усмехается:

– Надо же… Вот уж не думал, что доживу до того момента, когда этих господ мордой в дерьмо прилюдно ткнут! Спасибо, Николаич, порадовал ты меня! Думал, не засмеюсь теперь долго – ан на ржачку пробивает! Как додумался-то?

– Разведке спасибо сказать надо. Установили они контакт с людьми в Усинске. Туда же не только по дороге доехать можно – ногами по лесу тоже вполне неплохо выходит.

– Ага! – полковник теперь уже улыбается во весь рот. – Значит, тыл у них…

– Слабый. Более того – эти умники все запасы со складов (а там кое-что было) ухитрились уже прожрать. Причем в одну харю, как понимаете. Снабжать едой жителей они не собирались. Вот продавать – это с превеликим удовольствием! А поскольку денег тут не густо, пайку пришлось отрабатывать. До последнего момента эти деятели были уверены, что завтра к ним на поклон придут. Так что ждет их трудное объяснение со своим населением…

– Слушай, а танки-то им зачем?

– А я знаю? Для понта, наверное… Ну, и для того, чтобы население не слишком борзело.

– Хм… ну, вполне возможно. Придут они, как думаешь?

– Этот «глава правительства», скорее всего, не придет – пришлет кого-нибудь. Но мы его завернем. Пускай сам приходит.

– Жестокий ты человек… – качает головой Лапин.

– Иначе нельзя. Он никаких шансов иметь не должен – воспрянет. Только-только от одних хапуг избавились, хотя и не задаром, так новых на шею сажать? Да идет он лесом!

– Не опасно его так унижать? А ну – рванет завод, и ищи ветра в поле…

– Он по полю этому хоть сто метров пешком пройдет? Уж и не говорю – по тайге. Да еще и в одиночку… Видел я таких. Да и ребята уже на заводе потихоньку работают.

– Так, может, – оживляется полковник, – привалить его тишком – и вся беда?

– Угу. Тогда уж – и начальника полиции, летунов… еще кого-нибудь. Хватит, Николай Петрович! Такая беда по чану звезданула, а мы все стреляем да режем друг друга. Добро бы – хоть американцев или англичан, так нет же! Сами с собою воюем, а за что? Все наверх народ лезет – а за каким хреном? Ты вон на Калина глянь – как он тебе?

– Кремень мужик! Таких бы побольше!

– Так он всамделишный олигарх, между прочим! Этот директор завода ему бы пятки целовал в иное время! Так тот делом своим всего достиг, а этот? Повезло дураку уцелеть – вот и возомнил о себе невесть что. А Германович – дядька правильный, не зачерствел душой-то! Мне до него – как до Пекина ползком! Да где теперь тот Пекин…

Усинск, огорошенный неприятными новостями, замер в ожидании. Выждав пару дней, из города попыталась прорваться колонна бензовозов и грузовиков. Надо полагать – продолжить свою, так сказать, «торговлю». В окрестные деревеньки ушлые купчики уже заезжали, резко охреначив народ немыслимыми ценами на топливо. Это сразу же настроило против них значительную часть населения. Однако делать было нечего – матерились, но покупали… бензин и соляр были нужны всем. Продовольствия городу не хватало, и аппетиты у торгашей росли постоянно.

Сразу за баррикадой сил самообороны колонну встретили танки. Тяжелый снаряд выворотил здоровенную яму в дорожном покрытии. Водители не стали испытывать судьбу и ломанулись по кустам. Беспорядочно отстреливаясь из автоматов, самооборонцы и новоявленные купчики оттянулись за баррикаду. Кому-то из них хватило ума выпустить в нашу сторону гранату из РПГ. Уж на что рассчитывал этот умник, паля по танкам метров с шестисот, так и осталось загадкой. В проделанную ответным выстрелом дыру в баррикаде вполне мог проехать «жигуленок». Других дураков в этот раз не нашлось.

Прошло еще три дня – в городе начался ропот, еды стало не хватать. Наши ребята теперь плотно обосновались в пустеющих цехах и докладывали обо всем регулярно. Среди горожан у них уже отыскалось достаточно сочувствующих, которые подробно освещали все городские новости.

Араменко имел неприятный разговор с представителями горожан. Ничего лучшего, как наплести с три короба, он не придумал. С завода ушли рабочие, и производство встало. Дежурные смены нефтяников тоже не смогли проехать к скважинам – их завернули назад.

«Город у вас самостийный? – пояснили им на постах неприветливые уиновцы. – Ну, так и живите в нем! Никто мешать не станет. А тайга – российская. И другой не станет. Так что нечего вам там делать».

В то же время ребята мотались по буровым, подбрасывая продукты оголодавшим работягам.

Еще через неделю из города перелетели все вертолеты. Повязав немногочисленных часовых, летчики отобрали у них оружие, погрузили всех своих домашних и через час приземлились в оговоренном месте.

Подобного удара в Усинске никто не ожидал – бегство из города приобрело массовый характер. А в Печоре заработала самодельная установка по перегонке нефти. О чем мы не преминули сообщить незадачливым «купчикам», заодно подогнав к баррикадам цистерну самодельного топлива – для наглядности.

Всякая стрельба давно уже прекратилась – противопоставить танковым пушкам после отлета вертолетов теперь было нечего. Самооборонцы бессильно смотрели вслед уходящим людям, не решаясь их останавливать. У многих из них в городе оставались семьи, и часовые понимали – стрельни они хоть разок…

Сразу же за баррикадами уходящих встречали, осматривали и кормили – у дороги стояли полевые кухни. По мере сил мы старались разместить людей в близлежащих деревнях и временных лагерях, хотя и это уже становилось нешуточной проблемой.

Араменко сдуру попытался остановить исход населения. Пень дубовый – это тебе не на совете директоров по столу кулаком стучать! Здесь не Москва – Сибирь! И народ совсем другой… Его охрана, рискнувшая было задержать такую колонну, моментом словила по совлу. У них отобрали оружие, избили и подожгли автомобили, которыми охранники пытались перегородить улицу. Больше таких экспериментов производить никто не решался.

А еще через несколько дней разведка сообщила – баррикады пусты, самооборонцы разошлись по домам. Остался у завала и брошенный бронетранспортер, тотчас же оприходованный нами. Посланный на разведку бэтээр беспрепятственно покатался по городу – никто ему не мешал. На импровизированном военном совете было решено – входим!

С двух сторон, под прикрытием танков, наши колонны вошли в город. Развернулись на перекрестках полевые кухни, откинули борта грузовики, привезшие продовольствие. И из домов стали выходить люди…

Слава богу, никто из них не успел серьезно пострадать от недостатка еды.

– Вот тут они сидят, – тычет рукою в сторону трехэтажного дома пожилой дядька. – Как прихлебателям-то харю начистили, все они сюда и сбежались!

Перед домом сиротливо стоит роскошный «Хаммер». Рядышком приткнулись джипы охраны. Часовых нет, и в окнах не торчат пулеметные стволы.

– Командир! – Это Попов. Собровец спрыгивает с брони. – Прогуляюсь я туда?

– Может быть, лучше через матюгальник покричим? – не соглашаюсь я. Неохота отпускать капитана. Вроде бы и нет здесь дураков – против танков воевать, но еще помнятся пулеметные очереди Вашадзе. Так и там шансов не было, но стрелять он все-таки стал!

– Нет, – отрицательно мотает головой Попов. – Подумают – боимся их! Оборзеют!

Делать нечего, и скрепя сердце хлопаю его по плечу.

– Ты уж, того… аккуратнее там…

– Прорвемся, майор! – закидывает он за спину автомат.

Обогнув автомашины, капитан скрывается внутри дома. Проходит минут десять, и он выходит назад. Рядом – крепкий парень в кожанке.

– Вот, – представляет его Попов. – Вопросы у товарища есть.

– Валяй, – киваю я. – Спрашивай. Если что не шибко заумное – отвечу.

– Что с нами будет? – настороженно глядя на меня, спрашивает парень.

– С вами – это с кем же?

– Мы – охрана президента!

– Что-то я тебя, родной, раньше в телевизоре не видал?! А президента в последнее время частенько показывали…

– Охрана Араменко, – поправляется парламентер.

– А! Уловил. А что с вами может быть? – искренне удивляюсь этому вопросу.

– Ну… вы ж его свергнуть хотите, так?

– Свергают, друг ты мой ситный, царей! Да еще каких-нибудь монархов! Ваш же «президент» к ним не принадлежит пока. И слава богу, между нами говоря! А то и вовсе крыша бы съехала… Не нужен он нам – пусть валит отсель куда глаза глядят!

– А мы?

– Охота с ним вместе свалить? Так я не держу никого. У нас президентов нет, и охранять их – без надобности. Так что и для вас работы «по профилю» нет. Не знаю даже – что с вами делать-то? Лес рубить или на скважину – не пойдете ведь?

– Ну… кто-то, может, и пойдет…

– Тогда этот кто-то пусть с нами здесь и останется! Жить и работать!

Парень чешет в затылке и, не сказав более ни слова, уходит в дом.

– Сколько их там? – спрашиваю у собровца.

– Сотни полторы… может, чуток поболее. Вооруженных много, но вояки из них… – презрительно сплевывает он на землю. – Давно сбежали бы, да куда здесь сбежишь? Не любят их местные – так и есть за что!

– Как думаешь, выйдут?

– Ну, ежели не совсем бараны – выйдут. Куда им деваться-то?

Попов оказался прав – уже через десяток минут из дома появились первые «хвостозаносители». Колоритные фигуры, нечего сказать! Ну, увидев там людей в полицейской форме, я ничуть не удивился. Местная полиция была укомплектована личным составом по принципу безусловной преданности руководству нефтяной компании. Всех несогласных и имевших собственное мнение о том, как надо служить, давно уже отсюда поперли. «Правоохранители» сваливают на дорожку автоматы, снимают и оставляют ремни с пистолетными кобурами и патронными подсумками. Воевать они не собираются и всячески подчеркивают свой нейтралитет. Им никто не мешает и не задерживает. Изредка оглядываясь, они в конце концов исчезают между домами.

– Форму бы с них снять… – ворчит кто-то из собровцев.

Прошло еще немного времени, и на улице нарисовались новые персонажи. «Самооборонцы», надо полагать. Эти одеты по-разному, в военную форму (сидящую на них нелепо и странно), в «охотничий» камуфляж или просто в черные комбинезоны. Оружие у них самое разносортное – один даже пулемет притащил. Разоружившись, они разбредаются по сторонам.

– Все, что ли? – окликает их Попов.

– Нет… еще руководство компании осталось… – неуверенно бормочет кто-то из уходящих.

– Эти сами не выйдут, – поворачивается ко мне капитан. – Вывести?

– Пойдем, – спрыгиваю я на землю. – Там и новоявленный «президент» где-то сидит… хоть поздороваемся с ним.

Следом за нами от машин отделяется еще десятка полтора собровцев.

В холле здания пусто, по полу сквозняк мотает какие-то бумажки. У закрытых окон стоит несколько станкачей, валяются патронные коробки с лентами. В углу у входа лежит охапка гранатометов. Оборону собирались держать? От кого – от местного населения, что ли? М-м-да… Кто-то из ребят занимается инвентаризацией всего этого хозяйства, а мы все поднимаемся на второй этаж.