Текст книги "Битва рассказов. 2013"

Автор книги: Александр Чубарьян

Соавторы: Ирина Баранова,Ксения Власова,Степан Потапов,Григорий Гончарук,Семен Травников,Егор Жигулин,Илья Кирюхин,Назар Вотчинников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

Глава четвертая
Город без названия

Анатолия Орлова называют Павлом Дуровым, владельцем странного города, нуждающегося в защите. Времени, чтобы задавать вопросы, у него нет.

Ворота медленно и со скрипом закрылись за моей спиной. Лязгнул замок. Я осмотрелся.

Передо мной проходила широкая асфальтовая дорога, с рытвинами и колдобинами. Сразу за дорогой я рассмотрел небольшие постройки из дерева и листового железа. Сараи и халабуды, едва-едва освещённые слабыми электрическими лампочками. Кое-где вместо лампочек горели обычные факелы.

Справа от ворот стояла небольшая будка, похожая на телефонную. Возле будки дымился мангал. Рядом с ним топтался мужчина лет сорока, в рваном военном кителе, кроксах и полосатых адидасовских штанах.

На мангале ничего не было, но запах жареного мяса всё ещё витал в воздухе. Впрочем, еда мне сейчас была нужна меньше всего.

– Здравствуйте, Павел Дуров, – сказал мужчина, слегка склонив голову. – С возвращением.

Никакого акцента, чистейшая русская речь.

– Дайте воды, – прохрипел я, с трудом выговаривая слова.

Мужчина исчез за углом одной из построек, вскоре вернулся с фляжкой какой-то мутной и тёплой жидкости. Я вылакал её почти всю, прежде чем почувствовал, что она воняет тиной. А пока я пил, мужчина сказал следующее:

– За время вашего отсутствия обучено шестнадцать ополченцев и двадцать водителей грузовиков. Наши потери за время вашего отсутствия составили шестнадцать ополченцев и двадцать грузовиков.

У него был ужасно занудный голос, похожий на бормашину или утреннюю соседскую дрель.

– Что это за место? – хрипло спросил я, возвращая фляжку.

– Провинция Великого Гарпанга, – ответил мужчина. – Город без названия.

– Это Московская область?

Мужчина удивлённо посмотрел на меня:

– Кхм… Простите, а что такое Московская область?

Я бы подумал, что он издевается, но обстановка для этого была не самая подходящая. Скорее, я чувствовал себя посетителем психиатрической клиники.

– А вы кто? – спросил я.

Мужчина на мгновение смутился, потом стал по стойке смирно, щёлкнул подошвами кроксов и отчеканил:

– Андрей Гумилёв, мэр города без названия.

– А это что? – спросил я, обведя вокруг рукой.

– Военный гарнизон города без названия, – так же бодро ответил Гумилёв.

– Что значит город без названия? – спросил я. – Это как?

Гумилёв развёл руками и вздохнул:

– Прежний владелец так и не придумал ему названия.

– Ах, владелец, – повторил за ним я. – Угу. Прежний. А сейчас кто владелец города?

– Вы, Павел Дуров. Вы новый владелец.

Он не шутил. Говорил серьёзно, и даже с искренним почтением. Но каждый его ответ рождал кучу новых вопросов. В моей голове стал потихоньку образовываться хаос.

– Прошу прощения за то, что называю вас Павлом Дуровым, но прежний владелец часто менял имена, и это имя было последним. Если вы желаете сменить имя…

– И где старый владелец? – перебил его я.

– Не могу знать, я не слежу за внешней политикой. – ответил Гумилёв. – Вероятнее всего, прежний Павел Дуров сменил имя, но возможно, просто сгинул в пустыне. Если вы хотите сменить имя…

– Я хочу понять, что тут происходит, – я шагнул вперёд, посмотрел по сторонам. – Это Кубань? Это Россия?

Вокруг ни души. Город, напоминающий бразильские фавелы, казался вымершим. Только тусклые электрически лампочки и смоляные факела, кое-как освещавшие улицы, бросали отблески света при дуновении ветра.

– Что это за страна? – спросил я. И заорал, не выдержав. – What country is it?!

– Простите, Павел Дуров, но я вас не понимаю, – ответил Гумилёв.

Я стоял с открытым ртом и пытался сообразить, что мне делать в этой ситуации. Мысли мои прервала сирена, её внезапный и тревожный вой, хоть и не очень громкий, заставил меня подпрыгнуть на месте.

– Приближается стадо безумцев, – произнёс механический голос. – Оценочная мощность десять «ка», вожак отсутствует. Расстояние до внешнего периметра обороны пятьсот метров. Возможна угроза нападения.

Гумилёв посмотрел на меня. Я посмотрел на Гумилёва. Так мы стояли и глазели друг на друга, под продолжавшийся вой сирены, довольно долго. Пока голос снова не произнёс:

– Расстояние до внешнего периметра обороны четыреста пятьдесят метров. Угроза нападения.

– Что происходит? – спросил я.

– Безумцы, – ответил Гумилёв. – Расплодилось их последнее время. Большое стадо идёт. Нападут на город.

Механический голос сообщил, что безумцы двигаются в направлении города, и расстояние между ними и нами сократилось до четырёхсот метров.

Я посмотрел на ворота. Они, конечно, были большими и крепкими, для одного человека. И даже для двоих. Но не более. Трёх-четырёх человек достаточно, чтобы выломать забор и ворваться сюда.

А к городу приближалось большое стадо. Десять чего-то там.

Я спросил, собирается ли Гумилёв что-то предпринимать в связи с этим. Он ведь мэр, если я его правильно понял.

И тут выяснилось, что мэр ждёт моих распоряжений. Оказывается, это я, как владелец города, должен принимать все решения о дальнейших действиях. А мэр… что мэр. Он хозяйственник.

Выбор у меня был невелик. Либо прятаться в штабе, либо использовать оборонный комплекс для защиты города.

– Достаточно отдать приказ, – подсказал Гумилёв. – И город активирует оборону.

Тем временем безумцы уже приблизились на триста метров. Времени совсем не оставалось.

– Активировать оборону! – скомандовал я, не вдаваясь более в подробности.

– Доступна активация бункеров и баррикад, – услужливо сообщил Гумилёв. – Рекомендую использовать баррикады.

– Активировать баррикады! – заорал я.

– Начато возведение баррикад, – сообщил механический голос. – Расчётное время готовности двадцать восемь минут, – и тут же добавил, как мне показалось, со злорадством, что расстояние сократилось до двухсот метров.

– Мы что, не успеем? – спросил я.

И стал осматриваться в поисках укрытия, потому что, как мне уже казалось, сквозь вой сирены я различал гул безумной толпы.

– Можно использовать ускорители, – сказал Гумилёв. – У нас есть небольшой запас изу…

– Давайте! Конечно! – крикнул я. – Использовать ускорители!

– Баррикады построены и активированы, – сообщил механический голос.

– Желаете посмотреть, как работает оборона города? – спросил Гумилёв.

– А это не опасно? – на всякий случай спросил я.

– О, нет, наших баррикад достаточно, чтобы остановить это стадо. Прошу за мной. Вас ждёт незабываемое и крайне весёлое зрелище.

Мы поднялись на деревянную площадку небольшой смотровой башни, возвышавшейся над стеной. По верху стены тянулась ржавая колючая проволока, её щетину в некоторых местах украшали клочки одежды.

Отсюда должен был открываться хороший вид на пустыню, но в кромешной тьме невозможно было рассмотреть даже землю под нами, метрах в десяти.

На башне оказался прожектор. Хороший, мощный прожектор. Гумилёв включил его, и пространство перед стеной стало освещённым не хуже, чем на стадионе.

Широкая дорога, ведущая к воротам, вся была усеяна жуткими конструкциями из арматуры, балок, и железных листов. Судя по всему, это и были только что построенные баррикады.

Конструкции двигались. Образовывая сначала цепи, а потом лабиринты из ограды с остро отточенными металлическими шипами, торчащими в разные стороны. Это напоминало колючую проволоку гигантских размеров.

– А кто их двигает? – спросил я.

– Город, – ответил Гумилёв. – Для оборонительных войск не нужны командиры.

Я хотел задать очередной вопрос, но замер, услышав медленно нарастающий гул. Он прорывался через воющую до сих пор сирену, он приближался и он был мне знаком.

Потом я увидел безумцев. Не знаю, сколько их было, мне показалось, что всего их было не меньше тысячи. Может быть, даже и больше. Лавина из человеческих тел стремилась к воротам города, даже не пытаясь как-то осторожно перебраться через препятствия на пути.

Безумцы бежали по дороге, врезались в баррикады, натыкались на прутья и повисали там, бездыханными. Следующие взбирались по их телам, чтобы тоже наткнуться на шипы, повиснуть на них, подёргаться и сдохнуть. И при этом они кричали – от боли, от ярости, наверное, ещё от чего-то.

Я не мог смотреть на такую бойню и отвернулся, едва началось это кровавое месиво. Вопли обезумевших людей, убивающих самих себя, ещё долго стояли в моих ушах, даже после того, как всё закончилось.

На удивление, быстро. Не знаю, может быть, минута, две… и я, очнувшись от мыслей, осознал, что стою в полной тишине. Не было слышно не единого стона, ни единого крика. Будто невидимый звукорежиссёр отключил озвучку, и теперь нам предстояло немое кино.

Я повернулся, чтобы посмотреть на итог битвы, и меня едва не вывернуло наизнанку.

В свете прожектора гора трупов, висящая на штырях баррикад, выглядела ужасно. Кровь, кишки, части тел… бррр!

Тем не менее, самой первой моей мыслью было сожаление об отсутствии фотоаппарата. Такие фотографии с тэгом «18+» могли собрать немало лайков в инстаграме – это было моей второй мыслью.

И только третья мысль заставила меня опомниться и расставить приоритеты в желаниях и сожалениях.

– Вы победили! – торжественно произнёс Гумилёв. – Поздравляю! Не желаете ли отметить свою первую победу?

– Здесь есть телефон или интернет? – спросил я.

– Простите, – у Гумилёва был такой вид, словно он не понимал, о чём я спросил. – Боюсь, что нет.

– Ладно. А карта мира или глобус есть? Ты можешь показать, где мы находимся?

– В штабе есть карта провинции, – сказал Гумилёв. – Мы можем там и побеседовать, если у вас есть вопросы.

– Если у меня есть вопросы?

– Да. Может быть, вам что-то непонятно. Я могу рассказать и подсказать.

Я ещё раз посмотрел на кучу тел, повисших на баррикадах. Кажется, там снова началось движение. Невидимая рука города стала раздвигать металлические сооружения в разные стороны. Шипы втягивались внутрь, тела с омерзительным чавканьем сваливались на землю, и кажется, куда-то проваливались.

– …могите… – вдруг послышалось мне. Я прислушался.

– По-мо-ги-те…

– Слышал? – я повернулся к Гумилёву.

– Недобитый безумец, – процедил Гумилёв. – Такое иногда бывает после атак.

– Я думал, они только мычат, – сказал я.

– Вожаки стада могут произносить отдельные слова. Если мы пройдём в штаб, я смогу вам рассказать о них всё, что знаю. Пожалуйста, прошу за мной.

Гумилёв выключил прожектор, и почти в полной темноте мы стали спускаться со стены по скрипящей лестнице.

Мне почему-то показалось, что он торопится увести меня отсюда. Но в тот момент я не придал этому значения.

Глава пятая
Анатолий Толян

Анатолий Орлов пытается заставить Гумилёва вспомнить своё прошлое, чтобы выяснить, где он находится и как ему вернуться домой. Тем временем на горизонте событий появляются первые соседи.

Когда мы спустились со стены и направились к постройкам, я спросил у Гумилёва:

– Здесь есть ещё люди, кроме нас?

– Есть несколько строителей, они с семьями живут в промышленном квартале. – Гумилёв махнул рукой куда-то в сторону построек. – Люди приходят, уходят. Вообще жителей немного, город-то маленький, его отстраивать надо. Может, прикажете построить дом? Чем больше домов, тем больше семей. Чем больше семей, тем больше жителей в городе. Когда много жителей, в городе просыпается жизнь…

Его немного унылый и равнодушный тон внезапно вывел меня из себя. Я и так еле держался, после жуткого зрелища с безумцами, и предыдущими приключениями.

– Слушай, ты! – крикнул я, схватив Гумилёва за плечо и разворачивая к себе. – Меня не интересует этот город. Я хочу понять, что происходит, как я сюда попал, и самое главное, как мне вернуться домой! Я не хочу идти ни в какой штаб! Я не хочу строить дом! Я хочу поговорить с кем-то, кто сможет объяснить мне, что здесь происходит!

Я уже почти орал, я едва не сорвал голос, и мне потребовалась пауза, чтобы перевести дух. В это время Гумилёв спокойно сказал:

– Поговорить здесь вы сможете только со мной.

– Как это? – спросил я, уже успокоившись. – Ты же сказал, что в городе есть жители.

– Да, жители есть, но они… как бы это сказать… вот, кстати…

Навстречу нам шли трое мужчин. Один был в грязной робе, на голове у него находилась каска с фонариком, а в руках он держал кирку. Второй тоже был в каске, в рваном комбинезоне и с толстым мотком электрического провода в руке. У третьего из одежды были только шорты и сланцы, в руке он держал топор с длинной рукоятью. Заметив нас, они прижались к стене, став по стойке смирно.

– Представители рабочего класса. – сказал Гумилёв, когда мы подошли к ним. – Шахтёр, электрик и лесоруб. Ещё есть повар, но он сейчас на ферме, работает. А эти бездельничают, покуда шахта, станция и лесопилка не функционируют.

– Здрасьте, – сказал я, но рабочие молчали и не двигались. – Вы можете сказать, что это за город и где мы находимся? Эй! Вы меня понимаете? Do you speak english? Deutch? France? [27] 27
  Вы говорите (понимаете) на английском? Немецком? Французском?


[Закрыть]Тинь-тянь-хуань, вашу мать!

Рабочие напоминали каменных истуканов, смотрели перед собой и молчали.

– Бесполезно, – сказал Гумилёв. – Они не разговаривают. Вообще.

– Почему? – спросил я.

– Они же рабочие. Пролетариат. Зачем им разговаривать? Их жёны, дети, тоже все молчат. С самого рождения. Это не только в нашем городе, но и в других городах.

– У кого-нибудь из вас есть телефон? – спросил я, обращаясь к рабочим. – Вы можете позвонить в полицию? Это вообще что за страна?!

Рабочие не шевелились. Ни единого движения, никаких эмоций.

– Городу нужен карьер, – внезапно сказал Гумилёв.

– Какой ещё карьер? – спросил я машинально.

Гумилёв что-то говорил про железо, необходимое для дальнейшего развития. О том, что работает только ферма, обеспечивая город едой, потому что это было единственное, что построил предыдущий владелец… Что-то про то, что одной едой сыт не будешь.

Но я ничего этого не слышал. Его голос шёл фоном к моим мыслям, как радиоприёмник в машине.

Я смотрел на перегоревшую электрическую лампочку, болтавшуюся на проводе в тусклом свете смоляного факела. И думал о том, что я нахожусь не на Кубани. И не в Северной Америке. И, может быть, самый главный вопрос даже не в том, ГДЕ я нахожусь, а в том, КОГДА я нахожусь.

Наверное, мне не скоро придётся вернуться домой.

– Ладно, – кивнул я Гумилёву. – Показывай, где тут штаб.

Едва мы отошли от рабочих, те словно оттаяли, и продолжили свой путь, как ни в чём не бывало. Я несколько раз обернулся и посмотрел им вслед, прежде чем они растворились во тьме.

– На восточной окраине города есть карьер, – сказал Гумилёв. – Если там построить железодобывающую станцию, то у нас появится железо. Вам достаточно лишь отдать приказ, и карьер заработает.

Если мне всё равно, будет ли на восточной окраине города работать карьер, а мэр города очень этого желает, то так тому и быть, подумал я. И сказал:

– Хорошо. Приказываю включить карьер. Ну или как там…

– Начато строительство карьера, – произнёс механический голос. – Расчётное время окончания строительства две минуты.

– Так быстро? – удивился я.

– Первый уровень возводится очень быстро, – ответил Гумилёв и махнул в сторону одного из строений. – А вот и наш штаб.

Штаб отличался от остальных построек чуть большим размером и наличием крыльца с четырьмя ужасными ступеньками.

Ступеньки скрипели, пока мы поднимались. В такт им механический голос равнодушно сообщил об окончании строительства карьера. Когда мы уже входили внутрь, я услышал топот ног на улице и обернулся. Мимо штаба на всех парах пробежал рабочий-шахтёр, примерно в том направлении, откуда пришёл.

– Город начал получать железо, – радостно сказал Гумилёв и сделал приглашающий жест. – Пожалуйста, проходите, Павел Дуров.

Внутри нас ждали фанерные стены, коптящий светильник и ящики вместо мебели. На стене висел старенький монитор, на экране постоянно мелькали цифры и графики, но я не стал акцентировать на этом своё внимание.

– Где карта? – спросил я.

– Секунду. – Гумилёв подошёл к монитору, покрутил какое-то колёсико, на экране появилась картинка, изображавшая немного не то, что я ожидал увидеть.

Горы, леса, озёра, какие-то строения. Ни материков, ни стран, ни городов.

– Это наш город! – Гумилёв ткнул пальцем в центр монитора, в изображение небольшого домика. – А вокруг наша провинция.

– А дальше? – спросил я. – Что на юге, на севере?

– Я там не был, – ответил Гумилёв.

– А где ты был? Так, ладно! Давай с самого начала.

Я сел на ближайший ящик, и начал задавать вопросы.

Сперва я попытался выяснить историю этого города. Откуда он взялся, кто построил эти сараи, почему вокруг на тысячи километров выжженная пустыня, в которой бродят спятившие люди. Гумилёв ответил, что так было всегда, и так везде. В пустыне царствовал вирус бешенства, превращающий людей в обезумевших животных. Счастливчики, избежавшие столь печальной участи, объединялись, строили поселения и форты, в конце концов становившиеся городами.

Тогда я попросил его рассказать свою историю. Когда он родился, где, как сюда попал.

И тут началось самое интересное.

Всю свою жизнь, сколько себя Гумилёв помнил, он прожил здесь. Убивал безумцев, обитавших в пустыне с незапамятных времён. Командовал рабочими и строителями. Выполнял распоряжения основателя и владельца города, назвавшегося сначала Мегамозгом, потом Великим Магистром, а потом Павлом Дуровым.

Прежний владелец города большую часть времени проводил вне его стен. За гарнизоном он почти не следил, и лишь благодаря Гумилёву в городе сохранились признаки жизни.

Мой собеседник ударился было в воспоминания, но я его прервал, и спросил, сколько ему лет.

Гумилёв не смог ответить на этот вопрос. Он не знал, где родился, и кто были его родители. Не помнил своего детства и своей юности. У него никогда не было друзей. Сколько себя помнил, он всегда был один и всегда – в городе без названия.

История всей жизни этого немолодого мужчины выглядела так, словно однажды он проснулся в одном из сараев, и приступил к обязанностям командира гарнизона, как ни в чём не бывало.

– Ваш предшественник назначил меня мэром города, и теперь я отвечаю за строительство, добычу ресурсов…

– Подожди! – перебил я его. – Расскажи ещё раз, с самого начала. У тебя были родители? Детство помнишь своё? До того, как ты проснулся в штабе.

Гумилёв с нескрываемой печалью на лице мотал головой, и разводил руками. Тёр виски, морщил лоб. Я не мог понять, правду он говорил, или притворялся, что ничего не помнил.

– А юность? Тоже не помнишь? Ты же не всегда был такой? Сколько тебе лет? У тебя семья была? Жена, дети…

Гримаса отчаяния внезапно исказила лицо Гумилёва.

– Хватит! – заорал он, вскакивая с места. – Я не помню!

И тут же, схватившись рукой за сердце, даже не присел, а рухнул обратно, издав стон.

– Эй, эй! – обеспокоился я. – Спокойно, не умирай!

Гумилёв не умер. Хотя и побледнел быстро, но так же быстро его отпустило. Он вытер рукавом пот со лба, и пробормотал:

– Простите, Павел Дуров.

– Я не… Всё в порядке? – спросил я, решив не спорить пока насчет имени.

– Да. Я не должен был повышать на вас голос.

– Да ладно, – отмахнулся я. – Любой бы нервничал, если бы ничего не помнил. У вас тут кофе есть?

– Конечно. Я сейчас сделаю.

Под видом кофе Гумилёв приготовил какую-то коричневую бурду. Лучше, чем ничего.

Пока пили кофе, я честно рассказал Гумилёву свою историю. Историю журналиста, оказавшегося в центре международного заговора спецслужб и наркокартелей, похищенного средь бела дня на оживлённой московской улице, очнувшегося в неведомом месте, в совершенно чужом мире.

Гумилёв сказал, что никогда не слышал ничего подобного. Ни про город под названием Москва, ни про улицу Большую Дмитровку. Вот только когда я упомянул о том, что работаю в редакции «Взгляда», показалось, что он наморщил лоб, словно услышал что-то знакомое. Но… уже в следующую секунду снова помотал головой. А потом, поколебавшись, предложил:

– Может быть, вы придумаете этому городу название?

– Любое? – уточнил я.

– Что-нибудь, отвечающее вашим вкусам и идеалам.

– Москва, – предложил я. – Пусть этот город называется Москва. А провинция – Московская область.

Оказалось, что давать названия провинциям могли только владельцы провинций – по факту, владельцы самых сильных армий.

– А у нас слабая армия? – спросил я.

– У нас вообще нет армии, – ответил Гумилёв и предложил мне поужинать.

Я почувствовал голод сразу после того, как он задал этот вопрос. И сказал, что да, хочу есть. Я рассчитывал на кусок жареного мяса, чей запах до сих пор помнил мой нос, но Андрей Гумилёв принёс мне жестяную банку с тушёными бобами. На банке был рисунок, изображающий бобы, больше там ничего не было, ни надписей, ни маркировок изготовителя.

Пока я расправлялся с бобами, Гумилёв объяснил, что я стал новым владельцем города, с его постройками, стеной, и механическим голосом. И пока действуют прежние приказы, он должен называть меня Павлом Дуровым.

– Я не хочу, чтобы меня так называли, – сказал я. – Меня зовут Анатолий.

– Для смены имени необходима бабочка, – сказал механический голос.

– У меня есть одна, секундочку! – Гумилёв куда-то ушёл, вернулся минут через пять с небольшой серебристой фигуркой крылатого насекомого. – Вот. Возьми в руку и скажи, что хочешь использовать бабочку для смены имени. Только громко.

Я взял фигурку – она оказалась прохладной на ощупь – повертел и сказал:

– Хочу использовать бабочку для смены имени.

В следующую секунду у меня в руке уже ничего не было. Пальцы сжали воздух, а серебристый предмет просто испарился в воздухе. И почти сразу же раздался механический голос:

– Как вы желаете, чтобы к вам обращались?

– Анатолий, – сказал я и тут же поправился. – Толян.

– Смена имени произошла успешно, – сказал механический голос. – Анатолий Толян зарегистрирован в качестве владельца города без названия.

– Какой ещё Анатолий Толян? – возмутился я. – Просто Толян. Или Анатолий.

Механический голос молчал, а Гумилёв смущённо вздохнул и сказал:

– У меня больше нет бабочек, Анатолий Толян.

– Просто Анатолий! – воскликнул я. – Или просто Толян. А, пофиг!

Бобы я уже доел. Поставил пустую банку на стол. Встал. Опершись о стол, навис над Гумилёвым и твёрдым голосом сказал:

– Я хочу выяснить, что со мной случилось и как я тут оказался. А потом вернуться домой. Если вам что-либо известно и вы можете оказать мне помощь, то я рекомендую сделать это сейчас.

Гумилёв, нисколько не смутившись моего почти грозного вида, предположил:

– Может быть, владельцы других городов знают больше, чем я?

– Владельцы… есть ещё владельцы?

– Да, в провинции много городов. Рекомендую вам построить посольство для удобной коммуникации, – подсказал Гумилёв. – Ресурсы для этого есть. Вам достаточно отдать приказ…

– Приказываю! – крикнул я. – Стройте посольство!

Механический голос ответил, что строительство завершится через шесть часов. Гумилёв стал рассказывать о том, что город находится в удачном месте, и поблизости есть ещё места, где можно добывать ресурсы. Но…

Я чувствовал себя сильно уставшим. Глаза слипались, в тепле, после еды. Незаметно для себя я задремал, пока Гумилёв что-то рассказывал, рассказывал…

Вой сирены ворвался в мой сон, как нож входит в сливочное масло. Я подскочил на месте, стал озираться, пытаясь прийти в себя и понять, где я нахожусь.

– Приближается отряд спецназовцев, город Гарпанга, – сказал механический голос. – Приблизительная мощность пятьсот «ка», ориентировочное время при… ква…

Голос именно квакнул, и заткнулся.

Я посмотрел на Гумилёва.

– На ускорителях прибыли, – сказал он унылым голосом. – Нам не повезло.

– Это же спецназовцы! – воскликнул я. – Разве они нам не помогут?

В моём представлении десантные войска должны были сражаться на стороне добра.

– Нет, – ответил Гумилёв. – Это мародёры.