Текст книги "Рожденный в огне "Феникс" (СИ)"

Автор книги: Александр Савельев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

   – Что же теперь делать? – простонала она.

   – Вообще-то, – начал я, – мы как раз не считаем все это настолько ужасным.

   – Неужели? – осведомилась она со слабой иронией в голосе.

   – Да. Как раз наоборот – сейчас у нас появился реальный шанс выполнить желание барона в точности.

   – Вы имеете в виду возврат камней? – на лице женщины появился искренний интерес.

   – Совершенно верно.

   Я пояснил Бланш идею Фосетта с мини-конвоями, один из которых стал бы ловушкой. Все это время Бергман иронически усмехался, но пока хранил молчание.

   – Есть, правда, некоторые сложности, – задумчиво сказал я в конце.

   – Какие?! Если в моих силах помочь, то я сделаю все, что нужно!

   – Во-первых, это позиция герра полковника. Он полагает, что в штурме пиратского лагеря необходимости нет. Точнее, он не хочет рисковать своими людьми и техникой, помогая нам в этом. При этом он сам справедливо указывает на то, что одному «Фениксу» эта задача явно не по силам. Поэтому он предлагает нам ограничиться помощью в «осаде» ущелья, точнее патрулированием прилегающих к нему территорий, чтобы предотвратить рейды типа того, что мы случайно отбили. Ну и, конечно, мы должны сопровождать караваны как раньше...

   – И я добьюсь, чтобы вам за это хорошо заплатили, – добавил сам Бергман. – Ну разве это плохой вариант?

   Многие из присутствующих стали переглядываться. Я специально молчал – мне было интересно посмотреть, как будут реагировать на это предложение.

   К некоторому моему удивлению, слово взял Герман Гесс. Вообще-то обычно представители пехоты на таких собраниях помалкивали, ведь в нашем отряде на обычных солдат ложились пусть и достаточно важные, но все же второстепенные задачи, в пекло лезли мы, мехвоины, поэтому мы и «вершили» политику отряда. Правда, сейчас все было несколько по-другому – в намечаемой операции пехоте придется тяжко, так что ее мнение игнорировать было никак нельзя. Впрочем, я догадывался, каким оно будет, и первые же слова Гесса это подтвердили.

   – Вообще-то, командир, – осторожно начал он, – на мой взгляд, предложение очень хорошее. Ты же сам понимаешь, что весь этот план с ловушкой и штурмом – не более чем авантюра. Шансы на успех очень малы, зато мы рискуем погубить весь отряд. Я бы посоветовал принять план герра Бергмана.

   Мюллер согласно кивнула. Хайнц и Ингвар равнодушно пожали плечами. Им-то как раз было все равно, ведь рисковать они в обоих вариантах будут практически одинаково. Бланш выглядела крайне разочарованной. Анжела просто сидела, постукивая пальцами по столу и нетерпеливо глядя на меня. Ей явно не терпелось, чтобы я перешел ко второй части «представления». Это реакция была замечена и остальными, из-за чего девушка заработала пару недоуменно-заинтересованных взглядов. Бергман же был очень доволен таким мнением моих людей:

   – Видите, капитан, у ваших бойцов достаточно благоразумия, чтобы прислушаться к мудрым словам. А что скажете вы?

   Это был провокационный вопрос. Полковник хотел поставить меня в затруднительное положение. Если после таких слов я откажусь, то публично признаю отсутствие у себя должной «мудрости» для командования отрядом, а если соглашусь, то продемонстрирую отсутствие твердой воли. Но я спокойно сказал:

   – Вы ничего не забыли, герр полковник?

   Тот несколько мгновений недоуменно смотрел на меня, потом понял:

   – Ах да, некая информация, после которой я сам откажусь от своего предложения. Что ж, любопытно будет послушать...

   И я рассказал все, что узнал от Нильсдоттир. Циммер подтвердила мои слова. Члены «Феникса» приняли эту информацию хоть и с тревогой, но достаточно спокойно, а вот наши гости смертельно побледнели и от ужаса потеряли дар речи. Их можно было понять, ведь я только что сообщил им, что их дом может погибнуть в самое ближайшее время.

   – Мадемуазель Бланш, герр Бергман, если вы помните, то о такой возможности я предупреждал вас еще при первой нашей встрече. Правда, тогда я и сам не слишком-то верил, что даже пираты могут пойти на такую невероятную жестокость, но теперь я в этом не сомневаюсь.

   – Что же делать? – буквально простонала Мартина.

   Бергман молчал, но по его лицу было видно, что он напряженно думает над сложившейся ситуацией.

   – У вас есть какие-то конкретные предложения? – наконец спросил он.

   – Считаю, они вполне очевидны. Нужно поступить так, как и предполагалось ранее, то есть оставлять налетчикам надежду на щедрую добычу и не прерывать те незначительные, но регулярные поставки, которые они имели до сих пор.

   – А это все, как я понимаю, невозможно без привлечения к сотрудничеству Шпильмана?

   – К сожалению, это так. Мне необходимо ваше согласие на начало операции.

   – Не вижу иного выхода, как согласиться.

   – Хорошо. Тогда еще одно..., – я замялся, не зная, как продолжить.

   – Да?

   – Мне неприятно это говорить, но в данной ситуации мы очень нуждаемся в этом человеке, без него у нас просто не будет выхода на пиратов для их дезинформации. Надеюсь, Вы понимаете, что это означает?

   – То, что он сможет ставить нам условия, – проворчал Бергман.

   – Именно.

   – Ради блага Бадена я готов пойти на это. Но что будет, если он откажется или, например, выдвинет неприемлемые условия?

   – Вот этого он точно делать не будет.

   – Почему же? Разве у него не может возникнуть желания набить себе цену, заставить нас помучаться в неизвестности, даже умолять его согласиться?

   – Нет. Он слишком любит свою жизнь. На этом тоже можно хорошо сыграть. Если, скажем, с одной стороны, предложить ему свободу и щедрую награду за сотрудничество, а, с другой, пригрозить немедленным расстрелом за уже содеянное и за любую попытку отказа или шантажа, то особых проблем, полагаю, не возникнет.

   – Да? Вы полагаете он поверит, что мы действительно готовы казнить его, если поймет, как сильно мы нуждаемся в нем?

   – Значит нужно быть очень убедительными. Может даже придется сыграть соответствующую сцену. Необходимо создать у него впечатление, что мы можем убить его хотя бы из мести, в случае штурма.

   – Если это произойдет, я не только расстреляю, я сдеру с него шкуру живьем! – прорычал полковник.

   – Вот и будьте таким же грозным при нем, – чуть улыбнулся я. – Заставьте его почувствовать страх смерти. Кстати...

   – Что? – поинтересовался Бергман, когда я замолк.

   – Мне пришла в голову мысль, что Шпильман может и не знать пока о планах корсаров по захвату Мюнстера. Ему вполне могли и не сообщить об этом, причем, скорее всего, так оно и есть.

   – И на каких же основаниях ты к такому заключению пришел, командир? – недоуменно спросил Бондарев, в его глазах горел азарт, человек был явно в своей стихии.

   – Насколько я понимаю, у нашего снабженца в городе есть кое-какое имущество? – ответил я вопросом на вопрос.

   Мне ответила Бланш:

   – Конечно! У него очень даже приличный особняк, не говоря уже о солидном счете в банке.

   – А, кроме того, немало изделий из драгоценных металлов и камушков – добавил Бергман. – Он сам мне ими хвастался, говоря, что это самый надежный и удобный способ хранения средств.

   – Налетчики тоже платили ему алмазами, и вряд ли он хранил их в банке..., – задумчиво сказал я. – Вот и подумайте над этим.

   – Ты считаешь, что пираты во время штурма Мюнстера будут грабить дом своего человека?! – первым понял мою мысль Фосетт.

   – А почему нет? Насколько я понял характер этого Блека, он не будет щадить никого на пути к намеченной цели. А Шпильман... Фактически для пиратов он все равно уже отработанный материал. Я не верю, что информация, которую здесь можно получить о каких-нибудь торговых операциях, имеет какую-то особую важность, а о самом Бадене в Оберонской Конфедерации знают уже все, что только нужно. А особняк Шпильмана из-за его богатства действительно лакомая добыча... Но даже если допустить, что его «партнеры» собираются обойтись с ним честно, то ему самому такой налет должен быть как нож в сердце, ведь он в любом случае может потерять все.

   – А, пожалуй, ты и прав, командир, – признал Бондарев.

   Остальные потребовали объяснений, которыми на этот раз занялся Антон, дав мне возможность глотнуть кофе, чтобы смочить пересохшее горло.

   – Понимаете, – начал наш начальник службы безопасности, – ведь налет неминуемо разорит нашего снабженца. Он не смог бы закрыть свой счет в банке непосредственно перед налетом, так как это выглядело бы крайне подозрительно, как и то, что его дом уцелеет на фоне окружающих развалин. Все это Шпильмана, в конце концов, разоблачило бы.

   – А разве он не мог убраться вместе с пиратами? – недоуменно спросила Анжела.

   Мы с Бондаревым переглянулись, и я снова взял слово:

   – Мог бы, только ты ведь сама слышала Нильсдоттир. То ли в Конфедерации что-то произошло, то ли Блека просто послали на верную смерть, когда он стал неугоден, но, в любом случае, надежды на возврат «прыгуна» почти нет. Но даже если бы корабль пришел... Ты бы сама очень хотела отправиться в чужой мир, где царит диктатура, да еще в компании отпетых мерзавцев, большинство из которых будут только и мечтать о том, как бы прикончить тебя и присвоить твои немалые денежки?

   – Не очень...

   – Вот именно. Нет, если Шпильман и мечтает убраться с Бадена, то лишь куда-нибудь в тихое тепленькое местечко, где он сможет без помех тратить накопленные средства, да и зарабатывать новые. Так что, полагаю, наше предложение должно прийтись ему по вкусу.

   – И что же вы намерены ему предложить? – осведомился Бергман крайне недовольным тоном.

   Я, Антон, Лиза и Майкл посмотрели друг на друга.

   – Вообще-то, – неуверенно сказал я, – мы это пока не обсуждали, но ясно одно – ему совершенно точно придется вернуть свободу, когда все закончится...

   На лице полковника появилось весьма кислое выражение, но он промолчал.

   -... Кроме того, я готов предложить ему бесплатную транспортировку в подходящее для него место.

   – В преисподнюю, что ли?

   – На Галатею, – не поддержал я шутки. – Оттуда он может отправиться куда пожелает, а может и остаться. Для такого проходимца, как он, там открываются широчайшие возможности. И, боюсь, потребуются еще и деньги...

   – Что?! – Бергман, не выдержав, вскочил. – Этому мерзавцу еще и платить?!

   – В шпионских играх приходится поступаться многими принципами, – спокойно сказал Антон, – а мы сейчас вовлечены в одну из них.

   – Проблема еще в том, – вздохнул я, – что у нас лишних денег нет.

   – Понадобится же от двадцати до ста тысяч К-банкнот, – Бондарев пожал плечами, – в зависимости от того, как пойдут переговоры.

   – Где же тогда вы собираетесь их взять? – скептически поинтересовался полковник. – Учтите только, что из милицейского фонда я на это не дам ни банкноты.

   – Вообще-то, – неуверенно сказал я, – мы рассчитывали получить необходимую сумму у Штерна, хотя и понимаем, что это будет очень тяжело.

   Бергман лишь саркастически усмехнулся, а Бланш согласно кивнула:

   – Конечно, наш барон крайне неохотно расстается со своими деньгами, тем более по причине, которую будет сложно объяснить.

   – Почему сложно объяснить? – не понял я. – Он заплатит сравнительно умеренную сумму тому, кто поможет ему вернуть сокровища на несколько миллионов.

   – Возможно, поможет, а возможно и нет...

   Я улыбнулся:

   – Мне уже приходилось говорить барону, что любая война – это риск, не меньше, чем торговля. Самый большой доход приносят именно рискованные сделки. А здесь, в общем-то, опасность потратить средства впустую не так уж велика.

   – Есть, правда, один момент, – неожиданно сказал Бондарев, заработав несколько недоуменных взглядов, после чего продолжил объяснения. – Все это должно быть в тайне. Штерну не нужно знать ни о Шпильмане, ни о Дитсе, даже о том, что у нас может появиться «агент» среди пиратов. Возможно, это сорвет нам весь ход операции.

   – То есть, – спросил я немного растерянно, – ты хочешь сказать, что нам нельзя говорить барону, на какое дело нам нужны деньги? Но тогда он вообще нам ничего не даст!

   – Это и есть главная проблема, как нам достать нужные средства, – усмехнулся Антон.

   Я с отчаянием посмотрел на Бланш. Кажется, все усилия и хитрости могут оказаться бесполезными.

   – Вообще-то, – задумчиво сказала та, – я постараюсь поговорить с Граббом. У него денег достаточно, а даст он их значительно легче и без необходимости особых объяснений. Да и я сама могла бы что-нибудь подкинуть.

   – Мы будем вам очень благодарны, – с облегчением выдохнул я.

   – Только этот вопрос нужно решить немедленно, – уточнил Бондарев. – Со Шпильманом нужно говорить, имея на руках необходимые средства, потому что, если пообещать, а не выплатить, то не будет никакой гарантии, что из-за этого он не выкинет какой-нибудь фортель.

   – Что ж, – встала Мартина, – можно попробовать договориться обо всем прямо сейчас. Откуда я могу связаться с Граббом?

   Я вызвался проводить ее в мой кабинет. Переговоры заняли с четверть часа, после чего Бланш удовлетворенно сообщила, что партнер барона может выделить нам пятьдесят тысяч К-банкнот, а она сама готова предоставить нам еще двадцать тысяч. Я искренне поблагодарил ее за помощь. Мы вернулись в столовую, и я сообщил благоприятные вести остальным. Обсуждение продолжилось.

   – Теперь осталось обсудить еще только пару вопросов, – удовлетворенно отметил Бондарев. – Прежде всего, не следует забывать, что об истинной роли Шпильмана не должен знать никто из посторонних. Внешне его жизнь не должна измениться вообще.

   – Да? – недовольно пробурчал Бергман. – Значит, на публике мне нужно будет обращаться с ним как со старым, добрым приятелем...

   – Если таков был обычный стиль вашего общения, то да, – кивнул Антон, – но это относится не только к вам.

   Он чуть улыбнулся и бросил многозначительный взгляд на Уинстон. Я невольно поежился, ожидая, как Циммер сейчас будет метать громы и молнии. Лиза, очевидно, тоже предполагала такое, потому что смущенно кашлянула, прежде чем начать:

   – Понимаешь, Анжела, тебе, скорее всего, придется играть роль влюбленной дурочки...

   – В Шпильмана, что ли? – голос девушки был спокоен, даже, пожалуй, слишком спокоен, это могло быть как признаком того, что она вполне владела собой, так и знаком приближающегося взрыва ярости.

   – Ну да..., – Уинстон явно чувствовала себя очень неловко, но честно старалась выполнить свое обещание. – Ты ведь не должна будешь делать это для него. Твоя цель всего лишь убедить в этом окружающих.

   – Всего лишь, значит? А если он при этих посторонних начнет меня лапать и целовать?

   – Не думаю, что он решится на это, – улыбнулся я. – Вряд ли ему настолько надоело жить, если я не ошибаюсь насчет твоей реакции потом.

   Зря я влез в разговор, потому что теперь девушка обратила пристальное внимание на меня, а под ее пристальным взглядом было очень неуютно.

   – Как я понимаю, ты все это очень одобряешь? – спросила она.

   Я ответил совершенно честно:

   – Представь себе, нет. Я – мехвоин, полевой боец и все эти хитрости, обман, притворство не для меня. Но вышло так, что мы сами впутались в ситуацию, где без всего этого не обойтись. В общем-то, для наемных отрядов это очень редкий случай, но теперь у нас просто нет иного выхода, как соответствовать ситуации.

   – Только почему-то «соответствовать ситуации» придется из всего отряда именно мне! Не хочешь поменяться местами?

   – Боюсь, что нас тогда неправильно поймут, – улыбнулся я.

   – Опасаешься за свою репутацию?

   Я, конечно, понимал чувства Анжелы и ее маленькую месть мне в виде этих подколок и готов был их стерпеть, если это успокоит ее, но совещание было все же слишком серьезным, чтобы позволить всему этому продолжаться слишком долго.

   – Так ты отказываешься от участия в этом спектакле?

   – Нет, не отказываюсь, так как понимаю всю его важность, просто мне противно...

   – Ну, в этом я ничем помочь не могу. Хотя... Если тебя это несколько утешит, то могу пообещать ужин в романтической обстановке в лучшем ресторане Мюнстера, когда все закончится.

   – Ты, что же, командир, приглашаешь меня на свидание? – в голосе девушки прозвучало веселое изумление.

   Мне стало очень неловко, особенно если учесть, что все это обсуждалось на людях.

   – Если сама захочешь, – попытался я уйти от ответа, – а так – с кем сама выберешь. Я в любом случае оплачу.

   – Договорились, – в глазах Анжелы блеснули веселые искорки.

   Ох, чувствую, что натерплюсь я еще с этим обещанием, да и с самой Циммер...

   К счастью, у остальных хватило такта сделать вид, что этой сцены не было, хотя я и заметил пару легких улыбок, которые тут же постарались стереть с лица. Бондарев поспешил перехватить инициативу:

   – Ну что ж, полагаю теперь, когда все вопросы, наконец, благополучно разрешены можно приступать к основной проблеме...

   – Собственно к Шпильману, – кивнул я, – точнее к тому, как конкретно привлечь его на нашу сторону.

   Снова начались утомительные обсуждения. В конце концов, было решено, что на «переговоры» пойдут Бергман и Бондарев. Я лично самоустранился от этого. Честно говоря, участие во всех этих интригах мне уже надоело. Я действительно предпочитаю честный и открытый бой. Сейчас удалось отговориться необходимостью заняться текущими делами. К счастью, эту причину сочли достаточно уважительной.

   Когда встречу уже пора было завершать, я неожиданно вспомнил, что с Бланш мы забыли договориться о линии ее поведения со Штерном и Дитсом. Женщина пообещала, что постарается поддерживать обычные отношения с клерком, с которым, впрочем, она по своим служебным обязанностям почти не виделась. Что касается барона, то ему Мартина осторожно и ненавязчиво должна была внушить мысль о том, что алмазы эффективнее и безопаснее будет отправлять мини-конвоями. Задача была не слишком сложной, но требовала осторожности, выдержки и такта.

   К моменту, когда Бергман пришел сообщить о достигнутых результатах, я уже пару часов сидел в кабинете, изучая отчеты о состоянии дел в отряде и в очередной раз жалея, об отсутствии у меня толкового помощника, который занимался бы этим. Полковник ввалился в комнату без стука. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять – все прошло удачно.

   – Все в порядке? – спросил я из простой вежливости.

   – Да, мы с вашим лейтенантом неплохо обстряпали это дельце, – усмехнулся милиционер. – Кстати, откуда у него такое снаряжение?

   – Снаряжение? – я недоуменно посмотрел на собеседника и получил в ответ такой же удивленный взгляд.

   – Все эти электронные штучки, – уточнил тот, но, поняв, что я все еще ничего не понимаю, нахмурился. – Ведь это технология времен Звездной Лиги! Сейчас комплект из нескольких таких «жучков» будут стоить не дешевле легкого меха. Неужели вы об этом ничего не знаете?

   – Наверно, все это было у него еще до того, как я его нанял, а он мне ничего не сказал.

   – И вас не удивляет наличие у него подобных вешиц?

   Вообще-то, это меня очень интриговало, как и вся личность Бондарева, но признаваться в этом Бергману я отнюдь не собирался, так что просто пожал плечами:

   – Нет. Меня интересует то, насколько хорошо он справляется со своими профессиональными обязанностями, а как конкретно он это делает, является его личным делом.

   Полковник покачал головой, но ничего не сказал, зато я поинтересовался тем, как все прошло конкретно.

   – Шпильман согласился с тем предложением, которое ему сделали, а именно: мы по окончанию кампании возвращаем ему свободу и платим семьдесят тысяч, а вы позже обеспечиваете перевозку на Галатею вместе со всеми его денежными активами. Ради этого он согласился даже на тот жесткий контроль над собой, который потребовал Бондарев.

   – И что это за контроль?

   – Пока Шпильман будет на территории нашей базы, за ним будет следить либо Циммер, либо один из людей Бондарева. Когда же наш новоиспеченный двойной агент отправится на встречу со связником, на него оденут пояс со взрывчаткой и миниатюрную телекамеру. Сигнал от нее будет постоянно поступать на приемник вашего лейтенанта, который спрячется в машине. Если Шпильман задумает нас предать, то одно нажатие кнопки, и...

   – Не могу поверить, что тот вообще мог согласиться на подобные условия, – признал я. – Ведь для него это страшный риск.

   – Бондарев повел очень тонкую психологическую игру. Сначала пригрозил страшными карами в случае отказа от сотрудничества, затем живописал кровожадные планы пиратов и то, как они в любом случае отразились бы на судьбе Шпильмана, а затем предложил щедрую награду за помощь. Выбирать здесь было легко.

   – И все же мне трудно поверить, что тот мог доверить нам свою драгоценную жизнь и еще более драгоценные деньги для доставки на Галатею.

   – Хороший авантюрист должен превосходно разбираться в людях, а Шпильман к таким и относится. Он прекрасно понимает, что вы свое слово не нарушите.

   – Вроде бы и комплимент, но в такой интерпретации как-то не радует...

   Бергман лишь усмехнулся в ответ на эти слова.

   – Значит, нам остается только ждать, – сказал я, глядя в небольшое окно кабинета.

   – Пока это единственное, что мы можем сделать, – кивнул полковник.

   XII

   30 августа 3020 г.

   Баден

   Лиранское Содружество

   С момента разоблачения Шпильмана прошло чуть больше недели. Внешне дела у «Феникса» и милиции шли тихо и спокойно. Больше не было никаких схваток с корсарами и вроде бы не предвиделось ничего утомительнее однообразных патрулей недалеко от пиратского каньона. Сами налетчики теперь и носа не показывали за пределы своих владений. Впрочем, теперь это им особо было и не нужно. Мы специально позволили снабженцу несколько увеличить объемы его регулярных поставок пиратам, что избавило последних от необходимости совершать налеты на агрокуполы, чтобы не умереть с голоду. В то же время внутреннее напряжение среди нас, небольшой группы посвященных в интригу, нарастало. Бланш успешно «обработала» Штерна и уже через несколько дней тройка мини-конвоев, в каждом из которых будет один-два транспорта, должна отправиться из копи в космопорт по разным дорогам. Все это должно стать кульминацией нашего пребывания на Бадене. Но чтобы она не обратилась в провал и трагедию, нужна была кропотливая подготовительная работа, которая и держала нас в постоянном напряжении. Правда, насколько можно судить по результатам, пока нам удавалось осуществлять задуманное. Главное затруднение вызывала у нас проблема лишения пиратов возможности выбора. Они должны напасть только на те транспорты, которые мы сами хотели им подсунуть. От рудника до пункта назначения вело меньше десятка подходящих маршрутов, где могли пройти тяжелые грузовики. Большие караваны использовали только три из них, но отдельные машины могли легко пройти по большему числу трасс. Из них мы должны были подобрать одну, которая устроит нас больше всех с точки зрения удобства для засады.

   Предыдущие дни мы этим и занимались. Я, Майкл и Лиза выходили по одиночке на своих мехах и проходили основную часть одного из этих маршрутов, обследуя, таким образом, три в день. Это была утомительная и, пожалуй, потенциально опасная, но совершенно необходимая работа. Я так уставал от этих нудных и однообразных «экскурсий», во время которых даже словом переброситься было не с кем, что засыпал практически сразу же, едва успев выйти из «Леди Смерть». Даже ужинать не шел. Такое изучение местности приходилось маскировать патрулированием местности у пиратского ущелья, на что я демонстративно согласился при свидетелях. Несколько наших машин действительно этим занимались. Несмотря на такие сложности, удача все же нам улыбнулась, и мы смогли подобрать парочку подходящих маршрутов, а после долгих обсуждений остановились на одном.

   Теперь надо было «заинтересовать» этим выбором и пиратов. Для этого нам понадобился изощренный план действий. К нашему счастью, Штерн обсуждал новый способ транспортировки только с Бланш, которую он считал «родоначальницей» данной идеи. Этим мы и воспользовались, попросив ее «проболтаться» об интересующем нас маршруте Дитсу, при разговоре она как бы невзначай должна была упомянуть, что по нему отправятся два транспорта, в то время как по другим только по одному. Клерк сообщил об этом Шпильману во время их очередной встречи. Последний, конечно, знал об этом и так от нас самих, но, по настоянию Бондарева, который не хотел, чтобы из-за какой-то мелочи случился прокол, эта информация должна была поступить из обычного источника. Снабженец же передал ее своему связнику от корсаров. Для меня, как, впрочем, и других «посвященных», те несколько часов, которые мы ждали подтверждения успешности сеанса связи с налетчиками, стоили изрядного числа нервных клеток. И дело ведь было не столько в исключительной важности этого для нашей операции, сколько в том, что со Шпильманом отправился, как и было условлено, Бондарев. Все прекрасно понимали, на какой огромный риск он идет. Наверно сам Антон волновался меньше всех, точнее сказать, он был абсолютно спокоен, чем несказанно нас удивил. В любом случае, у всех вырвался вздох облегчения, когда машина нашего двойного агента вернулась на базу. Особо стоит отметить поведение Анжелы. Она играла свою роль поистине безупречно. Честно говоря, я даже стал испытывать что-то вроде ревности, наблюдая за ней со стороны. Впрочем, сам Шпильман действительно не позволял себе ничего, что выходило бы за рамки приличий, что меня несколько успокаивало.

   Информация пиратам была передана как раз сегодня, что дало мне прекрасный предлог созвать очередное совещание. На этот раз оно было совсем небольшим. В моем кабинете кроме меня присутствовали Фосетт, Уинстон, Бондарев и Бергман. Был также и Шпильман, который в нашем обществе чувствовал себя крайне неуютно. Мы договорились, что подчеркнуто не будем обращать на него внимание и говорить с ним только тогда, когда нужно будет узнать его мнение по какому-нибудь вопросу. Вряд ли, конечно, нашего нового «союзника» радовало такое отношение к себе, но, с другой стороны, он прекрасно понимал, что ему лучше не привлекать к себе лишнего внимания.

   Кивнув всем в знак приветствия, я начал встречу:

   – Итак, пару часов назад благополучно завершилась самая опасная часть предварительной подготовки – нужная информация была передана пиратам. Теперь остался самый неопределенный ее этап... Мы ведь не знаем, окажется ли она для них привлекательной, пойдут ли они на риск, чтобы перехватить транспорты.

   – По крайней мере, – сказал Бондарев, – если судить по тому видеоизображению, что я имел, связник был весьма заинтересован нашим сообщением.

   Он оглянулся на Шпильмана, желая получить его комментарий.

   – Да, он расспросил меня обо всем очень подробно, а потом пробормотал что-то о том, что они, наконец, снова получат достойную добычу, а не будут без толку торчать в лагере или отбирать овощи у фермеров.

   Я кивнул головой:

   – Это прекрасный признак. Значит, все должно получиться.

   – Если не произойдет чего-нибудь непредвиденного, – пробурчал Бергман.

   – Будем надеяться, что нет. Сейчас нам нужно уточнить план собственно военной операции.

   – Здесь есть две неизвестных переменных, – задумчиво сказал Фосетт. – Во-первых, мы не знаем, где именно сами пираты решат устроить засаду, а во-вторых, нам остается только догадываться о точном составе тех сил, которые они приведут туда. А ведь необходимо точное знание и того, и другого.

   – Насчет места можно сейчас прикинуть по карте, – ответил я, – а что касается сил... Здесь все зависит от того, насколько эффективно бандиты смогли починить те повреждения, которые мы им причинили.

   – Да, – согласилась Лиза, – урон мы нанесли им действительно немалый. Наибольший ущерб, кажется, понесли «Дервиш» и «Пантера»?

   – Да. У них не только была пробита броня, но и вышла из строя часть оружия – у первого это РБД-10, у второй была разрушена РМД-4.

   – Броню-то они должны были починить, – стал размышлять Фосетт, – а вот ракетные установки могли и остаться без замены...

   Наши взгляды обратились к Шпильману.

   – Ну, насколько я знаю, – замялся тот, – их запчасти – это, в основном, набор листов брони, сервоприводов и миомерных мышц, то есть, того, что выходит из строя наиболее часто, но занимает мало места и немного весит. Однако у них есть и запасные образцы оружия, по крайней мере, для нескольких мехов.

   – Для каких именно?

   – «Вульверин», насколько я знаю, имеет полный комплект запасного оружия, с остальными машинами дела обстоят много хуже.

   – Зверь в первую очередь думал о самом себе, – усмехнулся я.

   – Да, но также и о своих доверенных людях. «Дервиш», например, имеет возможность заменить половину своего оружия...

   У некоторых из присутствующих, включая меня самого, вырвались раздраженные возгласы. Это не было радостной новостью, которую приятно услышать.

   – Значит сейчас этот мех в полном порядке, – тихо проворчал Майкл.

   Это было действительно неприятное известие, особенно если учесть, что «Дервиш» сейчас был для нас одним из самых опасных противников.

   Шпильман тем временем продолжал:

   – Есть кое-что и для «Блекджека», но теперь для них это уже абсолютно бесполезно...

   – Зато для нас очень даже полезно, – последовал новый комментарий Фосетта, на этот раз с довольной улыбкой.

   – Но вот для всех остальных мехов, как я знаю, практически ничего нет, – наконец закончил снабженец.

   – Значит, «Пантера» потеряла значительную часть своей огневой мощи и стала практически беззащитной вблизи, – удовлетворенно отметил я. – Это хорошо. Двадцатитонники тоже серьезно повреждены, хотя и не выведены полностью из строя. Интересно, что пираты с ними могут сделать?

   – Все будет зависеть от того, удастся ли им восстановить повреждения скелета и залатать броню, – задумчиво сказал Бондарев.

   – Смогут, – сказал Шпильман, – оборудование они с собой привезли простое, но на это его точно хватит.

   – Да иного и быть не могло, – заметил я.

   – Но отстреленные руки этих машин у нас, – напомнила Лиза, – так что эти мехи в любом случае останутся однорукими «инвалидами». На что они вообще будут способны?

   – Давайте прикинем. «Восп», потеряв правую руку с лазером, лишился основной части своей огневой мощи, но у нее остались левая рука с кистью и РМД-2. А это означает, что она может и угрожать транспортам, и захватить контейнер с камнями, так что я совершенно уверен в том, что пираты обязательно включат ее в тот отряд, который пойдет на перехват грузовиков. Сопровождать ее может «Пантера». Ее ПИЧ будет эффективным средством «убеждения» экипажей транспортов остановиться, отдать груз и не посылать при этом сигнал бедствия. При этом она точно так же, как и «Восп», сможет взять контейнер, а то и два ведь даже ее рука с ПИЧ имеет полностью функциональную кисть.