Текст книги "Формула власти. Новая эпоха (СИ)"

Автор книги: Zora4ka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– Нет! Не ори, как об тучу стукнутый. Я развеялась, но… задержалась.

– Вот тебе завтрак, – Юрген поставил сковороду на стол. – И рассказывай уже по порядку!

– В общем, – девушка положила себе на тарелку пару гренок, но так и не притронулась к ним, посерьезнев, – когда развеиваешься, то становишься легче воздуха. Я поднималась вверх и не могла ни за что уцепиться. Сквозь крышу, выше леса, выше облаков. Туда, где горят звезды. Они существуют, Юра, они огромные, больше нашего мира, и они очень далеко. Меня несло в бесконечность, где живут Небеса. Но… я так не хотела умирать, – она подперла щеку ладонью и призналась: – Я очень тебя любила. И сейчас люблю. Но тогда моя любовь стала чем-то вроде… корабельного якоря. И я не улетела в бесконечность, а зацепилась за какую-то звезду. Потом за другую. Я пыталась найти дом, но забыла дорогу. Я пролетела целую кучу звезд, а потом увидела землю. Мне показалось, что я нашла, и я спустилась вниз, снова стала тяжелой, из плоти и крови.

– Как это возможно?..

– Откуда я знаю? – Дарьянэ пожала плечами. – Может, Небесам надоело меня ждать?

– Ты спустилась и…

– Но это оказалась не та земля. Там совсем не было сильфов, люди носили странную одежду и жили в бесконечных городах из стекла и камня…

Юрген придвинулся ближе и обнял ее.

– Мне не было страшно, – словно извиняясь, пояснила Даша. – Но я здорово растерялась. Все незнакомые, язык непонятный, денег нет. Но у них там такая развитая инр… ифр… инфраструктура, что нашлись специальные люди, которые смогли мне помочь. Взяли к себе домой, накормили и с пятого на десятое научили языку.

– Сколько же ты там жила?

Дарьянэ прикинула на пальцах.

– Месяцев пять, наверное. Или полгода. Я смогла объяснить, кто такая, и что мне надо, но не назвала порядковый номер нашего мира по общему реестру, и поэтому они никак не могли мне помочь. А потом я узнала, что у них есть такие доски… вернее, повозки, которые могут летать от звезды к звезде.

– И ты решила летать, пока не отыщешь дом?

– Смеешься?

– Восхищаюсь, – тихо и серьезно сказал Юрген. – Что было дальше?

– Эти люди дали мне денег и показали, где у них вокзал. Ну, место, откуда улетают повозки. Я и пошла. Брожу по вокзалу, и тут меня хватает за локоть какая-то девица с розовыми волосами. Извиняется, а потом вдруг заговаривает со мной на ломаном принамкском! И спрашивает, не знаю ли я этот язык, а то вид у меня не местный, но она уже встречала таких, как я.

– Айлаша… – разинул рот Юрген.

– Точно, – кивнула Дарьянэ. – Потом она спросила, не знаю ли я Теньку. Сам понимаешь, есть только один Тенька, который может быть общим знакомым у меня и розоволосой девицы с далекой звезды. Она спросила, что я делаю на вокзале, не заблудилась ли, и не нужно ли мне домой. Конечно, я повисла у нее на шее и заверила, что мечтаю об этом всю свою вторую жизнь. Айлаша привела меня к себе в гости, а потом через водяное зеркало – к Теньке, в Гарлей. Кстати, она мне подарила свои туфли и кофточку, правда, красиво? Я так на работу буду ходить!

Юрген представил лица коллег, уборщицу Тоню в обмороке (не настолько она непрошибаемая!) и решил, что будет отмщен.

– Остальное рассказывать? – спросила Дарьянэ.

– Непременно! И пересказывать в подробностях несколько раз, – Юрген придвинул к ней тарелку с остывшими гренками. – Но пока – ешь. Ты наверняка летала всю ночь.

– Еще бы я пропустила такую бурю! – Дарьянэ зевнула. – К тому же, теперь я знаю порядковый номер нашего мира в общем реестре…

– Второй твоей смерти я точно не переживу, – признался Юрген. – Я люблю тебя. И хотел сказать об этом еще в тот день, но не успел.

– Я знаю, – фыркнула Дарьянэ. – Мне Лернэ все-все рассказала!

– И про крюк? – Юрген почувствовал, что краснеет.

Дорогая жена не стала щадить его самолюбие и кивнула.

– А еще ты мою кружку любимую расколотил! Когда успел только?

Об обстоятельствах гибели кружки вспоминать хотелось еще меньше, чем о крюке.

– Как же я могу загладить свою вину?

– Не знаю, – протянула Дарьянэ, накручивая на палец локон, и вдруг тоже покраснела. – Может, супружеским долгом?..

====== Глава 17. Коронация ======

Где этот летний край?

Лесная глушь мертва.

Но снова май придет в наш край

И зашумит листва...

Р. Бернс (пер. С. Маршак)

Середина мая в Гарлее ознаменовалась ранним цветением красной сирени и неприятным моросящим дождиком, который целую неделю не могли разогнать лучшие колдуны Принамкского края. Наконец, в третьем часу ночи, на отделанный гранитом дворцовый балкон вышла хмурая невыспавшаяся обда в халате поверх ночной сорочки. Пристально посмотрела в небо и ушла обратно, шлепая босыми пятками по мокрым плитам.

После этого дождь стал стихать.

А спустя час в окнах Гарлейского дворца зажегся свет. Сегодня спать было некогда.

Как однажды заявил Тенька, самое знаменательное событие в жизни юной обды – коронация. Пышное торжество, поздравления с цветами, все счастливы и почему-то плачут. В последний миг, когда наступает время рокового “да”, обда должна решить для себя: а готова ли она взять на поруки эту конкретную страну, быть с ней всю оставшуюся жизнь, в горе и радости? А может, у страны нос, в смысле, мыс острова Аталихан кривой. Или прыщи размером с крепости. Или страна такая зануда попалась, что проще удавиться, чем управлять. Согласие – дело серьёзное, нельзя к нему подойти спустя рукава. Сегодня отпраздновали, а завтра ведь уже начнется семейная жизнь!

Сперва Клима отчасти разделяла Тенькино мнение, что подготовка к коронации напоминает предсвадебную суету. Но чем ближе становился назначенный день, тем яснее обда понимала: те, кто считает свадьбу суматошным мероприятием, просто никогда не имели дела с коронацией.

– «Клима, ты только надень диадему власти, а организуем мы все сами», – саркастично напомнила девушка, сидя на высоком табурете перед зеркалом.

– Нет! – вскрикнула Лернэ, тут же испуганно схватилась за выпирающий живот и продолжила спокойнее: – Не шевелись, волосы растреплешь!

Явившийся незваным Валейка посмотрел на полупричесанную обду в одном белье, на Лернэ с расческой и шпильками, на Ристинку, Гульку, Вылю, Арулечку, Лейшу Вый, четырех служанок с одним большим утюгом, и устыдился.

– У меня один маленький вопрос государственной важности. Только что прибыл Верховный Амадим…

Ристинка ойкнула и уронила коробочку с помадой.

– Он же отговорился делами и хотел не лететь, – подняла брови Клима.

– А теперь прилетел, – вздохнул Валейка, – и я ума не приложу, где его разместить.

– Да уж, не в палаточном лагере, – фыркнула Ристинка.

– Размечталась! – одернул ее Валейка. – Все палатки давно заняты!

Коронация обды Принамкского края – событие не из рядовых, поэтому только ленивый не счел своим долгом приехать в Гарлей, чтобы увидеть все воочию. Еще за три недели до назначенного дня были заняты все трактиры и гостиницы города и ближайших деревень. Потом расхватали комнаты, сараи и сеновалы. Потом потеснили домашнюю скотину в хлевах и конюшнях. За неделю до коронации вокруг Гарлея вырос огромный палаточный лагерь, который увеличивался так стремительно, что позавидовала бы любая геометрическая прогрессия. На рынках резко вырос спрос на веревки и парусину, из окрестных лесов пропал хворост. Видя, что грядущее торжество вот-вот обернется бедствием, Клима распорядилась остановить рост палаточного лагеря и организовать там кухню за счет казны. А те, кому не хватило места в палатке, пусть едут в Кайнис, и оттуда накануне коронации их за умеренную плату заберут принамкские досколетчики.

Места для гостей в Гарлейском дворце, пристройках и флигеле были расписаны еще до того, как в городе заняли трактиры с гостиницами, поэтому Верховному Амадиму не светил даже коврик у порога.

– У нас даже подвал и чердак заняты! – посетовал Валейка.

В последнее время Клима открыла для себя чудесный способ перекладывания с больной головы на здоровую, и теперь активно его практиковала.

– А сильфийской делегации кто-нибудь говорил, что их Верховный изменил решение? Юрген знает?

Валейка невольно скривился.

– К чему им сообщать?

– К тому, что это их правитель, – заявила Клима. – Пусть они с ним и разбираются! Тоже мне, то «я не полечу, дела», то является за несколько часов до коронации и думает, будто его все ждут. Тридцать четыре смерча, ветер в голове! Вот пусть Юрген хоть свою койку ему уступает теперь! И хватит морщиться, Валейка! Я знаю, что ты Юргена на дух не переносишь, так вот иди к нему и доложи.

– Но пятый час утра…

– Ничего. Если Амадиму дозволено прилетать в пятом часу, то его послов дозволено будить в пятом часу. И чтоб я больше тебя не видела с этим вопросом!

– Прическа! – горестно возопила Лернэ, и Клима отвернулась к зеркалу, давая понять своему секретарю, что аудиенция окончена.

Но не успела Лернэ и пары раз провести расческой по волосам обды, как в комнату без стука ворвалась взбудораженная Наргелиса.

– Кто распорядился выдать Теньке ключи от недавно отстроенной башни? Зачем они ему?!

Все вопросительно посмотрели на всезнающую Гульку, но та лишь недоуменно развела руками. Тенькины изыскания оставались за гранью ее сплетен.

– Если Тенька берет ключи, – решила Клима, – значит, на то есть причина. И вообще, почему ты врываешься сюда вместо того, чтобы спросить самого Теньку?

– Я не могу его найти! – призналась Наргелиса. Слышать такое от временной главы городского сыска было сильно. Впрочем, Тенька всегда умел запропаститься.

Дверь открылась снова, на сей раз впуская Геру в белой выглаженной рубашке и рабочих штанах из холстины.

– Клима, – поинтересовался он, между делом целуя жену, – на кой смерч Теньке понадобилась метательная установка?

– Откуда я знаю? – прошипела обда, которой час кряду не могли сделать прическу. – Бери Гульку и идите, выясняйте.

– О, я вспомнила! – вдруг просияла сплетница. – Ходят слухи, будто Тенька что-то хранит на складах, но никто не знает, правда ли это.

Робко постучали. Ближе всех стоящая к выходу Арулечка открыла, и в комнату заглянул кладовщик.

– Сударыня обда, это, возможно, не мое дело, но зачем сударю Артению столько факелов, смолы и напалма?..

Наргелиса, Гера и Гулька переглянулись, а потом не сговариваясь помчались на поиски Теньки.

Лернэ расчесала последнюю прядь и растерянно замерла, поглаживая живот.

– Что ты копаешься? – как можно мягче проворчала Клима.

– Может, чёлку на нос начесать? – задумчивым и нездешним голосом спросила Лернэ у своего отражения в зеркале.

– И получится не обда, а белобрысая курица с гребешком! – съехидничала Ристинка.

– Давайте волосы назад зачешем, – включилась в обсуждение Выля.

– Ты что, у неё ведь челюсть прямоугольная, тяжёлая, – напомнила Лейша Вый.

– Но если распустить, совсем некрасиво получается, – вздохнула Лернэ.

– Может, завить, ласточки? – спросила Арулечка. У нее самой были чудесные кудряшки, доставшиеся от дедушки сильфа.

– Будет барашек, – предрекла Ристинка.

– А если локонами?

– Облезлый барашек.

– Лернэ, – не выдержала Клима, – ты же постоянно делаешь мне прически! Что случилось на этот раз?

Лернэ неожиданно шмыгнула носом. Ее глаза повлажнели.

– Не хочу, как всегда. Я хочу, чтобы сегодня было особенно, красиво…

– Уверяю: то, как ты делаешь всегда – красиво и особенно!

– Да?

– Конечно! – хором подтвердили все, по-женски понимая, что беременность в будущем грозит еще многим, и неизвестно, какими плаксами будут они сами.

Но не успела прекрасная Лернэ вытереть слезы, как опять явился Валейка.

– Если ты не смог разместить Амадима или ищешь Теньку, то иди прочь, – сразу высказала ему Клима.

– Я разместил Амадима, – с гордостью доложил Валейка и сник. – Но теперь он хочет нанести тебе дружественный визит.

– Да он об тучу стукнулся и окончательно обнаглел! Какие визиты в пять утра?!

– Ему доложили, что обда не спит.

– Можно подумать, что ради его персоны!

– С Димы станется ломать комедию специально, чтобы полюбоваться, как ты выкрутишься, – поделилась ценными познаниями Ристя.

Клима задумчиво оглядела присутствующих, борясь с желанием послать к сильфу служанок, дабы по-простому огрели его утюгом.

– Выля, сходи к Верховному и займи его до коронации. Скажешь, обда бдит на капище, а ты ее «правая рука».

– Но я же «левая», и то, бывшая…

– Ничего, во имя родины пару часов побудешь «правой» нынешней!

После ухода Выли и, особенно, Гульки, в комнате сделалось тихо и пусто. В воцарившемся спокойствии Лернэ успела заплести обде несколько кос для прически и воткнуть в них первую шпильку, Ристя достала из шкафа платье, а служанки раздули угли в утюге.

Потом опять примчался Гера. Он успел сменить холщовые штаны на парадные льняные, а поверх рубашки накинуть расшитый золотом мундир.

– Тенечку нашли? – тут же спросила Лернэ.

– Нет, какое там, – отмахнулся Гера с досадой. – Клима, ты не поменяла путь, которым пойдешь по городу к месту коронации?

– С чего бы мне его менять, – пожала плечами обда.

– Точно? – с невиданной прежде дотошностью переспросил Гера. – Там уже начинает собираться народ, и мне нужно знать, на каких улицах выставить караулы, иначе ты рискуешь завязнуть в толпе…

– Уже приходят люди? – поразилась Арулечка. – Но ведь всего пять, а коронация назначена на полдень.

– Первые зеваки явились вчера вечером, – просветил ее Гера.

Арулечка лишь изумленно качнула головой и передала Климе выглаженное платье.

– Стойте! – запротестовала Лернэ. – Этот крой юбки совершенно не подходит к прическе, которую я делаю!

– Так сделай другую, – буркнула Ристя, – фасон платья выбирали неделю, а шили две с половиной в десять рук.

– Но я уже делаю эту! Разве нет других белых платьев?..

Гера осторожно ретировался, и Клима мысленно пожалела, что не может удрать вслед за ним.

– А вот мне тоже никогда не нравился выбор фасона, – вставила Лейша Вый.

– Я лучше вашего понимаю в нарядах! – топнула ногой Ристя.

Лернэ всхлипнула и собралась реветь, служанки в преддверии смены платья принялись снова раздувать утюг, но пересыпали угля, и полкомнаты заволокло дымом.

– Сударыня обда! – донеслось из сероватых клубов, – куда сложить бумаги для ежедневного подписания?

– В моем кабинете! – рявкнула Клима. – И хватит сюда ходить! Не подпишу ни строчки, пока не коронуюсь!!!

Она вскочила с табурета и подошла к окну, распахивая его настежь. Свежий ветер, пахнущий утренней влагой, разметал дым в клочки.

– Клима, – это заглянул Валейка, – там к тебе казначей.

– Бумаг не подписываю!

– Он говорит, что по другому вопросу.

Не успела Клима сесть обратно на табурет и заявить, что прием посетителей тоже будет вестись только после коронации, как из-за плеча Валейки выглянул сам казначей.

– Сударыня обда, сколько монет выделить из казны, чтобы кидали тебе под ноги?

– Монет? Мне? С какой стати?

– Так ведь традиция! – поведал казначей. – Мы подняли старые записи и узнали, что последние триста лет минувшей эпохи обд всякая коронация начиналась с разбрасывания золотых монет.

Клима все-таки села. На софу.

– То есть, мне под ноги будут кидать мое же золото?

– Да, моя обда. Так сколько монет выделить?

– Ни одной, и так денег мало.

– Но традиция!

– Смерч с традицией! Ее придумали в такие благостные времена, до которых мы с вами не доживем. Великая Обда, Ритьяр Танава и прочие обходились простым зерном.

Получив указание, казначей удалился, но не успела за ним закрыться дверь, как в нее влетела бледная трясущаяся служанка.

– Моя обда! Беда!

Клима с тоской посмотрела на светлеющее небо за окном.

– Крокозябры болотные, что на этот раз?

– Кажется, ее потеряли!

– Кого?

Служанка понурилась и сквозь слезы выпалила:

– Твою диадему власти!

Клима страдальчески заломила бровь и откинулась на спинку софы.

– А государственный флаг с ворот вы не потеряли? Лернэ, иди сюда и заканчивай прическу. Выкиньте уголь из утюга. Какое платье есть, то и надену. И мне плевать, насколько юбка не соответствует прическе. Задам новую моду!

– Как же… диадема… – пролепетала служанка, все еще стоя в дверях.

– Ищите! – прикрикнула Клима, и когда та в страхе бросилась прочь, проворчала: – Вечно они все теряют, а потом вопросы задают. У одного Теньки нет ко мне вопросов. Правда, это как раз пугает.

Лернэ с расческой перебралась на софу.

К приходу взмыленной Наргелисы в прическу обды втыкали последнюю шпильку.

– Нашли! – радостно объявила Наргелиса с порога.

– Ну и зачем Теньке были нужны ключи от башни? – зевнула Клима. Сказывалась бессонная ночь. Сколько их еще будет...

Наргелиса вздохнула.

– Теньку ищем. А вот диадему власти нашли!

– Сударыня обда! – проорали из коридора. – Откуда везти зерно для бросания тебе под ноги? Из Кивитэ дешевле, из Зигара ближе!

– В этом великом государстве хоть что-то может быть решено без моего участия?! – сквозь зубы прорычала Клима, чувствуя, что еще немного, и она последует примеру ветреных сильфийских невест, куража ради сбегающих с собственной свадьбы.

– Климушка, не тряси головой, шпильки вылетают, – забеспокоилась Лернэ.

– Шпилек много, волос мало, – цинично фыркнула Ристинка.

– Ну, сударыня обда!.. – моляще напомнили из коридора.

– Вези, откуда хочешь! – Клима стукнула кулаком по софе. – Но чтобы быстро и подешевле! А если зерно не обойдется тебе ни в монетку, получишь медаль!

В коридоре пораженно умолкли.

Наргелиса собралась уходить, но ей в спину врезался запыхавшийся Валейка.

– Не та! – выдохнул он и без сил упал на пуф у стены. – Диадема власти не та! Клима, что делать?!

Обда удрученно посмотрела на своих лучших разведчиков и заклеймила:

– Олухи! Прости, Наргелиса, но ты тоже. Диадема власти лежит у меня в тайнике, и мне плевать, что там потеряла дура-служанка, которая в глаза ее не видела!

– Но тайник пуст! – воскликнул Валейка, вскакивая. – Я сам проверял!

– Высшие силы... Не в том тайнике, о котором все знают, и из которого уборщики таскают мои старые накидки, чтобы разрезать их на лоскуты и продать в городе на сувениры!

Валейка постоял, осмысливая слова обды, потом махнул рукой и унесся прочь.

Ристинка пошире раскрыла ворот платья, чтобы при надевании не повредить прическу. Клима вытянула руки, попав в длинные летящие рукава, и на миг почувствовала себя утонувшей в белом облаке шелковых юбок, расшитых бисером и золотыми нитями.

– Сударыня обда! – загремел снаружи мужской голос, и тут же сконфуженно осекся: – Ох, простите за вторжение!

– Там что, стражи нет? – недовольно зашипела Ристя, пытаясь помочь заблудившийся в юбках обде вынырнуть наружу. – Пускают кого ни попадя!

– Я и есть начальник стражи, – виновато признался мужской голос. – Моя обда, дело безотлагательное!

Клима наконец-то выбралась на свободу, одергивая платье. Лернэ тут же кинулась поправлять прическу.

Начальник стражи стоял у двери, отвернувшись к стене, и даже его затылок был красным от смущения. Наргелиса неуловимо ухмылялась.

– Что за дело? – сварливо осведомилась Клима. Платье сидело неплохо, но чтобы оно село идеально, требовалась немалая работа с крючками и булавками. Это обду не вдохновляло.

Все так же глядя в стену, начальник стражи принялся докладывать:

– Только что ко мне явился глава колдунов Локита и обеспокоился поведением учеников сударя Артения. Они собираются в городе группами по трое. Я проверил, все так. Моя обда, почему у них такой загадочный вид? И где сам Артений?

Лейша Вый и Арулечка истерически хихикнули. Похоже, найти Теньку за сегодня было не легче, чем обде прийти к власти за три года.

– Наргелиса, – почти дружески попросила Клима, – найди уже, наконец, Теньку, и передай, что я его убью!

...В семь утра с бедной Лернэ приключилась истерика. До коронации всего пять часов, а еще ничего не готово: прическа так и норовит растрепаться, куда-то задевалась угольная палочка, которой подводят глаза, а в платье нужно воткнуть еще не меньше трех дюжин булавок, и вот, на юбке пятнышко от утюга. Потом Лернэ в голову пришла мысль, что от таких волнений она родит прежде времени, и девушка разволновалась еще больше.

Явившегося в разгар истерики Геру все сочли спасением свыше, но оказалось, зря.

– Клима, – обеспокоенно спросил он, пока прекрасная Лернэ рыдала на его плече, уткнувшись в пышный аксельбант. – Ты точно будешь идти в Гарлейский дворец через площадь по центральной улице?

– Гера, ты разучился понимать меня с первого раза?

– А может... изменишь маршрут?

Клима нахмурилась.

– Пытаешься мне недоговаривать?

– Дело в том, – понурился Гера, – что там посреди улицы встала чья-то корова и не уходит...

У Климы сделалось такое лицо, словно она собралась единым порывом испепелить не только Геру, но и весь Гарлей вместе с палаточным лагерем и треклятой коровой.

Гера не выдержал и попятился.

– Арулечка, ласточка, – произнесла Клима устрашающе ровным голосом, – дай-ка мне кубок и кувшин с водой.

Получив требуемое из дрожащих рук Арулечки, она наполнила кубок доверху и выпила залпом. Потом налила еще воды, подошла к Гере и оторвала от него притихшую Лернэ.

– Бери и пей. Успокоилась?

Лернэ пила, вытирала слезы и слабо кивала. Клима посмотрела Гере в глаза и тем же тоном объявила:

– На тебе лица нет. Вот, возьми кувшин.

Гера налил немного воды себе в горсть и вытер разгоряченное лицо.

– Что ты сейчас будешь делать? – спросила Клима.

– Принимать меры.

– Какие?

– Найдем хозяина коровы, уберем ее с улицы. В крайнем случае, привлечем колдунов.

– Правильно. Молодец. Отдай кувшин и иди.

Гера посмотрел на Лернэ, на притихших девушек. И беззвучно вышел в коридор.

Клима перехватила кувшин так, словно собиралась изо всех сил разбить об стену, но тоже посмотрела на Лернэ и без затей поставила его на туалетный столик. Глубоко вздохнула, стискивая виски.

– Четыре часа до коронации. Почему все стоят? Кто должен втыкать булавки?!

Все опомнились и привычно засуетились. Гроза прошла стороной.

Наргелиса ворвалась предвестником новой грозы.

– Теньку не нашли! – с порога выпалила она. – Но у секретаря обнаружился план сегодняшнего фейерверка, и у меня до сих пор волосы дыбом! Какого смерча это валялось среди бумаг столько времени и ни с кем не было согласовано? Клима, надо немедленно найти Теньку, иначе к вечеру Гарлей взлетит на воздух!

– Хочешь, чтобы я, подобрав юбки, носилась по лабораториям и иным мирам?! – сердито поинтересовалась обда. – Наргелиса, тридцать четыре смерча в задницу тебе и твоей службе! Дармоеды!.. Кто там еще в дверь скребется?!

Это был начальник стражи, который, памятуя прошлый печальный опыт, поостерегся врываться без стука.

Увидев обду в платье, он восхищенно замер, потом спохватился и доложил:

– Всех Тенькиных учеников по городу переловили и допросили. Но оказалось, они сами не знают, что происходит, потому что их организовал не сударь Артений, а Валейка. Так... вы не знаете, где Валейка?

Клима многозначительно посмотрела на кувшин. Наргелиса оценила обстановку, без церемоний схватила коллегу за шиворот и вместе с ним выбежала вон.

За два часа до полудня Клима надела неприметный темный плащ и по боковым улочкам поспешила к главным городским воротам, от которых по традиции обды пешком шли ко дворцу, где в тронном зале предшественники оставляли им на бархатной подушке диадему власти.

Служанки, Лейша Вый и Арулечка остались во дворце, а Ристя и Лернэ сопровождали Климу. По дороге к ним присоединились Выля и Гулька. Судя по встрепанному виду “ласточек”, либо поиски Теньки и беседа с Верховным оказались делом хлопотным, либо девушки успели в очередной раз подраться.

Путь до ворот обошелся без приключений, лишь когда обда вместе со свитой разместилась в привратной башенке, где предполагалось дожидаться полудня, Лернэ снова начала плакать, потому как обнаружила, что забыла во дворце коробку с золотыми лентами, которыми надо было украсить рукава платья и прическу в качестве завершающего штриха.

За забытыми лентами послали Гульку. Той не было полчаса, за которые Лернэ удалось успокоить, но потом Гулька вернулась, сообщила, что во дворце лент нет, и все усилия пошли прахом.

– Смерч с лентами! – решила Клима. – Тем более, уже одиннадцать, и вы все равно не успеете их красиво завязать.

– Ленты в картонной коробке с соломенной крышкой? – вдруг спросила Выля. – Если да, то вон она стоит, под подоконником.

Тут Лернэ четко вспомнила, как брала ленты с собой, куда ставила, чтобы не потерять, и собралась плакать уже из-за своей скверной памяти. Но Клима вручила ей коробку и велела не тратить время попусту.

За окнами уже шумел народ...

Без пятнадцати полдень в башенку протиснулся Валейка и доложил, что вопрос с Тенькой решен. Нет, самого колдуна не нашли, зато объявился Эдамор Карей, который обещал все уладить.

– Если как под Фирондо, то лучше не надо, – проворчала Ристинка.

Валейка заверил, что ручается за Эдамора Карея. Одно то, как легендарный колдун заставил корову уйти с улицы, говорит о его исключительном профессионализме.

Клима поманила Валейку к себе и протянула небольшой сверток алой с золотом ткани.

– Пойдешь во дворец и положишь на подушку перед троном.

– Это... она? – Валейка внезапно охрип. – Та самая?

– Да. И только попробуй ее потерять!

Валейка тут же поклялся, что скорее он потеряет голову, чем диадему власти.

Солнце уже стояло высоко в небе – яркое, золотое.

Раздались всхлипы. Все обернулись к Лернэ, но это плакала Выля, взахлеб, почти беззвучно.

– Ты что, тоже забеременеть успела? – фыркнула Гулька.

– Нет, конечно, – Выля пихнула ее в бок и улыбнулась сквозь слёзы. – Коронация начнется всего через несколько минут. Я... Мы так долго к этому шли... даже не верится! Не спали ночами, рисковали своей жизнью и жизнями тех, кто нам доверился. Мы себя отдавали этой цели, этой борьбе, порой разуверяясь в успехе. Лета, зимы – всегда одни мысли. Такая война, такая победа! И вот, сейчас всему придет конец.

– Конца не будет, – тихо ответила Клима. – Все только начинается. И довольно слез!

– Что это скребет по потолку? – прислушалась Гулька.

– Над нами только крыша, даже чердака нет, – припомнила Выля.

Все посмотрели наверх и увидели, как часть конического потолка башни начинает шипеть и словно испаряться. В получившуюся дыру хлынул солнечный свет, а потом просунулась встрепанная белобрысая голова.

– О, – удовлетворенно заключил Тенька. – Наша дорогая обда пока здесь, значит, на коронацию я не опоздал. Там так интересненько вышло, что я немного заработался и потерял счет времени.

Тенька оглядел лица присутствующих и спросил безо всякой задней мысли:

– Меня никто не искал?..

Обда вышла из башенки навстречу ревущей толпе и ступила на дорогу до дворца, делая первый шаг к диадеме власти.

Шаг.

Темноволосые люди в медвежьих шкурах и тонкие, светлые пришельцы с Кавьего моря. Древняя кровопролитная война без края, горные капища высших сил.

Шаг.

Одинокая девочка в разоренном поселении. Срывающийся шепот на забытом наречии. Первая клятва. Первая формула власти.

Шаг.

Хрупкая женщина приходит к горюющим колдунам, вырезает на коже знак, полыхнувший зеленым. Она становится второй и берет титулом имя первой.

Шаг.

Другая женщина, некрасивая, вся в веснушках. Она стара, и она воевала всю жизнь. В ее стране нет мира, но она верит, что будет править тот, при ком мир настанет.

Шаг.

Стремительная конница несется по лесам и вдоль рек, истребляя сильфов, горцев, крокозябропоклонников и захватчиков с Доронского моря. А в крепости, которая уже получила название Гарлей, обда-колдун впервые примеряет свое единственное изобретение со времени открытия формулы власти. Высшие силы сделали исключение, и золотая диадема ярко блестит свежей полировкой на голове великого Ритьяра Танавы. А впереди – тысячи боев...

Шаг.

Во дворец врываются те, кто положит начало династиям благородных господ Ордена, и поднимают на пики ту, которую долго будут считать последней обдой в истории.

Шаг.

Снова война, Кейран и Климэн бьются под фиолетовыми знаменами за будущее, которого они никогда не увидят.

Шаг.

Тысячу раз можно было сдаться, рассеяться по стране, уплыть морем, уйти в горы, примкнуть к Ордену, но те, кто назвал себя ведами, остаются на равнине и крепко держат половину Принамкского края. Высоки стены приграничных крепостей, лучшие колдуны собираются в Фирондо.

Шаг.

Маленький портретик в мужской руке. Как по паре мазков краски отыскать далеких потомков той, которая давно умерла вдалеке от родины?

Шаг.

Темное капище, обда Цвилен, которую никогда не назовут этим титулом. Под ее сердцем маленькая жизнь.

Шаг.

Одна обда склоняется над колыбелькой другой обды и проводит иголкой по нежной детской ручке. Красноватые порезы тут же мерцают зеленым и затягиваются. Ребенку совсем не больно.

– Какой долгий страшный путь ждет тебя, доченька!..

Шаг.

Четырнадцатилетняя девочка копается в книгах. Любопытство, сны, все сплелось в безумный кокон, и лишь верная интуиция твердит, что ответ здесь, на самой дальней полке, в сверке, перетянутом лентой. А вторая часть ответа закопана в саду, но это ей приснится завтра ночью...

Шаг.

В тайной организации уже целых два человека... целых двадцать... целых двести... половина Института и ведский колдун. Неужели бывает больше?..

Шаг.

За обду целых две тысячи человек. Целых двадцать тысяч. Половина Принамкского края и Институт. А скоро будет больше!

Шаг.

Первое условие формулы власти. Второе. Третье. И чем дальше, тем труднее пережить. Условия будто выжигаются внутри раскаленным железом. Больно, страшно, тяжело, невыносимо! И все же...

Шаг.

Клима шла по Гарлею, как шли обды встарь, и люди расступались перед ней безо всякой стражи, давая дорогу.

Под ноги летели цветы красной сирени, зерно, золотые ленты, монеты... почему монеты? Она же не дозволяла!

«Это не мои монеты, – вдруг поняла она. – И не мое зерно. Хитрый казначей, как тонко он рассчитал! Никому ничего не раздавали специально. Каждый бросает то, что у него есть. Разве бывает правильнее?..»

Вот главная площадь перед дворцом, заново вымощенная, чистая. Людей столько, что толкотня даже на крышах домов и фонарных столбах. Но для обды свободна широкая дорога.

И Клима шла вперед, где золотые лучи заглядывали в приоткрытые двери.

Эти двери распахнулись перед ней, стоило подойти. Клима шла вдоль коридоров, заполненных народом. А вот и тронный зал.

Здесь публика повыше полетом, в толпе толкается даже Верховный Амадим.

Последние несколько шагов.

В конце дороги – трон, а подле него на высокой подставке лежит бархатная подушка. Краем глаза Клима заметила сияющее от гордости лицо Валейки.

На подушке – диадема власти. Клима так долго её хранила, что почти смирилась с мыслью никогда не надевать.

…Когда обда остановилась перед подставкой, стало тихо.

В тишине Клима протянула ладони к подушке и коснулась холодного полированного золота. Эту диадему носил Ритьяр Танава и все, кто был после него. Ее надевала на себя последняя обда Принамкского края.