Текст книги "Осколки нефрита"

Автор книги: Александр Ирвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

И тут ему бросилась в глаза одна из фигур в толпе – Арчи заметил красный кант на брюках. Он остановился и отошел в темную подворотню шляпной мастерской. Узнав Ройса Макдугалла, Арчи разом помрачнел.

Сначала он хотел просто пойти своей дорогой, найти другую гостиницу и уехать рано утром. Однако Арчи быстро сообразил, что если Ройс здесь, то и Стин должен быть неподалеку. Если его сон что-то означал, то Джейн уже в руках чакмооля, и Стин должен знать, где она. А Ройс знает, где найти Стина.

Ну и что теперь делать? Можно пойти следом за Ройсом в надежде, что Кролик наведет на Стина. А если Ройс уйдет от слежки? Тогда и время даром потеряешь, и ничего не добьешься.

В таком случае остается напасть на Ройса из засады и силой вырвать ответы. Мысль непривычная, даже идиотская: справиться с Ройсом будет не так-то просто.

Арчи напомнил себе, что у него есть оружие. И если уж быть идиотом, то сейчас для этого самое время.

Ройс уронил горсть монет на ладонь индейца, сидевшего на табурете возле входа в гостиницу. Потом выбрался из толпы и пошел обратно по Третьей улице, к набережной.

«Дозорных расставил, – подумал Арчи. – А сам теперь будет ждать возле окошка кассы».

А может быть, он расплатился с индейцем за виски, или за бабу, или еще за что-нибудь.

«Спокойно, – сказал себе Арчи. – У тебя и так проблем хватает, нечего выдумывать новые».

Арчи торопливо обдумал ситуацию. Возможно, идея совершенно идиотская, но он не может позволить себе роскошь сделать еще одну ошибку. Лучше всего решить, что Ройс идет к окошку кассы, а еще лучше – оказаться там первым.

Старательно скрываясь от дозорного Ройса, Арчи прошел несколько кварталов обратно на север и на восток – к причалу, где он впервые вступил на землю штата Кентукки. Пахучие тюки табака исчезли, однако под причалом валялись сломанные бревна и прочий мусор, среди которого можно было спрятаться, – оттуда вся набережная будет как на ладони. Арчи осторожно, чтобы не зацепиться за торчащие гвозди, перелез через груду мусора и устроился позади нее – на заросшем травой участке между мощеной улицей и берегом реки.

Оттуда он наблюдал за пешеходами, выходящими на набережную, пока не заметил Ройса. Кролик остановился на углу и оглядел причалы. Потом неторопливо прошелся мимо офиса дилижансов Мамонтовых пещер и занял позицию почти прямо напротив Арчи.

Арчи скрючился в своем укрытии и наблюдал за Кроликом, пока не стемнело. Время от времени он ворочался, разминая затекающие ноги. Хоть бы Ройс отошел куда-нибудь в менее людное место, где на него можно внезапно напасть!

Ройс стоял, привалившись к крыльцу баптистской церкви, откуда мог видеть всю набережную до самого Шиппингпорт-Айленда на западе. Он мог бы даже заметить Арчи, если бы ночь не была такой пасмурной, а фонари в порту такими тусклыми.

Над головой Арчи последние запоздавшие лодки разгружали свои товары. Моряки и грузчики бросали на Арчи косые взгляды, однако никто не стал его прогонять. Судя по всему, в Луисвилле нередко прятались за грудами мусора, а может быть, никто не хотел связываться с человеком без уха, да еще и явно не новичком на реке.

С каждым часом все громче становились голоса и музыка из кабаков на главной улице и в отходящих от нее переулках. Арчи сообразил, что рано или поздно его укрытие выдаст проходящий мимо пьяница или местный констебль. Местечко здесь было довольно пустынное – дальний конец восточной части набережной, – однако время от времени по причалу над головой Арчи топали сапоги стражей порядка, да и народу проходило достаточно много: кто-нибудь того и гляди обратит внимание на бродягу, притаившегося за бревнами.

Внезапность – его единственное преимущество перед Ройсом. На этом строился весь план. Но Ройс спокойно стоял, покуривая сигару и не сводя глаз с пристани, хотя скорее всего догадывался, что до утра придут едва ли несколько лодок.

Черт побери, ну конечно же! Вот ведь идиот! Арчи наконец сообразил, в чем дело: Ройс откуда-то узнал, что Арчи уже здесь, и именно поэтому расставил дозорных, а потом вернулся в порт, чтобы не спускать глаз с единственного места в Луисвилле, куда Арчи должен рано или поздно прийти, – офиса дилижансов, отправляющихся в Мамонтовы пещеры.

Арчи, пытаясь скрыться от Ройса, сам себя загнал в ловушку и сидит теперь, как кролик в высокой траве: стоит пошевелиться, и тебя заметят.

Нет, погоди-ка, ведь эту ситуацию можно как-нибудь вывернуть наизнанку: Ройс не знает, где находится Арчи, и не знает, что Арчи знает, где находится Ройс. Значит, нужно как-то умудриться заманить Ройса в ловушку, а не пытаться нападать на него из засады. Мысль гениальная, вот только как ее осуществить?

Не успев обдумать все последствия, Арчи встал, демонстративно огляделся по сторонам и пошел вдоль реки на запад. Он энергично шагал, никуда не сворачивая, направляясь вниз по течению, к концу набережной, где улочки становились уже. Арчи бросил взгляд на баптистскую церковь и убедился, что Ройс оставил свой пост и затерялся в толпе. Арчи не пытался высмотреть Кролика: будем надеяться, у Ройса хватит ума не потерять след.

Проходя мимо нескольких покрытых сажей винокурен, Арчи заметил промежуток между ними, настолько узкий, что его нельзя было назвать даже переулком. Скорее это был просчет строителей. Арчи остановился на секунду, чтобы Ройс наверняка его увидел, и свернул в проход.

Промежуток оказался едва шире плеч, и внутри было так темно, что Арчи не видел, насколько далеко идет этот лаз. Он двигался вперед, пинками отбрасывая с дороги пустые бутылки и прочий мусор в надежде, что успеет скрыться до того, как Кролик пойдет следом. Когда глаза привыкли к темноте, Арчи разглядел шагах в тридцати – сорока проулочек пошире, пересекавший тот, по которому он шел. Арчи бросился бежать – наполовину от страха, а наполовину с целью создать побольше шума, чтобы Ройс помчался за ним, не успев освоиться в темноте.

Поворачивая за угол, Арчи поскользнулся на мокрых кирпичах возле бочки с дождевой водой и со всего маху приземлился задом, отбив копчик. Сбоку послышался треск. Арчи поднял глаза и увидел футах в десяти огромную свинью, тяжелее его самого раза в два. Свинья посмотрела на него долгим взглядом, словно прикидывая что-то, и пошлепала вниз по переулку – расплывшаяся туша неожиданно грациозно двигалась на крошечных копытцах.

Арчи вытащил нож и прижался к стене возле задней двери винокурни. Слева в бочку капала дождевая вода. Сердце с такой силой колотилось в ребра, что Арчи чувствовал, как спина бьется об мокрую стену.

«Точно кролик, – подумал он. – Только загнанный не собаками, а Кроликом».

Не жизнь, а сплошная ирония судьбы. Однако этот кролик не помрет от страха, не дождетесь.

Кто-то вышел из прохода, и Арчи воткнул нож ему в живот.

В ту долю секунды, когда нож еще не вошел в тело, у Арчи мелькнула ужасная мысль, что это вовсе не Ройс, а какой-нибудь попрошайка или воришка в поисках легкой поживы.

«Господи, а вдруг я убил невинного человека?»

Нож вошел по самую рукоятку, заскрипев лезвием по кости, и на руки Арчи хлынула теплая кровь. Человек задохнулся и схватил Арчи за запястье, увлекая за собой на землю. Когда он упал, его хватка ослабела, и Арчи смог высвободить нож, а заодно разглядеть, что его жертвой и в самом деле стал Ройс Макдугалл.

Ройс лежал на боку, подтянув колени к груди и зажимая обеими руками живот. Он хрипло постанывал и скрипел зубами.

– Ааах… Ты убил меня, Арчи. С-сукин ты с-сын… – На его губах запузырилась слюна.

Арчи поднялся на ноги и смотрел, как кровь Ройса капает с его рук. Прошлой ночью во сне…

Вокруг стало светло как днем, и, посмотрев в пасмурное небо, Арчи увидел тень кролика на луне: он вел за собой Сенцон Мимишкоа в сумасшедшем танце вокруг земли. От запаха крови в Арчи проснулся голод; сквозь кости и кожу умирающего человека он увидел в груди напряженно бьющееся сердце.

– Йоллотль, эцтли, – сказал он. – Омпа онквизан тлатликпак.

Покрытое потом лицо Ройса исказилось страхом.

– Нет! – взмолился он, пытаясь отползти на бессильных ногах. – Только не это! Господи, я ведь все равно умираю, разве тебе этого мало?

Арчи присел рядом с ним на корточки, вдыхая запах крови. Он смотрел, как кровь стекает между пальцами, течет по разветвляющимся венам под кожей. Черные муравьи собрались в сложные завитки узоров вокруг пятен крови на кирпичах. Нож был голоден, он горел в руках, и Арчи тоже был голоден.

– Прескотт, пожалуйста… – прохрипел Ройс. Он поскользнулся на собственной крови и упал на спину, все еще скребя пятками по земле. – Прошу тебя. Это была работа. Репутация… – Он замолчал и уставился на что-то поверх плеча Арчи. – Стин! – Ройс хотел закричать, но его голос был едва слышен. – Стин, о Госпо…

Треск выстрела оборвал его слова. Этот звук расколол образы и запахи, обрушив на Арчи холодную реальность, будто внезапный ливень. Он увидел нож, покрытый потеками крови, словно подписью умершего. Жизнь человека пролилась на его руки, на пальто и на затихающий голос внутри: «Если бы я хотел получить больше, чем его жизнь, я бы съел его душу».

– Развращает абсолютно, не так ли? – со смехом сказал Райли Стин. – Дружище, уж я-то знаю!

Он встал перед Арчи, заслонив неуклюже распростертое тело Ройса, и помахал коротеньким револьвером.

– Кролики, – хихикнул он. – Неудачники и пьяницы. Вовсе не то, что вам нужно, мистер Прескотт. И не то, что мне нужно. Я не делаю одних и тех же ошибок дважды.

Стин провел пальцем по плоскости окровавленного ножа Арчи.

– Гемоглобин. Частички. Маленькие красные клеточки. Или, если перед вами стоят другие задачи, эцтли. Чальчиутль – драгоценная жидкость, питающая богов, на которой держится весь наш мир. Звучит глупо, верно? Но мы с вами знаем, что так оно и есть на самом деле. Посмотрите на меня, мистер Прескотт.

Арчи закрыл глаза, разрывая связь с зажатым в руках ножом. Потом снова открыл и посмотрел на Райли Стина.

На лице Стина расплылась усмешка маньяка – настолько широкая, что в нескольких местах губы треснули и запятнали белоснежные зубы, среди которых выделялся единственный гнилой резец – почерневший, словно трухлявый пенек в весеннем лесу. Щеки и губы покрывала высохшая корка крови. Кровь продолжала медленно сочиться из пустых глазниц.

«Он попал Ройсу прямо в лоб, – подумал Арчи. – А ведь у него нет глаз».

Даже в таком неспокойном районе, как порт, выстрел привлечет внимание. Арчи предпочел бы убраться отсюда – и чем быстрее, тем лучше.

– Урок, который следует извлечь отсюда, мистер Прескотт, – дружелюбно сказал Стин, постучав по краю пустой глазницы, – состоит в том, что следует быть осторожнее с желаниями. Фраза, безусловно, банальная, однако ни одна фраза не становится банальной, если в ней нет определенной доли истины.

Арчи попытался ощутить мстительную ярость, которую испытывал к Стину раньше. Ничего не осталось. Чакмооль явно сотворил со Стином какую-то пакость: Стин – а точнее, кошмарная ухмыляющаяся пародия на него – стоял между человеком, которого он только что убил, и человеком, которого когда-то пытался убить, и все равно кривлялся как клоун. Арчи не мог найти в себе решимость поднять на него руку.

– Стин, зачем ты убил Ройса? – спросил Арчи. – Я не поверю, что ты хотел оказать мне услугу, к тому же он бы все равно умер.

– Конечно, умер бы. Однако я на самом деле оказал вам услугу, мистер Прескотт. Если бы я не застрелил этого парнишку, ты вырвал бы у него сердце и слопал его, как фруктовый лед. Не очень… – Стин поперхнулся от смеха и зажал себе рот руками. Он затрясся, словно чахоточный в приступе кашля; струйка густой жидкости закапала из глазницы на грязные кирпичи. – Не очень-то подобающее поведение для того, кто спасает дочь, – выговорил он, справившись с собой.

– А тебе-то какое дело? – спросил Арчи. Он все еще не пришел в себя после убийства Ройса, и болтовня Стина начинала его раздражать.

– Приличия, – торжественно заявил Стин. – Особенно теперь, когда я смотрю на все другими глазами, я считаю нужным соблюдать приличия. Когда я стал союзником чакмооля, то поступил так потому, что было бы предосудительно – или, если угодно, несправедливо – упустить такую возможность исправить ошибки мистера Бэрра. Возможность написать историю нации. Историю мира.

– А жизни людей значения не имеют? Моя жизнь? Жизнь моей дочери? – Арчи заметил, что края поля зрения стали заволакиваться красным туманом, и сдержал эмоции. Что бы ни говорил Стин, водном он, безусловно, прав: Арчи не может себе позволить соблазниться властью, которую предлагает чакмооль. Он должен сохранять голову ясной.

Лицо Стина исказилось хмурым удовольствием. Он заговорил тоном терпеливого учителя, обращающегося к глупому ученику:

– Мистер Прескотт, великие дела оплачиваются жизнями. Я где-то услышал однажды эту фразу, и я в это верю. Сравните жизнь вашей дочери с изменением курса истории – вы ведь наверняка видите разницу?

– Я вижу сумасшедшего маньяка в бреду! – зарычал Арчи и встал, направив нож на Стина. – И только поэтому твои кишки не вывалятся на землю. А теперь убирайся с дороги!

– Мистер Прескотт, ну разумеется, я сумасшедший. На моем месте вы бы тоже сошли с ума. – Стин нацелил револьвер чуть выше пупка Арчи. – Вот только у этого сумасшедшего еще осталась одна пуля. Давайте лучше побеседуем.

– Стин, если хочешь меня убить, то стреляй. Мне некогда болтать с полоумными. – Арчи сполоснул нож в бочке с дождевой водой, вложил его в ножны и вымыл руки. Потом развернулся и пошел прочь, чувствуя направленный на поясницу ствол.

– Одну минутку, мистер Прескотт. – Стин подбежал к нему и пошел рядом. – Вы же не думаете, что я стал бы тратить время на убийство мистера Макдугалла и ваше спасение лишь для того, чтобы покончить с собой? – Он внезапно замолчал. – Хотя… Ха! Какая ирония! Это было бы смешно, вы не находите?

– Отстань от меня, Стин, – ответил Арчи на ходу.

Он прошел еще шагов десять, и тут Стин сказал:

– Я знаю, где ваша дочь. Она уже в пещере, и я могу показать место.

«Это просто уловка, – подумал Арчи. – Какой-то сумасбродный план, чтобы меня отвлечь».

Тем не менее он остановился и посмотрел на Стина:

– И с какой стати ты мне это расскажешь? Еще один щедрый подарок?

– Да нет, – фыркнул Стин. – Скорее уж личные интересы. Ты борешься против чакмооля, и я тоже против него. Как говорят арабы: «Враг моего врага – мой друг».

– Стало быть, ты хочешь отомстить? Чакмооль вырвал тебе глаза, и ты хочешь с ним поквитаться?

На обезображенном лице Стина не осталось ни тени веселья.

– Прескотт, ты ничего не понимаешь, – мрачно сказал Стин. – Да я бы согласился еще раз потерять глаза, если бы это означало, что я всего лишь ослепну. Я больше не человек! Не человек, понимаешь? – заорал он и вдруг снова зашелся смехом. – Мое… мое сердце бьется в груди, но я вижу… вижу… – Слова Стина перешли в оглушительный хохот, он упал на колени, и слезы промыли дорожки сквозь засохшую кровь на лице.

Если никто не обратил внимания на выстрел, то такой припадок наверняка не останется незамеченным. Арчи молча смотрел на Стина, пока тот не перестал трястись и не улегся на бок, задыхаясь и обливаясь потом.

– Я вижу то, что видят мертвые, – наконец сказал Стин. – Какая ужасная насмешка!

«Так вот что я видел, когда убил Ройса, – подумал Арчи. – Вот почему стало так светло – и зачем мертвым свет?»

Он вздрогнул и невольно проникся к Стину некоторой симпатией. Стараясь не поддаваться чувствам, Арчи слегка пнул безумца носком ботинка.

– Где Джейн?

Стин поднял голову, и его изуродованное лицо загорелось щенячьим восторгом.

– Великолепно! – закричал он. – Поехали со мной!

– Эй, Стивен. Что ты делаешь?

Стивен уронил на пол одеяло, только что взятое с полки в прачечной гостиницы. Обернувшись, он увидел в дверях доктора Крогана, одетого в пижаму и халат. Тусклый свет свечи в его руке делал суровое выражение лица еще мрачнее.

– Что-то похолодало сегодня, доктор Кроган, – ответил Стивен. – Шарлотта покашливает, и я не хотел бы, чтобы она застудилась еще сильнее.

Стивен никак не ожидал, что его полуночный поход в прачечную заметит не кто-нибудь, а сам доктор Кроган: обычно он ложился еще до девяти вечера; что он здесь делает в пижаме в такое время?

– Бедняжка, – сказал Кроган. – Я загляну к ней утром.

– Да нет, не надо, – мгновенно запротестовал Стивен. – Ей просто нужно быть в тепле, ничего страшного.

– Стивен, ты что, врач? – Кроган позволил вопросу на мгновение повиснуть в воздухе. – Насколько я знаю, нет. Мне только не хватало вспышки лихорадки именно тогда, когда наконец потеплело. В ближайшие недели будет очень много работы.

Стивен понял, что возражать бессмысленно. Интересно, что скажет Шарлотта, когда он попросит ее прикинуться больной перед доктором Кроганом? Чувство юмора было одним из достоинств, которые привлекли Стивена в будущей жене, однако Шарлотта захочет знать, что он делал в прачечной, и придется придумать какую-нибудь историю. За их недолгую совместную жизнь Стивен еще ни разу не соврал жене, и ему очень не хотелось начинать.

Однако нельзя забывать, что на карту поставлены гораздо более серьезные вещи.

– Да, сэр, – ответил Стивен. – Скоро начнут приезжать посетители. Я бы хотел быть спокоен за Шарлотту, пока я в пещере.

– Хорошо. Я зайду утром. – Кроган вошел в прачечную и поставил свечу на полку над гладильной доской. – А теперь выверни карманы и потом можешь идти.

Стивен уже сделал шаг к двери, прежде чем полностью осознал слова доктора Крогана.

– Вывернуть карманы? – недоуменно повторил он.

– Уж будь любезен. – Тон Крогана не оставлял сомнений, что вежливая фраза была чистой формальностью. Он отодвинул в сторону стопку простыней и постучал по расчищенному месту на гладильной доске. – Клади сюда. Кто-то тащит из гостиницы всякие мелочи. На тебя это не похоже, но, с другой стороны, ты ведь оказался здесь среди ночи. Кровь не вода, надо понимать.

Стивен чуть не задохнулся от ярости. В голове мелькнула безумная картинка: задушенный Кроган лежит на полу прачечной, а они с Шарлоттой ударяются в бега. Вот только куда бежать? Пещера сделала Стивена в некотором роде знаменитостью. Да и не стоит Кроган того, чтобы покидать из-за него пещеру.

Стивен молча вывернул карманы, аккуратно выкладывая каждую вещь на гладкую ткань, покрывавшую гладильную доску. Трубка, кисет с табаком, карманный нож, спички, свеча и пригоршня монет.

Кроган перебрал имущество Стивена, задержав внимание на золотой монете профессора Тетерсфилда.

– Ладно, – наконец сказал он. – Можешь взять одеяло. Утром я загляну к Шарлотте. – Он остановился в дверях и подмигнул Стивену. – Мои наилучшие пожелания супруге! – сказал он и вышел.

Стивен положил трубку, нож и все остальное обратно в карманы. Он кипел от злости, которая только больше накалялась от невозможности выплеснуться. Стивен подобрал одеяло и, свернув, сунул его под мышку, а потом долго стоял, поворачивая в руках золотую монетку. Ему хотелось выбросить ее, зашвырнуть в реку, потому что Кроган обратил на нее внимание. Однако она напоминала Стивену и о других вещах: он вспомнил, как монета поблескивала на дне Бездонной ямы, и снова подумал о данных ему обещаниях.

«В понедельник утром, доктор Кроган, вы убедитесь, что кровь и в самом деле не вода», – сказал он себе, положив монетку в карман.

Когда Стивен вошел в заброшенный сарай, девочка не спала, поглаживая накидку из перьев, словно мурлыкающую кошку. Она взглянула на него и, заметив одеяло, сказала:

– Я не замерзла.

– Вот и хорошо, – ответил Стивен. – Но ведь ты, наверное, проголодалась? – Он поставил перед ней небольшую кожаную сумку. – Хлеб, сыр, вяленое мясо и немного сушеных яблок. Шарлотта – это моя жена – насушила их прошлой осенью.

– Ух ты, яблочки! – Девочка открыла сумку и взялась за фрукты, не переставая поглаживать зеленые перья. – Вяленое мясо я не люблю. Оно слишком соленое.

«Да она просто принцесса!» – подумал Стивен. Нисколечко не боится. Ведет себя так, словно он слуга и принес ей в спальню королевский обед. Или она сумасшедшая, или знает что-то, неизвестное Стивену.

– Ну и что, все равно мясо надо кушать, – сказал он. Кажется, именно так нужно говорить в подобных случаях?

– Мой папа сказал бы то же самое, – ответила девочка и скорчила рожицу. – Только я вовсе не обязана его слушаться. Да и тебя тоже.

«Она точно не в себе», – решил Стивен. Однако чакмооль приказал обращаться с ней как с принцессой, давать ей все, что пожелает, и ни при каких обстоятельствах не выпускать из сарая до субботнего вечера, когда Стивен должен будет привести ее в Зал мумии и ждать там появления чакмооля. Стивен ничего не понял из этой бессмыслицы, но он повидал достаточно странных происшествий, чтобы отнестись к указаниям серьезно. А девчушка и впрямь похожа на принцессу – даже сидя среди сгнивших инструментов шахтеров, с набитым сушеными яблоками ртом и несмотря на покрывающие лицо струпья. Красавицей ее не назовешь, однако есть в ней что-то величественное и необыкновенное. Она кажется средоточием всего, что должно произойти.

«Знает ли она, что умрет? – подумал Стивен. – Должна знать, даже если не признается в этом. Я с первого взгляда понял, что она как-то помечена. Интересно, а не помечен ли я тоже?»

Стивен отмахнулся от этой мысли.

– Ты больше ничего не хочешь? – спросил он, надеясь, что девочка захочет чего-нибудь, что придется стащить у Крогана из-под носа. Злость снова вскипела в нем, но Стивен ее заглушил. От того, что он будет всю неделю злиться, никому лучше не станет. Кроган и так с него глаз не спускал, а после сегодняшнего Стивен едва ли сможет хоть на секунду остаться один, без присмотра доктора или его осведомителей.

Ничего, в понедельник утром все изменится. Абсолютно все изменится в понедельник утром – благодаря этой маленькой девочке.

Она не ответила на вопрос Стивена. На лице появилось мечтательное выражение, и она снова принялась поглаживать накидку. Стивену стало не по себе. Девочка выглядела так, словно слушала кого-то – может быть, тот же самый голос, который говорил раньше со Стивеном. Она склонила голову набок и задумчиво кивала в пространство перед собой.

– Как тебя зовут? – спросил Стивен во внезапном приступе ревности. С тех пор как приехал чакмооль, голос замолчал, и хотя Стивен знал, что сейчас просто время такое, неподходящее, он все равно обиделся: ведь девчонка-то слышит что-то!

– Папа зовет меня Джейн, – сонно ответила она. – А чакмооль – ты знаешь, что когда-то его звали Нецауальпилли? – чакмооль зовет меня Нанауацин, и это мое настоящее имя.

– Ага. – Чакмооль предупредил Стивена, что отец девочки преследует их. Интересно, когда он здесь появится? Он тоже помечен? И тоже должен умереть, как и его дочь? Имени отца Стивен не знал, а спрашивать не хотел. Все и так скоро выяснится.

Девочка уснула, повернувшись на бок и положив ладошки под голову. Зашуршали перья – казалось, что накидка обернулась вокруг спящей девочки, оберегая ее.

«Точно так же, как она оберегала чакмооля, когда я его нашел», – подумал Стивен. Он положил одеяло на землю и вышел за дверь.

Может быть, сегодня он выспится. Скользнет под одеяло рядом с Шарлоттой, неторопливо займется с ней любовью и будет спать, пока не взойдет солнце и не припрется доктор Кроган. Сейчас Стивену больше всего хотелось спокойно проспать всю ночь. А еще больше ему хотелось, чтобы все это кончилось. Однажды проповедник сказал, что потревоженная совесть не имеет покоя, а кое-что из сказанного чакмоолем определенно растревожило Стивена.

И тут он вспомнил слова доктора Крогана: «Кровь не вода, надо понимать», и совесть утонула в таких глубинах сознания, откуда ее голос был почти не слышен.

3-е Немонтеми, 12-Собака – 31 марта 1843 г.

Заметив у дорожной заставы вывеску с рекламой трактира Белла, Арчи едва не завопил от радости. Час был предрассветный, то есть они провели в пути больше суток, и хотя лучшей дороги Арчи не видел во всей Пенсильвании, чувствовал он себя таким избитым, словно спустился по Ниагарскому водопаду в бочке. Лодыжка болела, спину щипало – старые волдыри засохли и кожа натянулась.

«Мамонтовы пещеры, штат Кентукки, – возвещал указатель на шлагбауме. – Самая большая пещера на свете. Прекрасная гостиница. Без выходных».

– К обеду будем на месте, – весело заметил Стин, поворачивая на мощеную дорогу, ведущую к пещере. – Хотя, если вы очень проголодались, можно заехать в трактир Белла и насладиться там завтраком.

Стин неизменно находился в нездорово приподнятом расположении духа, и это сводило Арчи с ума, однако он продолжал потакать сумасшедшему: все-таки у Стина был револьвер.

– Нет, лучше поедем дальше, – ответил Арчи, сделав вид, что обдумал предложение Стина. – Я в гостинице пообедаю.

На самом деле он был голоден как волк: припасы, полученные от Мари, закончились еще позавчера.

– Как угодно, – отозвался Стин. – Все равно до вечера воскресенья ничего не произойдет. Будет ужасно жаль, если после всех ваших трудов и лишений следующие два дня покажутся вам скучными. – Стин захихикал.

Уже через два часа путешествия в фургоне Арчи пришло в голову, что, прежде чем они доберутся до Мамонтовых пещер, он или убьет Стина, или сам спятит. Стин без умолку болтал о чакмооле, пещерах, Аароне Бэрре, Геродоте, своих поездках в Кентукки – обо всем, что всплывало на поверхность его расстроенного рассудка. Большая часть его болтовни казалась Арчи полной бессмыслицей.

В первую ночь, когда ливень прошел и показалась луна, Стин закричал: «Ну конечно же!» – и нарисовал в воздухе круг двумя пальцами, указывая на лошадь справа.

– Миктлан, – сказал он, и лошадь упала замертво.

– Ха-ха-ха! – развеселился Стин. – Я знал, что это сработает!

Он повернулся к Арчи.

– В Миктлане никогда не было лошадей, – сообщил он. – Интересно, что его обитатели о них подумают. Надо будет спросить Люпиту, когда я ее в следующий раз – хе-хе! – увижу.

Стин расхохотался, когда Арчи слез на землю, чтобы высвободить мертвую лошадь из упряжи – надо же как-то ехать дальше!

С тех пор все продолжалось в том же духе. Арчи всерьез решил, что в Стина вселился какой-то сумасшедший дух придворного шута: то он во весь голос декламировал непристойные стишки, то перевирал цитаты из Шекспира и Бена Франклина.

Вчера утром – они как раз переплыли на пароме Солт-Ривер, причем паромщик поплевал между пальцев на колеса фургона, – Стин вдруг вытянулся во весь рост, откинул голову и заорал: «Я Кролик!»

Арчи не понял и возразил:

– Я думал, Кролики на тебя работают.

Стин запрыгнул обратно на козлы, и фургон покачнулся.

– Нет уж, пьяница ты этакий, я тебе не Дохлый Кролик. Я Точтли, Кролик на луне. – Он показал вверх, и Арчи мог поклясться, что увидел на заходящей луне кролика.

Джейн как-то сказала «Кролик», глядя на луну. Интересно, она его тоже видела? В состоянии ли она вообще что-нибудь видеть сейчас?

– Что еще за Точтли? – спросил Арчи.

– Обманщик. Бог хаоса, пьянства и нелепых выходок. Мертвые всегда рады Кролику: жизнь в Миктлане довольно однообразна.

Где-то после полуночи Стин принялся неумеренно восхвалять трактир Белла: какой он замечательный и как прекрасно там готовят. Теперь он снова вспомнил о трактире.

– А какая у них жареная свинина! Язык проглотишь! – взревел Стин на рассвете. – Хотя, конечно, – более трезво добавил он, – мясо мне теперь есть трудновато, особенно на косточках. – Стин промокнул уголок сочащейся глазницы. – Все мертвые кажутся родственными душами. Забавно, не так ли?

– Ну еще бы, – согласился Арчи. Они свернули на дорогу, построенную доктором Кроганом.

Потеплело. Они тащились по извилистой грунтовой дороге; справа вздымались холмы, с которых стекало множество ручьев, разбухших от талых вод и вчерашнего ливня, а слева холмы уступали место травянистой равнине, покрытой неглубокими коническими впадинами.

– Карстовые воронки, – внезапно сказал Стин. – На песочные часы похожи, верно? Вода просачивается сквозь них, словно время, и капает в пещеру. Под нами сейчас пещеры. Они под холмами, под травой – они везде. Слышишь?

Стин стал насвистывать какой-то марш, потом переделал его в «Вперед, воины Христовы».

«Почти приехали», – подумал Арчи. Из бессмысленной болтовни Стина он все же выудил кое-какие полезные сведения. Теперь он знал, кого искать, когда они доберутся до пещеры – будем надеяться, к полудню. Чакмооля нашел раб, мулат по имени Стивен.

Однако Арчи не знал, где чакмооль прячет Джейн, и Стин ни за что не хотел об этом говорить.

– Увидишь, когда приедем, – повторял он в ответ на настойчивые расспросы Арчи.

Если Джейн в пещере, то, насколько понял Арчи, Стивен сможет ее найти. А если нет, то по крайней мере сможет отвести Арчи в то место, где чакмооль проспал триста лет. Обряд наверняка состоится именно там, и, так или иначе, Арчи должен был там оказаться заранее.

Ну а дальше что? Нападение закончится тем, что чакмооль его выпотрошит, как рыбку, – скорее всего прямо на глазах у Джейн. Арчи не справиться с чакмоолем своими силами – противник умеет менять форму, владеет волшебством и бог весть чем еще. Как же можно уравнять шансы?

«У Того, кто заставляет все расти, есть враг, – говорил Таманенд. – Его враг – это твой союзник». И Стин тоже сказал примерно то же самое: «Враг моего врага – мой друг». Однако Арчи не знал, как можно воспользоваться помощью Шиутекутли. Если, конечно, именно это и следует сделать.

Арчи снова почувствовал, что оказался в самом центре борьбы между неведомыми божествами. Он уже лучше представлял себе, что поставлено на карту, но понятия не имел, как использовать доступные силы. А кое-какие силы явно были ему доступны, судя потому, какой нечеловеческий голод охватил Арчи, когда он воткнул нож в Ройса. К сожалению, те же самые силы могли с легкостью превратить его именно в то, с чем он пытался бороться.

«Вот это была бы самая настоящая насмешка, – мрачно подумал Арчи. – Да уж, Стину бы такое пришлось весьма по вкусу».

Нужно непременно выяснить, где находится Джейн. Без этого все остальные сведения все равно, что карта без указания сторон света.

– Стин, мы почти приехали, – устало сказал Арчи, делая еще одну попытку. – Где Джейн?

– Мы все ближе и ближе, – ответил Стин. – Мистер Прескотт, ваша настойчивость утомительна.

– А я думал, ты именно поэтому хотел, чтобы я с тобой поехал, – проворчал Арчи. – Менее настырный человек для твоих планов вряд ли сгодится.

– Ваша правда. Вообще-то, если хотите знать, никаких планов у меня нет. Планы полезны лишь тем, кто думает, что время имеет ценность. Все остальные просто делают то, что нужно делать в данный момент. На данный момент наши интересы совпадают, а что будет завтра или в следующий четверг – кто его знает? Время – странная штука. Освобождение от времени – основное удовольствие сумасшедших.