Текст книги "Безымянное проклятье (СИ)"

Автор книги: Tenvtrave

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Грейнджер, а почему Уизли?

– Что? – Гермиона ещё улыбалась. Смешинки искрились в её глазах. Драко почти пожалел, что поднял эту тему.

– Почему Уизли? Почему он? Почему не тот же Крам или, в конце концов, Поттер?

– Ты что-то имеешь против Рона?

Тут бы ему услышать, заметить её предупреждающий тон, обозначающий запретную черту, но Драко, поглощённый собственными мыслями и переживаниями, ничего не заметил. Он поднялся и отошёл к шкафу, разглядывая корешки книг, ласково проводя по ним кончиками пальцев.

– Серьёзно, Грейнджер. Сколько книг из тех, что здесь стоят, он прочёл? Сколько из тех книг, что хранится в твоём доме? И как много из тех книг, которые ты прочла за всю свою жизнь, ты смогла обсудить с ним?

– Я думаю, что тебя это не касается, Малфой.

Тон её ответа был, как во времена Хогвартса: холодным и дерзким. Но, начав, он не собирался останавливаться. Он вспомнил, что никто, кроме Блейза, связанного магическим договором, не знал о его заточении в её голове.

– Тогда почему, Грейнджер, почему? Ты даже не рассказала ему о том, что я здесь. О том, что каждую ночь ты проводишь с Малфоем. Почему же?

– Он уехал в командировку, письмами такое не рассказывают…

– О, нет, Грейнджер. Ты всё поняла ещё до того, как он отчалил на сборы по квиддичу, который ты, кстати, терпеть не можешь. Ты узнала об этом утром. Но вместо того, чтобы рассказать своему будущему мужу обо мне, ты предпочла усыпить его бдительность хорошим ужином, а потом оттрахать, чтобы Уизли потерял последние из своих жалких извилин. Ты сделала всё, чтобы он не заметил твоего нетипичного поведения, да?

– Как ты смеешь судить о моём типичном или нетипичном поведении с Роном, если ты не знаешь меня? Какого дракла ты берёшься судить обо мне или о моей жизни, если ты ничего в ней не понимаешь?

– Ответь на вопрос о книгах, и ты получишь ответ на свой вопрос, Грейнджер. Ты даже не заметила, как проговорилась: твоё типичное поведение меняется, когда появляется Уизли? Конечно, ведь приходится подстраиваться под его непроходимое невежество, хоть как-то компенсируя своё превосходство над ним.

Звук звонкой пощёчины прогремел меж ними как выстрел. Он даже не заметил, как она оказалась прямо перед ним. Драко не собирался перед ней извиняться, чувствуя, что Гермиона сама знает, что он прав. Она в глубине своего сердца ощущает то же самое, но не признаёт и отрицает как может. Оправдывает себя перед собой.

Глядя в пылающие гневом глаза, Малфой понял, что уже простил ей пощёчину. И простит ещё, если потребуется. Сколько угодно и чего угодно, лишь бы она оставалась рядом с ним, как сейчас: живая, искренняя и горящая.

Дьявол.

========== Х ==========

Комментарий к Х

Поздравляю всех читателей с началом весны. =)

Приятного чтения.

Пламя в камине затрещало сильнее обычного и окрасилось в зелёный цвет. Из него показалось бледное лицо темноволосого мужчины, который начал оглядывать кабинет.

– Забини!

– Теодор? – Хозяин кабинета поднял глаза от документов, которые в обилии лежали на столе. – Может, ты всё-таки зайдёшь?

– У меня нет времени. Ты просил о встрече, но мне некогда писать письмо. В среду вечером с восьми до полуночи я свободен.

– А выходные у тебя бывают, трудоголик? Подожди… среда? Среда невозможна…

– Послушай, Блейз. Это у тебя есть ко мне срочное дело, не у меня. Я не настолько любопытен, чтобы подкраивать под него свои выходные. Всё, мне пора.

– Подожди! Чёрт бы тебя побрал, подожди…

Но лицо гостя уже исчезло, и огонь вернул себе естественный цвет. Блейз откинулся на спинку стула и устало прикрыл глаза. Кажется, ему предстоит нелёгкий разговор.

***

Во вторник Гермиона получила два письма. В первом Рон между шаблонных «люблю-скучаю» сообщал, что прибудет он в три часа пополудни и они сразу же отправятся в Нору. Молли, как оказалось, готовит праздничный обед в честь возвращения из командировки младшего из сыновей. Для Гермионы (которая уже спланировала и обед, и ужин) это стало полной неожиданностью. Ей казалось более логичным провести среду вдвоём, уединившись от мира, а уж в четверг посетить всех родственников и друзей. Но раз этот праздничный обед был спланирован заранее…

«Тогда почему меня предупредили в последний момент?» – удивлялась слегка раздражённая Гермиона.

На самом деле, это было в духе семьи Уизли. Просто раньше она не обращала на это никакого внимания. Или воспринимала с юмором.

Сейчас же она невольно чувствовала возрастающее раздражение, которое никак не хотело успокаиваться с помощью обычных доводов разума.

Содержание второго письма и вовсе грозило появлением устойчивой головной боли на весь оставшийся день. Блейз Забини слёзно уговаривал её согласиться на встречу с Теодором в двадцать часов в среду.

«Я прибуду к тебе без пяти минут восемь, – писал тот. – Жилище Теодора охраняется множеством видов магии – он тот ещё параноик, поэтому прислал мне порт-ключ».

«Он прекрасно знал, что Рон возвращается в среду! – внутренне бушевала она. – Какого чёрта он согласился на встречу в этот день? Пошёл бы он со своим труднодоступным другом! У меня на этот вечер совершенно иные планы…»

Прикрыв глаза, она попыталась успокоиться, представив свой идеальный вечер, который должен был плавно перетечь из идеального обеда. На этой мысли она вновь вспомнила, что её поставили в известность в последнюю минуту и никто не брал в расчёт то, что у неё тоже могли быть планы и желания. Головная боль начала возвращаться, и Гермиона вновь попыталась сосредоточиться на приятном, представив уже непосредственно Рона. Его тёплые ладони – широкие и слегка шершавые; губы – полные и мягкие. Краем сознания она вспомнила, что после долгих полётов на метле они становились обветренными и слегка царапали кожу. С этого воспоминания она переключилась на полёты, и внезапно память ей подсунула явный запах масла для полировки метлы. После сборов Рон обычно им пахнет за версту, и требуется очень продолжительная ванна, чтобы избавиться от этого духмана. И если они отправляются сразу после его прибытия в Нору, то значит…

«Мерлин, лишь бы меня не стошнило за столом», – подумала она, сдаваясь. Ей срочно требовалось зелье от головной боли. А раздражение можно направить на уборку.

***

Гермиона проснулась полностью разбитой. Кто бы мог подумать, что зелье сна-без-сновидений настолько плохо скажется на ней? Вероятно, это было побочным действием проклятья, которое усиливалось в геометрической прогрессии.

Ей пришлось вспомнить все косметические чары, какие только существовали, чтобы преобразить ту уставшую девушку с тёмными кругами под глазами и едва похожую на волосы шевелюру. Кажется, несмотря на отсутствие сна, ворочалась в постели она прилично. Нельзя, чтобы её видели друзья и родственники жениха такой. Особенно после помолвки.

К полудню она почти сияла. Правда, глаза выдавали усталость и нервозность, но в них вряд ли кто-то будет вглядываться, учитывая её цветущий внешний вид. Вот и Рон не заметил.

Он вылетел из камина огненным вихрем, и Гермиона сразу оказалась в крепком кольце жарких рук. Они были везде: на талии, в волосах, на щеках. Он целовал и целовал, и целовал её, и в поцелуях растворялись раздражение, обида и недосказанность. Даже злополучный запах полироля для мётел не мешал, и она уже потянула Рона в спальню, когда он внезапно отстранился.

– Мне кажется, за время моего отъезда ты стала ещё прекраснее.

Гермиона усмехнулась и, притянув его к себе, явно потёрлась о его тело.

– Уверен, что всё ещё хочешь на праздничный обед в Норе?

Рон засмеялся (Мерлин, как она скучала по его простому и бесхитростному смеху) и покачал головой.

– Уверен, у нас будет ещё уйма времени наедине. Целую неделю никаких тренировок!

Нора была полна, как всегда, и это осознание вновь пробудило волну раздражения. Значит, все знали задолго до этого события, чтобы успеть отпроситься с самых разных работ. Даже Перси, вот сюрприз, был тут! А уж его от работы было непросто оторвать во все времена.

Гермиона заняла своё место рядом с Роном, и, наконец, до неё добрался тот самый запах. Собравшись с духом, она улыбнулась что-то щебетавшей Молли и призвала к себе всё самообладание, какое было ей доступно.

Какое-то время всё шло отлично. Большая семья делилась новостями, Рон рассказывал о своей командировке, все смеялись, и Гермиона могла спокойно погрузиться в свои мысли.

Ясно было, что в библиотеке Забини осталось просмотреть всего ничего. Одного дня хватит, а то и вечера. Блейз, правда, клятвенно заверил её, что к четвергу проверит всё сам, но он человек занятой, так что вряд ли стоит ему доверять в этом вопросе. Нужно ли говорить, что даже ничего отдалённо похожего они не нашли? Гермионе хотелось как-нибудь набраться храбрости и попросить разрешения взять домой несколько книг, которые совершенно не относятся к тёмной магии. Она их заметила, прогуливаясь по библиотеке, чтобы размять от долгого сидения ноги. Также ей предстояла задача найти правильные слова, чтобы отказаться от сегодняшней встречи с Ноттом…

В какой-то момент она поняла, что сидит в необычайной для Норы тишине, и оторвала голову от тарелки. Все смотрели на неё с ожиданием. Встретившись с Гарри глазами, она поняла, что прослушала вопрос Молли.

– Простите, задумалась. Что вы говорили?

– О, моя дорогая, не надо извиняться. Я лишь хотела уточнить, в каком месяце мне ждать внука?

– В… – Гермиона поперхнулась и очень медленно оглянулась на Рона. – Внука?

– Ну конечно! Рон говорил, что скоро свадьба и уже ничего не сможет вам помешать…

– Рон говорил? – Её удивлению не было предела.

– Да! – Молли совершенно не заметила перемены настроения невестки и продолжила излучать восторг. – Он говорил, что после свадьбы тебе уже не придётся так много работать…

Кинув горящий взгляд на Рона, девушка постаралась изобразить приветливость и отчаянно найти не слишком резкий, но и не совсем категоричный ответ.

– Мы как раз собирались это обсудить после его возвращения.

И эти слова целиком и полностью устроили Молли. Но самым удивительным для неё было то, что Рон при всём этом разговоре оставался серьёзен и даже хмур. Что, чёрт возьми, происходило за её спиной?

Если бы не это происшествие, то Гермиона могла бы сказать, что обед прошёл отлично. Она успела поболтать с Джинни и Гарри и урвать немного внимания у Джорджа. Последнему она рассказала о недавно найденном виде чар, которые можно было бы использовать для товаров магазина Вредилок. Эта книга была одной из тех, что она и хотела одолжить у Забини, когда их сотрудничество подойдёт к концу. Кстати, о сотрудничестве…

– Думаю, нам пора. – Рон положил руку ей на плечо и улыбнулся. – До встречи, Джордж.

Как только они вернулись домой, Гермиона позволила себе, наконец, освободиться от маски добродушия и задать волнующие вопросы. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться, но это не помогло.

– Почему твоя мама узнала раньше меня, что мы собираемся завести ребёнка? – начала она достаточно миролюбиво.

Обычно вспыльчивый Рон в этот раз был угрюм и тих.

– Потому что я думал, что мы хотим одного и того же.

– Мало думать. Я считала, что мы всё решаем сообща. Мы всегда всё обсуждали, и, если бы в этот раз ты предупредил меня заранее, я бы не выглядела такой дурой.

– Дурой ты выглядишь сейчас, когда отрицаешь возможность завести детей.

– Почему ты вообще решил, что женитьба что-то решит в этом вопросе? Гарри и Джинни уже давно женаты, но никто не требует от них внуков, почему мы?

– Гермиона… Не на это я надеялся, возвращаясь из командировки.

– А на что? – Гермиону уже невозможно было остановить, хотя она и заметила, что спокойствие Рона начало испаряться. – По какой причине я последняя и за сутки узнаю о званном обеде? Только не говори, что это не так – я знаю, что нужна минимум неделя, чтобы все те, кто присутствовал, смогли отпроситься по этому поводу с работы в будний день. Ты не думал, что я тоже что-то планировала, пока не получила записку об этой встрече?

– Мне всё больше кажется, что планировала ты разборки в наших отношениях.

– Если бы этого грёбаного обеда не было, не пришлось бы ни в чём разбираться!

– Это не так! Когда же ты услышишь меня, Гермиона? Я хочу семью! Нормальную семью! Мы пять лет вместе, и ты даже не заикаешься о возможности иметь детей. Сколько ещё ты должна достичь свершений, прежде чем удостоишь меня чести иметь ребёнка?

Правда оглушила её.

– Я много думал об этом. О нас. И один друг посоветовал мне организовать помолвку твоей мечты. А потом свадьбу твоей мечты. Ты должна была понять, что это не просто так, что за свадьбой последует настоящая жизнь.

– Ты хотел на мне жениться только для того, чтобы завести детей?

– Чёрт, Гермиона, я этого не говорил…

– Нет, ты сказал! Что вся эта мишура с кольцом и свадьбой была, чтобы я родила тебе ребёнка.

Рон молчал.

– И всё, что между нами было, все пять прекрасных лет, за которые мы даже не ругались толком ни разу, ты считаешь ненастоящей жизнью? Только потому, что в ней не было ребёнка, на что ты тоже, вообще-то, согласился?

– Я согласился на это только ради тебя! Всем известно, что ты помешана на учёбе и никому не нужных исследованиях. Но ты упряма, как стадо гиппогрифов, тебя не переубедить. Я надеялся, что со временем ты тоже задумаешься о ребёнке и женитьбе. Я был солидарен с тобой, чтобы дать тебе время подумать. Мне казалось, что, принимая кольцо, ты знала это.

Иллюзия. Вся её жизнь была иллюзией. Все её ценности, все решения были иллюзией, чтобы усыпить её бдительность. Это было больно. Больно и обидно.

– Знаешь, что, Рональд Уизли? Такие вопросы решают вместе, по-семейному, а не единолично. Это моя жизнь тоже, и кольцо на пальце не даёт тебе права считать меня племенной кобылой или своей собственностью.

В наступившей тишине дверной звонок прозвучал оглушительно. И пока Рон шёл к двери, Гермиона думала. Думала о том, почему она ещё здесь. Почему бы ей не уйти от этого классического семейного скандала в царство книг? Нет, она не сможет. В этом доме живёт её сердце. Рон остынет, и они всё спокойно обсудят. Нужно было отказаться от дурацкого обеда и уговорить его остаться дома. После секса можно было бы и поговорить. Спокойно и уравновешенно.

В голове она услышала язвительный голос, который подозрительно был похож на Малфоя: «И как долго ты хотела убегать от проблем с помощью секса?» А потом вспомнила и те обидные его слова, что она предпочла затрахать своего жениха, чтобы он не заметил её необычного состояния.

Комнату наполнили мужские голоса.

– Гермиона! – Рон почти дымился от ярости. – Какого дракла этот скользкий упырь утверждает, что ты пойдёшь сейчас с ним ещё к одному слизеринскому гаду, чтобы что-то там исследовать?

Блейз выглядел обеспокоенным.

– Гермиона. Другой возможности может не представиться ещё много дней. Порт-ключ активируется через минуту. Ты идёшь?

========== XI ==========

Комментарий к XI

Драмиону принято считать чисто женским увлечением, поэтому (та-дааам)

Поздравляю нас всех с надвигающимся праздником женской независимости и весны. =)

Порт-ключи были самым нелюбимым способом перемещения для Гермионы. Особенно – незапланированные порт-ключи.

Она дотронулась до протянутого мулатом порта (которым оказался ржавый ключ) буквально за несколько мгновений до его активации. И успела лишь оглянуться на ошарашенного Рона и сказать:

– Вернусь и всё объясню.

Невиданная сила подхватила и понесла через пространство.

Теодор уже ожидал их. Они очутились в его кабинете, где он сидел в высоком кресле за рабочим столом. Но прежде чем Гермиона смогла открыть рот, хозяин неприветливо бросил:

– А что она здесь делает?

– Она имеет непосредственное отношение к делу.

Нотт изучающе осмотрел девушку с ног до головы, пока та оглядывалась на массивные шкафы, полные книг. Они заполняли буквально всё свободное пространство стен кабинета.

– Итак?

– Перед тем, как мы начнём… – Гермиона не удивилась отсутствию приветствия и неприветливому обращению хозяина дома. Материализовав зачарованный пергамент с условием магической сделки, она протянула его Нотту. – Ты должен подписать это.

– Всё настолько серьёзно? Присаживайтесь.

Несколько минут Теодор читал текст, проверял бумагу на наличие тёмных проклятий и сглазов и лишь потом поставил свою подпись.

– Мне нужен доступ в твою библиотеку без ограничений.

– Я, конечно, знал, что наглость – второе счастье, но, чтобы настолько… – Теодор усмехнулся. – Объяснись.

– Грейнджер попала под тёмное проклятье, неизвестное никому. Из-за него сознание нашего дорогого Драко сейчас находится в её голове, а по ночам они мило воркуют о школьных временах, время от времени стараясь не перегрызть друг другу глотки. Я ничего не забыл?

Нотт нахмурился, Гермиона с готовностью кивнула.

– И вы полагаете, что сможете найти информацию в моей библиотеке?

– На неё возлагаются большие надежды. Хотя, честно говоря, мы все склоняемся к идее, что нужная книжка находится в Малфой-мэноре. Но туда нам попасть ещё сложнее, чем вызвать тебя на разговор без свидетелей.

Теодор отвернулся к огню и на некоторое время замолчал, явно размышляя о своём.

– Кто знает о том, что вы ищите контр-заклятье?

– Грейнджер?

– Только Блейз.

– То есть никакого Поттера и Уизли? Поклянись.

– В чём?

– В том, что они никогда не узнают, что именно ты у меня ищешь.

Гермиона нахмурилась. Это не входило в её планы, тем более сегодня вечером ей предстоял тяжёлый разговор, который должен был всё объяснить Рону.

– Обоснуй свои требования.

– Всё очень просто. В моей библиотеке, как и в поместье в целом, достаточно много запрещённых книг и артефактов. Как думаешь, насколько хватит терпения аврора Поттера или легко воспламеняемого Уизли, прежде чем они меня сдадут?

– Но…

– По каким причинам я не избавился от семейных реликвий – только моё дело и ничьё более. – Тон Теодора стал угрожающе тихим. – Я сомневаюсь, что вы найдёте здесь ответы на все вопросы, но, насколько я знаком с ментальной тёмной магией, у тебя не так уж много времени на поиски, Грейнджер. Ты постепенно сойдёшь с ума. Скажи, усыпляющие зелья ещё действуют?

Гермиона прищурилась.

– Откуда тебе это известно? И тем более то, что мы не найдём ответов?

Хозяин кабинета откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

– Однажды я присутствовал на встрече моего отца с Беллатрисой Лестрейндж. Она хвасталась, что нашла любопытное проклятье с отсроченным действием, влияющее на мага ментально. Проклятье связывало жертву с кем-то и постепенно сводило с ума. Отец тогда сказал, что читал упоминание об этом проклятье в одной из своих книг, на что Беллатриса рассмеялась. Она уверяла, что ей достался дневник создателя этого проклятья.

– Значит, нам всё-таки нужно в мэнор, – обречённо вздохнула девушка.

– Это произошло очень давно, но раз отец знал об этом проклятье, значит, эта информация содержится в моей библиотеке.

– И ты дашь к ней доступ?

– Только после твоей клятвы.

– Что именно должно в неё входить?

Теодор достал чистый лист пергамента и быстрым мелким почерком набросал пункты их соглашения.

Я, нижеподписавшийся волшебник, клянусь перед магией слова в следующем:

1. Никто, кроме доверенных лиц, никогда не узнает, что именно я ищу в библиотеке Ноттов.

2. Никто никогда не узнает подробностей того, чего бы я там ни нашёл или ни увидел.

3. Я обязуюсь хранить секреты семьи Ноттов и использовать их лишь для собственного блага.

4. Я обязуюсь никогда не сообщать третьим лицам о местонахождении поместья Ноттов.

5. Я обязуюсь никогда не приводить с собой третьих лиц, используя порт-ключ.

6. Информация, полученная в результатах поиска, не подлежит разглашению.

Со своей стороны Теодор Нотт гарантирует полную конфиденциальность и безопасность во время посещения поместья Ноттов данным волшебником.

Блейз, заглянувший к ней через плечо, прокомментировал:

– Даже для такого параноика, как ты, это слишком.

– Нет. Я слишком долго выстраивал свою жизнь, Забини, чтобы рисковать из-за какой-то… маглорождённой. Мне не хотелось бы, чтобы все мои усилия пошли прахом, если в ней вдруг вспыхнет гриффиндорское безрассудство.

– Я согласна.

Она не собиралась этого говорить. Она хотела отстоять своё право на личную свободу и свободу своего слова. Особенно в разговорах со своим возлюбленным и друзьями, но что-то в Теодоре напомнило ей Малфоя. Горькое признание Драко о роли слизеринцев в ходе войны и о том, что их поколение можно смело назвать потерпевшей стороной. Нотт явно не хотел пускать Гермиону в свой дом и раскрывать перед ней свои секреты, но «лояльность» к Драко вынуждала его согласиться на её вмешательство в его жизнь.

– Будем ли мы обговаривать свои действия после того, как проклятье будет снято?

– Если честно, так далеко я ещё не заглядывала.

– Предлагаю оставить всё как есть. Все, кто в курсе – останутся в курсе, а общественности знать подробности необязательно, – предложил Блейз. – Не хватало ещё одного скандала с участием наших имён. Пойдут сплетни и слухи, обрастут домыслами… Вряд ли кому-либо из присутствующих это нужно.

– Согласна. После снятия проклятья каждый вернётся к своей жизни.

– Поддерживаю.

Гермиона поставила подпись на бумаге, предложенной Теодором, и обеспокоенно посмотрела на часы.

– Могу ли я идти?

– Я полагал, что мы обсудим, каким именно образом ты будешь появляться в поместье, когда и насколько?

Гермиона мысленно застонала.

– Это точно нельзя решить письменно?

– Нет, Грейнджер. – Резкий тон Нотта мгновенно отрезвил. – Я не собираюсь писать письма, которые легко может прочесть третье лицо или перехватить. Мы решим всё сейчас.

– Хорошо. – Гермиона помянула Грюма с его постоянной бдительностью. – Есть конкретные предложения?

Тео достал из письменного стола обычные наручные часы.

– Это порт-ключ для перемещения в кабинет в половину восьмого утра. К этому времени я успею сделать несколько порт-ключей, которые впоследствии будут активироваться в обговорённое заранее время и будут вести прямо в библиотеку.

– Половина восьмого? А позже никак?

– Грейнджер, в это время я уже отбываю на работу, а настроить быстро ключ на библиотеку я не смогу. – Теодор провёл ладонью по лицу. – Я чертовски устал за сегодня и надеюсь поспать хотя бы четыре часа.

Гермиона кивнула и встала. Для обратного перемещения Нотт снял на время блокировку с камина в гостиной.

– Грейнджер, – окликнул её хозяин дома перед тем, как она шагнула в зелёное пламя. – Ты правда можешь разговаривать с ним?

Девушка лишь утвердительно кивнула.

– Передай ему, что я чертовски рад, что он в относительном порядке.

– Он наблюдает за нами, так что, думаю, он всё слышал.

На мгновение тёмные глаза зажглись огнём, но затем вновь потухли.

– До завтра, – глухо проговорил он.

***

Гостиная была погружена в полумрак, когда она вывалилась на ковёр перед камином. Рон сидел на их любимом диванчике, потягивая сливочное пиво и ожидая её. Отблески огня освещали его уставшее лицо, добавляя трагичных красок. Девушка села рядом и взяла его руку в свою. Все события, предшествующие взрыву в их отношениях, были словно смыты в её сознании после встречи с Забини. Все их мелкие склоки утопали в осознании возможных последствий проклятья.

– Прости, что накричал на тебя, – прервал тишину Рон. – Я не должен был этого делать. Но и ты не должна была уходить.

Девушка обречённо вздохнула и положила голову ему на плечо.

– Это ведь как-то связано с твоей работой?

– Да. – Это было не совсем ложью. Поиск потерянных знаний всегда был частью её работы. – С меня взяли клятву о неразглашении, поэтому прости, я не смогу удовлетворить твоё любопытство.

Рон какое-то время молчал, а затем саркастично заметил:

– Надеюсь, это связано с тем, что кому-то из них плохо? Куда бы пошли эти напыщенные индюки, если бы не ты? И кто бы мог предположить такое ещё лет семь назад, кто? Они бы, скорее, свернули себе шею, чем попросили помощи у маглорождённой.

Гермиона слушала его и понимала, насколько он близок к истине. И про то, что одному из слизеринцев плохо, и про возможное сотрудничество между маглорождённой и чистокровными принцами. Семь и даже пять лет назад она настолько сильно презирала чистокровное сообщество и Малфоя в частности, что точно бы отказалась от каких-либо совместных дел. Последний и вовсе олицетворял для неё самые ненавистные качества и свойства характера, какие только можно было себе вообразить. Возможно, именно это и сыграло ключевую роль для связывающего их проклятья.

Повернувшись к Рону лицом, она заглянула в его глаза. Там, за напускным спокойствием затаился страх потери и безмерная любовь. И преданность.

– Прости и ты меня за весь этот скандал. Я, видимо, так погрязла в своей работе, что совершенно отвыкла общаться с живыми людьми.

– Да, – хмыкнул Рон и притянул её поближе, – Джинни жаловалась, что за всё это время ты ни разу не побывала у них в гостях.

– Это всё нервное напряжение. – Она позволила ему поцеловать свою шею, подставляя незащищённое горло под горячие поцелуи. – Оно имеет свойство накапливаться.

Рон завладел её губами, и Гермиона растеряла всю способность ясно мыслить.

– Тогда почему бы нам его не сбросить?

========== XII ==========

Комментарий к XII

Отдохнули в выходные? :) А вот и новая глава. Приятного чтения.)

– Тогда почему бы нам его не сбросить?

Драко не верил своим глазам. Какая короткая, оказывается, у неё память! Буквально несколько часов назад они с Уизли были на грани разрыва, когда Гермиона обнаружила заговор у себя за спиной, и вот на тебе: лобызаются посреди гостиной. А он-то, глупый, действительно надеялся, что из-за их ссоры ему не придётся сегодня ощущать своё возбуждение, которое постепенно просыпалось под тихие стоны Грейнджер.

Мысль о том, чтобы расслабиться самому под этот аккомпанемент, пришла неожиданно. Как там говорил Блейз? «Может ли он сотворить себе девушку, чтобы вставить?» Этот способ отпадал – магия комнаты была совершенно неустойчивой: развеется ещё в самый неподходящий момент. Но его руки были настоящими.

Малфой сотворил кресло, развернул его спиной к жизни Грейнджер и забрался поглубже. Мысленно пытаясь вспомнить, когда же в последний раз прибегал к услугам собственной руки, он сжал уже поднявшуюся плоть сквозь ткань брюк. В этот момент сознание Гермионы поразила сильная вспышка возбуждения, и он услышал её, уже не сдерживаемый, протяжный стон. Только не думать, не думать о том, что именно делает рыжий сейчас там с ней. Почему её возбуждение возросло так быстро? Он ласкает её грудь? Или, может, решил удовлетворить её орально? От представившейся картинки Малфой застонал сквозь зубы и высвободил член.

Он раскачивался на волнах возбуждения вместе с ней, стараясь слушать только её голос. Совершенно лишние мысли отвлекали от процесса: «Мерлин, Уизли, почему ты так громко пыхтишь? Гермиона, ты ведь можешь… можешь ещё раз так… да-а-а-а».

Драко чувствовал утихающие волны оргазма Грейнджер, рассматривая на своей ладони белёсую жидкость. Сердце набатом стучало в его груди, разгоняя горячую кровь. Безумие, какое же это было безумие, но ему не хотелось быть молчаливым и невольным свидетелем секса с Грейнджер. Ему хотелось оказаться на месте Уизли там, снаружи, ощущать её нежную кожу на своей, чувствовать запах её возбуждения и, конечно же, запускать пальцы в её волосы. Ему было интересно, ощутит ли он её чувства, если ему удастся совратить её в этой комнате? От представшей пред его внутренним взором картины пошла кругом голова. Ощущать её чувства будучи в ней. Ощущать её эмоции, как свои. Мерлин…

Драко неспешно привёл себя в порядок, слушая приглушённый шёпот любовников. Впервые за всё время его пребывания здесь он почувствовал сонливость. Не найдя в себе сил бороться с навалившейся усталостью, он склонил голову на подлокотник кресла и погрузился в манящий мир снов.

***

Ей давно не было так хорошо. Почти три недели разлуки и долгая прелюдия сделали из неё буквально натянутую струну, которая сорвалась, как только ей это позволили. Успокаиваясь в тёплых объятиях Рона, она впервые вспомнила о том, что у сегодняшнего дня был свидетель. Он видел всё – Нору, скандал, сделку с Ноттом и, разумеется, последующий за её возвращением секс. «А секс-то он ещё и ощущал», – подсказал ей ехидный внутренний голос, который вновь подозрительно напоминал интонации Малфоя. Тяжко вздохнув, она поудобнее устроилась в руках Рона, чтобы, наконец, заснуть, но тот развернул её к себе.

– Ещё немного, и я буду готов ко второму забегу.

Горячая ладонь скользнула вниз по спине и остановилась на бедре, мягко поглаживая его.

– Ро-он, давай спать? Мне завтра вставать в половине седьмого утра.

– Так рано? Зачем?

– У меня порт-ключ на половину восьмого, иначе я Нотта не выловлю.

– Что за бред? – Рон приподнялся на локте и нахмурился. – Кому нужна помощь – им или тебе? Твой рабочий день всегда начинался не раньше девяти, а то и позже!

– В данный момент всё это не важно. Давай спать, я очень устала.

Рон улёгся обратно, но ласки прекратил. Гермиона чувствовала, что он расстроен, и это не давало ей заснуть.

– Ты всегда любила утренний секс… – протянул он настолько обиженным голосом, что Гермиона рассмеялась.

– Ты говорил: целая неделя без тренировок! У нас будет ещё время наверстать.

– Только если ты не будешь пропадать днями и ночами по библиотекам и за свитками.

– Рон…

– Молчу-молчу. Завтра поговорим, когда ты вернёшься. – Рон чмокнул её в нос и накрылся одеялом. – Сладких снов, любимая.

– Добрых снов…

Только она уже знала, насколько «сладкие» сны её ждут.

***

Мягкие волны покоя омывали его тело. Не было ни единой мысли в этом странном, бесплотном сне. Темнота, окружавшая его, на ощупь была словно шёлк, но при этом оставалась упругой. Впервые в жизни тьма не давила, не казалась опасной или пугающей. Горечь и разочарование растворились в её мягких водах, и Драко вновь вдохнул полной грудью эту зачаровывающую темноту. «Как странно, – лениво размышлял он, наслаждаясь отсутствием тревог, – нужно было всего лишь подрочить, чтобы наконец-то поспать. Мог бы догадаться и раньше».

Безвременье продолжалось недолго. Сквозь глубину тишины и тьмы он ощутил осторожное прикосновение к своим волосам, и сердце, против воли, забилось чаще. Мысли вновь проникли в его расслабленный мозг, и он осознал, что просыпается. Что ж, теперь он знал способ скоротать день более приятно.

***

Тишина.

Гермиону впервые встретила комната тишиной. Пламя в камине застыло, будто находясь под парализующим заклятием. Кресло, в котором обычно сидел Малфой, было развёрнуто спиной к огню, и всё, что она видела, – белёсая макушка, покоящаяся на подлокотнике.