Текст книги "Большие чемпионы"

Автор книги: Александр Беленький

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 45 страниц)

Кассиус Клей сделал еще одну вещь. Он многократно увеличил гонорары. Джо Луис, бывший символом своей сражающейся страны, заработал за всю свою карьеру чуть больше 4 миллионов долларов. Клей примерно за тот же период времени – около 60 миллионов, что несоизмеримо, даже учитывая инфляцию доллара. Оказывается, быть шоуменом куда более выгодно, чем национальной гордостью. Впрочем, кто бы сомневался.

Кассиус начал эпоху, в которой было важно не только и даже не столько то, что делает боксер на ринге, сколько то, как он продает себя за его пределами. Если ты этого не умеешь – звездой тебе не стать никогда, каким бы мастером своего дела ты ни был.

Амплуа антизвезды обременительно, потому что ты теряешь право на поражение. Если тебя любят, то поражение тебе простят, если не любят – тебя с удовольствием затопчут. Сан-ни Листон, который в определенной степени тоже был антизвездой, прекрасно это понимал, как следует из его известного высказывания о плохих и хороших парнях. Санни Листон не давал себя бить. Не давал себя бить и Кассиус Клей. Но если Листон в качестве бойца был в общем и целом понятен своему времени – против лома, то есть в данном случае против ломовой силы Санни, нет приема, то Клей был до некоторой степени загадкой. Часто даже серьезные специалисты поначалу не знали, как к нему относиться.

Как боксер, Кассиус Клей был таким же новым явлением, как и шоумен. Это сейчас его девиз «порхать, как бабочка, жалить, как пчела» стал общим местом и самой затасканной цитатой о боксе, а тогда это было в новинку, как и все, что он делал.

Первое, что сразу бросалось в глаза, – это его скорость. Многие из его противников говорили, что они не то что не успевали среагировать на его удары, но просто их не видели. Но все-таки такие быстрые руки к тому времени на ринге зрители уже повидали у Флойда Патгерсона и могли убедиться, что сами по себе они не спасают от нокаута даже в первом раунде.

Другое дело – передвижения Клея по рингу. Он как будто перемещался во все стороны одновременно, ставя противника в тупик, и при этом в самый неожиданный момент «стрелял с обеих рук». Разобраться в том, что он делает, было непросто даже со стороны. Что уж говорить о его несчастных противниках. Случаи с Пастрано и Юхансоном в данном случае очень показательны. Кассиус был необыкновенно легок на ногах, и догнать его боксеру атакующего плана, каких среди тяжеловесов абсолютное большинство, оказывалось практически невозможно. Вместе с тем его отходы таили в себе очень большую опасность для противника, потому что это были далеко не пассивные оборонительные действия, а своего рода боксерская сици-лианская защита, то есть защита нападением. Клей великолепно перехватывал атаки, и его коронный правый кросс навстречу, который он наносил так, что его почти не успевали увидеть, для очень многих оборачивался нокаутом. Кассиус, как уже говорилось, еще до Олимпиады умел уходить в сторону с ударом, и у него был самый быстрый левый джеб в истории тяжелого веса, который работал с методичностью отбойного молотка.

Однако все попытки проанализировать его стиль обречены на неудачу. Позже о нем скажут, что он загубил целое поколение тяжеловесов, которые пытались повторить то, что он делал на ринге. Обычный, даже очень талантливый человек не может повторить гения. Клей часто делал совершенно безумные вещи, например постоянно опускал руки. Для любого другого это моментально закончилось бы нокаутом, а он мог себе такое позволить, потому что фантастически владел защитой корпусом, когда этого не умел еще почти никто, как никто другой нутром чувствовал противника и читал его действия: боксерский инстинкт он довел в себе до абсолюта. Однако в боксе никакой инстинкт не спасет от ударов. Их пропускают все, но Клей умел амортизировать удары в последний момент, откидывая голову или чуть-чуть изменяя направление удара, подставив руку. Чтобы суметь это сделать, надо только увидеть удар, хоть в самый последний момент, а Клей видел все удары.

Однако кое в чем его стиль все-таки поддается логическому объяснению. Основа бокса – это не удар, как многие думают, и уж тем более не защита сама по себе. Главное – это чувство дистанции. Бокс – очень тонкий вид спорта, где все держится на сантиметрах, и именно умение чувствовать эти сантиметры в первую очередь определяет успех. Клей чувствовал миллиметры. Отдельные моменты его боев нужно обязательно смотреть в замедленном варианте, а то и по кадрам. Тогда становится видно, что многие удары, которые он, как могло показаться, пропустил, на самом деле не представляли собой опасности, так как чуть-чуть не достигли цели или пришлись только мякотью перчатки. Это можно счесть везением, но в боксе не везет тысячу раз подряд.

Сам Кассиус хотя и обладал достаточно сильным ударом, но все же в этом компоненте уступал очень многим. Однако он с лихвой компенсировал несильный удар точностью и своевременностью, именно поэтому одним своим правым кроссом,, выброшенным точно в челюсть навстречу, он часто отправлял противников в глубокий нокаут.

В общем, Клей был совершенный боец, но в начале 60-х это в полной мере могли оценить только те, кто ему проигрывал. Остальные в своей массе оказались не готовы к восприятию столь нового явления.

Его первые скромные соперники ничего не смогли с ним поделать. Один из них, Санни Бэнкс, правда, сумел послать Кассиуса в нокдаун, но Кассиус отнюдь не был этим потрясен и в четвертом раунде нокаутировал его. Первым, как считали, серьезным испытанием должен был стать для Клея бой с эксчемпионом мира в полутяжелом весе Арчи Муром, которого ранее привлекли для его тренировок, но Кассиус расправился с ним быстрее, чем Марчиано и Паттерсон. Уже в четвертом раунде Мур был нокаутирован.

После этого боя многие стали говорить, что в принципе Клея можно выставить против Санни Листона, к тому моменту уже чемпиона мира, но без всяких шансов на успех – просто для того, чтобы раз и навсегда заткнуть этот большой рот. Однако Клея еще ждали серьезные испытания, которые были ему совершенно необходимы. В противном случае у него мог бы развиться комплекс собственной непобедимости, который никого еще до добра не доводил.

13 марта 1963 года в своем 18-м бою он встретился с известным боксером Дагом Джонсом. Перед встречей Кассиус, как обычно, в стихотворной форме предсказал, когда нокаутирует своего противника. На этот раз он написал даже два стихотворения, в первом сказал, что сделает это в восьмом раунде, но потом решил, что хватит и четырех, и написал второе.

Однако на сей раз его пророчество не сбылось.'Джонс, сильно уступавший Клею и в росте и в весе, дал неожиданно упорный бой. Публике, крепко не любившей Клея, даже показалось, что он одерживает верх. Дат обладал мощным разовым ударом, и именно на него он и сделал ставку. Его тяжелые удары время от времени доходили до цели, на что Кассиус отвечал сериями. Может, бил он и чуть слабее, зато попадал куда чаще.

Из девяти первых раундов рефери, который в том бою тоже вел подсчет очков, отдал Клею семь – при одном проигранном и одном ничейном, но это ничего не значило, так как двое боковых судей отдали каждому из противников по четыре раунда при одном ничейном. Таким образом, исход поединка зависел от последнего раунда.

Сейчас, когда смотришь этот бой, создается впечатление, что в записке рефери было больше правды. Вполне возможно, очки, выставленные боковыми судьями, в значительной степени продиктованы предвзятостью, тем более что зал нью-йорк ского Медисон-сквер-гардена рьяно болел за Джонса и шумно приветствовал любые его действия, которые хотя бы казались результативными. С другой стороны, судьи, вполне возможно, попали в давно известную ловушку. Состоит она в следующем: если один из боксеров является заведомым фаворитом, а второму отведена роль мальчика для битья, активные действия последнего кажутся более результативными, чем на самом деле. Судьи просто не привыкли к тому, чтобы кто-то оказывал Клею хоть сколько-то достойное сопротивление, и поэтому редкие результативные атаки Джонса производили на них более сильное впечатление, чем следовало.

Кассиус чувствовал не только соперника, но и судей, и в последнем, десятом раунде он все расставил на свои места. Он выиграл его в одну калитку и добился победы в матче, хотя аудитория встретила судейское решение неодобрительным гулом. Но это уже мало что меняло.

В тот день в зале был Санни Листон. Когда его спросили, что Кассиус Клей показал ему в этом бою, Санни ответил: «Он показал мне, что, если я когда-нибудь встречусь с ним на ринге, меня после боя посадят за убийство».

Однако следующим соперником Клея стал не Листон, а англичанин Хенрй Купер. Старина Энри, как его называли в Великобритании, пародируя его просторечный акцент кокни, пользовался у себя на родине фантастической популярностью за добрый, компанейский характер, бескомпромиссную манеру ведения боя и чудовищный левый хук, которым он отправил в нокаут абсолютное большинство своих противников. Однако у него были и два недостатка. Первый, обычный для скрытых левшей, то есть левшей, боксирующих как правши, в обычной левосторонней стойке, каким, видимо, и был Купер, – он в недостаточной мере владел правой рукой, которая не слишком помогала ему в бою. Второй был еще более серьезным. Острые надбровные дуги и скулы Старины Энри приводили к тому, что практически в каждом бою он получал рассечения и начинал буквально истекать кровью. Остряки даже говорили, что лицо Купера начинает кровоточить еще до первого удара гонга.

Зная это, Кассиус отнесся к своему сопернику достаточно легкомысленно. Видимо, он не сомневался, что своими суперскоростными руками он очень рано посечет лицо Куперу, а дальше все быстро закончится.

Поначалу казалось, что так оно и выйдет. Но в четвертом раунде один из левых хуков Купера достал Клея, и он стал отступать. Старина Энри был слишком опытным бойцом, чтобы не почувствовать, что если у него есть хоть какой-то шанс на победу, то он появился именно сейчас, и бросился за ним. Секунд за пять до конца раунда его левый хук достал челюсть Клея, и тот упал как подкошенный. Впоследствие Кассиус доказал, что умеет боксировать и на автопилоте, но тогда абсолютно все зрители сочли, что от нокаута его спас гонг.

Клей встал задолго до того, как рефери мог закончить счет, и пришел в свой угол походкой человека, который из последних сил держит перпендикуляр. Его усадили, но секунд через десять он ни с того ни с сего встал, чтобы продолжить бой, явно не до конца понимая, что происходит вокруг. Его снова усадили и начали приводить в себя.

В начале раунда стало очевидно, что он еще не до конца очухался, но умело уходил от атак Купера. И здесь секунданты Клея неожиданно потребовали, чтобы бой прервали – они указали на то, что кожа на одной из перчаток Кассиуса потрескалась и стала вылезать набивка. По правилам в таких случаях бой останавливается – и боксеру меняют перчатку. Надо ли говорить, что команда Клея не старалась сделать это как можно быстрее?

Когда с перчаткой наконец разобрались, Кассиус окончательно пришел в себя и устроил Куперу настоящую трепку, а рефери вскоре остановил бой, из-за того что у британца кожа на лице, как обычно, стала расползаться «по швам».

Позже много говорили о том, что секунданты сами распороли перчатку Клея между раундами, но существует фотография одного из моментов четвертого раунда, на которой отчетливо видно, что дыра в перчатке уже есть. С другой стороны, менеджер Али Анджело Данди вроде бы признавался, что он слегка расковырял эту дырку пальцем. Так это или нет – сейчас уже сказать невозможно. В тот момент было важно, что Клей победил, препятствий к бою за титул больше не осталось, и он начал готовиться к встрече с Листоном.

Если раньше поведение Кассиуса Клея было временами, скажем, не совсем адекватным, то теперь он, казалось, потерял всякое чувство меры. Он буквально преследовал Листона. Едва тот успевал появиться в каком-нибудь общественном месте, как вскоре там же, часто с шумной компанией, появлялся Клей и устраивал нечто среднее между клоунским представлением и скандалом. Он называл Листона «большим безобразным медведем» (в английском это выражение, big ugly bear, очень короткое и произносится залпом), очень смешно передразнивал его и всячески оскорблял.

Во время одного из таких представлений Листон сказал ему: «А ну-ка, сынок, пойдем выйдем». Когда они остались одни, Санни посмотрел на него своим кровоостанавливающим взглядом и сказал: «Ты сейчас соберешь свои манатки и своих придурков и уберешься отсюда подобру-поздорову». И Кассиус спасовал. Прекрасно понимая, что умный Листон не станет устраивать драку, за которую ему грозит очередной срок, он все же уехал.

Существует и несколько иное описание этой сцены, которое приводит, например, обозреватель «Sports Illustrated» Уильям Нэк. Согласно этой версии, Листон сам подошел к стоявшему к нему спиной Клею, когда увидел его в известном казино «Тандерберд». Кассиус обернулся, и тогда Листон слегка ударил его в грудь тыльной стороной ладони. «Зачем ты это делаешь, Сании?» – спросил Клей, который выглядел слегка испуганным. «Затем, что уж очень ты свеженький мальчик», – ответил Листон, после чего повернулся и ушел, сказав по пути своему приятелю, который пришел вместе с ним: «Я сломал этого маленького засранца».

В сущности, неважно, что именно там произошло, важно лишь то, что Клей как-то спасовал перед Листоном. Что происходило в его душе после этого фиаско, знает он один, но вскоре Кассиус снова вышел на тропу войны, и как вышел! Многие даже стали высказывать сомнения в его нормальности, и к нему приклеилось слово «псих». Между тем в поведении Клея была своя система, которую тогда мало кто разглядел. Через несколько лет он рассказал, как тщательно был продуман каждый шаг. Цель преследовалась одна: лишить Листона психологической устойчивости и уверенности в себе. Клей знал, что нет человека, которого бы Листон боялся. А как насчет сумасшедшего? Может, именно его Листон будет хоть немного опасаться? Он даже не подозревал, как блестяще попал в точку. Впрочем, до того времени, когда зерно сомнения относительно его нормальности, посеянное в голове Листона, дало ростки, было еще далеко. А пока Клей вместе со своим другом Бундини Брауном, которого часто называли «экспертом по безумию», стал устраивать совершенно немыслимые спектакли.

Кассиус просто перестал давать проход Санни и даже ночью лишал его покоя, устраивая у него под окнами кошачьи концерты. Во время одного.из них потерявший над собой контроль Листон вылетел из дома и сцепился с Клеем. Но на этот раз Кассиус не спасовал. Их вскоре разняли, но, когда растаскивали, взгляд у него был такой же яростный, как и у Санни. Но Листон не обратил внимание на то, что его, похоже, перестают бояться. Он просто не мог себе этого представить.

Внешне Листон оставался самим собой. «Единственное, что меня беспокоит, это как я выну кулак из такого большого рта», – сказал он незадолго до боя, который состоялся 25 февраля 1964 года.

Накануне на взвешивании Клей устроил нечто невообразимое. Он орал как резаный, не переставая угрожал Листону и метался по комнате как безумный. Санни в ответ и глазом не моргнул, а только посмотрел на Кассиуса и показал ему два пальца – по пальцу на каждый раунд, которые, как он полагал, Клей продержится против него. Практически все свидетели этой сцены решили, что Кассиус напуган до смерти. Врач измерил ему давление и пульс, которые, как и следовало ожидать, оказались запредельно высокими, и сказал, что, если он хоть немного не успокоится, бой придется отменить. Клей совладал с собой, и на этом все закончилось.

Через несколько часов к Кассиусу зашел известный спортивный врач Ферди Пачеко, который присутствовал на взвешивании. К его удивлению, Клей был абсолютно спокоен и улыбался как младенец. Не веря своим глазам, Пачеко померил ему давление и пульс, которые оказались 120 на 70 и 54 соответственно. И вдруг до Пачеко, вскоре ставшего пожизненным другом Клея, как откровение дошла мысль, что Листон «никогда не победит этого умного мальчика», как он скажет немного позднее. Ферди был одним из немногих, кто перед этим боем поставил большую сумму денег на Клея, а ставки заключались из расчета 7 к 1 в пользу Листона.

Бой, как всегда, начался с ледяного взгляда Листона. Но уже здесь молодому сопернику удалось то, что не удавалось еще никому. Он отразил страшный, холодный взгляд Санни своим ничуть не менее свирепым. Листон на это внимания не обратил.

Удивиться в тот день очень многим пришлось еще перед! боем. Как уже говорилось, Санни вызывал такой ужас, что многие считали, что он гораздо выше, чем был на самом деле, а здесь! они вдруг увидели, что Клей, чей рост составлял 190 см, был! прилично выше чемпиона и весом примерно равен ему (95,5 кг – у Клея и 98,9 – у Листона).

Перед боем Кассиус, как всегда, в стихотворной форме! предсказал, что нокаутирует Листона в восьмом раунде. Это вызвало смех. Вопрос ставился совсем не так: продержится ли; он до конца хотя бы первого раунда. Однако были и такие, кто верил в Клея. Один из них сказал: «Клей победит, потому что может двигаться назад быстрее, чем Листон вперед».

Именно это Кассиус и принимается делать в первом раунде. Листон за ним не поспевает и все время мажет. Его левый хук постоянно рассекает воздух. Клей время от времени достает его жалящими ударами, пока наконец секунд за 30 до конца раунда не переходит в результативную затяжную атаку, которая, приносит ему победу в раунде.

Ни боксеры, ни рефери не слышат гонга, возвещающего о конце раунда, из-за чего он затягивается еще на несколько секунд. Джо Луис, который вместе с обозревателем Стивом Эллисом комментирует матч в прямом эфире, говорит: «Это лучший раунд, который я видел за долгое время. Мне кажется, Кассиус Клей добился полного преимущества над Санни Листоном в этом раунде». И это говорит большой друг Листона, который перед боем не сомневался в его победе. Правда, Джо всегда славился своей честностью и принципиальностью.

Видимо, Клей потратил слишком много физических и еще больше эмоциональных сил в первом раунде, и поэтому второй выходит несколько скомканным, Листон чуть более активен, но практически все его попытки достать Кассиуса, прежде всего левым хуком, который раз за разом пролетает в считанных сантиметрах, а то и миллиметрах от головы Клея, безуспешны. Когда Санни атакует, Кассиус начинает раскачиваться, как перевернутый маятник, и удары почти все время идут мимо цели. Раунд равный, но при большой симпатии к Листону ему можно отдать в нем победу за чуть большую активность.

Третий раунд становится для Санни катастрофическим. На первой же минуте Клей потрясает его серией ударов и, что еще хуже, наносит сильное рассечение под левым глазом. Листон неудачно контратакует, на что Кассиус отвечает сначала одной атакой, а потом другой. Его не очень сильный, но быстрый правый кросс все время достает Санни. В конце раунда Клей немного устает, и Листон начинает контратаковать, главным образом, левым джебом, но в основном мажет и раунд безоговорочно проигрывает.

В четвертом раунде Листон снова атакует и снова мажет. Клей утекает от него как ртуть. Качая свой маятник, он все время уходит от ударов Санни и время от времени контратакует. Раунд в целом равный, но в конце с Кассиусом что-то происходит, причем ясно, что это не следствие ударов Листона. Санни, может быть, и выигрывает этот раунд, но с минимальным преимуществом. Хотя можно отдать победу и Клею, который наносит Санни еще одно рассечение, теперь уже под правым глазом. В целом, по справедливости, из двух равных раундов, второго и четвертого, один надо было бы отдать Листону.

Клей возвращается в свой угол, и комментатор Эллис спрашивает Джо Луиса: «Ну как, удивляет вас Кассиус Клей?» «Кассиус Клей удивляет весь мир», – отвечает Джо.

Между тем в углу происходит нечто непонятное. Клей усиленно моргает, как будто ему в глаз попала соринка. На лице у него боль и отчаяние. У него явно очень болят глаза, и он плохо видит. Минута отдыха подходит к концу, а он все пытается «выморгать» что-то. Секунданты почти выталкивают его навстречу Листону. Джо Луис говорит, что у Клея что-то не так с глазами, но все, в том числе и Санни, видят это сами.

Листон атакует, но он явно устал. Клей, который по-прежнему мало что видит, либо отступает, либо вяжет ему руки. Иногда он пропускает удары, но на удивление мало, учитывая его состояние. Его феноменальное чувство противника, похоже, хоть и с грехом пополам, но выручает его.

Тем временем в углу разыгрывается своя драма. Бундини Браун обрушивается на Анджело Данди с обвинениями, что тот что-то подмешал в воду, которой протирал лицо Клея. В ответ Данди зачерпывает пригоршней воду и всю ее чуть ли не выливает в свои глаза. Никакого эффекта.

Клей, похоже, как-то приспосабливается к своему положению. Он по-прежнему время от времени пропускает удары, но ни один из них не приходится чисто. Создается впечатление, что зрение к нему вернулось, но он очень устал и ждет гонга, который наконец и раздается.

Шестой раунд начинается, как и третий, активной работой Клея. Секунд через тридцать он наносит отличный правый кросс. Листон вымотан, но сопротивляется. Клей без устали жалит его джебом, а потом атакует сериями. Санни явно работает из последних сил, но все, что ему удается, это нанести последний удар в раунде – усталый левый джеб, который Клей к тому же почти полностью нейтрализует, откинув голову. Листон возвращается в свой угол «походкой» изможденной лошади, отработавшей в поле от зари до зари, а Клей – как молодой жеребец, который завидел невдалеке симпатичную кобылку. Джо Луис говорит: «Листон и его команда очень обеспокоены. Они видят, что у Клея есть ровно столько уверенности в себе, сколько нужно для победы над Санни». А когда минута отдыха подходит к концу, Джо как бы нехотя добавляет: «Клей ведет бой к победе».

Однако теперь что-то малопонятное происходит уже в углу Листона. Он не выходит на седьмой раунд. Кассиус в прыжке взвивается в воздух: он сделал то, во что кроме него самого, Данди, Бундини и Пачеко верило всего несколько человек – победил и стал чемпионом мира.

Бой был прекрасен, но последовавшее за ним, – безобразно. «Я лучшее, что есть в мире!» – завопил Клей. Зал гудел. Никто не понимал, почему Листон не вышел на седьмой раунд. «Начинается бедлам», – сказал комментатор Стив Эллис. Увидев Джо Луиса, Клей заорал: «Подвинься, Джо!» – явно имея в виду место на неком виртуальном троне чемпиона в тяжелом весе всех времен, который до сих пор безраздельно занимал Луис и на который теперь метил Клей. Со временем он по праву займет это место, правда, так до конца и не вытеснив оттуда Джо Луиса, но пока это заявление выглядело наглым и омерзительно хамским. Впрочем, у Клея был зуб на Луиса: перед боем тот слишком безоговорочно предсказывал победу Листона и достаточно неуважительно отзывался о нем. «Посмотрите на меня, – орал Кассиус, – я только что побил Санни Листона, а у меня на лице нет никаких следов!» «Съеште все, что вы говорили обо мне!» – это уже представителям прессы. «Я потряс мир!!!» – а это всему миру, действительно потрясенному, насколько мир может быть потрясен боксерским матчем. Легкие и глотка у Клея были развиты на зависть. «Мне только что исполнилось 22 года, только 22, а я чемпион мира в тяжелом весе... Чемпион мира в тяжелом весе... Я потряса-а-а-ающий! – Клей перекрикивал весь зал. – Я величайший... я величайший... я величайший! – снова и снова повторял он, как будто кто-то с ним спорил. – Я познал Бога, настоящего Бога», – надрывался Кассиус. В тот момент на эту фразу никто не обратил внимания. Среди боксеров много религиозных людей, и они часто воспринимают свою победу как победу добра над злом. Однако, как стало понятно очень скоро, Клей имел в виду не только добро и зло.

«Ты обещал нокаутировать Листона в восьмом, а бой закончился раньше», – сказал Стив Эллис. «Он специально прекратил бой раньше, чтобы я не выглядел таким великим! – проревел Клей на весь зал. И неизвестно к чему тем же благим матом завопил: – Я красивый! Я потряс мир!» В этот момент он выглядел действительно сумасшедшим и небезопасным.

Джо Луиса послали выяснить, что произошло с Листоном, и он тем временем вернулся с известием, что тот травмировал левое плечо – «что-то вроде вывиха». Услышав это, Клей взвился от негодования: «Конечно, вывихнул! А кто бы не вывихнул, если бы весь вечер мазал мимо цели!» Здесь он был, конечно, прав. Самое страшное оружие Листона оказалось против него бессильным.

«Перед боем я сказал тебе, Стив, что разберусь с ним в седьмом раунде! Подтверди это!» – обратился Кассиус к комментатору. «Да, ты сказал это», – ответил Эллис, который хотя и был измотан, но явно получал от всей этой безумной сцены какое-то удовольствие. Видимо, он понял, что Клей его сейчас бесплатно рекламирует.

Но, пожалуй, самые потрясающие воспоминания о том вечере оставил один из величайших тренеров уже прошедшего века – Лу Дува, который в момент, когда все стали расходиться, оказался между Рокки Марчиано и Джо Луисом: «Я поднял глаза и увидел, как Рокки вдруг побежал из зала, как будто собрался потренироваться, – так его вдохновило то, что только что показал этот малыш на ринге. Это было просто невероятно. А потом я увидел, как Джо Луис побежал рядом с ним. Было такое ощущение, что всех нас захватило волшебство этой ночи, и ничто на свете не могло опустить нас на землю». Прав Дува – человек немного взбалмошный и чуть-чуть сумасшедший. В одном из своих последних интервью он сказал, что Лу и Марчиано решили пробежаться потому что были потрясены тем, сколько Клей заработал за этот бой и сколько заработает в следующем. Не очень логичное объяснение, но что еще ожидатьотДувы?

Почти сразу же после боя заговорили о том, что результат матча подтасован, имея в виду прежде всего мафиозные связи! Санни Листона. При ставках 7 к 1, зная результат заранее, можно заработать очень большие деньги. Однако самое тщательное расследование не дало на этот счет никаких результатов. Никаких феноменальных выигрышей ни на официальном, ни на подпольном тотализаторе, о котором полиция знала практически все, зарегистрировано не было.

Затрачено немало журналистских усилий на доказательство; что травма Листона была надуманной. Между тем травму Листон, скорее всего, действительно получил, так как трудно не потянуть мышцу или сухожилие, все время промахиваясь мимо цели длинным левым хуком, выброшенным со всей силой, —: здесь Клей был совершенно прав. Вопреки разлетевшимся по всему миру газетным уткам, никакой врач никогда не опровергал то, что Санни получил во время боя травму левого плеча. Правда, на поверку эта травма оказалась не вывихом, а сильным растяжением плеча и бицепса с разрывом нескольких мышечных волокон в последнем. Другой вопрос: капитулировал Листон из-за травмы или по какой-то иной причине?

На этот счет существуют два мнения. Первое – от подобной травмы боксер действительно может на короткое время потерять способность не то что бить этой рукой, а вообще держать ее на весу, и Листон, оказавшись в такой ситуации, счел за благо сдаться. Другое мнение – травма носила исключительно или почти исключительно дипломатический характер. Листон с сентября 1960 года не проводил на ринге больше шести раундов. Люди из его команды говорили, что в этой встрече он готовился максимум к трем. Силы его явно таяли, что стало совершенно очевидно еще в пятом раунде, когда он не смог догнать наполовину ослепшего Клея, а в шестом дело запахло концом. Джо Луис уже после боя несколько раз на разные лады повторил фразу, которой закончил репортаж о самой встрече: «Клей вел дело к победе». Напомню, это говорил большой друг Санни Листона, не питавший к Кассиусу Клею никаких дружеских чувств. В таких обстоятельствах Листон вполне мог решить, что лучше закончить бой сидя на стуле, чем лежа на полу.

Что до разговоров, что Листон придерживал удары и вообще подозрительно щадил Клея, так это вообще полный бред. Множество раз, как уже говорилось, удары Листона, и прежде всего его знаменитый левый хук, пролетали в считанных сантиметрах, а то и миллиметрах от головы Клея и даже приходились вскользь. Любой боксер скажет, что преднамеренно так филигранно, тем более столько раз, промахнуться невозможно – слишком велик риск попасть в точку.

Что касается малопонятного эпизода в пятом раунде, когда Клей почти ничего не видел, то, согласно официальной версии, ему без всякого злого умысла с чьей бы то ни было стороны в глаза попала едкая вяжущая мазь, которую между раундами втирали в покореженное лицо Листона. Однако в этой истории есть свои странности. Во-первых, Эдди Мэкен и Кливленд Уильяме, дравшиеся с Листоном, и отнюдь не безуспешно, особенно Мэкен, продержавший против него все 12 раундов в 1960 году, после боев с ним говорили, что у них тоже творилось что-то непонятное с глазами, когда они дрались с Санни. Во-вторых, близкий друг Листона Джек Маккинни утверждает, что Джо Поллино, один из тренеров Санни, сознавался ему, что перед четвертым раундом боя с Клеем, когда дело запахло керосином, Листон сам попросил его втереть ему в перчатки едкую вяжущую мазь, что Поллино и сделал. Впрочем, официально эта версия вроде бы никогда не была подтверждена, и уже не будет, так как самого Листона давно нет в живых.

Кстати, в нашей околоспортивной прессе получила хождение совсем уж абсурдная версия, согласно которой Листон выиграл как минимум пять раундов из шести, а Клей вообще ничего, кроме ругани, его атакам противопоставить не мог, и после этого Санни вдруг сдался. Ее авторам стоило бы посмотреть этот бой, прежде чем о нем писать, а уж если лень тратить время, то хотя бы взглянуть на фотографии Клея и Листона после боя. На лице Кассиуса действительно, как он и говорил, нет практически никаких следов, а вот лицо Санни, все в рассечениях, кровоподтеках и шишках, представляет собой настоящее поле битвы. Видно, у Клея была какая-то одному ему ведомая манера выигрывать.

Однако если оставить в стороне подобные курьезные заявления, все же надо сказать, что тогда, в 1964 году, многие люди, в том числе и близкие к боксу, оказались просто не готовы к тому, что непобедимого, как они полагали, Листона одолеет боксер, главным достоинством (или недостатком) которого они считали большой болтливый рот. Но вскоре время всех расставило на свои места – и Клея, и Листона.