Текст книги "История одного полка"

Автор книги: Александр Филиппов

В наш полк постоянно приезжали большие начальники. Был даже Командующий Сухопутными Войсками Советской Армии Генерал Петров. Солдатами 6-й батареи была построена трибуна перед штабом полка и отделаны комнаты для проживания в офицерском модуле для руководителей полка. За хорошую работу их отпустили в отпуска домой. Караульное помещение из камня было построено солдатами 6-й батареи в середине июня 1981 года и мне пришлось один раз уже перед дембелем идти в караул в новом помещении. Наш командир 6-й батареи к-н Давыдов В.М. постоянно показывал себя в работе по строительству в полку, и батарея была показательной в полку, а полк образцово-показательный в 40-й Армии. За это он получил себе награды и стал начальником штаба 2-го дивизиона и стал майором. После Афгана в Грузии он стал полковником, умер он в Тбилиси в 2007 г. Знамя полка находилось в штабе, в конце коридора, где был пост номер 1. По соседству с нашим полком были Армейские продсклады и, когда требовалась помощь при разгрузке продуктов, то посылали солдат с нашего полка. Служащие, кто работал на этих складах, были поставлены на довольствие в нашем полку и ходили к нам в столовую. Рядом с нашим полком был противочумный отряд, который травил грызунов и занимался дезинфекцией. Там работали военные и гражданские, они жили в палатках и ходили в нашу столовую обедать. Медкомиссию нас возили проходить в госпиталь.

Первое время было плохо с питанием и с водой. Хлеб выпекал полевой армейский хлебозавод, он был низкого качества, в нашем полку была хлебовозка «ГАЗ-53» в автороте. Был автобус «КАВЗ – 685», который часто возил в дивизию и на аэродром людей. Дежурной машиной была «ГАЗ-66», с каждого дивизиона она выделялась, когда дивизион заступал в наряд по части. Вода была при жаре за 50 очень необходима, а когда были в Кандагаре летом 1980 г., там жара была за 60. Фляжки воды хватало на два раза. Спина от соли и пота была белая, часто у солдат от пыли и пота на шее появлялись чирьи-фурункулы, ноги в кирзовых сапогах горели от жары. Первое время ходили в пилотках и в гимнастерках (с застегнутыми воротничками, нос и уши оползали на солнце, потом сменили форму одежды и форма стала южного образца, появились панамы и полусапожки (вместо кирзовых сапог), и воротничок на ХБ стал расстегнутый. За день я выпивал и мочил ХБ и панаму водой, когда ехал на машине, уходило 20-литровая канистра. У нас в полку была машина «ЗИЛ-131» с прицепом для обеззараживания воды, она закачивала воду из арыка и очищала ее, а потом наливала в цистерны машин. В полку на кухне ее кипятили и добавляли заварку. Эта машина где-то под Шиндандом находилась круглосуточно. Когда пробурили 3 скважины (это в 1980 г. летом) то вода была уже не дефицитной, пили сколько хотели. Скважины были пробурены глубокие, более 100 метров. Постоянно дул северный ветер, подымая пыль. Зубы там от климата и воды (в которой было мало минералов) крошились и ломались".

3 марта 1981 г., Афганистан, бойцы 2-го дивизиона (из личного архива Виктора Афанасова)

Рядовой Рашит Загитов, водитель:

"Зимой мы ходили в бушлатах. Шинели одевали, когда заступали в караул, в холода под шинель носили телогрейку".

Рядовой Сергей Солоха, водитель:

"Сначала освещения в палатках не было, спали на верблюжьей колючке застланной плащ-палаткой, со временем сделали нары с ящиков из-под реактивных снарядов. Позже, как построили новый городок, в палатках сделали полы деревянные и боковые щиты поставили, установили койки. У нас во взводе были большинство одноярусные. В полку поставили более мощные дизельные генераторы. В палатке было две лампочки Ильича. Буржуйки топили дровами и углем частично. Был керосиновый фонарь, стоял у пирамиды с оружием. Кухня была у каждого дивизиона своя. У нас на кухне старшим был Сергей Петров, родом с Нижнего Новгорода. Сергей выдавал продукты. Начальник ПХД был прапорщик и три повара с ним. Продсклад был отдельно. В меню в основном были каши, картошка (порошок) клейстер. Рыбные консервы, их приносили и сбрасывали в каптерке, а потом все забирали в очередной рейд и сжирали дотла. В рейде были сухпаи, а на привалах работал ПХД."

Рядовой Сергей Казанцев, водитель:

"Поначалу жили вообще без света, у некоторых были фонарики. Спали на ящиках из-под снарядов, буржуйки топили тем, что соберем в округе. Туалетов не было, бегали за ров прорытый БАТом. Со временем облагораживались, построили туалеты. Завезли с Кушки двухъярусные кровати, построили стенку и скамейки ‒ это полевой кинотеатр. Стали заводить дизельные генераторы, вечером до отбоя горел свет. Так вот жизнь наладилась. При строительных работах АРС с водой переехал солдата (фамилию не помню) тот лег от жары в тень, а водила завел и поехал. Остался живой, служил дальше (проблемы были с позвоночником). Так вот все начиналось и устраивалось, и в рейды ходили (один рейд одни, потом другие, менялись)"

Мл. сержант Николай Ушатиков, командир отделения:

"В палатке воды по щиколотку. Как раз дожди лили. Сначала спали на щитах из 3-х тесин с автоматом в обнимку, не раздеваясь. Потом соорудили нары из снарядных ящиков от БМ-21, по 6 ящиков на брата. Где-то через неделю подхватил дизентерию (там ее и за болезнь не считали). По нужде в каньон, неудобно вроде вначале, а там пол полка местность минируют. Потом азиаты приучили к чаю из верблюжьей колючки. Ближе к лету переехали на новое место дислокации. Палатки закаркасили, снаружи забетонировали. С питанием было нормально, усиленный паек, сгущенку давали. Напряженка была с хлебом. Сухари ели полгода. Потом наладили пекарню, мне кажется, в ОБМО. Вместо сливочного масла давали сало. Масло завезли, но оно растаяло. Все запасные кухни залили топленкой. Месяца три готовили все на прогорклом масле. ПХД были в каждом дивизионе. Год из котелков хавали. Печки работали на авиакеросине. Из продуктов в основном консервы. Картошка сушеная или пюре порошковое. В мае завезли яблоки, капусту. Стали строить овощехранилище. Летом первые щитовые общежития собрали. Построили летний клуб с каменным экраном. Фильмы крутили вначале с кинопередвижки. Там экран штопан-перештопан был. Только ветер дунет, треск и пополам, все ‒"Кина не будет!" Бассейн начали строить. Буровики скважину стали бурить. Полгода воду с Шинданда возили".

ВАИ на дороге Шинданд – Герат. Совместный патруль с военными Афганской Армии (из личного архива Николая Ушатикова)

Ст. лейтенант Саидмурод Умаров, замполит 2-го дивизиона:

"Порядок был. Начпрод составлял меню раскладку и каждый дивизион на своем ПХД готовил пищу. Все было под контролем. Проверялось качество приготовления пищи, начмедом и силами дивизионных прапорщиков-медиков. Снимали пробу КД и его заместители по очереди. Согласно директиве Командующего 40-й Армией генерал-лейтенанта Тухаринова командирам и политработникам обязывалось наладить дружески-товарищеские отношения с руководством воинских частей и подразделений Афганской Армии. Сразу после прибытия в Шинданд и обустройства палаточного городка мы приступили к выполнению приказа. Афганская Армия представляла собой убогое состояние. Военная техника была Советская, послевоенного образца (времен Великой Отечественной). Находилась в запущенном плачевном состоянии, что называется на колодках. За нашим РеАП был закреплен авиационный полк (МИГ-15). Некоторые их офицеры-летчики раньше учились в СССР и неплохо говорили по-русски. Солдаты же в основном были простые дехкане малограмотные и очень религиозные. Проводились товарищеские матчи по футболу и волейболу. Они приезжали к нам на праздничные мероприятия, посвященные Великой Октябрьской Социалистической революции, мы с ответным визитом 27 апреля в день Саурской революции. Я участвовал практически во всех таких встречах. Был переводчиком, так как в совершенстве владею таджикским (фарси) и узбекскими языками. Проводилась большая разъяснительная работа среди личного состава нашего полка, рассказывая историю и традиции афганского народа, какие партии в то время были в ДРА, их руководителях. Так же говорили и о главарях бандформирований, кто их финансирует и где проходят обучение и боевую подготовку моджахеды."

Мл. сержант Аркадий Жалий, командир отделения тяги, 5 батарея:

"У каждого дивизиона была своя полевая кухня. Картошка в банках сухая и борщ-заправка в банках (выпуска 1947 года, с консервации где-то сняли), вместо хлеба сухари. Солдат всегда хочет кушать и спать. Питание было плохое. Когда построили полковую столовую, стало лучше. Ходили в бушлатах, а в караул шинели одевали сверх бушлатов, ночью холодно было. Частенько был водителем дежурной машиной по полку. Когда батарея была в Шинданде, проходило все по расписанию: с утра физзарядка с пробежкой к бетонке, затем завтрак, потом политзанятия, строевая подготовка, занимались боевой подготовкой и обслуживанием техники. Печи-буржуйки топили всем, где что находили".

Солдатская заповедь: «Подальше от начальства, поближе к кухне» (из личного архива Николая Попова)

Ефрейтор Геннадий Дюканов:

"С питанием было неважно. Сухая картошка (как клейстер), геркулес, консервы. Склады были в палатке, в них консервы при такой жаре портились, а все равно добавляли в суп. Однажды привезли лук и высыпали на землю, так солдаты и разобрали его быстро. С голодухи ходили на пекарню за хлебом, менялись на сводилки (наклейки) которые у нас были с собой привезены из ГДР. Пекарня стояла за медсанбатом, считай, что в самоволку сходить. Помню один наш солдат (родом с Сибири) напился пьяный. Ему земляк с автобата привез с Кушки бутылочку. Попался комбату на глаза, пришлось ему копать яму, целую неделю копал. А так все равно некоторые затворяли бражку в канистрах, прятали под брезентом автомашин".

Палатка взвода связи 2-го дивизиона (из личного архива Сергея Солохи)

Почти каждый служивший в Афганистане может признать в этой палатке именно ту, свою родную с которой связано столько воспоминаний.

Воин-интернационалист Стас Смирнов:

"А мы поначалу жили в маленьких палатках. В январе 1980-го привезли в долину, под Шиндандом. Дождь, слякоть, холод собачий. Пола никакого нет. Плащ-палатку на землю и матрац, а он (сссука) влагу сосет как насос. Какой на хрен сон. Утром встаешь мокрый. Обсохнуть негде. Дрова мокрые, буржуйки не горят, тепла никакого. И до самой весны так. А после переселились в эти большие палатки. Отеплители, обелители. Шикарно. Нары деревянные. Ну и жара за 60, конечно, нам всем знакомая. Всем здоровья, шурави".

Воин-интернационалист Сергей Дорофеев:

"В Бамиане ставили по одной печке, после того как из-за накопителя сгорела палатка 4-й ПДР, убирали накопитель, трубу делали из арт. снарядов. Сгорела за считанные минуты. Топили солярой и керосином, которые поступали из бачка по капельнице. Выдавали на палатку по минимуму, поэтому делали запасы. Когда прилетали МИ-6, бойцы сливали керосин с разрешения экипажа, стоит вертушка, а под ней человек десять с бачками. Со стороны как будто корову доят. Спасибо летунам оставляли себе только, чтобы до аэродрома долететь. Понимали, что зимой топливо взять негде будет. Вертолеты по месяцу не прилетали".

Воин-интернационалист Валерий Голобоков:

"Шинданд, арт. полк, такие же палатки. Зимой две буржуйки, топили углем, жара, на печках готовили по ночам жаркое из баранины и кенгурятины! Один раз дневальный заснул и упал лицом прямо на раскаленную печь, с половины лица кожа сразу слезла!"

Воин-интернационалист Олег Елизаров:

"Палатка УСБ-56 унифицированная санитарно-барачная образца 1956 г. В Лашкаргахе все так жили. Ротные, комбат с замами, мой медпункт в саклях афганской еще постройки. Комбату и замам, штабу построили свое сооружение ‒ мешали глину с соломой – саман. В Шахджое все в таких, как переехали. В моей ‒ перевязочная, аптека, стационарчик на 6 коек, мое жилье и санинструктора с санитаром".

Воин-интернационалист Павел Белов:

"Отлично помню: лег спать, меня дневальный разбудил, вода грелась на буржуйке в термосе, я снял все свое вшивое и сжег. Переоделся в дембельское, предварительно помывшись прямо в палатке. Пошел, попрощался с отцами командирами. Потемкин (ротный) взял «УАЗик» (таблетку) и сопроводил до «Арианы», чтобы не раздербанили комендачи. Да, поначалу парк обносили забором из ящиков от «Града», а к декабрю молодые все разобрали обратно на дрова. В ноябре ночью холодно, а в 12 дня доходило до 25 градусов тепла".

Печь буржуйка чугунная ПОВ-57 является незаменимым атрибутом походных условий. Такое обогревательное устройство было разработано советскими учеными в 50-е годы 20-го века. Такой неприхотливый обогреватель позволят обеспечивать комфортную температуру в палатках, казармах и в полевых условиях. Универсальная печка помимо обогрева помещения могла использоваться для разогрева воды, приготовления пищи – достаточно было поставить алюминиевую кружку, чайник, небольшую кастрюлю или банки с консервами на верхнюю часть корпуса

Рядовой Виктор Шабалин:

"В каждом дивизионе была своя полевая кухня, свой начпрод. У нас в первом был сержант Саша Котов, он и выдавал продукты на закладку. У офицеров была отдельная палатка-столовая, но еда была одна для всех. Солдатские столы поначалу были из одной доски, стоящих буквой П, вечером на ужине, когда поднимался ветер, котелки летели вместе с картошкой. Правда картошка ‒ это только название, сухие картофельные хлопья с водой и рыбными консервами. А за завтраком разливали кофе большим черпаком по котелкам на несколько человек, кофе со сгущенкой, котел, облитый сладким кофе, облеплен тысячами мух, они роятся на котелках, на кружках по десятку и более. Туалет был открытым, две параллельных траншеи метра 3 глубиной, обнесены маскировочной сеткой по периметру, куда ходят каждый день тысяча мужиков. От него до кухонь рукой подать, при такой жаре заразы достаточно. Лечить которую нечем. Правда была таблетка номер 17, половина от живота, вторая от головы. При входе в палатку стояла бочка с хлорированной водой, куда мы бросали котелки и ложки после еды. А гепатит мы притащил из рейда на Фарах в августе 1980 года. Когда вернулись и началось. В течение двух недель у нас ВУД-1 заболело 11 человек. Я в том числе. Инфекционных госпиталей не было, все происходило так. Друзья уже в Союзе лечатся, а я еще служу. Шум по полку уже идет, мне тоже совсем поплохело в сентябре. Пошел в санчасть ‒ это несколько средних палаток, выходит прапор, дает зеленую бутылку, поссы, ссу, он смотрит на солнце мочу, говорит желтуха. Сбегал в свою палатку, забрал вещи, сдал автомат. Через час приходит еще с нашего взвода боец. Утром привозят на аэродром Шинданд, там большая палатка с полом, пустая, в углу матрацы, посередине стол с банкой глюкозы в порошке и бак с водой. К вечеру палатка полная, свозят со всех подразделений в округе. Лечат желтыми таблетками. Утро следующего дня, проверяют вшей в трусах, они почти у всех под резинкой, но это формальности. Грузимся в самолет ЯК-40, летим в Кандагар, забираем одного раненого и кучу желтушников, летим в Кабул, самолет забит. Летим в Ташкент, выгружаемся. Мне запомнился влажный воздух и зеленая трава у полосы. Идет женщина, я спрашиваю, что дождь только прошел, оказывается он прошел две недели назад. Мы прилетели из пекла. Нас везут в госпиталь в Чирчик, а там меня встречают мои друзья со взвода, в нижнем белом солдатском белье. Халатов нет, поэтому желтушники ходят в нижнем белье. Госпиталь переполнен, в саду стоят палатки одна к одной, в них двухъярусные кровати. Сдаем одежду на обработку и получаем нижнее белье (кальсоны и рубаху). Тут же я узнаю, что после болезни положен отпуск 45 суток, а у меня в ноябре дембель".

Ст. лейтенант Виктор Трутнев:

"В Батарее Управления гепатитом переболели все офицеры и прапорщики, кроме меня, замполит болел паратифом. Болело много, точное количество переболевших солдат и сержантов не могу сказать".

В Советском Союзе в мае было два больших государственных праздника ‒ это День международной солидарности трудящихся (Первомай) и 9 мая (День Победы в ВОВ). Первомай был учрежден сразу после Великой Октябрьской Социалистической революции 1917 года и два дня (1 и 2 мая) стали нерабочими, выходными днями. День Победы установлен Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1945 года, но выходным нерабочим днем он стал лишь в 1965 году. Первомай с демонстрациями трудящихся и школьников, шествующих по центральным проспектам и улицам городов с флагами и транспарантами, фанерными голубями и разноцветными воздушными шарами, «канул в лету», превратившись в день шашлыка (выезд компаний друзей за город на природу или дачу). День же Победы и после распада Союза Советских Социалистических Республик остался Праздничным днем для всех Россиян и сохранил свою историческую значимость. В этот день в Москве и других городах идут парады и демонстрации, возлагаются венки и цветы к Вечному Огню, памятникам и обелискам, звучат праздничные салюты, отдавая дань памяти и уважения павшим и живым ‒ всем, кто отстоял свободу и независимость нашей страны в годы Великой Отечественной войны. В 2020 году страна отметила 75 лет Победы Советского народа над немецко-фашистскими оккупантами. Время не остановишь, оно неумолимо идет вперед. Скольких уже нет в живых нас, Афганцев, а уж Участников ВОВ осталось совсем мало. Мы, рожденные в пятидесятых, шестидесятых и семидесятых годах прошлого столетия, хорошо помним Их. Наверно, поэтому и нашло такой большой массовый отклик общественное движение, как Бессмертный Полк, призванное в День Победы заменить ряды ушедших в вечный дозор.

 
«Как-то раньше не так замечали.
Жили, были, ходили рядом,
А потом они вдруг пропали,
А глаза все Их ищут взглядом.
 
 
Как-то стало без Вас пустынно,
Хоть и май и людей довольно.
Почему же мне так обидно
И на сердце тоскливо-больно.
 
 
Как-то разом осиротели
Мы, ваши взрослые внуки,
И как много сказать не сумели,
Не успели понять даль разлуки.
 
 
Как-то раньше в День Победы.
Всегда нам Вас хватало.
Дорогие бабули и деды,
Как жаль, что осталось вас мало».
 
 
Александр Филиппов

 

9 мая 1980 года в честь 35-й годовщины Победы в ВОВ в Шинданде совместно с афганскими властями города и военного гарнизона были организованы праздничные мероприятия, и проведен военный Парад на площади у Лицея. Принимал парад командир 5-й мсд генерал-майор Шаталин Ю.В. Прошли перед трибуной, чеканя шаг, подразделения и 28 РеАП.

На трибуне стоят (справа налево): начальник политотдела 5-й гв. мсд Павличенко В.К., командир 5-й гв. мсд генерал-майор Шаталин Ю.В., командир шиндандского авиаполка и его замполит Азиз, в белой рубашке ‒ чиновник от администрации города (из личного архива Владимира Завьялова)

С месяцем май в истории нашей части тоже связаны две знаменательные, памятные даты ‒ это первый боевой рейд в провинции Фарах и вручение Боевого Красного Знамени полка. О первой сказать и рассказать самое время сейчас, а о второй ‒ скажем позже. Как первый и второй дивизионы полка принимали участие в армейской операции по уничтожению военной базы местных бандформирований Лур-Кох (высота 2553), хребет Сиахбанд, вспоминают участники того рейда.

Рядовой Владимир Борисенко:

"Были подняты по тревоге ночью с 9-го на 10-е мая 1980 года в 2 часа ночи. Колонна в составе двух «градовских» дивизионов начала движение в 4 утра. На позициях у Лур-Коха были в тоже день. Служил я тогда солдатом срочной. А стояли мы с обратной стороны от того места, где был КП руководства операцией. Вот там позиции дивизионов были обстреляны. А мы залп произвели на второй день, ближе к полудню".

Рядовой Виктор Павлов:

"Вспоминая первый свой боевой рейд и обладая теперь более полной информацией из разных источников, хочу сказать следующее: операция началась 8 мая и еще на довольно приличном расстоянии от Лур-Коха с прочесывания многочисленных кишлаков и горных массивов. Работали и роты 650-го орб, и разведка 24-го тп, и, сначала, 1-й батальон 371 мсп. Вела разведку и авиация. Появились убитые и раненные. Духи ночами меняли дислокацию и уходили в заранее оборудованные места в горных массивах. Вот по одному из них и вызвали нас поработать. По мере того, как уточнили местонахождение основной группы, нам дали приказ открыть огонь по протяжению всего ущелья. Что мы и сделали. Продвижение разведгрупп намного ускорилось. Нашей разведке, включая и батарейную, также приказали выдвинуться с мотострелками в ущелье. Прямо перед нашим дивизионом в километре впереди стояла батарея Д-30. Она в основном работала ночью по сигнальным кострам духов. Думаю, это была не единственная артиллерия кроме нашей. Даже после массированного применения реактивной артиллерии духи продолжали оказывать сопротивление. Фарахская операция продолжалась до 22 мая и ее результатом стала гибель наших 13 солдат, 18 в этих подразделениях было ранено. Была ли тогда в мае 1980 года выполнена поставленная боевая задача на Фарахской операции?! Кто нам ответит?! Там огромный горный массив с несколькими сквозными и тупиковыми ущельями. И возможно, что каждый год туда ходили, но так всех духов и не выкурили.

Во второй раз в Лур-Кохе были наши с 28 августа по 5 сентября 1981 года, работали побатарейно. Кого поддерживали из нашей 5-й зимовниковской уже при новом командующем ‒ не скажу. Знаю, что были представители и ХАДа (афганская служба безопасности, по типу нашего КГБ), и Царандой (военная милиция). Работали и вертолетчики, и СУ-25 по нескольким ущельям этого массива. В ущелье уходили и смешанные группы корректировки огня (из наших ходил комбат, был и штурман-вертолетчик, и разведгруппа мотострелков), у каждой была своя связь. Потери были небольшие (2–3 погибших). 5 сентября после подведения итогов операции выдвинулись в расположение полка. По прибытию колонна была остановлена, личный состав построен (личное имущество разложили на плащ-палатках перед собой). К шмону приступили офицеры штаба и управления полка. Запомнилось почему-то, что кто-то хотел забрать у меня из ЗИПа дальномера беличью кисть для обслуживания и чистки оптики, а я поднял Хай! Было как-то обидно, уставшие, быстрее бы разгрузиться, поставить технику и в палатку! Вот в это время узнаем, что не прибыл в Штаб Дивизии после облета ущелий и оценки работы авиации зам. командующего ВВС ТуркВО, который присутствовал на разборе итогов рейда. На этом очередной и последний в моей службе в Афганистане рейд закончился! А сколько еще таких «Фарахов» пришлось вынести на своих солдатских плечах 18-летним парням за 10 лет! Об этом нам до сих пор так никто и не сказал!"

Виктор Павлов в своем рассказе написал, что второй раз их батарея ходила в район Лур-Кох осенью 1981 года и упомянул о невозвращении на базу генерал-майора зам. командующего ВВС ‒ это была первая потеря офицера такого высокого ранга. 5 сентября 1981 года генерал-майор Вадим Николаевич Хахалов для оценки действий самолетов штурмовиков СУ-25 совершал облет горного массива, вертолет был обстрелян душманами, экипаж и генерал погибли. Афганская война 1979–1989 гг. забрала жизни пяти советских генералов:

19 февраля 1982 г. погиб в сбитом вертолете генерал-лейтенант Петр Иванович Шкидченко (начальник Группы управления боевыми действиями при Министре обороны ДРА).

10 января 1984 г. скоропостижно скончался генерал-лейтенант Анатолий Андреевич Драгун (начальник управления Генерального штаба ВС СССР).

12 ноября 1985 г. погиб при перелете на МиГ-21 (был сбит ПЗРК «Стингер») генерал-майор авиации Николай Андреевич Власов (советник командующего ВВС ДРА.).

2 июня 1988 г. скончался от болезни генерал-майор Леонид Кириллович Цуканов (советник командующего артиллерией ДРА).

Первый боевой рейд. Фарах, май 1980 года (из личного архива Алексея Евстропова)

Авторота подвезла снаряды (из личного архива Сергея Казанцева)

Ст. лейтенант Саидмурод Умаров:

"Два дивизиона под командованием командира полка подполковника Кулешова (в апреле Евгению Григорьевичу было присвоено звание подполковник) были приданы 371 МСП подполковника Кабанова. Общее руководство осуществлял генерал-майор Шаталин, командир 5-й мсд. Залпом двух дивизионов была открыта дорога мотострелкам".

Лейтенант Юрий Гончаров:

"Это был первый рейд для 28 РеАП. Саидмурод может рассказать, как перед собранием нас обстреляли с тыла, 6-я батарея была правофланговая и, к счастью, никто из бойцов не пострадал. После первого залпа меня с 6-ю ТЗМ отправили в полк за боеприпасами. Я, командир транспортного отделения и 6 водителей. Нас сопровождал афганский «УАЗ-462» с битком набитым людьми, даже на крыше сидели. Пыль беспросветная, между машинами ‒ 5–6 метров. Командир отделения по моему разрешению пропустил его вперед, после обгона колонны через пару километров взорвался. Видно для нас поставили солидную мину, оказать афганцам помощь не представлялось возможным. Рядовой Миняев (даже сейчас не могу объяснить почему) свернул с дороги и помчался по пустыне, только через пару минут удалось его догнать и поставить машину в колонну. Тогда я начал понимать, что такое испуг".

Мл. сержант Аркадий Жалий:

"Первый рейд в Фарах хорошо запомнил. Шли по бетонке в сторону Кандагара, затем свернули вправо и пошли пыль глотать. Затем стали веером, получили приказ по рации стать колонной, чтобы на мины не попасть, так и двигались по одной колее. Впереди с левой стороны горы и ущелье, там работали «Грады», но не из нашего полка. Мы прошли дальше и стали между гор. Справа были поменьше горы, мы ближе к ним расположились. Готовились к собранию, оружие чистили, и тут нас обстреляли с пулемета. Из нашей батареи засекли откуда бил и взяли на прицел БМ-21. Просили сделать выстрел, не разрешили нам. На следующий день стали в боевой порядок и был проведен залп двух дивизионов. Затем ушла разведка в горы. Сколько дней мы там были, я не помню. В ущелье что-то горело. Говорили, базу душманскую разбили".

Воин-интернационалист Салом Темиров:

"Наша 302 отдельная вертолетная эскадрилья была придана 5 мсд, работали во взаимодействии с частями дивизии во всей зоне ее ответственности, обеспечивали огневую поддержку во всех боевых операциях частей дивизии. В Лур-Кохе в районе 2553 и ущелье в период с 80 по 81 гг. наша эскадрилья неоднократно участвовала в выкуривании и зачистке моджахедов. Но, как ни странно, после завершения операции и отхода войск к местам постоянной дислокации, каждый раз через 10–15 дней душманы снова появлялись, уж больно насиженными и удобными, с пещерами и ходами были там места для создания опорных пунктов и ведения огня. Тем более, восточнее гор проходило шоссе Герат – Дилорам – Кандагар, где было удобно грабить проходящие грузовики по доставке необходимого имущества. Мы регулярно летали на разведку в Лур-Кох, противник старался не обнаруживать себя и не открывал огонь до поры до времени, пока им угрожала опасность. Но укрепившись и закрепившись на местах, снова начинал показывать зубы".

Рядовой Владимир Сальников, пулеметчик (650 ОРБ):

"Лур-Кох за 9 лет брали, наверно, немерено раз. Мы брали первыми в мае 1980-го. Но эта душманская гидра появлялась там снова и снова. Уже в 1980-м у духов был там солидный укрепрайон и отметка 2555 мне знакома".

Май 1980 года, разведчики 650 ОРБ в горах Лур-Кох (из личного архива рядового Владимира Сальникова)

Песня, написанная Владимиром Сальниковым, в память о друзьях-товарищах, о войне в Афганистане:

 
«На ночь спустилась рота с гор,
Водой, отпившись, лежа на земле,
Ведем мы тихо разговор
О мирной нашей будущей судьбе.

Припев:
Обо всем на свете языки чесать –
Жизнь, мол, будет – только радуйся, живи!
Перед тем, как нам уснуть на два часа –
Говорим мы напоследок о любви.

А утром будет снова бой,
И нам ущелье нужно будет брать,
О том не думаем с тобой,
Мечтаем, как мы встречу будем ждать.

Припев:
После армии, как встретимся, друзья,
Мы теперь как братья, мы теперь родня,
Боевую дружбу ведь забыть нельзя –
Будем жить, ребята, выйдем из огня.

Один из нас тогда сказал –
При встрече, кроме жидкости иной,
На стол, чтоб каждый выставлял
Графин с обыкновенною водой.

Припев:
Вспомним, как не раз бывали мы в беде,
О снегах на перевалах и жаре,
О простой как будто, но живой воде,
Той, что здесь нам не давала умереть.

Грядущий день нам смерти нес,
Там, где война, не отвести беду.
В бою нам было не до слез,
Мы шли, от злости закусив губу.

Припев:
Выставляю я графин теперь на стол,
Полон чистою кристальною водой,
Много лет прошло, как я с войны пришел,
Не забыть мне уговор наш и тот бой».
 

В дальнейшем батареи полка еще не единожды примут участие в боевых операциях в провинции Фарах, оказывая артиллерийскую поддержку мотострелковым частям 5-й мсд и афганской армии. Отметим такой факт, что, располагаясь в Шинданде, 28-й РеАП не входил в состав дивизии, полк находился в прямом подчинении Командующего и начальника артиллерии 40-й армии (1980 год, полковник Блюзников).

В последующем, в процессе продолжающихся боевых действий наших частей против бандформирований, батареи полка из Шинданда (провинция Герат) были рассредоточены по Афганистану. Первой «ласточкой» был 2-й дивизион, который уже в октябре 1981 года убыл на новые места дислокации: 4-я батарея ‒ в провинцию Гильменд (Лашкаргах), 5-я батарея ‒ в провинцию Нангархар (Джелалабад), 6-я батарея ‒ в провинцию Газни (Газни).

А пока?.. А пока «Ураганы» молчат, а личный состав, что называется «через день на ремень», несет караульную службу и активно участвует в строительстве городка, приближая новоселье (в сентябре полк перебазируется на новое обустраиваемое место). Боевые же машины 1-го и 2-го дивизиона уже накручивают на колеса километры афганских дорог и бездорожья: Июнь ‒ выход в район Гиришк – Кандагар, Июль ‒ под Герат, Август ‒ за Фарах, Декабрь ‒ на Калайи-Нау (провинция Багдис). Авторота полка ходит на Кушку, доставляя необходимые грузы в Шинданд.

Ст. лейтенант Саидмурод Умаров:

"Пройти по маршруту Кушка – Герат – Шинданд, только теперь в обратном направлении мне довелось весной 1980 года. Дело было в апреле-мае. Возглавить, провести машины комполка поручил мне. Со мной поехали начпрод к-н Кузнецов, кто-то с тылового обеспечения и еще двое-трое из офицеров и прапорщиков полка. Нас всех проинструктировал ком. полка майор Кулешов, зам. по политчасти подполковник Алексеев и начштаба майор Ильин. Колонна была большая, около 40 грузовых «Уралов» автороты, взвод сопровождения из мотострелков на 3-х БТР и 123-я радиостанция с прапорщиком во главе. Движение мы начали в 6 утра и к вечеру были уже в Турагунди, перед границей с СССР. По дороге в опасных районах нас сопровождали два МИ-24. Перед Турагунди нас остановила комиссия со штаба 40-й Армии, которую возглавлял зам. командующего артиллерией. Осмотрев колонну и сверив личный состав по списку, дали добро на въезд в Кушку. Это было на посту проверки на наркотики, спиртные напитки, на запрещенные для вывоза из ДРА предметы. Оставив БТРы с пехотой перед границей, мы ее пересекли и расположились на том же месте, откуда 24 февраля начали марш по вводу полка. В Кушке в течение трех-четырех дней нам предстояло получить продовольствие, цемент и другие стройматериалы, забрать на складе оставшиеся подарки от Самаркандского Обкома КПСС. С горы возле Креста я доложил ком. полка, что мы благополучно добрались до места назначения, идет загрузка машин. Там же было доложено, что все необходимое мы получили и к вечеру переправимся через границу. Ком. полка обратил внимание на охрану колонны в ночное время на афганской стороне и отдал приказ с утра совершить марш к месту дислокации полка. Сказал, что в пути нас будут сопровождать две вертушки. С утра проверили личный состав, позавтракали, инструктаж и приступили к движению. Были остановлены на посту досмотра и в течение часа были тщательно проверены машины и личный состав на предмет перевозки спиртных напитков. Ничего не найдя, нас отпустили в путь. Обратная дорога тоже была успешно преодолена, хотя ехать пришлось не так быстро, потому что автомобили были загружены под завязку. Уже поздно вечером при подъезде к нашей части, машины и личный состав проверила полковая комиссия во главе с зам. ком. полка майором Бут. Вот такой был первый выезд колонны 28-го РеАП в Союз".