Текст книги "История одного полка"
Автор книги: Александр Филиппов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)
В нашей 6-й батарее было много ребят из самых разных уголков нашей Родины: из Белоруссии (Королев Игорь, Шарапинский Григорий, Геращенко Николай, Шань Юрий, Романович), из Мордовии, Свердловска и Перми (Пашуткин Сергей, Амбросимов Сергей, Варламов, его потом, правда, отправили в 5-ю батарею, Иванов, сержант Баширов Оуалетдин. Олег, хоть и чеченец, но был призван в Мордовии, где учился). Из Киргизии были Сулейманов и Сергей Минчев, Мансуров ‒ из Азербайджана, Александр Нижник, мл. сержант Образов, Ержан Масалимов (он был со взвода управления дивизиона) ‒ из Казахстана, мл. сержант Киселев Андрей ‒ из Казани, Килимбаев Йосоп ‒ из Башкирии, мл. сержант Садретдинов ‒ из Тулы, сержант Усманов ‒ из Самарканда, мл. сержант Касымов из Узбекистана. Как видно, почти все национальности со всего Союза были в нашем подразделении, и могу сказать со всей ответственностью: жили мы с ребятами нормально, служили-дружили. И еще помню я водителя водовозки Сергея Щвецова с БУ полка, с ним мы и в полк прибыли, и в Газни ездили. А с кабардинцем Кошукаевым Русланом из взвода управления дивизиона, мы вообще как два брата были, хотя и призвался он на полгода раньше. У Руслана братишка в Башкирии служил (откуда я родом). Он сам был кандидатом в мастера спорта по борьбе, и мы с ним постоянно боролись. Он мне говорил, что тяжело со мной бороться, так как я тоже занимался несколькими видами спорта, и нас готовили по рукопашному бою в спецгруппе в Уфе. Он был справедливым, честным и для меня был настоящим другом. Многих армейских друзей нашел я (Интернет во многом помог), а его так и не могу найти до сих пор".
Рядовой Рим Халимов, Газни, лето 1982 года (из личного архива)
Ст. лейтенант Валерий Батычко, командир взвода управления:
"В конце сентября начале октября 2-й дивизион получил приказ на передислокацию. Дивизион в полном составе совершал марш по маршруту Шинданд – Лашкаргах. Возглавлял колонну командир 2-го реадн майор Загребин Владимир Николаевич. Дивизион сопровождала МСР 101 Гератского полка и вертолеты шиндандской авиаэскадрильи. В Лашкаргахе дивизион переночевал, дозаправился и, оставив 4-ю батарею, двинулся двумя батареями и управлением дивизиона до Кандагара, сопровождали его вертолеты и самолеты кандагарского авиаполка. Переночевав и дозаправившись, дивизион продолжил марш до Газни, куда доехали ночью. С утра управление дивизиона и 6-я батарея под командованием Виктора Ульянова (бывшего ком. взвода 1-го дивизиона) расположились на территории 191 МСП, а 5-я батарея под командованием ст. л-та Алексея Квочка двинулась через Кабул в Джелалабад. За этот переход и умелое руководство взводом на боевых операциях командиром полка Б. М. Ильиным я был представлен к ордену «Красной Звезды», который получил на День Артиллерии 19 ноября 1982 года, проходя службу в Северокавказском Военном Округе".
Рядовой Рим Халимов, водитель, 6-я батарея:
"4-я батарея уехала самой первой. Они в конце июля или начале августа поехали в Лашкаргах. После их отправки пошел слух, что может быть и остальные батареи ‒ 5 и 6, тоже покинут часть. После этой информации мы так обрадовались, что не будем, как остальные в полку бегать в наряды на кухню, охрану полка. Так и произошло, настал и наш черед. Наш новый комбат Ульянов Виктор был очень добрым и порядочным. Мы его очень сильно уважали. Подполковник Ильин, вообще молодец, он всю дорогу с брони не уходил, а Загребин всех удивил, он с БТРа выходил только когда колонна останавливалась на отдых, весь мокрый. Он задраил люки, и водитель Сапаев ругался, что дышать нечем. В одном месте нас обстреляли с гранатомета, а Ильин был впереди нас, а мы замыкали колонну. Между нами пролетела граната, и даже тогда комполка не спрятался, до Газни так и ехал на броне. Нас всю дорогу сопровождали вертолеты и самолеты Миги. С нами был авианаводчик. То пехота, то десантники сопровождали. Вот так и ехали".
Ст. лейтенант Владимир Диденко:
"Родной дивизион. Был начальником связи до 16.12.1981 г. В переходе участвовал. Дошел с пятой батареей до Джелалабада. 19 ноября с фельдшером дивизиона и солдатами ходили на речку глушить рыбу гранатами. На вопрос офицера 66-й бригады: "Что вы тут делаете", ответил: "Ловим рыбу для праздника РВиА"".
Октябрь-ноябрь 1981 года, Газни. Слева направо. Сидят: ст. л-т Валерий Батычко (КВУ), пр-к Александр Смольков (старшина батареи), ст. л-т Юрий Гончаров (КВ-2). Стоят: м-р Владимир Загребин (ком. дивизиона), к-н Олег Гитин (замполит дивизиона), ст. л-т Виктор Тарасюк (СОБ), Виктор Ульянов (ком. 6-й батареи), пр-к Владимир Арматраут (комсорг дивизиона). В центре: афганская овчарка Град ‒ самая умная собака (вырастили с маленького кутенка) из личного архива Юрия Гончарова)
Мл. сержант Сергей Ковальчук, 4-я батарея, командир БМ-21 «Град»:
"Наша батарея с полка в Лашкаргах ушла в конце мая начале июня, еще при Мартыненко (первый командир 2-го дивизиона.) Я в полку с 19 ноября 1980 года, после учебки в Ашхабаде. Прилетели, как раз на наш праздник, распределили в 4-ю батарею. Первый мой рейд был в апреле на Чагчаран. Комбат к-н Тюляев. В Лашкаргахе мы заменили ребят с первого дивизиона, они там были в рейде. Мы пришли на постоянку, начали обустраиваться. Палатки поставили, вместо кроватей деревянные лежаки из ящиков из-под снарядов, буржуйки установили, полевую кухню, столовую. Мы стояли выше, немного ниже рядом ‒ десантура, вот с ними мы и работали по духам. Хлеб, еду и письма привозили грузовыми вертушками".
Рядовой Рим Халимов:
"Я был водитель. Служил, как и все, тяготы солдатские стойко переносил. Меня до отъезда в Газни назначили к аккумуляторщику полка ремонтировать аккумуляторы наших БМ и ТЗМ. Там все они были негодные, в каждой 1 или 2 банки замкнутые. Молодец аккумуляторщик, если не ошибаюсь, он был молдаванин. Он меня научил, как определить замкнутые банки и спиливать соединения. Потом я на место замкнутых ставил нормальные и собирал, но пайки он сам делал. Командиром отделения тяги был мл. сержант Киселев Андрей из Казани, а зам. ком взвода ‒ сержант Усманов, ком. взвода ‒ ст. лейтенант Батычко. Потом ком. отделения стал сержант Килинбаев Йосуп, мой земляк из Башкирии, это когда я уже освоил азы связи. Потом Газни. Когда в Газни приехали, ст. лейтенант Тарасюк отпустил бороду и стал похож на духа. Можно было переодеть и отправить на разведку. Где-то 2 месяца походил и попал на глаза одному майору с 191 мсп, и пришлось ему сбрить бороду. Как он не хотел, но майор был жестким и строгим. Потом щенка он откуда-то привез, афганская овчарка, кличку Град дали. Это был умнейший пес. Он своих всех узнавал, но не любил коменданта с пехотного полка майора Селиванова. Он на «УАЗике» приезжал к нам, но с машины не мог выходить. Град его не пускал. Позже наш Град погиб, я уже в Шинданде дослуживал, ребята по рации сообщили. Версии две: 1. Он забежал на минное поле, вроде погнал какого-то зверька, ну и на мину наскочил, взрослый уже был, вес приличный. 2. В тот день он был там не один, с собакой соседей. Тот подорвался и соседние ребята из охранения, от злости или так, заодно, расстреляли нашего Града. Так бы он вышел оттуда живой, он на минное поле постоянно бегал, ни разу не подорвался. А ст. лейтенант Тарасюк был очень веселый. С ним было просто общаться. Он погиб в г. Термезе в автокатастрофе, уже после вывода войск. Очень жаль, отличный был командир.
Колошматила наша батарея душманов! Самое интересное было, когда по рации передаешь команду боевым машинам, какой машине сколько снарядов стрелять. И начиналось, крышки только отлетали и пыль за машинами! Пехотинцы-соседи говорили: "Когда над нами ваши снаряды пролетали, нам так страшно становилось", но они нас постоянно хвалили. Случай был, снаряд уронили уже с взрывателем, когда заряжали БМку. Силы были у всех на исходе, так что не успевали заряжать, а пехота просила, чтобы мы продолжали поддержку огнем. У нас было, как в муравейнике, все были задействованы, даже офицеры помогали. Снаряды все в смазке, скользят и еще надо сразу заворачивать взрыватели. Вспоминаю (если память мне, конечно, не изменяет), Игоря Королева еще с ним вроде на пару Колю Геращенко. Игорь был спереди, где взрыватель, и он должен был поднять выше, чтобы направить снаряд в трубу (то есть в пакет). В это время у него снаряд соскользнул и падает взрывателем прямо в землю, а Коля не отпустил свою сторону, удержал. Я со своим напарником тоже со снарядом, мы должны были после них зарядить, и мы, и все кто рядом, естественно все это видим. Это, как будто кино остановили, все замерли и ждали взрыва. Но взрыва фактически не должно было быть. Но инстинкт у людей сразу срабатывает все равно. Как сегодня помню: у меня перед глазами вся жизнь пролетела за секунду. Я всех родных четко увидел. Потом вечером с ребятами сидели и все говорили, что и у них такое было. Уже как бы попрощались с жизнью. Ребята же были городские, быстро уставали и еще ‒ жара. Мы ладно, деревенские, нам не привыкать. Это где-то было в мае 1982 года. Офицеры тоже перепугались. Кто-то из них сказал: "Если упал бы взрывателем в камень, то мог бы и взорваться". Если бы так случилось, нас бы до Луны отправили наши снаряды, рядом снарядов было несколько сотен. После этого случая мы уже осторожничали, чем черт не шутит. В этот день после всех этих передряг мы ужасно устали и еле добрались до месторасположения батареи, после чего без сил рухнули на свои койки. У нас в этот день был самый большой расход снарядов. Каждую машину заряжали не один раз.
Расскажу, как мы обустраивали свое расположение. В Шинданде все строили-строили и здесь опять стройка! Мы сделали свой заводик по производству кирпича из самана. Сложили из этого кирпича душевую, потом столовую и начали строить баню. Вот нам нужны были балки-перекрытия для бани. С Тарасюком днем мы ездили по территории полка и проводили разведку, как будто в медсанчасть, а сами смотрели, где что можно утащить. Разведали и выяснили, что от водокачки прокопали траншею и вдоль траншеи лежат трубы сваренные, отрезки по 30 и 40 метров, диаметром 76 мм. Мы это обсудили и решили утащить эти трубы. 7 ноября мы, более 15 человек, пошли в расположение МСП, слава Богу, было темновато. Мы подошли и взяли два хлыста: один попал 40, а другой ‒ 30 метров. Подняли эти трубы и пошли в сторону своей батареи, а это не меньше 500 метров. Думали, чтобы никто нас не видел. Быстрыми шагами пошли, спотыкаясь, дорога то неровная. Пришли, быстро скинули на траншею, которую нам выкопал экскаватор, когда мы прибыли сюда на новое место службы. Эта траншея по всему периметру, типа граница расположения нашей батареи. Все закурили и довольные стоим вдоль траншеи спиной к полку. Смеемся и курим, довольные. И вдруг резко сзади начали стрелять из автоматов. Сперва в небо, а потом и в нашу сторону и трассерами, и простыми. Нас, как будто ветром сдуло, и сразу над нами пролетели трассера. Еще доли секунды и нас бы просто расстреляли. Когда перестали стрелять мы вышли из траншеи и быстро сообщили в полк, что идет стрельба в нашу сторону. Надо сказать, что эту траншею некоторые использовали как туалет, но ни один из нас не «подорвался». Быстро мы трубы закидали землей на всякий случай, если приедут проверять. Оказалось, по нам стреляли танкисты, которые обкурились травки и решили пострелять ‒ отмечали 7 ноября. Они забыли, что мы там есть. Они по старой привычке думали, что никого нет. Дней пять подождали, было тихо, мы распилили эти трубы и положили как балки. Досок у нас было достаточно. Ящики от снарядов для «Градов» были отличным стройматериалом. Почти через сорок лет я узнал от двоих моих земляков, которые признались, что это был их взвод танкистов. Рассказывали, что так перепугались, боялись, а вдруг кто-то пострадал. Вот такая история была! Но зато такую баню построили, полковые офицеры просились в баню. Один день в неделю им давали попариться и помыться. Потом я на «ГАЗ-66» возил нового комбата, капитана Гитина Олега, а весной 1982 года меня перевели во взвод управления дивизиона, капитана Минина. Но все ровно постоянно с комбатом выезжал на своей «шишиге» (так мы между собой называли «ГАЗ-66»). По гарнизону (191-й мсп) разрешение было только у меня. За продуктами или в штаб.
Несколько раз без разрешения и без брони ездили в Газни в дуканы. Если бы узнали с полка командиры, то дисбат был бы обеспечен. Одна машина «ГАЗ-66», в кабине я (водитель), 2 офицера и в кузове три солдата. Вот так мы нарушали дисциплину и ни разу не попались. Рисковали, обошлось, нам просто повезло. На рынок ездили за кишмишевкой. Ребята после моего возвращения называли меня дураком, они были правы: туда с броней-то было соваться опасно. Никто мне не приказывал, а просто говорили: "Можешь съездить?" Мы же безбашенные, молодые были. Из-за этого меня комдив сажал на гауптвахту. Он нас, татар невзлюбил. Ну, мы ему тем же ответили.
Командиром нашего дивизиона был майор Загребин. Он потом нас троих друзей-земляков (с одного района Башкирии) специально в разные места отправил служить. Меня обратно в Шинданд в полк, Салимова Ильдара в Лашкаргах в четвертую батарею, а Сафиуллина Фагима в Газни оставил. Это он осенью 1982 года нас так разлучил. Но я-то, вроде, как и с повышением ‒ в батарею управления полка. А майора Загребина потом за нарушения сняли с должности и отправили командовать пушечным арт. дивизионом в другой полк. Для реактивщиков это как разжалование. А Гитин прибыл на место Ульянова комбатом. Просто оттуда быстро не уедешь. Ульянов пока передавал все дела, а Гитин прибыл только с Союза. Вот они и продолжали вместе командовать. А замполитом дивизиона к нам уже в начале 1982 года капитан Салихов прибыл. Мой земляк, он до нас служил на китайской границе. Когда с Ульяновым прощались, нас построили, и он подходил к каждому из нас, и мы обнимались, и он каждому находил добрые слова. У всех солдат на глазах были слезы, старались не показывать. Все в это время хотели, чтобы он не уезжал. Это был человек с большой буквы. Его солдаты полюбили еще больше, раньше, когда во время построения он нам что-то говорил, а беспардонный Загребин начал встревать. Ульянов его культурно остановил и сказал, что он здесь пока комбат, и он отвечает за все.
У нас с шестой батареи ребята обижались на полковых. Сколько ребят не получили свои заслуженные медали. Один только Юра Наговицын при мне три раза на «Урале» подорвался на мине. С ним рядом всегда был Гриша Шарапинский. Много там у нас было таких ребят. Я с ними общаюсь, у них обида до сих пор на командиров, которые лишили их заслуженных наград.
Как вернулся в полк, первое время на БТРе ком. полка ездил, пока водителя не подобрали. Потом дали Р-140 станцию, на базе «ГАЗ-66», так до дембеля на ней и служил. Помню, были ночные стрельбы. Я просто удивился, что в полку дают по 12 патронов. У нас таких проблем не было. Когда начали стрелять по ночным мишеням я решил пошутить, помочь соседу, который не попадал в цель (мазал). Перевел на одиночный и сперва в его мишень, а потом в свою. А патроны были заряжены так: один трассер и один простой. Ну, я его шесть мишеней и своих шесть и выбил. Я просто не обратил внимания, что специально сзади меня стоял комбат и наблюдал, как стреляет солдат, который прибыл с Газни. Я еще этому молодому говорю, чтобы он говорил, что это он сам все выбил мишени. А комбат мне говорит: "Ты зачем не по своим мишеням стрелял", а я ему: "Ну, просто жалко было молодого и почему так мало патронов даете". Поругал, так для приличия, но потом дали Грамоту за отличную стрельбу. В пример привел: "Вот как надо стрелять". Он же не знал, что я до армии в тире по возможности зависал и выигрывал призы и деньги. Потом Уфимское ДОСААФ, там из малокалиберной винтовки стреляли, из пяти всегда выбивал 50 или 49 очков. АКМ мы уже до Армии разбирали и собирали с закрытыми глазами".
Газни, 6-я батарея, мои боевые Друзья (из личного архива Рима Халимова
«Нашему полку прибыло» ‒ скажут в Лашкаргахе, Газни и Джелалабаде. Задаю себе вопрос ‒ почему выбор пал на второй дивизион, а не первый? И, исходя из полученной информации от однополчан, прихожу к выводу‒ стечение обстоятельств. Просто, когда поступил приказ передислоцировать батареи в указанные точки, все три батареи первого дивизиона находились в рейде в разных местах. Возможно, только-только вернулись в расположение части и отравлять их снова в дальний поход было неразумно со всех точек зрения. Офицеры, прапорщики и рядовой состав второго дивизиона на данном отрезке времени больше были задействованы на строительстве и несении караульной службы по полку и шиндандскому гарнизону.
Из прочитанного в книге читатель, наверное, уже сделал вывод, что личный состав 28-го РеАП был многонациональным. Имена и Фамилии однополчан, поделившихся своими рассказами-воспоминаниями, наглядно говорят об этом. Да и не могло быть иначе в СССР. Все мы мальчишки Советского Союза, рожденные в шестидесятых, в детстве играли в войнушку и выбирали, кем будем, когда пойдем служить в Армию и спорили, кто лучше: танкист или десантник, моряк или летчик… Время шло, настал и наш черед. И оказалось, что военная служба гораздо сложнее и опаснее, чем нам ее рисовало наше детское романтическое воображение, а в Афганистане ‒ вдвойне, втройне. Неспроста и недаром позже (17 января 1983 года) Правительством СССР было принято решение предоставить льготы военнослужащим ОКСВА, по многим пунктам приравнивающие их к Участникам Великой Отечественной Войны, и Воинам-Интернационалистам («афганцам») через военкоматы были выданы Удостоверения (корочки) следующего образца:
Из личного архива Александра Филиппова
Для более полного понимания военно-политической и социальной обстановки в ДРА, а также информации о происходящем в целом в ОКСВА, сейчас и в дальнейшем буду приводить цитаты из книги генерал-полковника Меримского В.А. «В погоне за «львом Панджшера»» и других мемуаров военноначальников высокого ранга.
"При очередной встрече с Б. Кармалем, которая произошла уже в его постоянной резиденции, так называемом Народном Доме, С.Л. Соколов высказал свою оценку военно-политической обстановки.
‒ В ряде провинций положение сложное. Отмечается активизация мятежников, их антисоветская и антиправительственная направленность, особенно это наблюдается на северо-востоке страны. Вооруженные силы сейчас находятся под сильным воздействием вражеской пропаганды, что повлекло за собой снижение политико-морального состояния личного состава, дезертирство и даже предательство. Нам кажется, что сейчас первостепенной задачей руководства страны должна быть борьба за армию, борьба за умы личного состава, что, к сожалению, решается плохо. Такое положение, естественно, используют враги, привлекая для своей пропаганды родственников военнослужащих, засылая в воинские части своих агитаторов и т. п. Радио работает неудовлетворительно, газеты выходят нерегулярно и на места доставляются эпизодически. Конечно, при таком уровне правительственной пропаганды, привлечь народ на свою сторону невозможно.
Я обратил внимание, что лицо Б. Кармаля выражало явное удивление, вероятно ранее он такой информации не получал. С.Л. Соколов, выпив глоток чая, далее продолжал.
‒ В центре и на местах органы госбезопасности и полиции не выполняют своих функций. Центральные и местные органы власти не знают истинного положения дел и не могут упреждать события. Ссылка на неукомплектованность этих органов не может освободить их от выполнения стоящих перед ними задач. Поражает удивительное спокойствие, царящее на местах. Никакого противодействия мятежникам не оказывается. Органы государственной безопасности (КАМ) и полиции (ЦАРАНДОЙ) бездействуют. Разведку местоположения вооруженных отрядов противника не ведут и тактику их действий не изучают. Как будто бы мятежников в стране нет. Офицеры ‒ члены НДПА фракции ХАЛЬК не знают и не верят в свое благополучное будущее и, поэтому не работают, а выжидают. Нужно снять с них этот груз неопределенности. Убедить в благополучном решении вопроса при условии добросовестного и преданного отношения к делу. Пора прекратить чехарду и стабилизировать военные кадры. Недопустимо, когда офицеры назначаются и освобождаются с занимаемых должностей только потому, что состоят в партии ХАЛЬК и без ведома непосредственных начальников. Нам кажется, что кадровые органы допускают ошибку, когда назначают освобожденных из тюрем офицеров на их прежние должности, хотя они в данный момент заняты. Наверное, было бы правильнее в этом случае использовать таких офицеров только на вакантных равнозначных должностях, в том числе в Царандой и КАМ.
В заключение С.Л. Соколов подчеркнул: "В стране идет гражданская война, что требует от партийного и государственного аппарата перестроить свою работу в соответствии с этими условиями. Было бы неплохо, товарищ Кармаль, если бы Вы сочли возможным, в данных условиях, обратится с воззванием к армии. Она этого ждет и нуждается в нем. Мы сейчас работаем над предложениями, которые, по нашему мнению, могут оказать определенную помощь в стабилизации обстановки. По мере их готовности они будут Вам представлены".
Бабрак Кармаль и Леонид Ильич Брежнев
Прапорщик Николай Усенко, фельдшер 3-го дивизиона:
"Прибыл в полк 8.09.1981 г., на должность фельдшера 3-го дивизиона «Ураган». Убыл по замене в декабре 1983 года, заменщика встретил в Кабуле в аэропорту при выходе из самолета ИЛ-76. Я летел из Джелалабада в полк, и тут приземлился ИЛ-76, а я болтался в ожидании борта на Шинданд, и счастье привалило. Ни имени его, ни фамилии не помню. А сменил Пимкина, он перехватил меня на пересылке в Кабуле. Как у него это вышло, не знаю и хорошо помню, я должен был менять Мельника В.И. в Кундузе. На руках у меня было предписание. Когда прилетели в полк, комполка Ильин в кабинете удивился, что Пимкин провернул замену себе, он ведь не был два года в ДРА. А я и не жалею. Ильин был хороший ком. полка, а главное справедливый. Он спас меня от неприятностей. Убыв в ДРА, в части, где я служил, на меня повесили очень большую по тем временам сумму денег. Строили штаб дивизии и вот как будто я их присвоил. Думали, прапор убыл в Афган, там его грохнут и все. Но не получилось у них. Вызвал Ильин и спросил: "Брал деньги?" Я ответил: "Нет", "Тогда езжай и доказывай". Это был май 1982 года. Привез Ильину из прокуратуры постановление о моей непричастности к этому воровству. Ильин пожал мне руку и сказал: "Молодец". Был суд, но уже меня не трогали.
Две женщины были в полку, одна продавец, а вторая Лариса из штаба, машинистка.
До конца 1981 года был в полку. Когда точно не помню, в 66-ю бригаду отправили 5-ю батарею. Мой дивизион «Ураган» не принимал в это время в боевых операциях участия, и меня отправили в эту батарею, в полк прилетал за медикаментами. Да, желтели ребята. Изолятор был в соседнем модуле. Утром мы вместо зарядки перед строем раздавали пробирки для сбора мочи, капали йод для определения заболевания. Дорофеев начмед привлекал всех медиков полка: нач. ПМП Скорика, Толю стоматолога, фельдшера Сынжеряну, санинструкторы. Новый 1982 год встречал в 5 батарее. Еще одна батарея полка была в Газни, шестая, кажется. Там был фельдшер пр-к Сынжеряну, в этой батарее я так же был месяца два.
При мне в полку начали строить казарму щитовую для 3-го АДН, клуб стационарный. Столовые-ангары были, баня. Те, кого мы меняли, говорили нам: "Вам повезло, прибыли на готовое, а мы тут пахали-обустраивались". Они правы. Был бассейн. Смотрю фотографии 1985 и последующих годов, полк не узнать, все в кустах, сажали в начале 80-х.
После Ильина прибыл Котов и потом Рогозин, он меня отправлял в Союз. Был случай отравления антифризом солдатика, из какого подразделения не помню, я дежурил в ПМП и его принесли. Как сейчас помню, что мы его загрузили в кузов «ГАЗ-66» на носилках. Кто был водителем и тех, кто помогал мне сопровождать до госпиталя, пофамильно не помню. Какой был год, 1982 или 1983, тоже не помню. В госпитале я помогал в приемном отделении промывать бойцу желудок. Его не спасли. Такие случаи я записывал, куда и на какие операции ходил с батареей, кто из артистов приезжал и когда по датам. Писал все интересные моменты, вел записи в небольшой записной книжке, которую забрали погранцы и обещали вернуть. Но, увы. Столько лет прошло, а я сожалею о той записной книжечке. Помню, что на боевые ходил с батареей семь раз, были записаны все фамилии, парни были супер. Не было фотоаппарата, да и запрещали тогда. Полковые есть фотки, с ребятами из ПМП, а с боевых выходов нет.
После Афгана вернулся к себе в Сибирь. Потом Германия, Белоруссия и снова к себе домой, здесь тогда стояла дивизия. Мед. должностей не было, предложили переучиться и в военкомат мобистом. В 1997 году по возрасту ушел на ДМБ ‒ стал пенсионером. Сейчас работаю в Ведомственной охране Минфина РФ, охраняем федеральное казначейство. Есть внук Иван 15 лет и внучка Маша 11 лет. Старшая дочь Оля трагически погибла в Германии в 1990 году. Супруга на пенсии тоже. Есть авто, дача и в целом все нормально. Очень часто вспоминаю Афган. Здесь в Нижнеудинске жил офицер, который служил в автороте полка, капитан Логин Миша, мы знали друг друга и уже здесь дружили. Умер от рака в 2014 году. Он есть на фото у Петра Лисицы. Больше однополчан нет, есть кто служил Там, общаемся, собираемся. 15 февраля будет встреча, нас 43 афганца, встречаемся с теми, кто служил в Чечне".
2019 год. Ветераны-афганцы г. Нижнеудинска и района на встрече в честь 30-летия вывода войск из ДРА (из личного архива Николая Усенко)
Рядовой Рашит Загитов:
"В самом полку мы служили всего лишь 8 мес., остальное время ‒ на выезде, в бегах за душманами. Когда пошли в штаб майор Соболь-шутник нам выдал: "Вы еще не дослужили, могу оставить еще на полгода", хотя мы уже переслужили три месяца, мы деру оттуда! Призывался в октябре 1979, а уволился в конце декабря 1981".
Шинданд. У БМП ‒ это недостроенный мемориал в память о погибших, недалеко от госпиталя (из личного архива Рашита Загитова)
Ст. лейтенант Владислав Панафидин, заместитель ком. автороты по политчасти:
"Время службы в полку: ноябрь 1980-май 1982. Один из первых офицеров, награжденных в полку медалью «За Отвагу». Как попал в полк? Из Ташкента долго отправить не могли. Самолет по какой-то причине приземлился в Кандагаре. Нас осталось трое. Я, лейтенант (он был направлен в рем. роту замполитом) и симпатичная медсестра. На аэродроме случайно оказались офицеры из группы «КАСКАД». Нас увезли отдохнуть в их резиденцию. Там впервые угостили кишмишевкой. Я трезвенник, сразу опьянел. На следующее утро вылетели на афганском транспортном самолете в Шинданд. Кругом афганцы, а мы без оружия. Закончилось все без проблем. С аэродрома позвонили в полк и за нами прислали «Урал». Должности замполитов рем. роты и автороты были свободны. На Новый год уже был ответственным офицером по автороте.
Первая моя колонна на Кушку за картофелем была в 1981-м. В колонне было 2 БРДМ, машин больше десятка, в основном «Уралы», был один «ГАЗон». Я на головном БРДМ. Со мной в БРДМ был подполковник со штаба. Были два командира взвода роты, Я водил колонны до мая 1982, затем перевели в Кабул, в батальон охраны штаба армии. На Кушке обычно стояли рядом с речкой. На стоянке никогда не останавливались. Иногда рядом со складами. Старое Русское кладбище было на холме, там и памятник Крест недалеко был. В первый раз мы там хотели на стоянке остановиться. Не понравилось, развернулись и ушли к речке. Обычно там и останавливались. В заданное время ‒ к складам под погрузку. Я везучий был. Проходили без обстрелов. В переплет попали только один раз и то без единой царапины у солдат. Для меня все колонны, как одна, под копирку. Заданная точка, построение в 6 утра и вперед на скорости 80 км. Отстали «Уралы», остановились, подождали и опять вперед. Я на головном БРДМ. Грузы были разные от продовольствия и стройматериалов до снарядов.
В Лашкаргах ходили. Помню карт не дали. Связи не было (была радиостанция на «ГАЗоне»), но она не работала. Колонну привел уже когда было темно. Вел только по интуиции. Колонна в конце пути шла по раздолбленной дороге по глубокой колее. Была вынужденная остановка, движок у головного БРДМ заглох. Нас обошла «Шилка» с другой колонной. Через 200 метров «Шилка» мину в колее поймала. Мы начали движение через 5 минут и дошли спокойно.
После Кулешова командиром полка стал нач. штаба майор Ильин. Лучшего командира не встретил за всю службу. Не любил трепачей. Совещания краткие, точные, не более часа. Когда возвращался с Кушки, шел на доклад. Если у него было застолье с гостями любого уровня, обязательно заставлял сесть за стол, хоть на несколько минут. Однажды привел колонну, на сцене выступала главная героиня из фильма «Офицеры». Я весь в пыли с автоматом, он мне букет цветов и отправил вручать цветы на сцену. Цветы вручил и получил поцелуй в щеку.
После РеАПа служил в Кабуле. Приходилось встречать на аэродроме командиров дивизий и обеспечивать их безопасность при переезде в штаб армии на военный совет. В июне 1982 встретил на аэродроме генерал-майора Громова. Встречал на «УАЗике». При проезде по Кабулу был один выстрел в лобовое стекло. Осколки прилетели мне в лицо. Ни единой царапины. Пуля не задела никого из сидящих в машине. В сентябре 1982 готовился к убытию в Союз. Около 20 часов пошел в дом офицеров для просмотра фильма. Услышал взрыв на минном поле недалеко от КПП. Рядом стояли растерянные солдаты. На минном поле лежал и кричал подорвавшийся солдат. Отправив солдат на безопасное расстояние, в условиях полной темноты и без средств разминирования вытащил солдата с противопехотного минного поля. Затем на БТР доставили его в госпиталь в Кабуле. Был представлен к ордену «Красной Звезды». Через несколько дней убыл в Союз. Орден так и не получил. Замяли!"
Офицеры и прапорщики автороты полка. Стоят слева направо: техник автороты, командир автомобильного взвода лейтенант Борисов, командир автороты капитан Клевцов. командир второго автомобильного взвода, инструктор практического вождения, он же водитель автолавки прапорщик Повелко,? зам. по тылу подполковник Шевцов, замполит автороты ст. лейтенант Цуев,?. Сидит старшина автороты (из личного архива Алексея Евстропова)
Ст. л-т Виктор Спирин, помощник начальника автомобильной службы:
"Первая колонна на Кушку пошла в апреле или мае 1980, было еще не очень жарко. Не помню за чем мы ездили, но согласно приказу командира полка в каждой машине был старший: офицер или прапорщик. Колонны грузились не только в Кушке, но и в Мары. Помнится, в Мары за капустой перед 7 ноября ездили. Начальник колонны был ст. лейтенант Топоров. Сослуживцы перед праздником, естественно, заказали большое количество спиртного. На таможне все забрали. Говорили, что кто-то стуканул. Был скандал на уровне округа. Еще была небольшая колонна на Ташкент. Я, начальник колонны, прапорщик Широкорадюк (начальник полкового склада автомобильного имущества) и четыре водителя из автороты на трех «Уралах-375Д». Ездили на окружной автомобильный склад за запчастями и оборудованием. Один раз на диспетчерском посту перед Гератом взяли отпускника лейтенанта из 101 мсп. Оказалось, он пытался провезти наркоту. Хорошо водитель машины, в которой ехал лейтенант, заметил, это спасло солдата от долгих разборок. Он ночь просидел в комендатуре и с колонной вернулся в полк. А машина «Урал-375Д» № 30–11 около месяца стояла на штраф. площадке таможни. Позже еще один раз в Ташкент была командировка для получения комплекта ПАРМ-1М 4ОС. Это 4 машины и 2 прицепа. Ездил я, ст. прапорщик Городиский и 4 солдата из ремонтной роты полка".
