Текст книги "Цена молчания (ЛП)"

Автор книги: Spyrel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Леопард кивнула, опустила миску на колени и накинулась на еду. Во мгновение ока каша исчезла в ее желудке. Завоеватель выгнула бровь и щелкнула пальцами. Скоро Эфини принесла еще одну миску, с которой раб расправилась менее нетерпеливо.

Зена посмотрела на вторую пустую посудину, и покачала головой.

– Можно подумать, ты два дня не ела. – Смущенная, раб опустила подбородок. Зена улыбнулась. – Не стоит. Хороший аппетит – достоинство.

Когда Леопард вновь ничего не ответила, воин замолчала, недоумевая, как продолжать эту одностороннюю беседу. Так ничего и не придумав, она встала.

– У меня еще прием впереди. И нужно разобраться с амазонкой, так что я пойду…

Гладиатор опустила ноги с койки и встала.

– А ты куда собралась? – Завоеватель использовала свой самый запугивающий тон.

В зеленых глазах, встретивших ее взгляд, не было страха.

– Нет. НЕТ. Посмотри на себя – да ты едва на ногах стоишь. Возвращайся в постель. Тебе нужно отдохнуть…

За время этой тирады прямой взгляд Леопарда ни разу не дрогнул. Пожалуй, даже стал более твердым, столь же суровым, как у любого римлянина. Зена решила изменить тактику, выбрав что-нибудь более мягкое.

– Габриель, я в порядке. А ты – нет. Тебе будет лучше здесь, где целители смогут присмотреть за тобой.

Леопард сократила расстояние между ними. То, что она не имела никакого желания оставаться здесь, было очевидно. Однако Завоеватель должна была попытаться.

– Ты не понимаешь. Прием утомляет и изнуряет и в лучшие дни. Ты все еще слаба…

Неправильный выбор слов. Леопард сжала челюсть и развернула плечи. Если движение и причинило боль, она не подала виду. Завоеватель пожала плечами.

– Прекрасно. Но у меня не будет ни времени, ни терпения, чтобы нянчиться с тобой, если ты не сможешь продержаться, понимаешь?

С торжественным кивком гладиатор прижала остатки своей туники к груди и направилась за Завоевателем в ее палаты. Первым пунктом в распорядке стояла ванна; острые запахи пота, крови и сожженной плоти клубились вокруг гладиатора, довольно обычные для воина, но едва ли подходящие для раба на приеме Завоевателя.

Мутная вчерашняя вода заполняла ванну. Снова Завоеватель была первой. Прохладная несвежая вода была не особо приятной. Зена смыла пот с кожи быстрыми привычными движениями.

Ванна, должно быть, всколыхнула воспоминания раба. Гладиатор нахмурилась.

– Что, если убийца – не амазонка?

Что-то в ее тоне немедленно заставило Завоевателя вспомнить об осторожности.

– Почему ты так решила?

Гладиатор внимательно изучала мраморные плиты, выстилающие пол.

– Я только подумала… если она хотела подобраться к тебе незаметно, разве она не надела бы что-нибудь менее… амазонское?

– Она хотела сделать заявление.

– КТО-ТО хотел. Все знают, что ты ненавидишь амазонок. Одень девочку в замшу и прикажи ей стрелять в Завоевателя, и у людей не будет сомнений в том, кого следует за это винить.

Зена ощетинилась.

– О чем это ты?

Раб нервно перевела дыхание.

– У каждого свои слабости. Возможно, кто-то пытается манипулировать твоими. ПЫТАЕТСЯ, – быстро подчеркнула она в ответ на острый взгляд. – Безуспешно.

Завоеватель медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы, сопротивляясь желанию повысить голос.

– У меня нет слабостей.

Гладиатор явно держалась на расстоянии чуть дальше вытянутой руки.

– Мудро не показывать свои слабости. Но притворяться, что они не существуют, опасно.

Вена быстро пульсировала на виске воина.

– Делишься мудростью многих лет политических интриг?

Рассудительный ответ.

– Реалии боя, ничего больше.

Завоеватель до зуда в руках хотела отхлестать раба кнутом за наглость, если бы ей только удалось обнаружить наглость в этих словах. Гладиатор говорила почти примирительно, будто повторяя очевидное для того, кто уже разбирается в этом лучше. Как, собственно, и было. Зена вышла из ванны и дала себе время успокоиться, медленно вытираясь.

– Отлично. Если она не амазонка, тогда кто все это устроил?

Гладиатор задумалась, неловко стягивая разорванную тунику с больного плеча.

– Как насчет Цезаря?

Завоеватель фыркнула.

– И ты еще говоришь о моих слабостях. Не все плохое исходит от Цезаря.

Щеки Леопарда стали горячими. Зена позволила ей немного помучиться, справляясь с горькой пилюлей ее же собственных рассуждений, а затем усмехнулась.

– Сколь бы опасным он не мог быть, я нахожу Цезаря менее назойливым, чем другие, менее честолюбивым, хоть и ближайшим к дому.

Ловкие руки Зены уверенно закрепили полотенце, обернув его вокруг тела, и принялись разматывать бинты с плеча Леопарда. Закончив, воин развернула ее к свету. Рот воспаленной почерневшей раны был растянут в широкой мерзкой усмешке.

Завоеватель сжала челюсть, собираясь приказать гладиатору остаться в постели…

Раб отвернулась и опустилась в ванну. Вода стала темнее.

Упрямое создание.

– Эта рана должна зажить.

Зена не могла видеть лицо женщины, которая мыла поврежденной рукой руку здоровую, но предположила, что медленные движения маскируют боль.

– Бывало и похуже. Что насчет девочки?

– Думаю, ты хочешь, чтобы я допросила ее.

Гладиатор слегка повернула голову. Мягко:

– Мои желания не имеют значения. Ты сделаешь то, что лучше для Греции.

– Ха. Не соблазняй меня. Эта ГРЕЦИЯ хотела бы увидеть ее кожу на моем новом седле.

Гладиатор сжала челюсть, принимаясь мыть нею под металлическим кольцом.

– Прекрасно. Сдери с нее кожу. Только сначала выясни, кто послал ее.

Зена нашла такое резкое изменение тона противоречивым, только что смехотворно мягкая, и тут же в высшей степени безжалостная – две несовместимые души, делящие пространство в одной ужасающе упрямой голове.

Леопард взяла губку и смочила ее, чтобы протереть плечо. Пальцы, сжимающие край ванны побелели и беззвучно дергались с каждым движением. Завоеватель обошла ванну, чтобы посмотреть ей в лицо.

– Почему ты делаешь это? Тебе нужен отдых. В таком состоянии мне от тебя не будет никакого проку.

Раб резко встала и потянулась к полотенцу.

– Я все еще могу сражаться.

– Сражаться? Да ты едва можешь двигаться.

– Оно просто жесткое.

– Начнешь сражаться с таким плечом, и сделаешь только хуже, возможно, навсегда.

Гладиатор неловко повела плечом, ее лицо все еще было упрямым, хотя и явно бледным.

– Я в порядке. Ты сказала, что если я собираюсь принимать решения, как лидер, то должна действовать соответственно. Я только хочу услышать версию девочки.

– Так все дело в ней? Или в твоих любимых амазонках?

– Они не мои амазонки, – пробормотала раб.

– Тогда почему?

Зена наблюдала, как Леопард борется с ответом.

– То, что я сделала с Мелосой… я только пытаюсь исправить это.

Завоеватель жестко взяла ее за подбородок.

– Мелоса больше не должна тебя беспокоить. Как и Цезарь. Единственное, что теперь должно беспокоить тебя – это я. Ясно?

Леопард сглотнула, затем сбросила властную руку. Ее голос, все ее тело дрожало от гнева.

– Ты знаешь, что я служу тебе. Но если есть способ служить тебе и закончить эту войну – я найду его.

Подобные слова порождали мгновенный гнев. Но Леопард произнесла их с такой интенсивной убежденностью, что воин моргнула, внезапно замороженная чувством, которого не испытывала уже много лет. Восхищение. И опасение. То, что Зена когда-то рассматривала гладиатора как развлечение или домашнего любимца, которого можно будет приручить, было ужасной ошибкой. Она была рекой – своенравной и не поддающейся контролю. Этот урок получил римский офицер, который стал ее первым хозяином, но было порабощен ее словами. Этот урок получил Цезарь, которому она противостояла своим молчанием и убеждениями. Этот урок получил сенатор, чьи злоупотребления не смогли разрушить ее дух. Такая душа и Завоеватель не могли сосуществовать. Привычный голос зашептал в ее голове, уверенный и притягательный. «Убей ее. Убей ее сейчас, или она уничтожит все, что ты создала».

Принуждение было столь сильным, что ее рука сама по себе потянулась к несуществующему мечу. И все же она не сделала дальнейшего движения, захваченная взглядом этой женщины.

– Ты в порядке? Зена?

В этот момент, глядя на раба, она слышала шепот Судеб. Она не могла убить Габриель. Она не хотела. Беллерофон был прав. Она служила гладиатору так же верно, как гладиатор служила ей.

Отрава пузырилась в ее животе. Зена яростно сглотнула, закрыла глаза, выдохнула, справляясь с горечью в горле.

– Я… в порядке. Идем, посмотрим на девочку, зададим ей пару вопросов. Но после этого у меня еще прием, и я буду занята другими вещами, нежели заботой о рабе. Ты понимаешь?

– Да.

Простое слово, сказанное с таким чувством. На мгновение она почти поверила, что все будет хорошо, несмотря на очевидность обратного.

Одеваясь, Зена чувствовала себя далеко не прекрасно. Острая боль в желудке продолжала бушевать, истощая ее энергию и вызывая бледность. Очередной тупой нож, впившийся в живот. Завоеватель привычно перешла на скучающее выражение лица. Что-нибудь иное возбудило бы подозрения. Гладиатор также держала свои страдания при себе, перевязывая плечо и скрывая повязку под молочно-белой тканью туники, выложенной для нее. Но эти мудрые глаза иногда останавливались на Зене, и в кажущемся безразличии мелькало беспокойство.

Зена поманила раба к себе. Она замкнула наручники на узких запястьях, поправила ткань, свисающую с плеч, слегка повернула ошейник, чтобы он не давил на горло. Большой палец коснулся ушибов, темнеющих вокруг зеленых глаз.

– Когда-нибудь ты будешь служить мне без того, чтобы выглядеть так, будто я избила тебя почти до полусмерти.

Руки раба приглаживали завязки экзотического египетского платья.

– И разрушу репутацию Завоевателя? Я скорее сама пролью свою кровь.

Зена хотела рассмеяться, если бы только гладиатор рассмеялась вместе с ней. Улыбка исчезла, когда пристальный взгляд раба был направлен на нее. В этих глазах Зена не нашли ни лжи, ни хвастовства. Только уверение.

Как река. Неизменная. Непреклонная. Неустанная. Непреодолимая.

«Ты попала».

37 Interrogatio

Допрос

Все более и более терзающие образы занимали мысли гладиатора, пока они приближались к темнице. Хотя они довольно много говорили о допросе, Леопард понятия не имела, что Завоеватель собирается делать. Она продолжала вспоминать Мелосу – каждая кость сломана, спина в лохмотьях, будто ее кошки драли, лицо купается в крови. И в самых темных участках памяти, куда лучше и не забираться, эхом отзывались другие хлесткие удары, когда ее собственная плоть разрывалась под поцелуями кнута.

Чем больше раб думала об этом, тем меньше хотела узнать, какими навыками обладала ее хозяйка.

Гладиатор чуть было не налетела на Завоевателя, которая резко остановилась на месте, глядя в камеру.

Убийца сломанной куклой лежала на липкой красной соломе.

Охранник вышел из своей коморки, встречая Завоевателя, и начал возиться с ключами даже прежде, чем заметил, что случилось с заключенной. Запаниковав, он, казалось, не узнал гладиатора, хотя она помнила этого мужчину с миской со своего прошлого посещения.

В тот же миг, когда охранник отпер дверь, Завоеватель пролетела мимо него, опустилась на корточки около неподвижного тела и перевернула его на спину.

Как и у Терреи, ее лицо стало почти неузнаваемым под переплетающимися кровавыми бороздами. В отличие от Терреи, еще одна более глубокая рана распахивала свой рот под ее подбородком, затопляя грудь красной волной.

Незнакомый голос прогрохотал из груди воина, пустой и безжизненный.

– Задержи этого солдата.

Еще до того, как ее разум успел зарегистрировать эти слова, Леопард выхватила меч из его ножен и махнула тяжелым оружием, удерживая его обеими руками. У мужчины был взгляд человека, попавшего в капкан, глаза остекленели от страха. Ради его же пользы, гладиатор надеялась, что солдат не попытается сделать что-нибудь стремительное. У нее не было сил, чтобы сражаться, и энергии, чтобы преследовать его. Если охранник побежит, Леопард остановит его острием меча.

К ее облегчению, солдат не пытался сопротивляться.

Завоеватель опустила голову девочки и встала. Ее лицо выражало высшую степень раздражения. Она взяла меч из руки гладиатора.

– Приведи Деметриуса.

Леопард сглотнула, и бросилась к лестнице. Прохладный ветер кружил пыль, приплывшие со стороны моря тяжелые облака заслоняли солнце. Она задрожала и направилась к хорошо знакомым ступенькам, ведущим в больницу.

Целитель лежал в постели. Гладиатор растолкала его.

– Что? Что-то не так?

Она не ответила, вытащила его из кровати и поспешила назад, подождав лишь пару мгновений, чтобы он успел захватить свою сумку.

Болезненный стон они услышали еще от входа. Метнувшаяся в проход Леопард, как раз успела увидеть, как солдат падает на колени, складываясь пополам от удара в живот. Нет, не удара. Розовые веревки выпирали между его пальцами. Завоеватель схватила его за тунику, затаскивая в проход. Гладиатор и целитель остановились на лестнице. Ужас, написанный на лице Диметриуса, отражал чувства, скрываемые гладиатором. Неохотно, они последовали за Завоевателем в комнату у дальнего конца коридора.

– Деметриус, хорошо. – Небрежно заметила Завоеватель, поднимая солдата на стол, как барана, предназначенного на закланье. – Видишь, Фаво, спасение рядом. Отвечай на мои вопросы быстро, и ты будешь жить. – Она закончила привязывать мужчину к столу, взяла со стены похожий на коготь кинжал, провела лезвием по ногтю для большего эффекта. Солдат застонал.

Целитель решил вмешаться.

– Госпожа, пожалуйста.

Взгляд Медузы заставил его замереть.

– Ты можешь подождать снаружи, пока я тебя не позову. – Деметриус прикусил язык и деревянно поклонился, прежде чем выйти из комнаты. Завоеватель повернулась к гладиатору. – А ты? Тоже хочешь уйти? – Глумливо протянула воин. «Ты сказала, что хочешь допрос».

Гладиатор внутренне напряглась под блеклым взглядом. Да, она боялась того, что могло последовать. Но уйти означало сбежать, спрятаться от того, что должно быть сделано. Леопард никогда так не поступала. Если Зена может сделать это, то и она тоже.

Странные эмоции пробежали по лицу воина, и удивление среди них превалировало. Маска Завоевателя упала на место, явив многообещающую игривую улыбку, которая отнюдь не нравилась солдату. Она почувствовала его взгляд до того, как мужчина задрожал.

Завоеватель наклонилась, кончик изогнутого лезвия прошелся по лицу охранника, остановившись под ноздрей.

– Скажи мне, Фаво. Кто убил моего заключенного?

Мужчина резко втянул воздух, вжимаясь в стол в попытке отодвинуться от ножа.

– Ваш палач, Завоеватель.

Лезвие рассекло его нос, заставляя завизжать.

– Мне не нужен палач. Попробуй еще раз.

Безнадежно:

– Он принес ключ, показал вашу печать.

– И как выглядел этот фантом? – лезвие поползло вниз к челюсти, оставляя за собой сочащуюся кровью линию.

Мужчина всхлипнул.

– Я… я не видел его лица. На нем был капюшон палача.

Лезвие взрезало его щеку от виска до рта, обнажая зубы в кровавой усмешке. Гладиатор зашипела сквозь зубы, вынуждая себя не отводить взгляд.

– Неправильный ответ, Фаво. Давай начнем сначала.

– Нет, пожалуйста, Завоеватель. Я говорю правду. Я никогда не солгал бы вам. Пожалуйста. – Он всхлипнул, стараясь отодвинуться от лезвия, которое едва касалось его челюсти.

Если Разрушитель и слышала его, то на выражении ее лица это никак не сказалось. Она улыбнулась, когда кончик лезвия прошелся за ухом мужчины. Она сейчас явно была сосредоточена на другом, на очередном разрезе, очередном крике, очередном деянии мести, призванном заглушить ее гнев. Это не был допрос. Это была чистая и радостная месть.

Леопард оттолкнулась от стены, вынуждая себя подойти ближе. Завоеватель предупреждала ее не вмешиваться снова. Раб не смела коснуться ее, не смела сказать ни слова в защиту солдата. Несмотря на предложение Завоевателя, она не была столь уверена в природе их странных отношений, чтобы гарантировать, что не окажется на столе, на его месте. Но гладиатор не могла просто стоять и ничего не делать. Она прижалась к краю стола, напоминая Завоевателю о себе, надеясь, что та посмотрит на нее.

Голодная смерть выглянула из светло-синих глаз, уставившись на новую закуску.

Леопард отказалась отступить. Она выучила этот урок еще годы назад. Она не бросала вызов и не просила. Она просто смотрела на Зену так, как Зена смотрела на нее, распятую на мачте.

Это уже было. Тогда, на площади, полная решимости удавить египтянина, Гладиатор блокировала все остальное, все мысли, все эмоции, все чувства, кроме чувства цепей, натянувшихся на ее запястьях, и веса твари, корчащейся в ее руках. Он не был человеком. Как и она.

Пока прикосновение Завоевателя не вернуло ее к реальности. Прикосновение и глаза Зены – синие и спокойные, и совершенно человеческие. И мир медленно вернулся на свое место. Она не оружие Цезаря – бесчувственное и смертоносное – но плоть и сердце, разум и дух. И, чувствуя отвращение, Леопард вытолкнула его из своего сознания, благодарная за напоминание.

То же самое напоминание она предложила теперь, изучая чудовищные глаза Завоевателя. «Это не ты. Ты не должна делать это. Ты можешь выбрать: не делать этого».

Гнев споткнулся и опал, в очередной раз медленно отступил, скрывшись за закрытыми глазами. Завоеватель подошла к заполненной бадье, опустила в воду окрашенные охрой руки и начала смывать с них кровь. Если она и заметила пятнышки крови на своем лице, то не показала этого.

– Деметриус.

Целитель вошел, тут же направившись к своему новому подопечному, бормоча себе под нос ругательства, которые заставили бы покраснеть и просоленного моряка.

– Девочка, подсоби мне.

Леопард повернулась обратно к столу, к целителю, лихорадочно работающему над постоянно ухмыляющимся солдатом, чьи зубы виднелись через разорванную щеку. Видя ее колебания, Дематриус схватил гладиатора за руку и прижал ее ладонь к этой ужасной глубокой ране. Сам целитель работал над розовыми веревками, вывалившимися из живота солдата.

– Госпожа, мне могла бы пригодиться и ваша помощь, если вы хотите, чтобы он выжил.

Завоеватель, которая, напряженно сжав губы, счищала липкую кровь с пальцев, мрачно кивнула. Они работали над солдатом в напряженной тишине, пока Деметриус не вытер лоб тыльной стороной ладони, оставив на коже красный след.

– Это все, что я могу сделать для него здесь. Я позову нескольких солдат…

– Я сделаю это. – С каменным выражением лица, Завоеватель подняла мужчину на руки, не приложив много усилий, и вышла вверх, на внутренний двор, по узким крутым ступеням.

Яркое утреннее солнце больше не согревало утоптанную множеством ног землю. Впервые за много дней облака скрыли светило, омрачая стены и колоннады серыми тонами. Гладиатор кинула взгляд на напряженную спину своей хозяйки, задаваясь вопросом, не наколдовала ли Разрушитель Наций эту погоду, как более подходящую для ее настроения.

Завоеватель внесла Фаво в лазарет и опустила на больничный стол, к едва скрываемому огорчению ученицы Деметриуса. Леопард виновато отвела взгляд, но тут же удивленно подняла голову, услышав сильный голос Зены:

– Эфини.

Женщина приблизилась, глядя на запятнанное платье.

– Завоеватель?

– Когда закончишь, сопроводи Королеву в мои палаты и ждите меня там.

Гладиатор быстро посмотрела на свою хозяйку. Цвета орешника глаза Эфини, с легким намеком на опасение, перебегали с Завоевателя на раба и обратно.

– Как прикажете, Завоеватель.

Леопард некоторое время смотрела на жесткую спину воина, затем опомнилась и побежала следом, чтобы не отстать. «Почему?» Слово настойчиво просилось наружу, но несколько солдат пересекли их путь, и раб прикусила язык, пытаясь успокоить медленное и тошнотворное вращение ее желудка. Вопросы подождут, пока они не дойдут до палат Завоевателя.

Но они не пошли к личной башне Разрушителя, вместо этого направившись к ступеням, ведущим в основную часть дворца. Они пересекали залы, которые раб никогда прежде не видела, украшенные редко, хотя и богатые по сравнению с коридорами для слуг и тюремными стенами. Ее острый взгляд выделял двери и коридоры, гладиатор составляла карту поворотов и направлений, стараясь держаться поближе к спине Завоевателя. Казалось, они шли уже целую вечность, когда Леопард начала узнавать помещения. Огромный обеденный зал, занятый одним длинным столом. Уединенный атриум, увитый плющом. А Завоеватель все продолжала идти, ее длинные шаги поглощали расстояние. Голова гладиатора кружилась от попытки не отставать. Два дня назад она вытащила стрелу из своей груди, омыв пол половиной своей крови, прежде чем они сумели прижечь рану. Но это было ее решение, и она была предупреждена о возможных последствиях отставания. Проклиная темные пятна, застилающие взор, Леопард ускорила темп.

– Выпрямись, – прошипела Завоеватель, остановившись в шаге от дверного проема. Гладиатор кивнула, пытаясь взять под контроль дыхание, трепещущее где-то позади грудной клетки. Поймав нетерпеливый взгляд воина, она вынудила себя расправить плечи, не обращая внимания на почти материальные обручи, сжимающие грудь. Хозяйка дала ей еще несколько мгновений, поправив тунику, чтобы не было видно повязку, даже не пытаясь скрыть кровь, забрызгавшую ее собственное лицо и платье. Один длинный вздох – и лицо Зены стало расслабленным, пропали острые линии напряженности, которые сопровождали ее начиная с утренней ванны. Завоеватель смерила раба спокойно-пустым взглядом, прежде чем войти в дверь.

Глубоко вдохнув, Леопард последовала за ней.

38 Aula

Прием

Все в зале оживились, солдаты стали – сама бдительность, когда Завоеватель опустилась на трон. Раб встала за ее плечом.

– Видалис, назови первое дело дня.

Управляющий прочистил горло и громко провозгласил:

– Завоеватель вызывает Нумию, разведчика третьей армии, стоящей в Египте.

Створки дверей разошлись, впуская одетую в легкие доспехи женщину, выглядящую не старше гладиатора. Женщина поклонилась, ее взгляд задержался на возвышении. Какую пару они, должно быть, собой представляли: Разрушитель – забрызганное кровью восточное шелковое платье и ледяная улыбка, и ее закованная в кандалы раб в снежно-белой тунике, с лицом фиолетовым и распухшим от ушибов и порезов. Гладиатор вздохнула. Несмотря на громкое утверждение, она надеялась однажды встать возле своей хозяйки без ран и боли.

Молодая женщина хорошо скрыла дрожь, сообщая о поспешном отступлении Цезаря от берегов Египта. Недобрая улыбка искала путь на губы Леопарда. Гладиатор подавила ее, вернувшись к привычному виду раба – невежественная незаинтересованность.

Через большой зал проходили военные разведчики, иностранные сановники и младшие греческие чиновники. Все приносили новости, и почти каждый что-то просил. Обычно денег или людей, иногда товары или запасы. Завоеватель лавировала, быстро разбиралась с незначительными просьбами, была нетерпелива с делегациями, которые впустую тратили ее время на тривиальные дары и сведения.

Раб изучала эту резкую женщину. Было ли это то лицо, которое знал мир? В этой зале обсуждать решения Завоевателя не допускается. Возражения раба, безусловно, заработали бы для нее короткую прогулку к палачу, если бы конечно Разрушитель не вытащила меч, чтобы разобраться с ней самостоятельно. Медленно зрело понимание того, как ей повезло – противостоять ее хозяйке и остаться в живых. То, что Завоеватель вообще допускала подобную дерзость, да еще и от раба, было чрезвычайно странно. Ощущение тепла заползло на ее щеки, странно приятное, распирающее грудь, чувство гордости. И большое нежелание проверять эту благосклонность на прочность без веской причины.

Нетерпеливое движение пустого кубка. Даже двумя руками она не могла устойчиво держать кувшин; темная жидкость плеснулась через край на руку Завоевателя. Гладиатор перехватила жесткий взгляд и повернула подбородок, чтобы принять удар. Которого не последовало.

Большое количество людей прошло перед ними, лица сменяли одно другое, утро превратилось в полдень. Головокружение вернулось к стоящей позади трона женщине, заполняя ее голову шерстью, а колени превращая в кисель. Зена была права; сегодня она не в той форме, чтобы прислуживать Завоевателю, и лишь подвергла их обеих опасности, настояв на своем присутствии. Гладиатор моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд, мотнула головой, ущипнула себя, чтобы оставаться в сознании. Если она покачнется снова, Завоеватель может отослать ее обратно в больницу или того хуже. Она тайком прислонилась к боковой стороне трона, чтобы скрыть дрожь.

Очередное движение кубка. Лишь благодаря вмешательству Олимпийцев, гладиатор сумела не пролить вино на сей раз. Она уже начала возвращаться к своему месту, когда Завоеватель щелкнула пальцами и указала на пол возле трона.

Это было ново. Нерешительно, Леопард опустилась на колени, наклонила голову. Ожидая приказа подняться, она сидела, опустив взгляд, положив скованные руки на колени, тайно благодарная за мгновение отсрочки, боясь необходимости снова вставать. Теплая рука легла на заднюю часть ее шеи, тонкие пальцы рассеяно перебирали волосы. Леопард напряглась, разбитая непривычным – почти интимным – прикосновением. Завоеватель явно хотела продемонстрировать свой трофей, но каким образом? Какой реакции она хотела от раба? Сопротивление и огонь? Страх? Кроткое принятие? Слишком утомленная, чтобы что-то изображать, она съежилась у трона, готовая вынести небольшой спектакль Завоевателя.

Медленные размеренные поглаживания притупили ее беспокойство, расслабляя натянутые нервы и гудящее тело. Усталость заползла в мышцы, уговорила прикрыть глаза. Она слушала, вылавливая лишь некоторые слова, пока голоса не смешались в ровный гул, уводя ее сознание далеко от зала, дворца, Коринфа…

Нет. Она стряхнула усталость, прижалась к ладони Завоевателя в молчаливой просьбе подняться. Рука отказала ей, предлагая только невыносимо успокаивающее прикосновение. Была ли это уловка? Испытание? Гладиатор волновалась, прилагая все усилия, чтобы оставаться в сознании.

Рука подтянула ее ближе, опуская исцарапанную щеку на стройное бедро Завоевателя. На мгновение она напряглась, гордость восстала против того, чтобы с ней обращались как с любимой собакой. Но только некоторые дипломаты и курьеры заметили изменение, и даже эти, казалось, были более заинтересованы общественным показом расположения со стороны Завоевателя, чем существом, которому это расположение дарилось. Если они когда-нибудь и слышали о внушающем страх Леопарде Рима, то вряд ли смогли бы связать гладиатора с израненным и избитым рабом, которого Завоеватель баловала сейчас. Ее раздражение стихло, и Габриель снова расслабилась, пока случайная мысль не захватила ее. Что если вся эта сцена была предлогом для того, чтобы дать ей шанс отдохнуть? Гладиатор бы рассмеялась над нелепостью этой мысли, если бы ее голова не была столь тяжелой, а нога под ее щекой столь удобной. Она закрыла глаза и навострила уши, отпуская разум и тело по течению.

Шелест металла по металлу буквально подбросил ее на ноги. Смертельное предупреждение сверкало в остекленелых глазах, угрожая любому, кто обнажил лезвие против ее хозяйки.

Низкое хихиканье.

– Все в порядке. – Легкое прикосновение к запястью вернуло Леопарда к действительности.

Сановник сглотнул.

– Подарок из земли восходящего солнца. – Мужчина нервно поднял слегка изогнутый клинок, представляя его на обозрение Завоевателя.

Повинуясь жесту хозяйки, гладиатор вышла вперед, чтобы принять экзотический меч. Для своей длины он был изумительно легким и сбалансированным. Мастерство, подобного которому она никогда не видела. Кружевной узор на металле лезвия, резная рукоять, обернутая красным шелковым шнуром, достаточно длинная для двух рук. Это был предмет изящно-стремительный, как змея, готовая к броску.

Завоеватель встала, когда Леопард приблизилась, осторожно приняла меч, любуясь оружием.

– Это работа квалифицированного оружейника. Почему такой дар?

– Лао Ма желает только выказать свое почтение Госпоже, посылая в дар этот клинок, добытый во время кампании Завоевателя в Японии. Также она желает повторить свое приглашение посетить наши красивые земли.

Завоеватель не ответила, поглощенная искусной работой мастера-оружейника. Мгновенно властелин стал воином до мозга костей. Взмахи и выпады резали воздух, подвижные и резкие, как лезвие, быстрые и жестокие, как воин. Леопард открыла рот. Ни один гладиатор или солдат, которого она когда-либо встречала, не мог взять в руки оружие, и тут же найти его ритм, обнаружить его силы и слабости с такой непринужденностью.

Один неверный шаг заставил Завоевателя споткнуться, и все собравшиеся одновременно, издав изумленный возглас, и затаили дыхание. Раб тут же шагнула вперед, но вынудила себя остановиться, когда воин медленно выпрямилась, протягивая руку за темными полированными ножнами. Только когда меч снова оказался в своем футляре, она пробормотала:

– Греция принимает подарок Китая. Мы сожалеем о том, что не сможем посетить Срединное Королевство в ближайшем будущем.

Зеленые глаза следили за напряженным алебастровым лицом Зены. Завоеватель, не глядя на Леопарда, снова заняла свое место – слегка скованные движения, пронизанного болью тела.

Оставшиеся несколько дел, казалось, длились вечно. Краем глаза Леопард наблюдала за своей хозяйкой, отмечая каждое изменение позы, каждое подергивание руки, каждый короткий приказ. Когда последний визитер покинул зал, Завоеватель выглядело явно бледной.

Снова раб шагнула к ней, но острый взгляд жестких глаз остановил ее.

– Видалис?

– Госпожа? – Мужчина пытался казаться беспечным.

– Думаю, сегодня я удалюсь пораньше. Пришли легкий ужин в мои палаты.

Он поклонился и устремился к выходу. Подчиняясь приказу капитана Маркуса, охрана отправилась в казармы. Сам капитан не двигался, дожидаясь, пока последний Дракон выйдет из зала, чтобы повернуться к Завоевателю. Мужчина выглядел столь же взволнованным, какой чувствовала себя Леопард, явно мысленно подбирая подходящие слова, чтобы поднять тему.

Завоеватель избавила его от этой необходимости.

– Ты свободен на эту ночь, Маркус. Иди домой к жене. – Гладиатор задержала дыхание, когда ее хозяйка поднялась с трона, помогая себе, вцепившись руками в подлокотники.

– Вы уверены, Завоеватель? Вы не очень хорошо выглядите. Не могу ли я еще что-то сделать для вас?

Слабая улыбка.

– Возвращайся завтра. Если я буду мертва, вы с Беллерофоном и со всеми генералами можете подраться за право заниматься этой выматывающей душу бюрократией.

– Это не смешно.

– По-моему, смешно. – Но она не смогла выдавить улыбку, деревянными шагами покидая зал.

Гладиатор перевела взгляд на капитана, обратно на Завоевателя. И поспешила догонять последнюю.