Текст книги "Белый Клык (СИ)"

Автор книги: Терран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

   – CFVY притащили мне голову, – скривился Айронвуд. – И заставили прослушать запись. Кажется, ты произвел на них впечатление.

   Фавн подался вперед, чувствуя, как напрягается тело, будто готовясь к бою. Он никогда не был дипломатом – Адам воспитал своего ученика воином. Слова, которые он собирался произнести, Браун привык подкреплять силой.

   – Я здесь, чтобы повторить тебе это в лицо, – рыкнул он. – Мы заключили договор: я останавливаю Адама, ты – делаешь так, чтобы всех собак повесили только на Торуса, а не фавнов и всю организацию. Ты возглавляешь Охотников и армию – у тебя два голоса в Совете Атласа. Осталось убедить всего одного.

   – Это будет сложно сделать – после того, что устроили твои друзья, – процедил генерал. – Мое положение ненадежно – после взлома моей армии. Очень опасно сейчас идти против всех.

   Медленно, по-волчьи оскалившись, Браун продолжил, чувствуя, как клокочет в горле черная злоба – генерал говорил логичные вещи, но фавн видел за ними лишь то, что ненавидел всей душой: равнодушие, едва прикрытое оправданиями, страх потерять теплое местечко и рискнуть хоть чем-то ради других.

   – Мне плевать, чего это будет тебе стоить. Найди козла отпущения, повесь всех собак на него. Разрушь жизнь стольким людям, скольким понадобится. Но фавны должны остаться не причем.

   Он замолчал на мгновение, вновь взвешивая слова, что должны быть произнесены.

   – Такие как ты один раз уже обманули таких как я – фавны поверили вашим словам и красивым строчкам в Конституции. Если ты не выполнишь свою часть договора – я буду считать это доказательством того, что Адам был прав, а я ошибался. Посмотри, что мы сделали с Вейл – хочешь, чтобы также заполыхал и Атлас? Обмани меня, солдатик, и я начну именно с твоей родины.

   Припомнив Адама, он попытался скопировать те интонации, вложив в следующие слова весь свой гнев и ненависть, что давно и уже, наверное, навсегда пустили корни в душе, боль от принесенных жертв и свою решимость принести следующие – столько, сколько потребуется:

   – Больше никаких полумер.

   Видя, как резко выпрямился генерал, как сжались его пальцы на рукоятке револьвера и напряглось все тело, готовясь к бою, он понял – у него получилось не хуже.

   – Их время прошло. Вы – те, кто у власти – или вытащите головы из жопы, или я вытащу их сам... и вам не понравится, как я это сделаю. Если даже судьба Вейл ничему вас не научит... что ж, в мире есть еще три страны. Может, люди в Мистрале или Вакуо будут поумнее тебя.

   – Или я могу убить тебя прямо здесь и сейчас, – отрубил генерал, вытащив из кобуры револьвер и наставив на Брауна. – У меня здесь три полных команды, а ты – один.

   – В этом, – оскалился Моррон. – Ты ошибаешься.

   Он положил руку на бедро Янг, что все это время безмолвно ждала, и легонько сжал.

   «Пожалуйста, Фонарик... – взмолился он. – Он ведь прав – я один. Ему проще просто убить меня, вместо того, чтобы исполнить обещание – и плевать ему, что в процессе мы разрушим единственную больницу Вейл, обречем на смерть сотни и тысячи, это не его страна. Я никто – просто преступник и террорист. Но ты...»

   Пару секунд, показавшихся вечностью, ничего не происходило. А после – ослепительно яркая молния озарила палату и вышибла кусок стены рядом с генералом. Ворвалась в палату Шни с обнаженной саблей, но замерла на месте, остановленная жестом генерала.

   – Давай, солдатик, – рыкнул Браун. – Убей меня здесь, на глазах Девы, которая меня любит. А лучше – убей и ее, пусть Синдер Фолл достигнет всех своих целей.

   Протянув руку, он взял Свиток и кинул его генералу.

   – Запусти воспроизведение.

   Злобно глядя на него исподлобья и не опуская оружие, Айронвуд поднес коммуникатор к уху... Браун смог расслышать начало сообщения:

   – У каждого человека есть своя цена, мистер Браун, – сказал Озпин. – К счастью, мне известна ваша.

   На свете была всего одна вещь, за которую можно было купить с потрохами Моррона Брауна.

   – Ты знаешь, кто такой Озпин, – продолжил фавн, видя, как все больше хмурится генерал. – Неужели ты думаешь, он не видел, что происходит между мной и вашей драгоценной Девой? Но он сделал ничего, чтобы это предотвратить. Честно, я понятия не имею, о чем думал Знание, предлагая мне забрать ее. Может, он понимал, что Вейл после случившегося будет слишком слаб, чтобы защитить Янг, а меня годами не мог поймать весь мир. Наверное, решил, что вся твоя кибер-армия – дерьмо, раз ее можно так просто взломать. Или, может, думал, что ты запрешь ее за семью замками, в золотой клетке – и тем настроишь Деву против себя. Но лично я уверен, что Озпин знал – мне потребуется рычаг, чтобы заставить тебя сдержать слово.

   Он покачал головой, почувствовав, как Янг позади него тяжело садится на постели, как, привалившись к плечу, крепко сжимает ладонь целой рукой.

   – Я не верю ни единому его слову, ни одному обещанию, но он подал мне идею. Чтобы ты не забыл свои слова – Дева пойдет со мной и не вернется назад, пока фавны не получат то, чего заслуживают.

   – Ты действительно думаешь, что я поддамся на шантаж и угрозы? – уже спокойно ответил Айронвуд, бросив на кровать Свиток. – Требования террористов никогда не выполняются – это закон. Шантажисты требуют все больше и больше – они не в силах вовремя остановиться.

   – Я думаю, что ты доверишься своему лидеру – Реликвии Знания, которой твоя семья служила поколениями. Это его идея, в конце концов. У него, кажется, есть план. А у тебя?

   Генерал, наконец, перестал сверлить его злым взглядом и посмотрел на Деву, что, прикрыв глаза, до крайности утомленная даже от такого простого усилия, привалилась к плечу фавна, повиснув на руке.

   – Он преступник, Янг, – сказал он. – Ты слышала – он собирается развязать войну. Это последнее, что сейчас нужно Ремнанту.

   Она лишь что-то неразборчиво пробормотала себе под нос, слишком уставшая, чтобы ответить как полагается. Вместо этого она приоткрыла правый глаз, горевший странной смесью алого и золотого – и крохотные разряды молний заплясали в волосах.

   – Ты проиграл, Айронвуд, – подвел итог Браун, возвращая себе внимание генерала. – Ты потерял Вейл, просрал свою кибер-армию, проиграл мне, Янг и Озпину. Смирись и пойми, что я предлагаю тебе выиграть – стать тем, кто спасет Атлас: от меня ли, Королевы или гнева фавнов, что устали быть вторым сортом. Докажи мне, что Адам был неправ, что слову человека у власти можно верить – и я остановлю Белый Клык, также, как остановил Адама, убью любого, кто будет раскачивать лодку слишком сильно. Покажи мне, что фавны могут получить равенство без войны – и я ее не устрою.

   Браун так и не дождался от него никакого ответа. В последний раз посмотрев на него поверх прицела, генерал опустил оружие и, развернувшись, быстро вышел, хлопнув дверью.

   Шни же задержалась ненадолго, даже не думая вкладывать оружие в ножны.

   – Моя сестра ошиблась в тебе? – спросила она.

   – Я больше боюсь того, что Я ошибся в твоей сестре, – ответил Браун. – Оставь слова, Шни, я больше не верю им. За вас, за все человечество, скажут ваши дела.

   Мгновение они смотрели друг друга в глаза... а затем Винтер вложила оружие в ножны:

   – Я сделаю все, что смогу. Вайс – тоже, – сказала она.

   Помолчав мгновение, она продолжила:

   – Тебе следует поступить также. Сейчас – шансы еще есть, нашего влияния и угрозы Гримм может хватить, чтобы сосредоточить ненависть на Белом Клыке, не фавнах. Но если Белый Клык продолжит в том же духе – с дороги, ведущей в пропасть, будет уже не свернуть. Доверие – это дорога с двусторонним движением, Фавн-из-стали. Докажи МНЕ, что тебе стоит верить.

   – Я убил Лавендера Лайма, – помедлив мгновение, ответил Браун. – Когда не осталось другого выхода. Я пощадил твою сестру под автострадой – потому что решил, что другой выход есть. Мои слова и убеждения давно доказаны. На самом деле это не я принимаю решение, начинать войну или нет – это делаете вы. Остановите это дерьмо со своей стороны, а я позабочусь о своей.

   Янг мгновенно обмякла на его плече, потеряв сознание, стоило Шни выйти из палаты. Осторожно уложив ее обратно в кровать, Браун присел рядом на стул, взял за руку и устало прикрыл глаза, давая себе минутку отдыха, прежде чем довести дело до конца.

   – Больше никаких полумер... – прошептал он.

   Интересно, поняла ли Янг, что все сказанное сегодня не было спектаклем? Что он действительно верил в каждое произнесенное слово, намеревался исполнить каждую угрозу? И что она сделает, когда поймет?

   Знал ли Ивори Хак, главнокомандующий всего Белого Клыка, о плане Адама, истинном и ложном? Поддерживал ли их и, если да, то какой именно? Учитель просил его быть осторожным...

   Что скажет и сделает Гира Белладонна, отец Блейк, когда та доберется до континента фавнов, как хотела? Вмешается и поможет или предпочтет отсидеться в Менаджери, пожертвовав всеми, отделенный от хаоса гражданской войны океаном?

   Хватит ли генералу Атласа влияния и силы, чтобы остановить катастрофу? Сможет ли Принцесса исполнить обещанное... и захочет ли?

   Что задумал Озпин и что предпримет сбежавшая Синдер Фолл? Что значил тот багровый свет в обычно янтарных глазах, что до дрожи напоминал огонь, горевший в глазах каждого Гримм?

   На мгновение он почувствовал головокружение – будто вместе со всем миром пытался удержать равновесие, балансируя на тонкой грани между войной и миром, жизнью и уничтожением. Достаточно было лишь одного толчка, с любой стороны – и мироздание шагнет, в пропасть или на твердую землю, сделав свой выбор раз и навсегда.

   «С этим миром что-то очень не так, если спасти его пытаются лишь три девчонки и один преступник...»

   Он крепче сжал руку девушки, которую любил... и которая все еще могла стать его врагом – если Вселенная не оставит иного выхода. Откинувшись в кресле, он с трудом поднял тяжелые веки.

   Адам и Блейк – две стороны его жизни, его души и убеждений, вновь стояли перед ним.

   Адам – такой, каким он запомнил его незадолго перед смертью: в припорошенной пылью одежде, с расколотой маской, кривой широкой ухмылкой и налетом безумия во взгляде.

   «Больше никаких полумер, – хрипло, искаженным гневом и злобой голосом, рыкнул он. – Они или отступят, или сгорят».

   «Что же ты наделал, учитель, – сказал ему Браун. – Еще не все пути были испробованы, не все меры предприняты... А ты оставил нам лишь одну дорогу с единственной развилкой: отступление или пламя»

   Ухмылка учителя превратилась в оскал.

   «Лучше сгореть, чем жить в унижении».

   Моррон не ответил. С этим он был согласен.

   «Не всем людям все равно, Мор» – сказала Блейк, выступив вперед и загородив собой Адама.

   Она улыбнулась – с той ласковой грустью, что всегда успокаивала его гнев. Она делала так сотни раз, в Белом Клыке и Биконе.

   «Посмотри, скольких неравнодушных людей ты встретил, выбравшись из замкнутого мира Белого Клыка, где есть только хорошие фавны и злые люди, SDC и шахтеры, дискриминация и насилие. Посмотри на Янг – девушку, которую полюбил сильнее, чем когда-либо любил меня. Посмотри на Вайс Шни, на ее сестру. Посмотри на Руби»

   «Они всего лишь девчонки»

   Воображаемая Блейк шагнула ближе, и голос ее не дрогнул ни на миг:

   «А сколько таких девчонок по всему Ремнанту? Сколько их, юных и взрослых, бедных и обеспеченных – кто мог бы помочь нам?»

   Ее голос взлетел, обретая редкую силу и объем, загремел – как гремел, бывало, голос Адама, когда он произносил свои речи:

   «Ты помнишь, как было раньше?! В Белом Клыке состояли люди! Люди, Мор – те, кому было не все равно, кто готов был сражаться вместе с нами, за равенство для всех! Где они теперь? Когда ты в последний раз видел в Белом Клыке человека?!»

   Браун открыл было рот, чтобы ответить, но Блейк не дала ему ни шанса. Сделав еще один шаг, почти вплотную, она отмела все его оправдания в сторону одним порывистым жестом и продолжила – со странным, нетипичным для нее гневом и жаром:

   «Их больше нет – они ушли сами или их выжили. Нет больше людей, которые готовы сражаться за нас! Сколько сейчас, по всему миру, девочек по имени Янг считают нас, весь Белый Клык – монстрами?! Тысячи, сотни тысяч! Мы ведем себя как чудовища – и нас такими видят. Сколько тех, кто мог бы встать рядом, подставить плечо, УСЛЫШАТЬ нас... вместо этого – ненавидят?!»

   Она была уже совсем рядом – янтарные глаза горели так, как никогда прежде, и было очень сложно не отвести взгляд, выдержать это давление, искренность, правоту...

   Блейк развела руки в стороны, и Браун обнаружил, что вновь оказался на старом складе в промзоне Вейл. И даже Дорога Смерти никуда не делась – лишь прибавились новые «экспонаты». Мертвым, равнодушным взглядом смотрел на него Курай, укоризненно качала головой Скарлет, исподлобья, с открытым гневом, смотрели старые друзья и соратники, разочарованно – новобранцы...

   «Вот он – путь, который ты выбрал, Мор!»

   Не отрывая гневного взгляда от его лица, она указала рукой себе за спину – в самый конец этой Дороги Смерти.

   «И вот он – твой конец!»

   Темная фигура вышла из тени, и Браун без особого удивления узнал в ней себя. Затылка коснулась ледяная рука, заставляя встать дыбом шерсть – его посетило странное ощущение предопределённости, полной и окончательной неизбежности увиденного. Будто все это было не порождением измотанного испытаниями и потерями разума, а настоящим предсказанием. Всего этого просто не могло существовать, но тем не менее было: полностью металлические, от самого плеча, руки и стальные ноги; отросшие, давно не чесаные волосы и подернутый безнадежным безумием взгляд. Подняв стальную руку, Фавн-из-стали мгновение смотрел на пугающе знакомый алый клинок, выдвинувшийся из ладони... а потом взмахнул им, проведя прямо над плечами коленопреклоненной женской фигурки. При всем своем желании, как бы ни старался, Браун так и не смог различить, чья именно голова покатилась по полу – цвет волос постоянно менялся: от золотого сияния Янг до воронова крыла Блейк, а оттуда – к благородной платине Принцессы.

   В следующий миг все исчезло, растаяло – он вновь обнаружил себя у кровати любимой девушки, устало откинувшимся в кресле.

   "Знаешь, – тихо сказала воображаемая Блейк. – Если описывать людей одним словом... Я назвала бы Адама «Страстью», Вайс – «Одиночеством», Руби – «Надеждой», а Янг – «Искренностью».

   «А я?»

   Блейк доверчиво улыбнувшись, протянула ему руку; Адам, выступив из-за ее спины, – меч, рукоятью вперед.

   «А ты – „Выбор“, Мор. Ты будешь делать его снова и снова, и однажды придет тот день, когда придется выбрать в последний раз».

   Браун закрыл глаза, прогоняя видение.

   Так легко было выбрать одного из них... Адама – и залить все огнем. Блейк – и поверить в других, в человечество и фавнов, в возможность равенства без насилия, без войны и жестоких уроков.

   Отсоединив Янг от капельницы и всех проводов, что тянулись к приборам, он осторожно взял ее на руки, прижал к груди и выпрыгнул в окно. Нельзя было оставлять ее здесь и ждать полного выздоровления – чем дольше она оставалась «на радарах» властей, тем больше было шансов, что кто-то попытается забрать ее у него. Приходилось рисковать, ее здоровьем и жизнью.

   Ради равенства фавнов, будь оно проклято.