Текст книги " Выпуск II. Том 7"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

13

Не успел полковник Джонсон откашляться, как дверь отворилась, и вошла Хильда Ли.

Эркюль Пуаро посмотрел на нее с интересом. Ему пришлось признаться, что жены этих Ли представляют большой интерес для изучения. Сообразительность и природное изящество Лидии, показная доступность и обворожительная грация Магдалины. А теперь перед ним была спокойная, уверенная, прекрасно владеющая собой Хильда. Она была гораздо моложе, заметил он, чем казалась из-за старомодной прически и одежды. В ее светло-каштановых волосах не было ни сединки, а спокойные карие глаза на довольно полном лице излучали добросердечие. Славная женщина, подумал он.

Полковник Джонсон тоже был настроен приветливо:

– Это большое испытание для вас всех. Насколько я понял из слов вашего мужа, миссис Ли, вы впервые в Горстон-Холле?

Она кивнула.

– Вы были раньше знакомы с вашим свекром, мистером Ли?

– Нет, – приятным голосом отозвалась Хильда. – Мы поженились уже после того, как Дэвид ушел из дома. Он не хотел общаться ни с кем из своей семьи. До вчерашнего дня я никого из них не видела.

– Почему же вы все-таки приехали?

– Мистер Ли написал Дэвиду письмо, в котором, подчеркнув свой возраст, выражал желание собрать всех своих детей на Рождество.

– И ваш муж откликнулся на это приглашение?

– Он принял его, боюсь, только благодаря моим стараниям. Я… истолковала ситуацию неверно.

– Не будете ли вы так любезны, мадам, – вмешался Пуаро, – разъяснить свои слова? Мне думается, это может сыграть существенную роль в расследовании.

Она тотчас повернулась к нему.

– В то время, – сказала она, – я еще не знала моего свекра. И понятия не имела, в чем кроется истинная причина его приглашения. Я решила, что он стар, одинок и что искренне хочет помириться со своими детьми.

– А в чем, по-вашему, мадам, крылась истинная причина?

– Не сомневаюсь… У меня нет сомнений, – не сразу ответила Хильда, – что мистер Ли хотел не восстановить мир, а, наоборот, поссорить своих детей.

– Каким образом?

– Ему доставляло удовольствие играть на самых низменных человеческих инстинктах,. – тихим голосом объяснила Хильда. – В нем было – как это сказать? – какое-то дьявольское злорадство. Ему хотелось их всех столкнуть друг с другом.

– И это ему удалось? – резко спросил Джонсон.

– Да, – ответила Хильда. – Удалось.

– Нам рассказали, мадам, – вставил Пуаро, – о представлении, которое состоялось сегодня во второй половине дня. Это была, на мой взгляд, довольно неприятная сцена.

Она наклонила голову.

– Не опишете ли ее нам поподробнее?

На секунду она задумалась.

– Когда мы вошли, мистер Ли разговаривал по телефону.

– Со своим адвокатом, насколько я понимаю?

– Да. Он предложил, чтобы мистер – Чарльтон? – я плохо запоминаю фамилии – приехал к нам, поскольку он, мой свекор, решил составить новое завещание. Старое завещание, сказал он, уже устарело.

– Подумайте как следует, мадам, прежде чем ответить. По-вашему, мистер Ли намеренно сделал так, чтобы вы все услышали этот разговор, или это получилось случайно?

– Я почти не сомневаюсь, что он сделал это намеренно, – ответила Хильда Ли.

– С целью посеять раздор и враждебность между вами?

– Да.

– Значит, на самом деле он вовсе не собирался переделывать свое завещание?

Она задумалась.

– Нет, почему, отчасти у него такое намерение было. Он решил составить новое завещание, но прежде всего ему хотелось оповестить об этом факте нас.

– Мадам, – сказал Пуаро, – я не занимаю официальной должности, и мои вопросы, как вы понимаете, не совпадают с теми, какие задал бы работник английских законодательных органов. Но мне очень хотелось бы знать, какие изменения, по-вашему, были бы зафиксированы в новом завещании. Я интересуюсь, обратите внимание, не тем, что вам известно, а вашими предположениями. Женщины обычно более догадливы.

– Я не против того, чтобы высказать свое мнение, – чуть улыбнулась Хильда Ли. – Сестра моего мужа, Дженнифер, вышла замуж за испанца Хуана Эстравадоса. Только что сюда приехала их дочь Пилар. Она красивая девушка да к тому же единственная внучка в семье. Она очень понравилась старому мистеру Ли, и он к ней сразу привязался. Мне думается, в новом завещании он пожелал оставить ей солидную сумму. А по прежнему завещанию ей бы достались либо незначительные деньги, либо вообще ничего.

– Вы были знакомы со своей золовкой?

– Нет, и ее я ни разу не видела. Ее муж погиб при трагических обстоятельствах вскоре после женитьбы. Сама Дженнифер умерла год назад. Пилар осталась сиротой. Вот почему мистер Ли пригласил ее поселиться у него в Англии.

– А как другие члены семьи восприняли ее приезд?

– По-моему, она всем понравилась, – спокойно ответила Хильда. – Приятно, что в этом доме появилась такая юная жизнерадостная девушка.

– А ей понравилось здесь?

– Не знаю, – задумчиво ответила Хильда. – Девушке, родившейся на юге, в Испании, дом должен был показаться холодным и неприветливым.

– Ну в Испании сейчас тоже не очень-то уютно, – возразил Джонсон. – А теперь, миссис Ли, нам хотелось бы услышать от вас рассказ о разговоре, который шел в комнате у вашего свекра во второй половине дня.

– Извините, я несколько отклонился от темы, – пробормотал Пуаро.

– После того как мой свекор закончил разговор по телефону, – сказала Хильда Ли, – он, взглянув на нас, засмеялся и сказал, что мы выглядим очень мрачно. Затем он добавил, что устал и должен рано лечь спать. Никто не должен беспокоить его сегодня вечером. Объяснил, что хочет быть в хорошей форме на Рождество.

– Затем, – брови ее нахмурились от напряжения, – по-моему, он сказал, что только в кругу большой семьи можно по достоинству оценить празднование Рождества, и перешел к разговору о деньгах. Заявил, что содержание дома в будущем станет дороже. Предупредил Джорджа и Магдалину, что им придется быть более экономными. Велел ей самой шить себе наряды. По-моему, это несколько старомодное мышление. Не сомневаюсь, что она обиделась. Сказал, что его собственная жена очень ловко управлялась с иголкой.

– И больше он о ней ничего не говорил? – мягко спросил Пуаро.

Хильда вспыхнула.

– Упомянул о том, что она была неумной. Мой муж очень любил свою мать, и эти слова очень расстроили его. А потом мистер Ли вдруг принялся кричать на нас всех, распаляясь все больше и больше. Я, конечно, могу его понять…

– В чем именно? – перебил ее Пуаро.

Она спокойно посмотрела на него.

– Он был огорчен тем, – сказала она, – что в семье нет внуков-мальчиков, что некому продолжать род Ли. Чувствовалось, что эта мысль уже давно терзает его. Он уже не мог сдерживаться и сорвал свою злость и досаду на сыновьях, говоря, что среди них нет настоящих мужчин, или что-то вроде этого. Мне было его жаль, потому что я поняла, как он этим уязвлен.

– А затем?

– А затем, – медленно повторила Хильда, – мы все вышли.

– И больше вы его не видели?

Она кивнула.

– Где вы были, когда произошло убийство?

– Я была вместе с мужем в музыкальной комнате. Он играл на рояле.

– А потом?

– Мы услышали над головой грохот падающей мебели, звон посуды – одним словом, шум какой-то борьбы. И потом этот ужасный крик, когда ему перерезали горло…

– Это был такой ужасный крик? – спросил Пуаро. И, помолчав, добавил: – «…будто душа молит о пощаде»?

– Еще страшнее, – ответила Хильда Ли.

– Что вы имеете в виду, мадам?

– Кричал кто-то, у кого нет души… Крик был нечеловеческий… Какой-то звериный вопль…

– Значит, именно так кричал мистер Ли, мадам?

Она в отчаянии вскинула руку и, опустив глаза, уставилась в пол.

14

Пилар вошла в комнату настороженно, словно животное, почуявшее западню. Глаза ее быстро оглядели присутствующих. Она не столько боялась, сколько подозревала недоброе.

Полковник Джонсон встал и подал ей стул.

– Вы понимаете по-английски, мисс Эстравадос? – спросил он.

Пилар широко раскрыла глаза.

– Конечно, – ответила она. – Ведь моя мать была англичанка. Я и себя считаю англичанкой.

Слабая улыбка заиграла на губах полковника Джонсона, когда он увидел иссиня-черный блеск ее волос, горящие гордостью темные глаза и резко очерченные алые губы. Нет, Пилар Эстравадос никак нельзя было назвать англичанкой!

– Мистер Ли был вашим дедом. Он пригласил вас приехать к нему из Испании. И вы прибыли несколько дней назад. Все верно? – спросил он.

– Верно, – кивнула Пилар. – Я пережила кучу приключений, пока выбралась из Испании. Нас бомбили, погиб мой шофер. Там, где у него была голова, все было в крови. А я не умею водить машину, поэтому мне пришлось очень долго идти пешком. А я никогда не хожу пешком. У меня были стерты все ноги…

– Тем не менее вам удалось, добраться сюда, – улыбнулся полковник Джонсон. – Ваша матушка часто рассказывала вам о дедушке?

– О да, – весело кивнула Пилар. – Она называла его старым дьяволом.

Эркюль Пуаро улыбнулся.

– А каким он показался вам, мадемуазель, когда вы очутились здесь? – спросил он.

– Очень, очень старым, – ответила Пилар. – Он не вставал с кресла. Но мне все равно он понравился. Наверное, в молодости он был очень красивым. Вроде вас, – добавила Пилар, повернувшись к Сагдену. Она с наивным удовольствием смотрела на инспектора, а тот даже покраснел, услышав этот комплимент.

Полковник Джонсон подавил смешок. Это был один из тех редких случаев, когда флегматичный инспектор смутился.

– Но, конечно, – с сожалением продолжала Пилар, – он не был таким высоким, как вы.

Эркюль Пуаро вздохнул.

– Вам нравятся высокие мужчины, сеньорита? – спросил он.

– О да, – воодушевилась Пилар. – Мне правятся высокие, рослые мужчины, широкоплечие и сильные.

– Приехав сюда, вы часто видели вашего деда? – поинтересовался полковник Джонсон.

– О да, – ответила Пилар. – Я много времени проводила у него. Он рассказывал мне о своей жизни, о том, каким он был грешником, чем занимался в Южной Африке.

– А говорил ли он вам, что у себя в спальне храпит в сейфе алмазы?

– Да, он мне их показывал. Но они не были похожи на алмазы. Скорее на простые камешки, причем очень некрасивые.

– Значит, он вам их показывал? – переспросил инспектор Сагден.

– Да.

– Но ни одного не дал?

– Нет, – покачала головой Пилар. – Я надеялась, что, может быть, в один прекрасный день, если я буду ласкова с ним и буду часто заходить к нему… Потому что старые джентльмены любят молоденьких девушек.

– Вам известно, что алмазы похищены? – спросил полковник Джонсон.

– Похищены? – Глаза Пилар расширились.

– Да. Как вы думаете, кто мог их взять?

– Хорбери, конечно, – не задумываясь ответила Пилар.

– Хорбери? Вы имеете в виду камердинера?

– Да.

– Почему вы так думаете?

– Потому что у него на физиономии написано, что он вор. Глаза у него бегают, ходит он бесшумно, подслушивает у дверей и похож на кота. А все коты – воры.

– Гм, – не согласился полковник Джонсон. – Ладно, пусть будет так. Теперь вот что. Насколько я понимаю, все члены семьи во второй половине дня собрались в комнате вашего деда и там были произнесены весьма суровые слова в их адрес.

Пилар кивнула и улыбнулась.

– Да, – подтвердила она. – Было ужасно интересно. Дед так их разозлил!

– И вам это понравилось?

– Да, я люблю смотреть, когда люди сердятся. Очень люблю. Но здесь, в Англии, они не умеют так сердиться, как у нас, в Испании. В Испании люди вытаскивают ножи, кричат, ругаются. В Англии же они не делают ничего подобного, только краснеют и стискивают зубы.

– Вы помните, что там говорилось?

– Не уверена, – с сомнением ответила Пилар. – . Дед сказал, что от них всех нет никакого толку… что у них нет детей. Сказал, что я лучше их всех. Я ему очень понравилась.

– А про завещание или деньги он упомянул?

– Про завещание, по-моему, нет. Не помню.

– И что было дальше?

– Все ушли, кроме Хильды, такой толстой, жены Дэвида, она осталась в комнате.

– Вот как?

– Да. Дэвид выглядел очень смешным. Он весь дрожал и был белым как мел. Казалось, ему вот-вот станет плохо.

– И что потом?

– Потом я пошла и отыскала Стивена. Мы танцевали под граммофон.

– Стивена Фарра?

– Да. Он приехал из Южной Африки. Сын дедушкиного партнера. Тоже очень красивый. Загорелый, рослый, и у него чудесные глаза.

– Где вы были, когда произошло убийство?

– Сначала я была в гостиной вместе с Лидией. Затем отправилась к себе в комнату, чтобы подкраситься. Я собиралась опять потанцевать со Стивеном. А потом я услышала крик, и все куда-то побежали, и я побежала вслед за ними. Гарри со Стивеном старались взломать дверь в дедушкину комнату. Им это удалось. Они оба рослые и сильные.

– А затем?

– Затем, – хлоп – дверь упала, и мы все заглянули внутрь. Ну и зрелище! Все было переломано, перевернуто, а дед лежал в луже крови, и глотка у него была перерезана вот так, – она провела ребром ладони себе по шее, – от уха до уха.

Она умолкла, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

– Вам не страшно было видеть столько крови? – спросил Джонсон.

– Нет. Почему мне должно быть страшно? – Она вытаращила глаза. – Когда людей убивают, всегда много крови. А здесь ее столько было! Кругом была кровь!

– И что говорили вокруг? – спросил Пуаро.

– Дэвид сказал что-то забавное. Что же он сказал? Ах да. Жернова Господни, сказал он, – и она повторила, делая ударение на каждом слове, – жернова Господни… Что это значит? Жернова – это то, чем мелют муку, верно?

– На этом, я думаю, мы закончим, мисс Эстравадос, – предложил полковник Джонсон.

Пилар послушно встала.

– Ну так я пойду?

И, поочередно одарив каждого из присутствующих быстрой пленительной улыбкой, она закрыла за собой дверь.

– «Жернова Господни мелют хоть и медленно…» – произнес полковник Джонсон. – Вот что сказал Дэвид Ли.

15

Дверь открылась, и полковник Джонсон поднял голову. В первый момент он принял входящего за Гарри Ли, но после того, как тот прошел в комнату, понял, что ошибся.

– Садитесь, мистер Фарр, – пригласил он.

Стивен Фарр сел. Потом поочередно оглядел каждого холодным умным взглядом.

– Боюсь, от меня будет мало толку. Но я готов ответить на любые ваши вопросы. Пожалуй, для начала я расскажу вам о себе. Мой отец, Эбенезер Фарр, много лет назад, еще в Южной Африке, был компаньоном Симеона Ли. Это все события сорокалетней давности.

Он помолчал.

– Отец часто рассказывал мне, что за человек был Симеон Ли и как славно они вместе потрудились. Симеон Ли нажил там целое состояние, да и отец не сплоховал. Отец постоянно твердил мне, что если я когда-нибудь буду в Англии, то должен обязательно разыскать мистера Ли. «Прошло много времени, – однажды сказал ему я, – и он, возможно, не признает меня», – но отец только рассмеялся. «Когда двое испытали вместе то, что мы с Симеоном, они друг друга не забудут», – ответил он. Два года назад отец умер. Нынче я впервые попал в Англию и решил выполнить отцовский завет.

– Я немного волновался, когда приехал сюда, – чуть улыбнулся он, – но, оказалось, зря. Мистер Ли тепло меня встретил и уговорил провести Рождество у них в доме. Я боялся, что буду некстати, но он и слышать не хотел об этом.

И добавил несколько смущенно:

– Мистер и миссис Альфред Ли были очень любезны со мной, и мне жаль, что их постигло такое несчастье.

– Сколько времени вы уже здесь, мистер Фарр?

– Со вчерашнего дня.

– Вам довелось сегодня видеть мистера Ли?

– Да, я разговаривал с ним утром. Он был в хорошем настроении и расспрашивал о многих наших общих знакомых.

– Больше вы его не видели?

– Нет.

– Говорил ли он вам, что хранит у себя в сейфе коллекцию необработанных алмазов?

– Нет.

И, не дожидаясь нового вопроса, Стивен спросил:

– Вы хотите сказать, что его убили с целью ограбления?

– Мы пока не знаем, – ответил Джонсон. – А теперь перейдем к событиям сегодняшнего вечера. Но расскажете ли нам, чем вы занимались?

– Пожалуйста. После того как дамы вышли из столовой, я остался там и выпил стакан портвейна. Затем, сообразив, что братья Ли, возможно, хотят поговорить о каких-то своих делах без посторонних лиц, я извинился и вышел.

– Куда?

Стивен Фарр слегка откинулся назад, поглаживая указательным пальцем подбородок.

– Я прошел в большую комнату с паркетным полом, похожую на танцевальный зал, – равнодушно объяснил он. – Там был граммофон, и я ставил пластинки.

– Быть может, вы были там не в полном одиночестве? – спросил Пуаро.

Легкая улыбка заиграла на губах Стивена Фарра.

– Вполне может быть. Человек всегда надеется на компанию. – И откровенно усмехнулся.

– Сеньорита Эстравадос очень красивая, – заметил Пуаро.

– Это самое лучшее из того, что я увидел в Англии, – отозвался Стивен.

– Мисс Эстравадос была с вами? – спросил полковник Джонсон.

Стивен покачал головой:

– Нет, я был там один, когда началась суматоха. Я выскочил в холл и бросился вслед за другими посмотреть, что случилось. Пришлось помочь Гарри Ли взломать дверь.

– И это все, что вы нам можете сказать?

– Боюсь, что да.

Эркюль Пуаро наклонился к нему и тихо сказал:

– А по-моему, мосье Фарр, вы могли бы рассказать нам гораздо больше, если бы захотели.

– Что вы имеете в виду? – резко спросил Фарр.

– Вы могли бы сообщить нам нечто такое, что является очень важным в данном деле, – о характере мистера Ли. Вы упомянули, что ваш отец часто говорил о нем. Так что же представлял собой этот человек?

– Кажется, я понимаю, к чему вы клоните, – не спеша произнес Стивен Фарр. – Каким был Симеон Ли в молодости? Я могу быть откровенным?

– Разумеется.

– Тогда начну с того, что не считаю Симеона Ли человеком с высокими моральными устоями. Я не могу назвать его мошенником, по на грани недозволенного он бывал, и не раз. Во всяком случае, добродетелью он не отличался. Зато был обаятельным и очень щедрым. Те, кому не везло, всегда могли рассчитывать на его помощь. Выпить он любил, но знал меру, к тому же обладал чувством юмора и пользовался успехом у женщин. Но, к сожалению, был человеком мстительным. Говорят, что слоны никогда не забывают обиды, вот таким и был Симеон Ли. Отец рассказывал мне, что бывали случаи, когда Ли выжидал годы, чтобы расквитаться с тем, кто нанес ему обиду.

– Вот и ему могли отплатить той же монетой, – заметил инспектор Сагден. – Кстати, мистер Фарр, вы случайно не знаете никого в наших краях, с кем Симеон Ли был в плохих отношениях еще там, у вас? Не таит ли его прошлое что-то такое, что дало бы нам ключ к разгадке сегодняшнего преступления?

Стивен Фарр покачал головой.

– Враги у него, конечно, были, у такого, как он, их не могло не быть. Но мне они неизвестны. Кроме того, – он сощурил глаза, – насколько я знаю (честно говоря, я спрашивал у Тресилиана), сегодня вечером в ломе или поблизости чужих не было.

– За исключением вас, мосье Фарр, – заметил Эркюль Пуаро.

Стивен Фарр быстро повернулся к нему:

– Вот, значит, как? Подозрительный незнакомец в стенах замка! Нет, не там ищете! Не было такого, чтобы Симеон Ли унизил бы Эбенезера Фарра, и сын Эба решил отомстить за своего папочку! Нет, – покачал он головой, – у Симеона с Эбенезером не было конфликтов. Я приехал сюда, как уже сказал вам, из чистого любопытства. А граммофон, между прочим, может служить таким же алиби, как и любой другой инструмент, потому что я не переставая менял пластинки, и все, должно быть, это слышали. Пластинка играет не столько времени, чтобы я успел сбегать наверх – а коридоры тут длиной в милю, – перерезал старику глотку, смыл с себя кровь и вернулся назад прежде, чем туда собрались все остальные. Это же полная ерунда!

– Мы не выдвигаем против вас никаких обвинений, мистер Фарр, – сказал полковник Джонсон.

– Мне не нравится тон мистера Пуаро, – заявил Стивен Фарр.

– Что поделаешь. – Эркюль Пуаро ласково улыбнулся Стивену.

Стивен Фарр ответил сердитым взглядом.

– Спасибо, мистер Фарр, – поспешил вмешаться полковник Джонсон. – На сегодня достаточно. Вам придется задержаться здесь на некоторое время.

Стивен Фарр кивнул. Он встал и широким, размашистым шагом вышел из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, полковник Джонсон заметил:

– Вот так уравнение с неизвестными. История, которую он поведал, представляется довольно правдоподобной. Тем не менее это – темная лошадка. Он вполне мог похитить алмазы, проникнув в дом под заранее продуманным предлогом. Снимите у него отпечатки пальцев, Сагден, и проверьте по картотеке.

– Они уже у меня, – скупо улыбнулся инспектор.

– Молодец! Я смотрю, вы ничего не упускаете. Надеюсь, вы понимаете, что вам предстоит сделать в первую очередь?

Сагден принялся докладывать, загибая для счета пальцы:

– Проверить телефонные разговоры, когда, с кем и так далее. Проверить Хорбери. В какое время он ушел и кто видел, как он ушел. Проверить все входы и выходы. Проверить прислугу. Проверить финансовое положение членов семьи. Обратиться к адвокатам и выяснить, что представляет собой завещание. Осмотреть дом в поисках оружия и следов крови. Вполне возможно, что где-то спрятаны и алмазы.

– Да, это, пожалуй, все, – с одобрением отозвался полковник Джонсон. – Может, вы что-нибудь добавите, мосье Пуаро?

Пуаро покачал головой.

– По-моему, инспектор учел все необходимое, – сказал оп.

– Алмазы в таком доме будет отыскать нелегко, – мрачно заметил Сагден. – Я еще ни разу в жизни не видел столько украшений и безделушек.

– Да, спрятать тут есть куда, – согласился Пуаро.

– И вы нам ничего не можете посоветовать, Пуаро?

Начальник полиции был явно разочарован. Он напоминал владельца собаки, отказавшейся выполнить трюк.

– Вы позволите мне провести собственное расследование? – спросил Пуаро.

– Конечно, конечно, – откликнулся Джонсон, в го время как инспектор Сагден недоверчиво спросил:

– Что значит «собственное расследование»?

– Мне хотелось бы, – ответил Эркюль Пуаро, – еще побеседовать с членами семьи.

– Вы хотите сказать, что намерены еще не раз допрашивать каждого из них? – удивился полковник.

– Нет, нет, не допрашивать, а побеседовать!

– Зачем? – не удержался от вопроса Сагден.

– В беседах выявляются детали! И когда подолгу беседуешь, выясняется истина.

– Значит, вы полагаете, что кто-то из них лжет? – спросил Сагден.

– Они все лгут, друг мой, – вздохнул Пуаро, – и у каждого свой резон. Поэтому необходимо отделить безобидную ложь от лжи злонамеренной.

– Все это просто невероятно, – резко отозвался Джонсон. – Произошло жестокое, зверское убийство, и кого же мы должны подозревать? Обаятельных, тактичных, сдержанных Альфреда Ли и его жену? Члена парламента, само воплощение респектабельности Джорджа Ли и его красавицу жену? Дэвид Ли – человек мягкий и, как сказал нам его брат Гарри, не переносит даже вида крови. Его жена кажется мне славной, разумной женщиной, хотя и довольно заурядной. Остается испанская племянница и гость из Южной Африки. У испанских красавиц горячий нрав, но я не могу вообразить, что это прелестное создание способно хладнокровно перерезать старику глотку. К тому же, как выяснилось, у нее были все основания желать ему долгой жизни – во всяком случае, до составления нового завещания. А вот Стивен Фарр – другое дело, вполне возможно, что он профессиональный мошенник, явившийся сюда за алмазами. Старик обнаружил пропажу, и Фарр перерезал ему глотку, чтобы тот замолчал навсегда. Довольно правдоподобно, да и в алиби с граммофоном я не очень верю.

Пуаро покачал головой.

– Мой дорогой друг, – сказал он, – сравните физические данные мосье Стивена Фарра и старого Симеона Ли. Если Фарр решил убить старика, он мог сделать это в один момент – Симеон Ли и пикнуть бы не успел. Можно ли поверить, что тщедушный старик и этот великолепный экземпляр человеческой породы боролись несколько минут, опрокидывая мебель и разбивая посуду? Да это полный бред!

Полковник Джонсон прищурился.

– Вы считаете, что Симеона Ли убил физически слабый человек? – спросил он.

– Или женщина! – добавил инспектор.