Текст книги "Большие чемпионы"

Автор книги: Александр Беленький

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)

К тому времени Танни сделался известен широкой публике, и это было его собственной заслугой. Менеджеры при нем выполняли лишь роль советников.

Едва вернувшись в Америку, Танни стал присматриваться к Демпси. Он где-то раздобыл кинопленки с его боями и долгими часами просматривал их. Отметил для себя его фантастическую стойкость, тщательно изучил две основные «коронки» Демпси – левый хук и правый кросс, но также обратил внимание на далеко не безупречную технику и неважную защиту. В результате он пришел к выводу, что «умелый боксер, смелый, с неплохим ударом и более чем средней выносливостью победит Демпси». Надо ли говорить, что сам он идеально подходил под это определение?

Танни был именно умелым боксером. Он держался прямо, а не стоял в крауче, как Демпси, быстро передвигался по рингу в любом направлении, прекрасно защищался, наносил удары из самых разных положений, причем основную ставку делал на прямые с обеих рук. У него был острый, очень неприятный джеб2 и увесистый удар справа. Короче говоря, полный арсенал, но Танни совершенно не вписывался в стереотип тяжеловеса, который стал господствовать на американских рингах со времен Демпси. Насколько Демпси был плоть от плоти «ревущих двадцатых», настолько же Танни был «гостем из будущего». Поэтому его достаточно долго и. не признавали, несмотря на все его победы.

Тогда Джин сделал ход конем. Он стал отстегивать значительный процент от своих гонораров журналистам, пишущим о боксе, так как любить его бесплатно и соответственно писать о нем они отказывались. В ход было пущено все, и прежде всего военное прошлое Танни. Ему присвоили «почетную кличку»

Сражающийся Морпех. В прозвище скрывался не слишком тонкий намек на Демпси, который, в отличие от Танни, от призыва в армию уклонился. Однако этот ход не сработал. К тому времени общественности уже было десять раз плевать, уклонялся Демпси от призыва или нет. Джек действительно стал вторым человеком после президента и самым популярным чемпионом со времен Салливана, а возможно, даже более популярным, чем Великий Джон Л.

Как настоящему кумиру, Демпси прощали все, даже то, что он ровно три года, с 1923-го по 1926-й, не защищал свой титул, а принимал участие только в демонстрационных боях. Между тем противник был, и противник достойный, который из года в год стучался в дверь к Джеку, но получал неизменный отказ. Это был негр Харри Уилле. Америка к тому моменту только что распростилась с Джеком Джонсоном, и нового негра-чемпиона никто не хотел. Но времена все же изменились, и прямаго-ворить об этом было нельзя. Сам Демпси, правда, как-то раз обмолвился в стиле Салливана, что не может драться с негром за титул чемпиона мира в тяжелом весе, но такая прямолинейность не нашла большой поддержки. Тогда все принялись делать вид, что хотят этого боя: и Уильям Малдун, бывший тренер Салливана, по-прежнему пользовавшийся большим влиянием в боксерском мире, и игравшая огромную роль в тогдашней боксерской жизни Атлетическая комиссия штата Нью-Йорк, и, наконец, промоутер Текс Рикард, без которого тогда не обходилась организация ни одного крупного матча в тяжелом весе. Но все это были лишь декларации. На самом деле никто ни на чем не настаивал и, более того, частным образом и Малдун, и члены комиссии, и Рикард прямо давали понять Демпси, что его никто ни к чему не принуждает.

Однако к концу 1924 года сложилась такая ситуация, что продолжать бездействовать невозможно. Уилле только что победил Луиса Фирпо, и Атлетическая комиссия штата Нью-Йорк заявила, что готова санкционировать на своей территории только один бой Джека Демпси – с Харри Уиллсом. Текс Рикард не отреагировал, прекрасно понимая, что именно подобной пассивности от него и ждут. И тогда Томми Гиббоне, недавно продержавшийся против Демпси 15 раундов, вызвал Уиллса на бой за право драться с чемпионом.

Видимо, действия всех участников этой интриги были согласованы, и только двое из ее действующих лиц не принимали участия в общем сговоре. Это сам Уилле и Джин Танни.

Маллинс, менеджер Уиллса, от лица своего подопечного отказался драться с Гиббонсом на том основании, что Атлетическая комиссия гарантировала ему право драться с Демпси, а не с Гиббонсом. И вот здесь Танни увидел свой шанс. Он принял вызов Гиббонса вместо Уиллса и сделал то, что Джеку Демпси не удалось, – нокаутировал Гиббонса в двенадцатом раунде. После этого Джин пошел ва-банк – он вызвал на бой Уиллса, но Маллинс опять отказался – на том же основании, что и раньше. Но тут уже, почуяв, куда ветер дует, ситуацию взял под свой контроль Текс Рикард, у которого был контракт с Демпси. Он заявил, что своим отказом от боя с Танни Уилле лишил себя права драться с чемпионом. С точки зрения логики это был сущий бред, но он устраивал всех, кроме Уиллса, и никто, кроме него, возражать не стал. Ну а раз Уиллса «ушли» со сцены, Танни становился логичным кандидатом на бой с Демпси.

Сам Джин позднее утверждал, что Демпси наверняка бы победил Уиллса, которому в 1926 году стукнуло 37 лет и он уже давно был не тот, что прежде. В том же 1926 году Уилле встретился с набиравшим обороты тяжеловесом Джеком Шарки, и тот, к удивлению публики, но никак не Джина Танни, победил его без больших проблем. Рефери тогда дисквалифицировал Уиллса за выдуманное нарушение, но только потому, что Хар-ри был на грани нокаута, а некие влиятельные люди, находившиеся в зале, поставили на его победу большие деньги. По сложившейся традиции в случае дисквалификации одного из участников боя все держатели пари оставались при своих.

Бой Демпси – Танни состоялся 23 сентября в Филадельфии, скорее всего, потому что нью-йоркская Атлетическая комиссия решила сыграть свою игру до конца и по-прежнему «требовала», чтобы Демпси дрался с Уиллсом, понимая, что от ее позиции уже ничего не зависит. Джек сознавал, что три года бездействия наверняка не прошли даром, и настоял, чтобы бой продолжался всего 10 раундов. Заявление по тем временам совершенно нелепое (даже сейчас чемпионские бои продолжаются 12 раундов), но Демпси, как кумиру, пошли навстречу. Танни не без оснований считал, что чем продолжительнее бой, тем больше у него шансов на победу, и требовал, чтобы бой длился как минимум 15 раундов, но здесь он уперся в стену: с кумирами не спорят. Пришлось соглашаться.

Первые несколько секунд Демпси как будто чувствовал себя слегка не в своей тарелке, но потом стал беспрестанно атаковать. Однако не так, как когда-то Уилларда или Фирпо в начале боя. Джек был уже совершенно другим боксером. Даже странно, что он за столь короткий срок смог пройти такое расстояние и перепрыгнуть из архаичного бокса в более-менее современный. Теперь он понимал, что такое защита, держал руки достаточно высоко, и в него было очень нелегко попасть благодаря поставленным передвижениям по рингу– Однако для победы над Танни этого не хватало. Джин прекрасно уходил в сторону, и влево, и вправо, кружил вокруг Джека и постоянно бил, хорошо бил – бил на отходе, бил навстречу, бил в затяжных контратаках, обрушивая на голову противника серии ударов, что для тогдашних тяжеловесов было относительно ною. Демпси показал хороший бокс, а Танни – великолепный, и качество взяло верх. Джин спокойно довел бой до конца. Ни у кого, в том числе и у Демпси, не было сомнений в том, кто его выиграл. Потрясенный случившимся, он все-таки нашел в себе силы сказать Танни: «Отлично, Джин! Удачи тебе».

Публика оказалась не готова к поражению Демпси, и после боя стали распространяться слухи о том, что Джеку что-то подмешали в воду, которую давали во время боя или накануне в пищу. И многие верили. Так или иначе, но публика не собиралась просто так отпускать своего кумира. Матч-реванш должен был состояться.

Однако здесь в дело вмешались чиновники от бокса, и в кои-то веки они были правы. Припомнив Демпси, что он уклонился от боя с Уиллсом, от него потребовали, чтобы он встретился с боксером, который только что победил Харри. Это был, как мы уже помним, Джек Шарки. Их бой состоялся 21 июля 1927 года, и после шести раундов начало казаться, что Демпси потерпит второе поражение подряд. Но этого не случилось.

Демпси, как всегда, работал достаточно грубо. Джек Шарки несколько раз призвал судью навести порядок, но рефери его замечания проигнорировал. В седьмом раунде, когда Шарки в очередной раз повернулся к рефери, чтобы обратить его внимание на то, что Демпси уже в который раз ударил его ниже пояса, экс-чемпион не стал терять времени и нанес короткий левый хук в челюсть. Остаться на ногах после такого удара не мог никто.

22 сентября 1927-го состоялся матч-реванш Демпси – Тан-ни. Перед ним произошел очень показательный эпизод. Представителей Танни попытались не пустить в комнату, где Демпси бинтовали руки. Секунданты Танни заявили, что в таком случае бой не состоится. Их тут же впустили. Они вошли и убедились, что руки Джеку бинтовали в полном соответствии с правилами.

Это одна из довольно странных традиций профессионального бокса. Все знают, что нельзя избежать проверки бинтов секундантами противника, но по сей день команды многих боксеров с упорством, достойным лучшего применения, пытаются этому помешать.

В целом второй бой пошел по той же схеме, что и первый. Танни все время опережал Демпси, а тот все пытался решить дело одним ударом. Но первый по-настоящему сильный удар удался Джину – в четвертом раунде его правый кросс пришелся точно в висок Джеку. Тот пошатнулся. Чуть позже Демпси получил еще два рассечения.

Однако в седьмом раунде все чуть не повернулось в обратную сторону. Танни несколько потерял бдительность и пропустил длинную серию ударов, завершившуюся левым боковым в челюсть, и впервые в жизни оказался на полу. Демпси не сразу отошел в угол, а пока рефери отводил его, прошло примерно четыре секунды. Однако отсчитывать нокдаун он начал не с «пяти», как было бы положено в таком случае, а с «одного». Таким образом, Танни получил несколько лишних секунд на передышку. В видеозаписи видно, что Джин пришел в себя не сразу, но все-таки до истечения десяти секунд, после того как он упал. Но он не торопился встать. Как грамотный боксер, Джин решил использовать данное ему время до конца. Как только рефери дошел до «девяти», Джин вскочил на ноги. Демпси бросился к нему довершать начатое, но Танни без больших проблем ушел от всех его атак.

Этому нокдауну в истории бокса уделяют больше места, чем обоим боям Демпси – Танни, вместе взятым. Демпси так и остался для Америки любимым сыном, а Танни —пасынком. Поэтому многие поколения экспертов, полуэкспертов и обывателей от бокса все изучают и изучают кадры этого нокдауна, снова и снова пытаясь доказать, что, если бы рефери не дал ему лишних секунд на отдых, Танни либо не успел бы встать, либо не смог продолжить бой, даже если бы встал. При этом их абсолютно не волнует, что сказал по этому поводу сам «пострадавший», а именно Джек Демпси: «Джин много раз говорил мне, что мог бы встать раньше, и у меня нет оснований ему не верить». Они, кстати, останутся добрыми друзьями на всю жизнь, несмотря на разность характеров и интересов.

В том же раунде Демпси пропустил удар под сердце, после которого, как он сам говорил, думал уже не о победе, а о том, как бы уйти с ринга живым, но устоял на ногах. В восьмом раунде Демпси все же попал в нокдаун, однако вскочил до того, как рефери успел открыть счет. Тем не менее все три последних раунда бой шел в.одни ворота, но Демпси сумел закончить его на ногах. «Поздравляю, Джин! Я сделал все, что мог», – сказал он, едва его мука закончилась.

Позже Танни рассказывал, что, сидя на полу в седьмом раунде, нашел новое противоядие от левого хука Демпси, – надо смещаться влево, не давая Демпси разогнать удар. В определенной степени это противоречит логике, но, видимо, для данного конкретного случая Танни действительно нашел лучшее средство.

После боя, как и следовало ожидать, все говорили не столько о победе Танни, сколько о злополучном нокдауне в седьмом раунде. Самую злобную статью в свой адрес Джин прочел в «Чикаго газетт». За всю свою долгую жизнь, а он умер только в 1978 году, он никогда больше не взял эту газету в руки.

Танни очень хотел еще раз встретиться с Демпси, причем обязательно в 15—20-раундовом бою, но Джек отказался, о чем его почитатели стараются не вспоминать. В 1928 году Джин провел еще один бой и нокаутировал своего соперника в один-адцатом раунде. Вскоре он заявил, что покидает ринг. К этому моменту он был миллионером, потом удачно женился, занялся бизнесом и преуспел в этом так же, как и во всем остальном. Через много лет он вывел своего сына в сенаторы.

Вскоре после ухода с ринга Танни написал книгу «Мужчина должен быть бойцом». Там он, в частности, подробно останавливается на проблеме смелости и говорит, что различает два главных типа бойца. К первому относятся те, кто ничего не боится и, если повезет, могут даже прожить жизнь, не узнав, что такое страх. А если не повезет и однажды они встретят характер, который отказывается перед ними пасовать, неожиданно ломаются. Как пример Джин приводит одного своего приятеля, боксера. Его считали абсолютно неустрашимым, а он неожиданно капитулировал в бою, в котором, как полагали все, еще мог сопротивляться. Многие читатели тогда не очень поняли Танни с этим примером, но вспомнили его через тридцать с лишним лет, когда на глазах у всей Америки именно так сломался один боксер, от которого этого меньше всего ожидали.

Ко второму типу Танни отнес тех бойцов, которые могут отчаянно бояться до боя, но если уж выходят на ринг, то идут до самого конца. В качестве такого примера он привел Джека Демпси. Оказывается, Манасский Мордоворот временами испытывал перед своими боями сильнейшие приступы страха, но никто никогда об этом не догадывался и даже не мог заподозрить ничего подобного.

Джек Демпси и не думал обижаться на Танни за эти откровения. Потому что Манасский Мордоворот был очень смелым человеком. Как и Сражающийся Морпех.

ПЕРЕСМЕНОК

Годы с 1928-го по 1937-й, то есть после добровольного ухода с трона Джина Танни и до восшествия на престол одного из величайших боксеров XX века Джо Луиса, были кризисными для тяжелого веса. С 1928 по 1930 год чемпиона не было вообще. Возможно, какое-то время ждали возвращения Танни, а скорее, возвращения Демпси, который покинул ринг за несколько месяцев до своего победителя. В 1929 году разразился грандиозный экономический кризис. В результате чемпионский титул был снова разыгран только летом 1930 года.

Но и после этого ситуация не слишком изменилась. За семь лет пять чемпионов сменили друг друга. При этом выступали они, мягко говоря, нечасто. Трое из них не смогли защитить свой титул ни разу, четвертый защитил его один раз, а пятый – два.

Ни один из этих чемпионов по своему уровню и близко не подошел ни к Демпси, ни к Танни. Впервые с 1905 года тяжелый вес оказался без лидера. Начался второй период безвременья, который закончился резким падением интереса к боксу.

Тем не менее каждый из этих пяти чемпионов был по-своему интересен и оставил свой след в истории бокса, подчас весьма необычный.

ПОЖИЗНЕННЫЙ ЧЕМПИОН ШМЕЛИНГ

До немца Макса Шмелинга не было боксера, который пережил свой звездный час через несколько лет после того, как потерял чемпионский титул. Собственно, такого странного чемпионства, как у него, в истории бокса, пожалуй, больше не встречалось.

Он родился в 1905 году в Германии. Недолгое время выступал в любителях, но неудачно. В 1924 году перешел в профессионалы. В 1925-м во время недолгого пребывания Джека Дем-пси в Германии провел с ним двухраундовый демонстрационный бой. В том же году был нокаутирован во втором раунде заезжим американцем Лэрри Гейнсом. После этого выступал достаточно удачно. Стал чемпионом Германии и Европы в полутяжелом весе.

В 1928 году Шмелинг перебрался в Америку, где сумел заинтересовать собой известного менеджера Джо Джекобса. Свое дело Джекобе знал хорошо и умел раскручивать даже таких темных лошадок, как этот заезжий немец. В результате, проведя с ноября 1928 до конца 1929 года всего пять боев с довольно осторожно подобранными соперниками, троих из которых он победил нокаутом, а двоих – по очкам, Шмелинг стал одним из главных претендентов на бой за вакантный титул чемпиона мира в тяжелом весе.

Другим, гораздо более логичным кандидатом на это звание был американец литовского происхождения Джек Шарки (настоящая фамилия Жукаускас), который имел в активе бой с Джеком Демпси. Напомню, действуя тогда на грани фола, эксчемпион мира нокаутировал Шарки в седьмом раунде в тот момент, когда он обратился к рефери, жалуясь на то, что Демпси постоянно нарушает правила.

12 июня 1930 года в Нью-Йорке между Шмелингом и Шарки наконец-то состоялся бой, который должен был выявить нового чемпиона мира в тяжелом весе. Макс впервые столкнулся с соперником такого уровня, и это очень чувствовалось в его действиях. Его коронный правый кросс рассекал главным образом воздух, а не столь сильные, но зато точные удары Шарки постоянно достигали цели.

После трех раундов зрительский зал и журналисты настроились на победу Шарки, но в четвертом произошел эпизод, перевернувший карьеру обоих боксеров. Шарки приготовился нанести удар левой по корпусу, но в этот момент Шмелинг сам начал атаку левым боковым. Шарки резко уклонился вниз и влево, чему способствовала обвившаяся вокруг его шеи тяжелая рука Шмелинга. Тем временем левая рука самого Шарки «выстрелила». Однако из-за того, что Макс сильно пригнул его к земле, рука Джека «стартовала» из значительно более низкого положения, чем предполагалось, и соответственно удар пришелся тоже значительно ниже цели: не в печень, куда целил Шарки, а в пах.

Шмелинг упал как подкошенный и не мог встать. Его секунданты отнесли его в угол. В нашей боксерской литературе почему-то часто утверждалось, что Макс симулировал, но это могли написать только люди, не видевшие этот бой. Шарки вложился в этот удар полностью, и никакой другой реакции со стороны Шмелинга просто не могло быть.

Шарки был дисквалифицирован, а Шмелинг объявлен победителем. Известный тогда журналист Питер Уилсон так написал об этом событии: «Шмелинг стал первым человеком в истории, названным лучшим бойцом в мире, в то время как он крепко сидел на полу и в вертикальное положение его можно было привести только домкратом».

Из-за обстоятельств, при которых титул чемпиона мира в тяжелом весе достался иностранцу Шмелингу, в Америке к этому отнеслись на удивление легко. К тому же в стране свирепствовал жесточайший кризис, и людям в кои-то веки вообще было не до национальных символов.

Не очень обратили внимание и на то, как Шмелинг через год нокаутировал американца Янга Стриблинга, так как Шарки его тоже побеждал. Все ждали матча-реванша.

Он состоялся 21 июня 1932 года. В Америке полагали, что справедливость в лице Шарки без труда восторжествует, но здесь

произошла осечка. За время пребывания в Америке Шмелинг очень вырос как боксер, а Шарки остался таким же, каким был. В результате, по мнению большинства независимых экспертов, немец выиграл как минимум 9 раундов из 15 и совершенно спокойно ожидал заслуженной победы. Но не дождался. Судьи оказались морально не готовы к тому, чтобы признать поражение американца в бою против иностранца, и отдали победу Шарки.

Вот, собственно, и вся довольно скромная чемпионская история Макса Шмелинга. Через год его ждало поражение от будущего чемпиона Макса Бэра, а через три года высочайший триумф его жизни – победа над великим Джо Луисом. В 1938 году, проиграв Луису матч-реванш, Шмелинг практически ушел из большого бокса. Однако главную победу своей жизни Макс одержал не на ринге, и, что самое удивительное, в течение 61 года никто, кроме нескольких человек, не знал о ней.

В 1933 году к власти в Германии пришли фашисты. Шмелинг их не любил, но, как настоящий немец, не мог представить себе, что покинет свою страну. Однако от членства в нацистской партии, которое ему настоятельно старались навязать, он уклонился. Тем не менее против своей воли он стал символом нацистской Германии, чему его колоссальная популярность на родине только способствовала. В Америке отношение к нему, до того более чем благожелательное, резко испортилось. До Штатов дошли слухи о преследованиях евреев в Германии, и именно поэтому еврей Макс Бэр с таким остервенением избивал Шмелинга в 1934 году.

В 1936 году Шмелинг неожиданно победил Джо Луиса, и Геббельс на этом основании раскрутил очередную истерику о превосходстве арийской расы. Джо прекрасно понимал, что Шмелинг не имеет к этому отношения, он вообще прекрасно относился к Максу, но это не помешало ему чуть не убить его в матче-реванше в 1938-м, после чего Шмелинг вернулся в Германию.

После войны он сумел реабилитироваться в глазах союзников, но все же отношение к нему в Америке было весьма сдержанным, причем и через тридцать, и через сорок лет после войны.

А в 1989 году довольно крупный бизнесмен Генри Левин рассказал о том, как 9 ноября 1938 года во время грандиозного еврейского погрома, вошедшего в историю под названием Хрустальной ночи, Макс Шмелинг спас от нацистов всю его семью. Он принял их всех в своем доме и скрывал три дня, а потом помог уехать из Германии. Сказать, что это произвело впечатление разорвавшейся бомбы, значит ничего не сказать. Люди по обе стороны океана были просто в шоке: почему Шмелинг • все эти годы скрывал такой факт своей биографии и почему Левин не рассказал все это раньше? Оказывается, Шмелинг строго-настрого запретил ему рассказывать об этом, но Левин, которому уже самому было около 70, сказал, что не хочет унести эту историю с собой в могилу, и нарушил запрет. В штате Невада было устроено грандиозное празднество в честь Макса Шмелинга. Когда он вошел в огромный зал, где собралось 1800 человек гостей, все встали и зааплодировали. Шмелинг был, по собственному признанию, смущен и счастлив.

Но Генри Левин не остановился на этом. Он открыл еще одну великую тайну Макса Шмелинга. В 1981 году умер Джо Луис. Шмелинг позвонил Левину и попросил его передать вдове Луиса крупную сумму денег, что тот и сделал. Принимая их, вдова сказала: «Ах, это опять от Макса!» «Что значит – опять?» – спросил Левин. «Господи, Генри, вы же знаете, как нелегко мы жили последние годы. И как вы думаете, кто нам все это время помогал деньгами и всем чем только можно? Конечно, Макс».

В 1995 году, поздравляя Макса Шмелинга с 90-летием и рассказывая эту историю по телевидению еще раз, Генри Левин сказал: «Макс Шмелинг был чемпионом не только в 1930 году или в 1932-м. Он был чемпионом всю свою жизнь».

Сейчас, в 2003 году, Макс Шмелинг еще жив, и дай Бог ему здоровья.