Текст книги "Закон полярных путешествий: Рассказы о Чукотке"
Автор книги: Альберт Мифтахутдинов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
Сергей и Юлия остановились пораженные. На противоположном берегу широкого ручья, виднелись заросли красной смородины с гроздьями ягод.
Шарахнулись в сторону два зайца.
– Ой! – вскрикнула Юлия.
– Дальше все озерца – минеральные источники, – объяснил Павлов. – Пожалте бриться! В прямом смысле. Вода горячая – купайся кто хочет. Вот здесь мы и остановимся.
Он пошел выбирать место для палатки, Сергей – собирать сушняк. Юлия устремилась в ягодник.
– Тут и шиповник есть! – закричала она. – Я наберу к чаю!
Пока мужчины ставили палатку, Юлия насобирала полную косынку ягод, высыпала их прямо у входа в палатку:
– Угощайтесь! Вот бы варенья наварить! Жаль, нести домой не в чем…
– Устроишь с бабушками культпоход… – порекомендовал Павлов.
– Они так далеко не пойдут… – вздохнула Юлия. – Да они уже и так на зиму набрали и шикши, и морошки. Скоро брусника пойдет. Будут собирать с первыми морозами. Корней разных они тоже заготовили, лук дикий, щавель. Я раньше всегда своей бабушке помогала. А теперь вот только морскую капусту собираю. Засушу – и на всю зиму хватает. Вкусно!
– Мы видели, как Энкаугье собирал морскую картошку, – вспомнил Сергей. – И капусту. Помогали ему.
– А ваши жены собирают?
– Ни к чему им, – ответил Павлов. – Привыкли к банкам-склянкам, а витамин, вот он, под ногами. Да и не умеют. Никто не надоумил.
– Моя Дуняша собирает, – сказал Сергей. – Ягоды. Грибы.
– Это все собирают, – заметил Павлов. – А коренья? А травы? То-то… – Павлов вздохнул. – Ничего-то не умеем на природе. И не любопытны – не умеем и не стремимся уметь. Лишь бы свое тут отбыть – и на материк, так ведь?
Не все, не все. Не наговаривай, – возразил Сергей. – Я тут уже двадцать лет и никуда не собираюсь. Тут и останусь. О детях не говорю – они здесь родились, это их родина. А кто от родины уезжает? Вот то-то…
– Ну ты исключение, – гнул свое Павлов.
– Что-то тебя на проблемы потянуло. А об обеде ты подумал? Ягода, конечно, хорошо. Но одной травкой сыт не будешь. Где уха? В банках? В томате или в масле? – заводил он Павлова.
– Рыба? – удивился тот. – Ах, да! Это мы мигом! Пойдешь со мной, Юля? Недалеко, с километр…
– Конечно, пойду! – обрадовалась Юлия.
– А ты заготавливай дрова на сегодня и на завтра, – отдал Павлов распоряжение Сергею. – Костер сделай побольше, накидай мха для дыма – медведей отпугивать!
– Вы уж не задерживайтесь! – взмолился Сергей.
Он не бездельничал. И дров заготовил, и шалаш из длинных жердей сушняка соорудил. Дым от большого костра поднимался высоко – было безветренно.
– Шалаш-то зачем? – спросил Павлов.
– Для женщины, – засмеялась Юлия.
Они только что вернулись, довольные вылазкой. Десяток гольцов – неплохая добыча. И на уху хватит, и запечь в золе на ужин.
– Один англичанин попал на необитаемый остров, – рассказывал между тем Сергей. – Когда его нашли, то обнаружили три шалаша. Три-то зачем? – спросили его. Один – это дом, в котором я живу, – ответил он. – Второй – это клуб, куда я хожу. А третий – это клуб, куда я не хожу по принципиальным соображениям.
– Тогда строй еще один, – засмеялся Павлов.
Юлия потрошила рыбу:
– Худые какие… уже отметались… Плохая рыба…
– На уху сгодится. Все лучше банок.
– Тсс, – зашипел Сергей, – гуси!
Все, как по команде, присели.
Небольшая группа крупных птиц, тяжело махая крылами, опустилась, к подножию сопки и скрылась в тундровом кочкарнике.
– Какие гуси? – засмеялся Павлов. – Это же канадские журавли. Сам ты гусь…
– Репчатый? – спросила Юлия.
– Лапчатый, – поправил ее Сергей. – Если гусь, то лапчатый. А если журавль… то пусть его Павлов добудет. Тем более, у него есть из чего…
– Я вегетарианец, – отказался Павлов. – Ем только тушенку. К тому же патроны надо беречь на всякий непредвиденный случай.
– Скажи уж «слабо», чего там… Защитник природы!
– Да ну их! – отмахнулся Павлов. – Как-то наш завхоз двух застрелил. Тощие, сплошные жилы. Даже с рисом невкусные. Рыба лучше. Правда, Юлия?
– Правда. Птицу надо уметь приготовить. Хоть гуся, хоть чайку. Про журавля я уж и не говорю… Мы только ворона не стреляем. У нас он священный. А у вас есть священная птица?
– Сергей, есть у русских священная птица? – спросил Павлов.
– Нет, – ответил тот. – Мы ж христиане, не язычники. Нет.
– Вот, – сказал Павлов, – нет. – И вздохнул, будто теперь из-за этого всю жизнь переживать будет.
На самом-то деле думал он совсем о другом. Вспомнил, как в прошлом году у реки недалеко от их палатки приземлились два кулика. Осторожно выполз из палатки Павлов и жахнул из двух стволов. Зачем, ведь еды было вдоволь?
Он подобрал мертвого кулика, маленькое бездыханное тельце. Второй улетел. Но спустя некоторое время вернулся, летал вокруг палатки и над ручьем, чивикал, звал, и казалось Павлову: плакала птица.
Маленькая пташка, а столько горя и безысходности было в ее крике! Павлов сидел у палатки мрачный, да и другим геологам было не по себе, такой тоскливый получился тогда вечер…
Никто его не укорял, но с тех пор не может он стрелять по живому, все ему плач той птахи чудится…
И вовсе не потому, что столь уж сентиментален Павлов, надо – и лося завалит, но это если надо, если ребята с голодухи мучиться будут, не ханжа он вовсе, но крик кулика до сих пор у него в ушах, и, как вспомнит об этом Павлов, – темнеет его лицо.
В это время с ручья вернулась Юлия. Она распотрошила и вымыла рыбу, а теперь принесла букет травы – цветы с пожухлыми синими бутонами.
– Вот, – протянула она Павлову, – тыке-ваглынын, пахучая трава по-нашему.
– А-а, – узнал он, – дикий лук!
– Его по ручью много… Если рыбу в него завернуть, до утра не испортится. И есть можно с печеной рыбой.
– Давайте все наедимся лука с рыбой! – восторженно предложил Сергей. – Целоваться на ночь никто не намерен?
– Никто, – сказал Павлов. – Ешьте лук смело. Но до ужина еще далеко, еще и не обедали. С ухой этот лук тоже смотрится. Так что давайте я примусь за обед, уху я никому не доверяю.
Он принялся колдовать над котелком и сетовать, что нет нужных специй, но его уже не слышали. В ожидании обеда Сергей забрался в палатку, а Юлия побрела в тундру собирать грибы.
«Взять пробы воды, – думал Павлов, – собрать гербарий, минералогические образцы у меня есть, надо только дополнить коллекцию… описание и определение четких границ «райского уголка». В общем, завтра ребят можно отпускать. Сегодня хорошо помаршрутить и завтра… А к морю пойду через перевал… Там вроде бы должна обнаружиться зона контакта, если верить старым отчетам…»
Он ворожил над ухой и думал о том, что неплохо бы тут пионерский лагерь организовать. Правда, тогда придется расстаться с мечтой о заповеднике. А если палаточный городок? И высадка с моря? Чтобы дорог не строить и ничего не портить… Многие дети в Селе никогда деревьев в своей жизни не видели. А тут вот – все есть: и ягоды, и рыба, и горячие озера, купайся, как в Черном море. И цветы, и птицы со зверьем, и коренья.
Он вспомнил, как однажды в эскимосском селе Сиреники побывал в школе на выставке детского рисунка. Удивили его рисунки третьеклассницы Лены Аяки. Она рисовала ярангу и рядом березу, вездеход и рядом березу, оленей рядом с березами, очень старательно рисовала березу, которой никогда не видела в тундре. Учительница объяснила Павлову, что Лена отличница учебы, впервые в жизни выезжала на материк, в Россию, в пионерлагерь, и ее так удивили белые деревья, что она все время вспоминает их и рисует, чтобы не забыть… Вот почему морж у Лены лежит на берегу под березой…
А в этих местах есть березы, не такие, правда, как на материке, но и не бетула, не карликовая, а обычная тонкая метра под два березка. Вот они первыми желтеют осенью… такие красивые…
Неожиданно он засмеялся.
– Ты чего хихикаешь? – Сергей вылез из палатки. – Каверзу готовишь?
– Да так… Петьке-то моему скоро пять будет, а березы и не видел. Совсем я тут очукотился…
– При чем тут береза? Увидит, какие его годы. Тебя что, на материк потянуло?
– Да нет… Скажу моей Марине: в сентябре на юг поедем… чего ждать. В сентябре хорошо, не так жарко. Отпуска много накопилось… А то пойдет малыш в школу – в сентябре никуда не поедешь.
– Зачем? – спросил Сергей. – Сейчас навигация, всего и у нас полно, все витамины. А там в сентябре дожди…
– Да, конечно, – согласился Павлов. – Дожди. Только там другие дожди. На юг поедем, ни дождей там не будет, ни снега. Знаю я там одно местечко – нет дождей, есть сухое вино, из бочки, и шашлыки…
– Этого добра и здесь хватает. Примитивно ты, старый, о юге мыслишь.
– Я как все, – отмахнулся Павлов, – мне больше от юга ничего и не надо. Сесть бы в поезд и смотреть в окно под стук колес. Никакого кина нет лучше. Смотри в окно… вот и все. И жизнь проносится мимо…
– Пейзаж проносится мимо, Павлов… пейзаж. Не кокетничай.
Сергей понимал настроение Павлова. Конечно, давно человек без отпуска, немного устал. Да и тундра у него не для экзотики – для работы. Хорошо еще, что не отучился удивляться и радоваться природе.
Пять лет назад, помнит Сергей, Марина Павлова лежала в роддоме, ожидала Петьку. Родила благополучно, но врачи настаивали на особом питании, на «живых» витаминах. А где взять фрукты-овощи на Чукотке в середине лета?
Но тут в порт заглянуло зверобойное суденышко с «наукой» на борту. У Павлова там оказался знакомый. Поделился он с ним своими заботами, а тот своими запасами – последний мешок моркови взял у артельщика и вдвоем с матросом приволок на берег в квартиру Павлова.
Морковь была старая, подгнившая. Они вчетвером принялись ее чистить, вырезать гниль, «глазки», червоточины. В итоге каждая морковка превратилась в произведение абстрактной скульптуры, а всего из мешка получилось пять-семь килограммов, не больше.
Вымыли морковь, и понес ее Павлов в роддом.
– Вот, – сказал он сестре, – витамины. Передайте роженице.
– Какой? – спросила сестра. – У нас их две…
– Вот им и передайте, – сказал Павлов. – На двоих.
Сейчас, конечно, со снабжением лучше, размышляет Сергей. Навигация почти круглый год. Ананасы и бананы на свиноферму возят: не успевают продать, слишком быстро портятся они в здешнем климате. Но все равно дети должны греться на солнышке подольше – вот и вся тоска Павлова.
«Завтра нам возвращаться, а он останется один. Ему еще за перевал, – думает Сергей. – А там кругаля до Села, и все по тундре…»
Было тихо. Дым от костра тянулся в небо. Птицы сразу улетели от места, где поставили люди палатки. Вдалеке еле-еле прослушивался крик чаек, значит, где-то рядом море.
Павлов знал где. Это известные ему места.
…Юлия вынырнула неожиданно, из-за холма. Она бежала, прижимая к груди сумку, набитую, как показалось Павлову, травой, а вовсе не грибами.
Она бросила сумку у костра, повалилась на землю и, тяжело дыша, прошептала:
– Скорее! Там… медведи…
– Ну и что? – охладил ее Павлов. – Что случилось-то?
– Ни-че-го, – тяжело дыша, выговаривала Юлия. – Ничего… Они купаются там… Идемте скорее!
– Ну это другое дело! Сережа, торопись.
– А мы там зачем? – спросил осторожный Сергей. – Пусть себе купаются. Может, у них банный день?..
– Да? Послушай, неужели все редакторы такие трусы? – засмеялся Павлов.
– Все! – твердо сказал Сергей и принялся собираться.
К горячему озеру они подошли через полчаса. Парило. Испарения висели над водоемом плотно, как туман. В тишине явственно слышался плеск, как будто ходила рыба или шла весельная лодка.
– Там… – прошептала Юлия и показала рукой на противоположный берег.
Медведица и медвежонок, накупавшись до одурения, вылезли на берег, отряхивались, пыхтели. Затем мамаша легла под куст, прямо на берегу. Малыш теребил ее, пытался играть, но она толкнула его мордой, потом добавила лапой, и он снова плюхнулся в воду. В воде он не суетился, поплескался немного и направился к мелководью. Медведица встала, пошла за ним по ручью. Так и шли они, шлепая по воде, пока не скрылись за сопкой.
За всем этим Сергей и Павлов следили не дыша.
– Вот бы снять скрытой камерой, – вздохнул Сергей.
– Они не просто купались, – сказала Юлия, – они лечились. Эти воды лечебные, я знаю. Тут иногда наши каюры собакам лапки греют. И сами всегда купаются. Энкаугье говорил: от костей помогает.
– Как от костей? От ревматизма, что ль? – спросил Павлов.
– Не знаю. Может, и так.
– Нам бы тоже не мешало принять ванну. А коль все здоровы, то для профилактики. Согласен, Сергей?
– Я не против. Как Юля?
– Я тоже. Только не с вами, а вон в том бассейне. Чтоб вы не смотрели, – засмеялась она.
– Нам смотреть нельзя, а медведям можно?
– Медведи туда не придут, – сказал Павлов. – Они омовение закончили. Давайте искупаемся, нагуляем аппетит перед обедом, а после примемся за гербарий, пробы воды и камня. Идет?
Юлия пошла к соседнему озерцу.
Мужчины не спеша раздевались.
Толстоватый рыхлый Сергей ежился на свежем ветерке и все не решался полезть в воду.
– Увидела бы тебя Юля в твоих семейных трусах! – не сдержал улыбки Павлов.
– Ну и что? – завелся Сергей. – Не понимаю, почему в плавках ходить прилично, а в семейных трусах нет? Семья – ячейка государства! Семейный – звучит гордо!
С этими словами он плюхнулся в воду, не подумав, что глубина озера у берега может быть лишь по пояс.
Павлов помог Сергею очиститься от ила. Они сели на дно, блаженствуя в тепле. Над водою торчали только головы.
– Можешь испить водицы, – посоветовал Павлов, – она минерализована и даже немного с газом, – видишь, пузыри. Полезно!
– Пей сам эту гадость, я уж лучше чаем перебьюсь.
Павлов поплыл к противоположному берегу, вылез у медвежьей купальни и по мелководью пошел к соседнему озерцу, куда ушли звери.
Вернулся он через полчаса, неся в руке большой пук мокрой травы и каких-то водорослей.
Сергей уже сидел на берегу одетый, причесывался.
– Что это? – спросил он. – Съедобно?
Павлов засмеялся:
– Тут съедобно практически все. А вот это… так… долго рассказывать.
Потом он узнает, что в этом урочище «живой воды» есть растения, которые нигде в Арктике не произрастают – ни на Аляске, ни на Чукотке. Вот водная толстянка, которую принес Павлов, ее ближайшее местонахождение – юг Дальнего Востока и Флорида. Приморская рутния известна пока только на юге Приморья, а плоскостебельчатый клубнекамыш характерен лишь для Монголии.
Как миллионы лет назад появились они здесь, как сохранились в горячих минеральных ключах – загадка для ботаников. Вся эта долина – уникальна, а хранилища древней флоры – особенно, здесь столько реликтов!
«Как хорошо, что все это сохранилось в первозданном виде, – подумал Сергей. – Но ведь столько соблазнов тут для человека! И щавель, и лук, и травы, и целебная вода, изобилие ягод, которых нигде больше не найдешь, грибы и рыба, охота и минералы. Совсем рядом вездеходно-тракторные пути, ринутся люди, испохабят… Написать об этом статью? Как бы хуже не было – только точные координаты дашь. Заказник нужен!»
– Пойдешь начальником? – угадал его настроение Павлов.
– Куда мне! – махнул рукой Сергей. – Меня не отпустят – ни жена, ни начальство. Тут молодой нужен, энтузиаст. В моем возрасте новых дел не начинают.
– Начинать можно в любом возрасте, было б с чего начинать.
Павлов старательно упаковывал рюкзак – его нести придется Сергею, в Село, а Павлов налегке пойдет дальше. Завтра у него вон те дальние сопки, потом те, что отсюда не видны, – только через неделю вернется. Вот от всего лишнего и избавляется.
Каждую бутылку с водой он обернул рубашкой, мокрую траву засунул в полиэтиленовый мешок – она и неделю спустя должна оставаться мокрой. Гербарий был в порядке – листочки уложены между страничками пикетажки.
Геологических образцов было немного, только основное. Здесь же, на стоянке, он соорудил тайник, куда свалил все камни. Когда-нибудь можно будет прилететь на вертолете – вот и вся недолга, чего зря уродоваться, впереди еще будет столько груза – успевай подставлять рюкзак!
Юлия возилась у костра, готовила ужин, хотя ужином назвать его было трудно – утро близилось.
– Надо хорошо поесть, – наставлял Павлов, – хорошо поспать. Утром в дорогу – у меня и у вас она не сахар. Отдыхать так отдыхать! Не жалей еды, Юля!
6
Было не до сна. В проеме незастегнутого входа в палатку виднелся кусок мглистого неба, иногда наплывало тяжелое облако.
Устраиваясь поудобнее, ворочался в своем мешке Сергей, тяжело вздыхал, непривычный к походной, жизни. Павлов и Юлия тихо переговаривались.
Пала роса, сырой тяжелый туман заполнил долину, укрыл сопки.
– Вон там, за туманом, если выйти из палатки и идти за сопки, – показала на проем Юлия, – можно прийти к лагуне. А на высоком берегу раньше было наше стойбище. Я не застала его, мне бабушка рассказывала. Там хорошо – море далеко-о видно. Моржи на льдинах подходят, нерпы много. А птиц! Сейчас там никого нет, – вздохнула она. – Вы там будете?
– Нет, – ответил Павлов, – не по пути.
– Жаль. Я бы пошла с вами.
– А в другое место? – улыбнулся Павлов в полумраке.
– Не знаю, – засмеялась она. – Вам бы все шутить.
– Мы работали там в прошлом году, далеко отсюда это, я знаю. Нас вертолет долго не мог забрать из-за непогоды. Продуктов уже давно не было, но мы не голодали – знатная там охота.
– Рассказать вам об охоте сказку? – спросила Юлия, и голос ее стал неожиданно серьезным. – Это легенда. Она родилась там, в том стойбище. Наша родовая легенда. У нас песни и сказки личные. Эту мне, бабушка подарила. Бабушка так и сказала: «Сказка Векет». – Она снова вздохнула: – Вот. Давно это было, даже никто не помнит когда. В море напротив нашего стойбища моржиха с моржонком плавала, носила его на спине. Вдруг моржиха сбросила моржонка, пошла на дно, а вода вокруг стала красной. Ничего не понял моржонок: почему мать так поступает, куда она делась? И поплыл он ко льдам разыскивать ее.
На берегу радость, ликование на байдарах, загарпунили моржиху, добычу к берегу везут. Всем досталась вкусная еда. Хорошая охота.
А моржонок так и остался один. Морскую капусту ел, за ракушками нырял, за наважкой гонялся, подрос. Никто не ласкал его, не говорил ему добрых слов на его моржовом языке. Злой стал, сильный, нерпу убивал, лахтака побеждал, всех зверей вокруг разогнал. Осталось море без зверей, селение – без добычи.
Вот и зима наступила, а с нею голод. Дети плачут, есть просят. Охотники не понимают: почему удача от них ушла, почему добычи нет – может, морж-кеглючин виноват?
Собрались старики, решили: зверей не стрелять, когда с ними их дети. Пусть растут. Все жить хотят. Звери умеют плакать, как и дети охотников. Все… – неожиданно закончила Юлия.
«Хорошая легенда, – подумал Павлов. – Все взаимосвязано. Все в природе зависят друг от друга».
– Кеглючин – это морж-сирота? – спросил он.
– Да. Беспризорник. Один растет. Как хулиган на улице. Свирепый и страшный. Его и медведь боится, однажды кеглючин на байдару напал, отец с матерью там были. Мне они рассказывали. Хорошо, что рулевой опытный, да и отец метким стрелком был.
Сергей не прислушивался к разговору, он потихоньку посапывал во сне, Павлову хотелось курить.
– Спокойной ночи, – похлопал он по спальнику Юлии и вылез из палатки.
Он поворошил угольки костра – они были холодны. Чтобы за огоньком не лезть в палатку, решил открыть кармашек с НЗ – такой всегда был на куртке, там ветровые спички, леска, крючки – все, что надо при ЧП. В кармане звякнули ключи, «Ключ-то от квартиры зачем в тундру взял?». – усмехнулся он. Догадался: Марина. В последнее время у нее появились причуды. Куда бы он ни уезжал – в поле или на материк в командировку, она всегда втайне от него подкладывала ему или в рюкзак, или в чемодан ключи от квартиры. Считала ключи амулетом, верила, что с ключами Павлову будет хорошо, ничего с ним не случится: и смуглянка-смутьянка дорогу не перейдет, и домой муж обязательно вернется. Он улыбнулся, вспомнив дом и жену. Не скоро он переступит порог своего дома, не скоро.
После утреннего чая, достав планшет и расстелив перед Сергеем карту, Павлов сказал:
– Все очень просто: если идти по берегу, дойдете и без карты. Понятно?
– А я и так дорогу знаю, – ответила Юлия.
– Ну, тем более, – успокоился Павлов. – Берегом путь длиннее, но надежней. Здесь, – он показал на карте, – будет у вас на пути две пещеры, прекрасные сухие пещеры – как раз для ночевки. Палатку я беру с собой, мне без нее никак нельзя. А вам даю пещеры. В мешках не замерзнете.
– Я там была. Там даже жить можно. Тепло.
– Дотащишь мой рюкзак до Села, оставишь у Энкаугье. Я заберу его, когда вернусь с маршрута. Через неделю-две. А там домой дойду вельботом. Так что ты в поселок рюкзак не тащи.
– Вот и хорошо, – обрадовался Сергей. – Познакомишься поближе с Энкаугье и его дочерью Виолой. Я ей привет передам.
– Передай. Расскажи об этих местах. Может, смотрительницей будет, как Юля у себя на моржовом лежбище.
– Обязательно.
– Чуть начнет моросить – отсиживайтесь в пещерах. Не мокните. Тут дожди по неделе кряду, даже камни размокают, – усмехнулся Павлов.
Сергей кивнул.
– От последней пещеры домой можете бежать при любой погоде – всего до Села не больше пятнадцати километров. Ну, двадцать, – сказал Павлов, подумав. – Не растаете.
– Не сахарные, – согласился Сергей.
– Еды у вас на три дня, не похудеете, – заверил Павлов. – А тебе вообще-то диета полезна, так что добавку оставляй Юле.
– Непременно, – пообещал Сергей. – Так и знал, что голодать придется: всю ночь начальство снилось. Если начальство снится – у меня всегда к неприятностям. А у тебя?
– К деньгам! Или к строг… к строгой благодарности! – ответил Павлов. – Начальство зря не снится. Юля! Давай еще чайку напоследок!
«Не хочется Павлову расставаться, – думал Сергей. – Да ведь одиночный маршрут он сам себе выбрал…»
– Что дома-то передать? – тихо спросил он.
– Передай Марине, что я ее люблю, – тихо ответил Павлов. – В общем, что жить без нее не могу. Ну, что-нибудь такое, поглупее…
«Марку держит, – усмехнулся Сергей, – вот уж дурак…»
Прежде чем увязать рюкзак и отдать его Сергею, Павлов вытащил из кармашка небольшую продолговатую щетку зеленых кристаллов, перевернул ее, коротким ударом молотка по еле видимой трещине располовинил образец.
– Это вам, на долгую память. Люби меня, как я тебя… Демантоид – зеленый гранат. Носящий его да будет непоколебим в своих решениях! Не я придумал, древние…
– Спасибо… – тихо ахнула Юлия, рассматривая камень на изломе, сохранившем в себе навсегда зелень листвы, пронизанной солнечным лучом. – Искрится, как снег.
– Ну, старик… ты даешь! – только и мог сказать Сергей.
– Пошли! – поднялся Павлов. – Я вас провожу немного. Мне тут еще задержаться надо. Палатку собрать, записи привести в порядок.
Они пошли по берегу ручья к невидимому пока берегу моря. Через час у обрыва Павлов передал рюкзак Сергею:
– Ну вот, дальше вы и сами дойдете. Смотри, какое море тихое. Завтра будет солнечно. Главное, не торопитесь.
Он смотрел им вслед. Вдруг из кустов неожиданно выпорхнули куропатки.
– Рэумрэу![10]10
Рэумрэу (чукот.) – куропатка. По чукотским поверьям, если в начале пути куропатка выпорхнет из-под ног – дорога будет удачной,
[Закрыть] – закричал Павлов. – Это хорошо! Хорошая примета!
– Откуда знаете?! – крикнула ему Юлия.
– Знаю!
Долго стоял он на обрыве, пока две точки не скрылись с глаз.
«Да продлятся дни ее и Марины, – думал он, – да привидятся мне они в моих снах».
