Текст книги "Утекая в вечность (СИ)"
Автор книги: Taliana
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)
Часть 17. Игра в «кошки-мышки»
Телеканал «Эхо твоего города» находился в центральной части города, в очень ветхом здании. Выцветшая вывеска на входе смотрелась убого и нагоняла тоску. Внутри здания обстановка резко меняется. Вид стен тот же что и снаружи, но атмосфера заряжает энергией. Работа кипит, жизнь телевизионщиков бьет ключом. Сотрудники суетливо бегают и толкаются. Выскакивают из одних кабинетов и тут же исчезают в других, скрываясь за видавшими виды дверями. Но убогость стен, изношенность мебели и техники никого не смущает, все заняты настоящим и не исключено, что горячо любимым делом. Все это затронуло Проскурину до самой глубины души. Она остро ощутила ностальгию за тем прекрасным временем, когда она сама была неотъемлемой частью всего этого. Когда жизнь была наполнена, потому что она полностью отдавала себя тому, во что верила, что любила, и каждый день испытывала гордость за проделанную работу.
Очередной бегущий по коридору сотрудник чуть не сбил с ног гостью, и Калина вернулась в реальность, отбросив неуместную ностальгию. Собралась и решительно постучала в дверь с вывеской «директор», а затем, по приглашению зычного слегка хрипловатого голоса, вошла.
Серпов Михаил Юрьевич соответствовал своей фамилии, даже взгляд у него был такой, что вот-вот подрежет тебя под корень. Среднего роста и того же возраста, плотного телосложения, под шапкой коротких и колючих на вид волос – он был живчиком и при том – неугомонным. Сидел в кресле, слегка наклоняясь вперед как бык перед атакой, словно ждал красную тряпку.
–Госпожа Проскурина… – протянул он. Виделись они впервые, но когда Калина позвонила с предложением о встрече, прозвучал Серпов так, словно наслышан о ней. И что удивило, не как о бесславно известной любовнице вампира – как о журналисте. Тронуло...
–Почему вы хотите работать у меня? – прямо спросил он и усмехнулся. – Ни зарплаты, ни привычной для вас должности предложить не смогу. Вакансии нет.
–Все иные гонят прочь шлюху вампира, – твердо сказала и пронзила собеседника взглядом зеленых глаз.
–Почему я должен поступить иначе? – усмехнулся он.
–Потому что в этом городе есть только один человек, который презирает и ненавидит вампиров больше чем вы. Это я.
–Рассердились на бывшего, что бросил? Бывает…
–Он мне не бывший и вы это обязаны понимать. Или не сидели бы в этом кресле.
–Значит он вам не любовник?
–Он мой враг.
–Тогда что все это значит? Все эти истории про подвал и тому подобное?
–Я рассказываю вам всю правду, а вы берете меня на работу. И не для отвода глаз, а самую настоящую, где я стану делать материал. Серьезный, разоблачающий про вампиров! – жестко сказала она.
–Ух ты как она хватанула! Серьезный и сразу. А что тебе есть, что мне рассказать?
–Столько вы и за жизнь без меня не узнаете. В какую я попала там интригу, какие сведения привезла в своем ноутбуке, который у меня изъяли наши политиканы и многое другое, что я узнала во время первых переговоров о мире. Но только в обмен на работу! Надоело плошки за быдлотой мыть. Я журналист! – еще раз не без горечи выплюнула она. – Они перечеркнули труд моей жизни, но я выведу их на чистую воду!
–А вы мне нравитесь. Я думал вы хуже... Только один вопрос. Это вы недавно выложили статью в сеть? Вот, секундочку… – Серпов порылся в шкафчике, извлек материал. Калина пробежалась глазами по тексту и кивнул.
–Я так и знал. У вас есть свой стиль и его не подделать. Вы часто возникаете под разными именами. С этим срочно что-то нужно делать. Избегать собственной манеры или поймают.
Калина внимательно смотрела и слушала. От нее не ускользнула резкая перемена в обращении. Серпов перешел на уважительное «вы», это говорило о многом.
–На борцов с вампирами ведется активная охота, – между тем продолжал директор телеканала. – Будьте начеку. И я вас, конечно, беру. Но начать придется с рутины и рупор вам сразу никто не доверит. Но плошки мыть больше не придется.
Серпов выполнил обещание, но Проскурина не успела по-настоящему обрадоваться. Работу дали, но мало и совсем не ту, на которую рассчитывала. Бывшей журналистке пришлось начать с того, с чего обычно начинают стажеры. Но это ее не испугало. Калина так активно взялась за дело, помогая коллегам во всем, что проводила на новом месте вдове больше времени, чем было оговорено. Официально она была взята на четверть ставки, на рабочем месте ей полагалось бывать трижды в неделю, и работать неполный день. Она же проводила там четыре дня, с утра до самой поздней ночи. Это подкупало новых коллег и вызывало симпатию Серпова. Калина трудилась бы на телеканале и семь дней в неделю, но остальное время вынуждена была работать над своими разгромными статьями, а так же – официанткой в баре Данила. Необходимость пищи и денег никто не отменял. На телеканале ей платили копейки.
Взятый темп не мог не изнурять, и Калина понимала, что так ее надолго не хватит. Но понимала и то, что если все сделает верно, вскоре от работы официанткой она откажется. Когда возьмут на телеканал на целый день.
За полтора месяца напряженной работы Серпов не дал новой сотруднице ни одного настоящего дела, ни одного интервью. Технически Калина была младшим помощником и только носила и сортировала бумаги, занимаясь организационной частью. Но поскольку делала это более чем целеустремленно, Михаил Юрьевич был ею все-таки очень доволен. Хотя никак свое довольство не обозначил. При встрече они кивали друг другу, и это было все общение, за исключением тех случаев, когда он приглашал Проскурину к себе в кабинет обсудить очередную подпольную статью, уточняя, ее ли это рук дело. И если это было дело ее рук, указывал на тонкие места, оплошности и недочеты. Разносил порой в пух и прах, но между тем именно этим очень помогал делу. Работы Проскуриной внезапно стали жестче, и начали приобретать вид на самом деле мужского пера.
–А вы сами не пишите подобного? – как-то спросила она.
–Это ты мне скажи, – усмехнулся Серпов.
–Стражник, это вы? – подразумевая персонажа статьями которого пестрели все подобного рода сайты, направленные на борьбу с вампирами.
–Почему? – вскинул он бровь.
–Его тексты пишет профессионал, хотя это очень хорошо скрыто, речь простая, доступная. Но он сразу дает суть, не растекается пером по древу. И у него ваша резкая манера говорить. Кроме того, постоянно фигурируют факты, которые может знать только тот, кто причастен к делу.
–Нет, увы, это не я. Но хотел бы знать кто он. Его стиль мне ужасно нравится.
Калина не очень поверила, но поняла нежелание Серпова открываться ей. Это было разумно – скрывать причастность. Кивнула согласно, словно приняла ответ за правду и все.
–Хочешь опять поехать к бессмертным? – вдруг спросил Михаил Юрьевич.
Калина ждала этот разговор уже три дня. Аршинов предупредил, что приглашение на съемочную группу официально выслано. Вампиры их ждут. Но знание вопроса не выдала, лишь поджала губы, словно сама мысль ей неприятна.
–Не очень.
–Но все-таки, хочешь? – усмехнулся Серпов. – Иначе, зачем ты была у них осенью?
–Искала ответы на свои вопросы, собирала информацию для статей.
–Нашла?
–Не так много как рассчитывала.
–Тогда у тебя есть шанс.
–О чем вы? – насторожилась женщина.
–Нашему телеканалу прислали приглашение. Вопрос обговаривался не один месяц. Вампиры хотят, чтобы мы сняли фильм про них.
–Мы и фильм о вампирах?! – вскинула она брови. – Это странно с их стороны. Очевидно, что мы самый негативно настроенный телеканал мира людей. Зачем нам показывать что-то хорошее про бессмертных?
–Они хотят нас перекупить. Не сомневаюсь, что это так.
–И вы планируете поехать?
–Безусловно. Это отличный шанс все увидеть самому и составить свое мнение. Возможно, выудить то, что они хотят утаить. Я планирую показывать более чем восторг от этого приглашения и также демонстрировать дружественный настрой. Словно я и правда колеблюсь, так ли они плохи, как я обычно показываю в эфире.
–Они далеко не глупы.
–Безусловно. Но они ведут свою игру, я свою. И обеим сторонам выгодно, что бы мы поехали туда. А там разберемся. И вот тебе мое предложение – поехали со мной?
–Членом съемочной группы? Я буду снимать материал, а после, работать над ним? – загорелась она глазами.
–Нет, вопросы на камеру будет задавать Лена Рыжова. Ты поедешь в качестве моего помощника. Потому что была там и знаешь, куда нужно смотреть. Мне нужны дополнительные глаза, уши и трезвый взгляд на вещи. Как ты к этому относитесь? Если в благодарность за содействие я потом допущу тебя до сборки картины? Уже по приезду станем монтировать материал вместе.
–Тогда я, пожалуй, поеду, – слегка поколебавшись для вида, Калина кивнула. – Когда выезжаем?..
В один из дней марта съемочная группа телеканала «Эхо твоего города» выдвинулась за железную стену на стареньком микроавтобусе.
Леночка Рыжова – очень хорошенькая женщина чуть моложе Калины, мама двоих симпатичных малышей, зябко куталась в свою теплую курточку и смотрела в окно. Ехать в столицу бессмертных не хотелось, но она лучшая на телеканале, плюс у нее самая презентабельная внешность – белокурая милашка с голубыми глазами и пухленькими губками. Серпов настоял и она подчинилась. Теперь вот дрожит сидя у окна. Потому что одно дело снимать материал про вампиров за железной стеной и со всем другое – в их среде.
Калина сидит в самом углу в конце микроавтобуса, рядом аккуратно сложена вся необходимая техника. В начале салона восседает Серпов и, размышляя о чем-то, о своем, косит на всех коллег по очереди. Настроение Леночки его беспокоит, но он верит, что она как профессионал выполнит все что потребуется. Рядом с ним сидит Володя Горчишин, лучший оператор телеканала и негромко травит анекдоты. Команда получилась небольшая, брали только лучших, и самых необходимых. У телеканала проблемы с финансированием и на командировочных они вылетят в трубу. Пришлось совмещать некоторые должности, в итоге получилась бригада из семи человек. Пять мужчин, две женщины. Проскурина в должности «принеси-подай», но ее это не беспокоит.
Мужчины смеются, порой шепчут о своем, они спокойны, бывали в разных передрягах по долгу непростой работы. Женщины напряжены. Леночка – откровенно, Проскурина лишь слегка хмура бровями, но напряженные руки, сжатые в кулаки, ее выдают. Она рада поездке не больше Лены. По крайней мере, к такому выводу приходит Серпов.
Полотно обычно серой каменистой дороги ведущей к городу бессмертных покрыто снегом. От этого вид смежных земель не так угрюм и тосклив как прежде. Первый пост уже недалеко и отлично просматривается.
Людей встречают неизменной вежливостью и после предъявления бумаг – разрешения на въезд, помогают перенести технику в прогулочный транспорт.
Калина осматривается, возможность есть, тяжелую работу взяли на себя мужчины. Она непроизвольно ищет глазами Танума. Но его тут нет, наверное, это тот самый редкий день, когда он ни за что не наказан. Или стоит на посту в другом месте. В одну из встреч еще в январе, министр передал журналистке письмо от юного бессмертного. В нем Танум долго рассказывал о том, как у него дела, где он дежурил послание раз десять, куда ходил в увольнение. Как дела в городе и наконец выражал надежду, что Калина все-таки приедет, потому что он очень переживает как она живет. Есть ли у нее пристойная работа, деньги, жилье?..
–Почему сразу не передали мне это письмо? – возмутилась Калина.
–Не знал, как расценить.
–А что тут расценивать? Письмо как письмо. В его привычной, непосредственной манере, не знал, что написать и написал все что мог. Хорошо хоть не указал чего и сколько съел и чем, потом сходил в уборной, – подшучивала она безрадостно.
–Предполагаю, что это не его инициатива. Он вполне мог желать вам написать, но вы же понимаете, что без высокого одобрения передать письмо людям не просто. Точнее, нельзя. Это письмо одобрено. И его одобрил не преемник... Поэтому я желал проверить, придет ли повторное, если вы не ответите.
–Не пришло. И о чем это говорит?
–Если бы это писал Танум, повторное письмо пришло бы. Притом, тут же! А так выходит, тот, кто его надоумил писать вам, не лишен гордости. Раздумывает…
–Или проще – не одобрил второе письмо племянника.
–Или так…
–Неплохая машинка, – прерывая мысли Проскуриной, оценивает Серпов, располагаясь в удобном транспортере. – А это тот самый дворец? Он больше чем мне казалось. Экран телевизора не передает масштаб. Откуда его лучше снять? – рассуждал он, обращаясь к оператору.
–С крыши гостиницы. Там весь город как на ладони, – подсказывает Проскурина.
–Красиво там внутри? – подсаживаясь к женщине, спрашивает Володя.
–Да. Если бы ты знал, какие там каменные залы! – Проскурина живописно закатывает глаза. Бессмертный что сопровождает людей благосклонно кивает. Только члены съемочной группы прячут улыбки, понимают, что это сарказм…
Телевизионщиков поселили в гостинице на втором этаже, всех вместе, в соседних номерах. Теперь в гостинице обитало немало туристов. Все выглядят довольными. Сотрудники телеканала с интересом изучают гостей столицы даже больше чем самих бессмертных или шикарный интерьер помещений.
–Я надеялся, что мы будем жить во дворце, – не без огорчения шепчет Серпов. – Там бы мы были ближе к цели своего визита.
–Поэтому мы тут, – кивает Проскурина.
Встреча с государем назначена на вечер, пока же гостей разместили и предложили передохнуть. Но Серпов приехал работать, он сразу просит разрешение выйти с камерами на крышу. Что бы преступить к съемкам фильма.
Пока члены съемочной группы перемещаются большой гостиницей, Проскурина встречает знакомые лица – администратора Валинара, с которым обменивается приветствиями, затем – Валечку художницу, которая с той памятной поездки в гостях у вампиров уже четырнадцатый раз и наконец – солдата Рами. Последний широко улыбается и отдает журналистке честь. Затем провожает глазами, пока Калина в числе прочих телевизионщиков не исчезает за поворотом коридора.
–Ты тут просто своя! – поддевает Калину начальник.
–Это первое правило, которому меня научили наши политики. Дружи. Так проще получить информацию.
–Я думал это наше основное правило, – улыбается Серпов.
–Это единственное правило справедливое для всех профессий.
–Кроме сотрудников морга, – острит шеф и все дружно смеются.
Вид с крыши ошеломил даже Серпова. Он подробно расспрашивает свою «помощницу» обо всем, что увидел внизу:
–Что это?
–Музей.
–А это?
–То самое кафе, где бессмертные заводят знакомства с туристками.
–Все из стекла, надо же. Красивей чем я думал, – оценивает мужчина, и по его меркам это невероятный комплимент.
–Да, эффектно строить они умеют... Казармы находятся в той стороне, – показывает Калина. – Они многим больше чем все, что вы тут видите. Там сосредоточена большая часть города и его жителей.
–Хотелось бы увидеть.
–Вряд ли позволят.
–Подозреваю что так. Я озвучивал этот вопрос на переговорах по поводу приезда, но ответ так и не получил. Снимать положено в мирной части столицы – о городе, о государе, о дворце. Как ты там говорила – бесподобные каменные залы?.. Вот о них.
–Я никогда не называла их бесподобными, – саркастически признает журналистка. – В усыпальнице их предков и то веселей. Хотя там кругом мертвые бессмертные. Смешно звучит, да? Мертвые бессмертные. Просто каламбур.
–От чего же они умерли?
–Как правило, были убиты людьми. Кстати, изначально они были захоронены в ином месте и уже после строительства дворца, по приказу государя перезахоронены. Я пыталась выяснять подробности, но меня активно заговаривали. Экскурсовод утаил детали. Словно есть что-то еще. На вопросы он не ответил. Увел тему беседы в другое русло. У меня сложилось чувство, что некоторых покойных выкосила какая-то хворь. Надписи были на исконном языке бессмертных. А вот даты привычными нам цифрами.
–И что они сообщили?
–В одном месте даты были плотными, без разброса. Странно, да?
–Война быть может?
–Быть может.
–Надо бы копнуть. – Серпов задумчиво хмурится в сторону дворца.
–Тут копать, не перекопать! – острит Володя, и все смеются.
В назначенный час телевизионщики прибывают во дворец вооруженные своей съемочной техникой. Все опрятные, местами, «в области женщин», даже нарядные.
–Ишь ты, как вырядилась, – оценивает костюм Проскуриной руководитель канала. – На работу так не ходишь.
–Мы все-таки идем во дворец, и я попаду в кадр. А у вас на работе я архивные бумажки в кладовке пыльной сортирую. В бальном платье, прикажете?.. – хмурится она вполне убедительно. – Я же в джинсах, Михаил Юрьевич! В обычных джинсах, просто под каблук и белый пиджак.
–И с милым шарфиком на тонкой шейке, – посмеивается шеф, но тут же добавляет одобрительно. – Но выглядишь при этом на сто.
–Надеюсь, не лет? – легко флиртует она.
–Нет, или ты самая… – он усмехается и выдавливает из себя практически комплимент: – Аппетитная старушка в мире.
–Это хвала, шеф? – игриво уточняет Проскурина.
–Он самый, – нехотя признает Серпов и еще раз окидывает так называемую помощницу чисто мужским взглядом. Волосы по плечам, легкий макияж. Строго, при этом слегка игриво и, несомненно, женственно. Думая о чем-то, о своем он косит на Проскурину по дороге во дворец. Калина понимает, или Серпов увидел ее как мужчина, или, что скорее всего, пытается понять, почему она обнаружила свое женское именно сейчас, перед визитом во дворец бессмертных?
Снимать в холле людям не позволили, сказали, это успеется после. Сейчас их ждут на торжественном ужине, для знакомства.
–Еще один ужин? – удивляется оператор. – Только что ели… Зажрались они тут.
В очередной обеденной зале, уже не той, что в первый визит Проскуриной, а многим более торжественной, съемочную группу ждет богатый стол.
–Володя, камеру ставь тут, – сразу берется за дело Серпов. – Миша, как думаешь, что со светом?..
–Все в акурате шеф.
–А у меня проблемы. Тут небольшое эхо, – говорит звукооператор, устанавливая технику.
Леночка в розовом костюмчике нервно переминается с ноги на ногу и шепчет Проскуриной:
–Что-то я так нервничаю, словно они нас за этим столом есть будут. Почему так много приборов? – и опасливо косит по сторонам.
–Это типичный ужин во дворце. И не переживай, бессмертные в присутствии людей не пьют кровь. Дурной тон. Ужинать будут только гости.
Дверь открывается, и входят вампиры. Все это военные, в мундирах, но уже не те старики, что присутствовали на официальной встрече в первый визит Проскуриной. На этот раз практически все молодые и как она потом понимает, наследники княжеских родов. Офицеры приветствуют гостей и замирают явно ожидая чего-то еще. Тут же входят дамы. Это гостьи из мира людей. Все молодые, нарядно одетые и вполне довольные жизнью.
–Володя, ты снимаешь? – шепотком спрашивает Серпов.
–Туристки? – шепчет шеф.
–Да, это наши, – кивает Проскурина.
–Вижу по зубам, что не чужие… – кивает он, потому как дамы улыбаются и по прикусу это очень хорошо заметно. Да и одежды у девушек типично человеческие, по современной моде.
В числе молодых офицеров присутствует один знакомый Проскуриной военный – капитан Аримас. Он замирает, изумленный видеть Калину и потом делает в направлении старой знакомой шаг. Но тут же теряется, взглянув на свою спутницу, и так и не заканчивает свой путь. Лишь кивает и говорит старой знакомой:
–Рад видеть вас, Калина.
–Взаимно, Аримас.
После этого мужчина уходит к столу, на отведенное ему место и помогает присесть своей даме. Но все время бросает встревоженные взгляды на знакомую журналистку.
Все бессмертные садятся через стул. Дама, кавалер, дама, кавалер. Поочередность такая. Когда все рассаживаются за столом остается несколько свободных мест.
–Прошу вас, – обращается к Проскуриной распорядитель вечера. Такой всегда был и на прошлых обедах, политических. Он всегда следил за порядком и размещением гостей, отдавал беззвучные распоряжения обсуживающему персоналу и стоял в углу, где совсем не бросался в глаза. Такая себе бессмертная тень.
–И мне присаживаться? – уточняет Калина.
–Да. Господин Серпов и помощница, – кивает распорядитель, указывая на свободные места. Остаются лишь два пустых места – во главе стола. Большой трон и еще один поменьше, как видно Вишнар будет с дамой…
Вскоре дверь распахивается, и все офицеры разом вскакивают со своих мест отдать честь первому лицу государства. Члены съемочной группы, те, что не за столом, переглядываются в легком волнении – а как им приветствовать вошедшего? Они ведь и так стоят.
Не торопится подниматься только Серпов. С немалым интересом изучает Вишнара, а потом беглым взглядом его даму – молодую и довольно красивую брюнетку с пышными бюстом. Но тут же слегка кривит на миг губы, осознав, что и эта человек, значит ничего интересного.
Правитель бессмертных дает своим подданным знак рукой, что они могут присесть и направляется к столу. И только тут Серпов поднимается – неторопливо, с достоинством.
В эту секунду, только за то лишь, как встает и какое имеет выражение лица Михаил Юрьевич, Проскурина глубоко и навек зауважала его. Обычно люди испытывают перед Вишнаром легкий трепет. Это было заметно даже в глазах военных генералов на первых мирных переговорах. И вот тот первый на ее памяти мужчина из мира людей, который смотрит на государя вампиров уверенными глазами. Вишнар выше и крупней, но Серпов держится так, словно они одного роста и положения.
–Господин Серпов? – Вишнар протягивает руку, и этот жест всех изумляет. Государь обычно не здоровается за руку. Никогда и ни с кем. Тем более что перед ним человек. – Вы уже снимаете?
Государь поворачивается к камере и делает туда небольшой кивок.
–Рад знакомству.
–Взаимно, – кивает Серпов, все так же спокойно, уверено и неподобострастно и жмет протянутую кисть.
–Приветствую всех ваших зрителей. Рад видеть их у себя в гостях, – указывая на стол гостеприимно, но при этом со свойственным ему государственным величием, говорит Вишнар. – Присаживайтесь.
–Госпожа Проскурина?.. Я вас не заметил, – тут же говорит государь, уже слегка меняясь в тоне, с легкой ноткой пренебрежения.
–Добрый вечер, – отвечает она, бросая взгляд искоса и с легким оттенком иронии уточняет: – Неужели я так исхудала?
–Напротив… До меня долетали слухи, вы бедствуете. Но насколько я могу видеть, это не так. Раздобрели. Безусловно, это меня радует, – добавляет он, сменяя легкую иронию на полное безразличие к обсуждаемому вопросу, и тут же переключается на Серпова, сидящего к нему ближе всего. – Как вы доехали? Хорошо ли вас разместили? Надеюсь, вам предоставили все необходимое?
–Да, пока, да. Благодарю, – коротко отчитывается тот.
–Обращайтесь, если будут вопросы… Про нас снимут кино и потом покажут его людям! – тут же весело сообщает государь своим гостям. – Так что ведите себя не так как всегда, а прилично. Глупо не шутите и не напейтесь как всегда. Это я говорю про вас, Давир.
Молодой бессмертный очень солидный и серьезный, которому адресовал свой комментарий государь, слегка от неожиданности вытянулся лицом и округлился глазами, но тут же покорно кивнул, не смея оспаривать шутки правителя, пусть и такие обидные.
–Как дела в городе? – тут же предельно серьезно спрашивает Вишнар, обращаясь к Серпову. По-видимому персона последнего его немало интересовала.
–Вас интересует как живут люди?
–Да, именно это меня интересует. Мы предложили вашему правительству помощь, после того как узнали в каком бедственном положении находятся жители ваших городов.
–И ваша помощь совершенно безвозмездна, я, верно, понимаю? – прямо спросил Серпов.
–Безусловно, – пожал плечами Вишнар. – Уже хотя бы потому, что вам нечего нам предложить.
–Кроме разве что?.. – Серпов развел руками, указывая на сидящих за столом дам.
–Вот именно! Своего прекрасного общества, – широко улыбнулся государь.
–Отчего же оно только женское?
–Разве? А мне кажется, я вижу тут как минимум пятерых мужчин. Если речь о гостях…
–А я могу себе позволить спросить? – Вероятно, Серпов осознал, что говорит слишком резко так вот сразу, забыв о своей тактике. Поэтому поменял тон, слегка украсив его вежливостью. – А как к подобной дружбе относятся ваши дамы?
–Положительно. Дружеские отношения с миром людей входят и в их планы. Если же вы намекаете, почему никого из них тут нет, то я поясню. Я холостяк, мой дом, дом военного и тут не живут дамы, у меня нет ни дочери, ни другой родственницы женского пола.
Серпов ничего не ответил, лишь сдержанно кивнул, дал знак, что принял ответ.
Уже успели подать первые блюда и заменить их вторыми. Проскурина ковыряла в своей тарелке совершенно без аппетита. За столом царит веселая, но слегка настороженная атмосфера. Гостьям женского пола активно оказывают знаки внимания, и они как результат очень довольны вечером, бессмертные же чувствуют себя скованно, из-за камеры или телевизионщиков, что наблюдают за ними. Но все более чем пристойно. Никаких вольностей. Сам Вишнар с интересом наблюдает за своими гостями, порой косит на камеру и стоящую рядом с ней хорошенькую блондинку. Вроде как примеряется. И Проскурина иронично улыбается себе под нос, хотя это ее огорчает. Стыдно признать, но это так.
Калина замечает все, даже то, что капитан Аримас бросает на нее внимательные взгляды. Но Калина не афиширует эту свою наблюдательность. Словно она нашла все, что когда-то искала в содержимом своей тарелки. Потому что смотрит только туда. И разбирает овощную еду в ней на ингредиенты при помощи вилки. Горошек в одну кучку, морковку в другую, перчик оставим по центру…
Вишнар мило любезничает со своей дамой и Калина чувствует себя очень некомфортно. Намного больше чем могла предположить. Отчего-то вспоминается то время, когда он точно также вел себя с ней. И это к глубочайшему сожалению журналистки ее страшно угнетает. Настолько, что хочется уйти. Нет, уже убежать. Лишь бы больше не видеть его. Не видеть «их».
–Вам плохо, Калина? – внезапно спрашивает Аримас, и голос его звучит обеспокоено.
–Что? – Проскурина не без удивления очнулась, услышав этот вопрос, и взглянула на капитана. – Все хорошо, Аримас, спасибо.
–Вы побледнели, – настаивает капитан к очевидному огорчению своей дамы.
–Это… ничего. У меня бывает. Наверное, во мне мало крови, – острит она.
–Малокровие? – принимая ее слова вполне серьезно, переспрашивает Аримас. – Это плохо. Вам нужен доктор? У меня есть очень хороший! Он прекрасно разбирается в физиологии и анатомии людей и вылечит вас! Давайте я завтра отведу вас к нему?
–Нет, Аримас, благодарю. Просто я мало сплю, оттого и бледность случается, – не зная, что еще сказать, оправдывалась Проскурина.
–И чем же вы занимаетесь по ночам, если регулярно недосыпаете? – спрашивает государь, выдавая этим то, что он даже беседуя со своей дамой, все видит и замечает.
–Работаю.
–Все пишите ваши разгромные статьи о нас, Калина?
–Главным образом тру плошки за всяким былом, – невозмутимо признается она. – Я работаю на двух работах, вторая – в ночном баре официанткой. Сутки через сутки. Вот и не высыпаюсь.
Над столом пронесся легкий рокот – это подали свои голоса дамы. Изумление вперемешку со смешками. Надо же, посудомойка за столом у государя бессмертных! А так по ней и не скажешь. Глазки гордые, спинку держит прямо.
–И что вас толкнуло на этот крайний поступок, госпожа Проскурина?
–Главным образом желание есть.
–Так отчего же вы не едите? – указывая на стол, усмехается государь.
–Вы же только что заметили, что я и так поправилась, – с долей дерзости ответила она, взглянув на государя. – Я учла.
–Значит, с едой все-таки перебоев нет?
–Нет. Ведь когда мне нечего есть, я доедаю за посетителями. Очень удобно.
Вишнар развалился, откинувшись в своем кресле, и с интересом смотрел на женщину, обдумывая свой следующий комментарий.
–Я прикажу завернуть вам остатки с собой.
–Я буду вам очень благодарна. У меня невыносимо прожорливый кот, Рамзес второй. Надеюсь, в остатках будет мясо. Он его особенно любит. А для меня оно теперь дорого.
–Я прикажу, что бы вам его наковыряли достаточно. Для Рамзеса и даже для вас. В целях борьбы с малокровием…
–Вампиры активно борются с малокровием среди людей, чем не заголовок для газет? – тихо смеется Калина. – Повысите свой рейтинг, Вишнар. Хотя он и так не низок.
–Вы так легко признаетесь, что работаете на такой… не респектабельной работе. Еще и просите объедки со стола. Мне кажется это не очень скромно, – критично заметила дама государя, не уловив иронии состоявшейся беседы.
–Вы полагаете? Это стыдно работать, зарабатывая честным, пусть и черным трудом? – без вызова спросила Проскурина.
–Не афишировать точно, – брезгливо поморщилась красивая брюнетка.
–Значит, у меня совсем нет чувства собственного достоинства и гордости.
–Вероятно, у вас их нет.
–Как я вижу, вам не доводилось работать официанткой в ночном баре?
–Точно нет.
–Тогда что вы можете знать о гордости? – иронично уточнила Калина.
Дама приоткрыла рот от изумления. Проскурина невозмутимо продолжила.
–Основываясь не на чьих-то домыслах, а лишь ориентируясь на свой личный опыт, могу сказать, что пока тебя не щипали за зад все кто не попадя, выдыхая в лицо «подстилка вампира», узнать что-то о гордости нельзя. Потому что только день за днем, переступая порог этого места и под утро покидая его не сломленной, я поняла, что это такое – гордиться собой. Приходить и выслушивать, а потом драить за ними плошки. С холодным лицом. Это по моему разумению гордость. А считать, что работать официанткой – дурной тон, всего лишь ханжество и высокомерие. Между прочим – сытое…
Калина уверенно смотрела на собеседницу, на то, как она возмущенно взглянула на государя в поисках его заступничества, потому как самой возразить было нечего. Но Вишнар ничего не сказал. Даже не взглянул на свою оскорбленную даму. Лишь изучал журналистку, размышлял о чем-то своем, легко улыбаясь краешками губ.
–Что ж, гордая официантка Калина Проскурина! За мясо для Рамзеса второго мы договорились. Поэтому прошу вас не обижать мою даму.
–Не имела намерения. Мне и в голову не приходило, что за этим столом, именно в этом кругу, собрались такие… беззубые дамы. Я хотел сказать – беззащитные.
Вишнар расхохотался и стал хлопать в ладоши, повторяя: «Браво, госпожа Проскурина, браво!».
–Государь, – тут же на волне его позитива, продолжает женщина. – Пользуясь возможностью, хотела бы передать через вас привет.
–И кому, позвольте узнать? Моему сыну? – усмехнувшись, вскинул он бровь.
–Нет, что-то передавать ему мне бы и в голову не пришло. Вашему племяннику.
–Что, растрепал уже?
–Как это у него водится, – улыбнулась Калина. – Я не уверена, что мы увидимся, но он у вас… добрый парень, хотя мне с трудом даются эти слова в адрес, простите, бессмертного. Но не признать это нельзя… Не хочу, что бы он обижался, что не ответила на его письмо. Вы предадите?
