Текст книги " Учение Никласа Лумана о коммуникации"

Автор книги: А. Назарчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

тивный/прогрессивный, коньюнктурный/долгосрочный, правый/левый, агрессивный/оборонительный и т.д.).

Посредством бинарного кодирования любая поддающаяся ему вещь

обретает две стороны. Благодаря тому, что утверждение соседствует с

отрицанием, становится возможной дифференциация соответствующих

систем. «Обладающие свойствами кода структуры, – пишет Луман, – иг-

рают большую роль в выстраивании комплексных систем и, возможно, являются их необходимым сопровождением».250 Кодирование служит для

построения структурной комплексности, которая уже не может быть пере-

смотрена и возвращена к прежнему состоянию.251 Кодирование канализи-

рует всю обработку информации в своей области, оно выступает исход-

ным и руководящим различием для дальнейших различений. «Бинарное

кодирование является формой, т.е.: двусторонней формой, которая дела-

ет возможным переход от одной стороны к другой, от ценности к проти-

воположной ценности и обратно – благодаря тому, что они отличают себя

250 Луман Н. Власть. М., 2001. С. 55.

251 Структурная комплексность не поддается системному контролю, поскольку коды не

могут быть применены к себе (аналогично парадоксу лжеца). Это значит, что в системе

нельзя решить, все ли истины являются истинами, например, всякое ли «бесправие»

является бесправным. Сам код «истина» не может быть подвергнут кодированию, т.е.

не может оказаться истинным или ложным.

130

как формы от других форм… Они включают позитивную и негативную

ценность в симметричное, циркулярное отношение, которое символизиру-

ет единство системы и одновременно открывает возможность прерывания

круга».252 Под руководством кода в социальной системе становится воз-

можной дифференциация партикулярных функциональных систем.

Значение бинарного кода определяется задачей освобождения си-

стемы от тавтологий и парадоксов. Единство, которое образует тавтоло-

гия («право есть закон») или парадокс («закон олицетворяет беспра-

вие»), бессодержательно и бесполезно для развития системы. Выбор ста-

новится содержательным, если вместо тавтологии или парадокса суще-

стует различие. Система получает возможность ориентировать свои опе-

рации на это различие и осциллировать внутри него, развивать програм-

мы, которые регулируют отнесение операций к позитивному и негативно-

му значениям кода, не ставя вопроса о единстве. Тем самым возникает

автореферентность системы, способная идентифицировать себя через

инорефернтность. Код позволяет различать тавтологию и парадоксаль-

ность самореферентности и выяснять степень своего приближения к тому

или другому.

Важной составной частью концепции бинарных кодов являются

представления Лумана о негации и ее функциях. Луман пытался освобо-

дить функциональное значение негации от его свойств логического опе-

ратора. «Негация не ведет к логическому противоречию. Она, скорее, от-

крывает пространство контингентности, которое требует допускаить в

коммуникации, что все, что утверждается, может и отрицаться, и наобо-

рот. Только если предположить это, можно подвергнуть позитивные и

негативные высказывания испытанию на истину, и только для этого вме-

сте с другими инструментами может быть создана «логика», которая

предполагает закон исключенного третьего как дополнительное изобре-

тение».253

Ценность негации в том, что она дает почву схеме «определен-

но/неопределенно», фундаментальному различению, которое открывает

возможность оперировать со смыслом. Отрицательное значение кода

252 Luhmann N. Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frankfurt, 1997. С. 750.

253 Там же. С. 223.

131

«осмысливает» отвергаемую ценность (Rejektion) в ее отношении ко всем

другим.254 Негация выражает такое положение дел, когданечто, наличное

в действительности, остается неопределенным. Выражение «в пустыне

нет человека» оставляет открытым вопрос о том, что есть в пустыне, где

находится человек, и какой человек имеется в виду.255 Тем не менее ком-

муникация остается доступной. Уже самые примитивные общества ис-

пользовали негацию нормализации обхождения с неопределенностью и с

патологиями в качестве «моста к нормальности». В структуре негации

Луман видит «компенсацию проблем, которые возникают из дифференци-

ации коммуникационной системы общества», условие и последствие ав-

топоэтической автономии.256

Поскольку во внешнем мире не существует ничего негативного и

неопределенного, бинарные коды как высокоабстрактные схематизмы об-

разуются только в смыслоконститутивных системах и выступают правила-

ми дупликации мира. Дупликация возникает благодаря тому, что оцени-

ваемая информация сравнивается с противоположной ценностью. Обе

ценности переводятся друг в друга, так как негация предполагает пози-

тивную операцию и равноценна ей. То или иное состояние дел получает

дополнение в виде своей противоположности, в которой отражается и

рефлектируется. Луман подчеркивает, что в его теории, в отличие оттра-

диционной онтологии, у бытия и небытия нет никакого предустановлен-

ного приоритета – хотя бы потому, что сам мир невозможно квалифици-

ровать как позитивный или негативный. Кодирование ведет к тому, что

реальность становится контингентной и может рефлектироваться в своем

противоположном значении.

Луман выделяет несколько характерных свойств бинарных кодов.

Благодаря включению противоположности коды являются тотальными

конструкциями, конструкциями мира с универсальной значимостью и без

онтологического ограничения. Охватывая утверждение и отрицание, они

охватывают весь мир. Тотализация как отношение ко всему миру, кото-

рый получает оценку кода, ведет к полной контингентности всех феноме-

254 Там же. С. 751.

255 Там же. С. 223.

256 Там же. С. 223.

132

нов. Все, что возникает, возникает в свете возможности противоположно-

го значения: возможно это, но возможно и противоположное. Всякое со-

бытие отныне не необходимо и не невозможно. В то же время это не

означает, что функциональные системы возникают только на основе ко-

дирования, т.е. что образованию системы предшествует наличие кода.

Скорее, коды возникают в ходе эволюции в целях более ясного самоопи-

сания системы и именно вследствие этого становятся фактором системо-

образования. Они выступают почти необходимыми интеграционными

условиями существования сложных систем, когда возникает комплексная

взаимозависимость функциональных систем и операционным цепочкам

требуется молниеносно переходить от одних кодов к другим.257

Бинарные коды следует отличать от критериев селекции кода. Кри-

терии того, на основании чего нечто получает именно это значение, а не

противоположное, относится к другому (более низкому) уровню абстрак-

ции и зависит от разных факторов интерпретации. Например, в разные

эпохи и в разных этических системах как добрые обозначаются совер-

шенно разные вещи. Коды переживают смену критериев, но не могут су-

ществовать без них. Благодаря этому различие кода и критерия делает

возможным комбинирование закрытости и открытости той же самой си-

стемы. «В отношении своего кода система оперирует как закрытая, когда

каждое значение, такое, как «истинно/неистинно», всегда указывает на

противоположное значение того же кода и никогда на другие, внешние

значения. Одновременно программирование системы делает возможным

включение в ее поле зрения внешних данностей, т.е. фиксацию условий, в которые ставится то или иное значение… Посредством программирова-

ния становится возможным включать в поле зрения системы третьи, ис-

ключенные величины. Это можно назвать повышением способности резо-

нанса».258

Программирование, о котором говорит Луман, создает условия для

правильной селекции в ходе кодирования. Программы селекции опреде-

ляют правила, по которым следует относить данные к тому или иному ко-

ду. Они служат для конкретизации (операционализирования) требований, 257 Luhmann N. Цkologische Kommunikation. Opladen, 1986. С. 87.

258 Там же. С.83.

133

обращеных к функциональной системе. Поэтому они более свободны и

чувствительны к воздействию внешних факторов, доступны для измене-

ния. «Различие кода и программ структурирует автопоэзис функциональ-

ных систем таким образом, что их нельзя перепутать, и возникающая от-

сюда семантика отличается основательно от телеологии, совершенств, идеалов или ценностей».259 Этико-семантические программы эпохи Про-

свещения и романтизма, к примеру, – разные программы, предоставляю-

щие различные критерии селекции для одних и тех же моральных поня-

тий.

Различие кода и программирование – важное эволюционное дости-

жение, возникающее по мере того, как функциональные системы стаби-

лизируются и становятся достаточно дифференцированными.

Символическая генерализация

Понятие символической генерализации, или генерализации симво-

лов, играет исключительно важную роль в теории коммуникации Лумана.

Оно означает всю совокупность средств коммуникации, какую бы форму

те ни принимали. Символическая генерализация – не элемент коммуни-

кации, а способ канализации дифференцированной коммуникации. Но

Луман идет еще дальше и придает этому понятию гносеологический

смысл конституирования смысловой реальности, – наделяя функцией, ко-

торую в разных философских системах 20 века играет метод (неоканти-

анство) или язык (аналитическая философия). «Посредством символиче-

ской генерализации становится возможным комбинировать идентичность

и неидентичность, т.е. представлять единство в многообразии и делать их

ожидаемыми как ограничение возможного. С помощью символической ге-

нерализации каждый партнер коммуникационных отношений может со-

гласовывать свои собственные селекции с интерпретированной реально-

стью и интенциональностью других селекций, в которых он сам выступает

объектом, не прибегая к коммуникации».260

259 Там же. С. 75.

260 Luhmann N. Einfьhrende Bemerkungen zu einer Theorie symbolisch generalisierter Kommunikationsmedien // Он же, Aufsдtze und Reden. Stuttgart, 2001. C. 44-45.

134

Понятие «символ» («символический») Луман трактует как «средство

приведения в единство».261 Он подчеркивает, что символ традиционно от-

личается от знака способностью не только обозначать, но и воздейство-

вать на обозначаемое как единство.262 Символ не только презентирует

единство зримого и незримого, наличного и отсутствующего, но и делает

его реальным. Символ не обозначает вещи, он более реален, чем вещи, т.е. в системнотеоретическом смысле – более интимно и глубоко интегри-

рован в систему, чем то, что он обозначает.

Понятие «генерализации» указывает на функцию «оперативной об-

работки множества»: генерализация есть процесс обобщения данных и

сведения их воедино. Это определение несколько отличается от опреде-

ления символа: сведение множества в единство взято здесь в процессу-

альном, а не в статичном аспекте. Таким образом, речь идет о подведе-

нии множества под единство, которое символически представляет его.

Луман подчеркивает, что эти два момента указывают на различение опе-

ративного (процессуального) и символического уровней, которое делает

возможным автореферентное оперирование.

Чтобы смысл мог использоваться в автореферентных системных

процессах, он должен быть идентифицирован, т.е. стать доступным поми-

мо тех моментов, в которых он актуализируется в рамках переживания

или действия. Смысл в этом случае выступает и в своей конкретности, уникальности, и в своей универсальности и возобновляемой доступности

(Wiedervergfьgbarkeit). «Благодаря символической генерализации в по-

токе переживания выделяются идентичности, – идентичности в смысле

наличной редуктивной автореферентности».263 Возобновляемая доступ-

ность смысла – как в рамках индивидуального сознания, так и в рамках

261 Ср. определения символа и генерализации в работе «Власть»: «Под генерализацией

следует понимать обобщение смысловых ориентаций, делающих возможной фиксацию

идентичного смысла различными партнерами в различных ситуациях с целью извлече-

ния тождественных или сходных заключений…. Под символизацией (символами, симво-

лическими кодами) следует понимать упрощенное выражение некоторой комплексной

интерактивной ситуации, которая в результате символизации переживается как един-

ство». Луман Н. Власть. М., 2001. С. 52.

262 Luhmann N. Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frankfurt, 1997. С. 235.

263 Luhmann N. Soziale Systeme. Frankfurt, 1987. C.136.

135

коммуникации – достигается символической генерализацией на первом, наиболее низком уровне путем создания смысловых конденсатов

(«Sinnstьcke»), с которыми можно обращаться тематически. Это происхо-

дит уже на уровне конкретных предметностей и событий, до того как они

могут быть обозначены словом или понятием: при узнавании предмета по

запаху или события по шуму. «Символические генерализации возникают

при самом начальном конкретном обращении с объектами и событиями: последние создают возможность возобновляемой доступности, и лишь при

необходимости агрегаций более высокой ступени возникают обобщенные

обозначения, типовые представления и понятия, превосходящие эмпири-

ческую гетерогенность».264

Немаловажная функция генерализаций заключается в преодолении

вещественной, временной исоциальной дисконтинуальности реально-

сти.265 Таким образом, символическая генерализация обозначает широкий

класс явлений смысла, характеризуемых операциональной константно-

стью. Их процессуальный, операциональный характер принципиально от-

личает их от статичных схематизмов (понятий, категорий), являющихся

результатом символических генерализаций. Понятие символической гене-

рализации родственно понятию селекции, селективных операций. Про-

дуктом символической генерализации могут быть, например, логические

парадоксы, возникающие, когда смысл должен искать в различиях мо-

мент их единства.

Понятие символической генерализации авторефернтного смысла

заменяет у Лумана понятие знака, которое в философии традиционно

«работает» в этом проблемном поле. Смысл, согласно Луману, нельзя

отождествлять со знаком – функция знака предполагает отсылку на нечто

определенное без автореферентности, асимметризацию ее рекурсивно-

сти. Знак предполагает смысл, но смысл не есть знак. «Смысл образует

контекст всех установлений знаков, как condition sine qua non их асим-

метричности».266 Точно так же не исчерпывается функцией оперирования

знаками и понятие языка. «Собственная функция языка заключается в

264 Там же. С. 137.

265 Там же. С. 140.

266 Там же. С. 107.

136

генерализации смысла посредством символов, которые в противополож-

ность «обозначению» чего-то иного сами являются тем, что представля-

ют».267 Лишь в функции коммуникационного средства, которой его задачи

не исчерпываются, язык ориентирован на акустические и оптические

знаки для связывания смысла.

В трактовке понятия символической генерализации для Лумана

важна его социологическая концептуализация. Смысловая генерализация

уплотняет структуры отсылок каждого смысла в форму ожиданий, кото-

рые намечают то, что дает данное смысловое положение в перспективе.

Сами ожидания также направляют и корректируют генерализации. Благо-

даря этому становится возможной ориентация в смысловом пространстве.

Все символические генерализации, реализуемые на таких идентичностях, как вещи, события, типы или понятия, содержатся и воспроизводятся в

них в «сетях ожиданий». В социальных системах возникает потребность в

их более сильной интерпретации, – поведенческих ожиданиях. Без по-

добного уплотнения смысловых отсылок груз селекции для примыкающих

операций системы был бы очень тяжел. «Как селекция генерализация яв-

ляется и ограничением возможного, и способностью к обнаружению дру-

гих возможностей. Благодаря единству этих двух аспектов генерализация

ведет к возникновению стуктурированной комплексности… Подводя тео-

ретический итог, скажем: смысловые избытки должны использоваться се-

лективно, и это «должны» является «возможностью» в смысле выбора

ожиданий, которые преодолевают дисконтинуальности и сохраняют себя

как генерализации»268.

Понятие символической генерализации охватывает значительную

область форм смыслоконституирующих систем. Луман усматривает в нем

три уровня: уровень языка, уровень средств распространения коммуни-

кации и символически генерализованные медиа коммуникации. Эти поня-

тия раскрываются ниже.

§ 5. Язык

267 Там же. С. 137.

268 Там же. С. 140.

137

Язык – основная форма символической генерализации, обеспечива-

ющая автопоэзис коммуникации и общества. При всем внимании, которое

уделялось исследованиям языка в 20-ом веке в рамках «лингвистическо-

го поворота», философские концепции языка не объясняли, как и благо-

даря чему язык обеспечивает самовоспроизводство общества как систе-

мы. Луман стремится дать ответ на этот вопрос. Характерно, что сам

язык при этом в интерпретации Лумана не является системой. Он не име-

ет собственных операций, а используется в рамках или психических, или

коммуникативных систем. Как вид символической генерализации он вы-

ступает медиумом, поставляющим субстрат для образования смысловых

форм сознания и коммуникации. Он служит одним из важнейших автока-

тализаторов для эволюции сложных систем. Существование языка зави-

сит от того, позволяет ли он продолжать сознанию на одной стороне и

коммуникации – на другой автопоэсис посредством их собственных опе-

раций. Если нет, то язык «замолкает». Впрочем, сказанное верно по от-

ношению к любой форме символической генерализации.

С точки зрения Лумана, неправомерно разделять язык и речь, как

неправомерно рассматривать структуры в отдельности от форм их испол-

нения и функционирования. Во всяком случае, ученого интересует не аб-

страктное содержание языка, а конкретные формы, посредством которых

язык иницирует коммуникативный процесс и становится основой соци-

альной эволюции. Поэтому важно исходить из видов, в которых язык

коммуникативно функционирует в обществе, идет ли речь о акустических

формах, т.е. о языке как речи, или о записанных формах, т.е. об языке

как письме. Звуковая форма первична и в смысле социальной эволюции

предшествует письму. И это не случайно. Язык в своей данности, подчер-

кивает Луман, представляет собой настолько неожиданный вид шума, что

именно благодаря своей контрастности обладает высокой способностью

привлекать внимание и создает возможности для высокосложной специ-

фикации.

Говоря о языке, Луман имеет в виду даже не речь, а процесс речи, говорение. Говорение является бросающимся в глаза поведением, специ-

ализированным и дифференцированным специально для коммуникации.

Письмо уже только ссылается на это свойство, предполагая «внутреннюю

речь», произнесение слов «про себя»:

138

«Когда звучит речь, присутствующее сознание способно легко от-

личать этот шум от других шумов и не может уйти от очарования текущей

коммуникации. Одновременно спецификационнные возможности языка

облегчает построение высокосложных коммуникационных структур: с од-

ной стороны путем усложнения и упрощения языковых правил, а с другой

– путем построения социальных семантик для ситуативной реактивации

важных коммуникационных возможностей».269

Луман считает неверным стремление объяснять происхождение

языка из предшествующих ему доязыковых форм общения: например, из

языка жестов и сигналов. Даже если в природе и на всех этапах эволю-

ции общества в межперсональной коммуникации широко наблюдается яв-

ление восприятия и ответного восприятия восприятия, без языка все рав-

но невозможно реализовать «метакоммуникацию» – коммуникацию о ком-

муникации, т.е. тематизировать сам ход коммуникации, например, оце-

нить ее результат или уличить в обмане. Осмысленная артикуляция еще

не является языком в смысле Матураны, позволяющем достигать «коор-

динации координации поведения» живых существ.270

Более того, без опыта языка наблюдатель не мог бы в поведенче-

ских сигналах и жестах отделять акт сообщения от информации, т.е. не

просто наблюдать, а понимать, что жестикулирующий не просто двигает

членами, а передает некоторый смысл.

«Если до появления языка живые существа жили в рамках взаим-

ных структурных соответствий и были подвержены коэволюции, то язык

делает возможным еще и оперативное соответствие, которое может быть

рефлексивно проконтролировано участниками. Это дает им шанс выклю-

чится из определенной среды и предоставляет их самоорганизации воз-

можность дистанцироваться от объектакоммуникации. Каждый продолжа-

ет восприниматься, но понимается только в рамках того, что он созна-

тельно включает в языковую коммуникацию. В результате вместе с нор-

мализацией и рекурсивной интенсификацией операций соответствия об-

269 Luhmann N., Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frankfurt, 1997. С. 110.

270 Maturana R. The Biological Foundations of Self-Conscieusness and the Physical Domain of Expistence. // Kuhmann N, Beobachter: Konvergenz der Erkenntnistheorien. Mьnchen, 1990, С. 47-117.

139

разуется собственная автопоэтическая система языковой коммуникации, оперирующей самодетерминированно и совместимая с рефлектированным

участием индивидов».271

Доязыковая коммуникация полноценна: она способствует морфоге-

незу социального порядка, о чем свидетельствуют наблюдения за насе-

комыми и животными. Доязыковая коммуникация обладает сигнальной

природой. Но сфера применения сигнала как производителя «anticipatory reactions» (упреждающих реакций)272 при этом еще очень узка: в нее

входит только указание на типические, повторяющиеся зависимости про-

шлых и будущих событий, которые не могут быть распознаваться как са-

мостоятельные.

Другое дело, когда жесты и звуки начинают применяться как знаки.

Сигнал самостоятелен, он ни к чему не отсылает. Знак является формой, которая маркирует различение обозначающего и обозначаемого. Он со-

держит в себе отсылку не к внешним событиям, а к событиям, «репрезен-

тируемым» внутри языковой системы. Язык функционирует только тогда, когда существует понимание того, что слова не есть вещи, что первые

лишь обозначают последние, т.е. когда возникает различение между

предметной и семиотической реальностью. Благодаря этому различению

появляется осознание «жесткости», судьбоносности, недоступности ре-

ального мира.

В противовес традиционным теориям знака как именования Луман в

качестве ключевой выдвигает изоляционистскую трактовку природы зна-

ка. Она опирается на гуссерлевское различение ноэмы и ноэсиса как

внутренних смысловых структур. «Различие обозначаемого и обозначаю-

щего является внутренним различием, не предполагающим, что суще-

ствует внешний мир, который обозначается. Ее особенность состоит в

изоляции этого различения, благодаря которой достигается то положение

дел, когда отношение обозначающего и обозначаемого остается стабиль-

ным независимо от контекста использования».273 Подобные стабильность

271 Luhmann N. Soziale Systeme. Frankfurt, 1987. C. 211.

272 Rosen R., Anticipatory Systems: Philosophical, Mathematical and Methdological Formula-tions, Oxford 1985. С. 145.

273 Luhmann N. Soziale Systeme. Frankfurt, 1987. C. 209.

140

и изолированность, предполагающие точность копирования образцов, мо-

гут быть достигнуты только благодаря полной произвольности назначе-

ния знаков. Это объясняет чувствительность к отклонениям в звучании, в

результате которых языковые формы сразу перестают узнаваться.

Эволюция стереотипического использования знаков – это лишь

условие эволюции языка, решающим фактором которой становится воз-

можность оперативного замыкания коммуникационных систем посред-

ством языка. Благодаря рекурсивному использованию знаков происходит

образование внутреннего замкнутого мира, к которому можно обращаться

вновь и вновь и внутри которого можно жить, не выходя во внешний мир.

«Посредством языка генерализируется автореферентность смысла, и это

достигается с помощью знаков, которые сами являются генерализациями, а не указаниями на нечто другое».274

Коммуникативный мир, возникающий в ходе использования языка, принудителен: нельзя к кому-нибудь обращаться, не желая быть услы-

шанным; нельзя слышать, не желая понять. Для участников коммуника-

ции невозможно отвергнуть ситуацию коммуникации, коль скоро она воз-

никла. Отсутствие коммуникации будет лишь коммуникацией «некомму-

никации». Коммуникацию нельзя обойти: в худшем случае можно только

неправильно понять или не услышать сказанное. В этой ситуации на по-

мощь приходит домысливание, ассоциации, интерпретации, опора на уже

сказанное, т.е. попытка решать проблемы коммуникации языковым спо-

собом. Языковой процесс стремится посредством самодетерминации осво-

бодиться от зависимости восприятия участников, заслониться от шума

восприятий. Тем самым в ходе функционирования коммуникационной си-

стемы общества стабилизируется воображаемое пространство значений, которое при рекурсивном применении не расходуется, а лишь стабилизи-

руется. Язык замыкается в себе. Исключая все чуждое, он делает более

вероятным и возможным сам автопоэзис коммуникации. В то же время

коммуникация происходит потому, что сами языковые события внутри

коммуникации воспринимаются как невероятные, создавая тем самым

пространство открытых возможностей, и способствуют построению струк-

турированной комплексности.

274 Там же. С. 210.

141

Язык привязан к звуковому смыслу, что обусловливает временную

последовательность коммуникации, т.е. построение порядка последова-

тельности в виде грамматики. «Языковая коммуникация в первую очередь

является процессированием смысла в медиуме звучания», – отмечает Лу-

ман.275 К гибкой временной организации языка приспосабливаются все

иные средства его актикуляции, вплоть до языка немых или письма. Аку-

стика как средство изначально требует более высокой степени абстраги-

рования и более жесткого управления. Благодаря этому язык становится

способным порождать собственное внутреннее движение и время, подав-

ляющее то, которое присуще внешнему миру. В отличие от восприятия, опирающегося на одновременность в соотнесении восприятия и воспри-

нимаемого, язык позволяет отделить языковой процесс от временной по-

следовательности реальной среды и различить собственное время комму-

никационной системы. «Язык может … обозначать то, чего уже нет или

что еще не воспринимается. И только это позволяет осуществить пробле-

матизацию синхронизации, которая открывает путь к процессу обучения

посредством проб и ошибок». 276

С помощью языка можно сказать или понять то, что еще никогда не

происходило и никогда не было сказано. Особое свойство языка – отсут-

ствие зависимости от смысла и контекста того, что было сказано ранее.

Это открывает возможность забвения и способность к новой коммуника-

ции. Произносимые слова больше не слышны и мгновенно растворяются в

небытии, что благоприятствует генерированию особого социального про-

странства коммуникации, территориально совпадающего с пространством

слышимости звуков, – тесного и компактного, в котором каждый может

слышать каждого. В пространстве живой коммуникации возникает необ-

ходимость постоянной повторяемости слов и смыслов. Лишь письмо отме-

няет эту необходимость и снижает требования к памяти.

Форму языка образует различение звука и смысла, которые нераз-

рывно связаны между собой: «Хотя звук не есть смысл, но определяет

его этой своей небытийностью, т.е. определяет, какой смысл имеется в

275 Luhmann N. Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frankfurt, 1997. С. 213.

276 Там же. С. 215.

142

виду; и наоборот, смысл не есть звук, но определяет, какой звук надо

выбрать, если нужно говорить именно об этом смысле».277

Язык как речь «возникает посредством повторения звуков и звуко-

вых групп». Но исходный медиум языка образует не «материя звука», а

слабо связанное множество слов, которое с помощью грамматики может

объединяться в конкретные предложения, жестко связанные между собой

и генерирущие фиксированный смысл. Причем соотношение медуима и

формы в языке реализуется на многих уровнях: для формы языка медиу-

мом являются предложения. Для формы предложений медиумом выступа-

ют слова. Наконец, для формы слов медиум – это звуки (в устной речи) и

буквы (в письме). Эти ступеньки ведут дальше вниз – к медуму для зву-

ков и т.д.

Посредством различения слова и предложения язык создает спо-

собность к контингентным комбинациям, которые и используются для об-

разования смысловых форм. Подводя в предложении словесные идентич-

ности под разные ситуации, язык генерализирует. «Лишь предложения

способны к созданию отношений в рекурсивной сети языковой коммуни-

кации, они могут быть предвосхищены с помощью словесных форм и

вспоминаться в качестве фиксированного смысла. … Они транспортируют

в этом смысле автопоэзис систем, включая – выключая сопряжения (Kopplung) слов. Предложения образуют эмержентный уровень коммуникатив-

ной конституции смысла, и эта эмергенция – не что иное, как автопоэзис

языковой коммуникации, которая создает себе собственный медиальный

субстрат».278 Функция различения языковых форм и медиумов приводит к

созданию языковых структур, которые, собственно, и составляют предмет

исследования специалистов-филологов.

Ключевой структурой, опосредствующей функционирование языка -

и это центральный пункт лумановского учения о языке, – является его

бинарный код. В случае языка кодирование заключается в предоставле-

нии коммуникацией публичной оферты – принять сообщаемое содержа-

ние или отвергнуть, сказать «да» или «нет». Как и в других системах, бинарный код позволяет системе оперативно выбирать одно решение из

277 Там же. С. 213.

278 Там же. С. 220.

143

двух и таким образом выстраивать свои операции во времени. Кодирова-

ние помогает системе путем утверждения или отрицания создавать иден-

тичности, которых нет в природе, чтобы свободно оперировать ими. Это

такие идентичности, которые всегда остаются тождественными, в то вре-

мя как коммуникация переходит от утверждений к отрицаниям и обрат-

но. Посредством такой осцилляции языковые идентичности не просто мо-

гут узнаваться и повторяться, но освобождаются от непосредственной

связи с воспринимаемым и способны вести к чисто языковой интерпрета-

ции, порождающей культурную дискуссию и социальную эволюцию. Кро-

ме того, отрицание не просто отрицает, оно создает новое пространство

неопределенности (unmarked space) для операций системы и преодоле-

вает невозможность оперирования с неопределенным. Создавая то, чего

в реальности нет, кодирование языка означает удвоение возможностей

высказывания, гарантируя автопоэзису автономию.

С помощью кода система символизирует свою автореферентность и