Текст книги "Осколки нефрита"

Автор книги: Александр Ирвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

– Подумай об этом, парень. Подумай, прежде чем тебе придет в голову сделать ноги. Не хотелось бы мне заковывать в кандалы белого человека.

На следующее утро Арчи проснулся от звона колокола. Каждый удар отдавался в голове, словно в нее гвозди вбивали, – вот уж чего не бывает у трезвенников, так это похмелья! Правда, на борту «Моди» колокола не было – тогда откуда этот трезвон?

Арчи поднялся, поморщившись от глубокой боли в бедре, вызванной ночевкой на холодной палубе. Звон колокола доносился сверху по течению. Посмотрев туда, Арчи заметил, что река сужается. Он мог бы легко добросить камень до любого берега.

– Бери шест и следи, чтоб мы не налетели на корягу! – крикнул Руфус с насеста на крыше каюты.

– Где мы? – спросил Арчи, занимая свое место на носу. И кто это так трезвонит? Чтоб ему сдохнуть!

Приоткрыв парусину, закрывавшую сложенные ящики, Арчи убедился, что саквояж все еще там, где он его оставил. Пытались ли его открыть – не поймешь, придется отложить проверку до более подходящего момента.

– Литтл-Каноэ, – ответил на его вопрос Гетти. Вид у него был такой, как будто он всю ночь провел в капитанском кресле с прямой спинкой. – До большой реки пятнадцать миль.

– Мы все еще в Кентукки или это уже Виргиния? – спросил Арчи, перекрикивая шипение парового котла. Руфус не ответил.

«Моли» замедлила ход, аккуратно вписываясь в крутой поворот. Альфонс всем телом навалился на руль, поворачивая его влево, и на правом берегу показался большой, беленный известкой дом, стоявший на склоне холма над рекой. Вокруг дома была расчищена просторная лужайка, а от входной двери к маленькому причалу на берегу спускалась крутая лестница. Причал был слишком короткий: «Моди» не могла подойти так близко к берегу.

Двое белобрысых мальчишек, оба рослые и мускулистые, скакали через три ступеньки вниз по лестнице. Легко спрыгнув на причал, они принялись отвязывать видавшую виды лодку. Следом за ними из дома появился мужчина – судя по всему, отец мальчишек. Он помахал в сторону «Моди», и Гетти прокричал ответное приветствие.

– Ну наконец-то ты привез мои шкафы! – Мужчина, прихрамывая, спускался вниз по лестнице, тяжело опираясь на здоровую ногу. – Я не пустил своих пацанят на субботнюю службу, дожидаясь тебя.

– Арчи, брось якорь! – велел Гетти. – Ближе мы не подойдем. – Он перекрыл пар и порылся в карманах. – Что значит «наконец», Марлон? Сегодня только двадцать второе. Черт возьми, да река всего две недели как вскрылась!

– Делберт, не обижайся, – ответил Марлон. – Просто мне не терпится обставить дом мебелью. Вам, морякам, этого не понять.

– Видел бы ты мой дом в Новом Орлеане! В нем вся мебель из тикового дерева. Я знаю, что такое дом. – Гетти подошел к Арчи, стоявшему на носу, и развернул испачканный лист бумаги. – Ведь написано же здесь «не позже двадцать седьмого», – пробормотал он.

Арчи столкнул с палубы якорь и смотрел, как веревка разворачивается и натягивается, когда якорь воткнулся в дно реки, заставив «Моди» остановиться. Колокольный звон прекратился, но голова все равно раскалывалась, да еще и нога болела, и от всего этого Арчи был сильно не в духе. Гетти ни слова не говорил об отклонении от курса – небольшая экскурсия в холмы Виргинии обойдется им минимум в полдня, а за это время Джейн увезут еще дальше.

И ко всему прочему, талисман чакмооля никак себя не проявлял после встречи с Таманендом – хотя прошло уже десять дней. Или чакмооль бездействовал (что маловероятно), или встреча с вождем лениленапе каким-то образом лишила Арчи чувствительности.

«А может быть, Таманенд ошибался и на самом деле талисман – просто мишень для чакмооля. Но о таких вещах нам, рядовым солдатам, никогда вовремя не сообщают».

Так ведь оно и есть. Лениленапе почему-то выбрали именно Арчи – то ли из-за того, что он отец Джейн, то ли еще по какой непостижимой причине. Сделали из него новобранца в древней войне с мексиканскими богами.

«Я не просил записывать меня в солдаты, – подумал Арчи. – Я всего лишь хочу вернуть свою дочь. Убраться с этой посудины и вернуть дочь».

Лодка со стуком ткнулась в борт «Моди», и на руки Арчи упала брошенная веревка.

– Держи крепче, – сказал Гетти, сворачивая контракт и засовывая его обратно в карман пальто.

Один из мальчишек взлетел на палубу.

– Где ящик с зеркалом? – спросил он звенящим от нетерпения голосом. – Я хочу сначала зеркало!

Его брат положил весла и встал в лодке, наблюдая, как Гетти снимает парусину с ящиков на носу.

– Где-то здесь, – ответил Гетти. – Я везу этот груз с самого Цинциннати, но Литтл-Каноэ все еще была покрыта льдом, когда мы шли на восток.

– Ну еще бы, – кивнул мальчишка в лодке. – Первым в этом году пришел Мильт Кроу, да и то только вчера.

– Мильт Кроу? – Гетти дернулся, словно в него выстрелили, и краска поползла вверх по его шее, как ртуть в термометре. – Этот индейский паршивец здесь был?

– Ага. Пошел вверх по реке. Сказал, сегодня вернется.

– Дьявол побери его душу!

Гетти выглядел так, словно не знал, в какую сторону бросаться. Он топтался по кругу, выплевывая невнятные проклятия. Вернувшись к Арчи, он ткнул его толстым пальцем в грудь:

– На ящиках написано «Макгрудер». Выгрузи их в лодку, чтобы мы могли тронуться с места. Эй вы там, Панч и Джуди! – закричал он. – Растопите котел! Как только появится этот дьявол Кроу, мы помчимся наперегонки, так что не зевать!

Кочегары метнулись к котлу и стали охапками бросать дрова в топку, яростно тыкая кочергой, как будто дразнили быка, прежде чем выпустить его на арену. Гетти протопал обратно на правый борт и склонился к воде. Его бульдожье лицо побагровело до оттенка клюквенного соуса.

– Марлон! Ну и что продавал этот негодяй?

Марлон уже спустился на причал и стоял, скрестив руки на груди и тяжело опираясь на здоровую ногу.

– В основном табак. Я купил сигары и дюжину жестянок трубочного табака.

– У него? Черт побери, у нас же с тобой контракт! – Гетти снова вытащил бумажку из кармана и потряс ею в воздухе.

– Только на мебель. Делберт, я заказал тебе табак лишь потому, что ты обещал прийти первым в этом году. – Марлон пожал плечами. – А ты не пришел.

Разозленный Гетти вломился в каюту и захлопнул за собой дверь. Было слышно, как он там завывает. Руфус спрыгнул на палубу, покачал головой и, смеясь, подошел к Арчи.

Арчи нашел имя Макгрудера на плоском квадратном ящике, похожем на столешницу, и передал ящик сыну Марлона.

– Должно быть, это зеркало, – сказал Арчи.

– Ух ты, кажись оно, – ответил парнишка, принимая ящик, словно младенца. – Я буду его полировать каждое утро.

Он передал зеркало брату, который аккуратно уложил его в лодку. Руфус отвязал веревку, и мальчишка погреб к причалу, расположенному всего в нескольких ярдах от «Моди».

Арчи подтолкнул следующий ящик к борту.

– Слушай, Руфус, – сказал он, – кто такой этот Кроу?

Руфус присвистнул.

– Он как-то гонялся наперегонки с Делбертом, где-то под Каиром в Иллинойсе. Года три назад. Побил Делберта подчистую, но ударился об корягу и потопил судно. Делберт заявил, что выиграл, да только все знали, как дело было, и никто молчать не стал. Сдастся мне, Делберт родную мать продаст, лишь бы побить Мильта Кроу.

Гетти снова появился на палубе, потягивая свежую сигару.

– Черт бы тебя побрал, Арчи! – прорычал он. – Я заплачу этому карлику, чтобы он откусил тебе второе ухо, если макгрудеровское дерьмо все еще будет на палубе, когда Кроу появится из-за поворота! Давай быстрее!

Он плюнул на палубу и залез на крышу каюты, угрюмо озирая Литтл-Каноэ.

Арчи и Руфус нагружали лодку, а сыновья Марлона разгружали, и за десять минут они управились с работой. Гетти не произнес ни слова, только хмуро переводил взгляд с Арчи на реку и обратно, как будто ожидал, что стоит ему отвести глаза, и Мильт Кроу на всех парах пронесется мимо.

– Давно пора, – проворчал он с крыши, когда последний ящик чуть не потопил перегруженную лодку. – Снимаемся с якоря и разворачиваемся. Я покажу этому паршивцу, то-то он глаза вылупит.

Гетти спрыгнул на палубу, уселся на свое место и пустил пар.

«Моди» рванулась вперед как раз в тот момент, когда Арчи с помощью Руфуса высвободил застрявший на дне якорь, – и одновременно с верховьев реки послышался свисток. Этот звук заставил Гетти подскочить.

– Альфонс! – заорал он. – Черт подери твою черную шкуру! Разворачивайся!

– Погоди-ка, Делберт! – крикнул с причала Марлон. – А где мои гвозди?

– Что? Арчи, чтоб тебя, отдай ему проклятые гвозди! – Гетти бросил в Арчи сигару, но промахнулся на несколько футов, и она упала в воду.

Арчи перестал укладывать груз на место и лихорадочно бросился на поиски последнего ящика для Макгрудера. Ящик нашелся между поручнем левого борта и бочонками виски. Арчи поднял его, и тут снова послышался свисток – на этот раз гораздо ближе.

– Бросай его за борт!

Арчи повернулся к капитану. «Шутит небось», – подумал он и обнаружил, что смотрит прямо в дуло револьвера.

– Я сказал, бросай! – повторил Гетти.

Ящик весил фунтов десять, но Арчи размахнулся и бросил его как можно дальше в направлении причала. Ящик плюхнулся на мелководье, и мальчишки прыгнули за ним.

– Я тебе… – кричал Марлон, но Арчи не расслышал остальное и чуть не свалился в реку, когда «Моди» резко накренилась на левый борт. Бочонок виски перевернулся и вывалился сквозь поручень в воду, а за ним посыпались дрова. Бревна застучали по борту «Моди», когда она завершила разворот – как раз в тот момент, когда из-за поворота вверх по течению появился одноколесный пароход Мильта Кроу.

– Эй, Делберт! – Кроу радостно махнул рукой, когда приблизился достаточно близко, чтобы быть услышанным. Щербатая улыбка появилась в косматой черной бороде. – Не хочешь прогуляться в такое чудное утречко? У меня новый красавец пароход, и я еще не выяснил, на что он способен.

– Я буду гнаться за тобой до самого Цинциннати, паршивец! – Гетти задохнулся от ярости. – Ты и этого уродца потопишь, только теперь ты будешь любоваться на мой волосатый зад!

Пароход Кроу был длиннее и уже, чем «Моди». Он разрезал коричневую воду, как плавник акулы, и пронесся мимо «Моди» на всех парах. Арчи разглядел на левом борту надпись жирными буквами: «Детройт Дамзель».

– Делберт, я подожду, пока ты нагонишь, – крикнул Кроу. – Все-таки твоя «Моди» совсем старушка.

Его команда насмешливо отсалютовала.

Гетти плюнул во вспененный след противника.

– Сукин сын, берегись коряг – в этот раз отговорок не будет! – Гетти поддал пару на полную катушку, закрепил рычаг дулом пистолета и побежал на нос, проклиная Кроу, Панча и Джуди, а также весь штат Индиана. «Моди» набирала скорость, покачиваясь в кильватере «Детройт Дамзели».

Руфус похлопал Арчи по плечу.

– Теперь можно и присесть, – сказал он, перекрикивая грохот и шипение парового котла. – Делберт или выиграет, или нет. Скорее всего выиграет, но нам в любом случае делать нечего. На такой скорости корягу не отпихнешь, а с руля он меня снял, когда узнал, что Альфонс не пьет.

Арчи последовал за Руфусом к каюте, и они уселись там, в защищенном от ветра местечке. Руфус вытащил кружку, найденную возле поручня, и ухмыльнулся:

– Должно быть, вчера забыли. До дна!

«Моди» догнала «Дамзель» в излучине реки, где стоял дом Макгрудера. Несмотря на прикрывающие их стенки каюты, ветер все равно налетал яростными порывами, и Арчи натянул шляпу на самые уши. Никогда в жизни он так быстро не передвигался – даже на поезде, – и такая скорость в узком проходе его пугала. Если они врежутся, то неизвестно, сумеет ли он выплыть из бурного весеннего потока.

– И как долго они будут друг за другом гоняться? – спросил он Руфуса.

– Пока у одного из них не кончатся дрова или не взорвется котел.

– Взорвется котел? – Арчи как-то не приходила в голову такая возможность. Он поднес кружку к губам и пил, пока на глазах не выступили слезы. Руфус с любопытством глазел на него, не задавая вопросов. Арчи поставил кружку на палубу и стал хватать воздух ртом.

– А ты ведь никогда раньше не плавал, верно? – Арчи помотал головой, и Руфус захихикал. – Так я и думал. Тогда какого черта ты нанялся на это корыто?

Арчи посмотрел на вспененную гребными колесами воду. Наступило странное молчание, будто шум гонки дал Арчи способность услышать то, чего еще не было. Котел «Моди» мог взорваться в любой момент, искалечив или утопив Арчи в ледяной воде, – он читал о подобных происшествиях в «Геральд». Каждый год они случаются десятками.

И тогда Джейн убьют.

А что будет потом? Продолжится ли война между чакмоолем и лениленапе или это станет решающим ударом? Арчи не знал, но ему было наплевать. Изменится мир или нет, Джейн умрет. Остальное не важно.

– Не хочешь говорить, не надо, – сказал Руфус с обиженным видом. Он смотрел между колен и водил пальцем по краю кружки.

– Да нет, задумался просто, – ответил Арчи. – Моя дочка… она, кажется, в Луисвилле. Я пытаюсь ее найти. Ее мать умерла, а я… – он с усилием сглотнул, – отец из меня получился неважный.

– М-да, – кивнул Руфус. – У меня тоже есть дочка. Даже две вроде бы. Правда, они в Виксбурге, а я там почти десять лет не был. – Он глянул направо – «Детройт Дамзель» начинала отрываться. Покачал головой и вздохнул: – Пожалуй, я больше никогда не попаду туда.

Впереди река снова расширялась, и Арчи разглядел тесно сгрудившиеся здания Паркерсбурга, а за ними, на добрых полмили вниз по течению, виднелись воды Огайо. Интересно, идет ли «Моди» на полной скорости или Гетти может еще немного из нее выжать, когда они выйдут в основное русло? На Арчи нашло странное безразличие, все тревоги отодвинулись на задний план, как и звуки гонки. Словно сама река напевала ему колыбельную, заставляя расслабиться.

Значит, это и есть фатализм. От самого Арчи ничего не зависит. Он или переживет сумасшествие Делберта Гетти, или не переживет. Или освободит Джейн, или не освободит. Руфус абсолютно прав: остается только сидеть на палубе и наблюдать за происходящим. Что еще может сделать простой солдат?

Мильт Кроу вырвался вперед на всю длину корпуса. Оба судна неслись по устью Литтл-Каноэ, и Миль Кроу потихоньку сдвигался влево, прижимая «Моди» опасно близко к левому берегу. Гетти прокричал что-то и швырнул шест в корму «Детройт Дамзели».

«Моди» подошла ближе к берегу, и Гетти вдруг пролетел мимо Арчи и Руфуса на корму. Схватил Альфонса и толкнул его вправо.

– Держи в пролив! Поворачивай! – завопил он. – Панч и Джуди, живее, подбрасывайте дров!

Часть того, что Арчи принимал за левый берег реки, оказалась островом, отделенным от берега узким проливом.

«О Господи! – подумал Арчи. – Как мы можем повернуть на такой скорости? Да еще с ручным рулем?»

– Дьявольски смелый ход, Делберт, – одобрительно заметил Руфус. – Надеюсь, у причала старого Бленнерхассета не стоит ни одной лодки.

Пароход Кроу рвался на просторы Огайо; Гетти отпихнул Альфонса и изо всех сил навалился на руль. Корма «Моди» завалилась направо, и пароход буквально запрыгал поперек течения, прежде чем выровнялся и повернул в пролив.

Берег придвинулся опасно близко, но внимание Арчи было занято словами Руфуса.

– Бленнерхассет? – повторил Арчи. Имя показалось знакомым. Читал о нем где-то?

– Ага, старику принадлежал этот остров. – Руфус не сводил глаз с берега, не переставая работать языком. – После суда над Бэрром Бленнерхассет исчез. Не знаю, кто здесь теперь живет… О Господи!

Гетти совершил идеальный поворот, не дав «Моди» вылететь на берег и в то же время почти не потеряв скорости, однако он не заметил громадный сухой дуб, выступающий над водой как раз на повороте из устья Литтл-Каноэ. Теперь он увидел его и с выпученными от изумления глазами навалился на руль.

Руфус вскочил на ноги и побежал.

– В воду! – закричал он. – Котел наверняка рванет!

Он прыгнул с кормы головой вперед и исчез в бурунах пены.

«Моди» неслась прямо на поваленное дерево, и ветка – толщиной с тело человека – задела за верх трубы, свернув ее назад и обрушив на котел. Сама ветка закачалась, отломилась и упала на корму «Моди», переломив рулевое весло и придавив Гетти к палубе.

«Моди» затряслась, пронзительный свист заглушил крики кочегаров, которые ковыляли к носу, путаясь в кандалах. Пароход вытащило на середину протока, гребное колесо вращалось все медленнее, а корма продолжала разворачиваться, пока судно не встало поперек течения. Арчи вскочил и бросился вслед за Руфусом на корму. Альфонс исчез, а Гетти дергался под веткой, придавившей ему ноги. Его губы двигались, но свист котла превратился в оглушительный вой урагана, и слов Арчи расслышать не смог.

Он едва успел добраться до груза, сложенного на корме, как котел взорвался, и взрывная волна швырнула Арчи на плоскую поверхность коричневых вод.

Арчи упал в воду и невольно втянул в себя воздух: вода была ледяная. Она залила нос и рот, и Арчи в панике колотил по мутной воде руками и ногами. Где верх? Он заставил себя открыть глаза, увидел солнечный свет и рванулся к нему, чувствуя, как горят легкие и грохочет в ушах пульс.

Арчи вырвался на поверхность и глубоко вдохнул, тут же захлебнувшись грязной водой. Смахнув волосы с глаз, он увидел пылающий пароход, который дрейфовал по протоку кормой вперед, и вода почти доходила до палубы. Не осталось ни котла, ни трубы, ни каюты: они разлетелись в щепки, усыпав мусором воду вокруг «Моди». Ящики с грузом тоже исчезли – или затонули, или плыли по течению.

Тело Гетти, застрявшее в палубном ограждении, свисало с кормы «Моди» головой в воду и все еще держало в руках обломок рулевого весла. Ни Руфуса, ни троих рабов видно не было.

Ботинки Арчи стали тянуть его ко дну, а просыпающаяся боль от ожогов делала каждое движение мучительным. По горло в воде, Арчи попытался представить себе, каково было бы плыть с железными цепями на ногах. Трое негров наверняка задыхаются на илистом дне, не сводя глаз с солнечного света, к которому выплыл Арчи, – только для них этот свет недосягаем. Арчи привиделся кошмар: черные руки отчаянно вцепляются в его лодыжки – и, замолотив руками и ногами, он поплыл.

Впереди него дрейфовал по течению ящик. Самый дальний от воды угол был охвачен огнем. Пламя разгоралось и лизало волны, поднятые Арчи. Вид огня почему-то успокоил его, и Арчи позабыл свои кошмарные страхи.

Оно показалось лишь на мгновение и тут же исчезло, однако Арчи его заметил. Языки пламени превратились в образ, неясный и дрожащий, как отражение солнца на коричневой воде. Лицо Хелен. Арчи произнес ее имя и потянулся к дрожащему образу – и тот растаял: ящик медленно перевернулся, и пламя зашипело, задымило и погасло.

– Хелен! – позвал Арчи. – Любимая, что ты хочешь сказать?

Оперенный талисман всплыл на поверхность, и медный медальон запрыгал на волнах, поднятых неуклюжим барахтаньем Арчи. Талисман повернулся, защекотав перьями подбородок Арчи, и решительно показал в сторону острова Бленнерхассета.

Арчи подождал какого-нибудь другого знака, пытаясь понять, почему из огня, воды и смерти появилось лицо Хелен. Что это было за колдовство? Может, запоздавшее предостережение о взрыве на «Моди»? Или это ему просто привиделось от шока и чувства вины? Арчи ошеломленно последовал в указанном талисманом направлении и погреб к песчаной полоске пляжа, видневшейся на расстоянии нескольких десятков ярдов. На дальнем конце пляжа стояли покосившиеся остатки пирса: двойной ряд торчащих из воды столбов, на которых кое-где висели покореженные доски. Спина и плечи болели, словно их все еще обжигал пар. Арчи греб поперек течения, и ему казалось, что он чувствует, как на коже появляются и лопаются свежие волдыри. Наконец он ухватился за одну из свай и опустил ноги на песчаное дно.

Оглянувшись, он увидел, что «Моди» совсем затонула, – над водой оставался лишь самый кончик носа, зарывшегося в заросли кустов, и кучи обломков, прибитых к другому берегу протока. Так она и будет там лежать, зацепившись за коряги, пока какой-нибудь капитан, решив срезать путь, не пробьет об нее брюхо своей посудины или не отбуксирует «Моди» вниз по течению, к Цинциннати.

На реке не было и следа образа, привидевшегося Арчи несколько секунд назад.

– Ничего не понимаю, – простонал Арчи, начиная стучать зубами от холода. Убаюкивающее безразличие, нашедшее на него недавно, прошло, сменившись вспышкой отчаянной ярости. Джейн находится в руках сумасшедших, а он застрял черт знает где, потеряв все, кроме промокшей насквозь одежды и мимолетных видений мертвой жены. Он должен найти способ добраться до Луисвилла, и если следовать совету Таманенда путешествовать по воде, то надо перейти остров в надежде, что проходящее мимо судно его подберет. Деньги, полученные от Барнума, пропали и достанутся счастливчику, который поднимет обгоревшие остатки «Моди».

Если разобраться, то от советов Таманенда толку что-то не видать. Арчи вылез из воды на берег, дрожа от холода и чувствуя, как мартовский ветер выдувает тепло из прорех на мокрой одежде.

«Надо согреться и обсохнуть, – подумал Арчи. – На сей раз никаких встреч с индейцами, нужно просто найти кров и отогреться. Если схватить лихорадку и помереть здесь, Джейн этим не поможешь».

«Хелен, что же ты хотела мне сказать?»

Наверное, он был в шоке: только что погибли четыре человека, а ему даже в голову не пришло поискать Руфуса.

«Извини, старина, – подумал он. – Надеюсь, ты выбрался живым. Может, Мильт Кроу вернется и подберет тебя».

Арчи сообразил, что произнес это вслух – и тут понял, что оглох. Должно быть, от взрыва. Но уши болели не сильнее, чем все остальное. Что ж, будем надеяться, это пройдет.

От пирса в заросли шла заросшая извилистая тропа. Прежде чем пойти по ней, Арчи разделся догола и выжал одежду. Несмотря на холод, солнце светило ярко, и когда кожа обсохла, он даже немного согрелся. Мокрая одежда снова заставила Арчи задрожать, но быстрая ходьба его разогреет – найти бы только крышу над головой. А заодно не помешали бы сухая постель и одежда.

«Стало быть, это остров Бленнерхассета», – думал Арчи, шагая вверх по пологому склону и вступая под сень густого леса. Харман Бленнерхассет финансировал большую часть мятежной деятельности Аарона Бэрра, а после ареста Бэрра бежал в Луизиану и умер там, оставив спои владения на острове без присмотра. Дом сгорел в 1811 году, в 1831-м умер Бленнерхассет. Арчи так и не понял, в чем заключалась роль Бленнерхассета и на чем был основан его интерес во всей этой истории. В комментариях Бэрра к «Валам-олум» не было никаких указаний на то, что старый ирландец знал о культе Тлалока. Может быть, он просто рвался к власти и хотел гарантировать свое влияние, финансируя попытку Бэрра стать западным императором.

Впрочем, это касалось не только Бленнерхассета. Арчи не был уверен в мотивах разнообразных участников этой бесконечной невидимой войны. Таманенд сказал, что люди создают богов, но при этом боги становятся реальны – пока и поскольку им поклоняются. Этим можно объяснить раздор между племенем лениленапе и чакмоолем, но ведь оба народа были практически истреблены белыми. Тогда из-за чего драка? Неужели горстка фанатиков действительно может возродить забытого бога?

И чего на самом деле хотят лениленапе? Так ли уж они заботятся о судьбе цивилизации, которая их уничтожила, или Таманенд чего-то недоговаривает?

И даже если бы Арчи мог ответить на все эти вопросы, Райли Стин все равно оставался загадкой. Он явно верил, что древние боги обладают могуществом – после ночи в музее и возле пивоварни сомневаться в этом не приходилось, – но разве он им и вправду поклонялся? Он боялся своих врагов и использовал против них известные ему ритуалы, однако Арчи не припоминал, чтобы Стин на самом деле молился. Может быть, и его тоже интересовала только власть и Стин думал, что может воспользоваться чакмоолем, чтобы заполучить могущество.

«По крайней мере я знаю, чего хочу я сам, – подумал Арчи. – Мне никто не предлагал ни богатство, ни власть, да и не нужны они мне. Я всего лишь хочу вернуть свою дочь».

Но так ли это на самом деле? Неужели он действительно откажется, если ему предложат то, чего добивается Стин?

Арчи потерял нить рассуждений при виде развалившегося дома. Забавно. Барнум сказал, что дом сожгли.

Он прошел по грязной лужайке: наверное, когда-то здесь был газон или огород, теперь весь заросший прутиками молодых дубов и тополей. Арчи пожалел, что плохо знаком со съедобными растениями. Если здесь и правда был огород, то могли уцелеть какие-нибудь овощи… хотя нет, ведь еще только март. Если после бегства Бленнерхассета на юг в доме никто не поселился, то скорее всего Арчи придется поголодать, пока не удастся сесть на какое-нибудь судно, идущее вниз по реке. Как долго он протянет, прежде чем ослабеет от голода?

Сам господский дом был квадратный и приземистый; за тридцать пять зим краска почти совсем облезла. В нескольких местах крыша заметно просела, и почти все окна были разбиты. Рядом с домом стоял амбар с провалившейся крышей и настежь распахнутыми дверями.

Не видно ни фургонов, ни экипажей, ни каких-либо признаков, что дом обитаем. Арчи подошел к парадной двери и потянул за ручку. Ручка не поворачивалась – скорее всего заржавела. Подумав немного, Арчи подошел к одному из окон на первом этаже и заглянул внутрь. Наверное, это была гостиная: в дальнем от окна углу громоздилось фортепьяно; по бокам прогнившего дивана, напротив стола в центре комнаты, стояли стулья времен королевы Анны. Все было покрыто сухими листьями и пылью.

Арчи локтем выбил остатки стекла, все еще державшиеся в раме, и влез в окно. Из передней на второй этаж вела лестница. На первом этаже находились также зал, столовая и кухня. Арчи поискал на кухне и в кладовой, но если после бегства Бленнерхассета что-то съедобное и оставалось в этом доме, который, по слухам, сгорел до основания тридцать лет назад, вся еда заплесневела или была съедена дикими зверями.

Когда Арчи поставил ногу на ступеньку ведущей наверх лестницы, талисман начал медленно пульсировать. Арчи остановился и вгляделся в полумрак на верхней площадке. Могли чакмооль каким-то образом заранее узнать, что Арчи здесь застрянет, и расставить ловушку? Мысль нелепая, но Таманенд велел путешествовать по воде и при этом самому оставаться сухим. Может быть, пока между ним и водой находилась палуба, чакмооль не мог почуять Арчи, а когда «Моди» взлетела на воздух, то напал на след.

Тогда что ждет Арчи на верхней площадке лестницы?

Арчи вытащил нож, возблагодарив свою счастливую звезду – если, конечно, она у него была – за то, что не потерял его во время взрыва, и осторожно пошел наверх. Слух начал возвращаться к нему, и Арчи напряженно прислушивался, но слышал только скрип ступенек под ногами.

Сумерки наверху вполне позволили бы чакмоолю незаметно подкрасться на расстояние вытянутой руки, однако пульсация талисмана не усилилась. Держа нож перед собой, Арчи настороженно пробирался вперед. Глаза стали привыкать к полумраку, и он увидел впереди, справа от него, ведущую в коридор дверь. Еще одна дверь была едва различима напротив первой, на противоположной стороне зала.

Талисман начал медленно пульсировать, когда Арчи подошел к ближайшей двери – на первом этаже под ней располагалась столовая. Арчи потянул за ручку, раздался щелчок, и дверь открылась. Распахнув ее настежь, Арчи встал на пороге, размахивая ножом в ожидании нападения. Дверь стукнулась об стену и отскочила назад, заскрипели ржавые петли, и дверь замерла в наполовину открытом положении. Из ряда высоких окон в комнату лился свет, у ног Арчи порыв ветерка закружил опавшие листья. Возле окон стоял большой письменный стол, с которого ветер смел весь мусор. Все стены от пола до потолка были увешаны книжными полками, в основном пустыми: книги, еще остававшиеся на них, пострадали от непогоды.

Арчи оттолкнул дверь в сторону и вошел в комнату. Толстый ковер заглушал шаги. Напротив письменного стола стоял низкий столик с двумя креслами по бокам. Позади них – снова пустые книжные полки со встроенными между ними шкафчиками для табака и спиртных напитков.

Арчи заглянул за дверь, потом внимательно осмотрел комнату, недоумевая, что именно встревожило талисман. Существу в рост человека спрятаться было негде. Единственное, что пришло Арчи в голову в качестве возможной причины возбуждения талисмана, – это какой-то предмет, забытый Бленнерхассетом. Или здесь побывал сам чакмооль? Арчи оглядел полки, но увидел лишь пыль да покрытые плесенью книги. Возле окон была пустая ниша, в которой когда-то могла стоять скульптура. При ближайшем рассмотрении в нише обнаружилось несколько больших капель – похоже на ртуть. Арчи ткнул одну из них пальцем. Интересно, зачем Бленнерхассету понадобилась ртуть? Медицинскими экспериментами он занимался, что ли?

От прикосновения пальцев капля ртути размазалась и слилась с соседней, а по руке Арчи, от талисмана и прямо в жидкость словно электрический ток пробежал. Капли метнулись друг к другу, по их поверхности пошли волны, как от землетрясения. Несколько черных муравьев выползли из трещин в деревянной полке и окружили пульсирующую каплю, маршируя по-военному ровной шеренгой.

Муравьев притягивает ртуть? Кажется, он уже где-то видел подобное. Свет в комнате померк, загустел, как тогда днем на улице перед зданием «Геральд», и Арчи тяжело уселся, держа палец в лужице ртути.

«Свет, – подумал он. – Как на горе. Я снова вне времени».

Все замедлилось, стало нереальным.

«Где голова? Совсем рядом? Гдеееееее?»

Он выдернул палец из ртути – раздался еле слышный треск. Арчи пошатнулся, налетел на стол и наконец твердо встал на ноги, затравленно озираясь по сторонам. Комната снова была на своем месте. Интересно, а что бы случилось, если бы он не услышал этот дикий вопль?

«Услышал? Да пятнадцать минут назад я был глух как пень!»

Арчи заметил небольшую нишу над косяком двери, через которую он вошел. Там стояла маленькая статуэтка из нефрита – ползущий младенец. Арчи подошел поближе и внимательно осмотрел фигурку: почему-то он был уверен, что голос шел именно от нее.

Статуэтка изображала младенца, но не совсем человеческого: голова была непропорционально большой даже для ребенка, а лицо казалось порождением кошмарного сна – изогнутые глаза с вертикальными зрачками щурились над клыкастым ртом. У Арчи появилось неприятное ощущение, что статуэтка смотрит прямо на него. Талисман снова начал равномерно пульсировать. Арчи поднялся на цыпочки и протянул руку к фигурке.

– На твоем месте я бы этого не делал.

Все еще балансируя на цыпочках, Арчи развернулся и увидел улыбающееся лицо. В открытом окне возле письменного стола головой вниз висел негр.