Текст книги "Белый Клык (СИ)"

Автор книги: Терран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

   – Крепкий... – уважительно пробормотал он, возвращая броню обратно.

   «Паладин» был новинкой, совсем недавно представленной Атласом, и по задумке военных должен был занять промежуточное положение между стандартными роботами-андроидами и тяжелой автоматизированной бронетехникой, вроде того же красного «Дроид-паука». Правда, в отличие от последнего, он имел более легкую броню, две Праховых пушки поменьше калибром и нес солидный запас ракет. На вкус Брауна, машинке не хватало еще чего-нибудь для ближнего боя – кулаки это здорово, но не всегда достаточно, уж он-то мог подтвердить, но это, вероятно, поправят позже. Просто по ТТХ он, конечно, уступал «Пауку», зато оказался достаточно дешевым, чтобы запустить действительно массовое производство.

   И была в нем еще одна новинка, которая выносила его за скобки всей остальной атлаской механики – он мог управляться человеком, в конструкции было предусмотрено место для кокпита. С роботами было проще – они все были одинаковы: изучи программу, и ты всегда сможешь предсказать их действия. С пилотом же... люди все были разные. Вряд ли это будет так заметно на первых порах, но когда появятся по-настоящему опытные «меховоды», знающие свою машину от и до, «налетавшие» в ней тысячи часов и десятки битв – вот тогда это действительно станет проблемой.

   Похлопав «Паладина» по колену, он отошел на пару шагов назад и посмотрел дальше – на ровные ряды идентичных машин, уходящих вдаль: от места, где стоял Браун, они выглядели бесконечными.

   Их было ровно семьдесят штук. Часть сегодня должна была улететь на их новую базу на юго-востоке, часть осядет в закладках по всему Вейл, а один – останется здесь, чтобы продемонстрировать рядовым членам Белого Клыка на большой сходке.

   Адам говорил ему, что это будет крупная акция – и Браун верил ему, его учитель не был из тех, кто играет по маленьким ставкам. Но только сейчас, увидев перед собой семьдесят гребанных «Паладинов», самого современного оружия самой технологически продвинутой страны мира, он осознал, что в том транспорте командующий Белого Клыка в Вейл сильно поскромничал.

   Вся эта движуха с Прахом последних нескольких месяцев, уже окрещенная СМИ «Праховой Войной», была крупной операцией, заслуженно вошедшей в первую пятерку когда либо осуществленных Белым Клыком. Они собрали в своих руках больше половины всего Праха Королевства, чувствительно приложив экономику Вейл и немного прижав SDC. Прах был основой современного мира Ремнанта – его дефицит ударил по каждому, от правительства в целом, до самого простого работяги-грузчика: взлетели цены на электроэнергию, топливо и даже продукты питания, позакрывали магазины, сотни и тысячи остались без работы, а уж сколько пострадало и погибло в волне преступности, что развернули банды поменьше, когда сообразили, что в противостоянии Белого Клыка и Вейл полиции как-то резко стало не до них...

   У них получилось, и вал неофитов, вдохновленных успехом, достиг своих рекордных значений – каждый фавн в Вейле своими глазами увидел, что Белый Клык действительно готов не бросить вызов Королевствам, но победить. Это был большой успех.

   Но семьдесят «Паладинов», тонны Праха, дополнительный набор новобранцев, Адам, уже собирающий в Менаджери подкрепление, которое он выбил из других отделений... Это не была просто «крупная акция» – это была подготовка к гребанной войне.

   А уж если вспомнить новых партнеров Адама... Высокая женщина в кроваво-алом платье с золотыми узорами посетила ставку Белого Клыка недалеко от города вместе с партией Паладинов.

   За все годы в Белом Клыке Браун встречал много опасных людей, опасных по-разному: его учитель, Адам Торус, едва ли не лучший боец Белого Клыка; их общий главнокомандующий Ивори Хак с его совершенно не боевым, но ужасающим Проявлением на харизму и убеждение, многочисленные Охотники и Охотницы, преступники и солдаты... Женщина по имени Синдер Фолл с длинными черными волосами до плеч, грацией тигрицы и пылающими золотыми глазами определенно вошла в первую тройку. Казалось, она смотрела на всех с одинаковым презрительным превосходством: на Торчвика, который на нее работал, на фавнов Белого Клыка, которые вроде как были ее союзниками, а уж что она думала, когда смотрела на простых людей, Моррон даже представлять не хотел.

   Именно она каким-то образом достала одну из первых партий Паладинов, что были предназначены для армии Атласа, и доставила в Вейл, и, судя по ее поведению, – готова была повторить это снова, если потребуется.

   «Праховая Война» уже принесла всем много горя. Сколько погибнут, если все эти приготовления действительно окажутся тем, на что так похожи?

   Война за Права была тяжелым временем для Ремнанта: фавны, чье положение в обществе было куда хуже чем сейчас, подняли восстание сначала в Мистрале, а оттуда оно распространилось по всему миру. Во многом эта война была спонтанной – фавны не были организованы, плохо вооружены и, в общем-то, даже слабо себе представляли чего именно они хотят, кроме «С нас достаточно!».

   Подавить восстание жестокостью и насилием у властей не вышло – фавны того времени уже перешли порог, за которым их пугали последствия неподчинения, куда больше они боялись возвращения к жизни, которую вели до войны. Буквально за пару недель бессистемное стихийное восстание получило некую структуру, с новыми очагами мгновенно устанавливали связь, помогали советами, боеприпасами и оружием... в Войну за Права вступало все больше фавнов и людей, волна насилия, ненависти, горя и боли захлестнула весь Ремнант...

   И произошло неизбежное – на запах пришли Гримм. Много Гримм. Орда, на самом деле, лишь немногим уступающая той, что положила конец Мировой Войне, случившейся на пару десятков лет раньше, после которой Королевства зареклись воевать друг с другом. Людям пришлось воевать на два фронта, против двух врагов одновременно: внутреннего и менее опасного – фавнов, и внешнего – Гримм, которых совсем не просто так называли «Тварями Темноты» и врагами всего живого.

   Об этом никто не любил говорить, никто не любил вспоминать, но факт оставался фактом – своей свободой фавны были обязаны Гримм, если бы не они, Война за Права закончилась бы победой людей.

   – Ты хочешь повторения, Адам? – пробормотал Браун.

   Это была практически официальная позиция Белого Клыка, для внутреннего пользования: в этот раз Королевства сдадутся раньше, чем дойдет до второй Войны за Права. Им просто надо показать, что Белый Клык готов повторить и продемонстрировать это достаточно убедительно – начинать вторую войну не придется.

   Это было оно? То, к чему они шли все эти годы, ради чего раз за разом задирали планку насилия, убивали, грабили, похищали и шантажировали? Последняя акция, последний рывок, после которого наконец станет ясно, зря ли были совершены все их преступления или нет?

   Теоретически, он всегда знал, что этот день настанет. Практически – это всегда было где-то там, в неопределенном будущем, где все еще могло закончиться раньше, где до этого не дойдет, а если дойдет – то осуществлять будет кто-то другой.

   И вот сейчас он стоял здесь, перед семьюдесятью разрушительными боевыми машинами и думал о том, действительно ли он будет тем, кто начнет вторую Войну за Права? Если отбросить все остальное, оставив лишь эффективность, это действительно было лучшее время: в свете предстоящего фестиваля Витал, в Вейл прибыл флот Атласа вместе с их кибер-армией – глаза всего мира были прикованы с турниру. Самое время ударить – если действительно получится выбить зубы одновременно и Вейл, и Атласу на таком громком событии, то есть шанс, что все получиться.

   Вот только обратной дороги уже не будет.

   «Ты действительно сделаешь это?» – тихо спросила Блейк у него в голове. – «Фестиваль Витал – символ мира. Люди (и фавны!) придут туда радоваться и веселиться, наблюдать, как самые великие герои во всем Ремнанте – Охотники, меряются силой, чтобы определить лучшего. Ты действительно разрушишь это, на самом деле зальешь невинной кровью (а она обязательно прольется!) белый песок арены, нарядные улицы, зеленые парки... детские площадки? Ты превратишь праздник мира и сотрудничества в кровавую баню? Так ты хочешь, чтобы они запомнили нас? Так ты хочешь, чтобы люди думали о нас?»

   Он почти слышал ее, почти видел ее печальное лицо, тихие слезы, текущие по щекам.

   «Так ты хочешь, чтобы я запомнила тебя? Ты вообще сможешь жить после этого? Смотреть в зеркало, вставать по утрам, произносить мотивирующие речи новобранцам?»

   «Это цена, что должна быть уплачена; это грех, что мы можем искупить позже» – начал Моррон свою привычную мантру, но осекся, осознав, насколько жалкой она звучит.

   Воображаемая Блейк просто смотрела с самым страшным выражением на лице – разочарованием.

   «У тебя есть только слова, Блейк» – тихо сказал он. – «У тебя нет иного пути. У Адама, кроме слов, есть дела, есть путь, есть выход. Может, не лучший, может, плохой, но все еще путь, до сих пор выход».

   Последний раз настолько беспомощным он чувствовал себя, когда смотрел в заполненные слепым животным ужасом сиреневые глаза Лавендера Лайма. Последний раз чувствовал себя настолько грязным – когда его красная кровь брызнула ему на лицо, попала на губы...

   -...раун! Браун, мать твою!

   Он вздрогнул от резкого звука выстрела, разогнавшего тишину склада, и чуть наклонил голову, когда в затылок ему врезалась пуля. Оглянувшись, он заметил Хонга, махающего ему со второго этажа рукой.

   – Ты там уже пятнадцать минут стоишь! Кончай пялиться на игрушки, тебе все равно такой не дадут! Я буду рассекать на нем! Я!

   Браун на это только улыбнулся. На Хонга всегда можно было рассчитывать, чтобы превратить все происходящее в фарс. Иногда это было благословением.

   Хотя чаще всего его просто хотелось стукнуть посильнее.

   – Айда к нам! Курай распугал остальных, Скарлет метнулась за бухлом, я... ну, я типа взял на себя самую опасную миссию и выстрелил тебе в затылок.

   – Ты мог просто спустится и похлопать меня по плечу, придурок... – проворчал Браун, отворачиваясь от Паладинов, и поднимаясь по лестнице.

   – И в чем веселье? – не понял Хонг.

   – Твое счастье, что ты маленький и хрупкий, – вздохнул Моррон, проходя в комнату и направляясь к раковине – вымыть руки. – Я даже стукнуть тебя как следует не могу – ты же развалишься нахрен.

   – Давай я? – предложила Скарлет, разливая по стаканам водку.

   – Эй! – забеспокоился Хонг. – Это против правил!

   За почти полтора года партнерства он прекрасно выяснил границы, внутри которых может безнаказанно демонстрировать свое чувство юмора на своем партнере без опасности закончить кровавым пятном на стене – Браун позволял ему многое, пока это не выходило за очерченные им же рамки. Скарлет подобной терпимостью не страдала, и какие бы странные отношения не связывали эту парочку, профилактических звездюлей он чаще всего получал именно от девушки-койота.

   – Правило команды номер один: «Когда кто-то хочет убить Хонга – остальные помогают», – процитировала Скарлет, пододвигая в центр стола закуску. – Больше никаких правил нет.

   – Так может, нужно добавить новое? Что-то типа: «Нельзя передавать свои удары другим»?

   – Может, – согласилась Скарлет. – Как насчет: «Десять льен за каждую тупую шутку»?

   – Это... – задохнулся Хонг. – Это... Это жестокое обращение с фавнами!

   – Это не может быть им, если я – тоже фавн.

   Браун только улыбнулся себе под нос, слушая привычный треп своей команды.

   – За что пьем-то? – спросил он.

   К его удивлению, ответом ему была тишина.

   – Ну... – наконец нерешительно начала Скарлет. – Мы вроде как планируем напоить тебя, босс.

   – Зачем? – удивился он.

   Оборачиваться, впрочем, не стал – его руки все еще не были чистыми.

   – Ты стоял пятнадцать минут среди роботов и пялился в пустоту, – вступил Курай.

   – Торчвик внезапно стал вести себя так, будто он здесь главный, – добавила Скарлет.

   – А еще ты намыливаешь руки второй раз подряд, – подтвердил Хонг. – И, наверно, двадцатый – за сегодня. Ты делал так после смерти мальчишки Лайма.

   – Что происходит, командир? – резюмировал Курай.

   Браун ответил не сразу. Он аккуратно закрыл кран, тщательно вытер руки, осмотрел ладони... и все равно не мог отделаться от ощущения, что где-то в его порах, в крохотных складочках его «линии жизни» все еще остались частички крови Таксона.

   Конечно, было глупо считать, что его команда ничего не заметит.

   – А вы не видите? – он зашел с очевидного. – Все эти Паладины, весь этот Прах... фестиваль Витал, расширенный набор, подкрепление из Менаджери, с которым вот-вот выдвинется Адам?

   – Ну, ты у нас босс, – после короткого молчания ответила Скарлет. – Ты показываешь куда стрелять, мы – жмем на курок.

   Он вздохнул. Скарлет как всегда – слепо следует за вожаком. Наконец обернувшись к своей команде, он молча подошел к дивану, хлопнулся на него рядом с девушкой-койотом, взял стакан...

   – Адам начинает войну, ребята, – сказал он, залпом опрокидывая в себя прозрачный огонь и, фыркнув, тяжело помотал головой, цапнув со стола кусок хлеба.

   – Я не знаю, маленькая она будет или перерастет во вторую Войну за Права, но она будет. И ее начнем мы.

   – Но ведь Война за Права не повторится, – возразил Курай. – Ты сам нас учил – это никому не нужно: ни нам, ни Королевствам. Если мы напугаем их достаточно...

   – Я не знаю, Курай, – признался Моррон. – Не все происходит согласно моему пониманию правильного. Люди не всегда принимают решение, исходя из логики. Дерьмо иногда попадает на вентилятор, даже если его никто туда не кидал. А мы сейчас стоим перед огромной турбиной с целым экскаватором самого отборного говна в Ремнанте.

   – Этот образ определенно надо запить, – заметил Хонг, забирая у Скарлет бутылку и подливая своему партнеру.

   Дождавшись, когда Моррон уговорит и вторую, он продолжил:

   – Я согласен, все это немного стремно, но это не объясняет того, почему ты вдруг стал слушаться Торчвика.

   Браун только скривился.

   Он действительно может доверять своей команде? Хонгу, с его гребанным Проявлением и отсутствием моральных запретов, которому даже война – просто «немного стремно»? Скарлет, с ее слепой преданностью вожакам (а кроме Брауна ведь были и вожаки посильнее)? Курай, который так мало говорил, что даже спустя полтора года Моррон не представлял, что происходит в его голове?

   Он не мог рисковать Блейк. Только не ей.

   – Это не продлится долго, – тяжело сказал он.

   Это звучало, как обещание вскоре решить проблему, но на деле значило совсем иное.

   Роман шантажировал его информацией о местонахождении Блейк, но проблема была в том, что это очень вряд ли долго останется тайной. Кошка-фавн могла быть очень упрямой – если она влезла в дела Белого Клыка однажды, она влезет и во второй раз... а после и в третий. Рано или поздно это выплывет.

   А что она будет делать, когда Адам все-таки развяжет свою гребанную маленькую (Браун очень надеялся, что выйдет именно так) войну? Нет ни единого способа, которым она останется в стороне. Они узнают. Рано или поздно, так или иначе, но они узнают все.

   Он не мог защитить Блейк – только отсрочить неизбежное.

   «По крайней мере – отсюда» – заметил тихий, вкрадчивый голос где-то в уголке сознания. – «Но если ты будешь рядом, то сможешь защитить ее от чего угодно».

   Когда все пошло так ужасно неправильно? Когда он свернул на тот путь, на котором ему приходится выбирать между Блейк и Адамом, делом всей своей жизни – и призрачной надеждой на иной, чудесный путь, который, может быть, существует где-то там?

   – Это не продлится долго, – повторил он, забирая бутылку у Хонга и щедро разливая всем остальным. – Давайте пока просто выпьем за то, чтобы все это не пошло ужасно неправильно.

   – Отстойный тост, – заметил Хонг.

   – Ужасный, – согласилась Скарлет.

   Курай просто кивнул.

   Тем не менее, выпили все.

   Глава 10. Новое соглашение

   – Спасибо всем, что пришли. Для тех из вас, кто присоединился к нам недавно, позвольте представить нашего нового партнера.

   Торчвик, радостно улыбаясь, помахал собравшимся тростью, и легкомысленно помахивая ей, вышел на середину сцены, не обращая внимания на ошеломленную тишину и удивленные шепотки: «Человек? Здесь?»

   – Я могу вас заверить, что именно он является ключом к тому, за что мы так долго боролись.

   – Мне все это не нравится, – мрачно заметила Скарлет, недовольно скрестив руки на груди. – Какого хрена вообще?

   – Что здесь вообще делает человек? – выкрикнул кто-то из толпы.

   – Я рад, что ты спросила, девочка, – с энтузиазмом ответил Роман.

   – Браун, почему ты позволяешь ему это? – спросил Хонг. – Он ни хрена бы не сделал без нас, тогда как мы могли бы сделать большую часть и без его помощи.

   – Паладинов тоже бы достал? – вяло огрызнулся Браун.

   – Вряд ли. Но и они – не его рук дело, их притащила та стремная девица. Чего она, кстати, вообще хочет?

   Моррон только вздохнул. «Стремная девица» была отдельной темой для обсуждения. Он не имел «радости» много говорить с Синдер Фолл, но одно уяснил точно – у нее во всем предстоящем есть какая-то своя цель. Вопрос в том – какая именно, если ради нее можно было развязать войну?

   «Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Адам...»

   – Дай ребятенку насладится победой, – отмахнулся Браун. – Ты только посмотри на него.

   – Я начну с очевидного. Люди – чистое зло. Кроме меня, разумеется.

   – Он же обожает звук своего голоса. Вон те ребята, – он кивнул на первые ряды, заполненные бойцами в форме Белого Клыка. – Прекрасно знают, кто делал большую часть работы. А остальные... остальные узнают позже – правда, она такая, ее не спрятать за словами.

   – Это все равно неправильно.

   – Не могу с этим спорить.

   Многое можно было сказать о Романе Торчвике, но идиотом он не был – даже заполучив в свои руки мощный рычаг давления на Брауна, он пользовался им аккуратно. Ничего действительно серьезного – только вот такие мелочи, чтобы потешить свое эго. А уж последнее у Романа было размером с гору.

   Вопрос с ним надо было решать, и решать быстро, но Моррон не видел ни одного способа, который не привел бы к катастрофе того или иного рода. Поэтому он терпел – пока дело касалось только таких мелочей, пока его требования мучили только его совесть.

   Он понимал, что рано или поздно ему придется делать выбор. И даже не между Блейк и Адамом – нет, скорее между двумя половинками его жизни, которые он мысленно разделил по именам своих партнеров, друзей и единственной семьи, что была у него в этом мире.

   Адам Торус представлял его собственный гнев, его горечь от несправедливости, которую он видел всюду, его решимость добиться цели, звериные законы, по которым работал этот мир: «око за око, зуб за зуб». Адам вырастил его, научил сражаться, передал свою философию: «Права не даются – их берут силой. Люди делают это с нами только потому, что мы им позволяем».

   Проблема была в том, что он рос не только с Адамом – рядом всегда была Блейк. И если первым двигал гнев, то побуждающей силой второй было сострадание и чувство справедливости. Если Адам желал мести и чтобы от фавнов отстали, то Блейк хотела равенства и мира. Она заставляла его читать и думать над прочитанным, учила не верить слепо красивым словам, а слушать сердце, для него она была целью всей этой затянувшейся теневой войны – чтобы такие, как она могли жить мирно и свободно.

   И Блейк, и Адам в конце концов сделали свой выбор, ступили на свой собственный путь – и только он застрял где-то посередине, все как-то пытаясь соединить в себе две взаимоисключающие концепции.

   По театральному щелчку пальцев Торчвика огромный черно-красный флаг Белого Клыка упал на пол, открывая ошеломленно замолчавшей толпе здоровенного Паладина, раскрашенного в черно-красный.

   – Это – Паладин, последнее слово Атласа, новая игрушка, которой они собираются защищать себя от всего, что пугает их в окружающем мире. От меня, от Гримм... от вас. Многие ваши братья уже отправились на нашу новую базу на юго-востоке. Если вы хотите остаться в городе, что ж – выбор ваш, но если вы хотите сражаться за то, во что верите... То этот малыш всегда будет ждать вас – он заставит считаться с вами, считаться с фавнами, потому что никто в целом мире не может просто проигнорировать огромного робота с большими пушками.

   – Итак, все новички и те, с кем мы бились плечом к плечу во время «Войны Праха» – делайте свой выбор. Направо – те, кто останутся сидеть в городе, налево – те, кто будут сражаться.

   – Эй, командир, – тихо сказал Курай, коснувшись его локтя. – Глянь-ка туда. Пятый ряд, справа.

   Проследив за взглядом фавна-паука, Браун едва удержался от того, чтобы застонать в голос.

   «Черт возьми, Блейк, ты не собираешься делать все это проще, не так ли?»

   Рефлекторно бросив быстрый взгляд на Романа, Моррон понял, что Курай не был единственным, у кого был цепкий взгляд на старом складе, в котором проходило собрание Белого Клыка – преступник смотрел прямо на нее. На мгновение ему даже стало интересно, что предпримет его шантажист, ведь если он прямо сейчас привлечет к ней внимание, прикажет схватить, начнет драку, то мгновенно потеряет свой рычаг влияния на своего «партнера»-фавна – ее неизбежно узнают . Судя по тому, как тот замер, напряженно сузив глаза и сжимая трость – Торчвик пытался решить эту дилемму прямо сейчас.

   Решение за всех них приняла Блейк. Встретившись взглядом с рыжим преступником и поняв, что ее опознали, она выхватила оружие и выстрелила в электрический щиток на противоположной стене, погрузив склад в темноту. Все фавны обладали ночным зрением, но Торчвик – нет, он был человеком. У нее было всего пара секунд, прежде чем окружающие сообразят, что произошло, и она воспользовалась ими в полной мере. Схватив за руку своего спутника – смутно припоминаемого Брауном обезьяну-фавна, она быстро протолкалась к окну и выпрыгнула, предварительно расстреляв стекло праховыми снарядами.

   – Браун! – крикнул Точвик. – Это твое дерьмо! Разберись!

   – Разберитесь с эвакуацией, – бросил Браун своей команде. – Так, будто будет облава. Я разберусь.

   – Это же...

   – Я знаю, Хонг! – разъяренно рыкнул через плечо Браун, выпрыгивая вслед за Блейк.

   «Что я, Гримм вас всех побери, вообще должен сделать с этим?!» – думал он, взмывая на двух реактивных струях на крышу ближайшего здания, чтобы в следующий момент прыгнуть снова.

   – Ребята, если вы слышите меня, то нам нужна помощь! – услышал он голос Блейк, набравшую своей команде на Свиток.

   – Код «медведь»! – кричал в свой собственный блондин-фавн. – Код «медведь»!

   Вся эта ситуация просто выводила его из себя. Он был воином – его проблемы решались в бою. Ему нужен был враг, которого надо было сокрушить, ему нужна была цель, которую надо достигнуть. А во всем этом гребанном дерьме, что началось после побега Блейк, не было врага – были только друзья по обе стороны баррикад и выбор, который разрушит все.

   Блейк выскочила на автостраду – он прыгнул следом, чувствуя, как глухое рычание зарождается в горле, угрожая перерасти в полноценный рык.

   «Ты что, безопасней маршрута выбрать не могла?» – подумалось ему, когда он едва не раздавил легковушку.

   Ему в плечо ударил тяжелый праховый снаряд, заставив покачнуться, врезаться в еще одно авто...

   – Это. Закончится! Сейчас! – прорычал он, наконец находя свою цель – желтый мотоцикл, которым управляла длинноволосая блондинка и какой-то синеволосый парень, прямо в эту секунду заносящий над головой искрящуюся молниями алебарду.

   – Нептун, нет! – крикнул из-за спины Моррона давешний фавн-обезьяна, но было уже поздно – паренек прыгнул, занося оружие над головой.

   Браун даже позволил ему ударить и одно бесконечно долгое мгновение смотрел в удивленно расширившиеся в осознании глаза подростка, когда он осознал свою ошибку. Наверно, он раскалывал такими ударами камни, наверно, разрубал пополам Беовульфов и серьезно ранил Урсу – и в запале погони забыл, что его враг куда прочнее камня и в сто раз опаснее мелких Гримм.

   «Охотники... ваша самая большая слабость – вы сражаетесь в первую очередь с Гримм...»

   Браун не собирался давать ему время на раздумья – перехватив древко, он дернул оружие на себя, схватил студента за голову и вбил его в асфальт. Почувствовав два слабых удара по спине, развернулся и швырнул паренька в обезьяну-фавна, в своем порыве спасти товарища совершивший ту же ошибку, вышвыривая их обоих прочь с автострады.

   Он уже выбросил их обоих из головы, разворачиваясь к Блейк, что стояла в паре десятков метров впереди, подняв оружие, как очередной удар в затылок заставил его резко обернуться, впиваясь взглядом в блондинку. Он еще успел заметить, как падает ему под ноги желтый шлем, которым она бросила в него.

   – Эй, не так быстро, плюшевый! – улыбнулась она, сверкая алыми глазами.

   Все так же ухмыляясь, она подняла руки, что быстро покрывались тяжелыми латными перчатками, еще мгновение назад бывшими просто широкими браслетами, на уровень груди и ударила кулаками друг о друга, вспыхивая слепящим желтым.

   – Блейк хочет спасти тебя, но, думаю, для начала нам надо надрать тебе твою плюшевую задницу. Ты душил мою сестру!

   А потом случилось это. Всего в паре шагов в стороне от блондинки приземлилась хрупкая невысокая девушка в бело-черном платье и длинными платиновыми волосами, собранными в хвост.

   Она наставила на него рапиру в немом вызове и посмотрела холодным взглядом льдисто-голубых глаз вдоль узкого лезвия.

   – Шни, – признал Браун, чувствуя, как вместо букв из горла вырывается только рычание.

   Он даже не был уверен, что действительно смог членораздельно произнести ненавистную фамилию, до того, как она ответила:

   – ВАЙС Шни, невежа.

   Все это было просто слишком.

   – Хорошо, – оскалился он, когда рядом с блондинкой приземлилась Блейк. – Давайте сделаем это.

   И, задействовав ботинки, прыгнул в сторону, спрыгивая с автострады – даже в этом состоянии он понимал, что сражаться прямо на дороге, уворачиваясь от машин, не только опасно для непричастных, но еще и дико неудобно.

   Внизу его уже поджидала давнишняя девчушка с косой – Руби Роуз, насколько он помнил копию отчета, которой поделился с ним Роман.

   – Красная, – поприветствовал Браун.

   Его ярость, стоило Шни скрыться с глаз, немного поутихла, и он смог немного расслабится – впереди был неизбежный бой, и слава Праху, он наконец сможет сбросить куда-то дикое напряжение последних дней.

   – А где Рыжая?

   Он не знал, чем именно собиралась приложить его некая Пенни Полендина, студентка из Атласа, приехавшая на фестиваль Витал, но в тот момент, когда на кончиках десяти мечей-лазеров засияли зеленые огоньки, его интуиция ясно дала понять – он не хочет принимать это на грудь.

   Вместо ответа Красная развернула свою косу и вонзила острие в землю, направив на него дуло.

   – Она занята.

   – Нас четвертых будет достаточно, – ответила блондинка, приземляясь рядом с сестрой.

   И, не тратя больше слов, бросилась вперед, использовав в качестве ускорения отдачу от двух синхронных выстрелов из своих перчаток. К его удивлению, остальная часть команды Блейк не присоединилась к ней, вместо этого заняв выжидающую позицию позади: Шни рядом с Роуз, Блейк чуть в стороне.

   «Как интересно...» – подумал Браун, блокируя удар ногой сверху вниз, с которого она начала драку.

   Остальные, может, и не понимали до конца, как далеко простирается сила его Проявления, но Блейк прекрасно это знала – и все же позволила своему партнеру войти в ближний бой с ним в одиночку. Либо блондинка просто невозможно сильна для своего возраста, либо у нее есть хитрое Проявление...

   Поддержав себя в воздухе еще одним выстрелом, она нанесла новый удар, уже горизонтальный... а после Браун сделал свой ход – единственный способ выяснить Проявление – заставить использовать его. К его удивлению, ничего особенного не произошло, от удара в живот блондинка просто улетела в сторону, сломав собственным телом пару опорных столбов автострады.

   И тут в дело вступили остальные. Роуз приникла к прицелу своей косы, засияли белоснежно-белым несколько небольших глифов – семейного Проявления Шни, на оси выстрела... а следом маленький снайпер нажал на курок. Браун на всякий случай подставил ладонь... и только поэтому огромный кусок льда, охвативший его руку вплоть до локтя, не остановил его прыжок. Роуз сделала еще несколько выстрелов, Браун заблокировал их все своей новой рукой-ледяным щитом... но, к сожалению, немного не дотянул до цели – добавленный вес, заставил его приземлиться в нескольких метрах. Фавн с силой ударил рукой об асфальт, забрызгав все вокруг ледяными осколками, и прыгнул дальше – пока его противницы были заняты тем, чтобы спастись от вала острых ледяных снарядов. Его целью была Шни – да и разве он мог выбрать иначе?

   Один из недостатков того, чтобы быть самой известной семьей в Ремнанте, обладающей наследственным Проявлением, заключается в том, что удержать его втайне не получится. Браун знал, что могли сделать в бою Шни и, Прах знает, множество раз представлял, как применит эти знания на практике.

   Молодая Шни сражалась тонкой рапирой с барабанным механизмом на рукоятке, где в миниатюрных контейнерах хранился Прах различных типов. Браун знал – используя их в тандеме с собственным Проявлением, она будет способна ускорять себя и замедлять время в области, посылать в противника лавины огня и снежные бури, использовать Глифы в качестве щитов и платформ, чтобы буквально «ходить по воздуху». Проявление Шни не было одним из тех абсурдно мощных сил, которыми, бывало, одаривала других из душа – но чертовски универсальным, позволяющим, при правильном применении, полностью контролировать поле боя.

   Эта Шни была молода – слишком молода, чтобы в полной мере овладеть семейным наследием. Да, сияющий глиф, используемый в качестве барьера, защитил ее и Роуз от ледяных снарядов, но так же он ослепил ее, загородив обзор – и в следующий момент кулак Брауна разбил его на миллион тающих в воздухе осколков. Помогая себе двумя реактивными струями, он бросился вперед, одной рукой отшвыривая Роуз в сторону, а второй хватая Шни за голову.

   На мгновение, глядя на ее расширенные в ужасе глаза между своих пальцев, Браун почувствовал мстительное торжество. В его власти была жизнь одной из проклятых Шни, семьи, что медленно, исподволь, кривыми окольными методами порабощала его народ. Ее дед начал это, через несколько лет после Войны за Права, ее отец – продолжил, вовлекая в это все большие и большие силы, находя все новых и новых союзников, втягивая компании сателлиты или равных деловых партнеров, клиентов и должников, правительства Королевств или даже гребанные как всегда продажные СМИ. Вайс Шни была наследницей SDC – придет день, и она продолжит дело своего отца и деда и, как знать, возможно, что и завершит его.