Текст книги "Начало пути"
Автор книги: Александр Бромов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)
Надо идти к отцу и во всем признаваться, пока не стало совсем поздно. Он поймет и поможет. Дневная ссора уже забылась, выветрилась из головы, уступив место более важному. Но событиям надоело плестись нога за ногу, и они сорвались в бешеный галоп.
Принцесса уже хотела отодвинуть засов, чтобы осторожно выглянуть в коридор, как в дверь постучали. Сердце бешено ударилось о ребра и забилось где-то в горле. Дикий страх заставил вцепиться в дверную ручку, рук не разжать.
– Лаура, открой дверь, будь добра.
Это отец! Боги, Боги, Боги! Что же делать? Что же делать? Дрожащими непослушными пальцами она кое-как справилась с засовом и на негнущихся ногах сделала шаг назад. Дверь распахнулась, и отец застыл на пороге, видя молодого незнакомого демона. Быстрым взглядом окинул комнату, явно кого-то ища. Снова недоуменно посмотрел на него, ничего не понимая, и сердито сдвинул брови, начиная постепенно заводиться.
– Какого дьявола тебе здесь надо? – Андерс зашел вовнутрь, вынудив принцессу отступить.
– Папа, это я.
Голос ломался от страха. Девушку снова начало трясти, и эта дрожь никак не хотела униматься.
Отец недоуменно оглядел Лауру с ног до головы, начиная понимать, но до конца еще не веря в то, что видел. Схватил за плечо, с силой стиснул, разворачивая к свету. Девушка еле удержалась на ногах. Жесткие пальцы впились в кожу сквозь одежду.
– Мне больно!
Он никогда не причинял ей боль. Никогда! Это не мог быть ее папа! Всегда внимательный, заботливый, любящий. Этот демон с потемневшими от гнева глазами на побелевшем лице не мог быть им!
– Тебе больно? Надо же, – Андерс говорил свистящим шепотом, – Тебе больно, – повторил отец, нехорошо усмехнувшись, – Больно.
Ее Высочеству стало жутко от этого чужого голоса. От неожиданного сильного толчка Лаура чуть не упала, сделала несколько шагов назад и застыла.
– Больно, – снова повторил он, – И как нас теперь зовут?
Имя принцесса выбрала давно, осталось произнести. Но, сказав его вслух, она словно сжигала за собой все мосты, не оставляя шансов на обратную дорогу.
– Как? – отец страшно закричал на нее.
Не ожидавшая этого девушка, вздрогнула всем телом.
– Ласайента.
Этот крик словно вышиб весь страх, введя ее в состояние ступора. Она как будто со стороны видела себя, видела, как отец подошел, схватил за подбородок, резко вздернув его вверх. Это движение крутануло мир вокруг Лауры, снова вернув принцессу обратно в тело. Ее Высочество снизу вверх без эмоций смотрела прямо в бешеные глаза отца и понимала, что это конец. Больше не будет вздорной капризной девушки с синими глазами. Она даже не видела свое новое лицо, и это было очень обидно.
– Значит, ты так решила?
Андерс резко отбросил ее подбородок в сторону, голова мотнулась. Принцессе пришлось взмахнуть руками, чтобы удержать равновесие. Волосы, собранные в тяжелый низкий узел, взлетели веером за спиной.
– Значит, я так решила, – упрямо повторила Лаура его слова, глядя на отца исподлобья и тоже начиная злиться.
Он ударил резко, без замаха, тыльной стороной ладони по лицу. Удар рассек бровь, отбросив Ее Высочество на пол. Кровь залила левый глаз. Мир закружился бешеной каруселью, в голове зазвенели сотни дьявольских колокольчиков.
Девушку вздернули за шиворот на ноги и куда-то потащили спиной вперед, не давая возможности встать. Принцессу вертело и крутило, как тряпичную куклу, и невозможно было понять, куда ее волокут. Лаура хотела отцепить руку отца, но даже не дотянулась до нее. Ноги бестолково скребли по гладкому полу коридора. Она пыталась вырваться, напрасно дергаясь из стороны в сторону и бестолково размахивая слабыми руками. Одежда сдавила горло, мешая дышать. Почему никого нет? Где все?! Да помогите же кто-нибудь! Пожалуйста!
Лица коснулся свежий вечерний ветерок. Андерс быстрым шагом пересек двор. Лязгнула железная дверь, в нос ударил затхлый запах, ноги сосчитали ступени каменной лестницы, ведущей вниз. Снова грохот и лязг двери, и Лауру с силой швырнули вперед. Девушку развернуло боком, заставив пробежать по инерции, согнувшись, несколько шагов, и Ее Высочество со всего маху врезалась в каменную холодную стену плечом. Принцессу тут же отбросило назад и она, наконец, упала на пол. Дверь с грохотом захлопнулась. Прежняя беззаботная жизнь закончилась.
– Ну, все! Мне это надоело!
Ласайента, сжавшись, лежал на кровати, все еще находясь под впечатлением сна. Сантилли, злой, как тысяча демонов ада, выскочил куда-то из комнаты как был босиком, от души хлопнув при этом дверью. Рубаха развевалась за его спиной подобно темным крыльям. Через некоторое время он вернулся, неся в руках небольшой сверток из кожи. Герцог был не один. Вместе с ним пришел Найири с толстыми черными свечами, держа их охапкой в руках. На локте у него на шнурке висел небольшой кожаный мешок. Сантилли небрежно бросил сверток прямо на кровать рядом с принцем, заработав недовольный взгляд отца.
Старший ашурт хмуро глянул на йёвалли и принялся ногой откидывать ковер в сторону, как будто тот ничего не весил. Затем стал устанавливать свечи по кругу прямо на полу. Герцог оттащил ковер к стене, поставил в центр образовавшегося свечного круга стул, подвигал его из стороны в сторону, покрутил на месте и, наконец, остался доволен результатом.
Ласайента настороженно следил за их приготовлениями. Сантилли тем временем подошел к постели и сел на нее, подобрав под себя ногу. Наклонил голову к плечу и мрачно посмотрел на принца. Тот чуть не ляпнул глупость про пытки, но вовремя прикусил язык.
– Меня достали твои кошмары, – устало произнес ашурт, – Если тебя устраивает такое положение дел, то меня – нет.
– И что ты предлагаешь? – насупился Его Высочество.
Можно подумать, он виноват в том, что это ему снится.
– Я предлагаю поставить тебе защиту. Живой браслет.
Ласайента сглотнул и машинально вцепился в край одеяла.
– А другого способа нет? – растерялся он, – Есть же различные талисманы или еще что-нибудь.
– Проблеяла овечка, – насмешливо прокомментировал Сантилли, – Есть другие способы, как же без них, – и тут же срезал зародившуюся было надежду, – Голову открутить можно, например.
Он с интересом понаблюдал за тем, как выражение лица йёвалли приобретает все более потерянный вид. Мальчишка наверняка имел представление, пусть и слабое, о живых браслетах. Имел бы полное, давно бы уже брыкался, забыв про сломанную руку.
Найири хмыкнул, но промолчал, занятый приготовлениями. За широкими плечами герцога не было видно, что именно он там делал. Ласайента слышал, как демон мягко ходил по комнате, что-то переставляя.
Сантилли еще немного полюбовался на слегка ошарашенное лицо мальчишки, взял сверток и отнес его отцу. Принц приподнялся, опираясь на дрожащую здоровую руку, и увидел, что в свечном круге рядом со стулом появился маленький круглый столик, на который ашурт и положил сверток. Найири тут же распустил завязки, которыми тот был стянут, и стал бережно его разворачивать.
Герцог снова сел на кровать, теперь уже на колени, пощелкал пальцами перед лицом Ласайенты, отвлекая его от созерцания завораживающего действия, дождался, когда он повернет к нему лицо.
– Предлагаю быстрой птичкой слетать по одним важным делам, чтобы они не мешали заниматься другими важными делами.
Найири оторвался от своих приготовлений или уже их закончил и теперь с интересом следил за разговором, скрестив на груди руки.
– По каким делам? – протупил принц.
Вместо ответа Сантилли сдернул с него одело, взял на руки, но пятиться не стал, попросту перевалившись вместе с ношей по кровати, и прошлепал босыми ногами в строну туалета.
– Я сам могу, – возмутился Ласайента и попытался оттолкнуть ашурта.
– Я состариться успею или корнями прорасту в пол, пока ты, мой стремительный жеребчик, резвой рысью старой клячи будешь скакать туда и обратно.
Найири фыркнул. Спасибо, не засмеялся.
Сантилли сгрузил свою ношу, снова поддернув ему рубаху. Принц тут же сдвинул ноги и натянул на них подол, выразительно посмотрев в темные глаза. Герцог, усмехнулся, но ничего не сказал и сразу вышел, закрыв за собой дверь.
Ласайента осторожно приподнял рубаху и с трудом посмотрел вниз. "Боги, как же они это делают? Неудобно же". В новом положении некоторые вещи были непривычными и странными. Ласайента путался, думая про себя, то в женском роде, то в мужском, смущало отсутствие груди и волос. Но это были пустяки по сравнению с ЭТИМ. ЭТОТ орган безумно раздражал и мешал принцу. Что с ним делать Его Высочество совершенно не знал. В прошлый раз он даже понять ничего не успел толком. Прикасаться к ЭТОМУ было страшно и омерзительно, но пришлось. Принц, с отвращением потыкав пальцем, протолкнул ЭТО между ног.
Закончив неприятное для него дело, он медленно и осторожно со второй попытки все-таки встал, цепляясь за стену, и, опираясь на нее, пошаркал в спальню. На помощь звать не стал, ему было безумно стыдно, что герцог носит его на руках, да еще и сюда. До этого принца, вернее, принцессу, брал на руки только отец, которого у него больше не было. Стало горько и одиноко, но пожалеть себя любимого ему помешал Сантилли. Пока Ласайента был в туалете, ашурт обулся в черные сапоги из мягкой кожи, застегнул и заправил рубаху и теперь ждал его у дверей снаружи.
– Похоже, подпирать стены скоро станет мои любимым занятием, – со смешком произнес он.
Они посмотрели друг на друга, мрачный и ироничный взгляды встретились. Герцог хмыкнул и ловко подхватил мальчишку на руки.
– Большая практика, да? – незамедлительно съязвил тот.
Сантилли не ответил, только покрутил головой, а правая бровь приподнялась, изогнувшись. Зато Найири весело посмотрел на сына, но, как и прежде, промолчал. Ашурт донес йёвалли до стула, на котором лежало одеяло, осторожно усадил и плотно укутал ноги, оставшись стоять на одном колене. Герцог и Ласайента оказались как бы на одном уровне, еще раз доказывая то, что Его Высочеству придется очень хорошо постараться, чтобы догнать того в росте.
– Это чтобы не брыкался, – пояснил герцог, похлопав йёвалли по коленям, – ну, и вместо подгузника сойдет.
– Вот себе бы и накрутил, – угрюмо буркнул принц.
Найири, наконец, не выдержав, рассмеялся. Сантилли хмыкнул, почесал нос, и весело посмотрел в медовые глаза. "Бедовые глаза", – поправил себя Его Светлость, стараясь сейчас не думать о постороннем.
– Вся проблема в том, мой милый, что я давно вышел из этого возраста, а вот ты, так сказать, в самом соку, – и неожиданно щелкнул йёвалли по благородному носу.
Ласайента, не ожидавший такого кощунства со стороны ашурта, отшатнулся, приложившись к спинке стула. Резко став серьезным, Его Светлость продолжил:
– Постарайся не брыкаться, а в идеале, еще и не визжать. Будет больно. Не разочаруй меня, мальчик.
Не дожидаясь ответа, встал и зашел за спинку стула. На плечи легли его тяжелые руки. Так стало почему-то спокойнее. Принц мотнул головой, не дождетесь. Найири закатал рукав на здоровой руке, полностью обнажив ее. Ощупывая, пробежал по ней чуткими пальцами.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – спросил он сына.
Тот промолчал в ответ. Ласайента не видел, как он неопределенно пожал плечами. Король вздохнул и опустился на одно колено, чтобы удобнее было работать. Осторожно взял со столика металлическую гибкую полоску. Она неприятно маслянисто заблестела в свете свечей. Его Высочеству показалось, что она извивается, как живая, и его непроизвольно передернуло. Руки герцога легонько сжались, успокаивая. Найири поднес браслет к плечу принца, держа его горизонтально, и тот увидел, как с обратной стороны шевелятся многочисленные волоски, жадно вытягиваясь в сторону кожи.
Сантилли сверху спокойно смотрел на то, как принц, с трудом подавив рвотный позыв, отвернулся в сторону. Браслет лег на руку, обхватывая ее, неприятно зашевелился на ней, как плоский червяк или пиявка. Мальчика опять чуть не стошнило, и начало ощутимо трясти. Герцогу пришлось сжать плечи посильнее, чтобы он не вырвался. Браслет вживлялся иногда до трех часов, прорастая в кожу тысячами волосков. В процессе им нужна была пища. Сейчас Найири осторожно проводил по жадному живому металлу широкой кистью, смоченной в особом питательном составе. В противном случае вместо еды использовался сам демон.
Провозились они весь остаток ночи до утра. Руку стягивали постоянные сильные судороги. Браслет все плотнее и глубже погружался в кожу, оставляя на ее поверхности только тускло блестящую поверхность. Ласайента чувствовал, как муторно и омерзительно шевелятся где-то в глубине руки длинные волоски, прорастая и устраиваясь там, как дома.
Боль и неприятные подергивания мышц Его Высочество терпел, молча, громко дыша сквозь стиснутые зубы и стараясь не дергаться. Сантилли придерживал его за плечи, странным образом добавляя этим сил. Найири все время бормотал себе под нос что-то непонятное, и проводил по браслету широкой кистью, окуная ее в темный стакан, стоявший на столе. И вдруг все сразу кончилось. Принц сначала даже не поверил, что боль прошла и, повернув, голову, настороженно посмотрел на свою руку.
Пока он с опаской рассматривал тусклый браслет, похожий на старое серебро, Найири положил кисть в деревянный футляр и открыл флакон из черного толстого стекла с широким горлышком, стоящий тут же на столике. Вылил все его содержимое в глубокую чашу (по комнате поплыл незнакомый резкий запах) и взял лоскут толстой плотной ткани. Ласайента понял, что все заканчивается и позволил себе перевести дыхание.
Как оказалось, он рано расслабился. Король осторожно погрузил ткань в чашку, так же осторожно выкрутил ее за концы. Пересел на ноги Его Высочества, плотно сжал их своими коленями. Сзади зашуршала одежда. Это Сантилли опустился на колено, одной рукой взяв принца за локоть и отводя его в сторону, другой плотно обхватил его за грудь, сильно прижимая к стулу. Ласайента, поняв, что готовится нечто очень неприятное, напрягся. Герцог легонько похлопал его ладонью, успокаивая, и снова прижал к спинке.
Найири дождался, когда сын будет готов, взял лоскут за один конец и осторожно, стараясь не касаться кожи, завел за руку Его Высочества, подхватил за второй, придав ткани нужное положение. Коротко посмотрел на мальчика и вдруг одним быстрым движением обернул ее вокруг браслета.
От резкой пронизывающей насквозь боли рука онемела от шеи до самых пальцев. Ласайента закричал, запрокинув голову, и прогнулся дугой, стараясь вырваться, но его крепко держали. Он из всех сил забился в этих тисках, пытаясь освободить руку, захрипел, изо рта брызнула слюна. Глаза наполнились слезами, которые тут же побежали по лицу. Он замотал головой, но тут Найири убрал ткань и с силой дунул на браслет. Боль почти сразу прошла, оставив неприятную слабость во всем теле. Сквозь шум в ушах, принц услышал голос Повелителя:
– Все мальчик, ты молодец. Сейчас станет легче. Потерпи еще немного и будешь спать спокойно.
Ласайента, весь мокрый, как мышонок, тяжело и часто дышал открытым ртом, уронив голову на грудь. Найири одну за другой затушил свечи и вышел из круга, вернувшись с полотенцем. Осторожно промокнул лицо принца, шею и грудь. Аккуратно положил полотенце ему на колени. Раскатал обратно рукав. Ободряюще похлопал по плечу и стал собирать все, что стояло на столе в небольшой кожаный мешок, выливая жидкости обратно во флаконы.
Сантилли, придерживая ослабевшего мальчика, обошел стул и взял его на руки вместе с одеялом. Но оно размоталось и стало сползать. Тогда герцог опустил йёвалли обратно, распутал одеяло, оставив то на стуле, и только тогда понес на кровать. Принц обессилено уронил голову ему на плечо и закрыл глаза. Навалилась какая-то невероятная усталость, словно тяжелым камнем придавила.
Сантилли, относя принца на кровать, невольно вспомнил, как почти двести лет назад отец вживлял ему два полноценных широких браслета. Тогда герцог тоже не мог спать. Страшные воспоминания не хотели уходить, возвращаясь призрачными видениями даже днем, выпивая силу и желание жить.
Ашурт опустил Его Высочество на постель, и тому стало холодно. Пытаясь согреться, Ласайента хотел лечь на бок и свернуться калачиком, но ничего не вышло. Мешала усилившаяся слабость. Его укрыли одеялом, заботливо подоткнув его со всех сторон. Стало немного теплее, но принца по-прежнему била крупная дрожь. Сквозь шум в ушах он смутно слышал, как ушел Найири. Как Сантилли подошел к кровати. Зашуршала одежда. Потом край одеяла приподнялся, прохладный воздух тут же просочился следом, и рядом пристроился чертов ашурт. Голый! Странным образом это сразу взбодрило принца. Стало жарко и душно. Ласайента всем телом чувствовал горячее тепло, исходящее от огненного демона, и попытался отпрянуть.
– Не кусаюсь, – усмехнулся тот, – лежи тихо и согреешься. Можно подумать, мне приятно греть тебе постель.
"А ведь ты солгал, Ваша Светлость, – подумал Сантилли, – Приятно и еще как! А с этим надо что-то делать. Так и докатиться можно неизвестно до чего".
Он вздохнул про себя и стал устраиваться: поправил подушки, сдвинув их вместе, подсунул свою руку под голову мальчишки.
– Пошел вон, – возмутился тот, – как ты… – он задохнулся от возмущения, упираясь слабой рукой в бок герцога, – Иди на свою кровать!
– Я и так на своей кровати, так что, дорогой гость, лежи тихо и не дергайся. Я банально хочу выспаться. Хоть раз за десять дней.
– И кто ж тебе так спать не давал? – принц, пыхтя, продолжал отталкивать и пинать ашурта.
– Догадайся с одного раза, – Сантилли попросту прижал его к себе, тревожа прикосновением к горячей коже, притянул к плечу голову мальчишки.
– Десять дней?! – тот на мгновение замер, потом снова завозился, стараясь освободиться.
– Как труп, – подтвердил герцог, – не дашь мне спать, выкину из кровати на пол, и можешь читать морали о поведении ему, только, молча. Так что шустро устроился спать или так же шустро выметайся. Время побежало. Ну?
– Я не привык спать с мужчинами, – это была почти капитуляция.
– Твои проблемы, что я не женщина. Это что-то меняет? Спят-то все одинаково, – в голосе ашурта отчетливо прорезалось раздражение.
Мальчишка завозился снова, и у Сантилли окончательно лопнуло терпение. Он придвинул неугомонного принца плотнее к себе, обхватил двумя руками. Случайно задел сломанную руку, та тут же легонько заныла.
– Мне так неудобно, – недовольно заворчал Его Высочество.
– Значит, ложись, так, чтоб было удобно, – сердито ответил ашурт, – только быстро!
Этот ненормальный все равно не отстанет и сделает все по-своему. Право сильного. Ладно, не всегда мы будем маленькими. Ласайента обреченно вздохнул и осторожно пристроился рядом, положив голову Сантилли на грудь, но расслабиться не смог. Герцог уснул мгновенно, обняв принца обеими руками и уткнувшись носом ему в волосы. Йёвалли слушал размеренное громкое биение сердца лежащего рядом демона, голова, поднималась и опускалась в такт его дыханию, и он не заметил, как пришел крепкий без кошмаров сон.
Утро наступило днем с приходом короля. В не очень хорошем настроении.
Найири зашел, чтобы проверить йёвалли и застал обоих демонов крепко спящими в обнимку. Было видно, что мальчишка под одеялом еще и ногу на Сантилли закинул. Картина маслом, что не говори. Тряхнув сына за плечо, отец дождался, когда тот приоткроет сонные глаза.
– На пару минут, – грозно, но тихо сказал он и кивнул головой в сторону двери.
– М-м, – недовольно ответил тот и снова закрыл глаза.
– Быстро, – Найири почти прошипел и тряхнул его посильнее.
– Зачем? Так скажи. Ничего нового я все равно не услышу, – не открывая глаз, так же тихо ответил Сантилли.
– Я тебе голову сейчас откручу, паскуда! Девок тебе мало? – со злостью прошептал отец.
– Может, я влюбился? Допустимо? – немедленно огрызнулся сын.
– Со своим Таамиром не натешился? – отец сел на кровать и сердито ткнул его ладонью в лоб. Герцог поморщился, но глаз все равно не открыл.
– Вот счастья-то было! Отец, дай поспать. Ничего я ему не сделал. Пацан просто замерз, – с досадой отозвался Сантилли.
– Мог бы и не раздеваться полностью, – отец раздраженно выделил интонацией последнее слово и пнул одежду, валяющуюся на полу, – или укутать его теплее. Абсолютно распустился!
– А если я просто отдохнуть хотел, в тепле и уюте? – герцог приоткрыл один глаз, затем второй.
Он не хотел признаваться, что разделся, совершенно не думая уже ни о чем кроме сна, а когда спохватился, что делает что-то не то, ему стало все равно, да и устал он за эти десять дней как собака.
Найири сгреб сына за волосы на затылке, приподнял его голову, посмотрел в совершенно спокойные и ясные глаза.
– Я тебе и так многое прощаю.
– Что, надежд не оправдал? Извини, папа, не моя вина, – он вызывающе посмотрел на отца.
Найири отбросил его голову обратно на подушку.
– Пошел вон отсюда, – уже спокойнее приказал он.
– Успокойся, никуда я не пойду. Что ты там хотел? Руку проверить? Он всю ночь спокойно спал.
Ругались они шепотом, боясь разбудить Ласайенту, но тот все равно заворочался. Забыв во сне про сломанную руку, попытался ею обнять герцога (тот весело посмотрел на отца, приподняв правую бровь) и, тихо замычав, перекатился на спину.
Найири смотрел, как бережно сын перекладывает принца на подушку, стараясь не потревожить.
– Был бы он девчонкой, ты бы даже взглядом его не удостоил, – проворчал он.
– Как знать, – тот философски пожал плечами и осторожно выскользнул из-под одеяла, совершенно не стесняясь отца.
– Совсем стыд потерял, – глядя в спину сына, сказал тот.
– Что ты там не видел? – спокойно возразил Сантилли, не оборачиваясь, и стал одеваться.
Проснувшийся Ласайента лежал с закрытыми глазами, слушал их тихую перепалку, и думал, что Андерс давно уже убил бы его, если бы он так ему отвечал. А они разговаривают совершенно мирно, только в голосе Найири сквозит какая-то непонятная тоска и горечь. И вздрогнул от неожиданности, когда тот пальцем постучал его по плечу:
– Показывай руку, все равно уже не спишь.
Пока Повелитель, удовлетворенно хмыкая, осторожно ощупывал кожу вокруг браслета, Ласайента думал о том, что на поверку жестокие ашурты оказались совсем другими. Стало горько от этой мысли. Все оказалось ложью.
Еще раз хмыкнув напоследок, огненный отпустил руку принца и посмотрел на сына. Тот ответил взглядом, полным легкого превосходства.
– Ну? – довольно спросил он.
– Не нукай, не запряг! – резче, чем ему бы хотелось, бросил Найири и спросил у принца, – Как спалось?
Тот смутился и начал заливаться краской.
– О! – немедленно восхитился герцог, присаживаясь на корточки рядом с кроватью, чтобы лучше видеть, – потрясающее зрел…
Договорить он не успел, потому что отец резко толкнул его ладонью в затылок, отчего Сантилли уткнулся лицом в постель.
– Эй! – Его Светлость возмутился, приводя себя в исходное положение, но опомниться ему не дали, заставив тычком в грудь опрокинуться на спину. Не растерявшись, он тут же развалился на ковре, вытянув и положив ногу на ногу, а руки за голову и стал наблюдать дальше.
– Так, понятно, спалось хорошо.
Ласайента заполыхал еще сильнее, хотя казалось, что дальше уже некуда. Покраснела даже шея и грудь. Найири не обратил на это никакого внимания, зато герцог прищелкнул языком, сделав большие восторженные глаза, и показал языком болтушку, быстро скользя им по верхней губе. Отец заметил это и прикрикнул:
– Санти!
Ашурт, дурачась, тут же изобразил святую невинность.
– Что со второй рукой?
– Тянет немного, – пробормотал по-прежнему багровый мальчишка.
– Плохо, давно уже должно все пройти, – Найири поманил его ладонью к себе, прося принца показать сломанную руку. Осторожно, но быстро распутал повязку, убрал тонкие деревянные дощечки, обернутые тканью, пропитанной чем-то пахучим.
– Пошевели пальцами. Как? – он исподлобья посмотрел на Его Высочество, прощупывая его руку.
Ласайента честно прислушался к ощущениям, стараясь не обращать внимания на полыхающее лицо.
– Немного неприятно. А так ничего. Я просто слабый такой, поэтому заживает плохо.
– Так, понятно. Ладно, вставай, сейчас принесут одежду, – он поднялся, напоследок одарил сына осуждающим взглядом и вышел, забрав повязки и лубки. Сантилли тут же сел, подобрав под себя одну ногу, сложил руки одна на другую на край постели и пристроил на них взлохмаченную голову.
– И что теперь будет? – мальчик мрачно посмотрел на ашурта.
– А будет то, что сейчас Его Высочество оденется, пообедает вместе с Его Светлостью и поедет в крепость постигать азы нелегкой воинской науки. Честно говоря, я тебе не завидую, – Сантилли весело посмотрел на принца, – Но меня волнует другой вопрос. Я тебя вроде бы не нашел. То, что ты здесь, знают только трое: я, отец и Шали. Это мой друг. А теперь вопрос: как тебя вывезти, чтоб никто ничего не понял?
– Можно ночью, – осторожно предположил принц, заранее предчувствуя, что ответ будет неверным. Будто бы герцог сам не додумался до этого.
– Увы, ночью я по гарнизонам не шастаю. Ночью я занят в других местах, – Сантилли многозначительно приподнял брови, – а тебя надо вывезти у всех на глазах, но так, чтобы никто не обратил внимание.
– Ты же уже все придумал, зачем спрашивать? – обиделся принц и поморщился, – Наверняка какую-нибудь гадость.
Герцог рассмеялся:
– Точно, гадость. Тебе придется ехать в женском платье, – договорить он не успел.
– Нет!
– Не кричи! Это еще не все радостные новости. В женском платье под видом любовницы Шали, – закончил Сантилли, задумчиво изучая вытянувшееся лицо мальчишки, – Хотя можно придумать что-нибудь другое.
Ласайента заподозрил, что под чем-нибудь другим герцог подразумевал что-то вроде трупа. И тут же красочно представил, как его зашивают в звериную шкуру или заталкивают в бочку из-под вина. Почему из-под вина, а не капусты, например? Тоже гадость еще та. Дальше этого абсурда его фантазия пролететь не успела, потому что Сантилли перехватил ее в полете вопросом:
– А ты что подумал?
– Ничего, – смутился принц.
Неожиданно Сантилли прижал Ласайенту к кровати и накрыл его с головой одеялом. Потом встал и отошел в сторону, небрежно опустив подобранный кверху полог. Тот качнулся и наполовину скрыл разобранную постель.
Почти сразу дверь отворилась, и в комнату вошел дэм. Высокий, темноволосый, смуглый. Лет тридцати на вид. Густые черные брови слегка нахмурены, будто он был чем-то недоволен, губы сжаты в упрямую линию. Нос с легкой горбинкой, высокие скулы. Одет он был неброско, но добротно: в теплую серую рубаху и более темные замшевые узкие брюки, заправленные в высокие черные сапоги со шнуровкой. На плечи небрежно накинута черная кожаная куртка с металлическими заклепками по плечам и на локтях, образуя своеобразные наручи. К правому бедру пристегнут кинжал в богатых ножнах. Такие же богатые ножи – на обоих сапогах.
Весь его вид, жесты и манера двигаться выдавали аристократа. И вообще от всей его сильной, подтянутой фигуры исходила какая-то спокойная уверенность в себе. Ласайенте дэм чем-то сразу понравился. В руке он нес какой-то мешок, слегка помахивая им.
Следом проскользнула девушка, укутанная в теплый темно-бардовый плащ. Из-под него было видно только низ коричневого платья с яркой зеленой вышивкой по подолу. Девушка откинула капюшон и оказалась высоким темноволосым мальчишкой лет тринадцати с плутоватой веселой физиономией, сильно похожей на лицо вошедшего первым дэма. Братья, решил Его Высочество, наблюдавший все это в щелочку из-под одеяла.
– Шали, покажешь ее? Где? – младший брат даже стал подпрыгивать на месте от нетерпения, не забывая озираться вокруг. Тут он увидел герцога и кивнул ему, как знакомому, – Она очень красивая?
Заметив неплотно закрытую дверь в туалет, он рванулся в ее сторону, но был пойман за плащ и развернут спиной к ней.
– У-у-у-у, – разочарованно протянул маленький шкодник и стал канючить, – Ну, почему все интересное проходит мимо меня? Я же должен знать, с кем так закрутил мой брат, – и он состроил уморительную рожицу.
Ласайента видел только, как веселый непоседа склонил голову набок и стал вертеть плечами из стороны в сторону, изображая стесняющуюся девицу. Наверно, еще и руки сложил соответственно.
– Джуни, заткнись и раздевайся, – осадил его Шали.
Сантилли почесал нос, пряча под рукой улыбку.
Мальчишка, не переставая ворчать про интриги и любовные шашни взрослых, которые выходят боком младшему поколению, принялся быстро стягивать с себя одежду. Ласайента ожидал, что он все снимет и возьмет одежду из мешка. Но все оказалось проще – под женским платьем был одет мужской костюм.
– Все, мотай отсюда, – приказал брат, и герцог открыл портал.
– Бессердечный, – с патетикой воскликнул Джунни, – а спасибо?
– Спасибо, – с нажимом сказал старший брат, подталкивая младшего в спину, – я тебе потом завезу, сейчас я немного занят.
– О, пожалуйста…! – портал закрылся, оборвав фразу на середине.
– Покажись, красавица, – Сантилли отодвинул полог, и Его Высочеству пришлось сесть на кровати.
– Оп-па! – это Шали увидел принца и пристроился рядом на постель, – Андерс взялся за разведение ангелов?
– С чего ты взял? – удивился ашурт и озадаченно оглядел насупившегося мальчишку.
– Молодой человек знает, кто его родители? – с иронией поинтересовался дэм у йёвалли, одновременно глянув на Сантилли.
– Молодой человек знает, кто его родители, – сумрачно ответил Ласайента, повторив фразу Шали, – теоретически.
– И если молодой человек не перестанет хамить, то другой молодой человек, – тут Шали снова посмотрел на друга, – прибьет его в процессе обучения, когда у него окончательно лопнет терпение. А его и так всегда было очень мало.
Его Светлость усмехнулся.
– Где твой отец нашел ангела, да еще и с такими волосами? Ведь твой отец – Андерс? – дэм снова повернулся к принцу.
Тот кивнул. То, что его мать ангел, во дворце ни от кого не скрывали. Смысла не было прятать очевидное, слишком у Его Высочества была выделяющаяся внешность. У Сантилли окончательно вытянулось лицо, но это почему-то не обрадовало.
– Я не знаю. У нас это не обсуждалось. При мне, во всяком случае, – Ласайента говорил тихо, но головы старался не опускать.
Он знал, что не виноват в своем происхождении, но все равно почему-то было стыдно. Это чувство стыда заставляло мучительно бледнеть и отводить глаза в сторону, – Знаю только, что меня подкинули прямо в окно спальни отца и все. Мне было тогда несколько дней, – принц помолчал и, стиснув руку в кулак, совсем тихо добавил, – И еще меня прокляли при рождении, поэтому я такой….
– Какой? – спокойно поинтересовался Шали.
– Такой: больной, слабый, маленький, – Ласайента пожал плечами, и, сжав губы, посмотрел на дэма, но не выдержал и тут же опустил глаза.
