Текст книги "Рожденный в огне "Феникс" (СИ)"

Автор книги: Александр Савельев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

   – Нравится поездка?

   Девушка слегка вздрогнула от звука моего голоса и, по-моему, смутилась, но потом уселась на ладони поудобнее, прижавшись спиной к «ограде» пальцев. Теперь она была лицом ко мне.

   – Знаешь, в детстве я просто обожала старые сказки о феях, эльфах, великанах. А сейчас меня как будто несет великан из таких историй. Я словно вернулась в детские фантазии, ставшие на некоторое время явью.

   – Ты права, – задумчиво отозвался я. – Я в свое время много думал – а почему вообще мехи сохранились как класс боевой техники? Наверно, как раз потому, что они воплощают многие фантазии человечества.

   – Я не совсем тебя понимаю.

   – Какое имеет преимущество боевой механизм перед другой военной техникой? Только одно – универсальность. Он обладает непревзойденной проходимостью, возможностью действовать на практически любой местности в самых разных климатических условиях. На это не способны гусеничные и колесные машины или ховеры. Самолетам и вертолетам нужны аэродромы для взлета и посадки, а меху – нет, да и обслуживать его гораздо проще, чем любой летательный аппарат. Пополнить боезапас наших механических гигантов и даже провести их несложный ремонт можно и в полевых условиях, а с воздушными машинами такое не пройдет. Самолеты, кстати, имеют большие трудности с поражением наземных целей, а вертолеты слишком уязвимы для зенитного огня. А мехи могут достаточно эффективно вести огонь практически по любым целям. В городе они действуют куда лучше любой другой наземной техники. Так что мехи – это действительно самые универсальные образцы боевых машин, но за это платят другим.

   – И чем же? – казалось, девушка искренне заинтересовалась моей лекцией, что ж, военного образования у нее не было, а если она останется с нами, подобные знания могут ей очень пригодиться, в любом случае, разговор на постороннюю тему хорошо помогал отвлечься от напряжения боя и произошедшей трагедии.

   – Они очень большие. Я имею в виду не массу, а рост. Это делает их очень заметными для воздушной и космической разведки и уязвимыми для тактического ядерного оружия или, скажем, мощных орбитальных ударов с военных звездолетов, куда больше, чем любой другой вид техники.

   – Но ведь сейчас боевых звездолетов нет, оружие «десантников» не способно наносить удары с орбиты, а ядерное оружие запрещено Аресскими Соглашениями и полностью уничтожено, да и о широком применении космической разведки я что-то не слышала.

   – Да, упадок технологий и осознание катастрофических последствий неограниченного применения оружия массового поражения свое дело сделали. Мехи лишились наибольших угроз для себя, что и позволило им стать «королями» поля боя, которые могут опасаться только себе подобных. Но это сейчас. А в период Звездной Лиги? Тогда уж было все, о чем я говорил. И, тем не менее, мехи появились как раз в то время. Впрочем, нет – они появились незадолго до ее создания. Но сути это не меняет. В любом случае, в период Звездной Лиги появились почти все те модели боевых механизмов, которые есть сейчас. Только у нас они потеряли многое из технологических чудес, существовавших тогда. К чему я это говорю... Понимаешь, когда я изучал военную историю в академии, то часто думал, что мехи не вписывались в доктрину высокотехнологичных боевых действий, как это ни странно. Но военные Звездной Лиги, хоть и не рассматривали мехи как некое «абсолютное оружие», применяли их широко. А потом я понял, что кое-что не учел в своих размышлениях. Ведь Силам Обороны Звездной Лиги обычно приходилось действовать на всяких периферийных планетах, а там все было примерно как сейчас. Так что ничего изощренного тамошние противники противопоставить военным не могли, да и были часто малообразованными. Боевая техника в таких условиях – инструмент не только военного, но и психологического воздействия. А что сильнее внушит обычному человеку ужас и почтение – плоская и угловатая коробка танка или мех?

   – Мех, конечно!

   – Именно! Огромный гигант, закованный в прочную броню и снабженный мощным оружием. Могучий великан, пришедший из сказки, или разгневанное божество, спустившееся с небес. Может быть, именно для усиления психологического эффекта подавляющее большинство моделей мехов делали человекоподобными? Впрочем, птицеподобные машины выглядят не менее внушительно.

   – Я никогда не думала о мехах в таком плане...

   – Но в любом случае время мехов проходило. Им на смену должно было прийти кое-что иное.

   – Что же?

   – В последние десятилетия существования Звездной Лиги шли активные работы над созданием так называемой боевой брони – бронированных скафандров-экзоскелетов с миниатюрными прыжковыми блоками и встроенным оружием. Кажется, были выпущены даже небольшие их партии.

   – Нежели человек в таком бронескафандре может сравниться по эффективности с мехом?

   – В одиночку – нет, конечно. Но, вроде бы, десяток таких бойцов имел шанс завалить даже «штурмовика», а стоимость десяти комплектов боевой брони и одного штурмового меха абсолютно не сравнима. Да и индивидуальная боевая броня позволяет солдатам решать такие задачи, для которых наши гиганты малоэффективны – разведка, диверсии, партизанские действия, штурм здания без его полного уничтожения. Так что, если бы не узурпация власти Амарисом и не отказ генерала Керенского признать его правление с последовавшей гражданской войной и развалом Лиги, то мехам пришлось бы потесниться, а потом и вовсе сойти со сцены войны. А так... С упадком технологий боевые механизмы стали главной военной силой, а мы, мехвоины, – новыми рыцарями, продающими свое мастерство сюзеренам за титул и поместье или деньги...

   Тут мы подошли к месту назначения, так что лекцию по военной истории пришлось прекратить. «Энфорсер» повернул ко мне голову. Через несколько секунд из его динамиков послышался голос Лизы:

   – У тебя что-то случилось с рацией, командир? Я не могла с тобой связаться.

   – Я просто ее отключил. Нам с Анжелой надо было поговорить.

   – Мозер нам все рассказал.

   – Анжела тоже...

   Те искорки хорошего настроения, которые появились у меня на обратной дороге, мгновенно испарились, оставив угрюмую решимость закончить дело с пиратами раз и навсегда. Я включил радиосвязь и соединился с Уинстон.

   – Было какое-нибудь подозрительное шевеление у «Вульверин» или в ее кокпите?

   – Нет. Все тихо, как в могиле. Может, так оно и есть?

   – Не исключено. Да оно и лучше было бы... Нужно проверить.

   – Ты вроде собирался поручить это пилотам из двадцатитонников?

   – Да, а что, есть все же возражения?

   – Нет, пока тебя не было, я думала об этом и решила, что идея вполне здравая. Фосетт и Мозер тоже согласны.

   – Вот пускай Хайнц ими и командует.

   – Почему он, а не ты?

   – Устал, – честно признался я. – Да и, формально, это все же его пленники.

   – Ладно, передам ему.

   Я довольно безучастно смотрел, как «Коммандо» направляется к двум захваченным мехам пиратов. Динамики Мозер, наверно, включил на низкую громкость, потому что я ничего не слышал, что он говорил пленникам, только увидел, как у голов «Воспа» и «Стингера» откинулись люки, оттуда вылезли люди и пошли к нам, сопровождаемые машиной Хайнца. Включив видеосистему «Центуриона» на максимальное увеличение, я наблюдал за ними. Девушка с «Стингера» была похожа скорее не на пилота грозной машины, а на девочку-подростка, невесть зачем нацепившую на себя боевое снаряжение мехвоина – настолько хрупкое было ее телосложение. Теперь было понятно, почему именно ее посадили на «Стингера», ведь молотообразная кабина этого меха была настолько тесна и имела такое крохотное кресло, что более крупные люди, каким-то чудом втиснувшиеся туда, часто уже не могли вылезти наружу без посторонней помощи. Впрочем, ее спутник в этом плане недалеко ушел от нее. Глядя на эту парочку, я удивлялся тому, насколько они молоды – им было не больше шестнадцати-семнадцати лет. Ни в Федеративных Солнцах, ни в Лиранском Содружестве таких юнцов к мехам и близко не подпустили бы, точнее не позволили бы им пилотировать их на поле боя, а у пиратов они уже сражались и, кажется, в данном случае вполне неплохо.

   Неожиданно в наушниках раздался треск помех, а затем я услышал громкий и отчетливый голос Бондарева:

   – Да что там у них происходит, черт побери?! Ни с кем не могу связаться!

   Звук опять стал перекрываться фоновым шумом. Прежде чем это произошло окончательно, я закричал в микрофон:

   – Антон! У вас там все в порядке?!

   – Ну, наконец-то! Хоть кто-то ответил, – канал снова очистился. – Я уже полчаса тому назад пытался связаться с «Падшим Ангелом» – никакого отклика вообще, одни помехи. Пробовал твою основную частоту – тоже самое. Как у вас там дела?!

   – «Падший Ангел» уничтожен, Анжела смогла катапультироваться. Сейчас с ней все в порядке. Блюхер погибла – ее «Клинт», спасая Циммер, столкнулся с «Локустом». От обоих мехов практически ничего не осталось. «Восп» и «Стингер» захвачены и практически не получили новых повреждений. «Пантера» повержена, но ее можно быстро отремонтировать, остальные пиратские мехи в очень плохом состоянии. Дьюи с «Дервиша» мертв гарантировано, Блек – вероятно. Как раз сейчас мы это проверяем. Наши мехи получили повреждения той или иной степени тяжести. «Остсол», пожалуй, небоеспособен, но остальные при необходимости могут сражаться.

   – Да, дела... Стой, неужели кто-то из наших полезет в кабину «Вульверин»?

   – Нет. Мы поручили это нашим пленным. Как раз сейчас они вытаскивают тело. Да, Блек – мертв. Подожди, они что-то говорят, – я на несколько минут переключил наушники на внешние микрофоны, затем снова подсоединился к волне Антона. – Оказывается, он застрелился.

   – Вполне ожидаемый конец...

   – Да... Ладно, как у тебя там дела? Насколько я понимаю, база взята?

   – Не совсем... В целом, мы контролируем ее территорию, освободили пленниц, захватили припасы и один «десантник». Из него я сейчас и говорю, а вот во втором засели оставшиеся пираты.

   – Ничего себе... Они могут взлететь?

   – Нет, конечно. Топлива-то у них нет. Никто не держит на стоянке корабли с полными баками, а заправщики у нас. Проблема в том, что оружие у оставшегося «десантника» в полном порядке. Если пираты захотят, то могут разнести тут все к чертовой матери.

   – Почему же они этого не делают?

   – Они не хотят быть самоубийцами, так что готовы сдаться, но на собственных условиях.

   – Свободу хотят?

   – Да, и возможность убраться отсюда.

   – Кто они?

   – Астронавты. В набегах не участвовали, в каких-нибудь зверствах не замечены, разве что к пленницам «ходили», но в таких ситуациях это обычное дело...

   – Ладно, будет лучше, если я к вам подойду сам, чтобы оценить ситуацию. Бергман там?

   – Его копье на подходе.

   – Тем лучше. Какой проход в ущелье теперь свободен?

   – Южный.

   – Хорошо, направляюсь к вам.

   После обсуждения с остальными, был принят следующий план действий. Майкл, Ингвар и Хайнц возвращаются на милицейскую базу, конвоируя «Воспа» и «Стингера». Анжела поедет с Фосеттом в кабине «Остсола», где есть откидное сидение. Лиза отправляется к «Пантере» и будет ее охранять до прихода транспортера. Я же иду к пиратскому каньону, чтобы разрешить ситуацию с десантным кораблем.

   Все обошлось благополучно к взаимному удовольствию сторон. Бергман сначала категорически отказывался даже рассматривать предложение пиратов. Он стал сдавать свои позиции лишь после того, как я напомнил, что в случае отказа «десантник» просто откроет огонь, и мы рискуем потерять ценнейшие трофеи, не говоря уже об огромных потерях в людях. Для окончательного успокоения его совести я предложил, чтобы все пленные перед освобождением прошли проверку с помощью «сыворотки правды», и те, которые признаются в убийствах и пытках граждан Бадена, понесут заслуженное наказание. Даже неудачливые налетчики на это согласились, что и доказывало отсутствие среди них подобных индивидов. Да и сообщение о разгроме отправившихся на разбой мехов и гибели их командира произвело на «затворников» сильное впечатление. Представителей властей планетоида уговорить на предоставление экипажам пиратских кораблей гарантий свободы оказалось гораздо сложнее, чем полковника. Их-то как раз не интересовали трофеи, ведь лично им все равно ничего не должно было достаться, да и к возможным потерям милиции, а тем более наемников, там относились куда спокойнее – это, мол, их профессиональная обязанность. Главным для них была месть пиратам, которые, дескать, обязательно должны ответить за свои преступления. Скорее всего, впрочем, организацией процесса чиновники хотели заработать себе политический капитал. А вот сделка с бандитами могла сильно повредить их репутации и замедлить карьеру. Я уже впал в отчаяние, но тут Бергман сказал, что берется решить этот вопрос без моего участия. Позже он сообщил мне, что привлек на свою сторону Штерна. Тот хоть и был в ярости на налетчиков за потерю изрядной прибыли от простоя копи, но подходил к делу практично, рассчитывая все это окупить за счет положенной ему доли трофеев, а уж о его желании вернуть себе камни, половина которых находилась в трюмах удерживаемого «десантника», и говорить не нужно. Быстрое и бескровное решение возникшей проблемы ему было только на руку, а уж рычагов давления на официальных лиц у него было предостаточно. В общем, часа через три после начала переговоров условия пиратов были приняты. Все это время пришлось просидеть в кокпите меха. Усталость была неимоверная. Я был лишен возможности нормально отдохнуть уже около трех четвертей суток. Глаза закрывались, в голове стоял туман. Как только ситуация благополучно разрешилась, и Бергман сообщил о вызове транспортеров для перевозки пленных на милицейскую базу, я отправился «домой», решив, что полковник сам справится. В конце концов, он не сидел несколько часов в засаде и не сражался после этого. На другой день я даже не мог вспомнить, как добрался до места назначения и очутился в своей спальне.

   XIII

   8 сентября 3020 г.

   Баден

   Лиранское Содружество

   Следующая неделя выдалась суматошной. Радовало лишь то, что контракт был фактически завершен, и оставались лишь дела, милые сердцу любого наемника – получение платы и дележ трофеев. Правда, сначала пришлось разбираться с пиратами. Так как они считались пленными одновременно «Феникса» и милиции, то и допрос должны были вести представители обеих заинтересованных сторон. Кончилось все тем, что мы втроем с Бергманом и Бондаревым создали нечто вроде военно-полевого суда, решавшего судьбу каждого, кто проходил через его руки. Надо сказать, что я включил в число «подследственных» и всех четырех очутившихся в плену пиратских мехвоинов. Сделал я это, с одной стороны, потому, что чувствовал себя обязанным перед Нильсдоттир, а с другой, мне было чисто по-человечески жаль двух юнцов с двадцатитонников. Один Тосио Онодэра оставался для меня, как говорится, «темной лошадкой». К моему удивлению, японец терпеливо дождался призовой команды, которая пришла за его «Пантерой». Его личность вызвала у меня искренний интерес, удовлетворить который пока не удалось. Допрос этих четырех человек мы оставили под конец. Надо сказать, что мне опять пришлось выдержать долгие споры по поводу возможности предоставления этим людям свободы. Уж очень хотелось местным официальным лицам, чтобы ну хоть кто-то из пиратов предстал перед судом, а то какой-то странный финал у этого противостояния получался. Столько времени корсары изводили местных своими налетами, похищали женщин и сельскохозяйственную продукцию, держали в напряжении весь планетоид – и вдруг надо всех отпустить. А отвечать за преступления кто будет? И как тогда успокаивать разгневанный народ? Тем не менее, я твердо стоял на своем. Помимо всего прочего, честно говоря, мне просто претило то, что именно эта четверка должна отвечать за все, хотя даже на первый взгляд ясно, что не они были главными преступниками. Бергмана мне удалось переманить на свою сторону обещанием дополнительной доли трофеев. Это, в общем-то, не стоило мне почти ничего. Я все равно собирался оставить ему наиболее поврежденных мехов. Нам они были практически бесполезны, так как их ремонт влетел бы нам в такую сумму, что «Феникс» просто бы разорился, а милиция все же могла бы достать нужные запчасти через свое верховное командование, послав соответствующий запрос. С местным правительством было сложнее, но ситуацию спасли два факта. Первый – все четверо пиратских мехвоина формально были пленниками именно моего отряда, так что мне и распоряжаться их дальнейшей судьбой. В нашу эпоху неофеодализма право бойца на военную добычу, в том числе и пленников, было одним из самых непреложных правил войны, пусть это был и неписанный закон, но он соблюдался даже в регулярных соединениях, что уж говорить о наемниках. Второй спасительный для меня факт состоял в том, что контракт-то был подписан не с официальным правительством Бадена, так что его представители приказывать мне не могли при всем своем желании.

   Еще одной причиной, по которой я так заботился о судьбе пленных мехвоинов, были запавшие мне в душу слова Анжелы о том, что Нильсдоттир можно было бы включить в состав нашего отряда. Сначала я отверг подобную идею едва ли не инстинктивно, но сейчас я проанализировал ее и нашел не такой уж плохой. При дележе трофеев мы получим четыре меха, я наметил себе такую цель и добьюсь ее, а для них нужны пилоты. Где их взять? Можно попробовать нанять на Галатее. Но там хорошие мехвоины с опытом и способностями без работы не сидят. Они давно уже «разобраны» известными соединениями. Да и пришедшие в этот бизнес бойцы с опытом службы в регулярных войсках или хотя бы с академией за плечами будут стремиться попасть именно в отряды, заработавшие себе славу. На нашу долю останутся либо совершенно неопытные новички, пришедшие на Галатею в поисках «романтики», славы и острых ощущений, часто имеющие весьма поверхностные представления о пилотировании боевых мехов, или же отъявленные нарушители дисциплины, которые оказались неспособны удержаться ни в регулярных войсках, ни даже у обычно либеральных в этом плане наемников. Связываться с подобными людьми совсем не хотелось. Встреча с Хайнцем, а, тем более, Майклом и Лизой была невероятной удачей, рассчитывать на ее повторение не стоит. А имеющаяся у нас четверка пленных является, следует это признать, далеко не худшим вариантом. Я имею в виду, конечно, их чисто практические навыки. Даже новички смотрятся вполне неплохо, их надо только немного поднатаскать. Иное дело – моральные принципы этих «кандидатов». Вот они и вызывали у меня основные сомнения, но я надеялся, допрос с применением «сыворотки правды» многое прояснит в этом плане.

   Впрочем, кое-какие интересные наблюдения у меня уже были. Всех бывших пиратов поместили на милицейской базе в спешно освобожденную отдельную казарму, которую теперь охраняли совместные посты пехоты милиции и «Феникса». Там была и Нильсдоттир, состояние здоровья которой теперь не вызывало опасений. Мое внимание привлек факт, что и Николь, и Анжела продолжают общаться с ней к большому неудовольствию охраны. Более того, Циммер стала проводить с новой подругой практически все свое время. Наверно, Анжелу и Сигни теперь сближало то, что они обе потеряли свои боевые машины. Впрочем, второй девушке в любом случае приходилось куда хуже, ведь она вообще не была уверена в собственной дальнейшей судьбе, и ей приходилось готовиться к самому худшему. Может быть, как раз общение с Циммер, сразу же начавшей относиться к Нильсдоттир очень дружелюбно, давало той отдушину, не позволявшую впасть в отчаяние, а теперь она как бы отдавала долг. К моему удивлению, Анжела передала мне поздравление Сигни с победой над ее бывшим отрядом, сказав, что, по словам той, я поступил с истинным благородством, покарав лишь тех, кто действительно этого заслуживал. Я лишь вздохнул, услышав это. Мы оба с Циммер прекрасно понимали, что во время боя никто из нашего отряда не задумывался по-настоящему о том, в кого надо стрелять, а кого нужно по возможности щадить. Мы действовали исключительно по обстоятельствам. Впрочем, я на самом деле был рад тому, что все, о ком беспокоилась Нильсдоттир, остались живы и даже здоровы. Анжела уже познакомилась с Мильтон и Бейкером и нашла их очень милыми. Как она сказала, лишь Онодэра держался особняком, хотя и был неизменно вежливым.

   Я отогнал посторонние мысли и постарался сосредоточиться на моей текущей работе: сейчас передо мной лежали документы, посвященные ремонту поврежденных машин «Феникса» и захваченных пиратских мехов. С нашей собственной техникой особых проблем не было, за исключением «Феникс-Хока». Благодаря имевшимся изначально запасам и некоторым закупкам у милиции ремонтники за этот срок привели почти все машины в рабочее состояние, кроме «Падшего Ангела», конечно. У него были одновременно повреждены гироскоп и реактор, не говоря уже о тяжелейших разрушениях брони и скелета. Чисто теоретически мех можно было восстановить, но практически на это уйдет столько времени, сил и денег, что проще и дешевле купить новый. Наверно его лучше оставить милиции на запчасти. «Воспа», «Стингера» и «Пантеру» восстановили без затруднений. А вот с остальной тройкой трофейных мехов, к сожалению, все обстояло по-другому. У «Дервиша» был полностью расплавлен кокпит. На секунду я содрогнулся, представив, что именно пришлось пережить Дьюи в мгновения его смерти, когда в голову его машины ударили лучи ПИЧ «Вархаммера». Я прекрасно понимал, почему Свенсен поступил таким образом, и вполне возможно пират заслужил такую участь своими преступлениями, но все же это была слишком ужасная гибель, которую не пожелаешь даже злейшему врагу. Если же отвлечься от этого, то лично для нас «Дервиш», увы, потерян. Можно поменять броню, починить внутреннюю структуру, заменить оружие, но что делать с головой машины? Такие вещи в свободной продаже не встречаются. Эту деталь надо заказывать на одном из немногих оставшихся предприятий, где еще выпускают данную модель. Для обычных наемников все это слишком хлопотно и дорого. Пусть уж полковник решает эту задачу. А жаль. Такая машина в «Фениксе» весьма бы пригодилась. «Блекджек»... Я не был в восторге от этого меха, так как считал его слишком специфической конструкцией, предназначенной для применения в особых случаях. Держаться за него ни имело никакого смысла. Да и отсутствие реактора говорило не в его пользу. Как я помню, выпуск «Блекджека» прекратили буквально через несколько лет после начала производства по каким-то непонятным причинам. А было это давно, так что модель сейчас редкая. Комплектующие и запчасти к нему выпускали, конечно, еще долго, на складах они есть, вот только эти склады находятся в распоряжении исключительно Великих Домов и берегут их получше золотого запаса. Если оттуда что-то и попадает на свободный рынок, то по баснословным ценам. Или надо иметь соответствующие связи, которых у нас пока нет. Заказ милиции на необходимый реактор могут выполнить достаточно быстро, даже быстрее, чем на кокпит для «Дервиша», и Бергман это понимает. «Вульверин» же я приберегу для «Феникса». Машина с довольно неплохими характеристиками и будет превосходной заменой «Падшему Ангелу». Сейчас она, конечно, изрядно побита – большей части брони нет и полностью разрушена хрупкая конструкция трехтонного гироскопа. Но все это не представляло особой проблемы. «Вульверин» сейчас выпускалась несколькими заводами Внутренней Сферы и была весьма популярна в войсках и у наемников. Достать нужные детали будет легко...

   Мои размышления прервал неожиданный стук в дверь кабинета. Когда я отозвался, в помещение заглянул один из пехотинцев «Феникса»:

   – Капитан, с вами хочет поговорить один из пленников.

   Это было неожиданно.

   – Тосио Онод..., – боец запнулся, произнося непривычную фамилию.

   – Онодэра.

   – Так точно! Именно он.

   Еще более странно...

   – Так хотите с ним поговорить?

   – Конечно!

   Через четверть часа раздался новый стук в дверь. Я встал, чтобы поприветствовать неожиданного гостя.

   – Коннитива, тай-и-сан, – приветствовал меня на родном языке Онодэра, выполняя положенный в таких случаях поклон.

   Мне стало немного неловко и, в то же время, любопытно. Всегда интересно сталкиваться с представителем иной культуры. В «Зале Воинов» мы немного знакомились с обычаями и языком Обьединения Драконис – главного противника Федеративных Солнц, но очень поверхностно. Я предпочел ответить на родном языке, ведь в самом Обьединении английский изучают куда лучше, чем у нас японский, тем более мой визави долго вращался среди пиратов и в любом случае должен был научиться этому стандартному во всей Внутренней Сфере языку:

   – Приветствую, Онодэра-сан. Прошу садиться.

   Тот поблагодарил меня очередным поклоном и сел. Некоторое время мы молчали и просто присматривались друг к другу. Мой гость был на первый взгляд лишь немногим старше меня. Я не дал бы ему больше двадцати пяти лет, хотя в отношении азиатов точный возраст угадать очень сложно. Он выглядел спокойным, даже немного задумчивым.

   Я не выдержал молчания первым. Мне было известно, что, по обычаям Обьединения, любая беседа, а тем более деловой разговор, является целым искусством с особыми традициями и манерой речи. Сначала следует поговорить на какие-нибудь нейтральные темы и только потом переходить собственно к главному предмету встречи. Но меня слишком сильно разбирало любопытство, да и обстановка не располагала к пустопорожней болтовне.

   – Чем я могу вам помочь?

   – Меня интересует судьба моего меха, – у моего собеседника была вполне правильная речь, разве что чувствовался небольшой акцент.

   – Именно машины? – удивился я. – Не своя собственная?

   Онодэра пожал плечами:

   – С недавних пор меня волнует лишь благополучное завершение одного дела, а без собственного меха я не смогу его закончить. К тому же «Пантера» является фамильным сокровищем моего рода, передаваясь от отца к старшему сыну в течение пяти поколений. Если вы что-то знаете о самураях, то должны понимать, что для меня она куда важнее жизни.

   – В последнем я вас очень даже понимаю, – задумчиво сказал я. – С моим «Центурионом» все точно также. А что это за дело, о котором вы упомянули, если не секрет?

   – Это касается чести моей семьи, – лицо Онодэры оставалось непроницаемым, но было абсолютно ясно, что говорить на эту тему он совсем не хочет.

   – Ладно... Что касается «Пантеры», то, за исключением РМД4, она в полном порядке. Наши специалисты ее починили и вернули на место ногу. Но ракетной установки «Telos» у нас нет. Когда покинем планетоид, попробуем где-нибудь найти и купить.

   – Значит, вы берете машину в качестве своего трофея?

   – В общем-то, это пока окончательно не решено, но можно не сомневаться, что так и будет. Надеюсь, вы не будете спорить с тем, что мы заработали его честно?

   – Да нет, ваш мехвоин на «Энфорсере» был превосходен. Передайте ему мои поздравления. Хотя будь у моей «Пантеры» положенная РМД4, победа досталась бы ему значительно тяжелее, если бы досталась вообще.

   – Передам, только не «ему», а «ей», – улыбнулся я.

   – Со ка, – на его лицо на миг набежала какая-то тень. – Мне еще не приходилось встречаться с женщинами-воинами ни на тренировках, ни в бою.

   – Надеюсь, вы не видите здесь урона своей чести, – спросил я, вспоминая, что в СВОД женщин на службу практически не брали.

   – Мастерство воина всегда заслуживает уважения, – мой собеседник на миг замолчал, потом спросил. – Полагаю, что у меня нет никакой возможности вернуть себе свободу и мех?

   Я решил немного поддразнить его в надежде получить новую информацию о нем и его «деле»:

   – Неужели у вас есть пара миллионов К-банкнот для выкупа?

   – Увы, нет. Тогда у меня будет к вам одна просьба, тай-и-сан.

   – Постараюсь выполнить, если это будет в моих силах.

   – Пусть мне вернут мой вакидзаси.

   Я лихорадочно стал вспоминать, что означает это странное японское слово. Потом до меня дошло, что имел в виду мой собеседник.

   – Собираетесь сделать сеппуку?

   Онодэра посмотрел на меня с легким удивлением, потом отвесил легкий поклон, не вставая с места:

   – Ваше знание обычаев самураев удивительно для человека, выросшего вне Обьединения.

   – В академии нам рассказывали многое о наиболее вероятном противнике.

   – Вы закончили одну из военных академий Лиранского Содружества?

   – Я из Федеративных Солнц, точнее с Нового Сиртиса, так что прошел обучение в академии «Зал Воинов».

   – Оттуда, как я знаю, выходят прекрасные бойцы, – задумчиво сказал Онодэра. – Неужели для вас не нашлось места в регулярном соединении, что пришлось стать наемником, да еще в чужом государстве? Как я понял, вы принадлежите к аристократии?

   Из академического курса я знал, что военные Обьединения относились к наемникам с презрением, ставя их на ту же ступеньку, что и пиратов, а, может даже корсары там вызывают даже несколько большей уважение, так как те хоть и грабят, но не продают свое воинское умение, а именно это с точки зрения «истинного» самурая абсолютно недопустимо.

   – Принадлежал, – ответил я невесело, – в силу некоторых обстоятельств мне пришлось покинуть родную планету, и я решил не хранить верность Дому Девиона. Если воспользоваться привычным для вас термином, то можно сказать, что я стал ронином.

   Японец внимательно на меня посмотрел.

   – Удивительно, – ответил он, – но наши судьбы отчасти похожи. Но все же, как насчет моей просьбы?

   – Почему вы так хотите совершить самоубийство?

   – Разве не понятно? Я не желаю представать перед судом как пират. Да, я участвовал в преступлении и утратил свою честь. Теперь мне нужно ее восстановить, а для самурая есть только один способ сделать это.

   – А если я скажу, что суда не будет?

   Встретив легкое удивление во взгляде гостя, я поспешил объяснить:

   – Как вам должно быть известно, значительная часть оставшихся на базе ваших бывших сослуживцев захватила «десантник» и согласилась сдаться только после того, как им предоставили гарантии свободы, пусть и после допроса, где они должны доказать, что не совершали особо тяжких преступлений против местных жителей. Я включил в этот список и вас, то есть всех четырех захваченных нами в плен мехвоинов. Насколько я знаю, лично вы ни в каких кровавых расправах не замешаны, так что опасаться Вам нечего.