Текст книги "Цена молчания (ЛП)"

Автор книги: Spyrel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Как только они скрылись за деревьями, Зена перевела кобылу на шаг. Мармакс догнал их, посмеиваясь.

– Вы видели выражения их лиц? Как вам удалось заполучить бывшего раба Брута?

– Действительно, как?.. – То, что Цезарь послал именно этого генерала вести вторжение, не выглядело совпадением. Когда пыл момента прошел, беспокойство и неуверенность проявили себя. Зена оглянулась через плечо. Гладиатор, казалось, держалась довольно хорошо. Разве что, глаза немного остекленелые.

– Он не казался сильно обеспокоенным вашим присутствием, Завоеватель.

Она поджала губы.

– Дело в том, что он знает что-то, чего не знаем мы.

– Или он не понимает, с кем имеет дело.

Зена вспомнила выражение лица римлянина, когда тот говорил о Завоевателе.

– О, он понимает. Я вполне в этом уверенна. И он не показался мне коварным. Он достаточно благороден. Он будет придерживаться стандартной римской тактики сражения, пока имеет численное превосходство.

– Мы убедим его в обратном?

Они въехали в лагерь и спешились возле импровизированного стола-карты. Зена улыбнулась.

– Мы начнем сегодня вечером. Мои гвардейцы зажгут дополнительные костры на этих холмах…

Генерал прочистил горло.

– Вы, действительно, испытываете теплые чувства к этому рабу, не так ли?

Завоеватель насмешливо посмотрела на него, помня о том, что гладиатор находится на другом конце цепи, которую она держала.

– Какие-то проблемы, генерал?

Мужчина хихикнул, примирительно поднимая руки.

– Нет, Завоеватель. Просто раньше вы были более внимательны к тому, кто находится рядом, когда вы обсуждаете стратегию. – Это был Мармакс в его самом обезоруживающем виде. В его тоне не было критики, он просто высказал результаты своих наблюдений. И если он видел достаточно, чтобы сказать что-то…

– Капитан Джоксер! – Дракон подбежал и энергично отсалютовал командиру. – Отведи этого раба обратно в мою палатку и присмотри за нею. Пришли лейтенанта Пелагиоса, чтобы заменить тебя.

Секунду капитан колебался, потом захлопнула рот и коротко кивнул.

– Как прикажете. – Разочарование омрачило его взгляд, но он был солдатом, и выполняла все распоряжения, даже те, которые ему не нравились.

К тому времени, как Завоеватель оставила Мармакса заканчивать приготовления, Гелиос уже давно скрылся за пиками гор. Зена направилась к своей палатке, но вдруг остановилась. Гладиатор. Поцелуй. Непрошенная теплота коснулась ее щек, ее губ. Не готовая к тому, чтобы столкнуться лицом к лицу с гладиатором, она развернулась на пятке и направилась к периметру лагеря.

Даже через полог проникал оранжевый свет множества походных костров. Их было так много, что даже казалось удивительным, как они до сих пор не подожгли весь лес. Из ставки Брута это должно выглядеть так, будто весь южный конец долины заполнен греческими солдатами.

Как будто подслушав ее мысли, Пелагиос появился из густого подлеска.

– Все готово?

Он кивнул, пытаясь отдышаться от бега.

– Три сотни походных костров. Солдат разбудят для собрания перед рассветом.

– Конница?

– Они присоединятся ко мне на восточном хребте. Мы выдвинемся по вашему сигналу.

– И не секундой раньше. Многое зависит от вас, лейтенант. Заставьте капитана Маркуса гордиться.

– Обязательно, Завоеватель. – Он улыбнулся и вскинул руку в приветствии. Затем отправился к настоящему месту разбивки лагеря.

Зена откладывала возвращение в палатку столько, сколько могла, беседуя с солдатами, которых едва знала, проверяя приготовления, которые лучше было оставить мужчинам и женщинам, выполняющим их.

Наконец, она отправилась обратно через лабиринт деревьев к простой палатке, стоящей в центре лагеря. Зена уже положила руку на откидную створку входа, когда звуки тихой беседы достигли ее ушей.

– ...Она доверяет тебя. Она не выдвинула бы тебя, если бы это было не так.

Ворчание.

– Капитан второй гвардии Драконов, и я все равно выполняю обязанности конвоира.

– Возможно, я не права, но я думаю, что от нее – это комплемент.

– Конвоировать тебя вместо того, чтобы присутствовать при планировании сражения? Ну, конечно.

– Джоксер, сколько солдат обсуждали стратегию сражения с Завоевателем?

– Чуть меньше дюжины, по моим подсчетам.

– А сколько солдат были назначены конвоировать меня?

Вздох.

– Один.

– Вообще-то, два, но Беллерофону я расквасила нос, помнишь?

Быстро подавленный смешок. Больше он не спорил.

Завоеватель дважды выдохнула, успокаивая нервы, и откинула створку.

Капитан вскочил на ноги, когда она вошла. Раб, при виде своей хозяйки, поднялась более медленно, ее цепь и кандалы лежали на земле рядом.

Зена перевела взгляд с одного на другую.

– Капитан, следуйте за мной.

Завоеватель отошла достаточно далеко, чтобы держать палатку в поле зрения и при этом быть уверенной, что тот, кто в ней находится, ничего не услышит.

– У меня есть задание для тебя. И оно тебе не понравится.

Джоксер еще больше выпрямился и вскинул подбородок.

– Я выполню любое, Завоеватель.

– Завтра твоей единственной задачей будет – защищать Леопарда.

Энтузиазм капитана явно приутих.

– Как прикажете, Завоеватель. Но, вы же будете там. Я не думаю…

– Нет. Она не пойдет со мной.

Мужчина недоуменно нахмурился.

– Это может быть трудно. Она уверена, что будет сражаться на вашей стороне.

– Тем больше причин для того, чтобы ты сделал это. Я не могу позволить себе отвлекаться завтра, волнуясь, в порядке ли она. Пусть даже тебе придется оглушить ее, чтобы удержать здесь до моего возвращения. А если все пойдет не так, сохрани нас от этого Афина…

Капитан покачал головой.

– Завоеватель, я не оставлю вас позади.

– Оставишь. Мое последнее распоряжение состоит в том, чтобы увести ее так далеко от Рима, как это возможно. Если завтра я не вернусь, я знаю – ты, единственный из всех моих гвардейцев, сделаешь это для меня.

Джоксер смотрел на нее, разрываясь на части. Наконец, он опустил глаза.

– Как прикажете, Завоеватель. Как всегда.

Зена похлопала его по плечу.

– Я буду ждать тебя у палатки завтра перед рассветом.

Капитан кивнул и вскинул руку в приветствии.

Один есть.

Леопард мерила шагами палатку, остановившись, как только Зена вошла. Завоеватель сняла наголенники и кирасу, бросив части доспехов рядом с рабом.

– Ты собираешься снимать свою броню?

– Зависит от того, когда мы выступаем.

Волна вины захлестнула воина. Она хотела сказать что-нибудь, но знала, что гладиатор будет спорить или сотворит нечто безрассудное.

– На рассвете. – Она самостоятельно боролась с узлами щитков, прикрывающих предплечья, не оборачиваясь из опасения, что Леопард опознает ложь.

Секунды текли мимо, заставляя Зену все больше волноваться.

– Я ее оставлю, – решила Леопард. – Не хочу замедлять тебя. Ты ела?

– Да. – Она все еще не оборачивалась.

– Нет, не ела. Капитан принес нам овсянку.

Зена оглянулась на раба.

– Что заставляет тебя думать, будто я солгала?

Гладиатор вздохнула.

– Я отсюда вижу, как твой пупок трется о позвоночник. Поешь. Это хороший скучный армейский паек.

Леопард всучила Завоевателю миску, отошла со своей порцией к другой стороне тента и набросилась на еду со ставшим уже привычным пылом.

Зена некоторое время размазывала овсянку по миске. Потом, наконец, решилась и съела одну ложку. Когда ее желудок не сжался, воин уничтожила вторую ложку с уже большей уверенностью.

– Так, насчет этого Брута… Что точно ты делала для него?

Леопард замерла на середине укуса. Осторожно ответила.

– Я тебе говорила. Я развлекала его историями, давала советы, когда он нуждался в этом.

– Он никогда не брал тебя в постель?

Гладиатор пригвоздила ее ледяным взглядом.

– Я не трахала его, если ты это хочешь знать.

Воина нахмурилась.

– Я не о том. Он просто, казалось... защищал тебя.

Леопард хмыкнула и уничтожила очередную ложку овсянки.

– Так защищал, что продал меня.

Так, эта рана еще не зажила. Зена кивнула.

– Он совершил ошибку. Возможно, он понимает это. Ты сама говорила, что Цезарь лгал ему.

– Он мог поверить мне. Я никогда не говорила ему ничего, кроме правды.

Воин вздохнула.

– Иногда правда менее убедительна, чем ложь. – Она попыталась представить себе более молодую версию светловолосой женщины – доверчивую, энергичную и решительную. Если Леопард сохранила столь много из этого после четырех лет рабства, Завоеватель едва могла себе вообразить, сколько неприятностей она принесла своему первому хозяину.

– Чего смешного? – Проворчала Леопард.

– Ничего, – пробормотала Зена, пытаясь стереть с губ нечаянную улыбку. – Он просто не понимал тебя. Смотри, сколько времени потребовалось мне, для этого.

– Ты понимаешь меня? – Вызов сверкнул в ее усмешке.

– Ну, не полностью, но... Да, я думаю, что довольно хорошо разобралась в том, что происходит в голове неукротимого Леопарда.

– И о чем я сейчас думаю?

Зена усмехнулась.

– Ты думаешь, "эта высокомерная женщина ничего обо мне не знает".

Гладиатор нахмурилась.

– Слишком просто. О чем я думала, когда ты меня поцеловала?

Усмешка примерзла к лицу Завоевателя. О чем раб думала? Боги, она даже не знала, о чем сама думала. Зена вызвала в памяти абсолютную неподвижность того момента.

– Ты думала... "Как далеко она готова зайти? Если бы я сейчас не окостенела от страха, могла ли я действительно наслаждаться этим?"

Ухмылка гладиатора исчезла, жар залил ее щеки, дошел до лба, жилка на виске начала лихорадочно пульсировать. Ее пустая миска и ложка загремели на коврик, женщина вскочила на ноги и вслепую кинулась к откидной створке палатки.

– Габриель, постой! – Зена поймала Леопарда за руку, разворачивая ее к себе. Она не была готова к последовавшему за этим удару. Второй раз за день гладиатор заставила ее видеть звезды. Но воин не отпустила руку.

– Ты наслаждаешься этим? Захватывая то, что не дается свободно? – Голос раба был лишь чуть громче шепота.

У Зены перехватило дыхание.

– Габриель... Я не хотела причинять тебе боль, ни тогда, ни сейчас. Я только хотела увидеть его реакцию. Я не думала, что ты... – Что? Так ужасно отреагирует? Раб, которая нервничала, даже просто разделяя с ней постель? – Я не думала.

Они стояли так, глаза в глаза, сердитые напротив извиняющихся. Наконец, Леопард высвободила свою руку, хотя глаза ее все еще блестели.

– И ты называешь меня глупой.

– Ты права. Это была глупость, я должна была сначала подумать... – Слова лились свободным потоком. Странные слова, которые Завоеватель никогда не сможет произнести. Зену это не волновало. – Я понятия не имею, о чем ты думала. Вероятно, что-то вроде: "когда вечером мы останемся наедине с этой бесчувственной сукой, я поколочу ее".

– Это точно. – Но слова Зены, казалось, притушили огонь, сжигавший гладиатора. Спустя секунду Леопард повернулась и подошла к седельным сумкам, брошенным рядом с кроватью. Она вернулась с бальзамом, которым тут же смазала все еще пульсирующую щеку воина. – Я бы занялась и второй стороной, но у тебя там уже фингал.

Зена уже успела забыть. И никто не сказал ей об этом.

– Все прекрасно. Спасибо.

Мазь была убрана на место, и раб собрала миски – обе пустые. Завоеватель перебралась на кровать, ее сердце все еще гулко стучало в груди. Боги, какой задницей она могла быть. А завтра…

– Габриель…

– Я знаю. Эта кровать слишком маленькая. – Она посмотрела на узкую койку, бывшую едва ли шире плеч Завоевателя. – Я устроила здесь постель для себя. – Застенчиво. – Для нас, если ты хочешь.

Их первая частная ночь, начиная со Скупи. Одна только мысль об этом заставила ее кожу гореть, жаждая прикосновений. Зена закрыла глаза, оттолкнув эту мысль прочь.

– Не в этом дело. Я только должна сказать тебе – и тебе это не понравится – я думаю, будет лучше, если ты... если ты... – «Останешься здесь, пока я буду сражаться. Я не могу вынести мысль о том, что с тобой что-нибудь может случиться». Глубокий вздох. – Если ты останешься прикованной этой ночью. На случай, если кто-то войдет.

Светлые брови обеспокоенно сошлись вместе.

– Ты кого-то ждешь?

Зена подобрала кандалы.

– Брут может решиться на ночную вылазку. Или мне может понадобиться сделать какие-то изменения в последний момент.

Гладиатор протянула запястья – акт доверия – хотя в ее глазах и стояли вопросы. Завоеватель указала на центр палатки и, когда Леопард перемесилась, приковала ее к деревянному столбу, удерживающему полог. Затем она подтащила импровизированную постель к столбу, отказываясь встречаться глазами с тревожным взглядом гладиатора, погасила свечи и легла в кровать. Цепи слегка звякнули, когда Леопард устраивалась на своей постели, затем наступила тишина. Обычные звуки лагеря окутывали их – шепот, храп, прикосновение точильного кольца к лезвию. На стенах палатки танцевали отблески множества походных костров – слишком яркие, чтобы можно было сразу уснуть.

– Зена?

– Да?

– Ты заметила, что съела всю овсянку? Аппетит вернулся.

– Угу. – Откровенно говоря, она не заметила, слишком занятая другими заботами, чтобы думать еще и об этом.

– Нервничаешь? Из-за завтрашней битвы?

Нервничаю? Знакомые чувства трепетали под ее кожей, заставляя ладони зудеть от желания ощутить под пальцами рукоять меча и увидеть врага перед собою.

– Нет, не нервничаю. Возбуждена. А ты?

– Немного, – признал голос в темноте. – Я не слишком хорошо работаю в толпе.

Боль притупила ее энтузиазм.

– Не волнуйся о завтрашнем дне. Ты будешь в порядке. – «Так или иначе».

45 Post Aciem

В тылу

Она проснулась. В палатке было темно, лишь легкий намек на рассвет окрасил восточную стену, так что она с трудом разглядела силуэт, чуть более темным пятном выделявшийся на фоне ткани. Завоеватель неподвижно сидела на краю кровати. Смотрела на нее.

– Что-то не так? – Леопард села, внезапно насторожившись.

– Нет, – отрезала воин. – Возвращайся ко сну. – Снаружи звякнула уздечка.

– Что происходит? Какие-то неприятности?

Завоеватель зашевелилась: проверила завязки нагрудника, надела защитные браслеты на предплечья.

– Нет. Никаких неприятностей. Возвращайся ко сну. Джоксер будет снаружи.

Леопард наблюдала, как воин закидывает старые ножны за спину, закрепляет шакрам на поясе. Мурашки пробежали по коже гладиатора – то же волнение, с которым она боролась всю ночь.

– Зена, посмотри на меня. Что происходит?

Воин избегала ее взгляда.

– Ты остаешься здесь.

– Черта с два. – Она сделала только полшага вперед, когда кандалы вернули ее тело к столбу, а разум – к реальности. Завоеватель лгала. Она заранее это запланировала. Гнев расцвел в ее груди. – Сними с меня цепи.

– Ты не отдаешь мне приказы, раб. Не сегодня.

Леопард дернула цепи, обнаруживая, что столб, держащий палатку, весьма крепкий.

– Зена, не поступай так.

– Я не могу позволить тебе отвлекать меня сегодня.

– Отвлекать тебя? А как насчет сражаться за тебя? Защищать тебя? Позволь мне пойти, Зена, стой...

Она успела увидеть множество людей и лошадей снаружи, прежде чем полог упал на место за спиной ее хозяйки.

Гладиатор обхватила столб руками и принялась яростно его трясти. Он лишь слегка пошевелился в вырытом под него отверстии. Маленькие руки раба, сжавшиеся вокруг столба толщиной с ее кулак, соскользнули с гладкой древесины еще до того, как она успела попытаться поднять его. Леопард всем телом кидалась на столб, раскачивая его в отчаянном желании расшатать веревки, яму, сделать хоть что-нибудь.

– Теперь ты можешь остановиться. Она ушла.

Раб игнорировала капитана, нападая на столб со все увеличивающимся чувством разочарования.

– Эй, прекрати это. – Джоксер попытался успокоить ее.

Вместо того чтобы внять совету, Леопард рванулась в его сторону и выхватила кинжал из ножен, висящих на поясе мужчины. Она попыталась вскрыть замок кончиком кинжала и разочарованно застонала. Лезвие было слишком широким, чтобы войти в скважину. Гладиатор бросила кинжал на пол и уставилась на мужчину своим самым властным взглядом.

– Сними с меня цепи.

– Нет. – Джоксер едва глянул на нее, прежде чем хмуро опуститься на дорожный сундук.

– Она совершает ошибку…

– Она не совершает ошибок.

– Если с нею что-то случится…

– Она – Завоеватель, самый свирепый воин во всей Греции. Она будет окружена сотней Драконов…

– Девяносто девятью, – уколола она. – И не говори мне, что ты предпочитаешь присматривать за каким-то ничего не стоящим рабом, в то время как Завоеватель Греции, женщина, которую ты поклялся защищать, едет навстречу опасности.

– Я делаю то, что мне говорят. Возможно это – концепция, с которой ты не знакома...

– Нет, – прорычала она, потрясая кандалами. – Примерь их ненадолго. Тогда и будешь читать мне лекции о том, как это трудно – делать то, что тебе говорят.

– Эй, если ты ищешь сочувствия, то обратилась не к тому человеку. Вся охрана знает, что ты стала любимчиком Завоевателя. Она не приказывает тебе делать то, что ты уже не хочешь делать. Как ты этого добилась, я никогда не пойму.

Желудок Леопарда дернулся.

– Что?

Джоксер закатил глаза.

– Не строй из себя дурочку. Как ты заставила ее влюбиться в тебя. Я никогда не видел ее столь уравновешенной. Капитан Беллерофон бился об заклад, что ты заключила сделку с Купидоном.

– Они думают, что она... что я...? – Внезапно в палатке стало меньше воздуха.

– Эй, меня не волнует, что ты сделала. Суть в том, что ты сделала это, и что Завоеватель это знает, поэтому ты здесь, а не рядом с нею. Ей и без того будет достаточно трудно выиграть сражение и не попасть под чужой клинок, чтобы еще и о тебе волноваться.

Вдалеке раздались звуки рога. Ему ответили барабаны, сотрясая землю. Или это был грохот тысяч ног? Широко распахнув глаза, раб смотрела на солдата.

Тот прислушивался, склонив голову на бок.

– Армия выступила. Теперь недолго.

Гладиатор опустилась на постель, холодный узел стянул ее внутренности.

– Беллерофон думал, что я представляю опасность?

– Он не доверял твоему влиянию, да. Но как только он выяснил, что ты – не амазонка, он успокоился.

– Почему? Почему он так ненавидит амазонок?

Джоксер пожал плечами.

– Судя по тому, что я слышал – амазонки убили его отца за то, что он осеменил одну из них.

– Он изнасиловал ее?

– Нет. Он женился на ней.

Мысли медленно перемещались в ее голове.

– Мать Беллерофона была амазонкой?

– Так люди говорят. Капитан никогда не поднимал эту тему.

Была ли это вся история или только ее часть, гладиатор чувствовала в ней зерно правды. Его личная вендетта, поддельные амазонки-ассасины, клятва Терреи о ее невиновности, причиненные ей муки, все это складывалось в цельную картину. Другим частям, таким, например, как нападение римлян на судно, оставалось невыносимо мало места.

Грохот сменился на отдельные крики и бряцанье металла по металлу. Эти звуки были ей знакомы – диалоги смертельной битвы. Она могла закрыть глаза и представить, что сидит в камере и слышит, как наверху заканчиваются Игры. Игры. Что если это была одна гигантская Игра – сражения для удовольствия одного только Цезаря, с участием лучшего греческого гладиатора и Завоевателя, чьи жизни лежали на чаше весов? У нее скрутило живот.

Рассвет уже давно прогорел, когда она услышала цокот копыт и вскочила на ноги. Капитан вытащил меч из ножен и выглянул из палатки, приоткрыв створку. Он с облегчением перевел дыхание и оглянулся на гладиатора.

– Все в порядке.

Вошел усмехающийся лейтенант Пелагриос.

– Сражение наше. Завоеватель послала меня, чтобы забрать ее раба.

– Правда? Я все еще слышу звуки битвы.

– Зачистка. Вы должны были быть там, капитан. Она была удивительна. Я никогда не видел ничего подобного. – Лейтенант опустил взгляд. – Вы не собираетесь убрать это, сэр?

Джоксер посмотрел на свой меч и вложил его в ножны.

– Где она сейчас?

– Все еще на поле боя. Вы знаете, насколько упрямыми могут быть эти римляне.

Капитан кивнул и приблизился к гладиатору, затем сделал паузу, коснулся ключа, висящего на шнурке на его шее, и задумчиво нахмурился.

– Какие-то проблемы, капитан?

Выражение его лица заставило гладиатора подобраться. Мужчина прочистил горло.

– Не то, чтобы. Просто Завоеватель приказала мне ждать здесь, пока она не вернется.

– О. Мне она сказала, что у нее еще много дел с пленными и ранеными, но там уже вполне безопасно, чтобы привести ее женщину.

«Ее женщину?» Леопард отстранилась, внезапно напрягшись, едва заметно покачала головой. Капитан кивнул, но все равно снял ключ с шеи и вставил его в замок.

Леопард вздрогнула, когда стрела пробила его нагрудник. Джоксер тихо вздохнул, столь же удивленный, как и она. Извинение расцветало в его мягких глазах, пока грубые пальцы возились с ключом в замке. Скрип дерева раздался позади его, легкий писк тетивы, трущейся о тис. Гладиатор оттолкнула капитана в сторону, смутно расслышав вскрик, когда стрела скользнула вдоль ее щеки.

Пелагриос держал руку на луке другого Дракона, не давая стрелять.

– Он хочет ее живой! – Лейтенант вытащил меч из ножен и пошел к дальней стенке палатки, где возле кровати Завоевателя, задыхаясь, лежал капитан, одной рукой сжимая темный глаз стрелы и шипя от боли и предательства. Пелагриос обошел вокруг него, прижимая лезвие к обнаженному горлу. Леопард пододвинулась ближе, чтобы убедить его приблизится на расстояние удара ногой до того, как он закончит начатое. Но лезвие обнаженного меча опустилось, вытащило из ослабевших пальцев кожаный шнур, и развернулось, чтобы передать ключ ей. – С вашего позволения.

Гладиатор выпрямилась, глядя ему прямо в глаза, и позволила ключу соскользнуть на землю.

Холодная улыбка.

– Подними его.

Она лишь вздернула подбородок.

– Он сказал, что ты не будешь нам помогать. – Лейтенант задумчиво прижал палец к губам. – Возможно, мне стоит отрезать тебе одну руку. Это решило бы нашу проблему.

Быстрый, как змея, он ударил. Леопард механически попыталась отдернуть руки, но лишь прижала их к браслетам наручников, и вздрогнула, когда лезвие врезалось в древесину столба на волосок от ее суставов. Пелагриос усмехнулся.

– Хотя, ему это может не понравится. Что же делать? – Лейтенант преувеличенно нахмурился, будто задумавшись над своим же вопросом. Его взгляд сместился к Джоксеру, истекающему кровью на коврике. Потом Пелагриос взглянул на нее, хитро прищурившись. – Однако его не волнует, что случится с безымянным солдатом.

Лейтенант развернулся к Джоксеру, кончик его меча лениво рисовал линии на кирасе лежащего мужчины. Тонкое лезвие задержалось под плечом капитана, прошлось по незащищенному запястью, коснулось внутренней стороны бедра.

– Дурак, – прохрипел солдат. Его шрам натянулся от напряжения и выглядел отталкивающе. – Она знает, что я уже мертв.

Лейтенант опустился на корточки рядом с Джоксером и произнес, растягивая слова:

– О нет, Джоксер. Ты за много долгих минут от смерти. – Пелагриос мягко опустил руку на запятнанные красным пальцы капитана, лежащие на его груди. Не отрывая взгляда от глаз Леопарда, он резко дернул.

Крик капитана, высокий и тонкий, оборвался, когда у того перехватило дыхание. Гладиатор не пошевелилась, не моргнула, не доставила предателю такой радости. Другой палец. Джоксер резко втянул воздух сквозь сжатые зубы, его лицо было красным от напряжения. Жар поднимался в ее крови, вскипая жаждой разломить столб на две половинки и обернуть цепи вокруг короткой шеи предателя. Леопард заставила себя успокоиться, запрятав гнев так глубоко, чтобы почти забыть о нем, предложив вместо этого свой лучший скучающий взгляд.

Пелагриос рассмеялся, на него произвело впечатление это спокойствие.

– Боги, Джоксер, да она холоднее, чем сиська Геры. Ты здесь испытываешь боль, предназначенную для нее, а она даже глазом не моргнет. Вот, что ты получаешь за попытку стать героем.

Он дернул еще один палец. И следующий. Джоксер задыхался от боли, его щеки побелели, но будто для контраста, сжатые в линию губы были ярко-алыми. Лейтенант схватил его за большой палец. Выражение лица предателя говорило о том, что у него есть все время мира.

Гладиатор потрясла шест, привлекая его внимание. Время было единственным оружием, которое ей оставалось – мизерный шанс на чье-нибудь вмешательство. Леопард опустилась на корточки так медленно, что ее колени дрожали. Она оценивала имеющийся выбор. Пелагриос присел вне ее досягаемости за спиной Джоксера. Стрелок стоял у входа в палатку – стрела лежала на тетиве, но лук не был натянут. Она была в невыгодном положении, не считая одного факта: она была нужна им живой. Гладиатор смотрела в глаза лейтенанту, направляя на него весь свой гнев и вызов. Внимание Пелагриоса было полностью сосредоточено на женщине, которая шарила рукой по ковру, пока не нащупала ключ. Леопард действовала чрезвычайно медленно, делая много лишних движений.

Только что здоровая кисть Джоксера шевелилась под его бедром, и вот уже стремительно летит в направлении Пелагриоса – ранее отброшенный кинжал теперь торчит из предплечья предателя. За то время, которое потребовалось лейтенанту, чтобы закричать, Леопард открыла замок и прыгнула на стрелка. Разрываясь между желанием пристрелить ее и необходимостью выполнять приказ, мужчина еще только поднимал лук, когда гладиатор занялась им. Они оба вылетели из палатки – Леопард сверху – и заскользили по камням и корням деревьев. Она вскочила на ноги и побежала, почти не касаясь земли ногами, лавируя между палатками и деревьями, туда, откуда доносились звуки боя.

Крики за спиной сопровождались приближающимся топотом копыт. Леопард ждала до последнего, прежде чем резко свернуть, оставляя палатку между собой и преследователем. Она лавировала между деревьями, продолжая двигаться к опушке леса, к полю боя, к Зене.

Всадник загородил ей путь. Пелагриос. Рот мужчины искривлен в крике. Леопард едва глянула на него. Она повернулась вправо, будто собираясь просто обогнуть его, а потом прянула налево и проскользнула позади коня до того, как он успел развернуть пегого.

Пронзительный свист привлек ее внимание. Копыта врезались ей в бок, гладиатор полетела куда-то в сторону, с отвратительным хрустом врезалась в твердый предмет и провалилась в темноту.

46 Bellicum

Сигнал

– Труби еще раз.

Завоеватель, занятая ударами и блоками, лишь мельком глянула на трубача. Рог взвыл около ее уха. Мужчина выложился на полную, подавая сигнал.

Копье летело вниз по дуге, стремясь упокоиться в ее груди. Зена отбила его мечом, чуть было не пропустив выпад рьяного легионера. Она крутанулась на месте, уходя от удара, развернулась и вонзила меч глубоко в его плечо.

Дракон занял освободившееся место, и у нее появилось мгновение передышки, чтобы, прищурившись от солнца, глянуть на вершину восточного хребта. Никакого движения. Никакого шума. Ничего.

– Где они? – Голос Мармакса становился все громче, пока его жеребец прокладывал себе дорогу через толпу людей.

– Они будут здесь, – прорычала Завоеватель. В ее голове прокручивались другие сценарии.

– Наш правый фланг остался слишком далеко позади. Центр долго не продержится.

Зена привстала на стременах, чтобы оглядеть неровную линию фронта. Классическая римская стратегия – расколоть единую массу наступающего противника, а затем развернуться в сторону наименее защищенного фланга. Вообще-то, именно на это она и рассчитывала. Когда враг развернется к западу, чтобы отрезать от основного войска и окружить западную возвышенность, кавалерия, оставленная в резерве, выплеснется со стороны восходящего солнца и разобьет их ударом с тыла.

Никакой кавалерии не было.

– Значит нам придется укрепить его. Передай офицерам приказ держаться, чтобы Брут не разрезал нашу армию надвое. Сигналь еще… – Она запнулась на середине приказа. Трубач лежал в пыли на спине, и древко стрелы как штандарт возвышалось над его лицом. Завоеватель спрыгнула с седла, подняла трубу и подала еще один сигнал. Никакого ответа.

Это был хороший план. Он бы сработал.

Впереди завопили римские трубы. Легион развернулся, как один человек, прокладывая себе путь через слишком растянутый центр греческой армии.

Время для нового плана.

– Драконы, ко мне! – Зена вскочила в седло, пришпорила лошадь, направляя ее в образовавшуюся брешь, дополняя свои действия пронзительным боевым кличем, от которого бледнели мужчины. Ее меч танцевал среди их клинков, порхая от партнера к партнеру, порой целуя кого-то из их владельцев, чтобы тут же улететь прочь в сопровождении брызг крови. Что-то врезалось в ее ногу, расколов наголенник. Завоеватель крутанула мечом, выбивая оружие из рук противника. Резкий пинок в грудь – и солдат улетел прочь спиной вперед, сбив с ног еще двух легионеров. Ее ладонь привычно нашла шакрам, и широкий взмах отправил оружие в полет. Зена слушала как смертоносный диск прокладывает себе дорогу в рядах противника, мечом отправляя в Тартар оставшихся в живых. К тому времени, как шакрам вернулся к хозяйке, перед нею открылось свободное пространство шириною в четырех солдат, которое римляне явно не стремились заполнить.

Конечно, они все-таки сделали это. К тому времени, как Драконы догнали ее, схватка уже шла всерьез. Завоеватель скакала вдоль линии фронта туда-сюда, сражая любого, кто угрожал прорваться сквозь утончившуюся оборону ее армии.

Раздались выкрики со стороны тыла. Дым, поднимающийся над деревьями за их спинами, становился все более густым с каждой секундой. При виде первых отблеском пламени у нее сжался желудок.

– Лагерь атакован! – Завопил один из ее солдат. – Они окружают нас! – Храбрость начала покидать ее солдат.

Завоеватель приподнялась на стременах и повысила голос, перекрикивая звуки боя.

– Слушайте меня! Они отрезали нам путь к отступлению, и пощады не будет. Пусть вам суждено умереть сегодня, но каждый заберет пятерых ублюдков с собой в Тартар!

Было это правдой или нет, но эти слова всколыхнули ее солдат. С мрачной решимостью они двинулись вперед. И Завоеватель получила возможность вновь обратить внимание на горящий лагерь. Обычно римляне были достаточно сообразительны, чтобы не лишать врагов пути к отступлению. Что-то было не так, и в чем бы ни состояла проблема, гладиатор явно была в самом ее центре.

Джоксер хорош. Он бы вытащил ее из этого. Он уволок бы ее на другой край известного мира, чтобы освободить от всего этого. Так почему же ее желудок сжался так, будто она проглотила змею?

– Кадмус! – завопила Зена, продолжая действовать мечом.

Казалось, Дракону понадобилась целая вечность, чтобы вырваться из боя.

– Завоеватель? – пропыхтел он.

– Выясни, что случилось с нашим лагерем.

Солдат кивнул и побежал в тыл.

Время тянулось медленно. На долгий момент Гелиос завис над верхушками деревьев, и, казалось, что он собирается поджечь тонкие ветви, не желая двигаться. Внезапно он уже пылал высоко в дымном небе, крошечный, но раскаляющий добела ее руки и шею. Тела, валяющиеся под ногами, делали бой еще более предательским, превращая утоптанную землю в грязь цвета ржавчины. Снова и снова римляне волнами наседали на них, натягивая тонкую линию Драконов, угрожающую прорваться как нарыв на незащищенные фланги ее армии, чтобы быть отброшенными назад с новой силой. И каждый раз, приподнимаясь в седле, Завоеватель видела, что все меньше и меньше Драконов еще стояли на ногах.