Текст книги "Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

Но организм властно требовал подъёма. Пришлось подняться. Света сидела на своём диване, листая журнал.

– Проснулась? – обрадовалась она.

– Ты всё знаешь, – отвёл я взгляд.

– Ну и что? – пожала плечами девочка, – Мама сказала, что, если ты притворяешься девочкой, значит, так надо. Правда? Ты расскажешь мне? – я отрицательно покачал головой.

– Почему? – слегка обиделась девочка.

– Это слишком опасно для тебя, Света, не надо расспрашивать меня ни о чём.

– А что тебе приснилось? Что-то страшное? – я кивнул, ругая себя последними словами. Ведь обещал Лиске не плакать. Если бы не плакал, не вытащили бы меня из постели в мальчишеских трусиках, по которым любая внимательная женщина определит пол ребёнка.

Молча собрав мыльные принадлежности, пошёл в туалет.

Что теперь будет? – думал я, умываясь, – Познакомился со Светой, чтобы сойти с поезда вместе с ними, будто одна семья, сбить с толку ищеек, если они будут встречать меня. А теперь? Сойти в Уссурийске? Потом на электричке, посмотреть, куда ходят, и поехать. А они уже ходят до Уссурийска? Или на пригородном поезде? Какая разница? Придётся расстаться со своим удобным купе. К хорошему быстро привыкаешь!

Когда вернулся, у меня в купе вместе со Светой была её мама. Я подумал, что она пришла за Светой, и мне сейчас сделают выговор за обман.

Положив вещи в шкафчик, я встал прямо и опустил голову.

– Какой примерный мальчик! – восхитилась Софья Васильевна. – Да, ты заслужил наказание, но, судя по всему, всё это ты сделал не ради озорства?

Я согласился, покачав головой.

– Не расскажешь? – я отрицательно покачал головой.

– Ну, что ж, храни свою страшную тайну. Я разрешу вам дружить, пусть Света здесь ночует, там на самом деле гораздо хуже. Я бы сама к вам переселилась.

Я вскинул голову:

– Переселяйтесь! Мы со Светой на одном диване поместимся!

– Саша! Ты же мальчик!

– Ну и что? Что я, больше места занимаю, чем девочка?

– Я не о том. Нельзя мальчику и девочке вместе спать.

– Почему? – удивился я, – Не думайте, что я глупый, но мы же ещё дети, даже не подростки.

– Вот это меня и пугает, что ты слишком взрослый ребёнок.

– Жизнь такая была, – смутился я.

– Я заметила. Держишься, как аристократ, притворяешься жизнерадостной девочкой, а внутри прячется испуганный мальчик. Так чего ты боишься? – я поднял голову и сказал:

– Того, что меня поймают и убьют. Я ничего особого не натворил. Я кровник. Теперь вы знаете всё, знаете, что рядом со мною быть опасно. Я хотел всего лишь одного: сойти вместе с поезда, будто мы одна семья, потом тихонько отстать, – я затаил дыхание, вцепившись руками в края шортиков.

Софья Васильевна молчала, изучая меня внимательным взглядом.

– Ты только поэтому позвал меня к себе? – спросила вдруг Света. И я понял, какая я свинья.

– Ты мне на самом деле понравилась, – возразил я, – сначала я хотел с тобой просто поиграть, а уже потом решил, что с вами меня могут не заметить. Правда! Мне очень тоскливо одному, – добавил я, глядя в окно.

– Это мы поняли, – сказала мама Светы, – по кому ты плакал? По маме?

– По сестре. Она мне заменила маму. Её убили. Сегодня сорок дней, – я, молча, заплакал.

– Бедненький мой! – Софья Васильевна поднялась, подошла ко мне, подвела к дивану и снова посадила к себе на колени.

– Успокойся, маленький, извини меня за допрос. Ты прав был, что молчал об этих ужасах.

Света села рядом, и взяла мою руку:

– Тебе очень плохо, Саша? – я кивнул. Ужасно было второй раз потерять любимую сестрёнку.

– Кушать будешь? – спросила меня Светина мама.

– Я сюда закажу, – прошептал я, потому что показываться в таком виде на людях решительно не желал.

– Свете остаться?

– Если ей не противно, – хлюпнул я носом.

– Ничуть не противно, – сказала решительно Света, – мама, у него здесь есть умывальник, давай умоем Сашу?

Я подчинился, меня умыли, вытерли полотенцем опухшую рожицу и посадили за стол. Велели ждать.

Я смотрел на проносящиеся за окном унылые пейзажи, и опять ругал себя, за то, что разоткровенничался перед совершенно незнакомыми людьми. Сообщат в милицию…

Не хочется о таком думать. Потому и рассказал им многое, что мама с дочкой показались мне порядочными людьми, достойными доверия.

Через некоторое время принесли завтрак. Мне и Свете. Как и в прошлый раз, пришлось встать на колени, чтобы удобно было кушать. Света развеселилась:

– Ну вот, теперь ты похож на мальчика! А то: фу ты ну ты! Аристократка!

Я даже покраснел.

После завтрака мы решили почитать. Долго я не мог отвлечься от своего горя, не понимал смысла в прочитанном, тогда начал просто листать журналы, разглядывать картинки, и постепенно успокоился. Что теперь горевать? Ничего уже не изменить, тем более, Лиска просила не плакать. От слёз ей только хуже. Если долго плакать, она может вернуться, и будет мучиться. Надо помолиться за неё, чтобы попала в рай.

Я лёг на спину и стал молиться. Слова сами приходили на ум. Я шептал, пока не услышала Света.

– Саша, ты чего?

– Прошу у Мамы, чтобы Лиза попала в рай.

– У какой мамы? – удивилась Света.

– У святой Богородицы.

– Саша, ты что, верующий? Ты, разве, не пионер?

– Пионер, Света, но это ничуть не мешает верить в то, что твой родной человек обретёт покой. Хочешь, когда приедем, сходить со мной в церковь? Там поставишь свечку за здравие своих родителей перед иконой Божьей Матери. Ты, наверное, не знаешь, но все моряки верующие. Трудно оставаться равнодушным, когда перед тобой океан.

– Саша! – Света смотрела на меня широко открытыми глазами, – Ты меня пугаешь! Я обязательно с тобой пойду!

Софья Васильевна перешла к нам в купе. Мы придумали, что оказались дальними родственниками, выяснили в разговоре. Нас со Светой положили на один диван, только укрывались мы разными одеялами. Вполне поместились, диван был достаточно широк для нас.

Долго шептались, пока мама не заворчала на нас. Я рассказывал смешные истории из своих путешествий. Теперь что было скрывать? Света спросила, конечно, есть ли у меня девочка, пришлось рассказать о Ниночке, и Света замолчала, расстроеннорасстроено.

– Я могу быть твоей сестрёнкой, – нерешительно предложила она.

– Спасибо, Светик! – от души поблагодарил я её.

– Бедненький, – обняла она меня, – ты, наверное, много, что скрыл от меня.

– Не надо тебе этого знать, Света, – очень тихо прошептал я, – я даже от себя это скрываю! Пытаюсь забыть.

Так мы теперь ехали, одной семьёй. Узнав, что я мальчик, Света стала стесняться меня, приходилось отворачиваться, когда она переодевалась. Выходить приходилось, если мама просила.

Но это было единственное неудобство, в основном я был рад такому соседству. Мама Светы приходила только ночевать, или что-то сказать, ей казалось, что она нам мешает секретничать.

Нам на самом деле о многом надо было поговорить. Несмотря на свой такой юный возраст, Света была очень умной девочкой, с ней можно было о многом поговорить, особенно она любила слушать меня. А мне было что рассказать. Пришлось даже показать почётную грамоту за спортивные достижения и удостоверение юниора.

Сразу предупредив, что неприятные вещи рассказывать не буду, пытался вспоминать только смешные случаи.

Три дня прошли быстро, мы даже не заметили, готовы были ехать ещё неделю. Но, как бы то ни было, поздно вечером наш поезд прибыл на станцию Владивосток.

Я надел свои знаменитые красные колготки, потому что было зябко, клетчатую юбку и кофточку, надел очки и бейсболку, и мы вышли на перрон.

Маленький рюкзачок, в котором хранились основные мои ценности, я надел на себя, а большой мы со Светой положили в автоматическую камеру хранения, предварительно переложив в маленький мальчишечьи парадные костюмчики.

Пока бегали, Софья Васильевна договорилась с мужчинами, чтобы ей помогли донести багаж до стоянки такси. Там, встав в очередь, дождались машины. Семейство Мелентьевых жило на Второй речке, в районе Рыбачьего, в девятиэтажном новом доме, в двухкомнатной квартире.

Уставшие и сонные, мы приняли душ, и нас опять пришлось положить со Светой на её кровать, потому что других спальных мест не было, а на пол меня Света категорически запретила класть.

Её мама легко согласилась, потому что диван в вагоне был куда более узким, и ничего, выжили!

Света хотела пошептаться перед сном, но у нас ничего не получилось, потому что мы заснули, как только улеглись.

Я ещё успел представить, как прячусь всю ночь от милиционеров в зале ожидания на морвокзале, и мне стало нехорошо.

– Саша, ты весь день собрался проспать? – услышал я, с трудом выплывая из сна.

Первый раз за всё время путешествия я постыдно проспал! Всегда я вставал раньше всех, успевал сделать зарядку и всё остальное, пока остальные дрыхли. А сейчас меня расталкивала девочка!

Но глазки никак не открывались. Впервые я чувствовал себя в безопасности.

– Просыпайся, засоня! – Света смеялась, потом залезла руками ко мне под одеяло и начала щекотать мои рёбрышки. Я хихикал, но вставать не спешил.

– Саша, ты что, забыл, что мы сегодня хотели прогуляться по городу? Вставай, мама уже давно завтрак приготовила, меня отправила разбудить тебя! Сколько можно спать?! Уже десять часов!

– Как десять? – удивился я, открывая глаза.

– Вот так! – смеялась Света. – Мама не велела тебя будить, сказала, что тебе надо хорошо выспаться, – Света стала серьёзной, – Ты, когда уезжаешь?

– Хотел сегодня. Но проспал. Сейчас съездим в церковь, потом на вокзал, посмотрим расписание. Здесь удобный вокзал, с одного места уходят автобусы, поезда и пароходы. Вот и посмотрим все расписания.

– Я бы не хотела, чтобы ты уезжал, – сказала Света.

– Мне надо проверить одну версию, Свет, ты же любишь фантастику? – света кивнула, – Так вот, у меня есть одна фантастическая версия, но сейчас не скажу, какая, боюсь сглазить, – сказал я, вставая.

Сначала я застелил кровать, под удивлённые восклицания Светы, а потом уже пошёл по своим делам.

– Доброе утро, Софья Васильевна! – шаркнул я ножкой.

– Ну. ты и спать, Саша! Ты же всегда понимался, ни свет, ни заря, что случилось?

– Мне показалось, что я дома, – покраснел я.

– Вот и молодец, Саша, будь, как дома, садись завтракать!

Я не стал себя долго уговаривать, сел за стол и с удовольствием съел вкусную манную кашу со сливочным маслом. Потом пили чай с пирожными, за которыми уже успела сбегать Света.

Поблагодарив хозяйку, я пошёл переодеваться, Света за мной.

Сегодня я решил одеться строго. Попросив Свету принести утюг, я выгладил белую рубашку и чёрные шорты. К сожалению, галстук в церковь надевать было нельзя.

Наше окно выходило на Запад, и из него открывался вид на Амурский залив. Залив был голубым, как и небо.

– А вон там песчаный пляж, – показала Света, – туда впадает Вторя речка, в ней тоже мальчишки купаются. Сходим сегодня на пляж?

– Посмотрим, Света. А ты что не одеваешься?

– Жду, когда ты выйдешь. А что мне надеть?

– Что-нибудь строгое, на голову обязательно косынку. Можешь перед входом в церковь повязать.

– Саша, – спросила меня Света, положив мне ладошки на спину, – я давно хотела тебя спросить, что у тебя за узоры на спине? – мне стало смешно:

– Посмотри ниже, там ещё не такие узоры… – я замолчал, потому что послушная девочка оттянула резинку трусов.

–Ой! – резинка шлёпнула меня по пояснице:

– Кто это тебя?!

– Родители делали из меня отличника, – засмеялся я, – всё, чем я владею, и что умею, я обязан им, здесь и Лиска отметилась!

– Не может быть?! Я никогда бы не стала…

–Стала бы, Светочка, стала!

– Ой, Саша, какой ты нарядный! Ты всё-таки собрался в церковь? – сказала Софья Васильевна, когда я вышел из Светиной комнаты.

– Да, Софья Васильевна, и Света со мной.

– Я сейчас расскажу, как туда добраться, а ещё лучше, напишу.

– Спасибо, Софья Васильевна, я знаю. Сначала на троллейбусе, потом на трамвае, до Авангарда. Стадион уже работает?

– Да, Саша, – растерянно сказала Светина мама, – тебе Света рассказала?

– Я потом всё объясню, хорошо? Мы со Светой посмотрим сегодня расписания, вы поможет мне купить билет до Находки?

– Саша, ты не скажешь, зачем тебе туда надо?

– Там я надеюсь отыскать родственников, – признался я.

– А если не найдёшь?

– Вернусь, попрошусь в здешний детдом. Если оставят, буду рад.

– Зачем же тебе в детдом, Саша? У тебя, кроме погибшей сестры, никого нет?

– Все есть, Софья Васильевна, только они лишены родительских прав. Простите, но я не хочу об этом говорить.

– Понимаю, это тяжело для ребёнка. Я помогу тебе, Саша. Если придётся вернуться, мы будем рады тебя видеть, заходи.

– Обязательно зайду, к Свете!

– Ну не ко мне же! – засмеялась Софья Васильевна, положив руки мне на плечи.

Света вышла, повернулась. Она оделась в гофрированную тёмно-синюю юбку и белую кофточку. В руках держала маленькую чёрную сумочку.

– Ну, прямо жених и невеста! – восхитилась Софья Васильевна, заставив Свету густо покраснеть.

– Мама, мы пошли! – взяв меня за руку, сказала Света, потащив в прихожую.

Обувшись, я взял свой рюкзачок, и мы почти бегом выбежали на улицу, проигнорировав лифт.

На улице было уже жарко. Мы дошли до остановки, перешли дорогу на другую сторону, дождались троллейбус и поехали. Было свободные места, куда мы уселись, я с любопытством смотрел на Владивосток шестьдесят восьмого года.

Ночью или дождь прошёл, или поливальные машины, но дороги были влажные и чистые, троллейбус тоже был вымыт, сиял чистотой. Аккуратно постриженные кусты разделяли проспект Столетия Владивостоку на две половины, по которым двигалось немало машин. Все чистые, разноцветные.

Троллейбус двигался быстро, я с удовольствием узнавал знакомые здания, которых было здесь немало. Кое-что было незнакомым, я спрашивал у Светы, что это.

Света была удивлена моими познаниями в архитектуре города, особенно, когда мы въехали в центр.

– Откуда ты всё это знаешь? Ты был здесь?

– Не поверишь, Света, был! – сказал я, забираясь на сиденье с ногами, встав на колени, чтобы лучше было видно. Впереди показался памятник Борцам за власть Советов, мы уже спускались вниз по Океанскому проспекту. Завернули на улицу адмирала Фокина.

– Света, это улица Адмирала Фокина, или ещё по-другому называется? – спросил я. Света пожала плечами, из динамиков донеслось:

– Фокина!

Мы вышли, я осмотрелся и сказал:

– А вон там есть хорошая пельменная! Когда проголодаемся, зайдём? А, Свет? Ты чего?

– Мне кажется, ты город знаешь лучше меня! – удивлению девочки не было предела.

– Конечно, знаю. Там, дальше, стадион «Динамо», Спортивная Гавань, пляжи. Но нам сейчас сюда надо! – я потянул Свету в переулок, который выходил на Ленинскую.

Перейдя по переходу на другую сторону улицы, остановились возле памятника, поджидая трамвай.

– Кинотеатр «Уссури», «Гум», – перечислял я, – а здесь будет… кхм, – показал я на угол Ленинской и 25 Октября.

– Что будет? – заинтересовалась Света.

– Да так, ничего особенного, смотрел я на парк, на месте которого будет голая площадь, а после, стоянка для машин Дома Советов, который здесь построят, безжалостно снеся исторические здания.

Подошёл, звеня, трамвай пятый номер, опять нашлось свободное место.

– Только не залазь на сиденье с ногами, Саша! Юбку мне замараешь!

– Ладно! – я узнавал старые здания, – Смотри, Главпочтамт! А вон кинотеатр «Комсомолец»! Там ещё должно быть «Приморье».

– А это что? – показала Света на большое здание слева.

– Это Приморский Крайисполком, раньше здесь располагался Штаб Флота. А здесь будет Драмтеатр, – показал я на стройку, – А вон там, видишь, двухэтажный дом? Там будет или уже есть, не знаю, дошкольный детский дом, – сказав это, я замолчал, вспоминая свой детский дом. Как ни странно, я скучал по нему. Поначалу казённый дом меня пугал, а потом, подружившись с ребятами, уже считал его своим.

– Саш, ты чего? – расстроилась Света.

– Света, ты знаешь, что такое детский дом?

– Знаю, Саша, это дом, в котором живут дети без родителей, да?

– Нет, Света, это дом, где живут дети, которых бросили родители! – жёстко сказал я, – Очень жалко малышей, – после этого я больше не радовался знакомым домам. Света тоже не знала, что сказать.

– Лазо, – пробормотал я, когда трамвай остановился, – здесь, под остановкой, есть маленькое кафе, где продают вкусное мороженое.

– Правда? – спросила Света, – А я и не знала. Может, зайдём?

– Можно. Доедем досюда, потом, по Корабельной Набережной дойдём до вокзала. Здесь близко.

– Я тебя уже боюсь, Сашка!

– Я такой страшный?

– Ничего ты не страшный! Вбил себе в голову. Даже девочка из тебя получается симпатичная.

Через остановку мы вышли у нового стадиона. Отсюда, на сопке, уже видны были золотые купола церкви.

Мысленно поругав себя за то, что расстроил эту славную девочку, я стал рассказывать, как однажды влез на сосну, и что мне за это было. Света смеялась.

– Тебе смешно! – притворно дулся я, почёсывая зад.

– Какая у тебя интересная жизнь, Сашка! Или ты половину выдумал?

– Ничего не выдумал! – доказывал я громко, – А вот ещё случай!..

Так, весело щебеча, добрались до церкви. Отдышавшись, мы привели себя в порядок, я повязал непривычной Свете косынку на голову, и, взявшись за руки, пошли ко входу.

Кинув нищим у ворот серебра, поднялись по крутой лестнице во двор, пошли к центральному входу.

Народу было немного, мы, держась за руки, прошли мимо мужчин и женщин, которые стояли отдельно друг от друга, нашли, где купить свечки. Я купил на всю семью: маме, папе, Жорке, Лиске, и Ниночке. Я твёрдо решил вырасти и найти свою невесту.

Света взяла, почему-то, три свечки.

Подойдя к Царским воротам, я, не обращая ни на кого внимания, нашёл взглядом икону Божьей Матери, встал на колени, не зажигая свечи. Потянул Свету за собой.

Я загадал, что, если свечи зажгутся, значит, Мама простила меня. Почему так жестоко? Потому что я сам был не уверен, что достоин прощения.

Расставив свечи перед собой на полу, я попытался отстраниться от всего, но Света спросила:

– Саша, а мне что делать?

– Ты очень любишь своих родителей?

– Очень! Особенно папу! – глаза у Светы оказались огромными, как два блюдца.

– Молись, чтобы ему было хорошо, попробуй поговорить с ним. Если свечи не загорятся, попроси зажечь их от ладанки, что висит у иконы. Поняла? – Света кивнула.

К моему удивлению, нам никто не мешал. Возможно, в это время детей в церкви увидеть было почти невозможно, тем более, которые сами пришли, или была другая причина, но нам позволили провести свой, детский ритуал общения с Мамой.

Я начал с папы. Закрыл глаза, обнял свечку, представил, что сижу у него на коленях.

Папа очень меня любил, я всегда это знал. Только поэтому он так строго учил меня, чтобы я выжил в этом безумном мире. Я не обижался на него, а если плакал, так только от боли.

От папы пришло чувство облегчения. Он знал, что я жив, но не знал, что я на свободе, что не болен и доволен жизнью.

Мама… В её сумеречном сознании была только одна мечта: увидеть своего сыночка. С намокшими глазами я пообещал ей, что обязательно навещу её. Мама успокоилась, душа её перестала мучиться неизвестностью.

Поговорил я и с братом. Брат чуть не запрыгал от радости, узнав меня. Я не знал, что Жорка тоже меня любит. Просто он ревновал меня к Лиске.

Лиска не ответила мне. Я рискнул, и посмотрел на икону. Мама строго смотрела на меня. Тогда я закрыл глаза, взял в руки свечку, посвящённую Ниночке, и меня охватила радость. Мне показалось, что моя любимая подружка рядом, сейчас обнимет меня сзади, поцелует.

Чувство было таким натуральным, что я с трудом удержался, чтобы не обернуться.

Пообщавшись с каждым отдельно, я составил свечки все вместе, поставив Лискину и Ниночкину в центр, и закрыл их ладонями. И тут же пушистое тепло согрело мои ладони.

Я тихо радовался, что Ниночку признали и полюбили все.

Посмотрев на икону, увидел, что она не изменилась, не было там Лиски со мной на руках, просто лицо Мамы ожило, она ласково смотрела на нас со Светой, и сама икона показалась мне не иконой, а маленьким окошком в другой мир.

Я покосился на Свету. У неё тоже горели свечи, из глаз текли слёзы, а на губах играла счастливая улыбка.

Чья-то ладонь опустилась мне на голову. Это подошёл священник, и накрыл наши со Светой головы, благословляя нас.

В церкви было пронзительно тихо. Все смотрели на нас, на то, что на наши молитвы откликнулась Мама.

Мы поднялись с колен, священник поцеловал наши лбы, перекрестил нас.

– Спасибо вам, дети мои! – поблагодарил он нас. Нам-то было всё равно, наши сердца были переполнены радостью, тем не менее, я понимал, что сюда потянуться верующие со всего Приморья.

Выйдя, мы обернулись и перекрестились, как могли, на крест над куполом церкви.

– Мне папа всегда говорил, что Бог в сердце человека, и в церковь ходить не обязательно, – сказала Света, – а теперь я даже не знаю, что и думать. Или это ты сделал? – строго посмотрела девочка на меня.

– Что ты! – ответил я, – Церкви построены так, чтобы возникал резонанс между Сферой Разума, и живыми людьми. У них конструкция такая, и место выбирали не как попало, а именно там, где сходятся силовые линии Ноосферы. Просто надо отделять мракобесие от Истинной Веры, Светик! Ты ведь разговаривала с папой, я видел!

– Да, Саша, он уже скоро придёт. Он сказал, что очень-очень скучает по мне и маме. И ещё я говорила с братом…

– С братом?!

– Да, у меня был брат, он умер пять лет назад, мы были двойняшками. Наверное, если были бы близнецами, я тоже бы не выжила. Сашенька, ты только не говори маме, ладно?

– Ладно, только она уже знает. Ты же говорила с ней?

– Да, я пожелала ей долгих лет жизни и здоровья.

Мы спускались с сопки, уже радостные и довольные жизнью. С моих плеч будто гора свалилась.

Жалко было только, что Лиска, к которой я так привык, больше не вернётся ко мне.

Потому что там опять поселился вредный и ехидный второй я.

Мы со Светой так и сделали, как планировали: доехали до остановки Лазо и зашли в маленькое летнее кафе. Здесь же был летний кинотеатр.

Взяв по мороженому с сиропом, мы устроились за столиком, который, как всегда, был для нас высок, медленно кушали мороженое, зачерпывая ложечками из вазочек.

Здесь мороженое было относительно дорого, и большой очереди не было. На нас никто не обращал внимания. В эти годы никого не удивляли маленькие дети, гуляющие без взрослых, даже младше нас, а мы уже считались большими.

Съев мороженое, мы, взявшись за руки, пошли, мимо музея, мимо подводной лодки С-56, дальше, по Корабельной Набережной, вдоль которой выстроились военные корабли.

Неспеша дошли до вокзалов.

Сначала зашли на морвокзал. Здесь, у стенки, стоял теплоход прибрежных линий «Хабаровск», уже в эти годы старый, но я знал, что на нём есть каюты первого класса, с санузлом, с душем.

Зашли в огромный полупустой вокзал, посмотрели расписание. Оказалось, отходит сегодня, после обеда.

– На пароходе бы, до Находки! – мечтательно произнёс я. Мелькнула мысль, то всё моё при мне, можно взять билет, забрать рюкзак из камеры хранения, и отправиться в дальнейший путь.

– Саша! – крепко сжала мою ладонь Света, – Останься до завтра! Ну, пожалуйста! Я ещё хочу побыть с тобой. А завтра попросим маму купить тебе билет, если не продадут нам. А на пароходе я бы с тобой поехала, – мечтательно закончила она.

– Ты качки не боишься? – улыбнулся я, на что Света пожала плечами.

– Я сам не знаю, куда я еду, Светик, возможно, мне придётся ночевать под открытым небом.

– Да какая разница, Саша! – раздражённо сказала Света, – Прости, я не собираюсь забирать тебя у Ниночки, хочу, чтобы у меня снова был брат!

– Света, это от нас не зависит, на это у тебя есть мама и папа. Они всё решают за нас, – я взял руки Светы в свои, подышал на них, успокаивая девочку.

– Пойдём, посмотрим расписание автобусов, попробуем взять билет на завтра.

– На завтра? – растерянно спросила Света.

– Да, на завтра, не на сегодня же!

Встали в очередь в кассу предварительной продажи билетов.

– А вы куда, молодые люди? – удивилась кассирша.

– Один билет в Находку, на десять, пожалуйста, – протянул я деньги, встав на цыпочки.

– Документы есть? – я протянул удостоверение на имя Саши Минакова. – У нас соревнования в Находке, – соврал я.

– На все соревнования ездят организованными группами, не ври!

– Но я отстал! Мы с двоюродной сестрой гуляли по городу, вот и отстал от своих!

– Почему тогда на завтра? Да ещё на десять? – язвительно спросила кассирша.

– Вообще-то я живу в Находке, соревнования будут только послезавтра, а мы с сестрой очень соскучились, – оправдывался я, – неужели вы думаете, что я сбегаю от такой девочки?!

– Не думаю, – согласилась кассирша, – но пусть лучше мама девочки придёт!

– Но она занята! Я опоздаю! – возмутился я, а сзади на меня уже стали ругаться:

– Мальчик, не задерживай очередь!

– Вам надо, а мне нет?! – чуть не со слезами спросил я, – Детей уже за людей не считают! Я домой еду, а меня не пускают! А если бы я потерялся? Так бы и оставили ночевать на улице, не пустив в автобус?!

– А в чём, собственно дело? – спросил мужчина, который стоял позади меня, – Почему не продаёте билет?

– Не положено детям продавать билеты, только взрослым! Вдруг потеряется?

– А если взрослый ему купит, не потеряется?

– Со взрослого и спрос! – ответила кассирша.

– Вот видишь, малыш! – обратился ко мне мужчина.

– Я не малыш! – возмутился я, – Я весь Союз проехал, и не потерялся, а вы… – Я не выдержал, и отошёл в сторону.

– Сашенька, не плачь, – утешала меня Света, – попросим маму, она приедет и купит тебе билет.

– Я не плачу! – сердито вытер я глаза, – Просто обидно!

– Мальчик! – позвал меня мужчина, который ругался на меня в очереди, – Возьми билет, вместе поедем! Я обещал за тобой присмотреть. Не отстанешь?

– Что я, маленький, что ли? – улыбнулся я сквозь слёзы, подавая мужчине пятёрку, – Мне, вообще-то, до Душкино. Я в Тафуин еду.

– Надо было на 241 рейс билет брать! Обменять?

– Нет, не надо, он рано идёт, боюсь не успеть, нам со Второй речки добираться.

– Ну, предупредил бы, там останавливается автобус, не обязательно сюда ехать. Если хочешь, я предупрежу водителя. Сам я живу в гостинице, в рейсе был, теперь домой еду. Ну, что, Саша? – улыбнулся он.

– Наверное, всё-таки сюда приеду, – сказал я. – Вдруг, не остановится!

– Остановится! – засмеялся мужчина. – Меня тоже Саша звать, кстати, а как твою сестрёнку?

– Света! – радостно заулыбался я, счастливый, что так всё удачно вышло.

– До завтра, Саша, – попрощался с нами дядя Саша, а я начал было, здраво мыслить. Но не успел.

– Саша, ты меня удивил, – озадаченно сказала Света, – плакать из-за такой мелочи!

– Сам не знаю, как получилось, – всхлипнул я, – прости.

– Пойдём, умоешься, – повела Света меня к туалетам. Туалеты были в самом низу здания вокзала, откуда был выход на перрон.

Когда умывался, заметил в зеркало мужчину лет тридцати, который смотрел на меня.

Оглянулся. Никого, только дверь закрылась. Вот лицо мужчины я не запомнил, хотя показалось, что где-то его видел. Нервно подвело живот, я ругал себя последними словами, что расслабился, пошёл на вокзал в своём естественном виде. Зачем тогда обманывал столько хороших людей?!

Чтобы вот так подставиться?

Выскочив из туалета, едва просушив лицо и руки, спросил Свету:

– Кто сейчас выходил из туалета?

– Только ты, – удивилась Света. Зайти снова в туалет и проверить кабинки я побоялся.

Может быть, тот человек не признал меня, а если я начну проверять, кто там прячется, наверняка выдам себя.

«Эх, Лиска, как мне тебя не хватает!» – вздохнул я.

«Всё бы ты на кого-то надеялся!» – сказал мне второй «я». Пришлось с ним согласиться.

– А что случилось? – насторожилась Света.

– Не знаю, возможно, показалось, – оглянулся я вокруг, – надо было девочкой…

– Ничего уже не изменишь, – рассудительно сказала Света, – куда пойдём?

– Хотел пройтись по Набережной, теперь даже не знаю.

– Если боишься, поехали домой, – вздохнула девочка. Я удивлённо посмотрел на неё:

– Я за тебя боюсь, Светик, я выкручивался ещё не из таких переделок, но, если опасность будет угрожать тебе, не знаю, что делать!

Пока разговаривали, я следил за людьми, которые входили и выходили из туалета, но никого подозрительного не заметил.

– Пошли! – решительно взял я Свету за руку, и повёл на выход.

Всё же я решил пройтись по Набережной, потом дойдём до остановки троллейбуса, и поедем домой.

Перейдя привокзальную площадь, мы пошли вверх по 1-й Морской, неспешной походкой.

Дошли до верха, подошли к спуску на платный пляж ТОФ. Посмотрели сверху, как ныряют с вышки мальчишки, пошли дальше.

– Пойдём лучше на наш пляж, ладно? – попросила меня Света, – Я без купальника. Хорошо мальчишкам, хоть без ничего купайся!

– Не вижу разницы! – пожал я плечами.

– Потому так и говоришь! – заметила Света. Развеселясь, она шла вприпрыжку.

Погуляли по Спортивной Гавани, посмотрев на общественный пляж, мы пошли на остановку.

Заглянули по пути в пельменную, но там была очередь от входа. Решив не терять времени, сели на троллейбус и поехали домой.

Мы уже немного устали, я не крутился на месте, сидел смирно, думая, что делать. Ехать завтра, или перенести поездку?

Самое разумное было бы отложить поездку, попросив Софью Васильевну купить другой билет, можно на поезд. Жаль, пароход уйдёт. А на поезд им придётся меня провожать, потому что он уходит поздно вечером.

– О чём задумался, Сашенька? – взяла меня за руку Света.

– Да так, устал, что ли, – невнятно пробормотал я.

– Тебя можно утомить? – засмеялась Света, – Сейчас покушаем, и на пляж! Да, Саш?

– Да, Светик, пойдём, искупаемся! – улыбнулся я девочке, – Вот и наша остановка!

Дома нас ждал замечательный обед, и радостное сообщение, что завтра приходит папино судно.

Света радостно завизжала, захлопала в ладоши и запрыгала на месте. Потом она крепко обняла меня со словами:

– Это всё благодаря тебе!

А я понял, что завтра здесь буду лишним, и, как бы не уговаривали меня остаться, я уеду.

– Мама, мы поедем завтра провожать Сашу? – спросила Света.

– Конечно, доченька, там ведь будем папу встречать! – ответила мама.

Радостная Света хотела, чтобы я разделил её радость, и я делал вид, что рад, хотя в горле стоял комок.

Пообедав, мы стали собираться на пляж.

Я переоделся в «сиротскую» одежду, чтобы можно было не беспокоиться за неё, задумался, в чём купаться.

– Да в этих трусах и купайся, – решила за меня Света, – все пацаны так купаются.

– Там есть, где переодеться? – спросил я.

– Там кусты растут, – был ответ, – и запомни, ты мой брат.

– Двоюродный? – уточнил я.

– Да, – подумав, ответила Света, – родного бы давно знали.

Свой рюкзачок я оставил дома, положили в пляжную сумочку Светы покрывало, сменку, полотенце, бутылку минералки, и пошли на пляж.