Текст книги "Цена молчания (ЛП)"

Автор книги: Spyrel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Вопросы гудели в ее голове, легкое беспокойство внезапно стало слишком большим, чтобы его можно было игнорировать. И снова она прикусила язык, пока они пересекали коридоры и залы, наполненные солдатами, слугами и рабами. Завоеватель не дала ей возможности заговорить, стремительно двигаясь вперед слегка заплетающейся походкой, держась неестественно прямо, и не обращая внимания ни на что вокруг. Леопард боролась с желанием поддержать Зену, закричать «стой», заставить ее сесть, спросить, что не так. Завоеватель не показала никакого признака, что хочет этого, так что раб просто опустила подбородок, глядя только себе под ноги. Благодарственная молитва скользнула с ее губ, когда широкие переходы сменились узкими коридорами, ведущими в королевские палаты.

Леопард едва успела шагнуть вперед, чтобы подхватить Зену под локоть, не давая той упасть. В узком коридоре они были скрыты от любопытных глаз, и раб обвила тонкую талию воина здоровой рукой. Она почти надеялась услышать протест. Долгие секунды были заполнены только шумом прерывистого дыхания.

– Идем, – убеждала Леопард. – Уже недалеко.

Зена подняла голову, падающие на лицо волосы соскользнули прочь. Помоги нам Афина, женщина выглядит так, будто находится при смерти. Но, что-то промычав, воин снова заставила себя двигаться, шаг за шагом.

Ноша Леопард становилась все тяжелее с каждым шагом, кости превращались в свинец под становящейся все мягче плотью. Ее мышцы горели от напряжения. Когда они подошли к основанию лестницы, Зена согнулась пополам, и ее вырвало кислым разбавленным вином на ступеньки, ее платье, ноги раба. Сжав челюсть, гладиатор придерживала красивые черные локоны, пока Завоеватель опустошала желудок.

– Боги, Зена, что не так? Это яд? В больнице…

– Нет. Кровать.

Это был приказ. Гладиатор кивнула, ее сердце билось так сильно, что она едва могла думать. Придерживая Зену одной рукой, она с трудом поднялась на ступеньку, напряжение вызвало иссушающую боль в плече и ребрах. Первая ступенька, с которой пришлось так долго бороться, привела только к необходимости укрощать следующую. Помощь Завоевателя была все более вялой, делая каждый новый шаг более сложным.

– Пожалуйста, Зена. Я не смогу сделать это без тебя. – Просьба не достигла ушей адресата. Одно из колен воина подогнулось, и обе женщины упали на каменные ступеньки. Гладиатор дернула Зену за руку, чтобы поднять ее, и обнаружила в своей ладони абсолютно безвольную конечность. – Зена? – Дрожащими пальцами она откинула волосы Завоевателя, стерла грязь с ее щек и губ. – Зена?

Кончики пальцев стали скользкими и красными. Кровь.

Дрожащий вздох. Оцепенелые ноги несли ее прочь. Шаг, другой.

Она побежала.

39 Coites

Сближение

Солдаты, задержавшиеся во внутреннем дворе, разговаривали тихими голосами. Леопард пряталась в тени дверного проема, сердце ее угрожало проломить грудную клетку. Драгоценные лучи рассеянного серого света, следы колесницы Аполлона, таяли. Должна ли она ждать? Действительно ли держаться вне поля зрения все еще важнее, чем двигаться быстро?

Гладиатор присела в тени, невидимая для солдат, расходившихся в разные стороны. Даже в неверном ночном свете был заметен шрам на лице одного из них. Она досчитала до пяти, прежде чем выскользнуть из дверного проема под сень колоннады. Бесшумно раб следовала за своим бывшим конвоиром, сокращая дистанцию.

В тот момент, когда другие солдаты исчезли из поля зрения, Леопард дернула Дракона во мрак. Инстинктивно, мужчина оттолкнул ее прочь и потянулся за мечом. Гладиатор мысленно ругнулась на себя за то, что не подумала об этом, выхватывая кинжал из-за его пояса. Моментом позже меч прогремел по земле, а Шрам схватился за тыльную сторону ладони, зажимая порез. Когда Леопард подобрала меч, солдат уже открыл рот, чтобы закричать. Оба лезвия звякнули, столкнувшись под его подбородком – серьезное предупреждение, заставляющее замолчать столь же действенно, как и перерезанное горло. Она покачала головой, ее глаза умоляли. «Не нужно».

Они стояли лицом к лицу в тени. Солдат, продолжая зажимать порез, прищурился.

– Parda? – Узнавание сменилось подозрением. – Что ты здесь делаешь? Где Завоеватель?

Леопард вложила оружие ему в руки и потянула Дракона к затененному дверному проему. Механически сделав несколько шагов, он замотал головой.

– Постой. Погоди минуту! – Мужчина стряхнул ее руку, направил на нее меч.

Гладиатор посмотрела на оружие, на солдата, борясь со своими собственными опасениями. Он был ей нужен. Она доверяла ему.

– Помоги мне, – наконец, сумела выдавить она сквозь сжавшееся горло. – Пожалуйста.

Солдат изумленно уставился на нее.

Леопард не стала дожидаться ответа, торопясь назад, через пустые коридоры к закрытой двери и лестнице за нею. Завоеватель все еще лежала на ступеньках. Под ее щекой скопилась лужа черной крови, вина и еще какой-то дряни. Гладиатор закинула безвольную руку себе на плечо и, стиснув зубы, попыталась поднять женщину. Ее ребра стонали от напряжения, ноги дрожали от истощения и потери крови, отказываясь поддерживать больший вес. Короткий панический всхлип вырвался из ее горла. Леопард начала медленно продвигаться вперед, обдирая колени и локти о каждую ступень, затаскивая воина за собой.

Вес уменьшился. Леопард вздохнула от облегчения, когда Шрам закинул свободную руку воина себе на плечи.

– Мы должны доставить ее в больницу.

Гладиатор мотнула головой.

– Нет.

Солдат собрался было возразить, но Леопард потащила их обоих дальше по лестнице. Пройдя еще несколько коридоров, они вышли к королевским палатам. Гладиатор направилась прямиком к кровати, опустила свою ношу на постель со всей осторожностью, на которую были способны ее усталые руки.

Солдат зажег свечу и поднес ее ближе.

– Что случилось?

Гладиатор лишь покачала головой, пытаясь отдышаться.

– Яд, возможно. Я не знаю. Она ничего не ела...

– Она умирает.

Леопард резко развернулась. Ученица лекаря наблюдала за сценой из темного угла, стоя между ними и Королевой.

– Помоги ей.

Та лишь покачала головой.

– Я ничего не могу сделать.

Гладиатор зарычала и бросилась на нее. Прежде, чем Леопард успела сжать руки вокруг этой хрупкой шеи, Дракон перехватил ее и оттащил назад.

Горящие угли глаз прожигали амазонку.

– Помоги ей!

– Я не могу.

– Ты лжешь! – Ярость гнала ее к ученице лекаря.

Шрам крепко вцепился в нее, удерживая на месте. Лишь его вопль «хватит» заставил гладиатора постепенно расслабиться. Дракон прочистил горло.

– Возможно, она просто слишком много выпила.

Эфини покачала головой.

– Посмотри на нее. Кожа да кости, бледная, как снег. Она проклята, ей становится все хуже вот уже несколько месяцев. Деметриус, ее травник... они все перепробовали.

Леопард оттолкнула солдата и отвернулась, не доверяя словам, которые готовы были сорваться с губ. Серебряный кувшин на столе рядом с остывшим ужином привлек ее внимание. Гладиатор налила воды в кубок, машинально пригубила, прежде чем предложить своей хозяйке. Прохладная жидкость смочила губы воина, потекла в рот. Раб мысленно умоляла ее сглотнуть воду.

Долгий момент ничего не происходило. Затем последовал шумный большой глоток.

Гладиатор с облегчением выдохнула – она сама не заметила, как задержала дыхание – и смочила полотенце, чтобы вытереть испачканные губы, восковые щеки и подбородок воина. Изящные шелка сильно пахли, но, независимо от того, насколько больной была Завоеватель, раздевать ее без ее разрешения перед ее подчиненными – было равносильно на самоубийству. Вместо этого Леопард натянула на воина одеяло, надеясь, что это поможет ей снова согреться.

– Parda?

Она игнорировала ученицу лекаря. Леопард не отрывала взгляда от воина, желая передать той свои мысли. «Не уходи. Не так. Это – не смерть воина. Это – не смерть Завоевателя.»

– У тебя кровь идет.

Гладиатор напряглась, почувствовав руку на своем плече.

– Не прикасайся ко мне. – Воздух вокруг них потрескивал от этого шепота.

– У тебя снова рана открылась. Ты истекаешь кровью...

– Отстань. – Она не чувствовала этого, она не чувствовала ничего.

Эфини отступила.

– Мы пойдем.

– Нет. – Голос Леопарда был сиплым. – Вы останетесь.

Эфини сжала губы. Ее голос дрожал от гнева и опасения.

– Почему? Ты знаешь, зачем она вызвала Королеву? Я слышала, что она сделала с этой девочкой, Амарис, и я адски уверена, что мои догадки правильны.

– Она ничего не делала. – Зарычала Леопард. – И я не знаю, почему она вас вызвала, но вы останетесь, пока она сама вас не отпустит.

Резкий нервный смех.

– И кто это говорит? Ты? Раб?

Гладиатор с надеждой посмотрела на Шрама. Мужчина на пробу сгибал руку со свежей повязкой, неловко переводя взгляд с Завоевателя на ученицу лекаря.

– Вы можете подождать.

Эфини открыла рот, собираясь спорить, но тут же со щелчком захлопнула его.

– Прекрасно. Но я не стану стоять и смотреть, как ты истекаешь кровью.

Глаза Леопарда были прикованы к Зене.

– Как знаешь.

Она не стала помогать Эфини стягивать с нее тунику. Дракон прочистил горло.

– Я... э-э... посторожу за дверью.

Уверенные руки Эфини некоторое время работали над плечом Леопарда, смазывая, очищая, сшивая. Только редкие уколы боли проникали через ощущение того, что кровать, пол, земля, двигается под нею, ускользая в небытие. Комната раскачивалась, только лицо Завоевателя оставалось прочным и неподвижным якорем в этом плывущем мире.

Ученица лекаря поймала начавшую крениться набок женщину, придержала ее, пока не убедилась, что та не потеряет сознание.

– Я же говорила, эта кровопотеря тебе еще аукнется, – пробормотала Эфини. Раб лучше знала, в чем дело. Это не она падала. Это мир перевернулся с ног на голову.

Закончив, Эфини упаковала лекарские принадлежности и легла на кровать, поставленную для раба, устроившись за спиной спящей Королевы. Гладиатор вздохнула. Ей удалось влить еще несколько глотков воды в горло Зены. Пара капель соскользнула на бледную щеку. Леопард стерла их костяшками пальцев, обнаружив, что кожа просто ледяная. Она глянула на амазонок – уже бродят в царстве Морфея.

Леопард скользнула под одеяло, всем телом прижимаясь к своей хозяйке. Уже замерзшая, она задрожала от ледяного прикосновения. Или, возможно, это была реакция на глупость непрошенного присоединения к Завоевателю в ее постели. Она почти чувствовала холод синих глаз, буравящих ее череп, угрожая болью гораздо хуже той, что пришлось вынести несчастному Фаво. Чем дольше раб игнорировала это чувство, тем более невыносимым становилось покалывание. В конце концов, она не выдержала и подняла взгляд.

Закрытые глаза. Расслабленное лицо.

Пусть. Пусть она проснется и будет в ярости. Какое наказание не стоит подобного чуда?

40 Circulus

Круг

Сознание медленно возвращалось к ней, прохлада и тепло, движение и неподвижность, темнота и свет. Глубокий вдох заполнил воздухом ее легкие. Она задержала дыхание, пока горло не стало жечь, и медленно выдохнула. Вес переместился на ее груди. Механически, она подняла руку, чтобы придержать его. Грубые пальцы встретили теплую шелковистую кожу, достаточно приятную на ощупь, чтобы уговорить ее открыть глаза.

В полумраке комнаты она обнаружила опирающуюся на ее грудную клетку голову со светлыми густыми растрепанными волосами. Гладиатор. Ее спальня. Ночной ветерок, проникающий сквозь узкое окно. Ее большой палец прошелся по безошибочно узнаваемым неровностям стянутой швом кожи на плече женщины, проследил линию поперек следов, оставленных кнутом, перешел на более гладкие изгибы под одеялом, которое они разделяли. Даже во сне тело Леопарда казалось напряженным, измотанным, готовым к действию. Однако, как она решила еще во время приема, ей нравилось касаться кожи раба, пропускать сквозь пальцы светлый волосы, слышать и чувствовать ритм дыхания другого тела.

В этом было что-то особенное. Она не могла припомнить, когда в последний раз она просыпалась не одна, и уж тем более не могла вспомнить людей, для которых она делала исключение. Для Маркуса, возможно, в те первые дни неистовых завоеваний. Тогда она редко позволяла себе это по многим причинам, важным для амбициозной молодой женщины, доказывающей свое право перед армией амбициозных мужчин. Теперь ей нечего было доказывать, она могла делать все, что пожелает, с любым, которому это нравится. Странно, что она оставалась единственным обитателем этой постели, лишь изредка делая исключение, только для того, чтобы избавиться от желаний тела. И конечно, она никогда не позволяла им оставаться. Секс – это одно, но возлюбленные имели раздражающую привычку принимать эту привилегию за власть. Такие люди обычно оканчивали свою жизнь на кресте. Габриель не была ни желанием тела, ни возлюбленной. Будто некий сувенир, который торговец всучил ей вдобавок к покупкам, которым она была странно очарована, но все же не уверенна, что с этим делать.

Что-то изменилось, пока она была занята своими мыслями. Размеренное дыхание сменилось короткими и тихими вдохами, мускулы напряглись под ее ладонью, теперь рассеяно блуждающей по впадинам в нижней части сильной спины. Она остановила себя прежде, чем рука успела спуститься ниже. Светловолосая голова не двигалась, но какая-то скованность притаилась под гладкой кожей. Леопард ушла бы в тот момент, когда она начала распускать руки.

Так что она не стала этого делать. Она проводила рукой по спутанным волосам, чтобы успокоить женщину, как это было во время приема. Они лежали в тишине, воин терпеливо продолжала простые движения, гладиатор была все так же напряжена. Она уже собиралась прекратить, когда тело в ее руках стало тяжелым, опять устраиваясь рядом с нею.

Можно было подумать, что раб уснула, но дыхание женщины оставалось сдержанным и тихим. Ее рука устала так, будто она весь день упражнялась с мечом, слабая и изнуренная, и, в конечном итоге, замершая на теплом плече. Сон окутал ее.

Гладиатор подняла голову.

– Не уходи. – Это был пожелание. Нет, просьба.

Леопард приподнялась, опираясь на локоть.

– Тебе нужна еда.

– Я не голодна.

Ответом на полуправду стал скептический взгляд. Раб прижала ладонь к ее жесткому животу, в желудке тут же забулькало, забурчало, желчь прожгла дорогу к ее горлу. Зена сделала каменное лицо.

– Эфини говорит, что ты проклята. – Едва слышный шепот. Как будто громко произнесенные, эти слова могли стать правдой.

– Проклята? – Завоеватель хихикнула, бледная тень улыбки коснулась ее губ. – Своими собственными выборами, разве что.

Раб безучастно смотрела на нее.

Она пожала плечами и помотала головой.

– Я просто больна. Устала и больна. Деметриус клянется, что отдых в постели в течение нескольких месяцев легко это исправит.

Часть беспокойства покинула лицо раба.

– Хорошо. Если это все, что тебе нужно, то два дня уже прошло.

– Два дня? – Она не собиралась повышать голос, на возглас все равно получился достаточно громким, чтобы вызвать сонное бормотание с кровати в углу. – Ты позволила мне спать два дня?

– Указание доктора. Шра... – Она запнулась. – Джоксер и Видалис не давали никому мешать.

Зена вытянула шею.

– А что эти двое здесь делают?

– Ты их вызвала. – Леопард тщательно подбирала слова. – После того, как допросила солдата.

Странно поверхностный ответ. Как будто они обсуждали погоду за обедом. Более подробные картины реальности вспыхнули в ее памяти, вызывая волну тошноты. Зена опустила подбородок, чтобы справиться с этим.

Раб осторожно наблюдала за ней, держа рядом ночной горшок. Воин наморщила нос и торопливо оттолкнула ее.

– Боги, как ты терпишь этот запах?

Раб пожала плечами.

– Я привыкла.

Зена посмотрела вниз, ощутила новую волну запаха и вздрогнула.

– Фу. Вытащи меня из этого платья.

Держа в руке свечу, гладиатор помогла ей добраться до гардеробной. Зена прислонилась к полке, все еще не доверяя ватным ногам, пока маленькие руки Габриель справлялись с застежками и завязками платья. Прежде чем холод успел коснуться кожи, ей на плечи опустился теплый шерстяной халат. Ее любимый. Зена улыбнулась тому, что раб помнила это, провела ладонью по потертому материалу, пока женщина завязывала пояс.

– Как заживают твои раны? – Завоеватель осторожно положила руку на голое плечо, разворачивая гладиатора к свету, чтобы внимательно осмотреть стежки.

Леопард кивнула с каменным выражением лица, вынуждая себя повести плечом в качестве доказательства.

– Прекрати. Я сказала, прекрати, а то только хуже сделаешь. – Пальцы врезались в плечо, заставляя гладиатора выполнить приказ. Зена тщательно исследовала рану, проверила диапазон движений, наблюдая за лицом и телом гладиатора, чтобы уловить признаки боли. Ничего. Ни вздрагивания, ни резких движений, ни напряжения мышц, все полностью скрыто тщательно поддерживаемым напряжением сил. Отсутствие ответа стало ключом, как тишина в лесу, где скрывается опасность. Завоеватель вздохнула, не пытаясь скрыть раздражение. – Не делай этого.

Гладиатор удивленно посмотрела на нее.

– Не делать чего?

– Притворяться будто ты в порядке, когда это не так.

– Все хорошо...

– Нет, не хорошо. – Зена наклонила подбородок, встречаясь глазами со своим выигрышем. – Когда я спрашиваю, как плечо, я хочу услышать реальный ответ, а не браваду. Я слишком часто видела, как полученные в битвах раны начинают гноиться, потеряла слишком много людей. Это понятно?

Она чувствовала, как Леопард борется с собой перед тем, как неохотно кивнуть.

– Оно... слабое.

– Болит?

Гладиатор ушла от ответа.

– Я все еще могу сражаться.

– Зевсова борода, да что это за навязчивая идея со сражениями? Тебе не придется сражаться снова, пока плечо не заживет, понимаешь?

Светло-зеленые глаза прямо посмотрели на нее.

– А что, если оно никогда не заживет?

– Этого не случится, если ты не станешь и дальше продолжать в том же духе.

Габриель пробормотала что-то, избегая прямого взгляда Зены. Воин приподняла ее подбородок, вопросительно глядя в глаза.

– Ты сказала... я бесполезна для тебя, если...

«Если она не может сражаться», – так она сказала Деметриусу. Глупо думать, что раб не услышит. Палец воина прикоснулся к этим мягким губам, заставляя гладиатора замолчать.

– Если мы не сможем спарринговать, я найду кого-нибудь другого. Кроме того, разве я выгляжу так, будто способна сражаться с кем-то в ближайшем будущем?

Гладиатор окинула взглядом ее истощенное тело и покачала головой. Она разрешила себе двигать плечом намного более осторожно, позволяя намеку на боль отразиться на своем лице. Хотя кожа сердито морщилась около свежих стежков, раны, казалось, заживали хорошо. Фактически, пожелтевшие синяки и практически исчезнувшие следы ушибов показали, что два дня отдыха в постели принесли рабу столько же пользы, как и ее хозяйке. Острая боль вины коснулась воина.

Пока светлые глаза оценивали каждую ссадину и изменение цвета на коже, она, наконец, осознала, что гладиатор обнажила много кожи. Всю, фактически. Зрелище, приятное глазу, даже несмотря на то, что она не достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы сполна оценить его. Судя по мурашкам, покрывающим ее тело, раб замерзла.

– Решила отныне разгуливать голой?

Щеки раба стали горячими.

– Я... не знала, где мои... где ты держишь туники своих рабов.

Завоеватель смотрела на раба. Они стояли в комнате, заполненной одеждой из стран, протянувшихся до самого восходящего солнца, которую хозяйка и за год бы не сносила.

– Посмотри вокруг. Здесь туники всех цветов и форм, которые можно себе представить.

– Они твои, не...

– Не подходящие?

– Не мои.

Завоеватель выгнула бровь. Будь она проклята, если купила не самого гордого и упрямого раба во всем Средиземноморье.

– Не стоит рабу столь ревностно относиться к своим принадлежностям, когда все они могут быть моментально отобраны.

– Даже римские рабы могут иметь собственность. – Фраза покинула ее губы раньше, чем Леопард успела прикусить язык. Она привычно повернула голову, ожидая удара, но пристальный взгляд, горящий из-под темных бровей, заставил ее отказаться от этого.

Она стояла молча, слишком удивленная, чтобы возразить, пока момент не прошел, превратившись в неуклюжую тишину.

– Там... там сзади сундук с твоими вещами.

Не эти слова она собиралась произнести. В замешательстве она отвела взгляд, когда Леопард поклонилась и пошла к дальней стене. Смущенная тем, что не сказала рабу, где хранит ее вещи. Смущенная собственным предположением о том, что спать рядом с ней обнаженной было выбором раба. Смущенная тем, что ее снова победила в споре гладиатор, которая питала отвращение к разговорам вообще.

Но здесь, в полумраке гардеробной среди ночи не было свидетелей ее унижения, если не считать стони ярдов тканей. К ее удивлению, ее губы сами собой растянулись в улыбке.

Гладиатор дернулась и зашипела, удивленно глядя на свою ладонь. Почти сразу взгляд ее переместился, и она подняла из сундука диск стали и золота.

Завоеватель немедленно пошатываясь двинулась к ней.

– Положи это обратно. Ты порезалась? Дай посмотрю. – Габриель покорно протянула ей руку. Ничего. Зена развернула ладонь к свету. – Я не вижу...

Гладиатор выпрямила пальцы, отчего рана на ладони открылась, столь чистая и глубокая, что плоть даже не сразу начала кровоточить. Леопард удивленно моргнула.

– Острый.

Пока взгляд воина метался по сторонам, в поисках кусочка ткани, она мысленно проклинала собственную небрежность.

– Это не тот сундук. Положи его обратно. Будь он проклят. – Когда Зена снова посмотрела на лежащую в ее руке ладонь, кровь уже успела образовать там небольшое озерцо и начала переливаться, создавая на полу узор из капель. Воин прижала к ране первое, что попало ей под руку – бесценную, подбитую горностаем мантию из Скандинавии.

Гладиатор подняла диск к свету, забыв о раненой руке.

– Что это?

– Шакрам. Сожми руку в кулак.

Она выполнила приказ.

– Оружие?

Воин протиснулась мимо нее, зарылась в тот же самый сундук, чтобы вытащить из-под кож и брони полотняный мешочек.

– Дай его мне. – Выхватив диск из руки раба, Зена бросила его обратно в сундук. – Сядь. Прижми здесь. Сильнее. – Воин присела рядом с Леопардом, прижав большой палец той к сгибу ее же локтя. Затем она достала из мешочка иглу и нить.

Габриель побледнела.

– Это необходимо?

– А я-то думала, что ты несгибаемая.

Леопард отвела взгляд, слишком гордая, чтобы ответить, и разжала руку. Зена принялась за работу, игнорируя то, как гладиатор вздрагивала и дергалась при каждом движении иглы слоновой кости. Страдания были написаны на лице Габриель, когда игла врезалась глубже.

– Откуда он у тебя?

– Что откуда?

– Шакрам.

Леопард могла быть раздражающе целеустремленной. Завоеватель сжала зубы, сосредоточившись на работе.

– Не дергайся, прах побери.

Ее пациентка вздрогнула, напрягла мышцы, стараясь не шевелиться.

– Говори со мной. Расскажи мне историю.

– Я не рассказываю истории.

Габриель издала сдавленный звук, горло ее перехватило.

– Пожалуйста. Это адски больно. Говори что-нибудь. Не важно что.

Зена вздохнула, передвинула свечу ближе, чтобы было лучше видно.

– Это был подарок. От Ареса.

– Бога?

– Торговца лошадьми. Да, бога.

Когда тишина стала оглушительной, раб заерзала на месте, подтянула колени к груди.

– Ты используешь его?

– Больше нет. Некоторые подарки слишком дорого стоят.

Леопард смотрела на Зену, которая сосредоточенно зашивала ее рану.

– Чего он стоил тебе?

Боги, ее вопросы когда-нибудь станут легче? Завоеватель задумалась над этим.

– Моей души.

Вздох.

– Зена, я сожалею... насчет допроса.

– Сожалеешь о чем?

– О том, что я вообще это предложила.

Новая волна тошноты. Зена сглотнула, удерживая желудок на месте.

– Слишком трудно для тебя?

Гладиатор покачала головой.

– Слишком трудно для тебя.

Воин сузила глаза.

– Ничто не слишком трудно для Завоевателя.

Леопард пожала плечами.

– Возможно. Но некоторые вещи могут быть слишком трудными для Зены.

Воин отклонилась назад, взгляд ее стал холодным и жестким.

– Если тебе есть, что сказать, говори.

Смелость гладиатора растаяла под ярким синим взглядом. Габриель вдруг нашла ужасно интересным рисунок на ткани, собираясь с силами.

– Это лицо, которое было на тебе там, этот Завоеватель. Я думаю, что она убивает тебя.

Мгновенно, ее рука сжала горло раба. Она была настолько разъярена, что едва могла выдавливать слова.

– Ты никогда... не скажешь это мне... или кому-нибудь другому... снова. Ясно?

Ее зубы были сжаты, вены на лбу вздулись. Раб кивнула.

Она разжала руку, голова плыла в море эмоций. Красный гнев отступил, сменившись черным страданием. Боги, она чувствовала себя больной. Леопард потерла горло, закрыла глаза, пряча гнев и боль. Зена чувствовала их, и не могла заставить себя поднять взгляд. Она, Разрушитель Наций, не могла смотреть в глаза раба.

– Я не хотела делать это.

Раб ничего не ответила, угрюмо глядя в сторону.

– Габриель, мне жаль. Я не знаю, почему я так отреагировала... – Ложь застряла в горле. Она знала почему. Она вновь слышала этот голос – тот, что убеждал ее убить эту женщину прежде, чем она все разрушит – шепчущий ей сейчас. «Прикончи ее. Раздроби ей горло. Сломай ей шею.» Она осела на пол. – Мне искренне жаль.

Секунды текли в напряженной тишине. Наконец, гладиатор заговорила.

– Что насчет Терреи?

Зена моргнула.

– Что?

Габриель прочистила саднящее горло.

– Террея. Почему ты послала за ней? Каков твой план?

Она перевела дыхание.

– Нет никакого плана. Она не в безопасности в темнице. Она не в безопасности нигде, если я не могу присмотреть за ней.

Длинный вздох.

– Я могла бы присмотреть за ней.

– Нет, если ты не станешь защищаться, когда Королева придет по твою душу. – Глядя на шокированное лицо гладиатора, Зена провела суставом пальца по фиолетовому фингалу, окружающему ее глаз. – Я оставляю тебя в больнице на две ночи, а ты выходишь в таком виде? Да ладно. Или она сделала это, пока ты спала, или ты ей позволила. Почему?

Габриель неловко опустила взгляд.

– Моя первая попытка вмешательства во внешнюю политику. Ты сказала, что я должна начать действовать как лидер.

– Так вот каково твое представление о внешней политике? Позволить ей перекроить твое лицо?

Габриель пожала плечами.

– Все не так плохо. Я могла справиться с этим. Она нуждалась в этом.

– И как прошло?

– Больше она не пыталась.

– Ага. – Воин задумалась над этим. – Думаешь, в моем случае это сработает?

Крошечная улыбка коснулась губ гладиатора.

– Возможно. – Ее пристальный взгляд сместился к дверному проему, и она ответила уже серьезно. – Нет. Она захотела бы порезать твое лицо, а затем мне пришлось бы убить ее. – Леопард произнесла это тихо, будто сама себе, и у Зены не осталось сомнений в том, что именно так она и поступит.

– Тогда, видимо, нужно придумать что-то еще. – Она чуть отодвинулась, показывая на зашитую руку. – Готово.

Леопард задрожала и кивнула, рассматривая ее работу. Рана все еще сочилась кровью, но края глубокого разреза были сжаты.

– Хм-м. Хорошие стежки.

– Так и должно быть, учитывая, как часто приходится тебя зашивать. – Зена обернула рану куском ткани. – Посмотри в сундуке справа.

Леопард открыла его и замерла. Жесткий кожаный панцирь лежал на самом верху; недавно смазанный, отверстие в щитке аккуратно заделано. Гладиатор отодвинула доспех, чтобы увидеть другие изделия, лежащие в сундуке, нерешительно вытащила белую льняную тунику, отделанную золотом. У нее перехватило дыхание.

– Тебе нравится?

Габриель с трудом сглотнула и кивнула.

– Давай, помогу надеть ее.

Она мотнула головой и, почти благоговейно, убрала тунику обратно в сундук.

– Я оставлю ее для особого случая. – Гладиатор достала простую красную тунику и натянула ее через голову с небольшой помощью. Она провела рукой по толстой шерстяной ткани, хитро прищурилась. – Моя?

– Твоя. Ты же не думаешь, что я могу надеть римскую тунику даже под страхом смерти?

Даже побежденная, Завоеватель отказалась уступить. Ее оппонент усмехнулась.

– Теперь ты поешь и вернешься в постель?

В ее прямом взгляде сквозила готовность спорить, если ее хозяйка начнет возражать. Воин улыбнулась.

– Прекрасно. Поем немного. И налей мне вина.

Леопард покачала головой.

– Нет. Деметриус сказал – никакого вина.

– Мне плевать, что сказал Деметриус. Жизнь без вина не стоит жизни. – В ее голосе был юмор. В глазах – не было. Раб признала, что в этом сражении победителя не будет и смирилась.

Они сидели на кровати и ели в тишине. Молчание Леопарда Зена приписывала присутствию других людей, хотя те и спали. Что касается ее, то мысли Завоевателя были в другом месте. Она думала о ненавидящей ее амазонке-убийце, скрывающейся среди них. О легкой заботливой защите со стороны отдаленного гладиатора. О своем собственном мягком разрешении в ответ. Она чувствовала что-то к рабу. Доверие, возможно? Понимание? Даже... дружбу? Боги, она, должно быть, действительно, больна.

Леопард поймала ее взгляд, поставила отодвинутую тарелку, по которой Зена только размазала еду, обратно перед нею. «Ешь», беззвучно шевельнулись губы.

Судя по ощущениям, улыбка выглядела скорее как гримаса. Еда на тарелке выглядела и пахла достаточно аппетитно. Так почему же у нее живот скрутило узлом?

Маслина появилась перед ее носом. Раб с надеждой ждала, пока Завоеватель не откусила половину. Остальное Леопард тут же закинула себе в рот, и протянула хозяйке виноградинку.

Губы Зены расползлись в злой ухмылке.

– Если бы каждый кусочек пищи я могла принимать с кончиков пальцев красивого раба.

Она почти прикусила язык, поймав острый взгляд Леопарда, но пока Зена продолжала есть, раб могла ей подыгрывать. Наконец, она наполнила желудок.

– Хватит.

Когда уговоры не возымели воздействия, раб убрала блюдо на стол. Вернувшись с двумя кубками, один Леопард протянула хозяйке. Зена сделала глоток и чуть не подавилась водой. Она впилась взглядом в женщину, державшую кубок с вином, неохотно допила воду, прежде чем обменять пустой сосуд на полный.

Пока раб прибиралась, Зена скользнула под холодное одеяло. Несмотря на знакомую острую боль в желудке, она чувствовала себя лучше, почти... нормально. Вино просочилось под кожу как мед – густой и теплый. Она вздохнула. Благодаря этому и защитному объятию Леопарда, она может по-настоящему выспаться этой ночью.

Габриель убрала кубки, растопила камин и устроилась на голом каменном полу перед очагом.

Зена мигнула, открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, и снова закрыла его. Конечно, раб спала в ее кровати только по необходимости, беспокоясь о здоровье своей хозяйки, для теплоты. Теперь, когда Завоеватель очнулась, а раб оделась, самая прекрасная кровать во всей Греции снова была ее одинокой постелью.

Она отвернулась, свернулась клубочком, прижав руки ко вновь разболевшемуся животу.