Текст книги "Чернь и золото"

Автор книги: Адриан Чайковски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

37

Муравин, отдуваясь, прислонился к дверному косяку хижины Скуто, постоял немного и выпалил:

– Марре погибла.

Скуто с ругательством оскалил заостренные зубы.

– Кто такая Марре? – спросил Тото, наблюдавший, как он работает.

– Это ведь та мушидка, которую ты посылал к номам? – вмешалась Таниса.

– Да, она. – Колючий жукан затопал к гонцу, большому муравину в кольчуге с панцирными пластинами. – Ты уверен, Балкус? Откуда ты это взял?

– Ее тело нашли на склоне. – Балкус еще не совсем отдышался. – Я сам видел. В нем торчала стрела.

– Номы сделали свой выбор, – проронила Таниса.

– Мы ничего не знаем наверняка, – возразил Скуто, но вид у него был затравленный.

– А Чи теперь там, у них! – крикнул Тото. – Говорил я ей, чтобы не ходила туда, говорил Стенвольду, чтобы ее не пускал!

Люди Скуто, ожидавшие его приказаний, загомонили наперебой.

– А ну заткнитесь! – взревел он, вскинув колючие руки. – Рассказывай, Балкус.

– Да нечего особо рассказывать. Я был в Сарнском квартале, собирал слухи, как ты велел, – ну, и услышал. Стража списала ее в расход, как очередную мушидку без рода-племени, но я ее опознал. Единственный выстрел, точно под ребра. На лету, поди, сняли.

– Эх, шестеренки немазаные! – заорал Скуто. – К оружию! Надевайте доспехи, быстро. И помогите кто-нибудь мне.

Он, собственно, обращался к Тото, но тот не выразил никакого желания ему помогать. Обязанности оруженосца взял на себя Балкус и облачил своего шефа в панцирь, искореженный под стать буграм и впадинам Скуто.

Не носившая доспехов Таниса сидела праздно и наблюдала, как отряд Скуто готовится к вероятному бою. Двое мушидов натягивали луки, третий накручивал арбалет. Пара жуканов, мужчина и женщина, одевали друг друга в укрепленную металлом холстину. Однорукий скорпи накинул через голову лямку кожаного нагрудника, оставив спину открытой. Стрекозидка, лишь недавно появившаяся у Скуто, застегнула наручи и стала приводить в готовность лук с себя ростом. Балкус, управившись с одеванием Скуто, надел перевязь из деревянных коробочек и стал налаживать громоздкий аппарат-гвоздестрел. Еще один муравин, уроженец другого города, натянул кольчугу и взял щит, сплошь черный. Тизамон приготовился сразу же, как прибежал Балкус. Единственная другая мантидка в отряде, подчеркнуто сторонившаяся своего земляка, взяла в правую руку одну шпагу, а в левую для равновесия другую, с крючьями для захвата чужого оружия.

– Что происходит? – спросила Таниса у Скуто, чьи латы удерживались на месте собственными колючками.

– Всякой банде рано или поздно приходит каюк, – ответил он, проверяя арбалет-репетир. – Как ни осторожничай, враг со временем получит достаточно сведений, чтобы напасть на тебя, а уж тогда только успевай поворачиваться. Я видел, как двадцать человек исчезали за один день – гибли, попадали в плен или становились предателями.

– Но это может быть просто…

– Это может быть что угодно, девушка, – сказал Скуто, явно не веря в собственные слова. – Но приготовиться надо, потому что беда, уж коли приходит, долго не ждет.

Тут дверь распахнулась, и Таниса поняла, что Скуто, говоря о скорой беде, никак не думал, что она нагрянет так скоро.

– Скуто, там плохие дядьки! – заорал перепуганный мальчишка-мушид. – Их много!

– Лучники к стене, – скомандовал Скуто. – Отразим первый приступ – и деру. Встретимся на Крикучей, в «Мерро».

Сам он, заперев дверь, пристроился с арбалетом у одного из окошек. Прочие лучники и арбалетчики занимали позиции вдоль стен мастерской – одни на полу, другие, крылатые, под стропилами.

– Успокой меня и скажи, что черный ход в доме есть, – сказал Тизамон.

– Ясное дело, есть – но если высунешься прямо сейчас, получишь в башку арбалетный болт.

– Ничего страшного. Выйду и расчищу дорогу.

Скуто, бросив на него взгляд, убедился, что он не шутит.

– Механизм там, позади верстака. Сперра!

– Что, шеф? – оторвалась от прицела мушидка.

– Выпусти этого сумасшедшего, как скажу.

– Подошли на выстрел! – сообщил кто-то.

– Пли! – рявкнул Скуто. Хижина содрогнулась от грохота гвоздестрела, оглохшая Таниса отскочила от Балкуса и полезла к свободному, высоко расположенному окошку. Ее Наследие сильно облегчало эту задачу. Стену внезапно пронизал солнечный луч, и влетевший следом четырехфутовый болт проделал в дальней стене еще одну дырку.

Осторожно выглянув, Таниса увидела внизу настоящую бойню. В этом квартале открытых мест не было, и осадившие хижину люди успели поплатиться за несколько пройденных ими ярдов. В грязи валялась добрая дюжина тел, утыканных стрелами, болтами и мелкими снарядами Балкуса. Уцелевшие попрятались как могли и не спешили возобновлять атаку.

Павшие – муравины, жуканы или помесь тех и других – имели на себе латы, кое-как склепанные из металла и кожи. У Синона Половинного было много таких: они принадлежали к низшему разряду геллеронских наемников и никогда не переводились.

Посмотрев на это воинство, Таниса быстро смекнула, чего ждут выглядывающие из укрытий живые, но ее запоздалая догадка никому не принесла пользы. Один из мушидов свалился со своего насеста, пронзенный в грудь, и железные крючья начали раздирать крышу.

Таниса, цепляясь за стену, стала карабкаться к рваному отверстию на потолке. Туда, спалив огненным разрядом жукана, как раз ворвался осоид; Таниса, несмотря на отсутствие черных и золотых полос, сразу распознала в нем солдата Империи.

Очутившись внутри, он тут же нарвался на гвоздь из самострела и витками понесся вниз – но с другой стороны крыши росла другая дыра, и в ней тоже виднелись осоиды.

– Скуто, пора уходить! – закричала Таниса.

Тот, согласившись с ней, стал командовать:

– Мантид, давай выходи! Все остальные за ним, мы с Балкусом замыкаем.

Мушидка Сперра порхнула к потайному замку. Половина задней стены отвалилась, и Тизамон устремился в проем.

Таниса добралась до ближнего отверстия в крыше. Держась одной рукой и коленями, она достала шпагу из ножен. Тяжелый темный клинок дрогнул, будто живой, и нанес удар подвернувшемуся осоиду.

Таниса целила в незащищенную подмышку, но промахнулась. Острие попало в нагрудный панцирь, аккуратно его продырявило и без усилий вышло из раны. Осоид умер, не успев влететь в дом.

Солдаты Скуто внизу дали очередной залп – значит, Тизамон уже вступил в бой и наглядно показывает геллеронским бандюгам, почему мантидов боялись как до революции, так и после нее. Осоиды тем временем валили в другую дыру и уже прикончили трех человек. Двое наставили жала вслед отступающим. Одного тут же пронзила стрелой стрекозидка, а Таниса, собравшись в комок, прыгнула на другого.

Не сумев проткнуть его шпагой, она вцепилась ему в волосы и сжала бока коленями. Он завопил, стал падать и рухнул на пол. Основной удар Таниса приняла на себя, а он тут же вскочил и наставил на нее меч.

Таниса, хоть и оглушенная, ткнула его шпагой в бедро, поднялась и добила осоида следующим ударом.

– Уходи! Быстро! – кричал ей Скуто, возясь у одного из верстаков на задах.

– Давай я прикрою тебя, – предложила она.

– Выметайся, сказано!

Кто-то схватил ее за локоть, и она сгоряча чуть не убила Балкуса.

– А ну пошли! – гаркнул он.

Отряд Скуто снаружи отчаянно прорубал себе путь. Шпага задрожала в руке. Таниса, поняв наконец, что делает Скуто у верстака, выскочила из мастерской вместе с Балкусом.

Тизамон, за которым тянулась кровавая борозда, зарезал уже не меньше дюжины дешевых наемников и гнал перед собой еще дюжину. Его коготь работал без устали – каждый, кому не повезло оказаться поблизости, получал свое. На глазах у Танисы он разрубил арбалетный болт прямо в воздухе.

В бою участвовали не одни наемники – сверху стреляли и пикировали осоиды. Вокруг Танисы, с ходу проткнувшей одного, происходили точно такие же схватки. Двое мушидов катались по земле в обнимку с врагами – поди разбери, где кто. В черном щите муравина торчали три болта; раненный в руку четвертым, он тем не менее сразил жукана-наемника. Стрекозидка бросила лук и вращала над головой двуручным мечом, отсекая руки направо-налево. Таниса бросилась ей на помощь, но женщина упала на колени с прожженной в спине дырой. Осоида, пустившего разряд, она убила в тот самый момент, когда тот вогнал ей меч под ключицу. Мантидка, пронзив одной шпагой глаз муравину, сбила другой осоида – все это бровью не шевельнув.

Шпага Танисы с легкостью одолела кольчугу и убила метиса, примерившегося заколоть Тото в спину. Потом на девушку кинулись сразу трое, осоид и двое наемников. Шпага вела свой танец не то чтобы сама по себе, но некое согласие между ней и Танисой существовало. Осоид налетел на одного из своих союзников, позволив Танисе рассечь глотку третьему. Миг спустя огромный скорпи подцепил осоида крюком сзади, оттащил назад и рассадил ему голову топором. Последний из троицы, бросив меч, обратился в бегство. Таниса с трудом удержалась, чтобы не погнаться за ним – дикий восторг боя переполнял ее до краев. Это мантидская кровь, сознавала она; Тизамон, должно быть, чувствует то же самое.

Балкус прислонился к стене мастерской, и его гвоздестрел загрохотал снова, кося осоидов на лету. Когда он пригнулся, чтобы зарядить самострел очередной деревянной коробочкой, из мастерской появился Скуто. Мигом расстреляв весь боезапас своего арбалета, он крикнул:

– Ноги!

Все повиновались без промедления, благо Тизамон успел перебить или разогнать почти всех наемников – и вовремя: мастерская взорвалась вместе с осоидами, набившимися в нее.

Таниса перехватила Стенвольда на обратном пути и повела, не дав слова молвить, к таверне «Мерро», где в задней комнате собрались уцелевшие бойцы Скуто. Число их было невелико: Тото с перевязанной рукой; Тизамон; Балкус-гвоздестрельщик; слегка обгоревший Скуто; мушидка Сперра – она исполняла работу лекаря; однорукий и, видимо, немой скорпи, известный как Ракка – он угрюмо точил свой топор; механик-жукан и мантидка, получившие тяжелые ожоги от жал осоидов. К ним из города подтянулись другие агенты, обходившие после разгрома мастерской запасные убежища.

– Молот и клещи! – ахнул Стенвольд. – Что это с вами стряслось?

– То, что всегда – нас выследили. – Скуто зашипел, когда Сперра стала обмывать губкой его ожоги. Черные от тока доспехи так и болтались на нем. – Наших людей в каждом квартале убито не меньше шести. Мы спалились, шеф. Нам конец.

От их организации осталась всего половина. Стенвольд, сделав в уме этот подсчет, тяжело опустился на пол у низкого столика.

– Ты понимаешь, что это значит?

– Какая теперь разница что.

– А я, кажется, понимаю – ничего другого, во всяком случае, мне не приходит на ум.

– Погоди-ка, шеф, – быстро вставил Скуто. – Тото, помнишь наш разговор о Больвине?

– Помню.

– Мы в опасности, шеф: они знают, где нас искать. Среди нас есть шпион, и вычислить его невозможно.

– Знакомо звучит, – пробормотал Стенвольд.

– Вот-вот, – подтвердил Тизамон. – Точно как в Минне перед ее захватом.

– Это повторяется снова и снова. – Стенвольд грохнул кулаком по столу. – Ваши предложения?

– Какой-то план у тебя уже есть, – сказал Скуто. – Я тебя знаю.

– Ну, не то чтобы план…

– Как бы там ни было, не говори пока ничего. Даже мне. Так мы хоть немного времени выиграем.

– А как же с номами? – спросила Таниса. – С Чи?

– О чем ты? – не понял Стенвольд.

– Я послал девушку поторопить их, – внес ясность Скуто. – Что-то они надолго застряли там, Чи и тот парень. Так вот, в мою связную всадили стрелу – Балкус сам видел.

Стенвольд похолодел. Когда на твоих агентов нападают, это война, но когда под угрозой родной человек…

– Можешь ты выделить кого-нибудь, чтобы…

– Здесь все, шеф, – потупился Скуто. – Все, кого нам оставили.

– Я пойду, – встал с места Тото. – Летать я не умею, но на гору, если надо, залезу. Пойду куда скажете.

– Тото, – начал Стенвольд, но механик гневно прервал его:

– Нет, на этот раз вы меня не удержите! Пойду спасать Чи, которой, к слову, вообще не следовало там находиться. Откажете – все равно пойду, хоть на цепь сажайте. Вы знаете почему.

Перед мысленным взором Стенвольда возник Форум Доблести и «Могучий фелблинг», выступающий против команды старого Палдрона. Теперь Сальма отправился в Тарк, Чи пропала, а Тото рискует головой ради ее спасения. Тизамон верно сказал: метис в конце концов возненавидел именно его, Стенвольда.

– Я тебя не держу, – сказал жукан. – Иди, если хочешь.

– Ты говорил, вы умеете пробуждать Наследие, – напомнила Чи. – Это и есть ваш способ?

Ее улыбка сделалась еще шире, когда Ахей покраснел.

– Обычно все ограничивается массажем. – Он вскинул на плечо мешок с торчащим вверх луком.

Он так смущался, что она обняла его, а он поцеловал ее в лоб. Оба уже собрались в дорогу и ждали только вердикта Провидцев.

Ответ пришел раньше, чем они полагали. К ним, постукивая посохом, брел старый ном, с незапамятных времен служивший Провидцам. Преступно не давать человеку спать, когда на дворе белый день, показывал он всем своим видом; Ахей делает глупость, перенимая чужие обычаи.

– Провидцы уже вынесли решение? – нетерпеливо спросил Ахей.

– Вынесли, – пропыхтел старик. – Решили ничего не решать.

– Что-что? – изумилась Чи.

– Эмиссары Осиной Империи, – сказал посланник Ахею, едва взглянув на нее, – дали нам множество обещаний, которые еще могут быть выполнены. Вы пришли с предсказаниями, которые также вполне могут сбыться. Мир ждет, затаив дыхание, и Провидцы в мудрости своей тоже ждут, предоставляя людишкам внизу осуществлять свои мелкие заговоры. Они примут решение, когда переменятся знаки или когда новое знание будет даровано им.

– А нам-то что делать? – опешил Ахей.

– Что хотите. Ты волен покинуть Торн, если это входит в твои намерения… и багаж забери с собой.

– Хорошо, – краем губ усмехнулся Ахей, – я вам добуду новое знание. Сделаю все, чтобы расшевелить их. Не то в один прекрасный вечер вы и впрямь увидите нечто новенькое – армаду осоидов у самых ваших ворот… может, тогда Провидцы и решат что-нибудь.

Старик, поджав губы, заковылял прочь, а Чи взялась за рукав Ахея.

– Так что же мы будем делать?

– Покинем город, как он и сказал. Если найду для них какие-то веские доводы – хорошо, если нет, буду управляться своими силами. Славно, что мы с тобой теперь можем передвигаться свободно.

– Ну, не знаю… Я попробовала только раз, ночью.

– Все очень просто. Нужно только шагнуть вниз и расправить крылья.

Они сделали этот шаг, держась за руки. Чи, летавшая дурно, как все жуканы, не планировала, а скорее медленно падала, но Ахей все время был рядом.

Она не заметила даже, как прохлада сменилась жарой и вдали раскинулась панорама огромного города.

«В следующий раз буду на все обращать внимание», – пообещала она себе, крепко обнимая Ахея. Он подарил ей небо и открыл, что такое любовь.

Приземлились они в том же месте, где жгли костры – у подножия Торносского хребта. Чи еще не окрепла для долгих полетов, и до Геллерона пришлось добираться пешком. Какое-то время они карабкались по камням, ну и пусть: если будет совсем уж трудно, можно взлететь.

Ахей молчал, но по лицу его блуждала улыбка. «Обо мне думает», – предположила Чи.

Как это ново, как странно. Всю жизнь она существовала в тени приемной сестры; все только и смотрели на красивую Танису, не удостаивая вниманием бедную работящую Чи, преданную помощницу дяди Стенвольда. Но этот мужчина, посланный Чи судьбой, находит ее красивой.

На этой приятной мысли кто-то резко оттащил ее в сторону.

– Ахей! – крикнула она, хватаясь за меч.

Ном тоже взялся за свой кинжал, но не стал его вынимать.

– Отойди от нее, ублюдок! – прорычал знакомый голос над самым ухом.

– Тото?

– С тобой все хорошо, Чи?

– Ну конечно. Ты что здесь делаешь?

– Нас предали, Чи. – Держа одной рукой ее, а другой меч, Тото сверлил взглядом Ахея. – Дом Скуто разрушен, больше половины его людей перебито. Они знали о нас все, знали даже, что Скуто послал связную к этим горным подонкам. Как ты думаешь, Чи, кто нас выдал?

– Тото, он все время был со мной… – Нет, не все – иногда уходил, но Чи не могла поверить в его вину. – Ахей не предатель. Он хотел нам помочь.

Ахей с небрежностью человека, завязывающего шнурок, натянул тетиву лука, достал стрелу.

– Не надо, Ахей! Это просто ошибка! – Тото, не отпускавший ее, стоял позади. Стрела очень просто могла попасть и в нее – может, как раз ей она и была предназначена? – Прошу вас! – крикнула Чи им обоим. Тото замахнулся мечом, а ном разбежался и прыгнул ввысь.

Тетива загудела, стрела со свистом вошла между плечом и шеей Тото. Издав удивленный звук, он пошатнулся и разжал пальцы.

38

– Капитан…

Тальрик оторвался от донесений – агенты в преддверии главных событий все равно почти ничего нового не могли сообщить. Он знал рекефовцев, которые сидели над бумагами всю свою жизнь, но сам любил осуществлять планы собственными руками.

– Майор Годран. – Отдание чести было простой формальностью – они оба знали, кто тут командует.

– Ночь прошла спокойно, – доложил тот. – Никакого движения.

«Этот ни о чем не догадывается, – подумал Тальрик. – Будем надеяться, что Стенвольд Вершитель окажется сообразительнее. В противном случае он не успеет остановить нас – впрочем, все к лучшему».

– Хотите, чтобы я удвоил караулы на эту ночь?

Тальрик задумался. Равновесие было неустойчивым, но и руки он себе связывать не хотел.

– Нет, – решил он. – Это значило бы оповестить людей Стенвольда о наших намерениях. Пока он ничего не предпринимает, будем держаться скрытно. – Армейский офицер Годран был придан Рекефу еще во время Двенадцатилетней войны, и его надежность не вызывала сомнений. – Ваши люди готовы выступить?

– В любое время. Ребята измаялись от безделья и рвутся в бой.

– Ну, боем это вряд ли можно назвать… скорее побоище.

Годран, которого такие тонкости не волновали, пожал плечами. Волновали ли они самого Тальрика? Торопливое «нет», которым он ответил себе, прозвучало как-то неубедительно.

«Будем честными, – добавил он мысленно. – Не важно, нравится это мне или нет. Все решает Империя».

Горе выжгло в Чи все прочие чувства. Как только Ахей опустился, она бросилась на него с мечом и убила бы, не увернись он в последний момент. Он обхватил ее руками и стал что-то кричать, но она не понимала ни слова и бешено вырывалась. Видя, что высвободить меч не удастся, она двинула его кулаком в челюсть, как раньше Тальрика.

Ахей покачнулся, и она нависла над ним, как смерть.

– Чи! – завопил он тогда. – Смотри!

Она инстинктивно повиновалась, и меч выпал из ее онемевших пальцев.

Мертвец, в котором торчала стрела, был… не Тото. Чужим было все: лицо, фигура, одежда – даже меч Тото, скованный в Коллегиуме, преобразился в незнакомый тонкий клинок.

Перед ней лежала средних лет арахнидка – возраст у этой расы определялся трудно, как и у номов. Остекленевшие глаза смотрели в небо, застывшие черты будто в насмешку выражали ту же решимость, которую Чи так часто видела на лице Тото.

– Шпионка? – У Чи, видевшей вблизи лицо мнимого Больвина, не осталось сомнений. – Молот и клещи! Ты знал… но откуда? – Опять магия, не иначе. – Говори: знал?

– Да, знал… и обманывал тебя – на свой лад.

– Как это – на свой лад?

– После Даракиона я понял, что… что люблю тебя. – «Признался в этом себе самому», – мысленно добавил Ахей. – И что Тото – мой соперник. Он меня ненавидел и не скрывал этого, а я… хотел его посрамить.

– Соперник? – ахнула Чи. – Тото?

– Да, это так.

Воспоминания подсказывали, что Ахей, вероятно, прав… она сама давно услышала бы об этом, если бы соизволила выслушать.

– Как-то ночью, пока он нес караул, я порылся в его котомке и нашел там письмо. – Ахей быстро обшарил тело убитой и протянул Чи листок.

Дорогая Чируэлл, прости меня!

Я всегда считал себя храбрым, но это письмо говорит о другом. Когда подумаешь обо мне, вспомни, что я за тебя боролся. Шел по твоему следу до самой Минны – они все шли, но не забывай, что я тоже был среди них. И убивал осоидов во дворце.

Жаль, что я не мог сделать для тебя большего. Я с радостью отдал бы все, что имею, но понял, что это тебе ни к чему. Зачем тебе человек без будущего? Смешанная кровь никогда не позволит мне достичь высокого положения – я и в нашей команде занимал самое последнее место. Неуклюжий мастеровой, вот я кто.

Я еще в Коллегии тебя полюбил, но молчал, потому что трусил признаться. Тяжко жить с таким бременем – это даже хорошо, что ты сняла его наконец.

Я люблю тебя по-прежнему и надеюсь, что ты вспомнишь обо мне с нежностью. Дяде твоему я буду и впредь помогать. Когда ты прочтешь это, я буду уже на пути в Тарк вместе с Сальмой. Верю, что когда-нибудь мы увидимся. Не сердись на Кенис за то, что позволила мне уйти. Так лучше для всех. Прости мне эту последнюю рукописную трусость – у меня не хватило духу сказать тебе это вслух.

Твой Т.

– Прочитав это, я решил, что он передумал и не пошел в Тарк, – сказал Ахей. – Потом мне показалось странным, что он сохранил письмо… а в Минне был разговор о шпионе, меняющем лица – мы, номы, тоже знаем о существовании этого ордена. Вот я и подумал: что, если это письмо, оставленное одним, нашел кто-то другой? Твой друг ушел, но замена ему нашлась так быстро, что и спохватиться никто не успел. Та женщина, наш проводник, ни с кем не простилась. Я тогда счел, что для неотесанных миннцев это дело обычное, но если бы письмо нашла она, мы бы никогда не узнали, что Тото нас покинул – и думали бы, что миннка просто ушла домой.

– Ты не мог знать. Не мог быть уверен.

– Были еще два обстоятельства, которые укрепили мою уверенность. Куда, спрашивается, делся его арбалет? Ответ прост: если под его личиной в самом деле скрывался шпион, то с арбалетом он управлялся бы не лучше, чем я. А потом я увидел, как он тебя держит.

– Держит меня?

– Он… то есть она… прикрывалась тобой, чтобы моя стрела попала в тебя, а не в нее. Человек, написавший это письмо, никогда так не поступил бы.

По щекам Чи текли слезы, губы тряслись.

– Прости, – пробормотал ном. – Плохую службу я тебе сослужил.

Она могла бы возненавидеть его за это… могла бы воздвигнуть в душе светлый образ отсутствующего Тото. Так она искупила бы свое безразличие, заставившее ее друга так жестоко страдать.

– Иди ко мне, – прошептала она, раскрыв Ахею объятия.

Магия требовала сосредоточенности, а сосредоточиться мешала нестерпимая боль. Когда стрела вошла в тело, Сцилис – вернее, Сцилла – растеряла все свои маски и рухнула наземь в собственном облике. В тот страшный миг ее хватило только на то, чтобы притвориться мертвой.

Она ждала, что ном прикончит ее, но он думал лишь об этом проклятом письме. Пока они вдвоем разыгрывали свою мелодраму, она тоже даром времени не теряла.

Она и прежде бывала ранена, но так тяжело никогда. Раньше ей всегда удавалось блокировать боль. Песок в ее часах бежал быстро: ном не дурак и рано или поздно проверит, в самом ли деле она мертва.

Отчаянное усилие, которое она сделала, едва не довершило работу стрелы. Наконечник внутри повернулся, но Сцилла уже совершила задуманное и сбросила с себя кожу. Если бы эти стоявшие в обнимку глупцы хоть на миг оглянулись, то увидели бы двух мертвых женщин, и игра была бы проиграна.

На магию сил уже недостало, но Наследие оставалось при ней. Она прибегала к нему редко, лишь в крайнем случае, но в молодости потратила немало часов на глубокие медитации.

Когда она призвала его, свет стал уходить. Она сливалась с землей и камнем. Древнее охотничье искусство мимикрии сейчас спасало ей жизнь. Двое юнцов, оторвавшись наконец друг от друга, увидели всего один труп.

Все еще могло закончиться неудачей – если бы ном вздумал перерезать горло манекена кинжалом, плоть под лезвием расплылась бы, как туман. Но он остался верен своим корням: пустил еще одну стрелу в иллюзорный лоб, и все тут.

Мушидку Марре она убила, чтобы убрать номов с дороги и оставить Стенвольду лишь жалкие ошметки отряда Скуто. Она то появлялась, то исчезала снова – никто из них не задавался вопросом, где находится в это время усердный, туповатый Тото. Убить вдобавок племянницу старика казалось достаточно простым делом. Рыдающий Тото принес бы Стенвольду страшную весть, и вся вина опять легла бы на номов.

Поднимаясь на ноги, она не знала, останется ли в живых. Все ее мастерство уходило на борьбу с болью, а Геллерон был далеко.

Но если она все-таки доберется туда, то найдет Тальрика и насладится последним мщением. Стенвольд разгадал тайну осоидов: он сам так сказал, и она ему верила. Она предупредит Тальрика и обеспечит шайке Стенвольда достойный прием.

Эту ночь они, как и две предыдущих, провели без огня. Двое спящих прижимались друг к другу, караульщик трясся от холода.

Тото, догнав их, ограничился самыми краткими объяснениями, и Сальма не стал придираться. Он, как видно, кое о чем догадывался – может, и обо всем. Не так легко скрыть что-то от Сальмы.

До Тарка осталось меньше недели пути, и на большой дороге, по которой они шли до сих пор, стали слышны тревожные вести. Солдаты, в которых бывалые путешественники распознали имперских осоидов, всех заворачивали назад, а те, кто шел из Тарка, видели на горизонте облако пыли от войска, пересекающего Сухую Клешню. Один мушид, не иначе контрабандист, следовал тем же путем и рассказал кое-какие подробности. Солдат там видимо-невидимо, говорил он, а еще – воздушные отряды осоидов и мушидов, вьючные обозы, транспортные и боевые машины. Ведет их через пустыню целый клан скорпи.

До встречи с этим очевидцем предсказания Стенвольда казались им не слишком реальными, но теперь оставалось только гадать, придут они в Тарк раньше осоидов, после них или вместе с ними. Вражеские разведчики скорее всего загодя перекроют все пути к городу.

– Это же безумие – воевать с муравинами, – сомневался Тото. – Все знают, какие они бойцы.

– Осоидам не впервой, – возражал ему Сальма. – Они замяли муравинский город Майнес близ нашей границы и использовали его для атаки на нас. Они кого хочешь одолеют, даже и муравинов.

На следующий день они увидели имперских солдат вблизи. Патруль из шести человек, поочередно круживших в воздухе, перекрывал мост.

– Эй, жуканчик, – процедила Скрилл, обращаясь к Тото. – Летун ты, конечно, никакой – плавать-то хотя бы умеешь?

– Немного. Реку вряд ли переплыву.

– А если держаться за что-нибудь?

Тото неуверенно кивнул.

– Заслон поставлен против грузов, до людей им нет дела. Мы-то с его светлостью можем перелететь где угодно, а вот ты… Раз мост навели здесь, значит, здесь и надо переправляться, понял?

Тото и Скрилл связали плотик, чтобы погрузить на него котомки.

– Я полечу с тобой, – сказала она, – а с его светлостью встретимся на той стороне.

Сальма без лишних слов обнажил меч, взвился и улетел.

Ночью, когда на обоих концах моста зажгли факелы, а посередине, в перевернутом щите, развели костер, голый до пояса Тото двинулся к берегу с плотом на плечах. Башмаки, связанные шнурками, висели на шее. Скрилл пронеслась мимо, как ночной дух.

Тото тихо спустил плот на воду. Река медленно струилась в сторону моста. Ни Скрилл, ни чего-то другого он в темноте не видел, видел только огни на мосту.

Дно ушло из-под ног. Толкая перед собой плот, Тото проплыл под мостом. Сверху слышались тихие голоса осоидов. Выплыв из тени моста, он оказался на середине реки, но свет костра не доставал до него.

Другой берег близился, все было тихо, и Тото отважился оглянуться через плечо.

Осоид, стоя у перил, смотрел в его сторону – еще немного, и он разглядит темную массу, плывущую по воде.

Но тут солдата, как видно, ужалил комар. Хлопнув себя по шее, он что-то сказал остальным и вдруг упал без сознания.

Тото отвернулся и вовсю заработал ногами. Скрилл, внезапно возникшая перед ним, убрала под плащ длинную трубку. Наследие позволяло ей стоять на воде, как моряк на палубе.

Они вместе втащили на берег плот. Трое осоидов с мечами наголо выписывали круги над мостом, прочие смотрели на небо.

Дорога была свободна до самого Тарка; Тото надеялся, что Стенвольд, Чи и другие будут столь же удачливы.

– Так где же настоящий Тото? – нарушил тишину Стенвольд, выслушав рассказ Чи.

– Он пишет, что ушел с Сальмой – будем надеяться, что это действительно так. Подождем известий из Тарка.

– Что ж делать, придется.

– Да все у него хорошо будет! – воскликнул Скуто. – Чего носы повесили – не рады, что избавились от шпиона? Теперь можешь говорить смело, шеф. Давай-ка поквитаемся с ними!

– Но у меня ничего не вышло, – заметил Ахей. – Провидцы заняли выжидательную позицию.

– Думаю, ждать им недолго, – со странным блеском в глазах заявил Стенвольд. – Сейчас узнаете почему. Ахей…

– Да?

– Как только я закончу, ты помчишься в Торн как стрела и все перескажешь Провидцам. Это, надеюсь, выведет их из задумчивости.

Стенвольд встал перед своей маленькой аудиторией – словно лектор в Великой Коллегии, с болью и нежностью подумали Чи и Таниса.

– Осоиды здесь не для того, чтобы брать Геллерон – пока еще нет. Задача у них покрупнее: взять все Нижние Земли разом. Наша беда в том, что мы мыслим не по-имперски и видим войну как взятие одного города за другим; они мыслят иначе и спешат предотвратить возможное объединение нижнеземцев. А теперь, Скуто, расскажи мне о железной дороге.

– Что ты хочешь знать, шеф?

– Когда пойдет первый поезд.

– Ну… через неделю примерно.

– А когда все будет готово?

– Локомотив хоть сейчас готов ехать. «Гордость» называется – прелесть что за машина. Как последнее звено уложат, так и поедет.

– И сколько же народу может поднять твоя «Гордость»?

– Это последняя разработка инженеров Коллегии. Может свезти человек пятьсот… тебе как, только пассажиров считать или грузовые вагоны тоже?

– Значит, если набить каждый вагон под завязку, в них поместится… – подсчитал в уме Стенвольд, – две или две с половиной тысячи. Осоиды доедут до Коллегиума… да, до Коллегиума, вы не ослышались… окажутся в самой его середке, займут Ассамблею, Коллегию. Только этот город способен объединить Нижние Земли, только там проявляют терпимость ко всем народам и расам. Осоиды, заполучив «Гордость», возьмут его с такой быстротой, что союзники не успеют и ахнуть. Курьер-мушид, даже посланный в этот самый момент, локомотив не обгонит – вовремя поспеет разве что летательный аппарат, но Ассамблея все равно будет дебатировать до самого прибытия поезда.

– Треклятые рельсы! – плюнул Скуто. – Что же нам делать, шеф?

– Уничтожить локомотив, – тяжело вздохнул Стенвольд.

Воцарилось молчание. Если враг узнает, что это сделали геллеронцы, репрессии неминуемы.

Скуто переводил взгляд с одного лица на другое.

– Полагаю, ты хорошо все обдумал, шеф, – сказал он, получив неохотное согласие всех бойцов до единого. – Вряд ли кому-то из нас это нравится, но Коллегиуму мы все чем-нибудь да обязаны, кое-кто и в Коллегии поучился. Пришло время расплачиваться.