Текст книги "Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

– Я не могу посмотреть, у меня глаза закрыты, – ответил я.

– Я забыла, как тебя зовут? – спросила меня Мария Ивановна.

– Саша Малиновская, – назвал я фамилию, которая первой пришла мне в голову. С меня сняли панамку, горестно вздохнув. Наверно, увидели мою квадратную голову.

«Треугольную», – хихикнула Лис.

«Ты здесь? – удивился я, – Думал, ты сбежала».

«Не надейся! – усмехнулась сестрёнка, – ещё месяц будешь меня терпеть!».

«Хоть всю жизнь!», – сестра хмыкнула и промолчала.

В это время на меня надели очки и панаму.

– Можешь открыть глаза, – услышал я, и открыл глаза. На меня, из зеркальца, смотрела симпатичная девочка.

Я заглянул за зеркальце, девочка исчезла. Я заглянул в зеркальце, девочка появилась. У меня открылся рот. У девочки тоже.

Раньше я не знал, зачем девушки красятся.

– Это я? – спросил я девочек.

– Этот ты, Саша! – подтвердила Мария Ивановна, – Оказывается, ты красивая девочка. Правильно, что носишь очки, они меняют твоё лицо, делают красивее, не таким широким..

– Мария Ивановна! – подала голос рыжая Саша, – Я тоже хочу быть красивой!

– Ты и так у нас красавица! – засмеялась воспитательница.

Саша покраснела:

– Я тоже похожа на мальчишку!

– Ничего, отрастишь волосы, будешь неотразима! – рыжая Саша вздохнула:

– Хоть веснушки замажьте! – я не выдержал:

– Ты что, Саша! Вся твоя красота в веснушках!

– Вот, слушай, что тебе подружкга говорит! – засмеялась Елена Николаевна.

В это время открылась дверь и вошли трое милиционеров и один гражданский. Они цепким взглядом осмотрели вагон, от их взгляда, особенно от взгляда гражданского, хотелось втянуть голову в плечи и стать невидимкой.

Надо сказать, что в вагоне ехали не только девочки. Пока мне рисовали лицо, свободные места уже заняли пассажиры. Через проход сидели трое мальчишек, от десяти до четырнадцати лет. Одеты они были так, как будто собрались на рыбалку. Но я не сразу обратил на них внимание, потому что на нашу группу обратили внимание вошедшие. У меня ёкнуло сердечко.

Но они подошли к рыжей Саше.

– У него брат точно рыжий, – сказал гражданский, – этот похож.

– Это же девочка! – удивился милиционер.

– Девочка? Не видишь, что ли? Это переодетый пацан! Как тебя звать? – обратился он к Саше.

– Саша Пушакова, -ответила она.

– Пушакова, или Пушаков? – спросил мужчина.

– Пушакова, – удивлённо ответила девочка. Тогда произошло невероятное: мужчина на секунду задрал Саше подол платья. Саша мгновенье молчала, потом завизжала.

Я, мельком увидев плавки, понял, что она явно не переодетый мальчик. У меня завибрировало в ушах, и тут завизжали все девочки. В восторге завизжал и я.

Милиционеры пытались показать фоторобот, но Мария Ивановна, чуть не с кулаками, красная от гнева, теснила их на выход. Мы визжали, пока посягатели на девичью честь не выскочили из вагона.

Воспитательницы возмущались, мы смеялись. Я опять посмотрел на мальчишек, и встретился взглядом с одним из них, мальчиком лет двенадцати.

Вместо того, чтобы спросить: «чего уставилась?», – он покраснел, и отвернулся.

Возбуждённые девчонки всё никак не могли успокоиться, то возмущаясь, то хихикая.

– Марь Ванна! – поднял я руку.

– Что, Саша?

– Все, наверное, проголодались, разрешите сбегать в буфет, там пирожки продают!

По вагону пронёсся вздох.

– Мы, наверное, долго ещё будем стоять, – предположил я, – кого-то ищут.

– С кем пойдёшь? – сдалась воспитательница, наверняка она сама не прочь была немного подкрепиться.

– Пойду с Настей и Сашей. Ещё возьмём мальчика.

– Какого мальчика? – удивилась Мария Ивановна, – У нас нет мальчиков!

– Нет, так найдём! – легкомысленно сказал я.

– Саша! Будь скромнее! Не в твои годы думать о мальчиках! – я покраснел:

– Мария Ивановна! Я совсем не то имел ввиду! Это для нашей безопасности! Всё-таки мальчик!

– Ладно, сходите, возьмите деньги.

Я хотел сказать, что деньги у меня есть, но вовремя прикусил язык. Взяв у воспитательницы пять рублей, я подошёл к заинтересовавшему меня мальчишке.

– Мальчик! – обратился к нему, – Сходи с нами на вокзал, пожалуйста, а то мы боимся.

– Гриш, можно? – просительно обратился мальчик к старшему. Гриша улыбнулся нам, и встал. Мальчишка тоже вскочил, только младший сидел, презрительно кривя губы. Явно ещё не дружил с девочками.

– Сходи, Сергей! – разрешил он, с удовольствием разглядывая девочек.

Оставив свои вещи под присмотром воспитателей, мы вышли на платформу. У меня внутри возился червячок недоверия: взрослые любят совать нос в дела детей, считая себя вправе проверять их вещи. То, что они обнаружат в моём рюкзаке, сначала вызовет у них шок, затем массу глупых вопросов, вплоть до сдачи в милицию. И что мне делать?

Лиска тоже молчала.

На перроне я взял Серёжу за руку, и повёл в сторону вокзала. Я думал, девочки запуганные. Куда там! Они то шли за нами, прыская в ладошку, то забегали вперёд, оглядываясь, а как-то даже шли задним ходом, глядя на нас с широкими улыбками. Это при воспитателях они послушные!

Сначала я не понял, чего это они веселятся, затем, глянув искоса на Серёжку, понял: Глупая улыбка, дебильное выражение лица…

Он что, ни разу девочек не видел?! Его рука осторожно, как птенца, держала мою маленькую ладошку. И тут страшная мысль поразила меня: это что, он в меня влюбился?!

Лиска хихикнула: «Делаешь успехи! Только не злись и не выходи из образа, ты же не собираешься здесь оставаться?». «Да, но… не хотелось бы обижать мальчика. Он хороший».

«У тебя карма такая. Вспомни своих друзей и родных», – вздохнула Лиска.

Между тем мы прошли мимо моего вагона, в котором я с таким комфортом ехал.

Проводница оказалась такой замечательной женщиной! Она, как и мои приятели, не афишировалаи моё присутствие в вагоне, тётя Галя приносила мне еду в судках, причём самую вкусную, с умилением глядя на то, как я ем: «Какой худенький! Кушай, мальчик, кушай…».

Сейчас проводницы не было видно, наверное, занята какими-то делами.

Мы дошли до вокзала, нашли буфет. Здесь на самом деле продавались пирожки по пять копеек и сочные беляши, и чебуреки по пятнадцать.

Я добавил ещё денег, чтобы хватило всем, в том числе и мальчишкам. Купили ещё лимонада и минералки. «Боржоми» был, ещё «Ессентуки» под разными номерами. Пришлось купить сетки-авоськи, как-то не подумали о сумках.

Потом я предложил сбегать, освежитьспроветриться, и побежал в первый попавшийся туалет.

Кто-то схватил меня за плечи. Я обернулся, увидел Серёжу.

– Тебе не сюда, – смущённо сказал он, указывая на соседнюю дверь. Я задрал голову: конечно ломанулся в мужской туалет! Даже покраснел, поблагодарив друга, и юркнул в женский туалет. К счастью, здесь были кабинки с дверцами, а не так, как в большинстве мужских общественных туалетов: только перегородки между унитазами и жуткая аммиачная вонь, режущая глаза.

Здесь было на удивление чисто, висела туалетная бумага. Запершись в кабинке, я, с непередаваемым наслаждением, освободился от тесных трусиков, сделал свои дела и помассировал пострадавшие органы. Меня поймут мальчишки, а девочкам знать такие неудобства, связанные с тесной одеждой, знать не обязательно. Даже появилась мысль снять тесные плавочки, оставив более просторные трусики, но воспоминание о том, как проверяли рыжую Сашу, заставило снова сделать свою принадлежность более-менее незаметной. А то вдруг, какой вихрь пошутит!

Смех смехом, а для меня это смерти подобно. Моей, или моих преследователей, неважно.

Стилет теперь всегда был под рукой, и я не собирался думать о ценности человеческой жизникомплексовать, когда меня будут братьначнут ловить.

Выйдя, я увидел Серёжу, ожидающего меня, и подруг, зажимающих рты. Они явно всё видели.

Хорошо, что ни у кого даже в мыслях не было, что мальчик мог по своей воле одеться девочкой. Неужели они не видели фильма про «Армию трясогузки?». Там была подобная ситуация. Никто ничего не заподозрил, пока один гад не подсмотрел в замочную скважину, когдаак мальчик мылся в ванной. Замочную скважину в ванной не я придумал. Посмотрите кино, увидите.

Как ни странно, дальше моя мысль не развилась. Я снова взял Серёжу за руку, и мы, нагруженные сетками, пошли назад. На этот раз мне повезло, тётя Галя стояла у дверей вагона, причём в одиночестве. Я подвёл свои друзей к ней, и спросил девчоночьим голоском:

– Вы тётя Галя?

– Да, девочка. Откуда ты знаешь? – спросила она шёпотом, насторожившись.

– Один мальчик попросил меня узнать, можно ли ему возвращаться перед отбытием? Кстати, сколько времени? У меня часы остановились, – я начал, якобы, подводить часики.

– Скажите мальчику, что здесь его ждут. Один пассажир его опознал по фотороботу, сказал, что мальчик едет в шестом купе.

– Лучше опустите шторку наполовину. Он так попросил. – сказал я, и потащил Серёжу в свой вагон.

– Где это ты видела мальчика? – пристала ко мне рыжая Саша. – Ты же не отходила от нас.

– В туалете, – коротко ответил я.

– В женском?! – поразилась Настя.

– Ну не в мужском же! Где мальчику нужно прятаться, чтобы его не нашли?! – я понимал, что моя версия шита белыми нитками, потому что девочки тоже заходили со мной в туалет, и, конечно, никакого мальчика там не было. Разве что мы с ним сидели в одной кабинке.

Вернувшись, я освободился от Серёжиной руки, он своё дело сделал, и мне уже был не нужен.

Но мальчик посмотрел на меня с таким умоляющим выражением в глазах, что я «смилостивилась, и сказала»:

– Если хочешь, можешь сесть на нашу лавку, – В глазах Серёжи вспыхнул радостный огонёк.

Странно, думал я, пробираясь к своим, что он во мне нашёл? Та же Настя, по сравнению со мной, просто красавица!

Раздав пирожки, задумался о том, что влечёт людей к противоположному полу. Взрослых – понятно.

Их влечёт нос. Как любые представители млекопитающих, люди больше всего доверяют обонянию, правда, неосознанно. У мужчин вырабатывается тестостерон, сводящий с ума девушек, у девушек – эстроген, заставляющий парней плясать перед ними на задних лапках. Что ещё? Волосы, растущие под мышками и в паху, накапливающие мускус. Всё это понятно. Непонятно, как привязанность возникает у детей. Дети, в основном, дружат с представителями своего пола, испытывая непонятную неприязнь к противоположному. Почему? Общность интересов? Бывают девочки, которым неинтересно с подружками, и они замечательно вписываются в мальчишеский коллектив, их называют «пацанками», или своими парнями. Бывает наоборот.

А Серёже не больше двенадцати лет, о гормонах говорить рано, я вообще ребёнок…

Я проверил узелок, особым образом завязанный на горловине рюкзака, он оказался нетронутым.

Уже доедая второй пирожок, не считая чебурека, я услышал робкое:

– Сань… – вскинув глаза, увидел Серёжу.

– Садись, – подвинув рюкзак, предложил я. Мальчик сел, явно волнуясь.

– Ты куда едешь? В лагерь? – наконец, решился он. Я кивнул, думая, как бы помыть руки, и что делать с лицом. Не подумал, дурень, что пирожки жирные! Сейчас вытру губы, и…

Руки я оттёр бумагой, в которую были завёрнуты пирожки, открыл бутылку, машинально, забыв о том, что я слабая девочка, не прибегая к открывашке, о многострадальный подоконник.

Напившись, предложил половину бутылки мальчику. Мальчик не отказался.

– А ты? – спросил я.

– Что я? – удивился Серёжа.

– Ты, с друзьями, куда едешь?

– Гриша предложил провести недели две у его бабушки. Володька, который маленький, это Гришин брат. Мы с Гришей, и ещё одним мальчиком, Витькой, давно дружим, но на этот раз Витьку родители забрали с собой в Крым, вот мы теперь вдвоём остались. Не обращай внимания на Володьку, он ещё маленький! Ты знаешь, бабушкин дом находится совсем недалеко от вашего лагеря. Может быть, встретимся? – я слушал, не веря своей удаче: с поездом я вынужден распрощаться, что с лагерем, не представлял, ведь меня не было в списках, скоро воспитатели выяснят, что я не из их группы, и что делать? А тут можно напроситься в гости на некоторое время.

– Адрес назовёшь? – спросил я. Серёжа покраснел от удовольствия:

– Сейчас напишу.

– Не надо, я запомню, не волнуйся, у меня хорошая память, – успокоил я мальчика, – честное слово, зайду! – честными глазами глядя Серёже в глаза, сказал я. Мальчик поверил, и назвал адрес.

Я, наконец, не выдержал:

– Марь Ванна!

– Что, Сашенька? – тут же отозвалась воспитательница.

– Что мне делать? – спросил я, показывая на своё лицо.

– А что с ним?

– Я покушала, теперь губы жирные, умываться нельзя! Что делать?

– Горе ты моё! – вздохнула Мария Ивановна, доставая носовой платок. Смочив его остатками воды из бутылки, она оттёрла мои губы, попросила мою косметичку, и поправила стёртый макияж.

– Умничка! – похвалила она меня, – Другая растёрла бы всё по лицу, сидела бы, как чучело, а у тебя уже и кавалер появился! – мы с «кавалером» мучительно покраснели. Я решил кое в чём признаться:

– Серёжа, я ужасно некрасивая, это меня Марь Ванна приукрасила…

– При чём тут красота?! – горячо возразил Серёжа, – Тут совсем другое дело!

– Какое? – удивился я.

– Не знаю, – растерялся Серёжа, – я просто хочу с тобой дружить, вот и всё.

Я задумался, а поезд, наконец-то, двинулся.

– Ты хороший мальчик, – сказал я, – ты мне очень нравишься, – но ты же понимаешь, откуда я?

– Ну и что? – с обидой спросил Серёжа, – Если ты из детдома, то и дружить с тобой нельзя?

– Дружить можно, Серёж, привязываться нельзя, – мягко сказал я, – меня могут перевести в другой детдом, даже в другой город, и мы больше никогда не встретимся. Ты понимаешь?

– Понимаю, – с горестным вздохом ответил Серёжа, – но это лето у нас никто не отнимет?

– Что ты! Неделю, самое большее, две!

– Ну и ладно! Учти, если ты не придёшь ко мне, я приду за тобой! – пригрозил он мне шутливо.

– Ох, и будет нам от начальства! – засмеялся я. Серёжа смеялся вместе со мной. Потом я не заметил, как исчез рюкзак между нами, а моя рука была уже в его руке, а он молчал и таял от счастья.

Лиска ухахатывалась надо мной, а я терзался угрызениями совести: морочу голову мальчишке.

Девочки, Настя и рыжая Саша посмеивались над нами, однако я видел, с некоторой завистью. Им тоже хотелось дружить с мальчиками, они были несколько старше меня, но предлагать дружбу первой?! Лучше навсегда остаться одной!

Так мы и ехали, девочки привыкли, что с нами едет мальчик, начали свои разговоры, втягивая в них иногда и меня. Детдомовские обычаи я прекрасно знал, поэтому поддерживал разговор непринуждённо, иногда вызывая небольшой шок у Серёжки, домашнего мальчика.

К вечеру поезд остановился на небольшой станции «Вавилово», и девочки стали собираться на выход. Я тоже, хотя был давно готов, в положении дичи ты должен всегда готов бежать.

Серёжа помог мне с рюкзаком и сообщил, что они тоже здесь выходят. Дождутся автобуса, на нём доедут до деревни.

А нас уже ждал служебный автобус!

Меня Серёжа попросил немного подождать, пока все рассядутся, побыть с ним.. Гриша тоже был не один, у него появилось несколько подружек, включая Настю и рыжую Сашу.

Я даже немного их приревновал к парнишке.

Только маленький Володька сердито пинал пустую консервную банку. Потом подал голос:

– Гришка! Ты подумай лучше, что делать будем? Наш автобус уже ушёл! И это был последний!

Я посмотрел на Серёжу:

– Ты говорил, что Гришина бабушка живёт недалеко от лагеря? Давай попросим вас подвезти?

Серёжа радостно улыбнулся и закивал головой. Я подтащил вцепившегося в мою руку мальчишку к Марии Ивановне и объяснил ситуацию, в какую попали ребята из-за задержки поезда.

Воспитательница легко согласилась довезти мальчишек.

Серёжа сел рядом со мной, к немалому неудовольствию рыжей Саши. Она фыркнула и села сзади, вместе с Настей. Вероятно, Саша твёрдо решила подружиться со мной, и я её понимал: мы обе были похожи на мальчишек, нам будет легче, вдвоём, среди задающихся красивых девчонок.

Ну а с Серёжей надо было как-то безболезненно расставаться, был бы я мальчиком, был бы рад завязавшейся дружбе, а так его внимание начинало меня тяготить. Не мог я и раскрыть своё инкогнито. К счастью, он не осмелел настолько, чтобы начать обниматься. А то мальчишки такие: им только дай повод! Лиска оживилась и снова начала подтрунивать надо мной. Тогда я сказал, что мальчик влюбился в неё, а не в меня, наверное, она иногда берёт управление телом в свои ручки, и я выгляжу тогда настоящей девочкой. Лиска надолго задумалась.

«Я просто помогаю тебе», – буркнула она, наконец, и снова замолчала, но без обиды, наверное, думала о Юрке.

За окнами автобуса стемнело, воспитатели спросили у ребят, куда их подвезти, и те, не веря своему счастью, назвали адрес. Так что теперь Серёжа, счастливый таким поворотом дел, тыкал пальцем на освещённый фарами дом, с чётко читаемой надписью улицы и номера дома.

– Я здесь тебя буду ждать! Обязательно приходи! – я, рассеянно, кивнул. Серёжа ещё хотел отдать мне ветровку, потому что ночь была зябкой, но я сказал, что у меня есть тёплая одежда в рюкзаке.

Мальчик встал в проходе, смотрел на меня глазами преданной собаки, и не решался попрощаться. Был бы наглее, поцеловал бы, а так, переминался с ноги на ногу, а его язык, видимо, прилип к нёбу.

Пришлось мне проводить его до двери автобуса, даже выйти, где его нетерпеливо ждали друзья.

– Саша, ты что, здесь остаёшься? – подковырнула меня Елена Николаевна.

– До свидания, Серёжа! – пожал я мальчику руку, и вернулся на место. Сразу же рядом со мной оказалась рыжая Саша. Она тоже смотрела на мальчишек, которые махали нам руками, пока не ушёл наш автобус.

– Хорошие ребята, – почему-то вздохнула Елена Николаевна.

– Особенно Серёжа, – поддержала её Мария Ивановна, – чуть не похитил нашу Сашеньку!

Все засмеялись. Мне кажется, девочки немного завидовали мне: как же, они такие красавицы, а мальчик выбрал самую уродливую девочку, да ещё кнопку! Только Саша от души радовалась мне, кажется, она была не прочь крепко со мной подружиться.

Летний лагерь.

Когда приехали, уже совсем стемнело, но отбой сегодня перенесли, и нас встречало почти всё населения лагеря. К моему удивлению, это были мальчишки. Они с нетерпением и радостными улыбками ждали, когда мы выберемся из автобуса.

Смешиваться с мальчишками мы не спешили, хотя те были не прочь поскорее с нами познакомиться.

Но вот один решился, подошёл ко мне и предложил помочь донести до девичьего корпуса рюкзак.

Увидев такое дело, мальчики кинулись наперегонки к девочкам, едва нас не затоптав.

Двоим девочек не хватило, и они сильно досадовали этому.

К моему искреннему удивлению, в девичьей спальне все кровати были застелены и заправлены, полы чисто вымыты, в прихожей аккуратными рядками стояли тапочки.

Ребята не решились зайти в корпус, с сожалением отдали нам рюкзаки, но не уходили, ждали, когда мы выйдем, чтобы умыться перед сном.

Ночевать вместе с девочками мне было не привыкать, даже под одним одеялом, в одной постели. Считали меня малышом, почти игрушкой, а вот что делать с остальным…

Что делать, если душевая здесь общая? Или туалет типа «сортир»? А если опять перепутаю?

Как бы то ни было, мне надо пересидеть здесь неделю – другую, пока идут активные поиски моей скромной персоны. Поэтому я обратился к Марии Ивановне, которая заселяла нас. Кстати, одной постели не хватило, причём Саша тут же предложила мне лечь вместе с ней, мы обе маленькие, вполне поместимся. Мария Ивановна заругалась на нас, и повела меня за постелью.

Почему именно меня? Потому что я скромно стоял в сторонке, ожидая, пока девочки займут места.

Завхозом оказался мужчина, он без ворчания, даже с улыбкой, выдал нам инвентарь, даже позвал мальчишку, чтобы помог мне донести вещи. Я же обратился к воспитательнице, попросив отойти от мужчин в сторонку.

– Что за секреты, Сашенька? – с тревогой спросила она меня, – Тебе, вроде, ещё рано?

Сначала я не понял, о чём это она, стоял, раскрыв рот, потом покраснел и сказал, что вопросы у меня совсем по другому поводу: хочу узнать, где можно помыться, где туалет, и, помявшись, попросил научить делать макияж.

– Зачем он тебе здесь, в лагере? Мальчишек соблазнять? Не хватило одного? – засмеялась Мария Ивановна, – Ну, ладно, завтра, всё завтра!

– А душ? – умоляюще спросил я.

– Душ у нас самодельный, Кирилл Васильевич поставил, вон там, недалеко от туалета. Зачем вам душ? Каждый день будете купаться, а через неделю сходим в деревню, где твой мальчик живёт, мы там договорились, нам топят баню, день для девочек, день для мальчиков.

Я понял, что двух недель у меня нет. Или сходить в баню с девочками? Может, не заметят…

Распрощавшись с воспитательницей, мы с мальчиком пошли в наш корпус.

По дороге познакомились:

– Как тебя зовут? – спросил мальчик.

– Саша.

– А меня Юра! – почему-то обрадовался мальчик, – Ты заноси вещи, и выходи, я тебе всё покажу, что здесь есть!

Я согласился. Порывшись в своём рюкзаке, достал мыло, и застыл в нерешительности. Потом оглянулся вокруг. Девочки переодевались в привезённые с собой ночнушки, одна даже в пижаму, а что надеть мне? Мальчишечьи трусы? Майку? Дождаться, когда выключат свет? А утром?

Всё же решил пока остаться в тугих девчоночьих плавочках, под одеялом переоденусь, а утром надо проснуться раньше всех, пора начинать пробежки и тренировки. Хоть эту неделю потренироваться, а то скоро совсем потеряю с таким трудом приобретённые навыки.

Я вышел из корпуса, и Юра довёл меня до душа, устроенного завхозом из большой бочки, поставленной на каркас, обитый клеёнкой. В выданных мне вещах я обнаружил полотенце, так что можно было мыться с удобствами, тем более, что здесь был предбанник.

Вода за день нагрелась, я с удовольствием мылся, когда услышал сердитый Юркин голос:

– Куда? Не видишь, занято?!

– Да мне можно! – услышал я голос рыжей Саши, и испугался. Сейчас войдёт девочка, а я голый!

Но Юра ответил Саше:

– Там место для одного. Извини, я в темноте подумал, что ты пацан, – Саша только хмыкнула и громко сказала:

– Саша! Оставь мне немного воды!

– Хорошо, Сашуль, оставлю! – ответил я, облегчённо вздохнув.

Быстро ополоснувшись и одевшись, вышел из предбанника:

– Иди, мойся. Тебя подождать?

– Подожди, если можно, я одна боюсь, – обрадовалась Саша, уже раздеваясь.

– Сань, если что надо, спрашивай у меня, ладно? – сказал Юра.

– Хорошо, Юра, – согласился я, – как вы здесь отдыхаете?

– Хорошо отдыхаем! Можно каждый день купаться, загорать. Речка не глубокая, спокойная. Пляж песчаный. Правда, всё это огорожено, но места хватает на всех.

– Девочки и мальчики вместе купаются?

– Другого пляжа здесь нет, – пожал плечами Юра.

– Ты давно в детдоме? – решил я задать нескромный вопрос.

– Сколько себя помню, – отвернувшись, проговорил Юра. А ты?

– Я не очень давно. Примерно, месяц.

Юра тактично промолчал, не стал спрашивать, что да как. Мы привыкли не лезть друг к другу в душу, если захочу, расскажу, нет, значит, слишком больно вспоминать.

Мы дождались Сашу, и пошли в девичий корпус. Возле дверей Юра распрощался с нами, пообещав завтра зайти, и убежал к себе. А мы пошли ложиться спать.

Свет был уже погашен, светился лишь маленький зелёный ночник. При его свете я расстелил свою постель, ничуть не удивившись, что моей соседкой оказалась Саша. Пользуясь полутьмой, я не стал надевать майку, под одеялом переоделся в просторные трусы и вздохнул с облегчением.

Но радовался недолго: ко мне под одеяло забралась Саша.

Хорошо, что я привык к девочкам! А моё маленькое тельце ещё не реагировало на них.

Саша тесно прижалась ко мне, и зашептала:

– Как жаль, что ты не мальчик!

– Почему? – удивлённо спросил я, тоже тихим шёпотом.

– Или я, – вздохнула девочка, – что за наказание? Быть похожей на мальчика, оставаясь девочкой!

На меня ни мальчики, ни девочки не смотрят…

– Саша! – правдиво сказал я, – Ты очень красивая девочка! Не верь никому, днём увидишь, как на тебя будут смотреть мальчишки!

– Ты меня успокаиваешь, – прошептала Саша.

– Нисколько! – горячо сказал я. – Был бы я мальчиком, обязательно дружил бы с тобой!

– А теперь? – спросила Саша.

– Теперь, особенноКонечно! Давай спать? Я жутко устал…ла… – зевнул я.

– Я тоже, – согласилась Саша, поудобнее устраиваясь.

– Попадёт нам, – прошептал я, засыпая в Сашиных объятиях.

Нам не попало только потому, что я проснулся рано. Саша мирно спала, отвернувшись.

Я не стал её будить, пусть думают, что это её кровать. Не переодеваясь, я отправился на пробежку в мальчишеских трусах.

Сначала было тяжеловато, сказывалось ничегонеделанье, валяние на мягком диване.

Но потом я размялся, бежал с удовольствием, радостно чувствуя прилив сил. Нашёл дырку в заборе, далеко убежал ниже по течению реки, по берегу которой петляла тропинка. Найдя укромный пляжик, я разделся и окунулся в прохладные воды реки. Хорошо! Наплававшись, и сделав комплекс упражнений, я побежал назад голышом, чтобы обсохнуть. Не добегая до лагеря примерно с километр, оделся.

Чтобы ополоснуться от пота в душе, надо было забежать за полотенцем, что я и сделал.

В спальне поднялся визг, в меня полетели подушки.

– Вы чего? – удивился я, чуть не сбитый с ног.

– Саша?! – удивились девчонки, признав, наконец, меня. – Ты чего в мальчишечьи трусы оделась?

– Я бегала! В таких трусах удобно, я привыкла.

– Не натирают? – поинтересовалась Настя.

– Нет, они просторные! – ответил я, собрал девчачью одежду, и побежал мыться. Сердце громко стучало: чуть не прокололся!

Помывшись и одевшись, не забыв панамку, вышел из душа и нос к носу столкнулся с Юрой.

– Ты чего здесь делаешь? – удивился я. – Здесь есть маленькая дырочка, и ты подглядываешь за девочками? – я и не знал, что можно так краснеть!

– Что ты… – выдавил он из себя, – Я тебя жду, пойдём в столовую, на завтрак, вместе?

– Я с Сашей. Ты не против?

– С каким Сашей? – удивился Юра.

– С рыжей, с которой ты вчера ругался.

– Я не ругался, – смущённо пробормотал Юра, – я тебя охранял… – у меня полезли наверх брови.

– А знаешь, – признался Юра, – тебе так лучше!

– Как? – не понял я.

– Без очков, и когда не накрашенная.

– Ты заметил ночью?!

– Было светло, от фар, – Юра несмело взял меня за руку.

«Лиска! – взмолился я. – Да что это такое?!».

«Ты очень обаятельна!», – смеялась Лиска.

«Что мне делать? – обескураженно спросил я, – Ссориться неудобно, но и принимать ухаживания от мальчиков, как-то…».

«Терпи, девочка моя!», – расхохоталась Лиска. Пришлось терпеть.

– Мне надо ещё зубы почистить! – вспомнил я, показывая пакетик с принадлежностями.

– Это сюда, – потянул меня за собой Юра. Там мы увидели Сашу. По её лицу пробежала тень, однако я обрадовался подруге:

– Саша! С добрым утром! Пойдём на завтрак вместе? Юра проводит! – Саша кивнула, не вынимая щётки изо рта, а я начал умываться.

– Извини, Саша, не могу же я его прогнать! – шепнул я Саше. Саша пожала плечами.

Умывшись, пошли в столовую. По дороге к нам присоединились девочки, среди них была Настя и малознакомая мне девочка Света. На вид она была где-то одних лет с Юрой.

Девочка попыталась оттереть меня от Юры, но Юра оказался стойким, не поддался обаянию красотки, а я-то надеялся…

На завтрак, к моему удивлению, давали не овсянку, а рисовую молочную кашу, между прочим, очень вкусную. Я съел всё, не глядя по сторонам. Когда же закончил и потянулся за чаем, удивился, увидев, что некоторые девочки не съели и половины.

– Хочешь ещё? – шепнул мне Юра, сидевший с правой стороны. Слева сидела Саша, старательно доедая кашу.

– Твою доесть? – спросил я.

– Что ты? – удивился Юра, – Попрошу добавки!

Почему бы нет? – подумал я, и согласился. Юра принёс ещё половину порции.

– Спасибо, Юра! – поблагодарил я, – А то кормят одной овсянкой, уже во, где стоит! – показал я.

– А ты откуда? – наклонившись к моему уху, спросил мальчик. Я замер. Потом так же тихо ответил:

– Пусть это будет нашей тайной! – Юра даже загордился.

После завтрака мы немного отдохнули, после чего объявили общее построение, на котором объявили, что, так-как лагерь укомплектован, начинаем жить по распорядку, то есть, в шесть подъём, потом зарядка, водные процедуры, завтрак, спортивные игры, обед, тихий час, купание, ужин, свободное время, отбой в десять. Распорядок будет меняться, потому что работают кружки. Расписание работы кружков висит на стенде, кто желает, записывайтесь.

Мы стояли отдельно от мальчиков, так что со мной были мои подруги. Оказалось, детей было не так уж и мало: около сотни мальчиков и девочек. Просто мы приехали поздно, и нас встречали наши ровесники, остальные были старше.

– Ты в какой кружок хочешь? – спросила меня Саша.

– А какие есть?

– Есть домоводство… – начала перечислять Настя.

– А спортивный есть? – спросил я.

– Есть! – обрадовалась Саша, – Спортивная гимнастика!

– Э-э… – протянул я, представив себя в купальнике в обтяжку, – а секция борьбы есть?

– Это у мальчишек, – разочарованно сказала Настя. – Нас не принимают.

– А если попросить?

– Просили уже, – ответила рыжая Саша, – даже мне отказали.

– Надо хорошо попросить! – решительно сказал я, и, когда построение закончилось, переоделся в повседневную одежду, потому что на линейке мы были в парадной форме, при галстуках, и пошёл искать Марию Ивановну. За мной увязались Саша с Настей, потом меня нашёл Юра. Куда же без него! Я у него спросил, где здесь секция борьбы.

– Я не знаю, – пожал он плечами, – не записан.

– Почему? – даже остановился я. Юра пожал плечами. Наверное, он и так сильный, подумал я.

Спорить я с ним не стал, мне надо было немного потренироваться, так что я решил действовать решительно. Вдруг здесь неплохой тренер?

– Марь Ванна! – обрадовался я, увидев воспитательницу.

– Что, Сашенька? – улыбнулась та.

– Марь Ванна, нам просто необходимо записаться в секцию борьбы!

– Прямо вот так, необходимо? – засмеялась Мария Ивановна, прижимая меня к себе и гладявороша мои волосы против шерсти.

– Вы же видите, какие мы слабенькие! – нагло врал я, подставляя свою голову под ласковые руки Марии Ивановны.

– Какая ты кошечка! – засмеялась воспитательница, – Ладно, я поговорю с Михаилом Аркадьевичем. Думаю, он разрешит тебе и Юре.

– А Саше? – вздёрнул я голову, понимая, что Насте это неинтересно.

– Саша, а я? – с обидой спросила Настя.

– Я думала, ты откажешься, – с удивлением сказал я.

– Я бы отказалась, – ответила Настя, – но я хочу быть с вами.

– Вот! – сказал я Марии Иванове, – Видите, сколько желающих?

– Вижу, Сашенька! – не выпуская меня, сказала воспитательница, – Осторожнее там! Обещаешь?

– Что вы, Марь Ванна! – ответил я, – Я уже занималась борьбой!

– Ладно, бегите, играйте! – выпустила меня Мария Ивановна.

– Побежали? В волейбол поиграем? – спросил я, и мы дружно побежали на спортплощадку.

Встав в круг, мы гоняли мяч. Стало уже жарко, ребята стали раздеваться до трусов. Некоторые девочки тоже. Я всё прикидывал, как мне быть. Однако, увидев бесформенные трусы, на некоторых из девочек, понял, что в них можно ещё не то спрятать. Трусы были с резинками на талии, и на ногах. Всё остальное пузырилось. Я отбежал в сторону, снял юбочку и внимательно осмотрел себя. Как всегда, я надевал сначала очень тесные узенькие плавочки, а сверху уже более просторные девчоночьи трусики.