Текст книги "Цена молчания (ЛП)"

Автор книги: Spyrel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Королева быстро зацепила стопой лодыжку гладиатора, уронив противника на песок. Завоеватель моргнула. Зеленый новичок сумел бы избежать этого удара.

Гладиатор перевернулась на живот, попыталась приподняться на руках. Амазонка уронила ее обратно пинком по ребрам, который раб и не подумала блокировать. Удар оторвал ее от земли и снова уложил лицом в пыль. Она приподнялась на дрожащих локтях, подтянула под себя колено...

Другой пинок, судя по болезненной гримасе гладиатора – в менее укрепленное место брони, между передней и задней ее частями. Завоеватель дернулась и подавила стон, когда ее ребра сжались в сочувствии. Снова ее гладиатор пыталась подняться, балансируя на одном локте и колене, когда амазонка убрала ногу. Наконец Леопард продемонстрировала толику здравого смысла, прикрывая свободным локтем ребра. Следующий пинок вместо ребер был нацелен в висок. Голова гладиатора дернулась назад и раб, перевернувшись, упала спиной на песок.

– Поразительно, – хихикнул Амун, – похоже, ваш раб находится вне своей лиги.

Завоеватель нахмурилась. Она велела рабу проиграть. Она не велела рабу убить себя.

Раб пошевелилась, ее глаза были стеклянными, конечности слабо двигались. Королева перешагнула через ее вздымающуюся грудь, встав над гладиатором, прижала ее руки к песку и низко наклонилась. Трибуны слишком шумели, чтобы можно было что-то расслышать, но Завоеватель могла бы поклясться, что амазонка что-то прошептала рабу на ухо. Что бы она ни сказала, эти слова проникли в ошеломленное сознание Леопарда, вызвав вой – вой! – из ее сжатого горла. Завоеватель вскочила на ноги. Даже если бы рабу выдирали ногти, она не издала бы такой звук.

Ропот прокатился по трибунам. Второй крик раба – подавляюще-острый крик ненависти и боли. И она резко выгнулась, перекатившись через голову, прижала амазонку к песку, чтобы атаковать ее. Первый же удар кулака сломал маску и лицо под нею.

– Охрана! – Взревела Завоеватель. Они не могли двигаться достаточно быстро. Живот воина скрутился в узел, когда ее план был уничтожен этим нападением гладиатора. Даже когда королева уже лежала неподвижно, удары продолжали дождем сыпаться на нее. Только после того, как кулаки гладиатора полностью покрылись красным, она устала, пьяно оттолкнулась от неузнаваемой формы, рука слепо нашарила чобо.

Ее кожа полыхала темно-красным от жары и усилий. Остекленелые глаза оглядывали зрителей, стрелков, занимающих свои места на стенах, солдат, окружающих ее. Пустой взгляд скользнул мимо фигуры Завоевателя, не видя сигнала к милосердию, оканчивающего схватку. Она не опустила чобо. Вместо этого гладиатор замахнулась на ближайшего к ней солдата, заставляя того отскочить. Боги, она что, сошла с ума? Охранники сошлись плотнее, окружая ее, отрезая место для маневра. Леопард развернулась, взмахом чобо расчистив немного места в затягивающейся петле. Одно колено отказалось держать ее. Гладиатор согнулась пополам, и ее вырвало пенистой желчью. Леопард вслепую махнула палкой в сторону угрожающих мечей, прежде чем они смогли подобраться достаточно близко, чтобы убить ее.

Завоеватель спрыгнула на песок, ее хмурый взгляд заставил трибуны замолчать. Она подошла к Королеве амазонок, проверила окровавленную груду на наличие признаков жизни.

– Отнесите ее к целителям. Немедленно! – Рявкнула она.

Гладиатор все еще не подпускала солдат к себе, глядя в никуда глазами со столь расширенными зрачками, что они напоминали черные бездонные колодцы. Завоеватель прошла внутрь кольца солдат, пытаясь привлечь ее внимание.

– Parda? Ты меня слышишь?

Чобо дернулся на голос, удерживая женщину на расстоянии. Дюжина мечей рванулись к Леопарду, но воин остановила их движением руки, осторожно подбирая слова.

– Габриель?

Снова взмах чобо в ее сторону, хотя рассеянный взгляд так и не сфокусировался на ней. Губы гладиатора двигались, но рваные выдохи едва ли напоминали слова. Завоеватель подняла взгляд на молчащих зрителей и сжала челюсть.

– Отдай мне это оружие, раб. Сражение закончено. – Она протянула руку. Завоеватель ожидала повиновения. Воин была готова ко всему.

– Нет, – глухо пробормотала ее раб, – монстры.

Эти слова уничтожили последние сомнения в том, что Леопард была не в себе.

Гладиатор сделала выпад в сторону солдата, стоящего недалеко от нее, заставляя того отскочить, и, нетвердо держась на ногах, встала между своей хозяйкой и ближайшим к ней солдатом.

Завоеватель покосилась на трибуны, жаждущие крови, надеющиеся на сопротивление, которое обяжет ее приказать казнить раба.

Она осторожно положила руки на напряженные плечи, их неестественный жар волной разлился по ладоням. Слова слетали с губ, как стрелы, призванные проникнуть в глухие уши и затуманенное сознание.

– Габриель, отдай мне свое оружие. Они не причинят мне вреда. Они не причинят вреда тебе. Я им не позволю. – Одна рука воина опустилась с плеча на заляпанный кровью кулак. – Слушай меня. Верь мне. Прекрати бороться. Отпусти. – Длинные пальцы высвободили чобо из смертельной хватки. Леопард, казалось, не заметила этого. Она наклонилась к полным красным губам, выдыхающим слова в горящие уши. – Опустись на колени, Габриель. Пришло время подчиниться мне. – И тихо, настолько тихо, чтобы никто другой не сумел расслышать. – Как друг.

Плечи гладиатора дрожали с каждым вздохом. Почти двадцать солдат смотрели на них, держа в руках обнаженные мечи и натянутые луки.

Одна за другой, ее стены опускались, разрушенные усилием воли, как мог это мог сделать только опытный боец. Даже маска спала, и она, казалось, уменьшилась, переплавившись во что-то необычайно мягкое и безобидное. Болезненные черные глаза были направлены на Завоевателя. Раб согнула одну ногу, затем другую, утомленные мышцы не выдержали, и она резко упала на колени. Она вздрогнула, прижала одну руку к боку, стараясь держаться более-менее вертикально, несмотря на явную дрожь. Дыхание сушило губы, воздух с хрипами выходил из легких.

Острый взгляд пробудил очарованного зрелищем глашатая. Мужчина прочистил горло.

– Славный Коринф, я даю вам победителя! Завоеватель объявляет Игры законченными! – Нерешительные приветствия поднялись с трибун. Только когда зрители смирились с окончанием зрелищ, напряжение на Арене ослабло. Мечи опустились и луки разогнулись по сигналу Завоевателя.

Леопард сутулилась на песке, голова опущена, тело неестественно дрожит. Густая алая жидкость, пузырясь, стекает из распухшего носа, застывая на разбитой верхней губе. Скула горела красным поцелуем чобо. Полуприкрытые глаза не отрывались от безжизненно лежащих на бедрах рук, заляпанных засохшей кровью – ее и королевы Амазонок. Она выглядела... потерянной.

Последний из зрителей покинул трибуны. Завоеватель вздохнула.

– Ты можешь встать. – Она покачала головой, недоумевая, как разобраться с этой, последней, неприятностью.

– З-Зена?

Завоеватель резко повернула голову на запретное слово. Габриель, покачиваясь, пыталась подняться на ноги, ее хриплый голос звучал несвязно.

– Я чувствую себя немного... странно.

Она так и не успела выпрямиться, глаза ее закатились, и женщина упала на землю.

32 Bella Domina

Красивая хозяйка

– Габриель?

Она застонала и прикрыла глаза рукой.

– Габриель.

Желудок подступил к горлу, во рту появился кислый привкус при одной мысли о том, чтобы двигаться. Она зажала уши руками, надеясь, что ее посетитель просто уйдет.

– Разве так надлежит приветствовать своего хозяина?

Ее глаза резко открылись.

Палаты Цезаря. Кровать Цезаря. Цезарь.

Она буквально взлетела, резко дернувшись назад. Цепи натянулись, жестоко вернув ее обратно в постель.

– Я не припомню, чтобы отпускал тебя. – Мужчина повернулся на египетских хлопковых простынях, чтобы положить руку на золотые наручники. Пугливый взгляд метнулся по изящным мраморным бюстам, полированному золоту блюд, заполненных фруктами, прекрасной пурпурной драпировке, обрамляющей вид на сам Рим. Цезарь, нахмурившись, наблюдал за ее замешательством. – О, дорогая. Ты же не думала, что я позволю ей оставить тебя?

Ее сердце быстро билось в груди, будто пытаясь вырваться наружу.

Он ухмыльнулся, приподнимаясь на локте.

– Должен сказать, ты была весьма полезна для меня с сенатором. В который уже раз? Сама судьба подсказала мне, продать тебя этому старому скряге. Хотя... – Он наклонился ближе, вдыхая ее запах. – Хм-м-м… Быть так близко к тебе – это напоминает о неких… развлечениях.

Он схватил горсть бело-золотых волос, притягивая ее губы к своим. Она напряглась, защищаясь от него, и сжала кулаки, но он произнес:

– Ну, ну, договоренность не изменилась. – Цезарь бросил взгляд через ее плечо.

Она не повернула головы, зная, кто стоял там, наблюдая. Ее руки расслабились. Она спряталась за закрытыми веками, когда он поцеловал ее, длинно и алчно. Его совершенные ногти задели ее горло, скользнули по груди и ребрам. Она пыталась уйти глубже внутрь себя, но знакомая дрожь в желудке предала ее. Он брал ее медленно, тщательно, намеренно, желая только одного. Всегда только одного. Контроля. Их война была тихой, полем битвы служила ее плоть – заложник и предатель – пока она не задохнулась и задрожала, вновь обойденная более опытным противником.

Он кончил со стоном, низким и недостойным, лицо красное, губы изогнулись в неосознанной глумливой усмешке. Наконец, он откатился прочь, задыхаясь. Тело покрыто пленкой пота.

– Ты всегда разочаровываешь меня, Габриель. Никакой страсти, никакого воодушевления. Вот Зена, в отличие от тебя... это женщина, которая любит хороший трах. Она и я – мы одинаковые. Посмотри, как она двигается.

Ледяная вода затопила ее, когда раб неохотно повернула голову, следуя за его взглядом. Завоеватель лежала в своей роскошной постели, глаза закрыты, черты лица подчеркнуты теплым светом умирающего в очаге огня. Не спящая и не одна. Что-то – кто-то – двигался между ее бедрами, ритмично раскачиваясь под неслышимую мелодию, которая явно нравилась Завоевателю.

– Изящно, не так ли? – Цезарь навис над нею, коснулся тыльной стороной ладони ее щеки с отвратительной фамильярностью. Раб стояла у дальней стены, примороженная к месту, боясь издать хоть звук, чтобы Завоеватель не открыла глаза.

Зена застонала, схватилась за движущуюся над ней фигуру, сжимая крупную грудь. У Леопарда перехватило дыхание. Женщина все сильнее вжималась в Завоевателя, ее рука потерялась между их телами.

– Откуда такое потрясение? – Прошептал он ей на ухо. – Разве она еще не затащила тебя в свою постель?

Женщина откинула черные волосы за плечо. Египетская танцовщица. Гладиатор сглотнула. Значение ее прощального взгляда внезапно стало кристально ясным – один раб бросает вызов другому за право доставлять удовольствие Завоевателю.

Брови Цезаря поползли вверх.

– Хм. Жаль. Полагаю, такая сломанная игрушка, как ты, не отвечает ее стандартам. Эта гораздо более привлекательна. И энергична.

Он стоял позади движущейся партнерши Завоевателя. Его ладони парили над выгнутой спиной, тонкой талией, широкими бедрами; Цезарь явно был восхищен ею.

– Я полагаю, мой слуга передал тебе мои пожелания, так? И все же, дни идут, и ты ничего не делаешь. Ты обедаешь с нею. Ты спишь в ее палатах. Ты упражняешься с оружием, когда она стоит на расстоянии вытянутой руки. Ты спишь в своей постели, когда она лежит беспомощная, наслаждаясь своей любовницей. Так что, я должен спросить: неужели мои пожелания были неясны?

Слегка вздрогнув, гладиатор мотнула головой, неспособная оторвать взгляд от этих двух женщин.

– Я так и подумал. Или в твоем простом крестьянском разуме есть какое-то сомнение в том, что случится, если ты откажешься?

Снова крошечное движение подбородка в сторону.

– Превосходно. Теперь сделай то, что ты делаешь лучше всего. Иди, найди что-нибудь острое, чтобы положить конец ее существованию.

Леопард колебалась. Ноги были жесткими, как мраморные колонны, стальные обручи сжимали грудь.

– Ну же, Габриель, у нас нет всей ночи. Ты знаешь, что на столе есть нож. Или ты сменила приоритеты?

Она не знала, как оказалась рядом со столом. Онемелые пальцы сжались вокруг рукояти, лезвие было прижато к предплечью, пока гладиатор тихо пересекала комнату. Только в шаге от не замечающей ничего вокруг пары она заставила себя остановиться, ее колени дрожали.

– Какие-то проблемы? – Резкий вопрос от ее прежнего хозяина. Его терпение явно подходило к концу.

Леопард чувствовала себя неправильно. Это было неправильно. Нож в ее ладони не лежал удобно. Ее ноги плохо сгибались. Ее зрение было мутным. Она замотала головой, сконцентрировавшись на Разрушителе Наций, на своем лезвии, парящем в сантиметрах над горлом воина.

Светлые глаза смотрели на нее, удовольствие Завоевателя было забыто.

Гладиатор должна была только надавить и покончить с этим. Она видела рефлексы Завоевателя, знала по опыту, насколько быстро могла нанести удар в эту шею. Но снова она держала лезвие около ритмично бьющейся жилки и колебалась, не желая делать решающий выпад.

– Что ты делаешь?

Она не была уверенна в том, кто задал этот вопрос. Зена, чьи губы двигались, или Цезарь, чей голос звучал в ее голове. Танцовщица ускользнула прочь, смешавшись с тенями.

– Убей ее. Чего ты ждешь?

Леопард дрожала, дыхание было неровным. Она облизала внезапно пересохшие губы.

Завоеватель небрежно отвела кончик лезвия одним пальцем.

– Гладиатор это. Ты не в себе...

Она зарычала, поднимая эту изящную челюсть лезвием ножа. Нет, она абсолютно точно не была в себе. Она была кем-то совершенно иным, кого Завоеватель не знала.

Цезарь прислонился к спинке кровати, его холеное лицо было в сантиметрах от нее.

– Прикончи ее. Сделай это. – Она втянула воздух сквозь сжатые зубы, задыхаясь от его шепота.

Завоеватель обвела глазами комнату.

– Габриель, думай.

Цезарь заскрипел зубами.

– Думай? С каких это пор тебя учат думать? Оставь размышления философам и поэтам. Ты не думаешь. Ты убиваешь.

Сдавленный вздох вырвался из ее горла – Леопард разрывалась между желанием объясниться и попыткой повиноваться.

– Габриель, поговори со мной. – Воин выглядела встревоженной, и меньше за себя, чем за гладиатора. Леопард сильнее прижала острую кромку ножа к обнаженному горлу. Окончить ее жизнь единственным легким движением. Она уже делала это прежде. Так почему же, глядя на это фарфоровое лицо, она не может двинуть рукой, почему у нее перехватывает дыхание?

– Покончи с этим, зверек. И все будет так же, как раньше. – Цезарь прижался к ее спине, одна рука скользнула вниз по животу, накрыла ее пах. Раб крепко зажмурилась, реагируя на интимное прикосновение, ненавидя жар и пузырение в животе.

Удар в челюсть послал ее кувыркаться по коврам. Она скорее услышала, чем увидела приближение воина, и отшатнулась назад. Перед глазами все плыло, она инстинктивно увернулась от нового удара кулаком. Плохой способ сражаться, особенно с противником, которого неспроста прозвала Завоевателем. Леопард увернулась от очередного удара и пропустила пинок, уронивший ее на деревянную стойку. Ее рука сжалась вокруг чего-то, и она вслепую махнула оружием вперед, задев ногу воина, отчего та упала. Воспользовавшись мгновением отсрочки, она вскарабкалась на ноги и, спиной вперед, отошла в сторону, пытаясь прийти в себя, вернуть свои чувства, оценить степень ушибов и стереть кровь с губы и щеки.

– Что ты делаешь? – Вопил Цезарь возле ее уха. – Убей ее!

Гладиатор автоматически начала двигаться, исполняя приказ, но видение позади склоненного воина украло весь воздух из ее груди. Одетая в кожи женщина тяжело прислонилась к колонне. Одна нога искривлена под почти невозможным углом. С вывихнутых плеч свисают сломанные руки, пальцы с трудом удерживают потертую пару гладиусов. Призрак поднял голову, почти неузнаваемый за длинными темными спутанными завитками и распухшим лицом.

– Убей ее, сестра. Милосердие – не достоинство для гладиатора. Ты научила меня этому. – Под ее изумленным взглядом призрак улыбнулся. – Ты забыла меня? Ту, которая научила тебя убивать для Цезаря? Он отдал тебе приказ.

Леопард посмотрела вниз на Завоевателя, встретила вопросительный взгляд женщины. Она дернула головой, задрожала в протесте.

– Ты отказываешься? У тебя нет никакой чести? Никакого чувства долга по отношению к твоему хозяину? – Когда гладиатор так и не пошевелилась, ее наставник ухмыльнулась. – Прекрасно. Эта покалеченная старуха сделает все сама. – Она качнулась вперед, неловко подняла гладиус, чтобы ударить Завоевателя.

Леопард успела первой, вонзила свой собственный меч глубоко в бок женщины, поймала ту, когда она упала.

Потрескавшиеся губы несколько секунд двигались, прежде чем амазонке удалось произнести:

– Хорошая девочка.

Дыхание перехватило, гладиатор была подавлена тем, как жгли эти слова. Она прижала амазонку к груди, убрала темные завитки с окровавленного лица. Странно, что на сей раз слезы не пришли. У нее не осталось слез для старой Королевы, или не осталось слез для себя?

Цезарь опустился на колени, чтобы нашептывать ей на ухо.

– Столь же плаксивая сцена, как я помню…

Гладиатор грубо плечом оттолкнула его прочь.

– Хотя, Мелоса права. Милосердие – для слабых и мертвых. Когда кто-нибудь показывал тебе милосердие?

Леопард даже не успела подумать, ее глаза сами собой метнулись к Завоевателю.

– Зена? Показывала тебе милосердие? Женщина, которая подвесила тебя на мачте своего судна? Которая использует тебя в качестве дегустатора ядов? Которая вынуждает тебя сражаться для ее развлечения? Конечно, ты не думаешь, что она делает что бы то ни было для кого-то, кроме себя. Ты забыла все это? Позволь, я скажу по-другому. Ты только что пыталась убить Завоевателя. Если она выживет, ты поплатишься за это своей жизнью.

Ее сердце воевало с собой. Леопард кивнула, тяжело поднялась на ноги. Усталые слова слетели с губ.

– Он прав.

– Кто прав?

Она дернула головой.

– Цезарь.

Светлые глаза метнулись за ее спину.

– Габриель, там никого нет.

– Он… – Гладиатор протянула руку, и медленно моргнула, удивленная пустым местом за ее спиной, где он только что стоял. Тело королевы амазонок тоже пропало. Гладиатор замотала головой, чтобы прочистить мысли, и немедленно пожалела об этом, когда комната закачалась, и желудок подступил к горлу. – Не имеет значения. Он приказал, чтобы я тебя убила.

– Цезарь?

– Египтянин.

Глумливая усмешка растянула губы воина.

– Приказал?

– Мне жаль. Я сделаю это быстро. – Она встала в позицию, приготовилась защищаться.

– Быстро? Чем же?

Леопард собиралась поднять меч, но обнаружила, что он пропал.

– Ты не в лучшей форме. – Фигура Завоевателя была зыбкой и размытой, будто в жаркий летний день. – Ты уверенна, что сможешь справиться со мной в своем состоянии?

– Состоянии? – Гладиатор задрожала и прислонилась к колонне, чтобы тут же неуклюже отскочить, когда мрамор под ее ладонью превратился в огромную – от пола до потолка – змею. Гладиатор натолкнулась на Завоевателя и снова отскочила в сторону. Она открыла было рот, чтобы предупредить воина, но колонна вновь было простым камнем.

Нежные руки поддержали ее.

– Возможно, тебе нужно лечь на некоторое время.

Гладиатор прислушалась к себе и неохотно кивнула.

– Только пока он не вернется.

– Египтянин?

– Цезарь.

– Прекрасно.

Осторожно поддерживая, Зена подвела ее к шикарной кровати, застеленной белоснежными простынями. Гладиатор опустилась вниз и зашипела, когда ее ребра недовольно заныли в ответ.

– Она здорово меня отделала. – Когда боль отступила, она расслабилась и улыбнулась себе. – Мои блоки редко помогали против Мелосы.

Пальцы прекратили свое обследование.

– Мелосы? Королевы Мелосы?

Леопард устало вздохнула.

– Она только что была здесь, помнишь? Цезарь любил наблюдать, как она сражается. Она научила меня использовать чобо и выживать на Арене. Когда Цезарь устал от нее, он позволили охране избить ее до полусмерти ради развлечения, перед тем, как сделать так, чтобы я убила ее. После нее они стали более легкими.

– Они?

Леопард дернулась, почувствовав давление на своих ребрах. Перед глазами плясали черные пятна. Она ответила сквозь сжатые зубы:

– Убийства.

– Убийства кого?

Пожатие плеч.

– Чиновников. Дипломатов. Сенаторов. Он никогда не любил пачкать свои руки.

Руки Завоевателя замерли.

– Будь я проклята. Беллерофон был прав. Ты ПРАВДА ассасин.

Гладиатор не смогла прочитать выражение лица Зены, и решила, что обнаружила разочарование. Предательство.

– Меня не посылали для того, чтобы убить тебя. Пожалуйста, верь мне. Сенатор был моей целью, когда Цезарь произнес слово. Затем появилась ты. Я даже не думаю, что он ждал, что ты купишь меня. В доме его врага я надеялась освободиться от него, но у него есть глаза даже здесь.

Завоеватель хмыкнула.

– Он ослепнет достаточно скоро.

Пальцы подобно стрелам врезались в ее левый бок, оставив после себя чувство головокружения. Ткань стерла кровь и пот с ее лица.

– Знаешь, я не хочу этого. Убивать тебя. Я никогда не встречала никого, похожего на тебя.

– Это говорит красивая леди.

Она нахмурилась.

– Ты… Думаешь, я красивая?

Завоеватель покачала головой, наполовину раздраженная, наполовину удивленная.

– Не бери в голову. У меня есть идея. – Она начала разрывать прекрасное белое полотно на полосы. – Ты не хочешь убивать меня, но Цезарь приказал сделать это, верно? – Гладиатор кивнула, загипнотизированная треском разрываемой ткани. – Что если у тебя больше не будет шанса? Цезарь ведь не может ожидать, что ты выполнишь его приказ, пока у тебя нет такой возможности. – Один конец полосы сжался вокруг ее запястья, уютно притягивая его к кровати. – Верно?

Гладиатор осторожно проверила узел.

– Думаю, так.

Вторая петля обхватила другое запястье. Леопард дернулась, сопротивляясь, но Зена взяла ее за руку.

– Не может. У него есть преимущество, и он не станет расходовать его зря. Он будет ждать правильного момента. Верь мне.

Это имело смысл. Второе запястье было прочно притянуто к кровати. Еще больше лент притягивали ее к постели. Нервозность всколыхнулась у нее внутри.

– Зена?

– Да?

– Ты собираешься казнить меня? За попытку убийства?

Воин замерла, обдумывая вопрос.

– Не сегодня вечером. – Она накинула простынь до плеч гладиатора, подоткнула ее и пропала из поля зрения.

– Зена?

Вздох.

– Что?

– Мне жаль, что я прервала тебя… с танцовщицей.

Пауза.

– Ничего. Я… думала о другом.

Большее количество ответа, чем она ожидала. Обжигающий взгляд от танцовщицы, необузданная ненависть к конкуренту.

– Зена?

– Что еще?

– Ты сделаешь так, чтобы я когда-нибудь так же обслуживала тебя?

Тишина была оглушительной и достаточно долгой, чтобы заставить гладиатора вспыхнуть от тревожных картин, предоставленных воображением.

– Это то, чего ты хочешь?

Сама мысль об этом сделала уже теплый воздух в ее груди густым и тяжелым.

– Нет.

Слово прыгало по палатам несколько долгих секунд.

– Хорошо. Я не использую поврежденные товары.

Ужаленная, она некоторое время боролась с этими словами.

– Зена?

– Боги, что?

– Мы вернемся в Коринф?

– Мы уже в Коринфе.

Яркие мраморные залы дворца Цезаря превратились в серый камень палат Завоевателя. Чернильные окна выпускали слабый свет очага в ночь.

– О. Тебе нравится это здесь? В Коринфе?

Тишина затянулась достаточно надолго, чтобы она знала, что переступила некую невидимую черту.

– Спи, Габриель.

Она не спала. Она лежала с открытыми глазами долгое время, беспокойно натягивая ленты движениями запястий, задаваясь вопросом, умрет ли она утром. Размышляя о том, что случилось с людьми, которые остались позади, в Риме. Какой была бы Завоеватель в качестве любовницы. И больше всего она задавалась вопросом, сможет ли убить Зену, если возможность представится.

33 Confessiones

Признания

Ее горло болело – сухое, горящее от чрезмерного использования. Сухой глоток заставил ее вздрогнуть.

Что напомнило ей о том, как болело ее лицо. Она потянулась, чтобы потереть щеку.

Что напомнило ей о том, что она не может поднять руки.

Напуганная, она приоткрыла один глаз.

Ее глазное яблоко напоминало кусок пемзы, проворачивающийся в глазнице: жесткий, угловатый и шероховатый. Слабая замена для глаза. Она все еще не могла остановить взгляд на чем-то одном и, конечно, не могла сфокусироваться на одной точке. Любое движение создавало остаточное изображение каждого предмета, и все сливалось в непонятную мешанину. Она закрыла глаз, ожидая приступа тошноты.

Не дождалась. Медленно, она решилась открыть оба глаза, обнаружив, что дрожащее и размытое изображение стало немного более четким.

Узкая светлая полоса в обрамлении темного выглядела подозрительно знакомой, и постепенно она узнала высокое узкое окно, которое бросало полосу света через комнату на украшенную кровать Завоевателя, избегая теней в углах спальни.

Палаты Завоевателя. Ее кровать, примостившаяся в углу. Она попыталась сесть, но не смогла поднять ни плечи, ни колени, ни конечности. К ней вернулись отдельные обломки и обрывки воспоминаний о том, как Зена говорила ей что-то. Вообще-то, Зена много чего ей говорила, но это было что-то важное. Что-то, успокаивающее и тревожное одновременно.

Ленты. Она была связана.

– Почему? – Спросила бы она.

– Из-за красивой леди. – Ответила бы Завоеватель. И ее мысли снова блуждали бы, охватывая этот загадочный ответ, а потом она забудет, и станет спрашивать снова и снова. Сколько раз уже повторялась эта беседа? Дюжину? Больше? Но, на сей раз, она помнила. И она позволила себя расслабиться.

– Зе..? – Имя застряло в выжженном горле. Еще одна попытка сглотнуть – словно пьешь из стакана полного пылью. Лучшее, что она сейчас могла сделать, это добыть немного воды. – Зена?

Движение. Слишком быстрое. Как ласточки, проносящиеся под стропилами сарая, за которыми она наблюдала в детстве. Это поражало ее тогда и поразило ее теперь, тем более, что она так и не смогла сфокусироваться на лице, вырисовывающимся над нею. Не Зена.

– Все еще жива. – В голосе Эфини слышалось разочарование. Ученица лекаря крепко сжала ее подбородок и подняла веко. Леопард попыталась стряхнуть сильную руку, но обнаружила, что она слишком истощена, чтобы сопротивляться… сильно. Но усилие заработало другое выражение от ученика: любопытство. – Эй, ты здесь? Ты меня слышишь?

Она зарычала и впилась в ученика взглядом, убеждая отпустить ее подбородок.

– Да что б мне кентавра родить, ты смотришь прямо на меня. Она вернулась, – бросила женщина через плечо, вытаскивая маленькие глиняные горшочки и кожаные мешочки из своей сумки. Затем Эфини вдруг остановилась на середине движения и странно посмотрела вниз на раба. – Завоеватель говорит, что ты не хотела убивать Королеву. Это правда?

Гладиатор нахмурилась.

– Королева? Состязание на арене? Ты превратила ее лицо в овсянку? – С каждым предложением ее тон становился все более резким. – Завоеватель говорит, что ты отступила, чтобы спасти Королеве жизнь. Что касается меня, то я думаю, что ты исчерпала силу прежде, чем закончила свою работу. Так что я хочу знать. Ты хотела убить ее?

Леопард смотрела в холодные глаза, не зная, как ответить.

– Ты ничего этого не помнишь? Состязание? Отравление? То, что ты сделала..?

– Оставь ее в покое. – Шрам появился за ее плечом. Его лицо было напряженным. – Ты слышала, что сказала Завоеватель.

Эфини не удостоила дракона даже взглядом.

– Завоевателя здесь нет. Я могу задавать вопросы.

– Я здесь. – Угроза в его голосе была очевидна. – Кроме того, – добавил он, взглянув на лицо гладиатора, – она не станет отвечать тебе сейчас. Нужно было спрашивать, пока у тебя был шанс.

Живот раба сжался. Какой шанс? Какое отравление? С кем она говорила, кроме Завоевателя?

Цвета орешника глаза Эфини не дрогнули.

– Ты хотела убить ее? Покалечить? Или только унизить?

Она покачала головой, пытаясь вернуть себе воспоминания о том, что женщина хотела знать. Все, что ей удалось вспомнить – это лишь мимолетный запрещенный контакт между целителем и заключенной.

– Прекрати это. К концу схватки она уже была не в себе. Она не понимала, что делает. – Тенор солдата потерял свою прохладную отдаленность, став почти защищающим.

– Дерьмо кентавра. Я видела взгляд на ее лице. Чистый гнев. – Эфини наклонилась к гладиатору, понизила голос. – Я слышала, что ты сделала с Мелосой. Ты ненавидишь всех амазонок или только Королев амазонок?

– Довольно. – Ученик с опасением повернулась в сторону низкого рычания. Затем она отошла прочь, и внезапно темная пустота была заполнена расплывающимся перед глазами лицом Завоевателя. Гладиатор задохнулась от облегчения. Она неистово заморгала, пытаясь справиться с расплывающейся картинкой, избавиться от жжения под веками. – Расслабься. Закрой глаза. – Леопард повиновалась, не подвергая эти слова сомнению. – Открой. – Снова свет напал на нее: яркость окна, бледность лица Завоевателя. Раб съежилась, все еще боясь встречи с тошнотой, которая так и не появилась, желая, чтобы пляшущие перед глазами пятна исчезли.

– Зрачки не расширены. Эфини, похоже, ты заработала себе жизнь. Можешь вернуться к своим обязанностям. Пришлешь мне свежие данные о заключенной. И передай мои поздравления старику.

– Как прикажете, – выдавила ученик сквозь сжатые зубы.

Игнорируя ее, воин принялась медленно развязывать узлы, не отрывая глаз от гладиатора. Как будто статика потрескивала между ними, но Леопард не могла прочитать выражение лица Завоевателя. Некое странное сочетание осторожности, беспокойства и гнева.

– Ты почти оставила меня.

Озадаченная, она открыла рот и беззвучно закрыла его. Гладиатор потирала запястья, разминая чувствительную от сражения, которого она не могла вспомнить, кожу.

– Ты можешь сесть? – Несмотря на нейтральный тон Завоевателя, не требовался оракул, чтобы знать, что у раба неприятности. Она приняла протянутую руку и позволила усадить себя.

Будто копье пронзило ее бок, перед глазами заплясали яркие пятна. Леопард завалилась на бок и упала бы на холодный каменный пол, если бы не руки, надежно удерживающие ее за плечи. Вот теперь пришла тошнота. Она сидела, не шевелясь, долгое время, стараясь избавиться от слабости. Пальцы были сильно сжаты на чем-то, что не двигалось, пока голова не перестала кружиться. Гладиатор открыла глаза, чтобы обнаружить, что ее пальцы, замотанные бинтами, глубоко врезались в плечо воина. Немедленно она отдернула руку, сожженная прекрасными шелками, смятыми под ее хваткой. Леопард отвела взгляд прежде, чем успела прочесть реакцию Завоевателя в ее глазах.

Момент тянулся медленно, полный напряженным замешательством. Завоеватель тяжело вздохнула.

– Ты помнишь, как попала сюда?

Гладиатор снова подняла глаза, остановив взгляд на смутно виднеющейся фигуре ожидающего охранника.