Текст книги "Большие чемпионы"

Автор книги: Александр Беленький

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 45 страниц)

Окончательно Тайсон вернулся на ринг 16 января 1999 года в Лас-Вегасе, когда состоялся его бой с южноафриканцем Франсом Ботой. Если кто-то еще сомневался в необоснованности решения Атлетической комиссии штата Невада, то Тайсон сделал все от него зависящее, чтобы как можно скорее убедить их в этом. Словно стараясь доказать врачам комиссии, как они не правы, Тайсон сорвался уже в первом раунде.

На самых последних секундах раунда Тайсон зажал руку Боты под мышкой, пользуясь тем, что перчатка не давала Франсу выдернуть ее оттуда, а стал бить его по голове свободной рукой. Одновременно он распрямил зажатую руку Боты в локте и стал сгибать ее «против хода», уперев свое запястье во внешнюю сторону локтя южноафриканца. Точно так же, как он попытался сделать это с Холифилдом во втором бою до того, как принялся за его ухо. Бота закричал, и, воспользовавшись тем, что уже прозвучал гонг, секунданты Тайсона в полном составе и кто-то из службы безопасности вылетели на ринг и оттащили своего бойца, как разъяренного пса во время собачьих боев. Создалось впечатление, что они были готовы к чему-то подобному в любой момент. Когда в перерыве рефери Ричард Стал пришел в угол к Тайсону, чтобы сделать ему внушение, слушали его в основном секунданты, а Майк сидел с отсутствующим видом.

После боя Бота заявил, что Тайсон хотел сломать ему руку. Когда Железному Майку передали эти слова, он сказал: «Совершенно верно». Видимо, все дело в том, что у него не получилось сломать соперника ни физически, ни психологически, Бота, боксер весьма средний, но опытный и смелый, без особого труда выдержал первый натиск Тайсона и стал набирать очки. Силы в его ударах было немного, но попадал он гораздо чаще Железного Майка. При этом Франс отнюдь не прыгнул выше головы. Он явно хорошо изучил бои Холифилда с Тайсо-ном и лишь повторял действия Эвандера, то есть наносил один-два удара с дистанции, пользуясь преимуществом в росте, и клинчевал. Здесь-то хрупкая психика Тайсона дала сбой. В мозгу что-то «коротнуло», и он потерял контроль над собой.

Во втором раунде Тайсон снова ринулся в атаку, которая для любого боксера, кроме двух-трех, еще пару лет назад закончилась бы нокаутом, но это был уже не прежний Железный Майк. Он мазал, а когда не мазал, удар приходился вскользь. Франс ни разу не был всерьез потрясен его атаками. Это была последняя вспышка, последняя попытка стать собой настоящим, которую предпринял Тайсон в тот вечер. Из первых четырех раундов он проиграл как минимум три, а может, и все четыре.

В пятом раунде прозошло то, что почти всегда происходит со средними бойцами, когда они вдруг начинают бить вчерашних звезд: Бота зарвался. Как рассказывали оба после боя, он все время спрашивал Тайсона: «Это все, что ты можешь?» Нет, не все. Когда Бота пошел в атаку, Майк встретил его великолепным правым кроссом, которым и поставил точку в этом бою. Нокаут. Бота не должен был забывать, с кем имеет дело.

Все, что произошло в пятом раунде, не было случайностью. Более того, этого не могло не произойти. Бота – боксер простой – делал все время одно и то же. Тайсон «просчитал» его, скорее даже на уровне инстинкта, чем мысли, и сделал то, что было нужно.

Публика ревела от восторга на протяжении почти всего боя, а при виде нокаута просто зашлась. Ее любимая бешеная игрушка вернулась. Врачи из Атлетической комиссии штата Невада знали, что делали, когда давали добро на возврат Тайсону лицензии. Правда, интерес к матчу был все-таки несколько меньшим, чем ожидали, но ненамного. А потом произошла еще одна драма.

5 февраля 1999 года. Судья читает приговор. Подсудимый отрешенно смотрит перед собой. Заплаканная жена пытается прорваться к осужденному, на которого через несколько минут наденут наручники. Картина столь же печальная, сколь и обычная для всех стран и континентов.

Дело об избиении двух автмобилистов все-таки довели до конца, и Тайсона приговорили к двум годам тюремного заключения, из которых один он должен был отсидеть, а второй ему дали условно. Но все эти сроки можно скостить в несколько раз за счет «примерного поведения».

Намеренно замалчивая роль телохранителей, адвокаты Тайсона неловко попытались доказать, что, раз Майк не искалечил двух немолодых мужчин, значит, он бил не слишком сильно. Если бы Железный Майк жил в нашей стране, ему бы, наверно, поставили в заслугу и то, что он не заставил пожилого, небогатого человека (один из избитых автомобилистов, Абаль-миек Сауседо, был по профессии медбратом) продавать квартиру за царапину на своей машине. Но в Америке такое великодушие не ценят. Обвинитель Даглас Гэнслер назвал Тайсона «бомбой с часовым механизмом, лежащей у нас в саду». Майку припомнили все то же интервью журналу «Плейбой», в котором он назвал себя «отвратительным человеком» и обещал обязательно взорваться. Многим тогда показалось, что карьера Тайсона на этом и закончится. Стрейший историк бокса Берт Шу-гар сказал тогда о Железном Майке: «Его лучшие дни остались так далеко позади, что их можно увидеть только в зеркало заднего вида». Шугар был, конечно, прав, но дело в том, что интерес и к худшим дням Тайсона был по-прежнему большим, чем к лучшим дням кого угодно другого.

Тайсон отсидел всего три с половиной месяца и 24 мая 1999 года был отпущен за примерное поведение, которое включало в себя разбивание тюремного телевизора о решетку. У каждого свое представление о том, что такое примерное поведение. На тюремных харчах Майка разнесло до 130 килограммов, и ему потребовалось довольно много времени, чтобы прийти в форму.

На этот раз соперника Железному Майку искали долго. Одно из спортивных изданий опубликовало летом 1999 года якобы от имени Тайсона такое объявление: «Требуется тяжеловес, не умеющий бить. Должен падать по приказу. Должен быть готов работать за минимальную плату. Должен быть в очень плохой форме. Хорошие уши не требуются».

Такой тяжеловес нашелся. Собственно, он не был даже настоящим тяжеловесом. Орлин Норрис провел лучшие свои годы в первом тяжелом весе и недолго был чемпионом мира, но даже в той весовой категории он считался «небьющим». К тому же ростом он был еще ниже Тайсона. Раньше Железный Майк таких не брал даже в спарринг-партнеры, но времена изменились.

Перед боем Тайсон, как всегда, страдал от резких перепадов настроения. Корреспонденту «Лос-Анджелес тайме» не повезло (или, наоборот, повезло?) застать его в очень плохом, и окончательно он его испортил Майку тем, что спросил, не пустит ли он в ход зубы во время встречи с Орлином Норрисом. Тайсон в ответ выдал довольно типичную для себя тираду: «Я сделаю это снова, если бой будет проходить как в прошлый раз. Я вижу мир таким, какой он есть. Я не плакса и не нытик. Но меня все отказываются слушать. Никто и никогда не испытывает ко мне ни симпатии, ни жалости, и я плачу им тем, что даю сдачи. Никто за меня драться не будет. Я сам должен себя защищать. Человек имеет право себя защищать, а я никогда в жизни не пасовал».

Но так было не все время. На одну из последних тренировок Тайсона перед боем с Норрисом пригласили журналистов, и многим тогда показалось, что он отдаленно напоминает себя прежнего, правда, только напоминает. Тайсон и сам это сознавал. «Хотел бы я быть таким бойцом, каким, как говорят, я когда-то был», – сказал он. Вообще на этот раз он произвел благоприятное впечатление на гостей. Репортерам удалось увидеть то, чего они не видели давно: улыбающегося Тайсона, который к тому же не лез за словом в карман. Когда один из них спросил, почему он так некрасиво вел себя в последнее время, Майк ответил: «У меня отобрали все средства к существованию. Если бы у тебя отобрали твою журналистику, ты бы, наверно, сидел дома и кропал какие-нибудь садистские историйки». Тайсону зааплодировали, а он засиял, как блин на сковородке. Его ответ так понравился представителям прессы, что они даже позабыли спросить, кто и когда отбирал у него средства к существованию.

Журналисты написали несколько довольно теплых статей о Майке. Возможно, благодаря им обстановка непосредственно перед боем сложилась довольно благодушная, и все надеялись, что на этот раз обойдется без скандала. Надежды, как известно, питают не только юношей, но и старцев. Не надеялся только будущий соперник, Орлин Норрис. Незадолго перед боем он сказал одному журналисту. «Я не думаю, что Тайсон попытается сломать мне руку или укусить. Я ожидаю чего-то другого». «Чего-то столь же грязного?» – спросил журналист. «Да», – ответил Норрис, улыбаясь.

Бой состоялся 23 октября 1999 года в Лас-Вегасе. На первой же минуте боя стало ясно, что шансов на победу у Норриса нет, зато есть все шансы дать Майку возможность выиграть красиво, но не слишком легко. В общем, как раз то, что требовалось в тот момент. До конца раунда оставались считанные секунды, когда противники вдруг сцепились в клинче. Рефери Ричард Стал, стоявший чуть в стороне, пошел их разнимать, когда раздался гонг. Он успел подойти и просунуть руку между боксерами, когда Тайсон, освободившись от захвата, нанес короткий левый боковой, после которого Норрис свалился так, как будто из-под него выдернули его собственные ноги. При этом, падая, он неловко подогнул колено. Рефери разозлился на Тайсона и сказал ему что-то резкое, потом направился в его угол и сказал, что снимает с Майка два очка. Орлин тем временем встал и легкой походкой направился в свой угол.

Минута перерыва истекла. Тайсон направился к центру ринга, а Норрис почему-то остался сидеть в своем углу, безучастно глядя по сторонам. В принципе Тайсон находился на милости Норриса, так как в случае его невыхода на второй раунд, судьи должны были бы дисквалифицировать Майка. Норрис и не вышел. К нему подошел врач, который, посветив ему фонариком в глаза, затем почему-то сосредоточил все внимание на его ноге. Чуть позже оказалось, что, падая, Норрис очень неудачно подвернул колено и сейчас не мог даже встать. Однако Тайсон в травму Норриса не поверил. Чуть позже он сказал: «Он, наверно, поранил колено, когда садился на табуретку».

Обстановка все больше нагнеталась, и в ожидании беспорядков к рингу направились здоровенные секьюрити, из которых можно было бы набрать роту почетного караула. К счастью, опасения не подтвердились. Наконец судьи собрались с духом и вынесли свое решение. No contest, то есть бой как бы объявили несостоявшимся.

После боя у Железного Майка оказалось на удивление мало защитников. Лэрри Мерчент, выразив общее мнение, спросил исполнительного директора Атлетической комиссии штата Невада Марка Ратнера: когда же чиновники от бокса начнут относиться к Тайсону так же, как к любому другому боксеру? Действительно, любого другого в такой ситуации просто бы дисквалифицировали, не вдаваясь в подробности. Ратнер от ответа уклонился.

Картина возвращения Железного Майка.складывалась неважная: два скандальных боя и тюремное заключение между ними. К тому же бои все-таки не вызвали того интереса, которого от них ждали. Лас-Вегас устал от Тайсона с его закидонами, и Майк был объявлен здесь персоной нон грата, то есть ему сказали, что в ближайшее время проводить бои он тут не будет. В ответ на это Тайсон решил больше не проводить бои не только в Неваде, но и вообще в Америке. Не знаю, было ли это решение спонтанным и кому оно вообще принадлежало, но, как показали дальнейшие события, это был по-настоящему мудрый шаг.

В следующий раз Майк всплыл в Англии в январе 2000 года. Время выбрано оптимально для того, чтобы показать всем и каждому, кто в боксе хозяин, хотя вряд ли это было целью Тайсона. Леннокс Льюис всего два месяца назад стал абсолютным чемпионом мира, а на его родине Тайсона встречали как национального героя. Старшее поколение журналистов тут же написало, что ничего подобного не видело со времен «Битлз». Признание, которого Льюис долго добивался, но так и не добился, теперь падало на голову Железного Майка даром, как манна небесная. Тайсон совершенно разомлел и стал говорить каждому репортеру, что, если бы мог, навсегда бы остался в Великобритании, а не жил в этой грубой и враждебной по отношению к нему Америке, где его травят как собаку.

Тем временем встречное движение нарастало и в США. Вся страна от океана до океана и от Аляски до Флориды отчаянно заскучала по нему и даже приревновала к Великобритании, как брошенная подруга. Другому в США никогда бы не простили таких слов в адрес звезднополосатой родины, но вместо этого здесь, изнемогая от тоски по своей любимой игрушке, стали проклинать чистоплюев из Атлетической комиссии штата Невада, которые запретили Тайсону проводить бои в Лас-Вегасе, а Тайсону сказали что-то вроде: «Вернись, я все прощу». Итог этим настроениям подвел известный комментатор телеканала ESPN Тим Грэм: «У меня остался только один вопрос: «Майк, когда же ты вернешься?»

Строго говоря, Тайсон приехал в Англию драться, но об этом почти забыли. 29 января он должен был встретиться в Манчестере с местным боксером Джулиусом Фрэнсисом, о котором в Америке не знали ничего, а в Великобритании почти ничего. По крайней мере, широкая публика. Если бы Льюис когда бы то ни было выбрал себе такого противника, его смешали бы с грязью и американцы, и соотечественники, а Тайсону можно все. Более того, за бой с боксером, который вряд ли входил в первую пятидесятку тяжеловесов, он должен был получить 12 миллионов долларов, то есть на 3 миллиона меньше, чём Льюис и Холифилд получили за бой друг с другом. Как говорят в рекламе, почувствуйте разницу. Организовавший матч британский промоутер Фрэнк Уоррен сокрушался, что не решился провести его на каком-нибудь стотысячном футбольном стадионе, но даже он не мог представить себе масштаб истерии, которой Железный Майк был окружен в Великобритании.

В свою очередь Фрэнсис просто жаждал быть избитым. За поражение он должен был получить около полумиллиона долларов, что было ненамного меньше его суммарного гонорара за все его 28 профессиональных боев, проведенных ранее. Фрэнсис оказался дошлым малым и без устали предлагал себя различным компаниям в рекламных целях. За 20 тысяч фунтов он разместил рекламу газеты «Daily Mirror» на подошвах своих боксерок, а за несколько дней до боя то ли в шутку, то ли всерьез предлагал разместить какую-нибудь рекламу и на своей макушке.

В Англии была только одна группа недовольных приездом Тайсона – местные феминистки. Тайсон в ответ походя обозвал их «разочарованными женщинами, которые хотят быть мужиками», что местное мужское население, внешне соблюдающее нормы политкорректное™, встретило дружным гыгыка-ньем: Тайсон сказал то, что они сказать не посмели.

В этой благостной обстановке Железного Майка, как обычно, потянуло в магазин, но не за бутылкой, а за дорогими игрушками. После долгих жалоб всем в Великобритании на то, как много он всем кругом должен, Майк выложил 1 миллион за формулический болид «Макларен» и 1,6 миллиона за бриллиантовый набор, из тех, которые в Англии держат специально для арабских нефтяных королей и особенно их деток-мажоров. Он состоял из часов, о которых даже нельзя было сказать, что они «усыпаны бриллиантами», так как казалось, что они просто из бриллиантов сделаны, толстого, как унитазная цепь, бриллиантового браслета, и еще более толстого бриллиантового ошейника, который язык не поворачивался назвать ожерельем.

Самым незначительным эпизодом в набеге Тайсона на Альбион был его бой с Джулиусом Фрэнсисом. Первые две минуты первого раунда Джулиус честно посопротивлялся, а на третьей произошло то, чего с нетерпением ожидало руководство газеты «Daily Mirror»: после короткой трехударной серии Фрэнсис оказался на полу и встал только на счет «девять», возможно отрабатывая рекламное время. До конца раунда он успел побывать в нокдауне еще раз и поднялся уже после гонга. Не было никаких сомнений, что второй раунд станет последним в этом бою. Он и стал. Трех нокдаунов за одну минуту хватило и Фрэнсису, и рефери, который остановил встречу, даже не открывая счет, после того как британец в пятый раз рухнул на пол и показал свои подошвы всему миру. По-моему, «Daily Mirror» следовало бы выплатить ему надбавку за такой ударный и самоотверженный труд.

Пока он был в Великобритании, Тайсона не раз спрашивали, проведет ли он бой с Ленноксом Льюисом, на что Железный Майк неизменно отвечал, что обязательно, но не сейчас. Пока ему нужно набрать форму.

Свой следующий бой Тайсон снова провел в Великобритании, и снова повеселился от души. Это произошло в июне 2000 года. Но если его предыдущий визит носил подчеркнуто мирный характер, то второй прошел в лучших традициях.

Началось все с драки с промоутером Фрэнком Уорреном. О результатах поединка британские таблоиды писали, что Тайсон своротил Уоррену скулу, сломал три ребра и угрожал выбросить его из окна седьмого этажа. Уоррен не пришел на пресс-конференцию, состоявшуюся в Глазго, так как задержался в Лондоне, готовя исковые заявления против газет, опубликовавших статьи о его избиении. Позже он появился на матче. Таблоиды, конечно, преувеличили, но, видимо, не наврали все от начала до конца. Вид у Уоррена был на редкость грустный, а один глаз совершенно затек кровью.

О содержании конфликта с промоутером известно очень хорошо, и эта информация подтверждена документально. Во время своего предыдущего приезда в Великобританию, который, если бы не такое незначительное событие, как бой с Джулиусом Фрэнсисом, можно было бы назвать просто шоп-туром, Железный Майк не заплатил известному лондонскому ювелиру Лоренсу Граффу 630 тысяч долларов за что-то из своего бриллиантового набора. Предположительно он полагал, что заплатить должен Уоррен не то из гонорара за бой, не то из собственного кармана. Почему – загадка. Графф обратился к Уоррену, тот платить отказался. Тогда ювелир подал в суд на Тайсона.

Когда Майк приехал в Англию, Уоррен обратился к нему и... Подробностей поединка мы никогда не узнаем. Мы знаем только о последствиях – Фрэнк Уоррен навсегда отказался вести какие бы то ни было дела с Майком Тайсоном и долгое время даже не любил, когда упоминалось его имя. А еще говорят, что промоутеры ради денег готовы на все. Не на все.

Вообще в тот раз настроение у Тайсона было самое скверное. Из Филадельфии к нему вызвали известного мечмейкера

Берта Уотсона, с которым я немного знаком. Он рассказывал, что до боя ему так толком и не удалось поговорить с Железным Майком, так как все сношения с ним осуществлялись посредством записочек, которые подсовывали под дверь.

24 июня 2000 года на стадионе в шотландском городе Глазго разбушевались сразу два природных катаклизма – чудовищный ливень и Майк Тайсон, сначала один, потом другой. Ливень почти прекратился непосредственно перед выходом Тай-сона на ринг. Видимо, стихии просто уважают друг друга. Отсыревшие зрители, сидевшие под дождем все предварительные бои, робко высунули носы из-под клеенок и приготовились смотреть главное действо. Майк Тайсон и его противник, весьма приличный американский тяжеловес Лу Саварезе, вышли на ринг. Оба выглядели очень неплохо. Тайсон был совершенно расслаблен, а Саварезе по крайней мере не выглядел испуганным.

Ударил гонг. Боксеры сделали всего несколько шагов по рингу, когда Тайсон нанес свой первый удар: довольно безвредный джеб. Но почти тут же за ним последовал чудовищный левый хук на скачке. Он пришелся по защите, то есть на подставленную перчатку, но пробил ее и обрушился на голову Саварезе повыше правого виска. Саварезе рухнул на настил и еще проехался по нему. Ему, кстати, повезло, что он упал так быстро. В противном случае мощнейшим ударом справа, посланным вдогонку, Тайсон просто оторвал бы ему голову, а так он пролетел над целью.

Было ясно, что бойдля Саварезе практически уже закончен, хотя он и поднялся до того, как рефери закончил счет. Тайсон тут же продолжил атаку и обрушил на бедную голову Саварезе еще град ударов, самым сильным из которых был опять левый хук, пришедшийся теперь точно в челюсть. Как ни странно, но на этот раз Саварезе, хотя практически не оказывал никакого сопротивления, не упал. Рефери принял правильное решение остановить встречу, но не тут-то было. Арбитр как-то бочком влез между сражавшимися боксерами, явно опасаясь за собственную безопасность. Тайсон проигнорировал его телодвижения и продолжил атаку. Зажатый между боксерами, как кусок ветчины между двумя кусками хлеба, рефери робко гнул свою линию, когда запутался у них между ногами. Тайсон в это время наносил очередной удар и внутренней стороной локтя слегка задел потерявшего равновесие рефери, который упал, в отличие от устоявшего на ногах Саварезе. Казалось, что Лу слегка очухался, воспользовавшись тем, что судья помешал Тайсо-ну завершить атаку. Однако вскочивший на ноги рефери, к неудовольствию Лу, бой остановил. С момента его начала прошло всего 38 секунд.

На пресс-конференцию ни тот, ни другой не пришли, но сразу после боя Тайсон ответил на несколько вопросов или, скорее, выступил с программным заявлением. «Я самый безжалостный и жестокий чемпион в истории. Я Санни Листон и Джек Дэмпси в одном лице. Никто не может со мной сравниться», – сказал Железный Майк. Когда его спросили о Ленноксе Льюисе, Тайсон сказал, видимо обращаясь к духу Льюиса за неимением его самого: «Я хочу получить твое сердце. Я хочу съесть твоих детей. – После чего последовало несколько неожиданное продолжение. – Я проржавел, – признал Железный Майк, – и пока не готов к встрече с Льюисом. Но когда подготовлюсь, он ничего со мной не сможет сделать. Я его просто уничтожу. Я вырву у него из груди сердце и заставлю его съесть». Кажется, даже у древних ацтеков не было ничего подобного. И последнее по поводу того боя: Британское контрольное боксерское управление оштрафовало Тайсона на 187 500 долларов за то, что он опрокинул рефери. Правда, неизвестно, заплатил ли их Тайсон.

2000 год вышел для Железного Майка боевым. До его окончания он успел провести еще один бой, но на этот раз, хоть Тайсон и одержал полную победу, главным героем стал не он, а его противник. Это при том, что Железный Майк вернулся на родину и впервые после годичного перерыва провел бой в США. И вовсе не потому, что его противник показал в поражении совершенно героический характер. Как раз наоборот. Просто если ты проиграешь каким-нибудь совсем уж жалким образом, ты имеешь шанс стать заметным. Противник Тайсона проиграл так, что его невозможно было не заметить.