Текст книги "Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

– Что?! Чё бы я плакал! – срывающимся голосом воскликнул Вадик, вскакивая, – Я хотел тебе помочь.

Далеко нести?

– Далеко. Километров пять. – Вадик недоумённо посмотрел на меня.

– Пять километров в час ходит человек, – пояснил я, – он уже на трассе.

– А как же ты? – удивился Вадик.

– За меня не беспокойся, – улыбнулся я, – меня подвезут на служебной машине. Давай рюкзак.

Вадику ничего не оставалось, как вытащить из кустов рюкзак. Я скинул Лискин, и хотел открыть большой, но Вадик воспротивился:

– Куда, в чужой рюкзак лезешь?

– Хочу туда свой положить, с двумя неудобно.

– Санька разрешил? – обиженно засопел Вадик, – Ты его подружка?

– Да, мы дружим, – ничуть не соврал я, – что такого? Кто с ним не дружит?

Вадик отвернулся, и засопел громче.

– Ну, давай, Вадик! – протянул я ему свои наманикюренную, с покрытыми бесцветным лаком ногтями, руку. Он осторожно пожал её,. помог мне с рюкзаком, и я отправился дальше, покорять Российские просторы.

Попутчик.

Через час я уже вышел к трассе. В рюкзаке у меня уже было пусто, как и в желудке.. Надо было заехать в какой-нибудь посёлок, где естьбыл бы неплохой магазин.

Постояв немного на обочине, услышал шум приближающейся машины. Поднял руку.

Могучая «Татра» пшикнула тормозами возле меня, обдав пылью, поднятой с обочины.

Я влез по металлическим ступенькам на подножку, которая была мне по пояс, открыл дверь и забрался внутрь. За рулём сидел мужчина лет пятидесяти, с вислыми седыми усами.

Убедившись, что девочка утвердилась на широком сиденье, воткнул скорость, и поехал, ничего не спросив.

У этого водителя тоже играло радио, большой приёмник. «Урал», кажется, размером с «ВЭФ», только все ручки сверху, чтобы можно было его прикрутить под приборную панель.

На удивление молчаливый, водитель задумчиво смотрел на дорогу, слушая то музыку, то последние известия. Запад успешно загнивал, сСоцлагерь, не менее успешно, развивался, стремясь к счастливому будущему.

– Счастливая ты, Сашка! – сказал вдруг водитель, – В такое удачное время живёшь! Ни войн, ни разрухи. Вырастешь, выйдешь замуж, детей нарожаешь, будешь жить, да радоваться! Не то, что мы. Сколько вынесли!. Жену потерял, детей убили… Живу теперь бобылём. Только и радости, что на вас, ребятишек, смотреть.

Я представил, когда он родился, и поёжился. Мои ровесники завидуют им, знаю по школе: «Поздно мы родились! Революция завершилась. Гражданская война кончилась, Война тоже! Теперь нет места для подвига!».

Я-то знал цену этим подвигам. Пытался развеять их детские мечты. Со мной не спорили, не могли презирать за малодушие, потому что я был самым сильным и ловким, и не только в классе, благодаря. Результат изнурительнымх и мучительнымх тренировкамок.

Досталось этому деду, подумал я. В детстве голод, потом война, страшная разруха. Однако подняли страну! Ещё не прошло и двадцати пяти лет после войны, а страна уже в первых рядах в мире по экономике, науке и технике! Первые по реактивному авиастроению, а для того, чтобы принять наш самолёт с президентом… прошу прощения, с Генсеком, американцам срочно пришлось переоборудовать и расширить аэродром в Вашингтоне, удлинить ВПП! Ппотому что действующий аэродром не мог принять такую громадину, совершившую беспосадочный трансатлантический перелёт Москва-Вашингтон.

Первые в космосе, теперь начали осваивать Сибирь, Дальний Восток и Арктику, построили первый в мире Атомоход «Ленин», пПодводные лодки с атомными реакторами и с баллистическими ракетами, с ядерными боеголовками..

Наши автомобили на Западе нарасхват.

Почему всё, так замечательно начавшееся развитие, остановилось? Происки империализма, или собственная глупость?

…Вот, допустим, приняли меня в Кремле, принимает меня, (девочку), Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР, четырежды… или трижды, пока? Герой Советского Союза, ну, и так далее.

Внимательно выслушивает меня.

– Спасибо, внучкадочка! Будем работать! Ещё теснее сплотим наши ряды! Преемника воспитаем, конечно! Вон, на Ставрополье, есть у нас перспективный молодой человек, комсомолец, спортсмен, красавец!, Яя думаю продвинуть его по партийной линии. Мишкой, кажется, его зовут.

Я пытаюсь возразить, но дедушка впивается мне в губы бесконечным поцелуем…

Хорошо, что вовремя вспомнил про макияж! Чуть не вытер губы!

Хотя, нет, сейчас генсеку немного за шестьдесят, он вполне ещё адекватный, подвижный мужчина. Это через двадцать лет, после неудачного лечения, превратится в развалину.

Всё-таки интересно, что они будут делать, узнай, что ждёт страну через двадцать лет?

Ведь вот оно, нынешнее величие державы! Попробуй, сейчас, заставьпрети Советскихм спортсменовам выступать под нейтральным Олимпийским Олимпийским знаменем! Или запретить Советскую символику! Даже от таких мыслей в холодный пот бросило бы любого ихнего деятеля.

Половина мира под нашим контролем. Мы меняем президентов, устраняем неугодных, руками Пол Пота вырезали половину Камбоджи… Ну, и так далее. Венгрия? Чехия? А вот вам! Попробовали бы, разбомбить Югославию! Смели бы всех НАТОвцев Атлантику, и не поморщились бы!

Наверное, именно поэтому так и получилось. Всё под контролем, жизнь в стране налаживается, причём, в основном, спокойная, с уверенностью в завтрашнем дне. Цены фиксированные, доход граждан растёт.

Преступность загнана в подполье. В милиции работают честные, справедливые люди… Ну, почти.

«Мы вступили в эпоху развитого социализма!» – раздаётся с трибуны..

Великая страна вВ шаге от включения в единуюой информационнуюой системуы, аналога интернета, ЕЭС.

С такими сладкими, и не очень, размышлениями, я ехал по относительно ровной дороге по Сибирским просторам на чешском самосвале «Татра». Горы есть там такие, Татры. Двигатель с воздушным охлаждением, между прочим! Почему-то с Запада нам присылали именно такие машины. «Татра», «Магирус Дейч».

Что? Нет «Магируса»? Будут. На «БАМе» много будет.

Перегреваются? Быстрее надо ездить, чёрт побери! Нет дорог? Ну и дураки, вам же самосвалы поставляем для того, чтобы вы дороги строили!и.

Усатый водитель свернул с трассы, въехал в посёлок. Я просмотрел название, но посёлок был не маленьким, улицу осеняли высокие тополя, домики стояли в глубине дворов, двухквартирные, похоже, коттеджи.

«Татра» остановилась возле двухэтажного магазина. Внизу продукты, наверху промтовары.

– Ну, давай, Сашка! – протянул он мне широченную ладонь. Я ударил сверху своей маленькой ладошкой. Дед прихватил её пальцами, пригляделся.

– Не рано ногти красить начала? Ай, Сашка! Ай, хулиганка! Вот мамке скажу! – улыбнулся дед такой ласковой улыбкой, что стало ясно, что никому он ничего не скажет. Даже то, что подвёз меня.

– Дойдёшь сама? А то мне на Сахарный Ключ надо, в карьер. Бабушке привет!

Я улыбнулся ему самой ласковой улыбкой, сказал тонким голоском «спасибо», и выбрался из уютной кабины.

Где-то здесь живётесть счастливая девочка Саша, ещё больше счастья желаю тебе!

Самосвал уехал. Я постоял, и пошёл в магазин. Возле магазина моё внимание привлек внимание автомобиль «Москвич» зелёного цвета. Четыреста восьмой. Новая модель! Мне нравится зелёный цвет, цвет лета.

Жаль, в эти годы нет ни чипсов, ни сублимированной лапши, картошки и супов в картонных стаканчиках. Или бульонных кубиков. Хоть они и сделаны из вываренных костей и жил.

Для туриста самое то! Но всё это будет в проклятом капиталистическом будущем.

Сейчас можно взять говядину тушёную, свинину пряную, завтрак туриста мясной, или рыбный. Пауков в банках, этих я взял, наверное, единственный из всех покупателей. Продавщица очень подозрительно посмотрела на меня. Я хотел сказать ей, что это очень способствует мужскому здоровью.

Странно было бы услышать это из уст маленькой девочки!

Что ещё? Сухари! Объеденье! С изюмом! Галеты в пачках, «Поход» называются. Ирис, упакованный, как шоколад, и шоколад, тоже. Вермишель возьму. Яичную. Может, придётся суп варить. Сахар пилёный. Соль, хлеб, минералка. Чёрт! Тяжело уже, а хочется больше!

Пойду– ка я на второй этаж!

На втором этаже зашёл в отдел детской одежды. Трусики надо прикупить, маечкиу, носки.

Носочки, какда и вся детская одежда, стоит намного дешевле взрослой, господдержка. Можно купить носки и менять их, по мере загрязнения. В смысле, выкидывая грязные.

– Девочка! – обратилась ко мне продавщица, – смотри, какие у нас появились юбочки!

Я посмотрел. О! – сказал я сам себе. Симпатичные шотландки. Мини. Между прочим, мне понравилось в юбочке. Не жарко. Сейчас куплю боле чуть более просторные плавочки, и буду так ходить, пока жарко. Будет холодно, надену шорты, потом штаны…

Пошёл в примерочную, померил. Ещё и трикотажную кофточку. Девочка в зеркале мне понравилась. Лиске, тоже. Она даже позавидовала мне, сказав, что, в своё время, она могла только в лесу надевать модную одежду.

Нашёл здесь бандану, летнюю кепку, похожую на бейсболку. Нижнее бельё, красные нитяные колготки! Японские светлые полукеды.

А что? Финансы позволяли!

– Где у вас велосипеды продаются? – спросил я у весёлой продавщицы. Всё-таки иногда хорошо быть девочкой, к тебе лучше относятся, не ругаются, что отвлекаеют от дел. А за мальчишками всегда глаз да глаз: как бы чего не украл!

Оказывается, неподалёку есть «Культики», где продаются, вместе с книгами, спорттовары.

Зашёл и туда, с мечтой,. что сейчас рюкзак, уже здорово оттягивающий плечи, переместится на багажник велосипеда.

Велосипед был. Именно такой, какой мне надо, дамский, со скошенной рамой, над цепью установлен кожуха защита, чтобы не затягивало штаны под звёздочку, от осей до крыльев красивый веер. Но это легко убирается. Не смутила мня и цена: сто рублей с копейками.

Смутило и расстроило до слёз другое:

– Детям не продаём! Приходи с родителями!

– У меня только бабушка!

– Приходи с бабушкой!

– Ей тяжело ходить, а мне, видите, приходится продукты носить. Думала, на велике легче будет, – я шмыгнул носом, думая разжалобить продавщиц, но продавщицы были непреклонны.

Попросить какого-нибудь дядечку или тётечку? Но я уже сказал, что у меня только одна еле живая бабушка.

– Ссверкнув злыми глазами на тёток, я вышел из магазина. Следующим моим недолгим пристанищем была столовая. Тут я оторвался. Наелся! Всё было по-домашнему вкусно. За мной даже убрали посуду, увидев, как я отдуваюсь, почти лёжа на стуле..

Делать нечего! Навьючившись, как верблюд, я пошёл на трассу. Выйдшел я на автобусную остановку, на которой никого не было, сел на лавочку, пристроил рядом рюкзак. Видимо,. автобус недавно ушёл, поэтому я один. Но ладно, ещё не вечер.

Я подложил ладони под коленки, поболтал ногами.

Мимо меня промчался тот самый «четыреста восьмой» «Москвич». Обдал вонючим выхлопом.

Каким бензином пользуется? Шестьдесят шестым, что ли?

Автомобиль вернулся задним ходом.

– Далеко собралась, красавица? – спросил молодой человек, лет тридцати.

– На Дальний Восток! – буркнул я, не двигаясь

– А ты весёлая! – засмеялся водитель, – Садись, подвезу поближе к Дальнему Востоку!

– С незнакомыми дядями не езжу! – ответил я.

– Так давай, познакомимся! Меня Андреем зовут, а тебя?

– Саша! – ответил я.

Странно. Не собирался я садится в подозрительную машину, но такой открытый взгляд был у парня, добрая улыбка, что я соскочил со скамейки, хотел поднять рюкзак, но Андрей был уже рядом, взял рюкзак в руки и опустил его в багажник.

– Ого! Что там? Кирпичи?

– За продуктами ездила. Хотела купить велик, а детям почему-то не продают,. – пПожаловался я., – Говорят, бабушку приведи. А как я её приведу, если она в деревне? – вдохновенно врал я.

– Печально, – согласился Андрей, открывая мне заднюю дверцу.

– На переднем сиденье гаишники не разрешают сажать детей, – объяснил он, захлопывая дверцу.

Потом сел на своё место, и мы поехали. Водитель он был хороший, гнал автомобиль со скоростью сто километров в час, и выше. Проехали мост, другой, деревню Большие Выселки. Я молчал. Чем дальше отвезёт, тем лучше. Когда проехали Филипповку, я встревожился: не могла же мифическая девочка жить так далеко. Уже в Выселках я должна была заволноваться. Но я молчал, пока мы не проехали третий мост. Может, и сейчас бы я молчал, но «дядя Андрей» свернул на просёлок и углубился в лес.

– Куда вы меня везёте? – спросил я, без тревоги в голосе.

– Здесь есть отличное место, перекусимоедим, и дальше поедем, – ответил Андрей. – Ты же собралась на Дальний Восток? Чтобы туда доехать, надо подкрепиться!

Я попытался открыть дверь, но она оказалась заблокирована. Стекло тоже не опускалось. С другой стороны, то же самое.

– Не спеши, красавица! – усмехнулся Андрей,. глядя в зеркало. – Успеешь ещё. Сейчас остановлюсь…

«Саша, приготовь стилет!» – напомнила Лиска. А я растерялся! Тут же у меня в руке оказался острый и тонкий, как шило, стилет.

Андрей нашёл укромное место, загнал туда машину. Может, он уже не раз сюда привозил девочек?

– Ну что, Сашенька, пора расплатиться за проезд, – повернулся ко мне водитель.

– У меня есть деньги! – пискнул я.

– У меня тоже есть деньги, – возразил Андрей, – мне надо то, чего у меня нет.

– У меня тоже этого нет, – сказал я мальчишеским голосом, – может, я, вообще, мальчик.

– Мальчик, так мальчик, – не стал спорить Андрей, – рот у тебя вполне рабочий, да и попка, тоже! Ну, иди к папе! – он повернулся и попытался поймать меня. Ээто ему сразу не удалось.

– Поиграть хочешь, девочка? – засмеялся он, – Ну, давай поиграем!

Деваться мне было некуда.

«Поддайся ему. Пусть подтянет к себе, и бей в печень. Печень у мужиков справа!».

«А у женщин?», – оторопел я.

«Меньше рассуждай. Вот, сейчас! Бей!!». И я ударил парню в бок. Он дёрнулся, а я разъярился, и бил, бил в одно место, пока стилет не стал скользким.

– Гадёныш! – прохрипел парень, – Ты убила меня!

– Нет ещё! – ответил я, и воткнул стилет ему в основание черепашеи. С трудом вытащил обратно.

Наступил откат, тело стало, как студень, я перелез на переднее сиденье, открыл дверь и вывалился на траву. Как всегда, от запаха крови, у меня потемнело в глазах. На четвереньках я отполз в кусты и начал рыгать. Выворачивало меня капитально. Весь обед, вся желчь вывалились под куст.

Я стоял на четвереньках, глядел на вонючую кучу, не в силах пошевелиться. Как только я начинал двигатьлся, меня начинало выворачивать.

«Хватит! – сказала Лиска. – Иди, помойся в речке. Она недалеко».

Я выполз из кустов на четвереньках, потом утвердился на ногах и пошёл туда, куда указала Лиска.

Скоро увидел неглубокую речку.

Сначала отмыл, с песочком, стилет и руки. Потом разделся догола, отмылся весь, смыл липкий холодный пот, осмотрел одежду. Кровь начал отмывать с юбочки. Кровь отмывалась с трудом, почти совсем не отмывалась. В гудящей голове появились мысли. У меня в рюкзаке есть мыло и щётка. Пусть зубная. Почему-то появиться голым перед трупом показалось мне неприличным и страшным.

Но трусики оказались сырыми! Оказывается, как всё это страшно! Если бы не Лиска, меня бы сейчас насиловали самым извращённым способом, а потом бы убили. Каким образом? Думаю, не лёгким, мучительным. Как Лиску.

Меня начал бить крупный озноб. Буквально всё тело сводило судорогой и колотилобило. Клацали зубы.

«Залезь снова в речку!» – я кое как заполз в холодную воду. Как ни странно, отпустило.

И тут я заплакал.

– Лис! – тихо кричал я, -Лис! С тобой такое было?

«Да», – коротко ответила Лиска. Она не успокаивала меня, пока я не проплакался.

Потом я прополоскал плавки, выжал и натянул на себя. Пошёл к машине.

Багажник оказался закрыт. Скрутив себя, я снова забрался в машину. Стараясь не смотреть на покойника и с трудом останавливая рвотные позывы, я выдернул ключи, хорошо, что Андрей, когда ещё был живым, не положил их в карман. Спешил насладиться моим телом. А то, лезть в карманы ещё тёплого покойника, было выше моих сил..

Вылез наружу, осмотрелся. Вроде не запачкался. Открыв багажник, достал рюкзак.

«Сотри свои отпечатки», – посоветовала сестра.

– Чем?

«Ну и глуп ты, братец! – возмутилась Лиска, – Хоть своими трусами!»

Под удивлённое молчание сестры. я снял плавки и стал протирать места, где касался.

– А внутри? – спросил я.

«Господи! – рассердилась сестра, – За что мне это?! Снаружи дверь открывается! Приди же в себя, кретин!».

Встряска помогла. Я открыл дверцу, держа ручку плавками, вытер всё внутри, переднюю дверцу тоже. Хотел выбросить плавки, но, от горестного вздоха Лиски понял, что это делать нельзя.

Подхватив рюкзак, поспешил к речке, к своим вещам. Там я тщательно выстирал одежду, и развесил на кустах.

«Не время рассиживаться. Надо уходить».

– Сил нет. Немного отдохну. Да и одежда мокрая.

«Дурачок. У тебя полно одежды! Одевайся!».

Только я хотел одеваться, как Лиска остановила меня:

«То, чем тебя вытошнило, надо убрать».

– Куда убрать? Съесть, что ли?

«Можешь съесть. Иди, убирай. В багажнике есть лопата.».

Я вдруг понял, для чего нужна была эта лопата, и содрогнулся. Некоторые убийцы даже заставляют своим жертвам рыть себе могилу.

До чего же я туп! Даже с учётом прошлой жизни. Меня же почти парализовало от страха! Если бы не Лиска!

– Лис, я больше никогда…

«Сань, я знаю. Прости меня, мальчик мой. Иди.».

Я опять вернулся к машине, вынул лопату из багажника, выкопал аккуратную ямку, сняв кусок дёрна, и перенёс туда свои улики. Потому что понимал, что по анализу слизистой криминалисты смогут определить, что убийца – мальчик. А то, что убийцу будут искать, сомнений нет.

Никто ведь не знает, что этот человек – маньяк и педофил! Наверняка покойник был примернымй семьянином, работалет где-нибудь, был на хорошем счету.

Интересно, сколько на его счету маленьких замученных детишек? Уже не спросишь!

Закончив уничтожать улики, я сунул лопату в багажник, предварительно помыв её в речке, оделся в свою «сиротскую» одежду и целиной пошёл к ближайшей деревне, высмотренной на карте.

По дороге я мрачно проводил «разбор полётов».

Вот бы об этом узнал папа! У меня даже задница зачесалась.

Надо же! Столько учиться защищаться и убивать, и чуть не угодитьл в лапы какого-то жалкого педофила! Со стилетом в руке! Парализованный ужасом! Мама, бы от горя, что вырастили такую бестолочь, с ума бы сошла… окончательно.

Что заставляет детей, как кроликов перед удавом, следовать за мучителем? Иногда есть возможность убежать, даже дать отпор! Хуже ведь не будет! Привычка подчиняться старшим?

Понятно, ребёнок, пойманный в запертой машине, долго сопротивляться не сможет, но я обученный мальчик, я могу убить человека любым подвернувшимся предметом, и вот, такой жалкий результат.

Только Лиска, встряхнувшая меня, спасла меня от жуткой участи.

Я шмыгнул носом, и повертел головой, разминая задеревеневшую шею. Придуманная мною игра с Лиской начала принимать мистические формы. На этот раз за Лиску говорил не я, а будто она сама!

– Лис! – позвал я.

«Ну, что, Саша?», – я так и не понял, это я сам с собой разговариваю, или душа сестры?

Тогда я закрыл глаза, представил Лизу своей ровесницей, обнял её мысленно, и крепко поцеловал в губы. Лиска хихикнула, высвобождаясь из моих объятий:

«Что это было?»

«Я люблю тебя, Лис! Ты мне одновременно мама, сестра, и единственная любимая девочка».

«Единственная?» – хитро прищурилась Лиска».

«Я ещё не созрел до любви к девочкам», – смутился я.

«Но дружишь с ними!»

«Они для меня такие же, как мальчишки, только думают немного иначе».

«Мы, девочки, по крайней мере, думаем! Не стой, как истукан, ты выглядишь глупо!».

Я открыл глаза и огляделся. Никого не было вокруг, только вдалеке брехали собаки. Там, скорее всего, нужная мне деревня.

Повернув в ту сторону, я пошёл, несколько успокоенный. Конечно, ещё хотелось отхлестать себя по щекам за проявленную трусость, но не век же себя казнить? Этак и комплекс неполноценности заработаешь! Встряхнувшись, я зашагал бодрее, царапая голые ноги подлеском.

Домик в деревне.

Выбрался я из леса прямо на полянку на окраине деревни, где, держа в руках велосипеды за рули, стояли два мальчика, примерно моего возраста, и девочка.

– Привет, девочки! – поздоровался я, стянул с натруженных плеч тяжеленный рюкзак, бросил его на траву и без сил опустился на отполированное многими штанами бревно.

– Ты чего мальчиков оскорбляешь? – подошла ко мне девочка, ведя велик за руль.

– Мальчиков? – тупо спросил я.

– Ну, да! – показала она на мальчишек.

– Я только тебя заметил! – соврал я, улыбаясь. Девочка смутилась:

– Ты откуда? Ой, исцарапался как!

– Турист! – попытался гордо сказать я, вышло, правда, как-то жалобно.

– Почему один? Где взрослые? Заблудился? – я кивнул, радуясь, что не приходится объясняться.

– Мне бы переночевать где-нибудь. Устал неимоверно. Меня Саша зовут, – представился я.

– Лена. А это – Славка и Борька. Мы у бабушки Мани живём, нас сюда родители отправили.

– А мы – вот, в турпоходе!

– Тебя, наверное, ищут? – обеспокоилась девочка.

– Пока нет, у меня карта. Утром сориентируюсь, выйду на условленное место, там встретимся. Здесь же диких зверей нет?

– Зверей нет, но в лес нас не пускают, говорят, здесь дети пропадают.

Я, с опаской, посмотрел на покинутый лес, передёрнул плечами: «больше не будут пропадать».

Девочка Лена поняла меня по-своему:

– Испугался? – я кивнул. К нам уже подошли мальчишки, стояли рядом, слушая наш разговор.

– Так где я могу остановиться на ночь, Лен? Ты же знаешь? – взмолился я.

– У нас и остановишься! – решила Лена, и обратилась к друзьям: – Помогите человеку! Не видите, устал!

Мальчишки взяли мой рюкзак и стали укладывать на багажник одного из велосипедов.

– Тяжёлый! – удивились они, пристраивая моё имущество. Я поднялся, кряхтя, как дед, показал, как надо надёжно привязывать багаж.

– Пошли! – скомандовала девочка, и первой пошла к избам.

Мы зашли во двор одной из изб, сложенных из громадных брёвен, наверное, ещё лет сто назад.

Во дворе бабушка кормила курей. Мальчишки по-хозяйски поставили в стойло своих «коней», отвязали мою поклажу и отнесли в пристройку. Меня же Лена повела знакомить с хозяйкой.

– Ба! – позвала она старушку.

– Да, Леночка? –неожиданно звучным голосом спросила бабушка, улыбаясь. Она посмотрела меня, грязного и исцарапанного, приветливо улыбнулась и мне. Сетка морщин покрывала её лицо, на голове был повязан тёмный платок. Одета она была, как все бабушки: в тёмную кофту и юбку до пят.

– Ба, это Саша. Можно, он у нас переночует?

– Где ты его нашла, такого исцарапанного? – удивилась бабушка.

– Из лесу вышел. Заблудился, говорит. Турист! – с некоторым сарказмом сказала она.

– Ну, турист, так турист, – покладисто сказала бабушка, – устал, небось, и есть хочешь? – обратилась она ко мне. Я шмыгнул носом, опустив глаза.

– Есть, во что переодеться? Баню сегодня не топила, но горячая вода есть, сейчас помою тебя в корыте, тогда и покушаешь. Где тебя только леший водил?

Я тоже не мог понять, где мог так извозиться. Как будто в болото не заходил?

Лиска хихикнула: «Свинья грязи вездесегда найдёт». Она всегда меня отмывала, удивляясь, как ко мне всё липнет. Я вспомнил про сырую девичью одежду:

– А можно потом постираться? – подал я голос.

– Конечно, малыш, постираю всё, – я замялся, но решил не спорить с хозяйкой.

– Иди в избу, – пригласила меня бабушка.

– Я сейчас! – я трусцой побежал в пристройку, куда мальчишки унесли мой рюкзак.

Внутри пристройка была оборудован под штаб, также были устроены спальные места. Видимо, засиживаясь до темна, ребята устраивались здесь на ночь.

Ребята скромно сидели за столом, не задавая никаких вопросов. Видно было, что верховодила здесь Лена. Я развязал свой рюкзак, достал свёрток с Лискиной одеждой, и смену белья для себя.

Переглянувшись с ребятами, пошёл в избу. Там, возле большой русской печки, Лена с бабушкой уже наполняли корыто из оцинкованной жести, которое стояло на небольшом возвышении.

– Раздевайся, и залазь, – скомандовала бабушка, а Лена вышла в горницу, – только смотри, не упади. Мне тяжело наклоняться.

Я скинул одежонку и залез в большое для меня корыто. Ух, как загорелись царапины!

Бабушка начала намыливать мне голову каким-то неизвестным мне жидким мылом. Не иначе, как сама варила. Потом взяла жёсткую мочалку и начала немилосердно ею меня тереть, немного пощадив исцарапанные места. Я терпел. Мыла бабка довольно жёстко. Взяла кисти рук и оттёрла их щёткой, как будто там ещё была видна кровь. Увидела остатки лака на ноготочках, и буркнула что-то под нос. Тщательно вымыла лицо. Потом поставила на ноги и сполоснула чистой водой.

– Лена! – позвала она, – Принеси полотенце и мазь!

Из горницы вышла девочка с полотенцем, без тени смущения начала помогать бабушке.

– Смазывай царапины, – сказала бабушка девочке, – не перепутала мазь?

– Что ты, ба?! – Здесь же написано: «от ран и ссадин».

– Умница, Леночка, смазывай раны и ссадины., – Девочка начала смазывать мои многочисленные царапины, я ожидал, что будет жечь, как от йода, а на самом деле боль от мази сразу стихала.

– Ну, всё, одевайся, – сказала бабушка, внимательно наблюдающая за внучкой.

Я надел маечку с трусиками, хотел ещё шорты, но бабушка не позволила:

– Оставь, постираю,. А ты садись за стол, Лена сейчас накроет. И позови ребят, Лена, поужинаете вместе, потом поможете мальчику на печь взобраться.

– Хорошо, ба! – кротко ответила Лена, выставляя на стол большие тарелки. Потом она, ухватом, вынула из печи горшок с щами, разлила половником по тарелкам.

– Интересно… – произнесла бабушка, развернув узел с девчачьей одеждой.

– Это моё… – покраснел я.

– Как, твоё? – удивилась Лена, недоверчиво глядя на меня.

– Сестры моей. Она погибла, а я, в память о ней, иногда ношу её одежду.

– Откуда здесь пятна крови? – спросила бабушка. Я вздохнул, и опустил голову.

– Ладно, оставим вопросы до утра. Смотрю, сомлел совсем мальчонка.

– Ты умеешь это носить? – не поверила мне Лена. Я кивнул, не сомневаясь, что завтра мне устроят проверку. Вдруг я снял одежду с убитой мною девочки?

– Нет, я не трогал никакую девочку, я сам был в этой одежде… – непослушными губами сказал я.

– Всё, всё! – прервала меня бабушка, – Завтра всё расскажешь. Кушай! Лена, где хлеб?

Лена бегом нарезала каравай хлеба на толстые ломти и положила их в хлебницу. Потом испарилась из кухни.

Я взял деревянную ложку и начал хлебать щи, положив туда сметаны из блюдца.

Скоро прибежали умытые мальчишки и тоже набросились на еду. Щи были жирные, сытные. Съев тарелку щей, я осоловел. Лена сама напоила меня каким-то отваром, и повела к печи.

Борька запрыгнул наверх, подал оттуда мне руку и помог заползти на лежанку. Уложив меня, мальчик заботливо прикрыл меня одеялом, и, не сказав ни слова, спрыгнул вниз.

Здесь пахло сухими травами, как в степи. Я быстро заснул

.

…Ночь была довольно светлой, Луна светила сквозь обрывки туч, которые медленно ползли по чёрному небу. Говорят, всех преступников тянет на место преступления. Вот и я, в трусах и майке, прибежал сюда. Машина в свете Луны казалась чёрной. Я захотел заглянуть в салон. Обойдя «Москвич» с водительской стороны, увидел, что передняя дверца машины открыта. Сердце остановилось, потом застучало с бешенной скоростью.

Осторожно приблизившись, увидел, что на сиденье, залитом чёрной кровью, никого нет. Наклонившись, заглянул внутрь машины, и в этот момент мне на плечо легла холодная, как лёд, рука. Медленно, очень медленно я обернулся. На меня смотрел мёртвыми глазницами Андрей…

И тут я не выдержал, закричал от ужаса, вскакивая на постели и, дико озираясь.

– Тише, тише, – шепнул мне кто-то. – Успокойся, Саша! На, выпей, – мне поднесли к губам кружку с какой-то пахучей настойкой. Я выпил горькое питьё, отдал кружку в маленькие руки, и только сейчас понялувидел, что это Лена. Взяв у меня из рук кружку, она поставила её на стол, потом залезла ко мне под одеяло, уложила на подушку, и сама прилегла рядом:

– Спи, Сашенька, ничего не бойся, – прошептала она, гладя меня по голове.

Заходившееся сердечко успокаивалось, я почувствовал покой на душе, и стал засыпать.

Лена напевала что-то ласковое.

Утром я проснулся от сильного давления внизу живота. Ещё стоял полумрак, серый рассвет только-только проникал через небольшое оконце. Рядом кто-то сопел. Приглядевшись, увидел, что у меня под мышкой уютно устроилась Лена.

С нежностью глянув на неё, я выбрался из-под одеяла, кое-как слез с печи и побежал на двор, с трудом сориентировавшись спросонья и в полутьме, где тут выход.

На крыльце меня обдало утренней свежестью. Не став искать уборную, справил малую нужду где-то под забор и быстро побежал в избу. Мысль сделать утреннюю пробежку показалась мне кощунственной.

Залезши на печь, я прижался к недовольно зашевелившейся Лене, радостно чувствуяпонимая, как уходит из меня напряжение вчерашнего дня. Пригревшись, я снова уснул.

Второй раз я проснулся уже один. Поднявшись, увидел за столом всех ребят вместе с Леной.

– А, проснулся, засоня! – улыбнулась девочкаЛена, – беги скорее, умывайся, и садисьдавай завтракать! Только тебя ждём!

– А где умывальник? – спросил я, слезая с печи.

– Пошли, провожу! – засмеялась Лена, взяв меня за руку. Умывальник оказался в сенях.

Я сбегал в пристройку, надел футболку и шорты, взял зубную пасту и щётку и вернулся в сени.

Здесь меня ждала Лена с полотенцем. Когда я умылся она подала мне полотенце, почему-то смущаясь.

Когда мы зашли на кухню, на столе уже стоял горшок с ароматной разваренной кашей, и бабушка накладывала её по чашкам, с горкой.

Я попробовал, и начал наворачивать, обжигаясь, кашу необыкновенной вкусности.

Запили молоком.

– Спасибо, бабушка! – улыбаясь во весь рот, поблагодарил я.

– Тебе спасибо, внучек! – улыбнулась бабушка.

– Мне-то за что? За хороший аппетит? – засмеялся я.

– За доброе дело тебе спасибо! – почему-то вздохнула бабушка.

– Доброе дело? – улыбка сползла с моего лица.

– Ты всё рассказал, пока спал, – призналась старушка.

– Всё-всё?! – помертвел я лицом.

– Успокойся, не всё-всё, а то, что произошло с тобой вчера. И не надо так бледнеть. Всё останется здесь, никому ничего не надо об этом знать. Мне же надо было узнать, от чего тебя лечить. Да, я местная знахарка, а внучка моя помощница и ученица. Славушка и Боря лечатся у меня. Вот и ты теперь вылечился. Не будет он большетеперь преследовать тебя, ушёл душегуб в свой ад.

Я шумно вздохнул, успокаиваясь.

– Лена погладила уже твои вещи, – улыбнулась она, – Леночка хотела посмотреть, как ты выглядишь в той одежде, в которой заманил душегуба.

«Посмотреть, на самом ли деле это мои вещи», – подумал я. Ну, ладно! – в моей голове возникла мысль позабавиться, да и не только: когда у тебя на хвосте убийцы, переоденешься не только в девочку, а сейчас появилась такая возможность узнать, насколько мне это удаётся.