Текст книги "Рожденный в огне "Феникс" (СИ)"

Автор книги: Александр Савельев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

   – Прекрасно, – кивнул он. – Значит, завтра и поговорим.

   – Конечно. ваше присутствие на совещании будет очень желательно. Мы сообщим вам, когда все начнется.

   – Очень хорошо.

   На этом мы и расстались. С Антоном мы тоже сразу попрощались, и я отправился досыпать. Впрочем, сон в эту ночь ко мне не вернулся, слишком многое пришлось обдумывать.

   *****

   В наступившее утро мне пришлось выпить не одну чашку кофе, чтобы взбодриться и не клевать носом поминутно. Когда в девять часов раздался тихий стук в дверь моей комнаты, я уже был не то, чтобы свеж, но вполне годен к «употреблению» на посту командира отряда. Открыв раннему гостю, я с удивлением обнаружил на пороге Анжелу.

   – Я не разбудила тебя? – как-то неуверенно поинтересовалась она.

   – Да нет, – пожал я плечами, – в общем-то, я и не спал с того времени, как мы разошлись, просто не смог больше заснуть.

   – То-то я смотрю у тебя лицо осунувшееся и круги под глазами.

   – Правда? Значит, и кофе не помогло. Ладно, это все несущественно. Чем обязан столь неожиданному визиту?

   – Ну вот, – притворно вздохнула девушка, – не даешь даже возможность побеспокоиться о здоровье любимого командира.

   Несколько секунд я недоуменно смотрел на нее, потом рассмеялся:

   – Любимого, значит? Ну-ну... А кто же только недавно хотел устроить мне головомойку по поводу моего поведения?

   – Когда это было... С тех пор я успела о многом подумать и кое с кем поговорить.

   – Значит мир? – улыбнувшись, я протянул ей руку.

   – Мир, – Циммер пожала предложенную ладонь и вернула мне улыбку.

   – Ладно, ты извинилась, а дальше что? Ведь не ради этого ты сейчас пришла?

   – Извинилась?! Нет, ты все-таки невозможен... Я-то, наивная, думала, что все наоборот – это я, наконец, тебя простила, чем надеялась обрадовать, а ты все перевернул с ног на голову.

   Я рассмеялся:

   – Знаешь, в армии, как говорят, есть два правила. Правило первое: командир всегда прав. Правило второе: если командир все же ошибся, то смотри правило первое.

   Девушка фыркнула:

   – Глупость какая... И кто ее только придумал?

   – Наверно тот, кто сидит на самом верху. Ладно, шутки в сторону. Чем я могу тебе помочь?

   – Лично мне ничем. Тебя хочет видеть Сигни.

   – Вот как... Это интересно. А ты не знаешь зачем?

   – Нет. Но мне показалось, что она была встревожена. Может, хочет что-то сообщить?

   – Хм... С чего бы ей менять свое мнение?

   Циммер пожала плечами:

   – Не знаю. Так ты идешь?

   – Конечно. Глупо было бы упускать такой случай. Только мне нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок.

   – Мне подождать тебя за дверью?

   – Ты мне вовсе не мешаешь. Кстати, а ты тоже будешь присутствовать при разговоре с Нильсдоттир? – задавая вопрос, я уже стоял перед зеркалом, снимая бритвой щетину с щек.

   – Наверно да, если только она сама не попросит меня уйти, а что?

   – Да так, ничего, я просто удивлен, как быстро вы с ней нашли общий язык. Ночью вы втроем с Николь сидели рядышком и шептались как давние и близкие подружки.

   Девушка вздохнула:

   – Сигни... Она хорошая.

   – Да? Анжела, а тебя не волнует, что эта хорошая едва не прикончила тебя во время боя?

   – Я тоже в нее стреляла, так что мы квиты. В любом случае, тогда мы были врагами, но сейчас-то – нет!

   Я внимательно посмотрел на девушку:

   – А ты точно в этом уверена?

   Та сначала не поняла:

   – В чем?

   – В том, что мы больше не враги? Не забывай, она сражалась против нас, а сейчас стала пленницей, ее судьба зависит теперь только от нашего решения. Далее, она считает, что мы хотим уничтожить ее отряд, в том числе и тех нескольких людей оттуда, о которых она, похоже, искренне беспокоится. Так с чего бы это ей перестать считать нас врагами?

   Циммер застыла, пораженно смотря на меня:

   – Ты ошибаешься!

   – И в чем же?

   – Она НЕ ХОЧЕТ быть нашим врагом, просто сначала не верила, что сможет получить у нас сочувствие и поддержку.

   – А теперь с твоей помощью поверила?

   – Хотелось бы надеяться... Слушай, а тебе не кажется, что ты относишься к Нильсдоттир предвзято, и именно из-за такой позиции она и боится идти на сближение с нами?

   Я вздохнул:

   – А вот тут ты глубоко ошибаешься. Из всех, кто будет заниматься решением вопроса о ее судьбе, я настроен к ней наиболее лояльно. Могу честно сказать, что сочувствую Нильсдоттир. Но, в отличие от тебя, я не могу забыть, что она была не просто нашим противником на поле боя, а пираткой. Именно это и мешает мне отнестись к ней, – я помолчал, подбирая правильные слова, – по-настоящему благородно, что ли. Как хотелось бы.

   -Ну, была она среди этих бандитов, так что теперь. По-твоему, это должно быть клеймом на всю жизнь?

   – Ты знаешь, как она туда попала?

   – Нет, она не говорила.

   – Я не верю, что это могло произойти только под влиянием обстоятельств и «дурной компании». Так просто не бывает. А современные пираты, как сама понимаешь, вовсе не являются «благородными» разбойниками в стиле Робин Гуда. Это просто преступники, алчные, жестокие и беспринципные.

   – Но я не чувствую в Нильсдоттир никакого зла.

   – Я тоже, поэтому-то она меня и заинтересовала. Тем не менее... Впрочем, ладно, может эта встреча что-то прояснит.

   За разговорами я закончил, наконец, со всеми гигиеническими процедурами и подошел к двери.

   – Идем? – я оглянулся на Анжелу.

   По пути в медотсек мы молчали. Все, что можно было сказать о Нильсдоттир и сложившейся ситуации, было уже сказано, а переводить разговор на личные темы не хотелось. Я незаметно посмотрел на Циммер. Странные отношения у нас с ней сложились. Глупо было бы отрицать, что нас влечет друг к другу, но ни я, ни сама Анжела не стремились развивать эту взаимность в нечто более глубокое. Пока нам удавалось «обходиться» обычным дружеским общением, на большее не хватало ни времени, ни сил. Пусть наше влечение развивается из маленького росточка обоюдной симпатии. Не будем торопить события, пусть будущее покажет, насколько крепким может стать наше чувство. Да и, откровенно говоря, сейчас меня больше интересовало сохранить у девушки другие приоритеты – сделать из нее умелого мехвоина и квалифицированного помощника для меня. И, кажется, ее это вполне устраивало. Циммер слишком хотела в настоящее время утвердиться в самостоятельной жизни, в непривычном окружении и новых для себя ролях. Это отнимало у нее не меньше сил, чем управление отрядом у меня. Подобная целеустремленность не могла не радовать и сбивать ее вовсе не хотелось.

   Ответив на приветствие стоящих у дверей охранников, мы вошли внутрь. Нильсдоттир была одна и с безучастным видом лежала на койке, но при нашем приходе встрепенулась и села.

   – Приветствую, – поздоровалась она первой.

   Мы с Анжелой ответили. Некоторое время в комнате царило молчание. Наша пленница собиралась с мыслями, а мы терпеливо ждали.

   – Мне хотелось бы поговорить о произошедшем ночью, – наконец сказала она. – Признаюсь, для меня это стало полной неожиданностью.

   – Откровенно говоря, для меня тоже, – признался я.

   – Да? А я думала, что вы все это спланировали и подготовили.

   – Нет. Мы знали, что Шпильман является информатором Вашего бывшего командира, но доказательств у нас не было. Да, мы смогли «подбросить» ему дезинформацию о том, что ты в плохом состоянии, но должна прийти в себя через пару дней, правда, такого поворота событий и быстрой реакции никак не ожидали.

   – Что-то я не совсем понимаю, – слегка нахмурилась моя собеседница, – а зачем вообще все это было нужно?

   – Нам надо было заставить Шпильмана нервничать, ведь ты могла рассказать о нем нам, так что ему пришлось спешить и совершать необдуманные поступки, тем самым выдав себя. Правда, мы полагали, что он постарается сбежать или устроит внеочередной сеанс связи для получения инструкций. Мы никак не думали, что он решится устроить на тебя покушение, – я помолчал, подбирая слова. – Я хочу поблагодарить тебя за молчание ночью. Ты ведь могла вмешаться и сказать, что ничего нам не говорила. Тогда было бы намного сложнее «расколоть» Шпильмана.

   – Да..., – задумчиво произнесла девушка. – вы сильно рисковали.

   – Поэтому я и хочу поблагодарить тебя.

   – Не стоит, – она пожала плечами. – Если бы я испортила вам «игру», то лично для меня это уже не значило бы ничего, а я не хотела расстраивать Анжелу. Да и вообще, поведение этого толстяка вызвало у меня отвращение.

   Я оглянулся на Циммер. Кажется, слова пленницы ее смутили. Впрочем, с особенностями их отношений разберемся чуть позже, сейчас меня интересовало другое – зачем все же бывшая пиратка меня позвала? Ведь не ради же этого пустого разговора?

   – Вы, несомненно, довольны тем, что смогли разоблачить этого Шпильмана?

   Я бросил на нее внимательный взгляд.

   – В общем-то да, хотя скорее всего это никак не поможет нам решить главную задачу – вернуть похищенные алмазы.

   – Боюсь, что вскоре и милиции, и «Фениксу» будет совсем не до камней.

   Я замер, настороженно смотря на девушку:

   – В чем дело?!

   Она вздохнула:

   – В первую встречу я промолчала об этом, но сейчас хочу рассказать. Когда дела пошли наперекосяк, то Зверь решил, что в самом крайнем случае пойдет ва-банк – попытается захватить Мюнстер. Терять-то все равно будет уже нечего.

   Ошеломленный я сел на стоявший поблизости стул. Анжела тоже была растеряна.

   – Но как он это сделает? – спросил я. – Ведь оставшихся у него в наличии сил явно будет недостаточно для такой масштабной операции.

   – С помощью десантных кораблей. У пары «Леопардов» вполне хватит сил подавить любое сопротивление и при необходимости разрушить защитный купол города. Мехи сделают все остальное. Баронские «Юнионы» помочь не смогут.

   Я молча кивнул головой. «Юнионы», как и все остальные космические корабли сфероидной формы, могут совершать маневры только в космосе. В условиях планет они способны лететь лишь по баллистической траектории, то есть по дуге, поэтому не сумеют перехватить куда более маневренных «Леопардов».

   – Целью штурма станет захват пленников?

   – Нет, главной задачей будет заполучить припасы, ну, возможно, какие-то ценности из мэрии и банка. Пленники – по возможности. Все равно большая часть жителей погибнет...

   Я вгляделся в лицо девушки. Говорила она спокойным тоном, но в глубине ее глаз была боль. Этот план явно приводил ее в ужас.

   – А потом?

   – Возврат в ущелье к прежней обороне. Но теперь осада может продолжаться хоть год, даже при ежедневных штурмах остатков милиции. А там, глядишь, и «прыгун» все же подойдет.

   – Этот план, по-моему, не учитывает один момент, – задумчиво произнес я. – Ведь уцелевшие жители Бадена могут отправить делегацию на ближайшую планету с гиперимпульсным генератором, чтобы попросить помощи у властей. И тогда на пиратов обрушатся регулярные соединения Дома Штайнеров, шансов уцелеть у них уже не будет никаких.

   – Знаете, по-моему, Блека это уже мало волнует. Ему просто все осточертело. Насколько я знаю, он сейчас думает так: «Удастся спастись – хорошо, а нет, так хоть заставлю говорить о себе и в Оберонской Конфедерации, и в Лиранском Содружестве».

   – Хочет уйти в зените славы?

   – Можно сказать и так.

   – Только я не совсем понимаю, какое отношение ко всему этому имеет Шпильман?

   – Ну как же. Теперь мой бывший отряд лишится и источника информации, и поставщика продуктов, запчастей для машин, которые мы получали от него, пусть и в небольшом количестве. Одними набегами сыт не будешь, а сейчас, как я понимаю, прекратятся и они...

   – Полагаете, Блек пойдет на штурм Мюнстера?

   – Обязательно, причем не позже, чем через пару недель. А если каким-то чудом все же прибудет «прыгун», то налет последует незамедлительно.

   Я резко встал со стула:

   – Спасибо, Сигни, эта информация оказалась чрезвычайно полезной.

   – Я просто не хочу, чтобы погибли невинные люди. Предотвратить трагедию с караваном было невозможно, но если вам удастся что-то сделать сейчас, то я буду очень рада.

   – Если ты остаешься здесь, – я повернулся к Анжеле, – то не забывай, что совещание начнется не позже, чем через час.

   – Хорошо, я поняла.

   *****

   Я быстро шел по коридорам казармы в сторону комнаты, где жил Бондарев, разделяя ее с Фосеттом и Мозером. Когда я постучал, мне открыл Хайнц. Антон еще спал после ночных треволнений, а Майкл с утра пораньше отправился в ангар, решив лично понаблюдать за профилактическим осмотром своего «Остсола».

   – Что случилось? – спросил Мозер, посмотрев на мое встревоженное лицо.

   – Мне нужен Антон. Кажется, у нас ожидаются бо-о-ольшие неприятности.

   Заспанный начальник службы безопасности «Феникса» предстал передо мной через пару минут.

   – Доброе утро, капитан. И что тут у нас случилось такого хорошего?

   – Нам срочно нужно изобрести способ заставить Шпильмана сотрудничать, иначе нас ждет полный и абсолютный провал...

   Я рассказал Бондареву все, что узнал от Нильсдоттир.

   – Ты ей веришь? – спросил он, прищурившись.

   – Представ себе, да. Она действительно была искренней. Да и сам помнишь, что ночью она вполне осознанно нам помогла своим молчанием. Кстати, а почему ты решил допрашивать Шпильмана прямо на месте? Ведь это было несколько рискованно.

   – Знаю, но мне хотелось провернуть все быстро, пока тот не опомнился. Риск, конечно, был, но, честно говоря, посмотрев на неожиданно теплые отношения пленницы с Анжелой и Николь, я почему-то подумал, что она вмешиваться не будет.

   – Тогда ты должен поверить и этому. Кстати, а знаешь, у меня самого были подозрения, что пираты могут пойти на этот шаг. Я даже говорил об этом в самом начале Бергману и Бланш. Правда, в основном чтобы «попугать» их и склонить к более тесному сотрудничеству. Мне трудно было поверить, что можно дойти до такой жестокости.

   – Как ты сам говоришь, корсары – это просто преступники, они не соблюдают Аресские Соглашения.

   – Вот именно. Только весь вопрос в том, а что нам-то делать в данной ситуации и вообще как можно ее предотвратить?!

   – Как я понимаю, капитан, ты хочешь собрать совещание по этому поводу?

   – Конечно, как обычно. Разве здесь нечего обсуждать?

   – Да нет, решать как раз надо много чего, только я подумал, что может сначала поговорить в «тесном кругу».

   – Что опять играть в заговоры и тайный совет при короле?

   – Угу. С тобой в роли Его Величества.

   – Я серьезно... Сейчас не время для шуток.

   – Время для шуток должно быть всегда, иначе жизнь будет абсолютно невыносимой. А вообще я совершенно серьезен в обоих смыслах.

   – То есть?

   – Ну, прежде всего в том плане, что, по-моему, тебе, командир, сейчас действительно необходим «тайный совет» из нескольких опытных людей, которым ты можешь доверять.

   – То есть тебя, Майкла и Лизы?

   – А что, плохие кандидатуры? – улыбнулся мой собеседник.

   – Да нет, вполне подходящие, – усмехнулся я в ответ. – Ладно, согласен с этим предложением. Некоторые щекотливые вопросы я бы действительно хотел сначала обсуждать лишь в узком кругу особо доверенных лиц.

   – Вот и ладненько, – кивнул Бондарев и, окликнув проходившего мимо техника, приказал тому разыскать Фосетта и Уинстон и направить их в мой кабинет, мы тоже туда пошли.

   – Слушай, Антон, – не выдержал я по дороге, – а что ты имел в виду, говоря о моей роли «Его Величества». Ты ведь промолчал об этом.

   – Почему промолчал? – качнул тот головой. – Просто я полагал, что это и так понятно.

   – Значит, вынужден тебя разочаровать – выходит, я не такой умный, как тебе показалось, – улыбнулся я.

   Бондарев не ответил на мою шутку, а начал с довольно странного вопроса:

   – В какое время мы живем?

   Пока я соображал, что он, собственно, имеет в виду, Антон сам себе и ответил:

   – Сейчас эпоха нового феодализма, так что главенствующую роль играют феодалы, а ты – один из них.

   – Ну да, – горько усмехнулся я, – как же, сиятельный владетель... Без титула и хотя бы крошечного поместья.

   – А это так важно?

   Я посмотрел на него недоумевающим взглядом.

   – Да, сейчас у тебя нет феода, – начал он свои пояснения, – зато у тебя есть мы – твои люди, твоя дружина, можно сказать, твои вассалы. Пока основная масса хранит тебе верность лишь потому, что получает от тебя деньги, хотя нескольких друзей ты уже приобрел. Надеюсь, ты в последнем не сомневаешься?

   – Нет, – улыбнулся я.

   – Так вот, пока за тобой идут лишь ради денег, но потом, когда ты приведешь «Феникс» хотя бы к нескольким победам и продемонстрируешь, что заботишься о своих людях в любых ситуациях, то новых рекрутов будешь привлекать уже ты сам, и большинство ветеранов отряда пойдут за тобой даже в неблагоприятные времена. Разве ты не понимал этого раньше? Так ведь всегда было во всех наемных соединениях, что в прошлом, что сейчас. А насчет титула и поместья... В истории ведь известно немало примеров, когда такие вот предводители дружин завоевывали себе даже королевские короны.

   – Что ж, – на моем лице появилась легкая усмешка, – будем считать, что у меня все впереди.

   – Именно так! Знаешь, а мне почему-то кажется, что твое будущее будет вполне неплохим – в тебе есть все задатки прирожденного лидера. Нужен лишь опыт, да немного удачи.

   – Да уж, удача точно не помешает, причем прямо сейчас.

   Этот довольно приятный диалог мы заканчивали уже сидя в кабинете. Начинать серьезный разговор до прихода остальных двух его участников смысла не имело. Впрочем, они появились буквально через пару минут, сразу же правильно оценив ситуацию.

   – Неужели опять какой-то «заговор»? – буквально простонала Лиза. – Вам что, мало неприятностей от прошлого раза?

   Фосетт выглядел, впрочем, скорее просто удивленным и встревоженным, чем раздраженным.

   – Что случилось? – обеспокоено спросил он.

   – Да уж случилось, – вздохнул я. – Кстати, сейчас это не заговор, а просто «тайный», а точнее, пожалуй, «малый» совет наиболее доверенных лиц при особе командира отряда.

   – О Боже, какая патетика..., – протянула Уинстон. – Знаешь, капитан, кажется, у тебя начинается мания величия.

   Я рассмеялся:

   – Вообще-то это идея Антона, так что все претензии к нему, – смех практически сразу же прекратился, и я стал серьезным. – К сожалению, у меня есть очень плохая новость и ее действительно стоит обсудить в узком кругу, прежде чем сообщать остальным, особенно Бергману. И к слову, Анжела об этой новости уже знает, да и вообще, скрывать наши теперь регулярные в будущем встречи такого рода уже не нужно будет ни от кого.

   Фосетт сел:

   – Ладно, командир, хватит пустых предисловий. Давай выкладывай своим «особо приближенным» что стряслось.

   Я рассказал все. Наступила гробовая тишина.

   – Да, – наконец сказал Майкл, – положение – хуже и не придумаешь. И действительно с ходу нельзя найти оптимальный вариант реакции на все это... Ведь даже с нашей помощью милиции такую атаку не отразить.

   – У барона есть три «Юниона», верно? Можно попробовать посадить их рядом с городом. Тогда у него сразу появятся три мощные оборонительные крепости. Они вполне могут отразить атаку с воздуха, – предложила Лиза

   – Может да, а может и нет, – качнул я головой. – Во-первых, их действительно только три, а потому перекрыть все направления все равно не получится. Во-вторых, еще неизвестно, удастся ли найти подходящие для них посадочные площадки близ города. Вспомни, ведь садиться «Юнионам» куда тяжелее, чем «Леопардам». Да и сомневаюсь я, что Штерн согласится передать свои «десантники» для защиты города. Слишком уж они ценны, а эффект от их присутствия может быть очень невелик. Нет, лично я вижу из этой ситуации только один выход – налет надо предотвратить. Любой ценой.

   – И ты считаешь, что даже если мы отразим нападение пиратов, но при этом потеряем отряд, то такая цена будет приемлема? – удивленно поинтересовался Фосетт. – Мы ведь не регулярное соединение, даже не милиция, и не присягали на верность Штайнерам. Мы – наемники и должны заботиться прежде всего о самих себе. Конечно, если нам заплатят...

   – Ты становишься слишком меркантильным, Майкл, – усмехнулся я. – Впрочем, не буду с тобой спорить. Наверно, мне не удалось выразить свою мысль достаточно четко. Я вовсе не хочу отражать этот штурм, я хочу не допустить его вообще.

   – Это было бы действительно лучше, но как добиться такого?

   – Как можно понять из объяснений Нильсдоттир, для пиратов это будет все же либо актом отчаяния, либо способом увеличить добычу перед возвращением на «прыгун», если тот все же придет за ними. На последнее мы, конечно, никак повлиять не сможем, но вот не допустить первое нам, по-моему, вполне под силам.

   – Любопытно, – прокомментировала Лиза, – и что же для этого мы должны сделать?

   – Командир имеет в виду Шпильмана, – наконец подал голос Бондарев. – Наша пленница сообщила ему, что арест этого человека может сильно подтолкнуть ее бывших «коллег» к нежелательным для нас действиям, ведь тот был их единственным постоянным поставщиком на Бадене необходимых продуктов и запчастей.

   Ответом этим словам было два невероятно изумленных взгляда. Майкл и Лиза посмотрели друг на друга, явно что-то не понимая. Их общее удивление выразила Уинстон:

   – Какой арест? У нас ведь пока нет для этого достаточно улик. Ведь мы недавно говорили об этом.

   Я посмотрел на Бондарева:

   – Ты, что же, ничего не говорил своим соседям по комнате?

   – Не до этого было, – буркнул тот в ответ. – Да и вообще, о таких вещах говорить надо в официальной обстановке за закрытыми дверями.

   – Что ж, может это и правильно, – кивнул я, а потом обратился к молча ожидающим объяснений соратникам, рассказав им о событиях прошлой ночи.

   – Да..., – удивленно протянул Фосетт. – На такое мы и не рассчитывали. Вот только теперь непонятно, удача это или трагедия.

   – Мне кажется, что все-таки удача, – ответил я. – У нас появилось пространство для маневра, нужно только этим правильно воспользоваться.

   – И есть мысли на этот счет?

   – К сожалению, нет, – вздохнул я. – Именно об этом я и хотел с вами посоветоваться.

   Некоторое время все молчали, раздумывая над сложившейся непростой ситуацией.

   – Уговорить Шпильмана на сотрудничество будет нелегко – задумчиво сказал Бондарев. – Слишком он хитрый и скользкий тип. Если почувствует нашу слабину, нашу потребность в нем, то сразу же постарается выторговать максимум возможного для себя. Даже мне не хочется идти на это, а уж что можно будет сказать о Бергмане?

   – Меня это тоже беспокоит, – согласился я. – И все-таки, какие можете предложить идеи по этому поводу?

   – Ну... Прежде всего, он должен продолжать работать, чтобы, на первый взгляд, все оставалось по-прежнему, включая встречи с связниками и небольшие поставки пиратам. Вопрос в том, как нам его контролировать при этом? В любом случае, если этот проблема будет решена, то Анжеле придется поддерживать видимость любовных отношений с ним. Ведь «официальная» версия внимания снабженца к "Фениксу – как раз она и, собственно говоря, его ночное посещение нашей казармы и отсутствие до сих пор на рабочем месте имело предлогом именно свидание с Циммер.

   Я поморщился:

   – Знаешь, Антон, ты, конечно, прав, вот только лично я ей такое сказать не решусь. Я еще хорошо помню ее глаза, когда она смотрела на Шпильмана ночью. Боюсь, за такое предложение мы получим как минимум скандал.

   – Придется найти какой-то способ ее уговорить...

   – Ладно, допустим, мы все эти проблемы решим. Что мы можем сделать со Шпильманом? Как его можно использовать?

   – Разумеется, как надежный и эффективный источник дезинформации для пиратов.

   – В качестве двойного агента, значит.

   – Конечно, это даст нам шанс провернуть операцию с мини-конвоями в качестве ловушки.

   – Заманчиво, очень заманчиво. Значит, осталось «только» уговорить Бергмана дать свое согласие, попросить Анжелу сыграть ее роль, придумать способ переманить на свою сторону Шпильмана и найти метод его надежного контроля. Совсем мелочи.

   – Нашу девушку я возьму на себя, – сказала Лиза. – Полагаю, что как-то сумею ее уговорить.

   – А у меня, кстати, есть мысли насчет способа обеспечить лояльность Шпильмана нам, – неожиданно добавил Антон. – Ну а как его можно «переманить», думаю и так ясно. Пообещать ему свободу и крупную сумму денег.

   Я аж поперхнулся, услышав эти слова.

   – По-моему, ты сошел с ума, – честно сообщил я свое мнение начальнику службы безопасности. – Да кто нам позволит его отпустить потом?! И откуда мы вообще возьмем эту «крупную сумму денег»? Из казны «Феникса», что ли? Так у нас лишних средств нет. Поверь мне, я наши финансы хорошо знаю. Это и так для меня сейчас самая большая головная боль.

   – Насчет того, как добиться свободы для Шпильмана ничего посоветовать не могу, – вздохнул Антон. – В этом вопросе тебе придется выкручиваться самому. Поговори с Бергманом. Полагаю, после сегодняшней информации он пойдет на все, лишь бы предотвратить катастрофу, да и потом много будет зависеть от будущих «заслуг» нашего агента. А деньги... Можно попробовать получить их через Штерна.

   – Нет, теперь я точно знаю, что один из нас сумасшедший, – устало сказал я. – Как ты себе это представляешь?! Да ведь это страшный скряга! Сейчас я даже не могу выбить у него деньги на текущий ремонт мехов, хотя по контракту мы имеем на это право. А ты предлагаешь, чтобы я потребовал у него выделить нам средства, которые не принесут ему потом никакой отдачи и пользы. Он никогда не пойдет на такое!

   – А ты попробуй поговорить не с ним, а с Бланш и Граббом. Они имеют на барона большое влияние, а договориться с ними значительно легче. К тому же Мартина – местная жительница, так что должна быть кровно заинтересована в том, чтобы предотвратить трагедию с ее родным городом.

   – Что ж, идея вроде бы неплохая, – был вынужден признать я, – можно и попробовать. Но сначала все равно можно заручиться согласием Бергмана.

   – Это можно будет сделать на совещании, а потом договориться о деньгах.

   – А может лучше пригласить их на собрание?

   – Сомневаюсь... Это может привлечь к собранию лишнее внимание?

   – Чье?

   – А ты уверен, что у пиратов больше нет здесь никаких осведомителей?

   Я только вздохнул:

   – Слушай, Антон, я, конечно, понимаю, что подозрительность сейчас является твоей работой, твоим, так сказать, долгом, но все-таки ты слишком перебарщиваешь. Шпильман может и имеет каких-нибудь мелких сошек, о которых он нам не сказал, но только не в милиции.

   – Ты в этом так уверен?

   – Да. Поверь мне, в милицию идут только те, кто искренне любит свой родной дом. Такие не будут сотрудничать с налетчиками.

   Фосетт и Уинстон согласились с этим.

   – Ладно, не буду спорить. Но тем не менее лучше перестраховаться...

   Я перебил Бондарева взмахом руки:

   – По крайней мере, Бланш пригласить стоит. Она, как известно, наш офицер связи, так что ее присутствие особого удивления не вызовет.

   – Но раньше такого никогда не было.

   – Да мало ли какие вопросы и проблемы у нас могли возникнуть, – пожал я плечами, – объяснение этому можно будет придумать прямо на совещании. А нам нужно поспешить утрясти все вопросы, ведь если пропустить какой-нибудь сеанс связи, то вся интрига станет бессмысленной.

   – Вот в этом я согласен. Ладно, не буду спорить, приглашай Бланш.

   Я кивнул и немедленно связался с ней по коммуникатору. Та была удивлена приглашением и туманными объяснениями, но, тем не менее, согласилась приехать. Мы отправились в столовую, где нас уже нетерпеливо ждали остальные участники совещания, даже Бергман.

   *****

   Полковник постарался взять инициативу в свои руки, как только все расселись по местам:

   – Ну, капитан, вы подумали над моим предложением?

   Многие из присутствующих посмотрели на него с удивлением, так как, разумеется, ничего не знали ни о событиях прошедшей ночи, ни о последующем разговоре с Бергманом. Пока я проигнорировал этот немой вопрос.

   – Подумал, но, к сожалению, сегодня утром открылись новые обстоятельства, которые делают его неприемлемым даже для вас самого.

   – Неужели? Тогда нетерпится быстрее об этом услышать.

   – Непременно, только сначала стоит подождать еще одного участника этого собрания, а то не хочется потом повторять все еще раз.

   И опять большинство собравшихся удивленно посмотрели друг на друга, ведь сейчас здесь присутствовали абсолютно все, кто являлись постоянными участниками таких совещаний. Но я вновь не стал ничего объяснять, а продолжил:

   – А пока что я предлагаю вам выпить кофе и немного подкрепиться. Лично я, например, еще не успел поесть.

   Это предложение особого протеста не вызвало. Не все, но, очевидно, многие еще не ели, так что завтрак пришелся вполне к месту. Были вызваны стюарды, которые принесли легкую закуску и напитки. Невольно я пожалел остальных бойцов «Феникса». Людей у нас было все же немало, а столовая казармы, к сожалению, не отличалась большими размерами, поэтому она практически никогда не пустовала, завтраки, обеды и ужины проходили в несколько смен. Во время же совещаний график сильно смещался, так что некоторым бойцам иногда приходилось даже довольствоваться лишь сухим пайком. Впрочем, офицерские собрания я старался назначать на утро, а пропустить завтрак все же не так страшно, как, к примеру, обед. Сейчас за едой все говорили о пустяках, но я ловил на себе взгляды, наполненные тревожным любопытством.

   Бланш появилась минут через тридцать. К этому времени как раз стали убирать со столов, так что никаких новых отговорок не понадобилось. Приход женщины был встречен удивленным молчанием. Все уже поняли, что именно ее мы и ждали, но это стало для большинства непонятным сюрпризом, и никто не знал, что от этого ждать. Пригласив гостью сесть, я открыл собрание.

   Рассказывать о событиях прошлой ночи я предоставил Бондареву. Заодно и я сам узнал некоторые дополнительные подробности «обработки» Шпильмана. Этот отчет был встречен недоверчиво-изумленными возгласами. Впрочем, членов отряда удивила лишь неожиданная развязка уже известной им интриги со снабженцем, более подходящая для какого-нибудь детектива, чем для реальной жизни. А вот Бланш была шокирована по-настоящему. Она, конечно, не была близка с этим человеком, но он был уважаемым членом местной общины, деловым партнером ее шефа, наверняка она сама не раз с ним встречалась, например, на деловых обедах, и вдруг он оказался всего лишь прислужником пиратов. Когда же Бондарев рассказал о предательстве Дитса и о словах Шпильмана о нем, бедная женщина вообще впала в полный ступор. Такого она явно не могла представить себе даже в кошмарном сне! Пытаясь совладать со своими эмоциями, она инстинктивным жестом поднесла ладони ко рту.