Текст книги "Битва рассказов. 2013"

Автор книги: Александр Чубарьян

Соавторы: Ирина Баранова,Ксения Власова,Степан Потапов,Григорий Гончарук,Семен Травников,Егор Жигулин,Илья Кирюхин,Назар Вотчинников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)

Глава вторая
Основной инстинкт

Секс, слава и богатство – вот критерии, по которым журналист Анатолий Орлов оценивает успешность своей жизни. Он собирается подняться по карьерной лестнице, разгадав загадку странной организации, очень похожей на шпионскую. Но его ждёт совсем не то, что он ожидает увидеть.

После нашей первой слежки, вечером того же дня, мы сидели в ирландском пабе на Белорусской. Пили пиво и обсуждали дальнейшие планы, эдакий деловой ужин.

У Паши был друг, занимавшийся какими-то хакерскими делишками. Несколько дней назад Паша передал ему одну сим-карту для расшифровки. За это Паша пообещал ему десять процентов от прибыли в нашем, теперь уже общем, деле.

Когда я спросил Пашу, каким образом он собирается извлекать прибыль из всего этого, то он ответил, что любым. В принципе, я всегда одобряю такую стратегию поведения.

Паша хотел, чтобы я начал следить за начальником службы безопасности. Ну а я прекрасно понимал, что слежка за человеком такого уровня ни к чему хорошему меня не приведёт.

Я был категорически против. Тогда Паша заказал двести грамм виски, а потом сказал, что тактически всё продумано. И стал долго объяснять, что это наш единственный шанс докопаться до правды. Что план, придуманный Пашей, ничем мне не угрожает.

По личному опыту знаю, что любой человек, придумывающий план действий, в первую очередь исходит из собственных интересов. А уже потом думает о тех, кто задействован в его плане. Это логично и это правильно. Именно поэтому я люблю придумывать планы, а не участвовать в них.

Пока Паша разглагольствовал, я думал о том, что не хочу терять работу, и тем более, получить посмертно Пулитцеровскую премию. Однако…

Двести грамм виски закончились быстрее, чем Пашин рассказ. Я попросил повторить. Официантка принесла ещё двести грамм, а мой друг повторил общую идею:

– Завтра ты, Толян, сядешь в джип вашего главного охранника. На светофоре. До того, как к нему подойдёт тот хмырь.

– Просто сяду? Как в такси? – язвительно спросил я. Но Паша был непроницаем.

– Представишься, скажешь, что ты сотрудник вашего холдинга. Скажешь, что тебе угрожает опасность.

– Какая опасность? – спросил я.

– Любая. С чёрными, например, зацепился. Или статью про нарков написал, и тебя барыги щимят. Главное, рожу испуганную сделай.

– И что дальше?

– Ничего. Тебе надо дождаться, пока хмырь подойдёт. Ну а дальше по ситуации. Попроси до офиса подвезти, по дороге попытайся разговорить. Блин, Толян, кто из нас журналист, ты или я?

– Ладно, – сказал я. – Хорошо. А чем займёшься ты, пока я буду рисковать своей работой, а может даже и жизнью?

– А я прослежу за тем парнем на «Ауди». В этот раз он от меня не уйдёт.

Мы заказали ещё какого-то спиртного, и дальше говорили уже не о делах, а о смысле жизни и цели мироздания. Где-то так до полуночи.

После паба, попрощавшись с Пашей, я поехал не домой, а к Тоне. Это моя хорошая знакомая. Она меня любит и ненавидит одновременно. Сучка ещё та, конечно, но у неё квартира на Мосфильмовской с шикарным видом, и я люблю оставаться у неё на ночь.

Вызвал такси, скинул смску уже из машины. Тоня ответила, что ждёт.

У неё, как обычно, несмотря на поздний час, тусили гости, мне незнакомые. На этот раз – молодая пара.

Он – худощавый кретин с именем, которое я так и не смог запомнить. То ли Артемон, то ли Арлекин, то ли Арчибальд.

Она – относительно симпатичная француженка с глубоким декольте и твёрдой четвёркой внутри. Француженка немного говорила по-русски и слишком похотливо пялилась на Тоню, что дало мне повод усомниться в том, что пара – действительно пара. Дабы расставить точки над «и», я усадил Тоню на колени и зачитал всей компании пару анекдотов про пидоров. Люблю провокации, особенно когда пьян и смел.

Анекдоты не приняли, но и провокации не получилось. После вежливых улыбок Ахламон стал рассказывать о том, что недавно поменял свой Порш Джей-Ти на новую модель. Когда мне надоело слушать, я сказал, что у меня был такой Порш, но я его разбил, и больше это барахло брать не собираюсь.

В принципе, я сказал правду. Просто не стал упоминать, что порш разбил, когда играл в «Гран-Туризмо» на Сони плейстейшен.

А потом я почувствовал острую необходимость остаться со своей подружкой наедине. И Абырвалг стал меня раздражать своей болтовнёй, своим мерзким костюмчиком и айфоном.

– Ну чо, народ, будем расходиться потихоньку? – предложил я. И добавил. – Сегодня не пятница, завтра всем на работу.

Оказалось, что не всем. Оказалось, что Абдурахман сам себе начальник и имеет свободный график, француженка не работает в принципе, а Тоня слезла с моих колен и зачем-то сказала, что сейчас в отпуске.

Тем не менее, намёк был услышан, и после бессмысленных «ой, извините» и «да нет, что вы», парочка, наконец, убралась.

Я сразу же потащил Тоню к подоконнику. Да, именно к подоконнику, а не на кровать.

Когда я вхожу в неё, и смотрю на ночной город, мне кажется, что я трахаю всю Москву, весь этот безумный город, погрязший в похоти и разврате…

– Толик! Толик! Толян, ну ты, придурок! Да что с тобой! Руки убери, козёл!

Меня привела в чувство хлёсткая пощёчина. Не очень сильная, но достаточно ощутимая. Я даже опешил, потому что раньше Тоня себе такого не позволяла.

– Ты что делаешь? – спросил я.

Перед глазами всё плыло, я не мог понять, это от удара, или от чрезмерного опьянения.

– Это ты что делаешь? – возмущённо спросила Тоня. – Я для тебя вообще кто? Игрушка?

– Малыш, что ты такое говоришь? Иди сюда, и я…

– Руки убери, или ещё получишь! Ты вообще обнаглел?

Она стала мне объяснять, что сегодня я вёл себя исключительно по-хамски, и продолжаю это делать. Потом перешла на наши отношения в целом, стала обвинять в эгоизме. Я попытался возразить, но это закончилось тем, что она потребовала убраться из её квартиры.

Мне пришлось объяснить, в чем дело. Намекнуть на то, что я занят важным расследованием, и мне угрожает опасность. Что мне некуда идти, что возможно, дома меня ждут. Что завтра я уйду и могу не вернуться. Но если я вернусь…

– Малыш, у меня будет сногсшибательный материал. Его поставят на первые полосы, о нём будут говорить по радио и телевидению. Понимаешь, мне сейчас нелегко. Я ведь могу потерять не только работу. Малыш, я уйду, если ты этого хочешь. Но мне некуда идти.

Она не поверила. Да и кто бы поверил в бессвязную речь пьяного журналиста-неудачника, даже если бы он действительно нарыл что-то стоящее.

Но главное было в том, что она хотелаповерить.

– Это про коррупцию? – спросила Тоня, значительно оттаяв после моего сбивчивого рассказа.

– Коррупция, наркотики, оружие, промышленный шпионаж. Ты даже не представляешь себе, сколько людей задействовано в этой схеме. – повторил я Пашины слова. – Когда я вскрою этот гнойный нарыв, я выступлю по телевидению. По Первому каналу. Я буду как Сноуден, малыш. Если меня не прикончат к этому времени.

К этому времени мне удалось мягко прижать её к подоконнику и засунуть руки ей под майку. Она уже не сопротивлялась.

Женщины любят смелых и рисковых мужчин, даже если они хамы и эгоисты. Я смотрел на огни ночной Москвы, и видел себя, под светом софитов, в окружении репортёров и охраны. Тоня стонала, и в этом стоне я слышал крики восхищённой толпы, приветствующей своего героя. О, это было незабываемо. Я хотел бы, чтобы это продолжалось вечно. Но…

Утром я всё забыл. Жуткое похмелье вытеснило из головы остатки прекрасных воспоминаний. Меня ждал унылый серый город, разевал свою пасть, чтобы сожрать и тем самым расквитаться за ночное… господи, как голова болит… жесть какая.

Я ушёл, пока Тоня ещё спала. Хотел её поцеловать, но даже не смог наклониться.

В ближайшей аптеке купил разных таблеток, спасающих от похмелья. К обеду стало полегче, но здоровье всё равно было подорвано.

Я не смог сдать статью. Редактор пообещал, что уволит меня, если статьи не будет к вечеру. Я сказал «да», а когда он ушёл, трижды проклял его.

Тоня прислала смску о том, что хочет поговорить со мной сегодня вечером. Сразу же прислала вторую, о том, что это важно. Я ответил, что обязательно приеду. Хотя не был в этом уверен.

Начальника службы безопасности звали Егор Егорович. Я узнал это у секретарши главреда. Больше ничего про него не знала, хотя ей было известно всё и про всех.

Что ж, пока мне и этого было достаточно.

С Пашей мы встретились за час до условленного времени, возле метро на Трубной. Он был на мотоцикле, собирался следить за «Ауди». Я был на автопилоте, меня мутило, и даже кофе из «Старбакса» не очень помогло.

Паша в отличие от меня был свеж, как огурчик.

– Толян, – сказал он. – У тебя такой, вид, будто тебя сегодня казнят.

– Типун тебе на язык, Паша, – ответил ему я.

Мы договорились встретиться после того, как закончим слежку за нашими объектами. И я отправился на Большую Дмитровку.

Я стал метров за десять до светофора. Подальше от дороги, чтобы не мелькать. Когда появился знакомый мне чёрный рейнджровер, я машинально взлохматил волосы и поспешил к машине. Пытаясь нацепить на лицо маску из неподдельного испуга.

Боковым зрением я увидел и хмыря, подходящего к светофору. Я успевал раньше него. Перегородил путь рейнджику, затем обежал, открыл пассажирскую дверь и запрыгнул в машину.

– Егор Егорович, здравствуйте! Я Анатолий Орлов, ведущий журналист «Взгляда»! Помогите! Они гонятся за мной!

Это всё я выпалил на одном дыхании. Изображая неподдельный страх.

Егор Егорович спокойно посмотрел на меня, тронулся с места, проехал несколько метров и остановился.

Я, честно говоря, ожидал несколько иной реакции. Что он поинтересуется тем, что происходит. Что он хотя бы спросит, кто я и зачем сел в машину, вместо того, чтобы вызвать полицию.

Но начальник вёл себя так, словно я каждый день садился к нему в машину. Словно он и не видел ничего необычного в моём поступке. Меня это, конечно, насторожило.

Хмырь подошёл к салону, заглянул, посмотрел на меня.

– Он слаб, – сказал Хмырь. – Слишком тщеславен.

– Значит, станет фермером, – в тон ему ответил Егор Егорович.

Я уже понимал, что речь идёт обо мне. Но не понимал, что именно они обсуждают.

– Хорошо, – ответил Хмырь. – На твоё усмотрение.

Он развернулся и пошёл прочь.

– Егор Егорович, я…

– Спокойно, Толик, спокойно, – почему-то печально сказал Егор Егорович, трогаясь с места. – Ты в армии служил?

– Нет, – ответил я и зачем-то добавил, – Но в моем институте была военная кафедра.

– Тогда удачи тебе, Толик, – сказал Егор Егорович и протянул ко мне руку.

Я заметил перстень у него на пальце, в виде черепа зеленоватого оттенка, в обрамлении каких-то колец.

Пустые глазницы черепа гипнотизировали меня, выворачивая наизнанку все мои мысли и чувства. Это длилось примерно две-три секунды.

А потом наступила темнота.

Глава третья
Код Павла Дурова

Встреча с одним из «шпионов» заканчивается путешествием в кроличью нору. Анатолий Орлов не знает, где и когда он находится, и только кошмар в виде стада безумцев преследует его, не давая проснуться.

Я открыл глаза и увидел небо. Глубокое небо ярко-голубого цвета, с жирными белыми облаками, лениво проплывающими надо мной.

Я лежал на спине, на земле, среди невысокой, пожухлой травы. Лёгкий ветерок с едва заметным запахом чего-то бензинового ласково обдувал лицо, даже немного трепал волосы. Солнце, хоть и стояло почти в зените, но не жарило, а приятно грело.

И тишина. Только сбоку, где-то совсем рядом, доносился стрекот какого-то насекомого, ни разу не похожего на привычных мне цикад. Впрочем, цикады, кажется, только ночью стрекочут, а сейчас было около полудня.

Идеальные условия для того, чтобы закрыть глаза и подумать о чём-то хорошем, добром и великом. Наверное, я так бы и сделал.

Но я помнил одну важную вещь.

Только что я находился на Большой Дмитровке, сидел в машине. А теперь…

Я поднялся. Вернее, не поднялся, а сначала приподнял голову, чтобы осмотреться.

Какое-то бескрайнее поле, с минимумом растительности, и песчано-каменистой почвой. Ни деревьев, ни строений, ни машин, ни людей.

Я панически вскочил на ноги. И первым делом отряхнулся. Это произошло машинально, потому что меня, конечно же, совершенно не волновал мой внешний вид. Меня волновало моё местонахождение. Как я очутился в этой степи, и самое главное, как мне отсюда вернуться на Большую Дмитровку, или хотя бы просто в Москву, желательно поближе к метро.

Телефон, документы, карманы… Карманы оказались пусты. Вообще ничего, даже проездной на метро забрали.

А потом я увидел источник звуков, принятых мной сначала за звуки насекомых.

Это была змея. Огромная, как мне показалось. Гораздо больше тех ужей, что ползают по лесам Подмосковья. Раза в два, или даже в три длиннее и толще. Серого цвета, со странной головой, змея свернулась в кольцо, приподняла голову и раскачивалась, часто высовывая раздвоенный язык. Хвост её при этом дёргался. Издавая эти странные звуки, кончиком, похожим на высохшую спиральную макаронину.

До этого момента я ни разу в жизни не видел гремучую змею. Но знал, что они водятся в Северной Америке, ядовиты, и у них на хвосте есть чешуйки, во время трения издающие стрекочущие…

В Северной Америке! Ёшкин кот!

Я попятился назад, осматриваясь в поисках палки. Мелкие кустарники, пучки жухлой травы. Никаких палок поблизости не было. Пришлось выковырять среднего размера булыжник, чтобы хоть как-то защититься от ядовитой опасности. Но к этому времени змея успокоилась и уползла прочь.

А вот я не успокоился.

Северная Америка. Ну нет. Это уж слишком. Это не Подмосковье, конечно… может быть, степи Кубани…

Я топтался на месте, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение происходящему.

Молодого талантливого журналиста похитил начальник службы безопасности крупного холдинга. Украл старый телефон и проездной, вывез в степь, подбросил гремучую змею, в надежде скрыть убийство как несчастный случай, но почему тогда он не сунул змею журналисту за пазуху, а если, то почему… нет! Стоп! Где я вообще нахожусь? Почему тут ничего нет вокруг до самого горизонта?! Во все стороны!

Я ущипнул себя. Старый приём, позволяющий отделить реальность от сновидений. Мне он не помог. Я не проснулся, мои туфли вместе с содержимым топтали незнакомую мне землю, и почему-то было такое ощущение, что до меня тут ещё не было людей.

Самое страшное было в том, что я совершенно не понимал, куда мне идти. Со всех сторон бескрайняя степь, ни единого ориентира.

Впрочем, нет, с одной стороны я заметил какое-то расплывчатое пятно на горизонте. Возможно, это была фата-моргана, оптическая иллюзия, распространённая в пустыне. Но выбор отсутствовал, и я двинул в ту сторону. Стараясь не медлить, поскольку, несмотря на шок, понимал, что без воды я здесь долго не протяну.

Наверное, мне стоило засечь время, или считать шаги – чтобы иметь хоть небольшое представление о том, какое расстояние мне пришлось пройти. Но мне было не до этого, я даже не думал о том, что этот поход продлится так долго.

Я остановился, когда понял, что тёмное пятно двигается мне навстречу. Просто стоял и смотрел, пытаясь понять, что это может быть.

Сначала мне показалось, что это пыльная буря, потом я стал различать фигуры людей. Да, несомненно, это были люди. Огромная толпа, сотни, может быть, даже тысячи. Целая лавина людей тягучей смолой двигалась в мою сторону.

Я шагнул к ним навстречу, не особо задумываясь над тем, кто они, и что здесь делают. Сначала пошёл, с радостью и умилением. Затем побежал, крича и размахивая руками…

Несомненно, это было моей ошибкой. Когда я смог их рассмотреть, когда я понял, что приближается ко мне, я словно налетел на стену.

Омерзительные существа, в обрывках одежды, с гниющими язвами на теле – они были похожи на людей лишь… блин, да они вообще не были похожи на людей. Зомби из хорор-фильмов, вот кем были эти существа.

Только вот для мертвецов они довольно быстро бегали. Спустя несколько секунд моего тупого стояния они уже приблизились настолько, что я почувствовал смрадную вонь. К этому времени в моих ушах уже прочно стоял гул, из сотен или тысяч глоток, кричащих что-то разное, и совсем бессвязное.

Они обступали меня с трёх сторон. Задние напирали, передние спотыкались, их втаптывали следующие, и вся эта орава тянула руки, пускала слюни, стремясь именно ко мне.

Я повернулся. И побежал. Туда, откуда пришёл. Уже не глядя под ноги, не боясь змей или острых камней.

Моя скорость была выше скорости толпы обезумевших созданий. Пригодилась подготовка, раньше два-три раза в неделю я бегал по утрам в парке. Но когда я остановился, чтобы передохнуть и оценить расстояние, то понял, что это не спринт, а марафон. Это надолго, и они от меня не отстанут.

Больше останавливаться мне уже не хотелось.

Сказать, что я был напуган – это ничего не сказать о моём состоянии. Но еще больше я напугался, когда понял, что уже начало темнеть. К этому времени я уже был обессилен, а темное пятно хотя и находилось довольно далеко, но уверенно приближалось.

Я бежал. Стемнело, и вместе с сумерками на меня накатила волна отчаяния. Воздух разрывал лёгкие, мышцы в ногах дрожали, как натянутые струны. Судорога свела икру, я взвыл – не от боли, а от страха и отчаяния, что это конец. Хотя это была всего лишь судорога, и у меня еще оставалось какое-то время в запасе.

Солнце почти село. Адские создания, гнавшиеся за мной, бежали со стороны заката. Спешно растирая заклинившую ногу, я смотрел туда и видел расплывчатое пятно, напоминающую небольшой холмик на линии горизонта.

Я снова побежал, прихрамывая от болевшей мышцы, задыхаясь. Мысль была только одна – сейчас стемнеет, я потеряю ориентацию в пространстве и выбегу прямо на этих… этих…

Я снова упал. На этот раз не от судороги. А от того, что силы покинули меня, как физические, так и моральные. Я не знал, куда бежать, и что мне делать. Я бы заплакал, но сил не было даже на это.

Солнце уже село окончательно. На ночном небе стали видны первые звёзды, но я никогда не умел ориентироваться по небесным светилам.

Я, конечно, не сдался так сразу. Попытался подняться. Упал. Подумал о том, что не могу больше никуда бежать. Услышал гул, он приближался очень быстро.

Я закрыл глаза. Через секунду открыл. Мне показалось, что этот гул был каким-то другим. Поднял голову.

Что-то мелькнуло впереди. Какой-то огонек. Через секунду свет автомобильных фар прорезал темноту. Конечно. Я не ошибся, это был звук автомобиля.

На самом деле это ничего не значило. Машина могла нести такую же угрозу, как и обезумевшие уроды, гнавшиеся за мной. Но я поднялся. За своей последней надеждой.

Яркий свет галогенок ослепил меня и я зажмурился.

– Вот он! – услышал я незнакомый женский голос. – Тормози!

Рядом со мной остановилась машина, что-то вроде маленького грузовика с обрезанным верхом и станковым пулемётом. У пулемёта возился бородатый мужик в старой военной форме без знаков различия. Смотрел он не на меня, а в сторону моих преследователей, что обнадёживало.

Кроме него, в кузове стояла девушка в кустарно сшитом меховом полушубке. У неё были короткие рыжие волосы и автомат Калашникова.

– Залезай быстрее! – крикнула она, протягивая мне руку. Второй рукой она придерживала автомат.

Ну… у меня других вариантов не было.

А когда я залез в машину, и мы стартанули с места, она сказала:

– Ну ты даёшь, Павел.

Я хотел сказать, что я не Павел, а Толик, но машина подскочила на ухабе, и я чуть не вывалился наружу.

– Держись, – сказал пулемётчик, показывая за поручни. – Сейчас ускорители включат.

Конечно же, я даже не успел спросить, что такое ускорители. Только успел вцепиться в поручни, как в ушах послышался протяжный вой.

В глазах стало сильно рябить. Замелькали звёздочки, почему-то зелёного цвета. Прежде чем я что-то понял, мы уже ехали вдоль деревянного забора, высотой метров в пять. А еще через несколько секунд остановились перед деревянными воротами.

– Приехали, – сказала рыжая. И показала мне рукой, мол, выходи.

– Что происходит? – спросил я, не двигаясь с места. – Где мы находимся?

Пулемётчик хмыкнул, покачал головой и пробормотал что-то про сальвию.

– Это твой город, Павел, – сказала рыжая. – И не благодари за спасение. Просто будешь должен.

– Шевелись, друг, – произнёс пулемётчик и похлопал меня по плечу. – Нам ещё три сектора проехать надо.

Я чувствовал себя как зомби, спускаясь из машины.

– Слушайте, вы можете хотя бы объяснить…

Они меня не слушали. Едва я ступил на землю, как автомобиль сорвался с места и исчез где-то в темноте.

Я подошёл к воротам, освещаемым двумя смоляными факелами. Не струганые доски, кривые брёвна, и какой-то гаджет с объективом и крохотным монитором, встроенный в одну из створок ворот. В самом центре.

Ноздри учуяли запах жареного мяса. Голода я не чувствовал, мне сейчас было не до еды. Но желудок заурчал, напоминая о своём существовании.

Когда я стал перед объективом, на мониторе загорелась надпись на русском языке. « Идентификация».

Через мгновение надпись сменилась следующей « Идентификация завершена. Требуется код доступа для Павел Дуров».

– Назовите своё имя, – прозвучал из невидимых динамиков чей-то мужской голос.

– Анатолий Орлов, – сказал я.

– Недопустимое значение, – на этот раз голос был механический и бесполый. – Проверьте правильность ввода логина.

Я обернулся. За моей спиной была темнота, пугающая, бесконечная, и явно скрывающая в себе множество опасностей. Передо мной были двери, так же ведущие в неизвестность. Но за этими дверями пахло жареным мясом, а самое главное, там были люди.

– Назовите себя, – повторил мужской голос.

– Павел Дуров, – сказал я наугад.

Ворота скрипнули и стали открываться.