Текст книги "Цена молчания (ЛП)"

Автор книги: Spyrel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Жажда.

Танцовщица медленно сокращала расстояние между ними. Она чувственно изгибалась, каждое движение спины предлагало ее грудь, каждое движение ее ног и поворот бедер приглашали исследовать более глубокие тайны. Даже взмахи ее рук как будто вели невидимого любовника, лаская без касания, притягивая к ее дразнящей бронзовой коже.

Завоеватель смотрела только на нее.

Раб осторожно шагнула к воину, не отводя глаз от египтян, находящихся в комнате. Даже они казались очарованными танцовщицей. Все, кроме двоих. Военный советник изучал Завоевателя. Делегат Амун изучал ее.

Раб быстро отвела взгляд, неуверенная каким будет наказание Завоевателя за то, что она посмотрела в глаза одному из ее гостей. Но внутри поднялась привычная волна бешенства от того, что делегат смотрит на нее так, будто она уже лежит в его постели. Гладиатор встретила его пристальный взгляд, ясно давая понять, что он не найдет отношения с ней доставляющими удовольствие.

Амун усмехнулся. Не очаровательная легка улыбка, которые он рассыпал Завоевателю, а глубокий оскал, широкий и голодный.

Не отводя от него глаз, Леопард замечала жесткое серебряное блюдо с уткой, горящий канделябр, нефритового дракона в центре стола, полированную ложку для подачи блюд, все предметы, идеально подходящие для того, чтобы проделать дырку в его черепе.

Что-то изменилось в воздухе. Завоеватель не двигалась, но капитан Беллерофон наклонился к ее плечу, нашептывая что-то на ухо, и выражение ее лица изменилось от темного желания к замороженной ярости. Танцовщица стояла в паре шагов от нее, заканчивая танец, выгибалась назад, чтобы коснуться...

Завоеватель подняла руку. Барабанный бой затих. Танцовщица замерла, ее лицо, затылком вниз, находилось перед Завоевателем, все ее тело слегка подрагивало от тяжелого дыхания.

– Я принимаю подарок своей служанки Клеопатры. Видалис, проводи ее в помещения для рабов. – Движением кисти она отпустила женщину и повернулась к столу, тут же забыв о ней. – Эмиссар, это превосходное завершение обеда. Теперь отдохнем, пока жара не спадет? Мы продолжим разговор позже; я хочу больше услышать о желании Клеопатры пересмотреть дань Египта.

Не дожидаясь ответа, Завоеватель поднялась с кушетки и пронеслась мимо удивленных Кепри и Видалиса. Капитан последовал за ней.

Раб замерла на месте, неуверенная в том, что делать. Она должна следовать за хозяйкой, чтобы прислуживать ей, или остаться, чтобы слушать и смотреть? Леопард повернулась к Видалису за указаниями, но тот был слишком очарован египетской танцовщицей, которая с жадностью смотрела на удаляющуюся спину Завоевателя. Когда управляющий повел Кепри прочь, египтянка посмотрела в глаза гладиатору с враждебным вызовом, оставив ту сбитой с толку.

Она услышала бормотание – солдат и дипломат переговаривались на своем языке, говорить в присутствии Завоевателя они не осмеливались. Взгляд раба остановился на них, она не могла отвлечься от их снисходительных улыбок и тихих смешков.

Эмиссар снова встретился с ней взглядом, на сей раз гораздо более пригашающим, жестом предлагая ей подойти ближе, как давно не появлявшийся дядя застенчивого ребенка. Когда раб не сдвинулась с места, он поднял свой кубок, терпеливо ожидая. Гладиатор медленно двинулась к нему, неуверенная, как ее хозяйка хотела бы, чтобы она ответила. Но один раз ей уже приказали заполнить кубок этого человека вином; настороженно, она сделала это снова.

Амун снизил голос так, чтобы только она и офицер, сидящий около него, могли его слышать. Его латынь была весьма отчетливой.

– Твой прежний хозяин доволен, что с тобой все в порядке. Однако он хочет, чтобы ты вспомнила о своем долге.

Ее сердце остановилось.

Казалось, прошло много веков, прежде чем она почувствовала, как следующий тяжелый удар вновь начал качать густую жидкость по ее венам. И еще столько же, прежде чем она почувствовала, как дрогнули ее легкие, жаждущие воздуха. Словно в тумане, раб ощутила его ладонь на своем запястья и отдернула руку, будто от огня. Кислая эссенция винограда выплеснулась из амфоры, заляпав ее белую тунику багрянцем.

– Его глаза следят за тобой, здесь больше, чем когда-либо. Ударь верно и точно. Кое-кто нетерпеливо ждет твоего возвращения.

Раб отшатнулась назад, встревоженная улыбающимся призраком перед нею. Широко распахнув глаза, гладиатор отвела от эмиссара взгляд и осмотрела комнату. Кроме людей, входящих в состав делегации, в комнате стояла только одна служанка – в дверях кухни. Женщина что-нибудь слышала? Видела?

Оцепенелые пальцы опустили амфору на стол прежде, чем сосуд успел выскользнуть из рук. Леопард развернулась, ноги несли ее туда, где она сможет скрыться от этой пустой улыбки.

28 Narratus Carcerarii

Рассказ тюремщика

Завоеватель буквально летела через внутренний двор, ее длинные шаги вынудили Беллерофона перейти на бег, чтобы не отставать от повелительницы. Обычная невозмутимость покинула его; жизнь мужчины лежала на чаше весов.

Он прошел за Завоевателем в тюрьму, прямо к открытой двери камеры, возле которой, подобно соляным столбам, застыли два солдата. Она грубо отпихнула обоих с дороги. Завоеватель недовольно скривила губы, уже зная, что ожидает ее внутри.

Мэйкон лежал, привалившись к решетке, серый и неподвижный. Зена присела на корточки возле трупа, повернула его подбородок, чтобы рассмотреть кровавую опухоль на виске.

– Завоеватель... – Капитан опустился около нее, его голос был низким и тихим. – Кто сделал это? Что здесь случилось вчера вечером?

У нее скрутило живот, во рту появился кислый привкус. Стоит ему рассказать, и придется украсить неким гладиатором крест еще до заката. Небольшая часть ее требовала того же самого; Мэйкон не был ангелом, но он был верен. Не то, чтобы Леопард хотела его убивать. Или хотела?

Это не имеет значения. Никто во дворце, включая Мэйкона, не знал личности заключенного. Рассказ Беллерофону о событиях прошлой ночи приведет к вопросам, на которые она не собирается отвечать, и может уничтожить единственный шанс заключить мир с амазонками.

Завоеватель подняла безвольную руку тюремщика, чтобы положить ее ему на грудь. Тень скользнула по ее лицу.

– Кто нашел его?

Беллерофон встал.

– Я, Завоеватель, когда вы послали меня вниз, чтобы сменить охрану.

Она кивнула и наклонилась, чтобы ближе исследовать рану. Глубокий вдох принес запах железа и горечи. Завоеватель нахмурилась и резко встала.

– Отнеси тело в храм Ареса. Устрой солдатские похороны. Тихие. Пепел помести в зал воинов. – Беллерофон открыл было рот, чтобы возразить, но Завоеватель коротко отрезала: – Полные почести, капитан. Он умер, верно служа мне.

Мужчина отсалютовал.

– Как прикажете. – Повинуясь его жесту, солдаты подняли тело и понесли прочь.

Завоеватель дождалась, пока их шаги затихнут вдали, на что потребовалось довольно много времени. Затем она тихо прошла вниз по слабоосвещенному коридору, достала ключ из складок одежд и открыла тяжелую дверь.

Заключенная сидела в той же позе, что и вчера: плечи вывернуты под резкими углами, голова упала вперед, пряди вьющихся волос скрывают лицо. Если амазонка и заметила присутствие Завоевателя, то виду не подала. Воин осторожно приблизилась, опасаясь обмана, взяла горсть медных волос и приподняла голову, разбудив женщину. Глубокие морщинистые шрамы пересекали ее щеки, нос, лоб, подбородок... воин едва узнала амазонку. Жестокий комментарий встал поперек горла.

– Еще с нами, Террея?

Один глаз открылся, повернулся в глазнице, прежде чем остановиться на Завоевателе. Сухие губы раздвинулись, язык пытался сформировать ответ.

– Е-ще.

Завоеватель вздохнула и оставила камеру. Она вернулась с ковшом воды, едой и кандалами. Одно за другим она отстегнула запястья амазонки от колец, вбитых крючьями в стену, готовая к тому, чтобы обороняться от кулаков или ногтей. Костлявые конечности безвольно упали, не в силах сопротивляться. Как только кандалы сомкнулись на запястьях амазонки, Завоеватель расслабилась и приложила ковш воды к запекшимся губам. Женщина что-то бессвязно бормотала между жадными глотками, и взяла хлеб, хотя ей потребовалась помощь, чтобы поднести его ко рту.

– Кто сделал это с тобой?

Одно веко было прикрытым, от опухоли или шрамов, она не могла сказать. Другой глаз восполнил это, сверкнув зеленым огнем, который погас, оставив уголь гнева.

– Ты уже знаешь.

Эмоции, заключенные в этих трех словах, пробудили прежние реакции. Зена усилием воли поборола их, отчаянно нуждаясь в ответах.

– Я не знаю. Я обещала, что тебе не будет причинен вред, не так ли? Кто сделал это?

– Твой палач.

Воин серьезно покачала головой.

– Я – Завоеватель. Мне не нужен палач.

Заключенная впилась в нее взглядом, но решила покамест согласиться.

– Мужчина. Прятал лицо за маской. Синие глаза.

Мрачные подозрения взвихрились в ее сознании.

– Он говорил что-нибудь?

– Он сказал, что мое лицо оскорбляет тебя. Это правда? Возможно, оно напоминает тебе о моих землях, которые ты получила согласно договору, и моих сестрах, которых ты продала в рабство.

– Ты нарушила этот договор, посылая ко мне убийц.

– Никогда. Амазонки встречают врагов лицом к лицу, а не бьют в спину.

– У меня есть тринадцатисантиметровый шрам, который говорит об обратном.

– Значит, это была не моя сестра.

Завоеватель вздохнула, не желая вновь возвращаться к прежним вопросам.

– Ты была в этой камере долгое время, Террея. Достаточно долго, чтобы пересмотреть свою позицию в этом споре.

– Я не могу изменить правду, Зена. Если бы я знала, что ты сделаешь с моими людьми, я бы сама бросила тебе вызов. – Слабый голос амазонки дрожал праведным гневом. Этот нож врезался глубоко, дотянувшись до изуродованной души.

– Террея, которую я помню, правила своим племенем с помощью мудрости и переговоров. Ты не воин, не убийца.

– Тем хуже для моих сестер. Возможно, они все еще были бы живы, и земля Греции не была бы так пьяна их кровью.

Завоеватель моргнула, во рту снова появился кислый привкус, и она не могла избавиться от него. Зена помнила, какой была Королева, когда они только встретились – отчаянно защищающей своих людей, смехотворно оптимистичной относительно своей способности заставить Завоевателя увидеть ошибки ее путей. Даже разгневанная после попытки амазонок забрать ее жизнь, она все еще поражалась готовности Королевы вручить себя Завоевателю, если это поможет спасти ее сестер. Зена не видела и следа этой женщины в том существе, которое смотрело на нее теперь.

Существе, за создание которого она ответственна. Боевой опыт подсказывал убить ее сейчас, тайно, прежде чем кто-либо может сделать ситуацию еще хуже, сообщив амазонкам о жестоком обращении с нею. Но действительно ли мертвая Королева амазонок лучше, чем поврежденная? И то, и другое может спровоцировать нацию амазонок. У Завоевателя был небольшой выбор.

Со вздохом, она поднялась.

– Я никогда не хотела травмировать тебя. Но, если ты хочешь вызов, ты его получишь. Не против меня. Если ты выиграешь состязание, то покинешь эту камеру. Об этом... – Заключенная дернулась прочь от руки, которая собиралась прикоснуться к ее щеке, – ...позаботятся. Ты получишь нормальную еду. И, если будешь вести себя хорошо, мы сможем обсудить... другие вопросы.

Здоровый глаз амазонки смотрел в сторону от Завоевателя, женщина обдумывала предложение.

– А если я проиграю?

Воин подумала о противнике для амазонки, и позволила себе знающую улыбку.

– Этого не случится.

29 Proposita Designari Optima

Планы на лучшее

Завоеватель заперла дверь в камеру и поспешила назад через внутренний двор, обдумывая ситуацию. Ее мысли были столь сосредоточены на планировании состязания, что воин едва заметила, зовущего ее Видалиса.

Управляющий совсем запыхался, пока догнал ее.

– Завоеватель, она весьма впечатляющая. Изящная, очаровательная, грациозная и очень, ах, гибкая... я понимаю, почему вы находите ее столь интересной.

– Да, ей понадобится снаряжение... что?

– Конечно, я удостоверюсь, что она будет одета соответственно, когда предстанет перед вами после ужина. – Видались выжидательно посмотрел на Завоевателя. Когда она ответила явно непонимающим взглядом, управляющий прочистил горло. – Танцовщица?

– Что? Нет. – Она обдумала это и еще более решительно покачала головой. – Нет.

– Завоеватель? Я думал, вы заинтересовались... Вы не искали никаких близких отношений со времени своего возвращения... – Мужчина замолчал, внезапно найдя ответ на невысказанный вопрос. Он скривил губы, как человек, споткнувшийся в общественной уборной. – Простите меня. Когда вы устанете от нее, танцовщица будет ждать вас.

Зена почувствовала себя еще более потерянной.

– Устану от кого?

– От вашей римлянки. Гладиатора.

– Устану... Нет. Нет, мы... – Зена замолчала, обдумывая его мысль. – Ты прав. Возможно, мне пойдет на пользу смена темпа.

Видалис просиял.

– Как прикажете. Возможно, она сможет выступить для нас сегодня за ужином.

Завоеватель покачала головой, пораженная его настойчивостью.

– Мне нужен боевой кожаный доспех для женщины, амазонки. Кожы должны закрывать каждый сантиметр ее тела с головы до пальцев ног. Сколько времени тебе потребуется, чтобы организовать это?

Управляющий задумался.

– Два дня, если это срочно.

– Срочно. Займись этим. И отошли моего раба тела в мои покои.

Видалис замешкался, сбитый с толку.

– Завоеватель, разве она не была с вами?

– Нет, я оставила ее в обеденном зале.

– Прошу прощения, Завоеватель, но обеденный зал был пуст, когда я вернулся. Я думал, что она последовала за вами.

Волна тошноты поднялась к горлу. Зена с трудом сглотнула, вынуждая себя выглядеть спокойной.

– Тогда, я уверена, что она уже в моих покоях. Займись подготовкой доспехов как можно скорее.

Завоеватель зашагала прочь. Возбуждение предстоящим состязанием пошло на спад, в связи с отсутствием основного игрока. Леопард не могла... не стала бы уходить далеко. Зена торопилась к королевской спальне, надеясь, что женщина вернулась туда. Парки не были столь благосклонны. Она проверила больницу, потом помещения для рабов, потом обеденный зал, потом вернулась к тюремной камере, и беспокойство ее возрастало с каждым осмотренным местом. Теперь в голову приходили более мрачные варианты. Завоеватель забрела в гостевое крыло, задаваясь вопросом, не приведет ли внимание эмиссара к ее рабу тела к скоропостижной смерти посланника еще до полудня.

Никакой тревоги, никакой крови, никаких признаков наличия Леопарда. Зена не рисковала спросить у кого-нибудь из слуг или рабов, видел ли кто гладиатора. Что было бы хуже – сплетня о том, что Завоеватель потеряла раба, или что Завоеватель волновалась из-за раба? Длинные ноги быстрее, чем обычно, несли ее через лабиринт залов и коридоров. Что если ей как-то удалось ускользнуть из дворца? Тогда каждую секунду, пока воин ищет ее сама и не поднимает тревогу Леопард уходит все дальше. Но, конечно, кто-нибудь заметил бы светловолосую римлянку в ошейнике раба и с телосложением бойца.

Бараки. Она ведь не была достаточно глупой – или достаточно обиженной – чтобы пойти туда? Пошла ли она туда сама или нет, ее присутствие, без сомнения, приведет к неприятностям. Гладиатор буквально притягивала их.

– Джоксер, – прорычала Завоеватель, заметил солдата, стоящего в коридоре впереди. Она понизила голос до шепота. – Я хочу, чтобы ты нашел Леопарда...

Он стоял тихо и спокойно. Зена проследила его пристальный взгляд, прикипевший к уединенному внутреннему дворику, украшенному колоннадой. По скрытым от солнца плотной листвой ольх и тополей мшистым булыжникам кругами бегала девочка, что-то напевая себе под нос и размахивая зажатой в руке резной статуэткой. Рядом на скамье сидела женщина и занималась рукоделием.

– Эй, возьми себя в руки, солдат. Идем.

Когда Зена отвернулась, Дракон положил руку на ее локоть. Завоеватель резко повернула голову, взбешенная его наглостью и готовая заставить его подавиться собственными зубами, если солдат не уберет раздражающую конечность. Он указал в сторону свободной рукой. Не на девочку. Около бокового входа в атриум, скрытая тенью колоннады, как статуя замерла ее гладиатор. Ни девочка, ни женщина, казалось, не замечали наблюдателя. Чего нельзя было сказать о Леопарде; незнакомый взгляд притягивал внимание воина к ее лицу, она смотрела на девочку подобно пантере, выслеживающей добычу.

– Что она... Как ты нашел ее?

– Я не находил. Она просто появилась.

Завоеватель незаметно перевела дыхание. Она развернулась и вошла во внутренний дворик, стараясь не привлекать внимание девочки или женщины. Вблизи стало заметно, каким напряженным и бледным было лицо Леопарда. Ее глаза смотрели на девочку, но разум был в тысяче лиг отсюда.

Пытаясь замедлить стук сердца, она вынудила себя успокоиться, найти ту неподвижность, в которой был столь хорош конвоир раба. Голос Зены был тихим, не содержащим угрозу.

– Что ты здесь делаешь?

В течение долгого момента животное рядом с ней дрожало, охваченное какой-то внутренней борьбой.

– Эй, – выдохнула Зена, вставая перед Леопардом, блокируя ее взгляд.

Гладиатор моргнула. Когда она, наконец, подняла глаза, Завоеватель увидела женщину, которую она лишь мельком видела до этого момента – живого, чувствующего, дышащего человека, которая признавала свою боль, которая смотрела на нее с такой болью, что у воина сдавило грудь.

– Почему ты привезла меня сюда?

Не тот ответ, которого она ожидала. Зена улыбнулась, чтобы ослабить колкость ее слов.

– Ты моя. Это – мой дом. Куда еще я могла тебя привезти?

– Почему? Почему ты купила меня? Почему ты приехала в Рим? Почему мы вообще встретились? Было время, когда я не мечтала ни о чем ином. Почему сейчас? После всего случившегося, почему сейчас?

Завоеватель в недоумении покачала головой.

– Почему ты задаешь эти вопросы? Судьбы привели тебя ко мне. Теперь мы не можем этого изменить, только сделать это как можно лучше. Ты сказала, что я должна приложить усилия, чтобы сделать все правильно, не так ли? Ну, я стараюсь, и мне нужна твоя помощь. – Воин подняла подбородок гладиатора, возвращая себе взгляд, который постепенно ускользал обратно ко внутреннему дворику. – Ты слушаешь? – Леопард кивнула. – Хорошо. Идем. У меня есть для тебя состязание, чтобы проиграть.

30 Expectatio

Ожидание

Она сидела в полумраке, рассеяно глядя на танец пылинок в полосе солнечного света. Тень заслонила свет, блокировав луч солнца, слепящий глаза. Она подняла голову. Через деревянные планки на нее, широко распахнув глаза, со страхом смотрел маленький мальчик.

Легкий толчок локтем. Шрам протянул миску с овсянкой.

– Ты должна что-нибудь съесть. Состязание начнется не позже свечи. – Гладиатор покачала головой, но солдат вложил миску в ее руки. – Давай. Она недостаточно тебя кормит. Я всегда слышу, как у тебя в животе урчит. – Как будто в ответ на его реплику, у нее забулькало в животе.

Леопард мрачно сжала губы, оттолкнув миску.

Солдат пожал плечами.

– Я тебя понимаю. Я тоже нервничаю.

Комната была необычайно тихой, если учитывать, сколько мужчин и женщин находились здесь. Вздохи и односложные слова заполняли место, которое обычно было занято болтовней. Заключенные, бойцы и охранники сосредоточили все свое внимание на предстоящих минутах и идущих сверху звуках. Многие из них смотрели на нее пустыми глазами – мертвые еще до того, как пройдут через эти двери.

Твердость сверкала им в ответ. Гладиатор не тратила впустую энергию или сосредоточенность на что-то столь бесполезное, как жалость. Они или будут бороться и победят, или будут бороться и умрут. Леопард не могла помочь никому из них, она беспокоилась о том, как выполнит свою работу.

С каждым открытием ворот, каждым бурным приветствием толпы, ожидающей снаружи, комната становилась все более пустой. Охранники оттащили двоих раненых в заднюю часть заштрихованной солнцем комнаты, добавив их к прочим пострадавшим. Напряженные целители и их помощники мелькали между кроватями, останавливая кровотечения и зашивая раны. Эфини была среди них – застывшее лицо, умелые руки. Однажды, между появлениями новых пациентов, она бросила взгляд на Леопарда. В том, как она сжала челюсти, читалось обвинение. «Это твоя вина. Ты принесла это к нам».

Она слышала приглушенный голос из-за двери – глашатай объявил новое состязание. Последние бойцы, двое самых квалифицированных солдат Завоевателя, вышли на солнечный свет.

Гладиатор ждала в одиночестве, сосредоточившись исключительно на своем теле, на звуках, на предстоящем сражении.

Ее конвоир опустил броню на красную солдатскую тунику. После стольких лет, когда она была скована, пока охрана подгоняла доспех на ней, было странно самой, освобожденной от наручников, застегивать знакомый панцирь. Только тонкий золотой ошейник напоминал о ее статусе, да ее тихая тень. Гладиатор смаковала возможность потянуться, раскинуть руки, поднять голову, подставляя лицо солнцу, наслаждаясь теплыми лучами света, разрешив себе на миг притвориться, что она – свободная женщина. Если конечно смертельную схватку для развлечения других можно считать свободой.

Задние ворота открылись. Вошли двое охранников, сопровождающих закованного в цепи заключенного. Украшенная бисером кожаная броня закрывала тело от головы до пальцев ног. Маска, скрывающая лицо, была сделана в форме ястребиной головы, окаймленная бахромой из перьев и травы. Леопард могла бы и не догадаться, что это Террея, если бы не пламенеющие завитки волос, выбившиеся из-под края. Пока Шрам затягивал кожаные ремешки на ее наручах, гладиатор изучала Королеву амазонок – как она раскачивалась, когда ее вынуждали двигаться, и как неестественно прямо держалась, когда ее оставляли одну. Глаза гладиатора сузились. Проиграть этой женщине будет непросто.

Дополнительный вес опустился на плечи, ее центр масс сместился, когда Шрам прикрепил тяжелую леопардовую шкуру к ее броне. Гладиатор сердито покосилась на накидку, на своего конвоира. Солдат, оправдываясь, пожал плечами.

– Распоряжение Завоевателя.

Гул толпы снаружи стал громче. Теперь недолго осталось. Леопард заправила завязки под бронзовые поножи, подвигала руками, чтобы наручи удобно устроились на положенных местах. Рассеяно почесала тыльную сторону левой руки, все еще зудевшую под зажившей кожей.

Гладиатор кинула еще один взгляд на амазонку. Помнила ли она те длинные ночи в камере? Узнала ли другого заключенного? Женщина в маске смотрела прямо перед собой, не показывая никакого интереса. Леопард пожалела, что не может видеть ее глаза. Что Завоеватель сказала ей? Как сильно она собирается сражаться? Испытывает ли она все еще боль? Хватит ли у нее вообще сил, чтобы поднять оружие?

Ворота распахнулась. Охранники тащили одного из солдат, его ноги оставляли глубокую борозду черной крови на свежем песке. Победитель шел следом, улыбаясь и махая рукой, слишком опьяненный обожанием толпы, чтобы заметить, что его кровь слишком быстро сочится из раны. Ефини достаточно скоро подскочила к нему, прижав бинты к его ноге и направляя раненого ко временной больнице, непрестанно бормоча себе под нос проклятия и просьбы защитить ее от болванов и деспотов.

Когда солдат и ученик целителя проходили мимо затянутого в броню заключенного, Королева слегка повернула руку, коснувшись кончиками пальцев ноги женщины, спешащей к больнице. Гладиатор, смотревшая на них, уже почти решила, что ей это показалось. Но, устроив солдата на кровати, Эфини скрытно стрельнула глазами на амазонку.

Гладиатор повернула голову, когда ее конвоир вложил чобо в покалывающие ладони. Хоть и похожие на те, что она использовала прежде, эти были новыми – недавно пропитанные маслом кожаные рукояти и резьба в виде дракона Завоевателя, оплетавшая деревянные древки.

Голос глашатая просочился в комнату.

– ...в заключительном сегодняшнем состязании впервые будет сражаться для удовольствия Коринфа призовая добыча Завоевателя – Леопард Рима!

Ворота снова распахнулись, и над слепящей белизной песка полетел вопль толпы. Напряженность длительного ожидания растаяла, сменившись мрачным нетерпением. Она вышла на свет.

31 Spectaculi Corinthi

Коринфианское зрелище

Странное чувство собственнической гордости поднялось в груди Завоевателя, когда ее гладиатор вышла в центр поля, спокойно принимая приветственные и негативные выкрики сотен людей, расположившихся в тени под колоннадой. Она была воплощением красоты, сильная и здоровая, уверенная в себе и, в каком-то смысле, могущественная – такой Завоеватель не видела ее никогда прежде. Невысокая женщина притягивала внимание толпы, заполняла своим присутствием свежесооруженную Арену так, как не смог никто из ранее выступавших бойцов.

Овал песка был немногим больше корабля, на котором они прибыли в Коринф. Спешно созданная из дерева и земли сцена, лишенная красок, статуй и украшений, отличающих театр военных действий Цезаря. Но для Коринфа это было редкое и замечательное зрелище, и коринфиане приветствовали Игры достаточно громко, чтобы их можно было слышать в Афинах.

Гладиатор повернулась на полный круг, наконец, светлые глаза замерли на Завоевателе. Пожар вспыхнул у нее внутри от понимания, от уверенности этого взгляда.

Амун заерзал на месте, узнав раба, и широко распахнул глаза.

– ОНА – твой призовой боец? Твой раб тела? – Медленная усмешка расползлась по его лицу. – Где ты нашла столь интересное создание?

Завоеватель пожала плечами и усмехнулась.

– Повезло.

Глашатай, стоящий рядом с трибуной, дождался, пока шум толпы утихнет, чтобы прокричать еще раз:

– Встречайте Лоепарда – грозного бойца, чье мастерство известно и на поле битвы, и за ним. Ее противник сегодня сражается за помилование. Я даю вам Террею, Королеву амазонок!

Насмешки и освистывания приветствовали заключенного наряду с гнилыми фруктами и монетами. Завоеватель заметила как напряжены руки и плечи гладиатора. Леопард смотрела не на своего противника, а на толпу, несомненно все еще страдая от свежих воспоминаний о том, как эта толпа приняла ее в Коринфе. Амазонка отнеслась к этому довольно спокойно – стояла прямо и не обращала видимого внимания на враждебные выкрики. Маска была сосредоточена исключительно на гладиаторе, и ни на чем другом.

– Гладиаторы, повернитесь к Завоевателю и поклонитесь.

Чобо скрестились в приветствии амазонок, гладиатор наклонила голову, Королева деревянно согнулась в талии, и тут же повернулась к противнику, приняв оборонительную позицию. Неторопливо, Леопард повторила ее позу. Некоторое время противники кружились в центре поля, медленно сокращая дистанцию, изучая друг друга.

Первое столкновение чобо закончилось так же быстро, как и началось. Одна из боевых палок Леопарда вылетела из ее руки. Гладиатор откатилась в сторону прежде, чем амазонка успела воспользоваться преимуществом, подобрала упавшее оружие и вновь встала перед противником. Не то поведение, которое выбрала бы Завоеватель, но, конечно, это выглядело вполне ожидаемым результатом для схватки равных по силам противников.

Гладиатор крутанула оружие в руки, сжала захват на рукоятях, чтобы блокировать удар в голову. Оба чобо вылетели из ее рук, и Леопард едва успела повернуть голову прежде, чем удар рассек скулу и заставил ее растянуться на песке. Она поспешно откатилась в сторону и поднялась на ноги, удивленно разглядывая свои ладони. Арена была достаточно маленькой, и Завоеватель заметила мазки крови на руках гладиатора. Откуда она взялась? Была ли это ее кровь? Шок Леопарда превратился в негодование и недоверие, которые слились воедино в брошенном на Завоевателя взгляде. Воин сидела, нахмурившись.

Леопард повернулась к противнику как раз вовремя, чтобы успеть поднять руки, блокируя предплечьями чобо, по дуге летевшие к ее голове, от удара опрокинувшись на спину. Королева уже снова замахивалась, когда гладиатор стопой дернула вперед ее лодыжку, уронив амазонку на песок. Обе тут же вскочили. Гладиатор схватила один чобо, потом другой. Она отступила от противника, чтобы осмотреть свое оружие, поворачивая палки в руках.

В тот момент, когда она отвела взгляд, амазонка снова рванулась вперед. Гладиатор молниеносно подняла чобо и сжала зубы, блокируя удар. На сей раз, она удержала оружие в руках. Дерево стучало о дерево в шквале ударов и блоков. Завоеватель была поражена. Два дня назад заключенная едва могла поднять руки. Теперь же она вкладывала всю свою силу в каждый удар. Хотя даже теперь ее движения были слишком резкими и нескоординированными, и она была даже отдаленно не столь хитра и неуловима как Леопард.

Ее раб, наконец, попала в ритм боя, поудобнее перехватив обратные концы палок. Завоеватель немного расслабилась; это была та схватка, которой она ожидала. Гладиатор будет продолжать сражаться, двигаться, делать так, чтобы бой выглядел хорошо, пока не получит сигнал, затем она откроется достаточно, чтобы можно было пройти через ее защиту и позволит женщине победить. Легко, если королева сумеет продержаться до этого момента.

Некоторое время все так и было. Полуденный жар начал сказываться на движениях пары бойцов. Блоки королевы стали более медленными, и она не так высоко поднимала чобо. Гладиатор тоже начала слабеть, хотя и не так сильно, чтобы пропустить прямой удар. Опытный глаз Завоевателя обнаружил обман, и она мысленно пообещала себе обратить на это внимание в следующий раз, когда они будут спарринговать.

В затишье между обменом ударами, Леопард вздрогнула и развернулась, ударив воздух позади себя. Даже амазонка на мгновение замерла, изумленная. Когда она собралась воспользоваться тем, что гладиатор отвлеклась, та успела снова развернуться и уйти от удара, нацеленного ей в голову. Чобо врезался в закрытое броней солнечное сплетение королевы достаточно сильно, чтобы выбить воздух из ее легких и заставить ее отступить на пару шагов, чтобы удержать равновесие. Завоеватель зарычала. Она недвусмысленно запретила причинять королеве любые серьезные повреждения. Похоже, это было самое тяжелое повреждение, полученное амазонкой за все время схватки.

Завоеватель почувствовала, как Амун наклонился к ней.

– Что-то не так? Я думал, вы болеете за своего раба.

Она скрипнула зубами.

– Слабая техника, – проворчала она, закрывая тему.

Гладиатор попятилась, притворившись, что ей нужно вытереть окровавленные ладони о них туники, чтобы ее противник успела прийти в себя. Когда раб вновь подняла голову, ее глаза широко распахнулись. Что-то, Завоеватель не могла сказать что, касающееся королевы явно испугало ее. Амазонка рванулась вперед, безумное кружение чобо заставило гладиатора отступать, пока палки не сцепились вместе. Лицом к лицу, сухощавая королева, нависающая над гладиатором, выгнувшейся назад в явном смятении. Она подозревала уловку. В любой момент раб могла бы сместиться немного в сторону, пропуская удар мимо себя, как делала это всегда.