Текст книги "Рожденный в огне "Феникс" (СИ)"

Автор книги: Александр Савельев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

   Но, кажется, все не так плохо. Антон, положив тело на землю, озабоченно склонился над ним. Мне пришло в голову, что пора бы и самому принять участие в происходящем.

   – Анжела, – бросил я микрофон, – я выхожу, чтобы посмотреть на месте, как там дела.

   – Полагаешь, это безопасно? – в голосе девушки звучала явная озабоченность.

   – А что может случиться? – вполне искренне удивился я. – Эта пиратка явно не представляет собой сейчас никакой угрозы. Чего еще бояться?

   – А если снова появятся вражеские мехи?

   – Ты сама в это веришь?

   – Ну... Вообще-то нет, но мало ли что бывает.

   Я лишь усмехнулся:

   – Знаешь, по-моему, риск слишком небольшой. Будут новости о подкреплении – сообщишь через громкоговоритель.

   – Да, командир.

   Пройдя через неизбежные процедуры отсоединения датчиков и питания хладожилета, я аккуратно повесил нейрошлем на специальное крепление на спинке кресла и встал. Пришлось потратить еще немного времени на то, чтобы одеться в обычную одежду и поправить на лице респиратор. После стольких часов непрерывного сидения в неудобном кресле и «потрясений» во время жаркого боя перспектива размяться и ощутить под ногами твердую почву не могла не радовать.

   Минут через десять я стоял рядом с Бондаревым. Он был нахмурен и озабочен.

   – Она жива, капитан, но состояние тяжелое. Сейчас женщина без сознания и, полагаю, если не получит квалифицированную медицинскую помощь, то вряд ли вообще придет в себя. Я, конечно, не врач, но здесь и так все понятно. Прежде всего, она получила сильное сотрясение головного мозга, многочисленные ушибы тела, да еще явно сломана рука, может есть и повреждения внутренних органов. Ее очень сильно ударило при падении меха.

   Присев на колено, я посмотрел на представительницу корсаров. Даже через стекло респиратора было видно, что она красива. Сейчас ее лицо было спокойно и умиротворенно. Если, как говорят, жестокость оставляет на внешности следы, то к нашей пленнице это не имело никакого отношения.

   Я махнул рукой «Феникс-Хоку». К счастью, Циммер поняла меня правильно, и раздался ее усиленный и искаженный динамиком голос:

   – Что случилось, капитан?

   – Ты не знаешь, вместе с подкреплением и ремонтной бригадой к нам случайно не направили какой-нибудь медперсонал?

   – Не знаю, но могу узнать. Ей так плохо?

   – Очень. Если не помочь ей быстро, то потеряем ее, а этого допустить никак нельзя.

   – Ладно, сейчас спрошу, – через короткое время девушка сообщила. – Да, все три наших медработника будут здесь. Только, если положение действительно критическое, нам это не поможет, – добавила она. – Помощь будет здесь не ранее, чем через два с половиной часа, а, скорее, еще позже.

   – Но ведь в агрокуполе есть врачи, – неожиданно вмешался Шпранглер. – Почему же они не могут помочь?

   Я повернулся к изувеченному «Шедоу Хоку»:

   – Да потому, что фермеры теперь боятся и нос высунуть за пределы купола. Это во-первых. А во-вторых, ты полагаешь, что они действительно согласятся помогать пиратке? Одной из тех, кто нападал на них, грабил, угонял в плен женщин и, возможно, даже убивал?

   – Они должны нам за свое спасение. Вот пусть и отдадут свой долг таким образом.

   – Мысль интересная, мне она нравится, но как ее воплотить на практике?

   – У меня есть приятель в этом комплексе, можно попробовать действовать через него.

   – И как ты собираешься связаться с ним?

   – Да, это проблема, но и ее можно попробовать решить.

   – Тогда, как понимаешь, никаких возражений и быть не может.

   Пока Шпранглер воплощал свой план в реальность, я нетерпеливо расхаживал вокруг поверженного меха. Что ж, если пираты уберутся с Бадена, то даже один «Блекджек» будет для нас неплохой добычей. Вместе с «Ассасином» мы имеем сейчас два меха. Один из них, придется, конечно, отдать Штерну. Лично я предпочел бы заполучить именно этот. «Блекджек» был бы отличным дополнением к «Фениксу», более полезным, чем «Ассасин», хотя и тому мы найдем применение. Не думаю, впрочем, чтобы барон будет так уж сильно возражать против того, чтобы отдать нам сегодняшнюю добычу, ведь «Ассасин» вполне цел, те повреждения, которые он получил сегодня, мы легко устраним, а вот с сорокопятитонником придется повозиться. Мы сможем восстановить его без особых проблем, по крайней мере, когда вернемся на Галатею, в то время, как у Штерна в этом плане возникнут изрядные сложности. Да и вообще, зачем ему чинить этот металлолом, который он и использовать-то не будет в полной мере. Как он может его применять? Сопровождать караваны? Возможно, но маловероятно, потому что просто бессмысленно. Если еще какая-то пиратская банда попробует повторить «подвиг» нынешней, то единственный мех помешать этому никак не сможет, зато почти наверняка он будет потерян, а я очень сомневаюсь, что барон этого не понимает. Значит, он поступит по-другому – продаст его. «Феникс» с удовольствием выступил бы покупателем, но, увы, наши финансы этого не позволят. А вот Бергман своего шанса не упустит. Милиция получает новую технику, а тем более мехи, слишком редко, чтобы не воспользоваться такой возможностью. Денег на покупку он где-нибудь да соберет, в крайнем случае, заплатит частями. Несмотря на всю неприязнь между полковником и бароном, можно не сомневаться, что они легко договорятся об этой сделке.

   Я остановился у поверженного меха, задумчиво глядя на него. Еще во время боя какая-то деталь царапнула край моего сознания, но тогда мне было не до этого, а вот сейчас мне хотелось бы разобраться, что же тогда меня насторожило. Внимательно всматриваясь в обгоревший и побитый корпус, я никак не мог понять, что же там странного. Неожиданно мой взгляд остановился на едва видном из-за копоти и пробоин рисунке на корпусе «Блекджека». Когда до меня дошло, что он изображает, я замер от удивления и нахлынувших болезненных воспоминаний. Бондарев, посмотрев на меня и увидев странное выражение лица, быстро подошел.

   – Что случилось?

   Потом он проследил за моим взглядом.

   – Если я не ошибаюсь, то это стилизованное изображение глаза рептилии, а значит...

   – Оберон, – сквозь зубы проговорил я.

   – Да, бандитское королевство Гриммов... Выходит, пираты оттуда?

   – А у твоих противников был этот герб?

   – Знаешь, командир, мне сейчас очень стыдно признаваться, но тогда я не обращал на такие вещи никакого внимания. Мне было просто не до этого. В конце концов, я ведь не профессиональный мехвоин, так что меня больше волновало, как мне лучше справиться со своим железным гробом и остаться при этом в живых.

   – У тебя это хорошо получилось.

   – Спасибо, но я бы предпочел, чтобы таких моментов в моей жизни было бы как можно меньше. Кстати, капитан, у тебя такое лицо, как будто оберонцы – твои личные враги.

   – Я уже встречался с ними на Силене VII. В том бою погибли мои друзья.

   – Вот как... Ты никогда нам об этом не говорил.

   – Анжеле недавно рассказал. К слову пришлось. А так... Не люблю вспоминать об этом. Слишком уж тяжелые воспоминания.

   – Понимаю. А знаешь, командир, если это действительно люди Хендрика Гримма, то это очень странно.

   – Почему? Я не вижу здесь ничего такого необычного. Один из их типичных рейдерских налетов.

   – Нет. Как раз типичным я бы его не назвал...

   – Вот как?

   – Смотри, у Гриммов какое-никакое, но королевство из одиннадцати планет, верно?

   – К чему ты клонишь?

   – А к тому, что Оберон имеет вполне приличные силы – несколько полков мехов, как я знаю. Это тебе не мелкая шайка, действующая на свой страх и риск.

   – Прости, но пока я не улавливаю цепь твоих рассуждений.

   – Все просто. Оберонцы предпочитают иметь дело с жирной добычей на достаточно богатых планетах. Пусть там и сопротивление будет посильнее, зато куш с лихвой покроет все потери. Такая мелкая цель, как Баден, просто не должна была привлечь их внимание.

   – А как же алмазы? Разве это не заманчивая добыча?

   – Тогда встает вопрос – как у Хендрика узнали о них?

   – То есть?

   – Штерн еще ни разу не продавал камни отсюда. Он хотел собрать большую партию и лишь потом реализовать ее. Рабочие, конечно, приезжие из баронской компании, но за ними ведется строгий надзор, и они, разумеется, не имели никакого доступа к гиперимпульсной связи, просто из-за ее отсутствия.

   – А разве на Бадене нет ничего другого, что могло бы заинтересовать корсаров? А об алмазах они могли узнать случайно? – я сам не верил в то, что говорил, но решил попробовать сыграть роль «адвоката дьявола», ведь в таком споре легче всего прийти к правильным выводам.

   – Этим «что-то» могут быть три вещи: редкие металлы, ведь здесь есть титан и вольфрам, продукция агрокуполов и рабы. Но здесь тоже слишком много не сходится. Если нужны металлы, то ты совершаешь налет на рудник, где их добывают или на склад, полный готовых слитков. Рабочие шахты будут ценными рабами. Агрокуполы как цель менее заманчивы, но тоже приемлемы. Собственно их продукция имеет ценность разве что для самих пиратов, ведь тем обычно тяжело добывать себе продукты питания, зато в таких комплексах легко захватить много фермеров, которых можно будет продать еще выгоднее, чем шахтеров. Планеты, где есть рабство, знаешь ли, относятся к «увядшим». Там нет сложной техники, к которой привыкли наши рудокопы, зато огромная потребность в умелых садоводах и огородниках. В агрокуполах, к тому же, много женщин, а красивая рабыня ценится очень дорого. В общем, и шахты, и сельскохозяйственные комплексы – крайне привлекательные цели для мелких банд, особенно в таких захолустных местах, как Баден. Только здесь мы не наблюдаем ни одного характерного признака налета именно такой шайки.

   – Ты полностью уверен в этом?

   – Абсолютно. Как действуют такие команды?..

   Я незаметно усмехнулся про себя – сейчас Бондарев был похож на профессора провинциального университета, читающего лекцию своим студентам. Только вот тема этой лекции была не самая приятная. А он, тем временем, продолжал:

   – ... Они стараются сократить свои возможные потери до минимума. А это можно сделать только одним способом – максимальной быстротой. Обычно пираты высаживаются, стремительно выдвигаются к намеченной цели, хватают там понравившуюся добычу, людей и сразу же улетают. Вся операция вместе с перелетом занимает недели три – этого времени как раз хватает «прыгуну», чтобы зарядить свои батареи. Налетчики никогда не задерживаются на планете для повторных набегов – слишком опасно и неразумно.

   – Даже, если добыча очень богатая?

   – Для небольших шаек это не имеет значения. Пираты могут быть очень жестоки и жадны, но идиотов среди них нет – там такие просто не выживают. Нет, эти корсары пришли сюда именно за алмазами, и это косвенное доказательство того, что это люди Хендрика.

   – Почему?

   – Обычные банды не имеют возможности проводить сложные разведоперации, а здесь мы имеем дело именно с этим.

   – Хм... И в чем она, по твоему мнению, заключается? Мы ведь и так поняли, что у них есть информатор.

   – Нет, одним информатором дело не ограничилось – тут все гораздо изощреннее и опаснее для нас. Надо же, а ведь мне эта мысль пришла в голову только что...

   Признаться, этот разговор с Бондаревым, с одной стороны, невероятно меня заинтересовал, но, с другой, – стал крайне раздражать. Я начинал чувствовать себя зеленым юнцом, кадетом-первогодком, смотрящим в рот ветерану. Это задевало и весьма. Но я постарался подавить такое чувство в зародыше: в конце концов, мой собеседник действительно имел опыт, многократно превосходящий мой, мне следовало радоваться, что он готов поделиться им со мной. Я незаметно вздохнул и задал ожидаемый от меня вопрос:

   – И что же это за мысль?

   – А вот какая. Первая информация об алмазах должна была появиться у оберонцев совершенно случайно...

   – Ты в этом уверен? – перебил я, совершенно изумленный и растерянный.

   – В этом не может быть никаких сомнений. У них есть сеть осведомителей по всей Внутренней Сфере, но держать специального шпиона на Бадене? Навряд ли. К тому же, как я знаю, до этого момента Гримм не проявлял к планетоиду никакого интереса.

   – Ладно, допустим, но как тогда это произошло?

   – Единственный вариант, который пришел мне в голову – осведомитель оберонцев случайно оказался в нужном месте в нужное время. Узнав столь ценную информацию, он покинул Баден, отправился куда-нибудь, где есть станция гиперимпульсной связи и установил контакт со своими хозяевами. А потом просто вернулся на Баден, чтобы помочь в проведении операции, причем все это было сделано так, чтобы не вызвать удивления и подозрений, как в смысле отлучки, так и при возвращении.

   – И кто у нас подходит под подобное определение? Полагаю, кандидатура однозначная.

   – Если ты имеешь в виду Шпильмана, то я с тобой, пожалуй, соглашусь. Кандидатура, следует признать, самая подходящая. Только вот, боюсь, все сложнее, чем кажется на первый взгляд.

   Я удивленно и непонимающе посмотрел на Бондарева.

   – Видишь ли, – хмуро сказал он, – по большому счету, Шпильман мало чем по-настоящему может помочь налетчикам. В смысле информации, я имею в виду. Он не мог получить информацию о маршрутах караванов только на основе собственных источников, к тому же любой интерес к этой теме после первого, максимум, второго нападения пиратов мог вызвать очень сильное подозрение. А это значит только одно...

   – У бандитов есть свой человек в окружении Штерна – упавшим голосом закончил я.

   – Точно.

   – Но тогда все наши планы им известны...

   – Боюсь, что это более, чем вероятно.

   Мы так погрузились в беседу, что голос Шпранглера из громкоговорителя «Шедоу Хока» прозвучал для нас громом с ясного неба, заставив невольно вздрогнуть:

   – Я обо всем договорился. Из агрокупола сейчас пришлют один ховермобиль с медкомандой, чтобы забрать пленную, еще один направится к брошенным транспортерам, если они еще там. Фермеры просят, даже требуют, чтобы Свенсен на своем мехе сопровождал вторую команду.

   – Лично у меня возражений нет, – ответил я.

   Ховермобили, сопровождаемые «Вархаммером», прибыли минут через двадцать. Один из них притормозил, в то время как второй, эскортируемый мехом, отравился дальше. Из остановившейся машины вышли женщина и двое мужчин. Первая явно была врачом, в то время как ее спутники, очевидно, выполняли функции ассистентов. Женщина немедленно занялась своей неожиданной пациенткой. Действовала она умело, но создавалось впечатление, что она как бы пересиливала себя, выполняя свои обязанности. Мужчины же смотрели на пиратку с нескрываемой злобой. Собственно говоря, я никоим образом не мог упрекать их за такие чувства, но сейчас жизнь нашей пленницы была слишком ценной для «Феникса», чтобы я мог допустить причинение ей любого вреда из мести. Ее состояние и так было слишком тяжелым.

   Врач сделала лежащей женщине несколько уколов и наложила на ее руку лубок, потом повернулась к нам с Бондаревым:

   – Ее жизнь будет вне опасности, если, конечно, она получит надлежащий уход. Я ввела лекарства, которые должны стабилизировать ее состояние. Сотрясение мозга сильное, но трещин на черепе нет, так что она легко отделалась.

   – Спасибо, – искренне поблагодарил я.

   Врач в ответ лишь равнодушно пожала плечами и повернулась к своим помощникам:

   – Грузите ее в машину.

   К своему удивлению я понял, что эти молодцы действительно собираются «грузить» свою невольную пациентку, словно это была неодушевленная вещь, а не живой человек. Один из них взял ее за подмышки, другой ухватил за ноги. Кажется, они собирались рывком поднять женщину с земли. Даже я, усвоивший в академии лишь абсолютно необходимый каждому воину минимум медицинских знаний, прекрасно понимал, насколько опасно для пациента с подобными травмами такое обращение.

   – Что вы делаете?! – раздраженно спросил я. – У вас что, нет носилок? Ее ведь и убить недолго с такой «погрузкой».

   – Помрет и хорошо, – проворчал один. – Ничего другого она и не заслуживает.

   – Точно! – поддержал его другой. – Все равно эту сучку расстреляют или повесят, когда все закончится...

   Натолкнувшись на мой яростный взгляд, оба мгновенно замолчали, как будто кто-то выключил у них звук.

   – Вы будете обращаться с ней нежно, как с любимой женщиной, – прошипел я сквозь зубы, – потому что от той информации, что скрыта сейчас в ее голове, возможно зависит то, сколько пираты еще пробудут на вашем обожаемом Бадене, нападая на ВАС, и потеряю ли я кого-нибудь из своих людей, сражаясь за ВАШИ шкуры.

   Мужчины, явно не ожидавшие такого бурного отклика на свои слова, растерянно переглянулись. Потом, не говоря ни слова, они пошли к ховеру и достали оттуда носилки. Под моим критическим взглядом они действительно осторожно переложили раненую на них и понесли к машине.

   – Может мне поехать вместе с ними? – тихо спросил Бондарев, заметив мой озабоченный взгляд.

   – А кто поведет «Ассасин»? Или ты хочешь оставить его здесь в качестве памятника собственному героизму?

   – Не возражал бы... – хмуро пробурчал он. – Если бы ты только знал, как мне не хочется снова лезть в это механическое чудище...

   Наш разговор прервала подошедшая врач. От нее, конечно, не ускользнула моя перепалка с ее подчиненными и мой хмурый вид после нее.

   – С вашей... подопечной все будет в порядке, я лично прослежу за этим. Вы должны простить моих людей за их несдержанность. Просто в этой атаке едва не погибла их любимая женщина.

   Заметив наши недоуменные взгляды, она объяснила:

   – Альберт женат на сестре Ганса. Она получила сейчас тяжелую травму, и я не смогла ничего сделать, чтобы существенно улучшить ситуацию. В агрокуполе просто не хватает нужных лекарств, а у меня недостаточно опыта, раньше я не имела дело со столь тяжелыми повреждениями.

   – Сюда направляются медработники моего отряда, – ответил я. – Мне будет очень приятно отдать распоряжение, чтобы они помогли Вам всем, чем только могут. Они имеют хорошее оснащение и опытны в лечении различных ран и травм.

   – Это было бы очень кстати, – впервые за все это время моя собеседница улыбнулась. – Сказать по правде, у нас довольно много пострадавших, и помощь придется нам очень кстати.

   Попрощавшись, она пошла к машине.

   Молчавшая до сих пор Уинстон, неожиданно спросила через динамик «Энфорсера»:

   – Ну, а нам что делать, капитан? Останемся ждать помощи здесь?

   Я взглянул на закат. Местная звезда уже скрылась за горизонтом более чем наполовину, окрашивая небо Бадена, из-за особенностей его атмосферы, в любопытные тона с преобладанием зеленых оттенков. Небо темнело значительно быстрее, чем на стандартных планетах, и уже были видны звезды. Заметно похолодало, и я невольно поежился.

   – Какой смысл? – спросил я. – Нам придется тогда пробыть посреди этой пустыни как минимум часа два до прибытия ремонтников, а кто знает, сколько протянется сам ремонт. Нет, я бы предпочел провести это время в более комфортных условиях. Как думаешь, Ральф, можем ли мы рассчитывать на гостеприимство рабочих агрокупола?

   – Конечно, – ответил тот с искренним недоумением, как будто не понимал, какое сомнение может быть у меня в благоприятном ответе на этот вопрос.

   В это время вдали послышался гул работающих моторов и мерные шаги тяжелого меха. Теперь можно быть спокойным насчет того, что собственность фермеров благополучно возвращена.

   – Ладно, – махнул я рукой, – по машинам, чем быстрее дойдем до комплекса, тем быстрее и отдохнем. Кстати, а сколько там осталось до агрокупола?

   – Километров десять, по-моему, – ответил Антон. – Кстати, капитан, чуть не забыл сказать. Там, на поле битвы с двадцатитонниками остались кое-какие детали от противников...

   Эта новость меня весьма заинтересовала.

   – Вот как? Значит ты причинил им серьезные повреждения?

   – Не я один, а мы с Лизой. Вообще «Саранча» осталась практически неповрежденной, ее мехвоин оказался уж больно хорошим, а вот «Восп» и «Стингер» потеряли изрядную часть своей боеспособности, особенно первый, который лишилась правой руки.

   – С лазером – своим главным оружием, – задумчиво сказал я. – Это хорошо.

   – Конечно. «Стингер», впрочем, потеряло только левую руку, а там ведь лишь пулемет.

   – Тоже неплохо – это уменьшит опасность для нашей пехоты во время штурма.

   – Несомненно. В том случае, если мы все это подберем и не оставим пиратам.

   – Я предупрежу наше подкрепление, чтобы сделали маленький крюк и захватили эти руки. Они все равно могут пригодиться и нам самим. Двадцатитонники получили еще какие-нибудь повреждения?

   – Как и можно ожидать – пробитая броня и частично разрушенный скелет.

   – Если пираты и смогут починить их, то в любом случае им для этого потребуется много времени, – улыбнулся я. – Мне это нравится!

   *****

   Вновь устроившись в полумраке кокпита и активизировав «Леди Смерть», я некоторое время сидел в глубокой задумчивости, снова разглядывая схему повреждений на мониторе. То, что реактор каким-то чудом не был выведен из строя, само по себе можно считать огромным везением. Теоретически, благодаря этому, а также тому, что не пострадали кости и миомеры ног, мех мог развить хоть полную скорость, но все портило положение с гироскопом, так как «Центуриона» будет бросать из стороны в сторону при каждом шаге, а уж о ощущениях, которые при этом буду испытывать я сам, и думать не хотелось. Неожиданно со мной связалась Анжела.

   – Слушай, Ричард, я тут поговорила с Лизой о твоих проблемах, и она подсказала способ их решения.

   – О каких проблемах? – я действительно как-то не смог сразу понять, о чем она говорит.

   – Как каких? С гироскопом, конечно. Или у тебя есть и другие проблемы?

   Я невольно рассмеялся:

   – Если бы только знала, СКОЛЬКО у меня проблем на самом деле. Но ты права, сейчас меня волнует именно гироскоп. Эти десять километров, боюсь, растянутся для меня часа на три пути, поэтому буду рад любой помощи. Что там предложила Лиза?

   – Ты ведь знаешь, как помогают идти людям с легкими ранениями? Их поддерживают под руки. Вот она посоветовала сделать то же и с твоим мехом.

   Я несколько минут обдумывал это предложение, а потом неожиданно от души расхохотался, да так, что слезы выступили.

   – Ты чего?! – обиженно спросила девушка.

   Едва не заикаясь, я с трудом выдавил из себя:

   – Ничего, просто представил, как это будет выглядеть со стороны...

   Несколько мгновений в наушниках было недоуменное молчание, потом раздался звонкий смех.

   – Да, картинка будет просто потрясающая, – она сейчас выговаривала слова с таким же трудом, как я сам. – Жаль, что мы ее не увидим сами.

   – Ну, можно будет попросить Антона или Ингвара записать это с помощью видеосистемы. Отличный будет сюжет! Ладно, что Уинстон предлагает конкретно?

   – Мой «Падший Ангел» и ее «Энфорсер» встанут по бокам у твоей «Леди Смерть» и как-то попробуем сцепить наши руки.

   – Хм... Вообще-то так действительно можно снять часть нагрузки с поврежденного гироскопа и обеспечить «Центуриону» неплохую устойчивость, но возникнет несколько затруднений...

   – Каких, например?

   – Не забывай, у моего меха кисть только на левой руке, и только ею я могу действовать свободно. Правая же рука – всего лишь короткий и тяжелый ствол. Я даже не знаю как им можно уцепиться за что-то.

   – Ах, да... Ладно поговорю с Лизой, что она посоветует.

   На этот раз со мной связалась сама Уинстон и рассказала о некоторых подробностях своего предложения, добавив, что они часто поступали подобным образом у себя в полку, хотя по уставу это и не положено.

   Мы поступили так, как она объяснила. Мне удалось закинуть левую руку «Центуриона» на плечо «Феникс-Хока», а правую согнул крючком и уцепился за левую руку «Энфорсера», где такой же крючок образовал ствол большого лазера.

   – Лиза, только осторожнее, пожалуйста! – взмолился я. – Не забывай, что моя «двадцатка» сильно повреждена, и, если мы сломаем ее еще сильнее или, Боже упаси, вообще оторвем, то Хопкинс мне голову отвинтит, да и тебе, наверно, тоже.

   – Обещаю, что сделаю все, чтобы избежать столь печальной участи, – усмехнулась та. – Будем вести твою крошку осторожно и нежно, словно делающего первые шаги младенца.

   – Вот и чудно.

   Из всех моих «поездок» на мехе эта была, несомненно, самая необычная. «Дружеская» поддержка с двух сторон значительно уменьшала нагрузку на гироскоп, так что особо неприятных ощущений мне удалось избежать, ну а легкую головную боль и тошноту можно было и потерпеть. Управлению сейчас я тоже уделял намного меньше внимания, так что все это было не слишком обременительно. Наша скорость была меньше, как хотелось, но больше, чем была бы у «Леди Смерть» без посторонней помощи. Так что эти десять километров мы прошли за чуть более полчаса.

   Как и следовало ожидать, агрокупол на Бадене мог быть только купольного типа, но его защитная полусфера была совершенно другой, чем в Мюнстере. Если там она имела большую толщину и полностью состояла из железобетона с небольшими окнами из мощного бронестекла типа того, что использовалось в мехах, то тут купол полностью был изготовлен из толстых пластин какого-то прозрачного материала, скорее всего, особо прочного пластика. Такой купол защищал, конечно, много хуже, но и ремонтировать его было значительно проще, кроме того, он позволял проходить столь необходимому растениям свету. Сейчас полусфера была частично разрушена, и рабочие, стоя на специальных лесах, исправляли повреждения. Наше прибытие вызвало небольшой ажиотаж, даже через обзорное стекло можно было видеть, как люди прекращают работать и рассматривают нас. Наибольшее внимание привлекла, конечно, наша троица. Впрочем, немое удивление продолжалось лишь несколько мгновений, а потом раздались приветственные крики. Вокруг нас начала собираться толпа, все кричали и размахивали руками. Глядя на столь бурное изъявление благодарности, я почувствовал глубокое удовлетворение, на фоне которого меркли сожаления о возможной потере камней и переживания о столь сильном повреждении мехов. В конце концов, разве не для этого я создавал отряд?

   Я уже собрался было вылезать из меха, как неожиданно вспомнил кое-что, о чем следовало позаботиться, пока все еще сидели в мехах. Пришлось возвращаться в кресло и связываться с Циммер, которая, к счастью, еще не успела покинуть свой «Падший ангел»:

   – Анжела, соединись, пожалуйста, с ремонтной группой, пусть заедут на место нашей битвы с пиратами и туда, где был бой с двадцатитонниками. В обоих случаях надо забрать отстреленные руки машин. Не забудь сообщить координаты.

   – Да откуда я знаю эти координаты?! Приметы описать могу... А где сражались Антон и Лиза я вообще не знаю.

   Мне оставалось только вздохнуть:

   – Посмотришь на радарно-картографическом дисплее, там можно наложить координатную сетку с помощью специальной кнопки сбоку, если забыла. Координаты места боя «с легковушками» узнай у одного из участников.

   – Ах да... Вот, нашла. Сейчас передам все нашим.

   – Скажи еще, пусть подумают, что нам с «Блекжеком» делать. Надо как-то его забрать оттуда, но транспортера-то у нас нет, купить же не удалось...

   – А разве у милиции его нет?

   – Там, скорее всего, найдется, но обращаться к Бергману по каждому пустяку не очень хочется.

   – Ну, я бы сказала, что трофейный мех – это совсем не пустяк.

   – Ладно, если сами ничего не придумаем, то, конечно, придется идти к полковнику. Да, кстати, пусть оставят там кого-нибудь для охраны. Лучше всего, пожалуй, подойдет Майкл. Все-таки его «Остсол» из подкрепления самым мощным будет. Потом его сменит Свенсен, когда отдохнет.

   – Думаешь, мы здесь застрянем надолго?

   – Конечно, сама подумай – даже самый минимальный ремонт наших мехов растянется на три-четыре часа. И кто знает, каково состояние захваченной пиратки, и выдержит ли она долгий путь до базы? А оставлять ее здесь, даже с охраной из нашей пехоты я не собираюсь. Слишком уж это ценный источник информации, чтобы им рисковать.

   Послышался вздох девушки:

   – Понятно... А я так надеялась хорошенько отдохнуть и выспаться в ближайшее время.

   – Прекрасно тебя понимаю. У меня точно такое же желание. Будем надеяться, что этим фермерам не чуждо гостеприимство, и нас куда-нибудь да пристроят на это время. Кстати, хочу тебя поздравить.

   – С чем это?!

   – Ну, как же – с первым боем, конечно, точнее с первой победой. Ты держалась просто великолепно! Я даже не ожидал, что вам с Ральфом удастся нанести пиратам такой урон, – мне очень хотелось сказать Циммер что-то вроде слов «я горжусь тобой!», но помешало стеснение.

   – Спасибо..., – в голосе девушки была искренняя радость вместе со смущением. – Знаешь, а ведь я даже не задумывалась над тем, что делаю, а просто действовала.

   – Прекрасно! Так и надо. Такое поведение в бою – признак настоящего воина.

   В ответ раздалось лишь невнятное бормотанье, но я чувствовал, что Анжела по-настоящему счастлива услышать похвалу в свой адрес.

   С большим трудом нам удалось пробиться сквозь пару сотен человек «приветственной делегации» к главному входу в купол. Из-за разрушенного перекрытия никакой процедуры шлюзования нам проходить не пришлось, ведь в любом случае атмосфера Бадена уже проникла внутрь комплекса. Видимо, как раз по той причине, что купол можно было повредить так легко, внутренний интерьер комплекса коренным образом отличался от внутреннего устройства Мюнстера. Если там были обычные дома, пусть и в большинстве своем небольшие, то здесь главное строение, явно служившее одновременно жилым, административным и медицинским, само представляло собой массивный железобетонный купол с собственным шлюзом. Вокруг него размещались разные хозяйственные и служебные постройки.

   Когда мы шли к главному зданию, на меня вдруг накатила такая волна усталости, что я едва устоял на ногах, но на встревоженные взгляды друзей лишь покачал головой – дескать, все в порядке. К счастью, у входа нас встретила та самая врач, которая приезжала за пленницей. Она сразу же провела нас в лечебный отсек. Наскоро заглянув в изолированную палату, где была наша «добыча» и, убедившись, что она лежит под капельницей, все еще находясь в бессознательном состоянии, я позволил учинить над собой осмотр и оказание первой медицинской помощи. Как оказалось, из всего отряда мне досталось больше всего, так как падение «Центуриона» все же не прошло для меня даром. Пришлось вытерпеть растирку какими-то дурно пахнущими мазями и тройку уколов. К моему большому облегчению, от всего этого у меня действительно прошли ноющие боли во всем теле и прояснилось в голове, правда, в сон стало клонить просто неудержимо, так что меня устроили на какой-то кушетке в небольшом приемном отделении. По соседству со мной уложили и Анжелу, напичканную успокоительным: во время боя она действительно держалась молодцом, но сейчас, когда спала волна кипевшего в крови адреналина, ее стала бить нервная дрожь, и девушка оказалась на грани срыва. Сон для нее действительно станет лучшим лекарством так же, как и для меня.