Текст книги "Утекая в вечность (СИ)"
Автор книги: Taliana
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
Часть 13. Опальная журналистка
Как только проем в железной стене был закрыт, и члены делегации прошли второй пост, из-за линии ограждений на них кинулась толпа репортеров. Вспышки фотоаппаратов со всех сторон и однотипные вопросы, которые раздражали, как и суета и шумиха. Солдаты сдерживали натиск журналистов и простых зевак, но они так сильно давили, что кое-где уже раздавались крики боли. Растерялась даже привычная к подобной суете Калина.
–Госпожа Проскурина, – пробиваясь, к ней тянул микрофон бойкий сотрудник центрального телеканала. – Как коллега коллеге, ваши впечатления о визите в мир бессмертных?
–Я все изложу в своей статье, коллега. Вы вскоре ее увидите. Но пока скажу, что поездка была изнурительной. Словно из меня высосали всю кровь! – сообщила женщина и, стянув шарф со своей шеи, промокнула им воображаемый пот на лбу. А на самом деле – продемонстрировала всем свое синее горло.
Шум, который поднялся после этого провокационного замечания и демонстрации пугающей на вид женской шеи, был подобен артобстрелу. Вопросы летели со всех сторон и вскоре из-за давки начались беспорядки и драки.
–Над вами измывались?! Вас подвергали пыткам?! Ответьте хоть на один вопрос?! – кричали со всех сторон.
–Господа, вскоре состоится пресс-конференция, где вы сможете задать любые вопросы! Пока же дайте нам возможность пройти. Мы проделали долгий путь и очень устали. Думаю, вы понимаете, что мы были не на игровой площадке и не лепили там куличики. Но уверяю вас, над нами там никто не измывался. Напротив, нам был оказан очень радушный прием, – вступил в диалог Аршинов, грубо оттесняя журналистку на задний план.
–У госпожи Проскуриной следы удушений на шее, как вы это объясните? – кричал репортер.
–Я все объясняю на пресс-конференции, господа. И вы поймете, что причин для паники нет. Все не так как кажется! До скорой встречи.
–Калина Владимировна, вы сошли с ума? – шепнул министр, и взял женщину под локоть. – Не вздумайте озвучить произошедшее!
–А вы не очень удивлены? – усмехнулась женщина.
–Это потому, что я знал. У меня был капитан Амир и все пояснил. Еще и принес свои глубокие извинения. Но он, в общем, прав, вы сами навлекли на себя гнев государя бессмертных, своим необдуманным поведением!
–Меня чуть не задушили, а вы говорите, что виновата в этом я?
–Я вас предупреждал. К тому же подробности, которые мне передал капитан, все поясняют более чем!
–Какие подробности?
–Пикантные, – холодно отрезал министр. – Просто молчите! Чтобы не навредить себе еще больше!
–Это угроза?
–Лишь дружеское предупреждение, Калина,– с нажимом жестко сказал политик.
Весь облик министра вмиг переменился. Аршинов больше не играл роль мягкого политикана. Взгляд стал жестким, волевым. В его сухощавой фигуре появились сила и мощь, не смотря на небольшой рост и обычно открытое доброжелательное лицо. Подобного перевоплощения женщина не ожидала и смотрела во все глаза, изучая. Что-то подсказало, что она попала в ловушку. Еще в тот день, когда поднялась в автобус, что отправился за железную стену.
Проскурина не ошиблась. На пресс-конференцию она даже не попала. Была арестована до выяснения обстоятельств. Когда во время досмотра личных вещей в ее чемодане на глазах у всех нашли увесистый мешочек драгоценностей. Три колье с бриллиантами, серьги с рубинами, кольцо с изумрудами, и всякая мелочь – заколка и брошь с жемчугом. Безумно красивые украшения достойные королевы, особенно учитывая количество драгоценных материалов, что ушли на их изготовление.
–Это ваше? – хмуро спросил сотрудник таможни.
–Первый раз вижу, – оцепенев, выдавила женщина.
–Сумка ваша?
–Моя, – кивнула она и поискала глазами Аршинова. Министр наблюдал за происходящим с бесстрастным лицом. Но по глазам Проскурина поняла – не удивлен.
–Тогда, это ваши вещи?
–Трусы и колготки, – холодно ответила журналистка. – Драгоценности вижу впервые.
–И как, по-вашему, они могли попасть в ваши трусы и колготки?
–Не знаю. Подкинули.
–Подкинули? – изумился мужчина. – В этом мешочке только камней на миллионы! Зачем подкидывать кому-то целое состояние?
–Это скоро станет известно.
–Что станет известно?
–Неправда. А правда останется под замком. Ведь так? – улыбнувшись Аршинову одними губами, спросила журналистка. – Поэтому тут и лежат эти побрякушки? Устранили угрозу, министр? У меня только один вопрос, это придумали они или вы?
–Калина Владимировна, вы сейчас совершаете большую ошибку. Ссоритесь со своим единственным другом в высоком кабинете, – отозвался он.
–Я никогда не тешу себя иллюзиями, министр, – без вызова, ровно ответила Проскурина. – Вы мне не друг. И не были им там, когда подталкивали туда, куда было нужно вам. И, конечно же, вашим друзьям вампирам. Вот и нашелся тот, кто передал столь подробное досье, да?.. Мне интересно только одно, почему выбрали именно меня? Это единственное, что не вяжется в этом пошлом сюжете! Но я знаю, что это не совпадение, причина есть. Должна быть.
–Пройдемте, – холодно сказал солдат, что приблизился по команде таможенника. Одел на руки журналистки наручники и вывел прочь, на глазах у изумленных делегатов.
–Александр Александрович, что происходит? – суетился «рубаха-парень» майор Калинин. – Это же наша Калина… Владимировна...
–Как оказалось, майор, не очень-то и наша, – пробасил генерал Васнецов. И тут двери за спиной Проскуриной закрылись, и журналистка перестала слышать голоса бывших коллег.
У нее изъяли все вещи, в их числе и ноутбук в котором были материалы по делу: все ее мысли, наблюдения и выводы. Словестные портеры и характеристики всех участников. Наверняка все это пригодится в «высоком кабинете». Жаль только потратить свои усилия не на тех, на кого рассчитывала.
Ближе к вечеру из камеры предварительного заключения, где она находилась в одиночестве, журналистку забрали на первый допрос. Довольно долго расспрашивали обо всем и ни о чем. К сути беседы так и не придвинулись. К истинной сути… Ночью был еще один допрос, с другим следователем, только вопросы остались те же. Как под копирку. Затем еще один утром. Калина толком не спала и ужасно устала. В конце концов, она отказалась отвечать на вопросы.
–Вы не желаете сотрудничать?
–С вами, майор, да. Позовите сюда того, кто и правда что-то решает. И пусть мне, наконец, выдвинут обвинения или требования. Я понимаю, что вы лишь винтик – исполнитель. Зовите сюда отвертку, которая вас подкручивает. А еще лучше руку, которая держит отвертку. На знакомство с мозгами, что контролируют процесс и все это придумали, я, безусловно, не рассчитываю. Скромность, знаете ли...
Майор, который вел очередное дознание, выглядел оскорбленным, но когда покинул комнату для допросов, женщину не увели прочь, как это бывало ранее. Напротив принесли крепкий кофе и сладкое. Калина не прикоснулась к подношениям, не смотря на голод. Все это время ее не кормили, приносили лишь воду. Женщина выжидала, а затем произнесла вслух:
–Не уводите, значит, обдумываете мое предложение. Думайте быстрей, я готова говорить серьезно.
Вскоре после этого дверь в комнату для допросов открылась, и вошел министр Аршинов.
–Винтик, отвертка или рука? – усмехнулась женщина.
–Может быть, мозг?
–Спинной.
–Вы в добром настроение, если юмор вам не изменяет.
–Не изменяет, и расположение доброе. Говорите с чем пришли? Меня сразу расстреляют без суда и следствия или разрешать передать привет маме? – холодно улыбалась она.
–Никаких расстрелов, Калина.
–Тогда что?
–Соглашение.
–Излагайте.
–Вы забудете все, что произошло за железной стеной и никогда не станете об этом писать говорить или же как-то иначе делиться своими мыслями с другими людьми. В благодарность за это с вас снимут обвинения в государственной измене и освободят.
–Но?..
–Да, оно есть. Писать, как журналист вы более не будете. Из редакции, где вы работаете вольнонаемной и куда пишите разгромные статьи, за которые вас так любят читатели, и не любим мы, политики, вас уволят. Тоже касается и вашей карьеры тележурналиста. Никаких больше программ, блоков новостей из горячих точек, громких разоблачений. Ничего. Работы связанной с вашей профессией более не ищите. Не найдете. Об этом мы позаботимся.
–Чем заниматься?
–Поменяйте профессию. А лучше, наконец осуществите мечту вашего отца – заведите семью. Вы красивая женщин, умная и в глубине души очень добрая.
–Где-то очень глубоко, настолько, что это место неизвестно даже мне, – сострила она.
–Известно. Просто ершитесь отчего-то. Легко можете, если пожелаете, сделать счастье какого-то мужчины.
–Вероятно, не так легко как вам кажется, раз до сих пор не сделала.
–А вы пробовали? Вы как зомби с установкой на служение своему делу, – присаживаясь, удручено заключил политик. – Откажитесь от одного, тут же придет что-то иное. Закон перераспределения энергии...
–Ну да, давайте поговорим о моих проблемах с точки зрения метафизики. Ведь это на сегодня самая актуальная проблема в мире, – иронизировала бывшая журналистка. – Вопрос на прощание можно?
–Слушаю и если смогу, отвечу.
–Вы передали вампирам полное досье на меня? Я права?
–Да, Калина. Это сделали мы.
–Они его затребовали после первичного, краткого.
–Они?
–Да. Вами одной заинтересовались. Тут я вас не обманул. Мы передали досье на всех возможных кандидатов. Ваше попало к вампирам по ошибке, секретарь вложила в конверт не тот бланк. Невероятно, но факт. Никто не планировал брать вас в делегацию из-за вашего, простите, непрошибаемого упрямства и честности. Но через два дня к нам пришел ответ. Точнее, просьба предоставить полную информацию о журналистке Калине Проскуриной. Мы удивились, но посовещавшись, решили, что если вами так заинтересовались, мы обязаны взять в делегацию именно вас. Не смотря ни на что. Чтобы понаблюдать за врагом. Что именно их так заинтересовало? Ведь они кропотливо подбирали всех участников этих переговоров. С той позиции, что бы собрать команду позитивно или нейтрально к ним настроенных. И вдруг вы! Самая что ни есть ярая их противница! Удивило. Особенно их требование – полный доступ ко всем уровням информации о вашей личности. Мы выполнили просьбу. Все гадали, в чем коварство? А его не было. Смешно, верно? Вы ведь чуть им все дело не сорвали. И теперь, и вам, и мне, очевидно, что вас взяли в группу только потому, что государь бессмертных вами заинтересовался лично. Но почему и зачем, это уже иной вопрос.
–Зачем же вы фото мои в неглиже вложили? Это же вы меня подстилкой им представили. Даже всех моих мужиков сосчитали-указали! – усмехнулась она.
–Да, фото были очень нескромными, и было их не мало. Это была провокация. Зато мы узнали, что хотели. Оно того стоило. Что до ваших так называемых «мужиков». Их было не так много как вы демонстрируете. Мы ведь оба с вами это знаем, – улыбнулся Аршинов. – Вы только пытаетесь выглядеть такой самоуверенной. Не хочу сказать развязанной и вульгарной. Потому что хорошо понимаю, это лишь маска, которую вы одеваете при необходимости. Прячетесь за вымышленной личиной, да? А на самом деле вы не такая. Даже слегка ранимая. Оттого и жалитесь без конца. Особенно остро реагируя на мужской интерес. Отчего вы их так отталкиваете от себя?
–Кровососов?
–Вы сейчас о бессмертных? Или, в общем, о нашем мужском роде высказались? – понимающе улыбнулся Аршинов. – Вас часто обижали, Калина?
–Я сказала про вампиров. Но в целом тоже подходит... – игнорируя второй вопрос, ответила она.
–Так от чего жалитесь, Калина Владимировна? – улыбнулся мужчина. – В целом, отчего?
Женщина молчала и в глаза не смотрела. Думала о чем-то своем.
–Скрываете уязвимое свое место. Вы чувствительны, сентиментальны, но при всем этом страшно недоверчивы. В досье этого вывода не фигурировало, мои наблюдения. Но все биографические факты о вас были четко и подробно указаны. Когда родились, где, как и чему учились. С кем встречались, дружили. Чем были увлечены. В общем, все.
–Чтобы понаблюдать, зачем им простая смертная женщина, – подытожила она устало.
–Прекрасный телерепортер, журналист и неординарная личность.
–Так называлось мое досье? – усмехнулась Проскурина.
–Это часть характеристики.
–И какой вывод вы сделали о том, зачем я вампирам?
–А какой вывод сделали вы, Калина?
–Вы уже знаете, мой ноутбук у вас. Мне вернут его?
–Увы, нет. Точнее да, но только почистив все необходимые папки. Надеюсь, вы понимаете.
–Я само понимание, министр.
–И еще… В доступ общественности не попадет известие о взятке члену делегации, но вас слегка очернят. Без этого никак.
–Естественно. Вам же нужно подстраховаться, на случай если я открою рот. А как мне это сделать, если я запятнана с ног до головы?
–И как меня планируют устранить морально?
–Ничего нового мы не придумали.
–Связь личного характера с врагом, – уныло кивнула она. – Я так и думала...
–Вот именно. Просто возмутительная связь женщины, делегата с одним из кровососов. Но это будет не государь. Сами понимаете… Мы рассчитываем, таким образом, слегка пробудить интерес людей к вампирам. И слегка смягчить общий настрой в массах.
–Смягчить? Как?..
–Ну, если такой тертый калач как вы, Калина, прельстились обаянием одного из бессмертных, после непродолжительного визита… Как не заинтересоваться тем, что же именно вас прельстило?
–Вот почему они меня позвали! – охнула Проскурина и побледнела. – Они сразу готовились меня использовать таким образом! Ярая их ненавистница, сходу влюбилась в бессмертного! Какая сенсация! Вот почему он так за мной ходил-бегал! Как же я сразу не поняла!.. Это будет Амир? Да?! Говорите, их идея или ваша? Я права? Они это придумали? А я еще думала – неужели он и правда, влюбился?! Вот так вот, сразу, с первого взгляда, такой заносчивый, высокомерный красавец и голову потерял! Чушь!.. – злилась она рассуждая. Впилась ногтями в собственные ладони до боли, так сильно сжала кулаки. Как же ее теперь мучала эта мысль. Пекла раскаленным железом, душу ядом выедала.
–Не имеет значения, чья идея, – избегая глаз журналистки, сказал министр. – Мы будем вас очень хорошо характеризовать. Высоконравственной и прочее…
–Это тоже часть плана, да? Дешевка безнравственная им не нужна. Им подавай высокие принципы и чистоту! Самую непробиваемую глыбу льда, самого главного врага! Тупая дура ты, Проскурина! Как же сразу не поняла?! – в сердцах ругалась она.
–Ну, зачем вы так? Вы очень умная женщина, слишком умная. Просто поддались чувствам, сила притяжения была непреодолимой. Ведь он и правда, очень красив. Забыли, что вампир… – излагал легенду министр и журналистка бледнела. – Знали бы вы, как теперь страдает майор Калинин!.. А это известие его просто убьет. Бедолага не достаточно умен, что бы понять, что на самом деле происходит. Ему уже сообщили, что драгоценности в сумке это провокация вампиров, и он тут же поверил и так жаждет вас увидеть! Но вскоре мы сообщим ему, что это была не провокация, а дар вашего любовника. Так что проблем у вас с ним не будет. Он не перенесет этого известия… Или может быть мне как-то осторожней ему об этом сообщить, что бы на отношении к вам не отразилось? Очень хороший экземпляр. Будет добрым мужем. Понравится вашему отцу. Он вас тут же простит.
–Не терплю глупых мужчин, – холодно бросила Калина, пребывая во власти дурных мыслей.
–Ну, еще бы!.. Я имел счастье видеть ваш вкус. Вам государственного значения мозг подавай, – улыбнулся он. – Не осуждаю. Даже понимаю. Вы бы скучали в семейной жизни с добрым парнем Калининым. Его размеренная теплая любовь претила бы вам не меньше чем его тугодумие. А помните, как он шутил при нашем первом общем знакомстве? «Вы Калина, а я майор Калинин. Или я Калинин майор?». Это было так мило… М-да… В общем, после широкого освещения вашей связи с бессмертным, люди должны задать себе вопрос: быть может, вампиры не так и ужасны? Даже милы.
–И вас не смущает, что вы играете на руку врагу? – возмутилась журналистка.
–Всего лишь преследуем свои интересны, Калина. А наш главный интерес, это не допустить войны. Вот что вы должны себе уяснить. Мы спасаем человечество. Вампиры чего-то хотят от нас, мы почти знаем, что, и дадим им это. Если в благодарность они дадут нам возможность жить. Быть может, даже чуть лучше, чем до того.
–Чуть лучше?.. Вампиры предложили вам что-то взамен того что они хотят? Что они хотят? Что предложили взамен?! – вопрошала она. Нет, она требовала.
–Этого вам совсем не нужно знать. И естественно, что вы не попадете в участники повторных мирных переговоров.
–Естественно. Я буду очень об этом сожалеть! – иронично воскликнула женщина.
–А я думаю, будете. Вам на самом деле не так и не понравилось. Еще бы, столько внимания для столь тщеславной дамы. А вы тщеславны, Калина. Ваше тщеславие поистине королевских масштабов. Не поэтому ли вы так понравились государю бессмертных? Как в зеркало смотрел… Даже его сын просил у него прощения что встал между вами. Лишил отца желанного куска. Сдается мне, Вишнар станет поминать это, как одну из наибольших потереть своей бессмертной жизни. Всего лишь женщина, а какой переполох вы там сотворили. Меня переполняет практически отцовская гордость за вас. Это не ложь… Жаль, что ваш отец будет другого мнения. Увы, близким порой не понять ценности тех, кто живет с ними рядом. Я бы гордился вами. А я и горжусь, тем как вы держались. Тем, что вы демонстрировали врагу. Вами как неординарной личностью и женщиной. Но я уже не в силах вам помочь. Я предупреждал вас. Пытался защитить. Вы мне очень симпатичны, Калина.
–А вы мне больше нет. И ваши слова – речи политика. Не желаете ссориться, сглаживаете. Пытаетесь создать впечатление друга. Оттого и льстите. Вдруг буду еще нужна, – холодно анализировала она.
–Будете… А на счет «больше не нравлюсь» – глупости. Это всего лишь обида. Но она пройдет и возможно даже быстрее чем вам думается. Не забывайте, что вы можете ко мне обратиться, если станет туго. А это может случиться. Я подыщу вам работу в министерстве. Возможно, вам даже понравится. Вы очень умны. Я найду достойное применение вашим талантам. Всего доброго…
Калина не ответила. Проводила сосредоточенно-хмурым неласковым взглядом. Впрочем, министр и не рассчитывал на прощальные объятия.
Калина сидела у стойки любимого бара, что располагался на той же улице, где она жила. Тут она частенько писала свои статьи, днем, когда бар открывался, но еще практически не было посетителей. Бармен, старый знакомый – мужчина средних лет, стоя за стойкой неподалеку, протирал стаканы. Крепкая фигура бывшего военного, лицо со шрамами и квадратным подбородком. Его побаивались все кроме завсегдатаев. Они знают, Данила так же опасен, как выглядит, только если его вывести из равновесия, но если этого не делать, он поразительно спокоен и молчалив. Впрочем, лишить его самообладания сложно. Обычно бармен только внимательно смотрит по сторонам, замечая все без исключения, и слушает.
Этот бар был самым тихим подобным местом в городе, тут реже всего происходили потасовки, как раз из-за того кто стоял за стойкой. Хозяин и бармен в одном лице.
Калина знала Данила давно, а последние три года они были соседями по дому. Оленев сдал Проскуриной небольшую квартиру на третьем этаже, которую ему с того ни с сего отписала одинокая старушка за которой он приглядывал с тех пор как уволился из армии. Сам Данила жил на том же этаже в противоположной стороне длинного коридора. В тесной неуютной однушке которая стала ему платой за семнадцать лет преданной службы в армии и десятки ранений.
Это жилище далеко не образец шика и респектабельности, как и район, но вполне доступно при заработке Калины. Плюс неподалеку есть крепкий заступник, если что.
Проскурина скосила глаза на бармена, он ответил ей невозмутимо спокойным взглядом и вернулся к своим делам. Телевизор в углу над стойкой снова показывает ее лицо. Очередные новости, и она их звезда. Бывшая журналистка тяжело вздохнула и отвернулась.
–Выключить? – спросил Данила и убрал звук.
–Зачем? Нам интересно.
Неподалеку за столиком сидят три посетителя, не самые приятные лица, скорее даже «рожи». Они слушают, что говорит диктор и косят на женщину за стойкой. Не узнать ее нельзя. Впрочем, Проскурину теперь кругом узнают. Хоть меняй внешность. Уже целую неделю длится этот кошмар. Ее лицо повсюду, ее имя у всех на устах. «Возмутительный скандал», – так сказал Аршинов в их последнюю встречу. Он очень преуменьшал. Вчера на улице Калину забрасывали грязью, которой в избытке после прошедшего дождя. Город не самое чистое место. Это не столица мира бессмертных, хотя и самый многочисленный и богатый город людей в этих широтах. Узкие неухоженные улочки между серыми безликими громоздкими домами, копоть и мусор. Люди снуют туда-сюда как мыши в подворотне. Хмурые озабоченные лица. Не протолкнуться, так перенаселен город. Муравейник. Только какой-то неопрятный и не такой систематизированный как настоящий. На улицах горят таблоиды, рекламный ссор на страницах газет. Безработица и вечное безденежье. По дорогам едут старенькие авто… Родной и любимый он показался ей чужой после приезда из мира вампиров. И дело не только в неприязни, которой тут встретили Проскурину. Дело в общей атмосфере не уюта, суеты, и нужды. Тут нет порядка размеренной жизни бессмертных. А ведь Калина даже вообразить не могла, что нелюди живут как люди, в то время как люди…
–Ну и как оно? Быть подстилкой вампира? – присаживаясь рядом и выдыхая ей в лицо запахом табака и дешевого спиртного, спросил посетитель.
–Лучше чем было бы с тобой, – не глядя бросает Калина.
Позади раздаются улюлюканья. Это собутыльники хама оценивают нелестный комментарий, посмеиваясь над более храбрым товарищем, что озвучил волнующий всех вопрос.
–Смотри, какая гонористая шлюшка! – оскаливается он и подмигивает друзьям. – Что снюхалась с вампиром, дрянь? Хорошо было, когда он загонял в тебя свой осиновый кол?
–У вампира хотя бы кол и он отлично стоял, а встанет ли твоя заезженная зубочистка?
Рука Данила вовремя перехватила кулак посетителя и, вывернув, крепко придавила к спине. И когда он только успел обойти стойку?..
–Драки в этом баре запрещены. А хамские комментарии в сторону других посетителей, тем более, – жестко предупреждает бармен, другой рукой давая знак товарищам ублюдка, не двигаться, или пожалеют.
–Что, она и тебе дает натереть у себя между ног? – оскаливается в ответ мерзкий тип.
–Шуруй отсюда и не возвращайся! – толкает посетителя суровый великан. – Каля ты как?
–Жить буду.
–Рассуждай позитивно. Ты жива и все еще на свободе. А такие как этот поплюют и престанут. Едва появится новый объект для насмешек.
–А слабо было ему руку поломать? – подевает она.
–Слабо. Это клиент, он мне деньги носит. Но главное, он отморозок и сломай я ему руку, пришел бы, когда меня нет и стекла побил. А ты знаешь, сколько стоит вставить новые. Да вообще, сколько у нас теперь все стоит. Снова цены подняли за аренду и коммуналку, пока ты там была за стеной... И так уже все делаю сам, без персонала. Но с такими темпами мне и себя вскоре придется уволить. Платить будет нечем…
Хмурый Данила покосился из-под густых бровей на женскую фигуру у стойки.
–Деньги есть?
–Есть.
–Врешь? – прищурился он. – Могу подкинуть?
–А сам где возьмешь? – усмехается она. – Есть, Даня.
–Много? Мне одолжишь? – шутит мужчина.
–Нет. Но могу помочь ручным трудом.
–Не смогу платить.
–Я бесплатно. Все равно ни черта не делаю. Работы мне нигде не дают. Вообще. Даже уборщицей. Разве что по профилю новой деятельности.
–Это какой?
–Шлюхи… – уныло признается Калина.
–А что, шлюхи хорошо зарабатывают. Вот на политиков посмотри, – острит он. – Брось, Каля. Все скоро забудут…
–Лет через десять. Как бы не умереть с голоду.
–Будешь помогать, стану харчами делиться. Другим ничем не могу. Трахать буду бесплатно, но только потому, что уважаю твою маму. Не могу брать с тебя деньги за секс…
–Иди в жопу, шутник.
–Ты не в юморе. Раньше всегда ржала с этой шутки.
–Потому что это не шутка.
–А что делать? Я хоть и друг, но прежде всего мужик и холостой. Хочу бабу, а ты хоть и друг, но прежде всего баба. Сидишь тут глаза мозолишь. Тоску на член нагоняешь…
–Я тебе не баба! Хозяин тоскливого члена, – огрызнулась Калина.
–Тоскующего, это не одно и тоже… Каля, что ты злишься? Хочешь кофе?
–Я уже три чашки выдула. Даже сердце уже стучит.
–Оно и должно стучать, – заметил он. – Как отец? Все совсем плохо?
–Не отвечает на мои звонки, – хмуро ответила она.
Два часа дня, город гудит. А тут, в этом маленьком неуютном баре тихо. Только бармен и его унылая подруга…
–А мама?
–Звонит каждый день и причитает, как я могла так опозорить ее и отца?..
–Она что, верит? – На невозмутимом лице Данила одна из бровей слегка дернулась вверх.
–Нет. Пока не включит телевизор. Затем начинает верить и звонить. Причитает и плачет опять. И так раз пять за день. Я пробовала отключать телефон, она соседке звонит. Та из жалости к ней зовет меня презренную к своему телефону. И после разговора с матерью мне приходится выслушивать еще и соседку.
–Как друзья?
–А как ты, Даня? – вскинув бровь, оценивает она с грустной иронией.
–А другие?
–А вот они все, за стойкой стоят! Кроме тебя, как оказалось, друзей нет. Все отвернулись.
–Город слепых, – забавно морщит он нос с небольшим шрамом на переносице. – Хорошо!
Он отставляет стакан прочь, откладывает полотенце и объявляет:
–Это было самое крайнее средство, но этот черный день, как видно, настал. Давай поженимся, родим ребенка. Всеобщего одобрения не гарантирую, но старик твой смягчится. А бабке будет некогда плакать, пеленки внуку станет стирать. Употеет!
–Жениться, ха! Чем ребенка кормить станем?
–А все же есть! – развел он руками вокруг. – Пиво, кофе…
Калина упала лицом на стойку и долго смеялась тихим задорным смехом.
–Вот ты и рассмеялась. И жизнь уже не такое дерьмо, – возвращаясь к протирке стаканов, и не подумав улыбнуться, подытожил Данил.
–Что там было? – спрашивает он через время. Вопрос назревал давно, только такой невозмутимый тип как Данил мог выдержать, не озвучивая его неделю.
–Расскажу, убьют! – усмехнулась Калина.
–Лучше пуля, чем та дерьмовая жизнь, которую ты теперь ведешь, – и, не моргнув глазом пробасил он.
–Ты прав! К чертям собачьим их запреты! Даже если расскажу тебе, что будет? Ты же не побежишь по улицам с этим. Пришьют и тебя.
–Вот и хорошо, дерьмо моей жизни не лучше твоего, – в той же невозмутимой манере отвечает бармен. Ничем его не испугаешь, не прошибешь. В свое время он рвал бессмертных на куски, бывало и голыми руками. Оттого теперь все лицо в шрамах. Не сказать, что стал уродом, но и симпатягой не назовешь. Калина часто злится на старого приятеля, так он выводит ее порой своей немногословной манерой и непробиваемым лицом. Но не может не признать, что этот угрюмый человек ей ближе, чем весь иной мир. Даже родители. Поэтому она всегда возвращается в этот бар. Или бывало среди ночи без разрешения приходит в его комнату в конце коридора. Просто поговорить. Или помолчать. Когда ей совсем паршиво, как вот сейчас.
–Правда. Но, правда и в том, что бояться этой протечки им нечего. Мало ли что кто болтает?! Это все домыслы. Они им не страшны. У них рычаг давления на массы через экран и газеты. Никто не поверит мне, если вдруг заговорю. А если и поверят, то единицы. Никто не боятся протечки. Боялись бы, не допустили. Устранили тихо или закрыли сразу.
–А мозги еще работают, – шутит Данил себе под нос. – Вещай, радио свобода! Я же знаю, что хочешь. Все время косишь на меня, и глазки горят. «Сказать или нет?». Молчишь только чтобы не навредить мне. А там язык уже печет, да?
–Я не боюсь. Говори.
–С чего начать?
–Один хрен! – махнул он.
–С этого и начнем. Хрен у него огромный!
Данила опустил руки со стаканом и полотенцем на стол и вскинул светлые брови.
–Я всегда мечтала увидеть это лицо! – выдохнула Проскурина и засмеялась. – Тебя удивленным! Почему я без оптики?!
–А я думал ты фригидная, – постно отшутился Данил.
Далее последовала продолжительная беседа. Уже всецело без шуточек, серьезная. Точнее отчет в общих чертах лишь без некоторых деталей.
–Знаешь, тысячи не состыковок, даже после пояснений Аршинова. Я все еще пытаюсь составить картину и не могу. Словно главного он мне так и не сказал…
–Не сомневайся, что так и есть. Это политика, а ты лишний персонаж. Какой смысл говорить тебе все?
–Меня раздражает не это, а то, что я не понимаю самых важных деталей. И знаешь, что еще?.. На один краткий миг у Вишнара почти получилось, – не без сожалений констатировала она. – Я почти поверила в их неопасность. Точнее, что эта опасность не так и велика. Например, когда он приставил ко мне милого юношу. Такого добродушного, бесхитростного, как зайчик.
–Зайка с клыками?
–Да, но я не видела его клыки. Он был первый из всех, к кому не было ни грамма страха и предубеждения. Сразу! На это и был расчет Вишнара, это я поняла. Но почему я, заведомо зная, что это уловка, не чувствовала опасности? Не знаю… – исповедовалась она, обнимая руками бокал с пивом.
–Тяжело найти то, чего нет.
–Почему ты это сказал?
–Потому что так и есть. Возможно, ты и, правда, предубеждена.
–Ты защищаешь их? – возмутилась Калина.
–Нет. Они пьют кровь и это никто никогда не изменит. Но это не значит, что они лишены человеческих качеств.
–Они не люди, по сути! – возмутилась она.
–А кто они?
–Вампиры!
–А что это значит? – спокойно вопрошал он.
–Что они высосут твою кровь, если встретят.
–Но твою же не высосали и даже не пытались.
–Даже тебе телевизионщики замылили глаза, смогли?!
–Они больше десяти лет не нападали и теперь готовят с нами про мир. Будь они, так же как и раньше кровожадны, случались бы вспышки, хоть иногда. Но они держатся. Значит это не приказ. Потому что даже приказы нарушаются. Я знаю, я бывший солдат, синий берет – элита. Еще молодой был, сопляк, и ночные убийцы тогда еще нападали на наши города. По всей территории пробивали стену по ночам, отчего и прозвище, и совершали набеги. Я видел во время одной операции, как бессмертный вытягивал из завала девочку. Она плакала, и он вытер ей слезы и подтолкнул, чтобы она шла прочь. Почему он ее не убил? Бездушный бы убил. Но увидев меня, кинулся в бой. Я его опередил. Ты можешь пояснить мне его поступок? Я уже больше семнадцати лет не могу…
–Там было все так плохо? – спросил он после паузы. – Ничего хорошего, что бросилось в глаза?
–С мирными жителям мы не общались. Только с военными, а они не многословны. Перед нами разыгрывали спектакль и показывали то, то было необходимо. Военную мощь, слаженность государства, полное подчинение государю или преемнику…
