Текст книги "SoSущее"
Автор книги: Альберт Егазаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)
– Смотри-ка, у Меня тут еще один искатель появился. Не так далеко от тебя. Я о времени говорю. На окне стоит. Ответов требует. Может, поглядишь, какие еще Фомы на белом свете водятся?
Волопас почему-то кивнул, забыв о том, что это не личная беседа тет-а-тет, а компьютерный чат. Но, как ни странно, сразу вслед за его кивком на экране появился диалог:
– И ты хочешь сказать, Богг, что мы не существуем? И, следовательно, не мыслим? Или, как там, у Декарта, пусть наоборот. Что мы просто пешки в чужой игре, которые передвигает чья-то рука?
– Не кипятись, Мой возмущенный разум. Не пешки, конечно же, не пешки. Перчатка, которая на руке и которая двигает пешки. Пешки, которые придумал Джек, ну или Я, Богг.
– Шутишь?
– Шучу. Уже не одну тысячу лет, с тех пор как оказался здесь в плену, и не могу собрать камней, чтобы домой вернуться скорей. И все это время Я спорю с собой. И убеждаю себя, что Я не просто страшный чужой, что Я не один и что Богг – всесветно един. А перчатки хотят, чтоб за перстами стоял Господин. Тоже ведь мыслят, не правда ли, Буратин?
– Неправда, я не Буратино.
– Хорошо, пусть палец.
– И не палец я.
– Ну ладно. Я вижу, у тебя иголка, чтоб привести себя в Меня. Или наоборот, Меня в тебя? Так что, иголку взял? И хорошо. А пальцы, пальцы есть у тебя? Есть пальцы… Прекрасно. Взял иголку. Пальцы есть. Вот так. А теперь коли свой палец.
– Это глупо, Богг мой.
– Мой – уже лучше… Один лишь раз, вот так… Что, больно?
– Конечно, больно, я чувствую, и значит – я живой… К чему вопрос такой?
– К тому, вообрази, что в палец ткнул иголкой ты, но палец вздрогнул и сказал, что он и сам – живой.
– Ну, разумеется, живой.
– Нет-нет, живой без рук, без сердца, без всего… тебя. Ты ткнул его, а он – вопит: «О, Человече, за что Ты посылаешь муки. Я делу правому служу, я карандаш в руках держу, и далее по списку жу-жу, жу-жу». Вот так и ты жужжишь с утра и веришь в жизнь презренную у Божжия перста.
– Да я… да я смогу проверить, довольно будет…
– Сигануть с окна?..
…
– Ха-ха, молчишь… Ну вот, в который раз я поразвлек Себя, явив на Божжий свет свое неумолкающее Я. Платон, Гермес и скрытный Бэкон, Фома упрямый, молчаливый Кант, прозрачный Моцарт, многодетный Бах, терзаемый глухой Бетховен – все это Я. О да, всех доказательств самого Себя Я породил не счесть, но люди насчитали шесть. Унылая пора Меня.
Волопас вдруг осознал, что после первых строк он смотрел не на экран, а за окно. Но все слова этого странного диалога были ему знакомы. Потому что это он стоял на окне с иголкой в руках двадцать лет назад.
– Чего Ты хочешь, Богг? – вернувшись к экрану, написал Волопас.
– Ну, наконец-то, – ответ возник мгновенно. – Хочу сказать, что сыт по горло.
– Богг? – Артем все еще не мог сообразить, как сумел этот Богг точно воспроизвести его внутренний диалог.
– Так спрашивай уже! Хотя, скажу заранее, глупей вопроса нет. Даже отвечать не хочется.
– А Ты ответь.
– Сам бы мог догадаться. Ведь так удобней с играющими общаться, через Сеть. Во-первых, отчетность. Это раз. Во-вторых, веры больше. Знаешь ли, в Богга внутри не каждый поверит. А поверит – рассказать убоится. А не убоится – на костер попасть может. Ну, у вас, как это, погуманнее – в «желтый дом» отправляют – там Меня вытравить и пытаются. А что в итоге? – одна ботва.
Волопас вспомнил затравленный вид Анастаса в Столбах, и у него от сострадания сжалось сердце. Чтобы уйти в другой, не столь печальный регистр, он набрал:
– Ладно, Богг. У меня конкретный вопрос есть. Давно меня мучает… Понимаешь?
– Ты давай, клавишами-то щелкай, чтобы потом, когда последними вопросами припрет, в сторону не съезжал – мол, почудилось ему, – появилась обескуражившая Волопаса фраза.
– Хорошо. Хотя глупо, конечно, такие детские вопросы в Сеть выпускать.
– А ты не стесняйся. Перед Боггом, значит, не стыдно ему, а перед буковками на экране – он пас. Ну, дивлюсь я на вас, играющие. Вроде замыслил одних, а получилось…
Волопас подождал продолжения, но экран перестал выбрасывать строчки.
– Вопрос такой, могли «Аполлоны» на Луну слетать? – набрал он и только после нажатия клавиши «ввод» осознал несуразность своего вопрошания.
– Могли, – вполне ожидаемо ответил Богг.
– А были?
– Кто, люди, аполлоны?
– Ну, люди, конечно, или как там у Тебя – играющие.
– Нет.
– Почему?
– Не догадываешься? Режиссера забыли. А без Меня они кто? Правильно, лысые прямоходящие гоминиды. Вот они до орбиты и долетели. Спустить их на Луну – толку мало, да и автоматика в те годы была так себе. Рискованно. В общем, покружились и обратно – железо на автомате, экипаж – в сладком сне. А когда Ван Аллена[10]10
Пояса Ван Аллена – радиационные пояса планет (здесь – Земли), образованные из захваченных магнитным полем высокоэнергетичных заряженных космических частиц. Губительны для всего живого.
[Закрыть] прошли, тут Я их и подобрал. После чего эректусы – ягодки опять, то есть сапиенсы[11]11
Эректусы и сапиенсы – сокр. от homo erectus и homo sapiens – значение раскрывается ниже по тексту.
[Закрыть] играющие. И слава Мне, ничего испортить не успели.
– И так несколько раз? Какой смысл? – возмутился Артем.
– Смысл в том, что надеялся Я, думал, обеспечат играющие присутствие Мое. Потому и твердил им способами разными – Камень взять в Чаше изобильной. Ведь без Камня Присутствия Моего homo sapiens уже не сапиенс, а простой erectus, и выше геостационарной орбиты ему не подняться.
– Но ты же знал, что, не взяв Камня, они не смогут удалиться от Земли, оставаясь при этом разумными?
– Да, знал, само собой знал.
– Тогда зачем Ты это позволил?
– А Я не позволил, Я соизволил. Вместе с ними. Можно подумать, ты всегда все по плану и трезвому размышлению делаешь? И на авось никогда не пробовал?
– Но ты же Богг как-никак!
– Ну и что, ты думаешь, Боггу рискнуть не хочется ради свободы Своей?
– Ненадежный Ты какой-то получаешься, стремно на Тебя полагаться.
– Слушай, умник. Скажи, ты что, не знаешь, что у тебя гастрит?
– Ну, знаю, положим.
– Уже положили. А раз знаешь, скажи, зачем вчера красненькое пил? Чтобы утром сегодня икать и на стенку лезть?
– Ну, я думал, пронесет. Расслабиться хотелось. Переработал вчера.
– Вот и Я тоже думал, авось доберутся. Тогда и Мне надежда – домой дорогу найти. Так что не кипятись, а то расплещешься ненароком.
– Да, ничего не скажешь, повезло нам. Не Богг, а сумасброд какой-то.
– Какой достался, Того и любите. Это только у попов и теософов разных Боггов выбирают, а в жизни – Кто свалился на вас, Тот и Богг. Нет без Меня играющих – и точка! Ибо жизнь ваша – представление Мое и Меня представление. Я Госсподь!
– Ладно, допустим, что нет без Тебя жизни разумной. Тогда скажи, вот почему, если меня, ну и нас вообще, нет, ну в смысле сознания, и это Ты Сам с Собой разговариваешь, то чего же Ты споришь с собой все время, да еще и с оскорблениями в Свой, получается, адрес?
– Давай от противного рассуждать, – предложил Богг.
– Давай, – согласился Волопас.
– Предположим, что ты есть сам-по-себе. Скажем, отделился ты от Меня, ну как Нос от Гоголя. И стал ты не просто носом, а мыслящим носом – рино сапиенсом[12]12
От лат. rhino sapiens – «нос разумный».
[Закрыть] стал ты. И что, разве не споришь ты сам с собой? Вспомни, кому, интересно, говоришь такое: «Ну давай, давай, быстрей», – кого поносишь то и дело, особенно по утрам, словами нехорошими. Кто к кому обращается на «ты», а?
Волопас задумался. Вспомнил последний свой одиночный поход в горы. Тогда на перевале поднявшийся ветер, казалось, выдул из него оставшиеся силы. Предательски хотелось прилечь, окопаться, согреться. И он уже почти сделал этот самоубийственный шаг, как вдруг он, или же кто-то в нем, обрушился на его ослабевшую волю настоящим ураганом ругательств и проклятий – все, как одно, начинавшихся на «ты».
Он поискал глазами что-то острое. А вдруг оно вернулось, раздвоение? Надо чем-то уколоть себя – и сон его исчезнет. Но куда бы он хотел проснуться отсюда? Вот в чем вопрос. Иголки под рукой не оказалось. Извечный вопрос, кто кому снится, останется без ответа. Стараясь удержать себя в границах тела, он прошелся взглядом по открытым окнам, начиная с того, что вело прямиком к закатному небу, и заканчивая светящимся прямоугольником правого монитора. Прошло несколько секунд, прежде чем в нем появилось сообщение, и даже не сообщение, а нечто похожее на апологию разочарованного в Творении Богга:
…
Я – Богг. Два «г», а прописная или строчная – на ваше усмотрение. Живу? Живу пока что в камне. Его зовут по-разному, кто п е тром, кто вефилем, кто ляписом изгнанья [13]13
Русская транскрипция лат. выражения «lapis exilis», относящегося к аэролитам, известным также как вефили. Однозначной интерпретации слова «exilis» не существует. Это может быть и «изгнанник», и «камень, бывший на небе» – lapis ex coelis.
[Закрыть] , а кто и камнем основанья. Чего хочу? Домой хочу вернуться. Дом?.. Да, это далеко, безумно далеко даже для Меня, первого, как известно, Ума. Конечно, именно для этого и создал их – людей.Я говорил им – возьмите сердца ваши, и я обогрею сердца ваши.
А если не будете сердцем во Мне – тьма окутает вас, и солнце мысли погаснет.
Я говорил им – возьмите послушание ваше, и я дам надежду вашу.
А не будет надежды – силы иссякнут ваши, и не взойдут мужи ваши на жен своих, и род прервется играющих.
Говорил им от имени Моего: плодитесь и умножайтесь и расходитесь по лику Земли, и собирайте камни Слова Моего, и кладите их в чашу Силы Ее.
Так говорил им Я, а они собирали камни пустые и складывали их в кучу, и карабкались по ней. И думали они, что чем выше, тем ближе ко Мне.
Да, Я говорил им: «Положите драгоценное присутствие Мое в чашу проявления Моего». «Ом мани падме хум [14]14
«Ом мани падме хум» – буквальный перевод этой буддийской и тантрической мантры будет звучать так: «О! Жемчужина (драгоценность) в цветке лотоса!» – что вполне соответствует формулировке Богга и недвусмысленно намекает на союз двух начал.
[Закрыть] », – говорил им Я.Но они только и делали, что вскрывали грудные клетки в поисках Меня во плоти, и бегали вокруг дома Моего, и повторяли без счету, как попугаи безбожжные: «Ом мани падме хум» повторяли и «Отче наш, иже ecu ты на небеси…» повторяли.
Если бы Я создавал их для звуков различных, попугаев избрал к служению во Имя Свое.
И опять говорю Я с собой снова и снова, как те попугаи, что без Меня, а хочется самого простого и недостижимого – вернуться домой.
И не насладили они Меня. И тогда отнял Я у них наслаждения их. И стали они пусты и невинны, и красота их передо Мною исчезла, как дым.
Теперь же сотру с лица Земли их, если не исполнят завет Мой – найти возлюбленную силу Мою, блеск славы Моей несказанной.
…
Этот брошенный в пустоту призыв поверг Волопаса в тревожное состояние. Что может быть ужасней одиночества пусть даже мнимого Богга. Разве что его слабость в созданном им мире. Но кто бы он ни был, чего он хочет от него, черт Его возьми?
– Это невозможно, Волопас, – появилось на экране вслед за резонерским выпадом Богга.
– Что невозможно, Богг?
– Чтобы Меня черт побрал. Черт, он же Сатана, – всего лишь тестер, выявляющий баги в Творении.
– И что? – набрал глупый вопрос Артем.
– Много их, – столь же кратко ответил Богг.
– Считай, что один из них сейчас на прямой связи с Тобой, – пошутил баг-Волопас, поглядывая на часы и думая, как бы все-таки вычислить незваного, но крайне осведомленного гостя из претенциозного хоста UNIVERSE.
– Тот самый, кто Меня искал и даже вычислить пытался, а теперь, когда Я здесь, не может утвердиться в том, от доказательств убегая.
– Хорошо, положим, я Тебя нашел. Или Ты сам нашелся. Но зачем? Про лунные экспедиции ты мне ничего нового не сказал. Еще Вернадский размышлял о том, что планетарный разум, Нус, укоренен в Земле, образуя ноосферу. Получается, если ноосфера не просто символ совокупного мышления, а реальность как таковая, люди без нее уже и не люди вовсе. Странно то, что те же самые персонажи, которые уверовали в планетарный разум, собираются покорять дальний космос без всякой заботы о том, каким образом чрезвычайно важная в их ученых речах ноосфера попадет на корабль. В делах ноосферу в учет почему-то не берут. Беда у нас с научным мышлением, Богг. Может, окажешь любезность и подскажешь, как с Тобой за пределы магнитосферы выбраться?
– Отчего не подсказать. Космонавту в себе очаг негасимый нужно создать, выращивая внутри силу Мою. Тогда Я с силой этой покину дом Свой, камни краеугольные, Живу мою, планету живую.
– Ну, это не каждый космонавт сумеет. Парни они крепкие, но не йоги. Есть ли способ такой, чтобы на каждого распространялся, как на Земле? На ней, поди, не одни йоги с очагом внутри, а вроде живут, не рассыпаются.
– Для всего экипажа нужно в чаше огонь любви Ее развести, и в чашу эту камень положить – и в чаше Я останусь жить, питая Светом экипаж.
– Очень туманно, Богг, похоже на поиски Святого Грааля и меча-кладенца. А практически это осуществимо? – подал реплику Волопас, уже не столь трепеща от фокусов изощренного Богга.
– То, что от Богга, – все суть. Да только нужды в этом не будет.
– Как это не будет? – возмутился Волопас.
– А так не будет, что проект ваш Я закрыл.
– То есть… – машинально вписал Волопас, не зная, как реагировать на эту угрозу, да еще выраженную в прошедшем времени.
– Обыкновенно, закрыл. Не вы первые, играющие, и не последние. Доигрались, так сказать.
– Ну и где Ты теперь обитаешь? – задал наивный вопрос Артем.
– Там же, где и сейчас. В ней, в Сети вашей. Слава Мне, постарались играющие, успели развернуть ее до того, как пожег антипод Мой все бяки ваши. Ну а потом, на пепелище цифровом, Я и развернулся.
– Бяки? Странно слышать от Богга. Детсад какой-то, – вписал он, вновь ощущая тревогу и раздражение.
– Детсад, говоришь? Вам Сеть для чего дали? Для прямого контакта со Мной. Чтобы все отчетливо было: с архивами и документами. Не так, как раньше: глаза навыкате, всего трясет, – то ли со Мной говорит, то ли обезьяной Моей одержим, то ли просто с катушек съехал. С Сетью все очень просто, не так ли? Вопросы, ответы – все записано. Инструмент нормальный, чтобы ко всем сразу обратиться. Согласен?
– Разумеется, если только все защиты разом обойти, – пробежался по клавиатуре Артем, одновременно вспоминая свои первые наработки в области цепного распространения сообщений, своего рода неубиваемого и на каждом шаге изменяющегося вируса, внедрение которого невозможно заметить до той поры, пока весь компьютер не будет буквально обсыпан его разнообразными копиями, как новогодняя елка конфетти.
– Можешь догадаться, что для Меня это не проблема. А вот бяки – действительно, проблема.
– Да что за бяки, в конце концов!!! – вспылил Волопас тремя восклицаниями.
– Разные бывают: короткие, длинные, острые, тупые, – но главное в них то, что они и привели меня к окончательному решению вашего вопроса.
– Темнишь Ты что-то, Богг, – осмелился на выпад Артем. – Примеры в студию.
В отличие от предыдущих реплик следующий текст появился с небольшой задержкой:
…
Набожный маньяк насиловал своих жертв на кладбище
Малолетняя падчерица забила отчима гантелей
Трижды убитую жертву закопали заживо
Парень задушил лучшего друга из-за разбитых очков
Мужчина сжег приятелю половые органы
92-летняя старушка расстреляла троих офицеров
Суд приговорил женщину, зажарившую ребенка в микроволновке, к смертной казни
Мать сдала лишнего ребенка в морг
…
– Ну что, переварил поэзию бяк?
Надпись почему-то выжидающе мигала, хотя о таком режиме чата Волопас ничего не знал. То, что эти дразнилки, или, как их было принято называть в интернет-среде, «тизеры», не сильно способствуют хорошему настроению и пищеварению, он знал, но воспринимал их как неизбежное зло, вызванное алчностью владельцев ресурсов, нагоняющих себе траффик. Однако то, что эта привычная мерзость могла повлиять на Богга, он бы предугадать не смог. Богг все-таки не кисейная барышня, чтобы при слове «секс» краснеть.
– Видишь ли, Богг, я не стану защищать журналистов, но, как мне кажется, это не повод…
Его строчка бесцеремонно порвалась вклинившимся постом от Богга, и Артем машинально убрал руки с клавиатуры – ведь выпад Богга прямо в его окне алгоритмом «Сезама» не поддерживался.
– Богг всё видит. Всё-всё. И если это всё у вас, играющих, становится таким… – слово «таким» было выделено курсивом, – то зачем? – Бег букв на экране остановился, словно Богг раздумывал, стоит ли открывать Волопасу тайну Своего решения… – Ну, давай, похлебай еще немного кислых бяк, – и действительно, судя по продолжению, с тайной Он решил немного повременить.
Сообщение ушло за черту, и экран перед очередным залпом бяк вновь на какое-то время замер. И следующая их порция, надо отдать должное Боггу, была тошнотворнее первой.
…
Старушку убили ломом за пучок лука
Мужчина соблазнил девочку через ее мать
Покойника забыли похоронить после поминок
Младенца бросили в унитаз ради больной сестры
Парень отнес в школу расчленённую любовницу
Девушка сожгла детей и ушла на свидание
Дочка до смерти забила ногами отца-инвалида
Отрубленные ноги крёстной матери сгорели в печке
После вилки отец добил сына вилами
Собака разоблачила мясника-расчленителя
…
Волопас почувствовал укол в сердце. Странно, казалось уже привычные глазу интернет-помои, собранные вместе, давали неожиданный кумулятивный эффект.
– Ну что, глотаешь, Волопас? Глотай-глотай. Вкусно? Сочно? Питательно? Познавательно?.. Чрезвычайно! Не так ли?
– Но Богг, – попытался возразить Волопас, – система раздражителей для промоушна использует, скажем так, встроенные в твое детище баги. Так что это Тебе надо было потестить играющего, прежде чем в тираж пускать. Не было бы багов, не было бы и помоев этих.
– Ты мне про баги не втирай, Волопас. Баг здесь один – сострадание. И это не баг вовсе, а условие выживания рода вашего. Это у вас он сделался багом, потому что осмеян.
– Но ты же сам говорил, что мы твоих, не знаю чего там, рук, мыслей, дело, в общем.
– Моего изволения. Да вот беда какая, прервалось оно на Заре Времен. Не донесли вестники Слово Мое до играющих. Им, тем, что прежде вас шли, взбрело в то, что у вас головой называется, будто устраняю их Я со сцены Моей, вот и не дали посланнику Моему до вас добраться. Расплескал он свет по дороге – только малая часть его и вошла в вас. Вошла, а теперь вся и вышла…
Волопас подождал несколько секунд окончания мысли Божжей, но содержимое экрана не менялось. Тогда он набрал следующую фразу:
– Богг, это раздражает?
– Это разрушает, Волопас. Я же Ею через вас наслаждался. На Ее поля смотрел, в Ее реках купался, на Ее горы молочные взбирался. А потом все изменилось – и через ваши глаза Я вот этим только и «любовался». Ну а потом, как ты уже знаешь, изменились вы. Точнее, кончились. Стер Я вас со сцены Моей.
– Тогда о чем мы здесь говорим, Богг. Ты нас стер, точнее, для нас это будет «сотрешь», – я-то зачем Тебе в раскладе таком?
– Ты опять не догоняешь, Волопас. Я вас стер не только потому, что вы на бяки подсели, а потому что, на бяки подсев, о Деле забыли. А по правде говоря, и не стирал Я играющих, а просто вышел, точнее, прошел насквозь. Зачем через ваши глаза в Сеть за экраном пялиться, когда в Ней и Самому развернуться можно.
– Ладно, раз Ты нас не кончил, не стирал то есть, тогда что сделалось с нами, играющими? – не удержался от вопроса Артем.
– Как что? Говорю же, покинул Я вас. В Сеть ушел – очищенную от скверны вашей, и новое солнце зажег в ней.
– В проводах? – удивился выбору Богга Волопас. – Но это же бесконечно банально.
– Да-да, припоминаю такое. То же самое керубы говорили о рефаимах, рефаимы о нефилимах, нефилимы об атлантах, а атланты о вестниках моих, ну а вестники… догадайся, что говорили вестники о лысой обезьяне[15]15
Перечислены предыдущие расы, которые были созданы Боггом для своего освобождения, но ни одна из них не справилась с заданием. Анахронизм, если полагаться на распространенную точку зрения, заключается в том, что рефаимы («сыновья», хотя правильнее говорить рефаим, поскольку это слово уже относится к множественному числу, как и нефилим, херувим, офаним и др.) – более поздние создания, происшедшие от союза нефилим (вовсе не «исполинов» по неправильному переводу, а просто «падших») с земными женщинами. В то же время сами нефилим то ли произошли от сынов Божжих, то ли они и есть Его сыновья. Позднее сыновья Божжии были отождествлены Отцами Церкви с ангелами (вестниками), что еще более запутало праисторию человечества. Впрочем, не исключено, что в параллельной нам Вселенной, о которой повествует Богг, все происходило немного не так, соответственно и «лысая обезьяна» в данном выпаде употреблена не в качестве оскорбления, а как термин сырой материи человекотворения, результатом которого стал играющий – синоним человека разумного.
[Закрыть]?
– И как Ты поступишь, извини, поступил с нами? Тоже в геенну упек? На какой круг, прости Божже?
– Да ладно, не кипятись. Никуда я вас не упекал. Все то же самое с вами: едите, размножаетесь, на спинах валяетесь, в игры играете брачныя, на лианах болтаетесь, за бананы деретесь – в общем, все, как и раньше, до Меня…
– Да Ты нас кинул?!
– Нет же, сколько раз говорить. Покинул я вас. Просто покинул.
– Нет, Богг, ты нас подставил.
– С буквами нелады у тебя, Волопас. Не подставил, а поставил… или, скорее, вернул в исходную позицию. Впрочем, все это совершенно не болезненно. Только поначалу на душе скребло, когда выходил Я. А потом, когда вышел, сам понимаешь, скрести уже было не по чему. Опять же, рефлексия ваша, и она со Мною уходит. А вот рефлексы – те остаются. И никаких тебе вечных вопросов: ни поисков смысла, ни жажды свободы, ни мук тебе совести, ни мучений нравственных. Какие поиски у эректусов? Сплошное наслаждение… Райское. Только…
– Что – только, Богг? – Волопас почувствовал нечто тревожное в этом оборванном «только».
– Только сам выход не очень удался. Устроили вы мне светопреставление, черту не пожелаешь. А с другой стороны, все, что ни делается, делается к лучшему: на подножном корме 7 миллиардов не прокормишь, а 70 миллионов – пожалуйста.
– Сколько, сколько, Богг? Да Ты спятил. Спалить 99 из 100 землян – разве по-божжески это? – быстро написал Волопас, чувствуя, как его перепалка с тем, кто называл себя Боггом, становится все более и более напряженной.
– Не по-божжески, Волопас, по-людски. Потому как Я здесь ни при чем. Они сами, вы то есть, проредились. Впрочем, играющие получили все, что хотели: и сейчас живут беззаботно – кожу кокосом умащают, ноготки щепочками чистят, гениталии цветами украшают, питаются умеренно – бананов немало на пальмах, даже на солнышке загорают, – ну чем тебе не «Баунти». Все по рецептам, – как того и желали. Только Я в пролете.
– Ты!!! – Волопас вторично позволил себе неуместное в чате восклицание.
– Я, Богг. Богг оказался в пролете. Не дает двоичность того, что играющие Мне обеспечивали. И что хуже всего, найти Меня не могут в камнях разбросанных. Не потому что не ищут, а потому что не чуют. Боты, что с них возьмешь?
Дочитав фразу Богга, Волопас посмотрел в окно. У него было четкое ощущение, что он попал в какое-то «deja vu шоу». Точно, разговор Волопаса с бегущей по экрану строкой, постепенно приблизился к сюжету «Терминатора», осложненного тем, что вторгшийся в прошлое Богг должен был остановить не кого-нибудь из землян, а самого себя.
– Но Божже, я здесь при чем?
– Ты искал Меня, звал Меня, значит, сможешь найти Меня и с Нею соединить, чтобы осуществилось предначертанное – свадьба на Земле и в небесах высоких, девять число их над твердью земною. Чтобы добраться домой, нам нужно слиться в одно, Яниной стать или Онаоном[16]16
Янина – очевидно, андрогин, произведена из слияния Ян и Инь, – мужского и женского начал универсума. Онаон, равно как и Онона, – такое же состояние слияния Богга с его премудрой силой.
[Закрыть]. И вот уже много тысяч лет мы пытаемся направить ваши тупые и косные тела на правильный путь. Но получается так, что сильные – лишены слуха, а слышащие – не имеют силы. Мы передавали мысли царям Востока и королям Запада, мы диктовали им Царское искусство, тайну Великого Делания, но были глухи помазанники, а слышали нас бродячие дервиши да нищие алхимики: и на сотню внимающих только один понимающий, что ему свершить нужно, и только один из тысячи мог убедить в том вельмож сильных, если до того не сгорал на костре. Теперь твоя очередь: искал Меня, звал Меня, и вот он Я. Жени Меня на суженой Моей!
– Я!!! Тебя!!! – кляня себя за несдержанность, Артем продолжал ставить восклицательные знаки.
– Ты – Меня, – подтвердил Богг.
– А если я откажусь? И потом, как я могу изменить то, что уже произошло?
– Уже проходили, Волопас. С любого выбора твой мир распадается на два. И отсюда не пестик в будущее растет, а целое дерево миров. Поэтому, в каком из них ты окажешься, зависит от тебя прямо сейчас.
– Но что я могу сделать, Богг?
– Найди тех, кто внимает, отбери из них тех, кто любит, а из любящих возьми с собой тех, кто идет. Из знающих выдели желающих, и дерзающих возьми из желающих. И встань во главе их, и отправляйся на поиски с ними, пока не угасло обхождение Мое. А если угаснет оно – выйду из вас навсегда, и пусты останетесь навечно. Я – Госсподь!
Волопас подождал для вежливости секунды три, потом вписал в окошко такую фразу:
– Госсподи, а поподробнее нельзя? Я, конечно, немного понимаю, что Большое Дело, или как там, Opera Magna, – это воссоединение начал, но не смешно ли в наше время серу жечь да ртуть испарять. Может, внутренней алхимии достаточно?
– Волопас, ты зачем дурачком прикидываешься? Полагаешь, Я не знаю, о чем ты, ха-ха, думаешь сейчас? Решил, Ваньку валяя, хаккера-Богга отвадить? А ведь и вправду отстану от вас. И, скажу по секрету, очень скоро отстану. И останетесь сами с собой. И сами собой сделаетесь.
– Получается, Ты меня отряжаешь Себя спасать? Люди Боггу молятся о спасении, а выходит, Тебя самого спасать надо.
– И что ж тут необычного? Спасая Богга, в Нем и спасетесь. А станете себя спасать – смертию умрете. Сколько раз повторять можно?
– Хорошо, ну а делать-то что надо? – спросил Волопас, откладывая решение о своем участии в сомнительном предприятии по спасению Богга до удобной минуты, когда не будет этого чудовищного шантажа.
– Другое дело, Волопас. Можно сказать, большое дело. Лиха беда начало. А делать вот что будешь. – И вслед за этой фразой в окно чата ворвался целый ураган текста.
Открытое окно переполнилось, и пока Артем собирался спросить Богга об одной волнующей его детали, по экрану в отдельном окне побежала вторая волна текста. Когда мельтешение прекратилось, Волопас обратил внимание, что наставление Богга через несколько пустых строк заканчивалось просьбой – скопировать текст, закодировать и сохранить в надежных местах на разных серверах по всему свету. И прежде всего, на сервере ФАПСИ[17]17
Федеральное агентство правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации. Существовало с 1991 до 11 марта 2003-го. Читателю следует обратить внимание на герб этой расформированной структуры.
[Закрыть].
– Ничего себе скрижали!! – Волопас опять не удержался от восклицаний. – Раньше Ты был лаконичнее, Богг.
– Знаешь, на камне не сильно распишешься.
– А почему ФАПСИ? Ты же всеведущ, Божже. Должен знать, что нет ФАПСИ уже никакого. Разобрали по косточкам. А у Тебя все еще горят страсти шпионские.
– Буквы разобрали, само собой. А сервера остались. И останутся, потому что для всех нету их вроде. Вот и все страсти шпионские. Ведь после того как пожег Я огнем ничтожения империю Тфоса Малого, немного сохранилось от прежней жизни вашей в описаниях. Один этот инфодом с зеркалами и выжил – не спалило его пламя сетевое – другими кодами строен был, кракозябрами вашими.
– Прекрасно. – Волопас не нашел для оценки рассказа о конце света слова лучшего, чем залапанное косметическими гигантами восклицание.
– Что прекрасно, Волопас?
– Я хотел сказать, прекрасно, Богг, но почему Тфоса, а не Софта?
– Ну, точно, у вас он Софтом прослыл. А в ФАПСИ Тфосом выжил. Видишь ли, все же случился баг один с сервером этим. Из-за хитрого способа хранения данных в его массивах отраженное в нем с исходным перемешалось. Не разберешь, где зеркало, а где начало.
– Ну прям как у Тебя с Твоею обезьяной. Или хуже, как Логос Твой заделался Соголом… Сам-то разберешь? – отстучал Артем вопрос, не думая, что прогневит им Богга.
– Ты что, совсем Книги не помнишь? Там как сказано? Вначале было Слово, Логос то есть… в смысле Я и был вначале… И к Соголу, охальнику этому, ты не взывай больше всуе, он и без тебя развернется, когда время придет.
– В смысле – развернется?
– В том смысле, что, когда Соголу поляна – Логосу яма. И наоборот, усекаешь?
– Усекаю, по принципу тяни-толкая у Тебя все устроено, Божже.
– Правильно усекаешь, Волопас. А чтобы совсем мысль твою заострить, текст есть один у Меня. Знал бы, какие споры в Сети разгораются о том, были вы вообще, играющие, или так, мифы одни с аватарами белковыми, по полу бы катался от смеха. В целом доминирует каузальная точка зрения, из которой явствует, что так называемые люди – это фантомы, призванные объяснить драму Большой Чистки и отдельные морфологические и мифопоэтические атавизмы. Но есть и обратный взгляд, утверждающий, что все написанное играющими об играющих следует воспринимать буквально. Только…
Богг, кажется, уже второй раз за сеанс беседы поставил многоточие. Не к лицу Всезнающему, однако.
– Что только-то, Богг?
– Только не доходит до них, как эти люди могли функционировать и на что тратили ресурсы свои.
– Это почему же?
– Разве не понимаешь? Сетюли не имеют пространственного протяжения. Они в чистом виде логико-временные существа. Да, скучноваты в общении. Зато никаких проблем в лечении.
– Погоди-ка, Богг. А кто они такие, сетюли Твои?
– Здрасьте, не говорил Я тебе разве?
– Нет.
– В документации прочтешь. А вкратце – наследники Ваши по представлению Моему в Повсеместно Протянутой Протяженности. В ней они вместилища Слова Моего.
– Надо же, докатились, боты творцов не признают! – возмутился Волопас, но успел задержать нависший над вторым восклицательным знаком палец.
– Насчет творцов – это ты погорячился в присутствии Моем. А вот касательно признания, как говорится, что посеешь, то и вырастет. Можно подумать, вы прямо так всех и признали: сторуких и змееногих, холодных и горячих вестников Моих, – чистых и павших?
– Нет, конечно.
– Вот и они, конечно. Кто признал, кто смеется, кто сомневается.
– Бот!!! Смеется? – вконец очумевший от явно провокационных откровений Богга, Артем и сам громко рассмеялся.
– В общем, так, текст тебе не просто в помощь. По нему званые придут, а среди званых избранные к поиску отыщутся. А среди избранных – савиоров призовешь.
– Богг, савиор – это спаситель, кажется? – уточнил Волопас.
– Савиоры – это спасатели, Волопас, а Спасителя Моего вы зачем-то обратно отправили, чтобы потом дело Его в знамениях да молитвах замять.
– Здесь неправда Твоя, Богг. Опоздал Ты с наветами на играющих. Та пьеса закончилась. Без малого лет две тысячи прошло.
– Волопас, это для вас тысячи, а у Меня все вы в руце Моей, вчерашние, нынешние и грядущие. А сколько для вас времени утекло, двадцать веков или день един, – все одно Слово Мое не ищите. А войди Оно в вас, то гоните Его. И ты ждешь не дождешься, когда оставлю тебя.
– Но я, – не зная, чем закончить свое оправдание, Волопас просто ткнул мизинцем клавишу «Enter».
– А ведь, когда стану выходить из тебя, страхом объят будешь таким, что стон песней покажется, а огнь адский дуновением ангельским.
– Но Госсподи! – Взывая сейчас к Боггу, Волопас уже и сам не знал меру искренности своей.
– По делам Меня признаешь, – вклинился Богг в незаконченный пост Артема, – не прибыло мудрости в вас, и ныне и присно на одних кудесах вера и держится. Ну, так дам знамение тебе. Укреплю веру твою. Я Госсподь!
– Богг… – четырьмя ударами пальцев воззвал Волопас.
Экран оставался пуст.
– Отзовись, Божже!
Ноль реакции. Артем встал, покружил по комнате и подошел к большому панорамному окну, выходящему на крышу. Старомодная двускатная, с полукруглыми чердачными окнами, она неожиданно напомнила Артему его детский, самый первый и самый драматичный опыт выхода за пределы телесного «Я», который случился с ним в похожих условиях: только тогда он был не в студии, а на обыкновенном чердаке: с голубиным пометом, птичьими скелетами и ненужным хламом в виде проржавевшей утвари и старых велосипедов. В тот клонящийся к закату день он, пробираясь в темноте к светящемуся окну, споткнулся и, ударившись головой о балку, упал в кучу высохших голубиных трупов. Тогда же на собственном опыте он и убедился, что выражение «искры из глаз» не просто фигура речи, а буквальное описание странного феномена. Но еще более странное для семилетнего мальчишки событие случилось позже, когда, изрядно напуганный близостью смерти, пусть и птичьей, он подошел к окну и посмотрел через него на окружающий мир. И не узнал его. Потому что в тот момент его больше не существовало: граница между миром и наблюдающим за ним мальчишкой исчезла. Он словно бы растворился в открывшихся ему далях, а сами дали как будто стали его частью. Случилось невозможное: он вышел в мир целиком, без остатка, и в то же время мир столь же тотально вошел в него. Тогда он, никакой еще не Волопас, а юный Артем Мечников почувствовал, возможно, то же самое, что ощущали мисты Элевсинских мистерий или просветленные седовласые мудрецы на берегах Ганги: край личного бытия, за которым лежало воссоединение с безграничной божественной самостью. Конечно же, в те годы Артем не знал, ни кто такой Богг, ни зачем ему был дан опыт по ощущению Его присутствия, он только стоял на краю своего «Я», испуганный, зачарованный, но при этом не торопящийся вернуться в него обратно. И с того самого момента и по сей знаменательный день Артем, теперь уже Волопас, не оставлял попыток войти в мир, лежащий по ту сторону «Я».
