Текст книги "Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

С другой стороны мыса вилась тропинка, вдоль такого жевниз по обрывау. А внизу, среди каменистого берега, был маленький песчаный пляж, примерно пять на пять метров.

Здесь мы разделись, развели костёр.

У нас было две маски и две трубки, так что ныряли по очереди.

Мидия, это такая ракушка, которая крепко прикрепляется ризоидами к камням, и, чтобы оторвать её, нужна немалая сила и крепость рук.

Честно говоря, когда собирал мидий уже взрослым, удивлялся,. как мы, будучи детьми, справлялись с ними, набирая целые авоськи.

Малышей мы тоже снарядили, и они плавали возле берега, восхищаясь подводными видами.

Я следил за ними, боясь отойти даже на метр, с удивлением поглядывая на беззаботных братьев.

В отличие от них, я знал, как легко может ребёнок захлебнуться, не догадавшись выплюнуть загубник трубки. Говори ему, не говори, в панике всё забывает.

Был случай, когда отец подарил сыну маску с трубкой, и в тот же день сын утонул прямо возле берега. Поэтому я боялся до дрожи за близнецов.ами.

Я ругал себя, зная, что такая боязнь до добра не приведёт, но ничего с собой поделать не мог.

Выловленных мидий мы клали в костёр. Ппотом, когда они сварятся в собственном соку, вынимали их оттуда и, нанизав на веточки, поджаривали на огне.

Вкуснотища необыкновенная! Вовка взял с собой хлеб и воду, больше никто не догадался, даже я поленился сбегать за маленьким рюкзачком.

Пправда, почти всё, что я нажарил, съели прожорливые малыши, но я нисколько не жалел об этом.

Вовка, наблюдая за нами, посмеивался, и угощал меня особо жирнымивкусными кусками.

Накупавшись и нанырявшись, мы, сытые и довольные, отправились домой, договорившись назавтра ещё сюда прийти.

Сс обрыва было прекрасно видно,. как хорошо на песчаном пляже. Белопенные волны накатывались на жёлтый песок, вопли ребятни слышны были отсюда.

– Послезавтра здесь будем купаться, – сказал Вовка, увидев, с какой завистью смотрят на пляж близнецы, – сегодня уже накупались!

Ддома, когда я уже ополоснулся в душе, мама пыталась вернуть мне деньги, но я, спрятав руки за спину, молча, мотал головой.

– Не надо, мама! – крикнул я, отбежав на безопасное расстояние, – Надо будет, заработаю ещё!

После обеда Юрка с Сашей продолжили работу по устройству времянки. Мы с Котятами, по мере сил,. им помогали.

– Саш, Юр, а что вы, в такую жару,. в длинных штанах паритесь? – не выдержал я, – Давайте, купим вам шорты? – ребята помолчали, потом Саша сказал:

– Да ну…

– Знаете, как удобно? Ни за что не променяю на длинные штаны! – оттянул я коротенькую штанину.

Котята подтвердили.

– По кустам лазить лучше в длинных штанах. – сказал Саша. Юра хранил молчание, будто не слышал.

– А что бы вы хотели в подарок? – спросил я.

– Велик! – хором ответили малыши. Их братья ничего не сказали. Велосипед был для них непозволительной роскошью. Он стоил сто рублей, столько зарабатывал человек в месяц, а у нас папа работал один, все семьи жили с огорода, и с берега.

– А где продаются велосипеды? – спросил я.

– В культтоварах продаются, – ответил Юрка.

…В культтоварах стоял только один «школьник», и то, для мальчиков, ещё и голубого цвета. Я купил его. Стоил он всего сорок рублей. Мы вывеливывели, еговелик из магазина, ребята, дрожа от волнения, привели его в рабочее состояние, я велел сначала прокатить малышей. Косте было не очень удобно,. ехал, переваливаясь со стороны на сторону, тем не менее, он был в восторге, хотя нормально ещё ездить не мог.

А вот для Кати рама оказалась великовата. Она ушиблась и расплакалась.

Я вернулся в магазин.

– Где можно купить велик для девочки? – спросил я у строгого продавца.

– В Гайдамаке посмотрите, – предложила продавщица.

Выйдя из магазина, я подумал, что делать, и тут подъехали на своих «школьниках» двойняшки Сергей и Вовка Коноваловы.

– Чё, велик купили? – заинтересовались они, – Привет! – Сергей переводил взгляд с меня на Сашу, потом спросил:

– А что это вас стало двое?

– Размножаемся потихоньку, – скромно ответил я, – Слышь, Сергей, не знаешь, в Гайдомаке есть велики? Хотим Кате купить.

Сергей пожал плечами:

– Кто его знает? Сходите, да посмотрите.

– Я имею в виду, велик для девочки, без такой высокой рамы..

– Не обращали внимания.

– Что, Катюша, сходим? – спросил я расстроенную девочку. Катя закивала головой.

– Вы ведите велик домой, – решил я, а мы с Катей съездим в ГайдомакГайдамак.

– А я? – просил Костя.

– Осваивай технику, – предложил я.

– Мне вВсё равно не дадут, – решил Костя, и пошёл с нами.

– Саша, Юра, вы не обижайте маленьких!

Но Саша и Юра только сопели, вцепившись в руль велика с двух сторон. Я понял, что даже им двоим, будет одного велосипеда мало.

– Ладно, – махнул я рукой, – пока осваивайте, а мы поищем дамский. Пошли! – я взял близнецов за руки и повёл на остановку автобуса, которая была совсем рядом. Сергей и Вовка со знанием дела рассказывали моим братьям об особенностях машины.

Долго ждать не пришлось, находкинский автобус подошёл быстро. Я попросил малышей не хныкать, держаться крепче. Они и не хныкали, предвкушая, во-первых, дальнюю поездку, за две остановки, во-вторых, они уже мысленно ездили на велике! Костя, великодушно обещал научить сначала Катю на нём ездить!

Выбравшись из автобуса, мы пошли по улице, где были расположены все магазины посёлка.

Дошли до нового универмага.

Велосипеды здесь были. Был даже дамский, но взрослый, который я когда-то хотел купить.

Но он был велик даже для меня. Подростковые все были мальчишечьи.

– Может, купим? – неуверенно спросил Костя, – Ты же вырастешь! – предложил он Кате. Но Катя уже плакала. От трёхколёсного Катя с негодованием отвернулась.

– Мадам! – обратился я к продавщице, надеясь, хоть за взятку, приобрести для любимой сестрёнки велосипед, – Неужели ничего нельзя сделать?

– К сожалению, нельзя! – вздохнула продавщица, с жалостью глядя на малышку, – Вчера купили последний, и в запаске нет! Вот, только для мальчиков!

Катя окончательно потеряла терпение, и разревелась. Я присел перед ней на корточки, за неимением платка, целовал её глазки, но Катя не успокаивалась. Тогда я решился:

– Катя, не переживай! Я обязательно куплю тебе велосипед! – и обратился к продавщице:

– Где в Находке продаются велики?

– На Ленинской, наверное.

– Катя, я съезжу в Находку, и привезу тебе велик! Только успокойся! – упрашивал я девочку.

– Там комиссионка есть, – подсказал продавщица, – можно даже японский купить.

– Спасибо! – поблагодарил я, поклонившись, – Пойдём, Котята,. я отвезу вас домой, и поеду в Находку, найду там тебе велосипед..

– Саш, возьми нас с собой! – стала просить Катя.

– Что ты, Катя! Ты хочешь, чтобы папа выгнал меня?! Если узнает, что я один ездил, и то уши надерёт!

– Почему? – насупилась Катя.

– Потому что Находка, это город. Яя не смогу вас постоянно держать за руки, и вы там потеряетесь! А если вы потеряетесь, тогда мне останется только утопиться!

– Мы не потеряемся, – вздохнула Катя, – но, если тебе нельзя нас брать с собой, значит, нельзя!

– Когда приеду, мне попадёт, – почесал я свой зад, – но ради вас я готов на всё!

– Может, тогда не надо? – спросила Катя.

– Надо! Если я что решил, никогда не отступаю! А для доказательства сейчас пойдём, и купим вам штаны, для езды на велосипеде.

С трудом я заставил купить их для себя бриджи, с пуговицами под коленками, широкие, и, честно говоря, безобразные. Уговорил их, сказав, что не хочу, чтобы их коленки были ещё более, разбитымими, чем сейчас..

Хотел я их отправить одних домой, но не посмел. Я бы их даже с знакомым не отправил.

Так что, сначала отвёл их до дома, приехав в посёлок, а потом, бегом, кинулся на автобус, который ещё не ушёл.

В пыльном «ЛАЗе» нашлось даже место. Поставив рюкзак на колени, я повернулся к окну, не собираясь никому его уступать место. Никто и не претендовал согнать мальчика с насиженного места.

Так, в задумчивости, доехал до города. Здесь пересел на «пятёрку», и поехал дальше.

Вышел на остановке «Ленинская», дошёл до якорей, и двинулся дальше, к ДКМу. Встречных женщин спросил, где тут можно купить велик. Они посмеялись надо мной, сказав, что велики продаются в «Спорттоварах», что на «Заводской». С досады я плюнул, ведь помнил этот магазин!

– А где комиссионка? – поинтересовался я. Женщины показали, сказав, что ещё одна есть на ул. Горького, на той же остановке.

В комиссионке я сразу увидел то, что хотел: велосипед для девочек. Я долго ходил вокруг, гладил хром и никель руля и крыльев, фару, даже осторожно потренькал звонком.

У меня слюнки потекли, сам захотел себе такой.

– Молодой человек! – обратилась ко мне продавщица, освободившись, – Вы покупать, или посмотреть?

– Конечно, покупать! – решился я.

– Сам?

– Конечно! Я для сестрёнки.

– Сколько сестрёнке лет? – спросила девушка.

– Шесть.

– Сам примерь, тебе сколько?

– Девять.

–Какой высокий! Я думала, одиннадцать. У меня брат есть, он одного с тобой роста.

– Вырастет ещё, – успокоил я девушку, примеряя велосипед.

Да, для меня он был исключительно хорош, то есть, для мальчиков и девочек десяти-двенадцати лет. Катюше будет великоват. Конечно,. вырастет, но ещё и цена, как за мотоцикл – двести рублей.

Конечно, мне по карману, но что скажет папа? Да и отобрать могут у детей, после того, как уеду.

Не жалко, но какой будет удар по детской психике! Конечно, если бы я жил всегда с ними, украсть что-то у моей сестры смог бы только самоубийца. Но, увы!

– С удовольствием купил бы, этот велик, мадемуазель., – Ссказал я,. – Но, к сожалению, действительновы правы, для сестрёнки надо что-нибудь проще, типа «Школьника». За такую покупку, боюсь, папа мне уши надерёт! – девушка улыбнулась:

– Тогда вам в «Спорттовары».

– Спасибо! – поклонился я. Однако, хороший велик! – вздохнул я, – Умеют же буржуи делать!

Присмотрел здесь детские шортики, все были коротенькие, но симпатичные. Посоветовавшись с продавщицей, купил ещё и маечки. Сложили всё это в редкий по нынешним временам пластиковый красочный пакет. Это для близнецов.

На «Заводской» я вышел, усмехнувшись про себя, что осталось только встретить здесь Сашу с Виталиком.

Параллельно я размышлял,. не заехать ли сюда на ночь, потереться у ДКМа, возле ресторанов.

Правда, сейчас не сезон, почти все вернулись с рейсов, с путины..

В путину рыбаки зарабатывают немало денег, очень нелёгким трудом, по себе знаю. Потом приходят сюда, и спускают эти горбом заработанные деньги на выпивку и проституток.

Чем я хуже?! Они мне сами всё отдадут, ещёи просить будут, чтобы взял.

Но что на это скажет папа? Он предупреждал. Ладно, потерплю, пока живу у них..

Тем более, днём всё было не так заманчиво, ночью я бы не утерпел, проверил бы, насколько здесь живут моряки!.

В «Спорттоварах» были велосипеды. Я присмотрел велик, прямо-таки сделанный для Кати. «Аист» называется. Стоял он один, возле него кучковались дети, но родители брали более дешёвые «школьники», и ещё была «ласточка», тоже для девочек, но «Аист» мне больше понравился. Стоил он пятьдесят рублей с копейками, не двести, как японский. Надо сказать, что здесь, наоборот, было засилье «бабских», как выразился один мальчик, велосипедов, а им нужны были обязательно с высокой рамой. Хотя не понимаю, зачем мальчикам высокая рама? Пока научишься кататься, поколотишься об неё.

Сначала не хотели продавать, пока я не сказал, что это подарок сестрёнке на день рождения.

– Как доверяют деньги такому маленькому ребёнку?! – возмущались продавцы, – Отнять могут!

– Я сам, у кого хочешь, отниму! – ворчал я, – Потому и доверяют!

– Ты что, бандит? – изумлялись женщины.

– А что, не похож? – выпятил я грудь.

– Бандит и есть! – согласились женщины.

Купив, я сразу решил накачать шины, прикрутить руль, и проверить детали, комплектность, тормоза.

– Я тоже такой хотел! – сказал кто-то у меня над ухом, – За мамой бегал! Мама, его уже купили!

– Давай другой возьмём! – услышал я знакомый голос. Я повернулся и обомлел: за велосипедом пришли мои знакомцы, соседи по купе. Открыв рот, я смотрел на маму, Сашу, и Виталика.

Виталик встретился со мной взглядом, улыбнулся и подмигнул. Я тоже подмигнул. Неужели узнал?!

Всё, что прикручивалось, я прикрутил, взяв гаечные ключи в «бардачке». В нём, кстати, лежала ещё «велоаптечка», потом взялл велосипедик за руль, и и повёл его из магазина, думая, как теперь довезти его. Не ехать же мне на нём до дома?! Может, зря руль прикрутил?

Перейдя улицу, проголосовал такси:

– Мы доедем до Южно-Морского?

– Южный там! – показал таксист назад.

– Не микрорайон! – вспомнил я, что посёлок ещё не переименовали, – Посёлок, Тафуин!

– Пять рублей!

– Грузите! – облегчённо улыбнулся я.

– Вообще-то мне нельзя… – пошёл на попятную таксист.

– Ну уж нет! – возразил я, – Мы уже ударили по рукам!

– Давай, я тебя отвезу на автовокзал, там договоришься с водителем, чтобы в багажник положил,т твой велик.

– Поехали! – махнул я разочарованно рукой. Что, думал, денег у меня не будет?

– Может, договоритесь с таксистами, что на вокзале стоят? – спросил я. – Вы же взрослый человек.

Таксист только хмыкнул.

Интересно, подумал я, ко мне никто даже не пристал, не попробовал отнять ни пакет с вещами, ни велик. Может, потому что я так быстро взял такси, и не было времени у маленьких разбойников?

А то, что в Находке их хватает, я нисколько не сомневался.

Но на стоянке мой таксист всё же переговорил ссо знакомым, и тот, набрав попутных пассажиров, поехал в наш посёлок. И взял он немного – всего два рубля с полтиной. Правда, с каждого, было нас пятеро. Хорошая всё же машина ГАЗ 21 «Волга», красивая, и вместительная. В багажнике поместились и вещи пассажиров, и мой велик. Туда ещё меня можно было запихать.

Попутчики всю дорогу прикалывались надо мной, пока я не сказал, что специально ездил в город за великом для сестрёнки. После этого меня зауважали.

Привёзли меня прямо к дому. Я выгрузил «Аиста» из багажника, расплатился с таксистом, и покатил подарок, повесив на руль пакет с обновками, с радостно бьющимся сердцем, домой.

Здесь меня уже ждала тёплая встреча. Увидев папу, я остановился.

– Иди-иди сюда, мерзавец! – поощрил меня папа.

– Почему это я мерзавец?! – тонким испуганным голосом, стараясь кричать возмущённо, спросил я.

– Я тебе что говорил? – спросил папа.

– Что? – севшим голосом спросил я.

– Не помнишь? Откуда у тебя такие деньги? Украл?

– Нет, я ещё не воровал, – оправдывался я, – у меня были деньги, велики дёшево стоят, я и ста рублей не потратил!

– Сто рублей! Для него сто рублей не деньги! Мне за сто рублей месяц работать надо!

– Я для Катеньки! – оправдывался я, понимая, что унизил отца такими подарками. Что было бы, купи я японский?!

– А этот, для кого?! – показал он на «школьник», сиротливо прислоненный к сараю. Мне показалось, что велик обижен, как незаслуженно наказанный школьник.

– Для пацанов. Катеньке он велик, ножки не достают, вот я и купил второй… Мне собираться?

– Куда собираться? – растерялся отец.

– В детдом, – пожал я плечами.

– Ремня тебе, а не в детдом! Обижается ещёон! Не мог спросить?

– У ребят же будет день рождения? Вот и подарок, или на Новый Год. Меня же не будет в это время, а сейчас лето, самое время кататься на великах. А где ребятаони?

– Попрятались где-то, губы дуют, что отобрал у них велосипед.

– А где Катенька где?

– Наверху сидит, тебя ждёт.

– Так я подарю? Или назад везти?

– «Назад везти»! – передразнил меня папа, – На такси ещё ездит, маленький негодяй! – уже ласковей проворчал отец, – Дари, коль привёз. А в пакете у тебя что?

– Шортики для маленькихребят купил… – краснея, сказал я. Отец только рукой махнул, и ушёл на кухню, жаловаться маме.

Я поставил оба велосипеда рядом, и пошёл искать ребят.

Рребята не дули губы. Оони доделывали времянку. Уже всё покрыли полиэтиленом, заклеивали липкой лентой мелкие дырочки. Катя сидела внутри, и давала дельные советы. Увидев меня, она с радостным криком бросилась мне на шею:

– Ура! Саша приехал!

– Пойдём, посмотришь подарок!

– Папа ругается.

– Папа уже отругал меня и, успокоился, пойдём, он разрешил сделать тебе подарок.

– А мальчикам?

– Мальчикам тоже разрешил, назад ведь уже не примут. Катайтесь на здоровье!

Ребята сначала доделали времянку, застелили кровати, потом, пугливо поглядывая на окна летней кухни, побежали к великам.

Катя, увидев «Аистёнка», запрыгала от радости и захлопала в ладоши, потом прыгнула мне на шею, и полезла целоваться.

– Саш, ты не думай, что я из-за велика! – опомнилась она, – Я, знаешь, как тебя люблю!

– Знаю! – расплылся я в улыбке.

Юрка с Сашей вместе повели своего «коня» на улицу, Катя своего, один Костя остался рядом со мной, заложив руки за спину, чтобы не тянулись к сверкающим машинам.

– Кать, этот велик для вас, с Костей! – напомнил я, не обижай братишку!

– Я не жадная! – засопела Катя.

– Котик, помоги сестрёнке, видишь, её тяжело! – с улыбкой сказал я, и Костя дорвался,, наконец, до сверкающего никелем руля. Понятно, что потом они накатаются, а сейчас, в первый раз, им непременно хотелось оседлатьоседлать, велики первыми!

– Бриджи наденьте! – вспомнил я. Ребята, очень неохотно, сбегали к себе, и вышли в вельветовых бриджах.

– Это ещё что? – возмутился вышедший отец.

– Вместе с велосипедом продавались, – придумал я тут же, – чтобы дети коленки не ободрали!

– Ты, наверное, голодный? Иди, мамка зовёт, поешь.

– Я потом, посмотрю за Котятами, а то расшибутся ещё!

– Ну, смотри!

А мы пошли на стадион, который сделали на болоте. Там травка, падать будет не так больно.

Ребята, которые там играли, тут же окружили нас, не у всех были велосипеды, а хотелось каждому прокатиться. Накатались вволю, даже я смог сделать один круг.

Вечером мы с Котятами поднялись в свою мансарду, где я попросил их примерить одежду.

Ребята были в восторге, стали совсем одинаковыми. Они кинулись сначала ко мне, обниматься, потом вниз, хвастаться перед братьями и родителями.

Мальчишки с завистью смотрели на импортные шорты и майки, я же смотрел на них с усмешкой, предлагал же им, сами отказались!

– Не трепите одежду дома! – сказала близнецам мама, – Будетем в ней куда-нибудь ходить.

– Они же вырастут! – вступился за малышей я, – А в школу в ней можно будет ходить?

Оказывается, можно. Не было формы в это время и в этом месте у учениковшкольников, особеннотем более, у первоклашек.

– Можно ещё съездить в Находку, всем ребятам подобрать что-нибудь, – предложил я, садясь за стол. Отец ушёл в дом, смотреть телевизор., Уу нас был «Рекорд» с маленьким экраном, показывал не ахти, зато показывал! Если локатор у пограничников не работал, конечно.

– Саша, ты и так потратился! – пыталась отговорить меня мама. А я подумал, что так и не смог приласкаться к ней, всё время она была занята, не присядет, не отдохнёт.

Мы бы съездили в Находку, настоял бы я на своём, если бы не одно неприятное происшествие, но об этом позже.

В этот день братья остались на ночьспали у себя во времянке, мне отдали Сашину кровать, она была на мансарде самой широкой, Катя и Котя заняли свои кроватки.

– Почитай нам книжки! – попросила Катя.

– Вы же сами умеете читать! – удивился я.

– Мы хотим, чтобы нам братик почитал! – начала подлизываться Кошечка.

– Хорошо, идите сюда! – растаял «братик».

Котята прибежали ко мне, принесли тоненькие книжечки под рубрикой «Мои первые книжки», и я начал им читать занимательный рассказ о приключениях мышонка Пика.

Ребята слушали, затаив дыхание, забравшись ко мне под одеяло.

Когда в горле пересохло, я запросил пощады.

– Хорошо, завтра дочитаешь! – милостиво согласилась Катя, удобнее устраиваясь на моей кровати. Костя устроился, с другой стороны.

– Вы что, здесь спать собрались? – возмутился я.

– Мы боимся одни! – заявили маленькие злодеи. Я не стал возражать, мне было очень приятно, что малыши приняли меня в свою семью. Только попросил принести свои подушки. Ребята проделали это с такой быстротой, что я не понял, убегали они куда, или нет. Повозились, наставив мне изрядно синяков своими острыми локтями и коленями, и упокоились, обняв меня с двух сторон.

Когда утром я поднимался на зарядку, с трудом выполз, стараясь их не разбудить. Но спали ребята очень крепко. Укрыв ребятих одеялом, я побежал на утреннюю разминку.

А после обязательных работ по хозяйству собрались мы опять за мидиями, пошли по проторенной дороге, всей большой толпой. Впереди шёл Вовка, потом Сергей, Юрка, я, следом за мной шли близнецы, замыкал шествие Саша.

Оживлённо разговаривая, я упустил момент, когда понял, что за мной повисла тишинаникого нет..

Оглянувшись, я не увидел ребят. Кинулся назад, и от того, что я увидел, волосы у меня встали дыбом:

Саша, лёжа на животе, с трудом держал близнецов, свалившихся с тропинки. Зземля под ними просела, они висели, вцепившисьухватившись вза руки Саши, который держал их уже из последних сил.

Оодин миг ушёл у меня, на принятие решения: если бы я стал вытягивать сверху кого-нибудь одного, другой мог сорваться. Поэтому я слез вниз, на съехавший участок земли, и подтолкнул наверх близнецов.

Облегчённо вздохнув, я посмотрел на ребят, стоявших на коленях, и, почему-то , со страхом смотрящих на меня.

Я попытался выбраться, но земля подо мной стронулась и поплыла. Я усхватился за единственную полынку, растущую на краю обрыва, но она легко вырвалась из земли. Я с ужасом смотрел на ребят, они, молча, в шесть широко раскрытых глаз, смотрели, как я сползаю в пропасть.

Что, опять?!

Я НЕ ХОЧУ!!! – с этими мыслями я полетел вниз.

Не так уж сильно я разбился.

Наконец-то кончилось это жуткое падение, когда я катился по почти отвесному склону.

Лежу на камнях, смотрю в безоблачное небо, и мне хорошо. Одно не нравится: захлёбываюсь от крови. Но тут подбежал Вовка, повернул голову на бок. Трогать запретил, вдруг у меня что-нибудь сломано.

– Потерпи немного! – успокаивал он меня, потом что Саша не мог ничего говорить, он стоял возле меня на коленях, и плакал навзрыд, – Близнецы уже побежали в больницу, не волнуйся, они там мёртвых поднимут! Юра тоже с ними.

«Скорая помощь» подъехала, так быстро, как смогла, двое санитаровс носилками осторожно переложили меня на носилки и понесли в машину. Близнецы приехали на ней, но со мной разрешили сесть почему-то только Вовке Осипенко.

В больнице меня раздели и положили на операционный стол. Заморозили чем-то лицо, и я потерял сознание.

Пришёл в себя только на другой день. Положили меня в двухместную палату, моим соседом был молодой парень, которому наказали ухаживать за мной.

– Проснулся? – улыбнулся парень, – Хочешь чего-нибудь?

– В туалет хочу, – признался я.

– Ходить можешь? – поинтересовался сосед, – Мне сказали, у тебя ничего серьёзного, только вывих руки и на лице… – парень поморщился, глядя на меня.

– Сотрясение? – спросил я.

– Не сказали, попробуй встать.

Сотрясения я боялся больше всего, с сотрясением невозможно будет заниматься теми упражнениями, которыми я занимался, нельзя кувыркаться. Я делался беззащитным, бери меня голыми руками. Между тем неделя, выпрошенная мною у Мамы, подходила к концу.

С тоской я думал, что моему счастью приходит конец.

Что же, философски подумал я, поднимаясь, за всё нужно платить.

Держась за спинку кровати, я стоял. Трусы мне оставили, вместо одежды выдали видавшую виды детскую пижаму.

– Можешь не одеваться, туалет напротив, – сказал парень.

Я последовал его совету, держась за стены, прошёл в туалет, где висело мутное зеркало.

Я и раньше не считал себя красавцем, а сейчас, увидев себя в зеркале, чуть не заплакал. Да что там «чуть», заплакал, чего уж скрывать. Опять, как в прошлой жизни, была разорвана правая ноздря, и половина щеки, зашито было неаккуратно, нос сполз на сторону, щека собрана в комок.

Сходив в туалет, я промыл глаза, и вернулся в палату. Лёг на кровать, и отвернулся к стене.

Теперь Ниночка на меня не захочет смотретьменя видеть, думал я, мне самому противно видеть эту разорванную рожу. Я ковырял стенку пальцем, и тихо плакал.

– Ты чего? – испугался парень. Лёня, как он представился, – Что с тобой?

Я молчал, что я мог сказать? Что меня девочки не будут любить? У всех на это одинодин ответ: «до свадьбы заживёт»!

Да знаю я, что заживёт, только от этого мне не менее горько.

– Саша, к тебе пришли! – сказал Лёня. Я повернулся к окну, и увидел сначала две счастливые маленькие мордашки, потом ещё две, побольше. Окно было открыто, двор перед больницей был большой, с зелёными деревьями, весело чирикали воробьи, для печали не было повода.

Улыбнувшись, сквозь слёзы, я встал, натянул страшненькую пижаму, через подоконник расцеловал, не выдержав, маленькие личики, не разбирая, кто из них кто, потом поспешил к ним, на больничный двор.

Никто не обратил внимание на моё обезображенное лицо, все радовались, что я живой, и даже почти здоровый. Рука почти не беспокоила совсем немного, её удачно вправили, лицо, правда, саднило, от наркоза отошло, больно было даже улыбаться. Лучше былосовсем не улыбаться, наверно, а то испугал бы ю маленьких детей.

Сев на лавочку, мы с близнецами обнялись, братья сели напротив нас. Они принесли мне всяких сладостей, мама испекла пирожки, которые я разделил со всеми.

– А Вовка, почему не пришёл? – спросил я.

– Вовка боится, говорит, что он во всём виноват, – сказал Юрка.

– Никто ни в чём не виноват, – решил я, – просто так получилось. Пусть приходит, а то мне скучно, мысли дурацкие в голов лезут. И принесите тетрадь, ручку и конверты. Письма писать буду, пока отдыхаю от этих разбойников! – прижал я к себе запищавших «разбойников».

– А вы почаще приходите, мне без вас совсем плохо, сказал я малышам, и показал им несколько фокусов. Малыши, кстати, оделись в мои подарки. На великах не приехали, ещё не очень хорошо держатся в седле.

Близнецы долго не хотели расставаться со мной, я обнимал их, они прижались ко мне, и тихо дышали. Мне было необыкновенно хорошо, как будто ребята на самом деле были котятами, снимающими отрицательную энергию.

Когда уходили, я попросил Сашу с Юрой, чтобы они принесли мне рюкзаки.

– Зачем? – насторожились братья.

– Там все мои вещи, – объяснил я, – я привык, чтобы они были всегда со мной. Мало ли, что может случится. Только малышам ничего не говорите.

– Ага! – сказал Юрка, – Они сразу заметят, что твоих вещей нет! Сам с ними разговаривай!

– Обязательно поговорю, – пообещал я, – только принесите!

Пацаны неохотно, но пообещали принести все мои вещи.

– Когда тебя выпишут? – хмуро спросил Саша.

– Не знаю, врач ещё не смотрел… – ну вот, накликал! Меня уже разыскивала сердитая медсестра.

– Завтра жду! – попросил я, и, подозвав малышей, крепко обнял обоих, целоваться не стал, было очень больно.

Врач осмотрела меня, спросила, что беспокоит. Я честно сказал, что беспокоит кривая рожа, нао что, как я и ожидал, мне сказали, что до свадьбы заживёт.

– Доктор, у меня есть сотрясение? – спросил я.

– Тошнит? Голова кружится?

– Голова немного кружится, – признался я.

– После такого падения должно быть сотрясение, упал прямо на камни! Ты ещё легко отделался!

Я тяжело вздохнул.

– Что ты расстраиваешься? – удивилась врач, – мальчиков украшают шрамы!

– Понимаю я, что мужчина – это чудом выживший мальчик, – грустно сказал я.

– Это точно! – посмеялась врач, – Сколько мальчиков я уже заштопала!

– Когда меня выпишут?

– Ещё дня два понаблюдаю, потом решу.

Я остался один, сосед Лёня куда-то ушёл.

Приходил отец, приносил мне конфет, плитку шоколада, всё это я спрятал в тумбочку.

– Малышей будешь баловать? – рассмеялся отец. Я видел, что ему приятно видеть, как я их люблю.

– Как же тебя угораздило? Так и лето пройдёт!

– Тропинка обрушилась, – объяснил я, – не ожидал я.

– Ты такой ловкий, и не смог удержаться? Хорошо хоть, не близнецы сорвались! – сетовал отец, а я понял, что ребята боятся сказать правду. Боятся, что не будут отпускать гулять.

Приходила мама, наконец-то я смог погреться у неё под боком. Мама приносила мне домашнюю выпечку, хворост. Всё это я делил с ребятами и с Лёней. Лёня оказался химиком, оказался здесь по поводу радикулита, который заработал, при поездке в «столыпинскомСтолыпинском» вагоне, где пришлось спать на голой арматуре, коей заменили снятые с кроватей сетки.

Перед попаданием в больницу у него отказали ноги. Теперь он уже бегал на танцы, по девушкам.

Такими, не очень радостными, для меня оказались последние дни недели.

Ночью ко мне пришёл гость.

– Ну, здравствуй, брат! – сказал гость, присаживаясь на кровать соседа. Лицо его оставалось в тени.

– Это ты, Сабир? Сабирджан?

– Уже узнал моё имя? Сава сказал? Знатно ты его разделал!

– Сабир, или как по-русски? Сергей, Саша?

– Только Сашей не называй, ненавижу!

– За что? Что мы с сестрой тебе сделали?!

– Вы мои рабы, а теперь ещё и кровники.

– Мы твои родные брат и сестра! Наш мама сошла с ума, когда на её глазах пытали твою годовалую сестру! Твою маму жестоко насиловал твой отец! Она просто не захотела, чтобы от него осталась даже такая память, как ребёнок! Не забывай, твой отец посадил её на иглу, отнял рассудок!

– Ты лжёшь! – вскричал гость. Мой отец любил её, а она спуталась с твоим отцом, вором и убийцей! Это он убил моих сестру и брата! Что ты теперь от меня хочешь? Милости?!

– Не трогай моих любимых, – попросил я, смирившись уже с тем, что примирения между нами не будет.

– Я же не такой кровожадный, как ты, – рассмеялся брат, – это за тобой тянется шлейф крови, не за мной.

– Они хотели меня убить, – ответил я, – поддаться им, значит, совершить самоубийство.

– Сава не хотел тебя убивать, я приказал взять тебя живым!

– Он стрелял мне в живот! Посмотри! – заголился я. – Последнюю пулю он пустил мне в голову!

– Мерзавец, – согласился со мной брат, – туда ему и дорога. А что тебе сделали менты, пацаны? – злобно засмеялся гость.

– Я их не убивал, только обездвижил, – спокойно ответил я, – иначе Мама не простила бы меня.

– О какой маме ты говоришь?

– Я ходил в церковь, просил прощения, и получил его. Савелий сам поблагодарил меня за освобождение. Что тебе от меня надо? Зачем преследуешь меня? Мы братья, должны дружить, а не ненавидеть друг друга.

– Не могу с тобой согласиться, брат, меня выбросила на помойку твоя мать, моих родных убил твой отец. Я должен отомстить, иначе меня проклянет весь мой род.

– Твой род – это я.

– Это тоже правда. Как это тебя угораздило так разбиться? Ты стал похож на меня.

– Я спасал детей.

Брат захлопал в ладоши:

– Поверь, ты мне симпатичен. Но я охочусь за тобой, и не трогаю ненавистных мне твоих родных, чтобы им стало невыносимо больно от того, что я сделаю с тобой, когда поймаю. Твоя мать окончательно сойдёт с ума от горя, а отец с твоим рыжим братом, сжигаемые жаждой мести, сами придут в наши руки.