Текст книги "Начало пути"
Автор книги: Александр Бромов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)
– Как ты вообще додумалась до такого? И ничего мне не сказала? Не сказал? – Аши была возмущена и радостна одновременно. Было странно и непривычно, видеть дочь такой, вернее сына. Она запуталась и решила, что все-таки надо разговаривать с ней, с ним, как с юношей, а не как с девушкой, тем более, что принцесса, вернее, принц, вел себя, как мужчина, хотя многие детали указывали на то, что он родился и долгое время пробыл женщиной. Небо, как бы привыкнуть и не запутаться окончательно!
Ласайента вкратце, смеясь, объяснил ей причину своего перевоплощения. Аши ничего смешного в этом не видела.
– Мог бы обратиться ко мне! – сердито выговаривала она принцу, – Как ты вообще додумался до этого? – Аши, не выдержав, встала и принялась быстрым шагом ходить по балкону, таки развевалось за ее спиной, – И что такого страшного ты увидел в этом замужестве? – княгиня всплеснула руками и возмущенно посмотрела на сына, – Можно подумать, мы все женились и выходили замуж по любви, один ты у нас такой несчастный!
Лас виновато пожал плечами и прикусил губу. Он никогда не задумывался, а любит ли Аши своего мужа. После смерти первой жены Андерс взял в супруги девушку-сироту из знатного рода, присоединив к своим территориям огромный кусок плодородных земель и богатых дичью лесов и обеспечив выход к морю, надеясь после войны восстановить разрушенное, в том числе и большой порт. Князь болел морем так же, как Ласайента небом.
– И все равно ты с ним, – Аши имела в виду герцога Сантилли, – он тебя не обижает?
Ее Светлость всегда была чересчур заботливой, опекая болезненную девочку сверх всякой меры. Принцесса иногда сравнивала ее с наседкой, постоянно кудахтающей над своими детьми, но никогда не обижалась на приемную мать, и ни разу не подумала о ней, как о мачехе.
– Нет, конечно, он вообще белый и пушистый, – принц тут же вспомнил, как на днях ему прилетело ножнами по ягодицам за очередную выходку во время тренировки.
– Что-то не верится, зная Сантилли и тебя. Ведь твой характер никуда не делся? Или он тоже изменился? – Аши наконец-то остановилась рядом с ним.
– Нет, милая, куда ж я без него! – покаянно признался Ласайента.
– Шонсаньери сказал, что Таамир бывает у вас, – с тревогой сказала княгиня, изящные пальцы ее опущенных рук с силой переплелись, – это правда?
– Правда, он раз в полгода приносит мне лекарство, – Лас, наоборот, не видел повода для волнения, с удивлением посмотрев на мать.
– А, – она замялась, не зная, как сказать и ее сцепленные руки нервно задвигались из стороны в сторону.
Принц с запозданием понял причину такого беспокойства.
– Нет, со стороны Таамира все спокойно. Не переживай, все хорошо. Меня и Сантилли он не трогает, если ты об этом. Да и герцог предпочитает общество девушек. Правда ни одной юбки не пропускает, – Его Высочество слегка поморщился.
Дракон действительно появлялся у них два раза в год, принося лекарство, за которое ашурт платил, не скупясь. Лас сам видел, как Санти расплачивается с ним драгоценными камнями. Принц чувствовал себя обязанным, утешаясь по-детски, что когда-нибудь отработает этот долг, и понимал, как глупы эти мысли.
– Он тебя совсем развратит! – в сердцах проговорила княгиня, догадавшись рассоединить руки, чтобы сердито всплеснуть ими.
– Милая, я не маленький мальчик, – постарался успокоить ее Ласайента.
– И у тебя уже есть девушка? – как бы невзначай поинтересовалась она, присаживаясь рядом.
Как же много пропущено ею! Сын вырос, а мать даже не видела этого. Почему так несправедливо?
– Я же сказал, я не маленький мальчик! – с досадой повторил Его Высочество.
Про это он не любил говорить ни с кем.
– Нет, с этим развратником надо что-то делать, – Аши опять вернулась к больной теме, снова вскочила и быстро заходила по балкону, – Я поговорю с Найири.
– Не надо, милая, Санти будет в ярости, – Лас представил себе этот разговор и постарался не рассмеяться, однако стоило бы увидеть лицо герцога, то еще будет выражение.
– Ничего, женится и перебесится, – небрежно бросила княгиня, постепенно приходя в себя.
– Милая, успокойся, все замечательно. И на ком? Я же…, – он замолчал.
Но Аши не слушала его, занятая своими мыслями:
– Надеюсь, ты не принимаешь участия в его оргиях? – строго спросила она.
Принц мысленно застонал.
– Милая, нет никаких оргий! И если ты и дальше продолжишь кудахтать как наседка, я уйду. Извини.
– Ты даже говоришь, как он! – возмутилась мать, снова садясь рядом.
– С кем поведешься, – обреченно вздохнул Его Высочество.
Сантилли действительно проводил время только с девушками. Изредка принц видел, как герцог целуется с какой-нибудь красоткой из обслуги в укромном местечке крепости. Иногда он исчезал на день или на ночь, а когда возвращался, то от него тонко пахло духами. Когда это происходило, на йёвалли необъяснимо накатывало мерзкое настроение, все мешало и раздражало, хотелось забиться в самый темный угол и по-девчоночьи выреветься. Не отдавая себе в этом отчета, Его Высочество бешено ревновал своего наставника.
Ласайента не стал говорить, что он никогда не бывает один. Санти боялся его приступов, как черт ладана. С принцем постоянно кто-нибудь находился. В основном герцог. Первое время это ужасно злило. Во дворце была хотя бы видимость свободы. А здесь они даже спали в одной комнате. Вот и скажи об этом матери, вбившей себе в голову непонятно что. Да и ашурт сам виноват, создал себе такую репутацию, что ни один отец в здравом уме не отдаст за него дочь. Даже самую завалящую.
Лас рассказывал Аши про годы, проведенные в крепости на рубеже. Сначала он очень трудно привыкал к новой жизни. Ранние побудки, напряженный насыщенный день, расписанный буквально по минутам. Санти учил его правильно дышать, заставляя без конца делать специальные упражнения. Лас, задыхаясь, с отчаяньем думал, что у него ничего не получится, но через месяц его уже уважали за настойчивость и упорство. Герцог безжалостно гонял его на тренировках, постепенно их усложняя и увеличивая нагрузку. А по вечерам читал ему книги, поражаясь памяти принца. Несколько раз он пытался подловить ученика, но вскоре оставил бесполезные попытки. Когда руки Ласайенты достаточно окрепли, герцог подарил ему лук.
Сантилли многому научил принца за эти тридцать лет. Часто было тяжело и трудно, но и веселого было достаточно. Особенно смешно выходило, когда они вместе разучивали танцы. Его Светлость очень похоже изображал молодую аристократку и сердился, когда Ласайента, смущаясь, краснел или наоборот начинал хохотать и дурачиться. Смеяться по-настоящему он тоже научился в крепости.
Про первую ночную тревогу, когда низшие демоны рвались через крепость в их мир, принц благоразумно промолчал. Это было действительно страшно. Он сказал только, что его не пускают на стену ночью, и это было правдой отчасти. Не пускали сначала, потом Санти все-таки разрешил Ласу снимать тварей из лука с безопасного расстояния.
Они перерыли всю библиотеку в крепости и замке Дэ Гра, и все-таки нашли, как снять это чертово проклятие. И у них опустились руки. Снять его мог только наложивший его, то есть кто-то из ангелов. Зачем надо было проклинать невинного младенца, тем более светлому, демоны понять не могли. Потому что не похож на остальных? Ну и что? Потому что полукровка? Так отдайте нам, сами воспитаем, как полноценного йёвалли. Детей, редких в их мире, всегда ждали с нетерпением и любили. Вот только война все поставила с ног на голову. И как теперь попасть к этим… небожителям, если проход наглухо запечатан с обеих сторон, и открыть его может лишь Хранитель из рода ийет. Но они в большинстве своем погибли, а жалкие крохи рассеялись по мирам. И вполне могло быть и так, что проклявший принца был уже мертв.
Эдингер обещал помочь и сдержал свое слово, найдя след ийет в одном из миров. Чего это стоило герцогу, Ласайента старался не думать. И теперь Шали и Шон будут искать магов. Есть надежда, стоит жить.
Проговорив больше часа, сын и мать, наконец, вернулись обратно в зал. Переход от теплого полумрака балкона к искрящейся атмосфере общего веселья слегка ошеломил отвыкшего от таких торжеств Его Высочество. Он замешкался на входе, пытаясь оглядеться и найти Сантилли, без которого начал чувствовать себя не в своей тарелке на этом чужом для него празднике. Княгиня, смесь, подхватила его под руку, и сын поневоле последовал за ней. Играла легкая музыка, все танцевали, веселились, пили вино из высоких бокалов.
Они сразу же натолкнулись на Шонсаньери и Найири. Андерса нигде не было видно. И хорошо. Повелитель ашуртов непринужденно подхватил Аши и закружил ее в танце. Нечего постоянно опекать принца, мальчику тоже хочется развеяться. И так практически безвылазно сидит в крепости.
На Ласайенту бросали любопытные взгляды девушки. Еще бы, умопомрачительно красивый! Одни длинные загнутые ресницы чего стоят! Выразительное лицо. Обаятельная загадочная полуулыбка. Золотые волосы, слегка прихваченные небольшим зажимом, крупными волнами растекаются по спине до пояса. Правда, на голову ниже обычного демона. Но это ерунда, ведь он еще так молод! Изящный и грациозный. Зато фигура воина. Мечта девушек, женские слезы.
– Никого не хочешь пригласить? – поинтересовался Шон, со значением кося глазами на стайку красивых смеющихся девушек – дэмов.
Младший брат сморщил нос, недовольно глянув на старшего из-под челки.
– Например, вон ту, – и Шонсаньери легонько подтолкнул его в спину.
Сантилли задумчиво отпивал густое красное вино маленькими глотками и смотрел, как принц легко кружится в танце. Его партнерша не сводила с него восхищенных глаз и что-то восторженно щебетала. Принц воспитанно улыбался, отвечая ей, и герцог неожиданно почувствовал легкий укол ревности.
Он вспомнил, как лет пятнадцать назад, зимним вечером они валялись на ковре в гостиной. Ласайента как всегда соорудил себе из подушек что-то вроде крепости и окопался в ней с планшетом для рисования. Сантилли, лежа на животе, читал старую потрепанную книгу о проклятиях. Он не терял надежду найти хоть какую-нибудь подсказку для решения их проблемы.
– Санти, можно личный вопрос?
– Угу, – герцог поглощенный чтением, перевернул страницу.
– Как ты познакомился с первой девушкой? В смысле поцеловался? – Ласайента из-за планшета мельком посмотрел на него и снова уткнулся в рисунок глазами.
Сантилли удивленно оторвался от книги. О, мы что, влюбились? Ваша Светлость, Вы отстаете от жизни!
– Ну… ха, – он взлохматил волосы, – это было забавно, если ты про поцелуй, – Санти помолчал, – И если честно, я не хочу об этом вспоминать, – решительно закончил он.
Появившееся было хорошее настроение, испарилось. Санти не стал, да и хотел уточнять, что первой девушкой была его погибшая жена. Но принц требовательно молчал, глядя на него поверх планшета, и герцог, протяжно вздохнув, нехотя продолжил:
– Она сама пришла, а я лежал, как бревно и не знал, что делать. В смысле, я знал, но не ожидал. Я совсем запутался с тобой! Берешь и целуешь. В чем проблема? – он слегка раздраженно посмотрел на Ласайенту и фыркнул, такое у принца было сосредоточенное лицо.
– Как? – он оперся подбородком о край планшета, продолжая внимательно смотреть, и герцог начал подозревать, что над ним утонченно издеваются.
– Что как? Мне тебе показать что ли? Губами, желательно, – герцог снова фыркнул, – природа подскажет, – и расхохотался, уткнувшись лицом в книгу.
– Анекдот вспомнил, – пояснил он, отсмеявшись и поднимая голову.
– Не смешно, – разочаровано буркнул Ласайента.
Так издевается или нет?
– Рассказывай, – потребовал Сантилли.
– Что? – безразлично пожал плечами принц, снова начиная рисовать.
Точно издевается, наверняка уже кого-то завалил в кровать. Когда успел, интересно?
– Все. Кто, что и так далее.
– Какая разница, – поморщился Лас, – природа же подскажет.
– Злопамятный, – Сантилли ткнул его кулаком в ногу и перевернулся на спину, по привычке заложив руки за голову, – Она на тебя внимания не обращает? – он с интересом посмотрел на принца, равнодушно что-то штрихующего на листе.
Ее портрет он там, что ли рисует? Да нет, ничего не было! Ну, может, поцеловались пару раз.
– Как раз наоборот, – принц продолжал упорно скрести карандашом по бумаге.
Так было или не было? Дьявол побери этого мальчишку! Так и сдохнуть можно от любопытства. Сантилли резко сел на ковре, скрестив ноги. Взъерошил и так лохматые волосы.
– Пф, тогда я тебя не понимаю. Хватай и в постель, – он весело посмотрел на принца.
– И что? – принц наконец-то оторвался от рисунка и вопросительно поглядел на друга.
Он точно меня с ума решил свести! Чертов мальчишка!
– И ничего, – герцог смешливо пожал плечами.
– Вот именно, – Ласайента с досадой уткнулся обратно в рисунок и снова принялся что-то яростно штриховать.
Ха, ничего не было!
– Ласти, все будет нормально, поверь мне. И руки найдут, куда пристроиться и все остальное встанет, как надо, – герцог снова расхохотался.
– Да пошел ты, – буркнул принц и все-таки пнул Сантилли, – тебе легко говорить.
Точно, ничего не было! Три ха-ха!
Ночью Сантилли не спал. Воспоминания накатывались одно на другое, не давая уснуть. Он вспоминал первые недели во дворце Таамира. Вернее, в отдельной камере, где его приковали на короткую цепь, как щенка. Сначала, когда драконы только принесли его во дворец Ин Чу, Таамир, попытался взять его лаской, а когда не получилось, то силой. Но Санти защищался, как мог. Он был ловким и изворотливым, знал, куда надо было бить и бил изо всех сил. Через пару недель у дракона лопнуло терпение, и мальчика приковали за шею здесь и оставили гнить заживо. Таамир всерьез разозлился и решил сломать непокорного ашурта любой ценой.
Его выводили на улицу на этой цепи, сначала раз в месяц, потом все реже и реже, забывая иногда на очень долгое время. Чтобы не сойти с ума, Санти вспоминал, дом, друзей, все чему учили его отец и Чарти. Но, в конце концов, он все чаще стал замирать, свернувшись калачиком на холодном полу, и погружаясь в фантазии или просто ни о чем не думая. Все-таки он был еще шестилетним ребенком. Так прошел почти год.
Однажды, его подняли и потащили наверх. Сняли цепь, отмыли и одели. Потом привели в просторную, светлую комнату, где за накрытым столом сидели Таамир и Эдингер. Его усадили рядом, поставили тарелку с чем-то умопомрачительно ароматно пахнувшим. И Санти, улыбнувшись, швырнул ее прямо в лицо не ожидавшему такого Таамиру. Тогда о нем забыли еще на год.
Его не били, не издевались, ничего не говорили, просто вычеркнули из памяти. Он погружался в забытье в темноте холодной камеры, чтобы вынырнуть из него на короткое время и снова забыться в беспамятстве. Пока не очнулся в постели рядом с Таамиром. Санти было уже все равно, что дальше будет, он устал сопротивляться. Через несколько лет, Эдингер, насмешливо – презрительно глядя на него, сказал:
– Все вы сначала такие гордые и неприступные. Потом все равно становитесь на колени и с радостью делаете все, что он вам скажет.
Тогда Санти снова показал характер. Но долго продержать не смог. Он привык к этой жизни. Он ненавидел и безумно хотел своего мучителя, сходя с ума без его ласк. Потом он стал ненавидеть себя. Люто и яростно. Молча. Таамиру нравилось, когда Сантилли начинал сопротивляться. Это добавляло остроты в их отношения. Дракон играл им, как хотел, то отталкивая мальчика, то снова приближая к себе.
Но в чем-то Санти был и благодарен Таамиру. Тот позволял брать любые книги в библиотеке. Ему нравилось беседовать с умным пытливым мальчишкой, и тогда Таамир стал приглашать для него учителей. За это молодой принц Буду напоминать, пока не запомните, что Сантилли принц по рождению, готов был многое простить своему взрослому любовнику. Дома у отца, Санти никогда бы не получил бы такого блестящего образования.
Одновременно, вопреки правилам, его стали учить сражаться и убивать. Таамир от скуки сам часто занимался с ашуртом, показывая тому, как надо работать с разными видами оружия, часто загоняя его до полусмерти.
Принц пытался несколько раз бежать, но ничего не вышло. Его наказывали, запирая в комнате и оставляя надолго без внимания, но никогда не били. Таамир боялся сломать свою дорогую игрушку. И все-таки Сантилли сумел вырваться.
Во дворце было много прислуги. В том числе, как ни странно, и ийет. Он познакомился с ней совершенно случайно. Вернее, она сама осторожно подошла к нему в библиотеке, где убирала, и тихо спросила, неужели гордому ашурту нравится быть игрушкой Таамира. Тогда Сантилли высокомерно промолчал и ушел, но ее слова задели за живое. Через несколько дней, он снова наткнулся на девочку, и, не выдержав ее презрительного взгляда, сорвался и зло накричал на нее. Она убежала прочь вся в слезах, и демону стало стыдно за свои жестокие слова. И еще через неделю, снова встретив ее в библиотеке, он коряво извинился.
Так было положено начало этой дружбе двух одиноких детей. Они виделись нечасто и урывками. Она единственная видела его редкие злые слезы. Утешала, как могла. Но когда Скиале исполнилось четырнадцать лет, Эдингер забрал ее в свой гарем. Тогда Санти долго ее не видел и при встрече поразился происшедшей с ней перемене: осунувшаяся, повзрослевшая, она стала очень грустной, замкнутой и совсем молчаливой.
И только тогда Сантилли увидел, как Скиале красива. Какой-то хрупкой нежной красотой. Она была похожа на маленькую испуганную птичку, которую хотелось бережно и осторожно взять в ладони, защитить, согреть своим дыханием. Но Санти никогда бы этого не сделал, он даже ни разу не приобнял ее, не взял за руки. Он боялся прикоснуться к ней, но не потому, что робел перед девушкой, хотя и это было. Даже разговаривая во время нечастых встреч, они стояли на расстоянии, зная о невероятном чутье драконов.
Для него стало ударом известие о беременности девушки. Она плакала беззвучно и горько, уткнувшись лицом в стену, прижав к груди маленькие сжатые до судороги кулачки, а Сантилли стоял, безвольно опустив руки, и не знал, что ей сказать. Они так и простояли, а потом она ушла, и он не видел ее несколько лет.
Во дворце Ин Чу часто проходили балы и праздники, но Таамир никогда не брал на них демона. Ашурт и не стремился туда. Он еще надеялся, что когда-нибудь он сможет сбежать. И слава подстилки дракона ему была не нужна. Но в этот раз все изменилось. Слуга принес праздничную одежду цветов дома Ин Чу и, ничего не говоря, разложил ее на постели. Это был приказ одеваться, но Сантилли проигнорировал его.
Когда Таамир зашел за ним, ашурт с ногами сидел в кресле и задумчиво рассматривал нарядный костюм, по привычке обняв колени. Спокойно посмотрел на дракона, который начал медленно закипать. Отрешенно выслушал сначала приказ, потом уговоры, потом угрозы. А когда Таамир выдернул его за грудки из кресла, Сантилли показал все, чему научился у него и провалил экзамен. Впервые за все время его жестоко избили до полусмерти и бросили в прежнюю детскую камеру.
Он лежал, свернувшись калачиком на холодном каменном полу и тихо поскуливая от боли, но ни на мгновенье не пожалел о том, что сделал. Тело била крупная дрожь, по щекам сами собой бежали слезы. С него сорвали всю одежду, никакого матраса или даже плохонькой гнилой подстилки не было. Но принцу было все безразлично. Он хотел, чтобы его просто добили, а не оставляли гнить в этом каменном мешке. Такая смерть не для ашурта. Как и такая жизнь.
На следующее утро к нему пришел Таамир. Постоял, покачиваясь на носках и любуясь на избитого голого Сантилли, лежащего на холодном полу. Потом присел рядом с ним на корточки и брезгливо взял за волосы, подняв и больно вывернув голову, чтобы видеть его лицо все в кровоподтеках и синяках.
– И чего ты добился? – спросил он ашурта.
– Свободы, – разбитыми губами прошептал он.
– Вот и сдохни свободным, – прошипел дракон и неожиданно одним резким движением отхватил ножом его роскошные каштановые волосы. Подбросил их вверх и, молча, наблюдал, как они тают, испаряются, не долетая до пола. Голова Сантилли бессильно упала на камни. Таамир выпрямился, медленно и тщательно вытер руки белоснежным платком, бросил его на пол.
– Красиво. Всегда хотел на это посмотреть.
И ушел, аккуратно притворив за собой тяжелую дверь. С той стороны лязгнул стальной затвор.
Санти выжил, вопреки всему, даже вопреки самому себе. Кормили его раз в день жидкой похлебкой, сначала насильно вливая в рот, разжимая зубы ножом. Все удобства ограничились вонючей дырой в углу камеры. "Ну и дьявол с ней!" – решил принц. У него были длинные ночи и такие же длинные дни, похожие друг на друга, как близнецы братья. Времени, на раздумья было хоть отбавляй. Он и не понял, в какой момент к нему в голову пришла эта мысль выжить и отомстить. Любой ценой. Даже ценой предательства самого себя. Сантилли не просил пощады и жалости, не умолял, не бился в истерике. Он был демоном, будущим повелителем огня, его не учили унижаться. Его учили бороться до последнего и никогда не сдаваться. Даже богами проклятый Таамир!
Придя к этому решению, демон философски, как должное, принял эту свою новую жизнь и начал привыкать к ней, подгоняя себя под нее и ее под себя. Больше не было бесплодных лежаний на полу и пустой жалости к себе. Если он хочет отомстить, он должен быть готов.
Тяжело заниматься физическими упражнениями, если тебя кормят жидкой бурдой раз в день. Но выручили крысы. Откормленные, с лоснящейся рыжей шкурой, полной блох. Тогда будущий герцог первый раз в жизни с отвращением попробовал сырое мясо и решил, что оно по любому лучше той дряни, которой его кормили, но отказываться от нее не стал. Тоже пища. Еще Сантилли боялся измотать себя тренировками или подцепить какую-либо заразу. Было бы смешно, когда Таамиру придет блажь навестить его, ему навстречу вывалится изможденный скелетоподобный старик.
Когда ровно через два года, день в день, открывшаяся дверь пропустила дракона в камеру, навстречу поднялся голый, ужасно грязный, поджарый, но мускулистый демон, в росте почти не уступающий ему. Сантилли насмешливо смотрел прямо в глаза Таамиру и наслаждался его ошарашенным выражением лица. Ради этого стоило все это затевать. Когда дракон сделал шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть ашурта, принц беззвучно вздернул верхнюю губу, обнажая и одновременно удлиняя острые клыки. Улыбка получилась на бис! Жаль повторить не дали. Таамир, так ничего и не говоря, развернулся и вышел из камеры.
А через несколько дней решил сменить тактику по усмирению строптивого демона. Ему принесли нормальную еду и (о, боги!) вино! Правда, при этом забыли про такие вещи как вилки – ложки – стаканы. Но мы не гордые, и ручками можем. Принц повертел тарелку с мясом на полу, разглядывая со всех сторон, как диковинку. Потом медленно взял кусок, положил в рот и стал не спеша обсасывать его, как конфетку, наслаждаясь вкусом. К вину он не торопился притрагиваться. Напиться всегда можно успеть. Это как раз и не проблема. Кстати, что там за винцо нам, сирым и убогим, подкинул Повелитель от щедрот своих! О! Сантилли удивленно вскинул брови. О! Как нас любят! Как скучают! Может быть, ашурту стоит сменить гнев на милость и простить глупого дракона? Ну, с кем не бывает? Может, это вообще старческий маразм, хотя надеяться на это глупо. Да.
Когда, Сантилли не спеша дожевывал пятый по счету кусок мяса, дверь отворилась и пропустила Таамира. Принц не стал подниматься ему навстречу, а просто сделал приглашающий широкий жест. Так радушный хозяин зовет гостей за стол, накрытый к их приходу. И откинулся на стену камеры, положив расслабленную руку на колено согнутой ноги. Собственная нагота его совершенно не смущала. Все равно под грязью ничего не видно.
– Выходи, – коротко приказал Таамир, останавливаясь у дверей.
– Зачем? – искренне удивился Сантилли, – мне здесь комфортно и удобно. Жаль вид из окна немного подкачал, но я не привередливый.
– Хватит паясничать, – холодно сказал дракон и тут же вкрадчиво добавил, – я могу и силу применить.
– Можешь, – спокойно согласился демон, – но лично я совершенно не вижу в этом никакого смыла, – и нахально посмотрел в серые глаза, – Хотя ты можешь попробовать меня уговорить, может быть, я и подобрею, – ашурт закинул в рот очередной кусочек.
Таамир смотрел, как Сантилли, не спеша, смакуя, пережевывает мясо, попутно как-то лениво и равнодушно рассматривая его самого.
– Значит так? – дракон хищно улыбнулся, принимая игру.
Ему понравился этот новый ашурт. Он хотел его. И Сантилли видел это. Ладно, переживем и отряхнемся, от нас не убудет. Главное – свобода! Принц коротко кивнул и, неопределенно помахав в воздухе незанятой рукой, сказал:
– Кстати, эта рубашка тебе совершенно не идет. Ты в ней похож на покойника. Или здесь освещение такое? – задумчиво добавил он.
– Пошли, пока я не задохнулся от вони, – и Таамир вышел, оставив дверь открытой.
Из камеры вышел двадцатишестилетний ашурт. И возвращаться обратно не входило в его планы.
Весь следующий год Сантилли методично перерывал библиотеку в поисках плана дворца и его окрестностей. Безрезультатно. Он стал осторожным и в то же время нахальным, беззастенчиво пользуясь своим положением любимчика. Хамил и дерзил в меру, вовремя уступая или починяясь. Иногда становясь на дыбы и показывая характер, но старался палку не перегибать. Очередную его блажь вроде игры на гитаре Таамир принял благосклонно. Голос у ашурта был мягкий и приятный, с легкой хрипотцой. Петь ему нравилось, и дракон любил его слушать.
Как то раз Повелитель Ин Чу решил устроить маленький семейный ужин. Так Сантилли познакомился с сестрой Таамира – Это. Высокая, очень похожая внешне на брата, она сильно отличалась от него по характеру. И единственная из всех, которая могла открыто высказать свое мнение о его образе жизни. Как ни странно, но сестру Таамир любил и уважал.
Ашурта поразило, что она, совершенно не боясь брата, честно и откровенно выражала свое мнение по поводу его отношений с мужчинами и с Сантилли в частности. Дракона это забавляло, и он снисходительно прощал сестре все ее шпильки в свой адрес. Принц сначала решил попросить помощи у нее, но подумав, отказался. Вряд ли сестра пойдет против брата, не смотря на открытое неприятие его образа жизни. Это вариант пришлось отвергнуть.
Сантилли по-прежнему не выпускали из замка. Даже по обширному саду он гулял в сопровождении гвардейцев Таамира. Он уже начал отчаиваться, когда неожиданно появилась надежда. Но сначала демон чуть все не испортил.
Однажды вечером Таамир зашел к нему в комнату. Принц читал, по своему обыкновению забравшись с ногами в мягкое кресло.
– Ты мне нужен, – коротко сказал он и, уже выходя, добавил, – захвати гитару.
– Кого на этот раз я должен очаровать? – демон лениво потянулся в кресле, разминая затекшие мышцы, но дракон оставил вопрос без ответа.
Сантилли как был, в расстегнутой белой рубахе на выпуск, пошел вслед за ним, по пути прихватив инструмент, стоящий в соседнем кресле.
Они прошли через спальню Таамира, спустились вниз, гвардейцы распахнули перед Повелителем двери, и принц шагнул следом в просторную бордовую гостиную, где в эркере был накрыт праздничный стол. Сантилли небрежно кивнул Эдингеру и перевел взгляд на спутницу дракона, сидевшую рядом с ним.
Он не сразу узнал ее в женщине с высокой прической в облегающем полупрозрачном платье, всю в сверкающих драгоценностях. А когда узнал, сердце на миг замерло, а затем бешено забилось, намереваясь выскочить из грудной клетки. Эдингер сразу подобрался, как хищник, почуявший добычу. Медленно повернулся к женщине, взял ее сзади за волосы, портя идеальную прическу, и потянул вверх. Она покорно встала вслед за ним, не поднимая глаз. Красивые тонкие руки безвольно повисли по сторонам стройного тела. Тут Сантилли понял, что дракон пьян, и не просто пьян, а что называется, в хлам. Глаза у него были совершенно пустые.
– Нравится? – спросил он у Сантилли, наклоняясь вперед и опираясь свободной рукой на стол, и при этом внимательно глядя ему в лицо.
– Да, – честно ответил он, не сводя с нее глаз, – Ты не боишься ее сломать? Какая-то она, – он неопределенно повертел в воздухе рукой, – очень хрупкая. Как нимфа. Я бы нарисовал ее обнаженной. Дашь? – он нагло, с живым интересом посмотрел на Эдингера.
Тот расслабился, толкнул женщину обратно на стул.
– Перебьешься, – и тоже сел.
Сантилли разочарованно пожал плечами и сделал вид, что потерял к ней всяческий интерес.
Им практически невозможно было даже перекинуться взглядами, не говоря уже о чем-то другом. Сантилли находился под строгим неусыпным контролем. Таамир следил за каждым его шагом. Но они были осторожны и изобретательны. И именно Скиале через год удалось достать так нужный молодому принцу план дворца, на котором был обозначен потайной подземный ход, который как назло начинался в спальне Таамира. Ашурт только зубами заскрипел от досады. Он выучил этот план до последней черточки и вернул Скиале, чтобы та положила его на место. Оставалось только дождаться удобного момента. Ждать пришлось еще долгих три года.
Была ранняя весна, когда в драконьих горах начинает таять снег, и освобождаются перевалы. Под утро Таамир вернулся с бала пьяный и злой и сразу потребовал к себе Сантилли. Что там произошло, ашурт не стал допытываться. Ему хотелось спать. Но на Таамира накатила страсть, и пришлось, сжав зубы, изображать бурную деятельность, потом он и сам вошел во вкус. Наконец, дракон забылся сном. Сантилли полежал еще немного и решил уйти к себе. Все равно спать уже не хотелось.
– Куда? – Таамир прижал его рукой.
– В туалет уже нельзя? – буркнул принц и сбросил его руку. Он действительно сходил по делам, а когда вернулся, то обнаружил, что дракон спит. Мгновение Сантилли смотрел на него, потом осторожно и быстро собрал свою одежду в охапку и, как был голый, скользнул к панели потайного хода. Та беззвучно ушла в сторону, пропуская ашурта. Пока демон торопливо одевался, глаза перестроились на ночное зрение, и он, тихо ступая, начал спускаться по узкой винтовой лестнице.
Сердце билось, как сумасшедшее, принуждая бежать, не оглядываясь, но он заставил себя успокоиться и действовать расчетливо, понимая, что другого шанса у него уже не будет. Никогда. Ход закончился далеко за пределами дворца, высоко в горах. Но Сантилли, сбежавшего в легкой домашней одежде и босиком не смутил холод. Он с наслаждением глубоко вдохнул такой сладкий пьянящий воздух свободы и расправил крылья. Он ни разу не летал с тех пор, как его похитили из дома отца, не было такой возможности. Теперь она представилась. Не тренированные крылья быстро уставали, холодный воздух обжигал, но его это не смущало. Демон возвращался домой.