Текст книги "Цена молчания (ЛП)"

Автор книги: Spyrel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Под халатом лежал лук рядом со стрелой. Наконечник отсутствовал, древко было сломано, но пыльное оперенье безошибочно выдавало амазонок. Воин тихо хмыкнула, любопытная. Где он нашел это?

– Зена? – Леопард посмотрела на нее, на стрелу. Ее привлекательное лицо, одежда, доспех, прежде столь захватывающие дух, сейчас были покрыты пылью и грязью, как после дня на Арене. – Там, во внутреннем дворе...

Завоеватель оборвала раба коротким движением головы.

– Я не в настроении выслушивать оправдания. – Как и ожидалось, раб немедленно замолчала. По крайней мере, Завоеватель все еще могла запугать ее. Иногда. Долгий вздох. – Идем. Мне нужна ванна. А потом мы вытащим тебя из этих тряпок.

Воин разделась и скользнула в воду, окунаясь с головой. Когда она вынырнула, прохладная вода стекала вниз по спине, притупляя рвущийся наружу гнев.

– Опасно вставать между мной и моими целями.

– Я знаю.

– Если знаешь, почему ты это сделала? Твое неповиновение заставляет меня выглядеть слабой.

– Это не было неповиновением. – Быстро ответила гладиатор. – Я поставила под сомнение твои действия. Это другое.

Воин подняла на взгляд на Леопарда, ее застал врасплох колючий ответ. Завоеватель прислонилась к краю ванны, сурово глядя на раба.

– Сомнения – уже вызов. Появятся слухи, что раб влияет на решения Завоевателя, что мои решения порочны...

– Это решение было порочным! – Гладиатор поймала себя на том, что кричит, и тут же обуздала свои эмоции и понизила тон. – Ее убийство послужило бы только удовлетворению твоей личной жажды мести. Греции нужно больше...

– Греции? Кто ты такая, чтобы читать мне лекции о потребностях Греции?

– Гречанка! Как и ты! Враг Рима! Как и ты! Я на твоей стороне! Почему ты этого не видишь?

– Ты переходишь границы...

– Я говорю не как твой раб, Зена, я говорю, как свободная женщина Греции...

– Ты не свободна!

Эхо их криков прыгало по палатам, оставив обеих в душной тишине.

Раб первой вернула себе голос.

– Я не должна... Я устала...

– Не нужно. – Завоеватель угрюмо отвернулась. – Никогда не оправдывайся. Если ты собираешься принимать решения как лидер, лучше начинай действовать как таковой. У тебя есть план, что делать с девчонкой?

Резкая смена темы сбила гладиатора с толку.

– Нет, – наконец, пробормотала она. Раб поднесла губку к шее воина и начала рассеяно протирать напряженные плечи длинными движениями. – Предложи сохранить ей жизнь, если Королева Террея отзовет своих ассасинов.

– Нет. Ни в коем раз. Если попытка забрать мою жизнь приведет к успешным переговорам, многие захотят повторить это. Кроме того, Террея не будет заботиться об одном неудавшемся ассасине.

– Возможно, она – родственница. Кто-то, чья судьба Королеве небезразлична.

– Вряд ли. Я лично убила большинство ее родственников и друзей.

Губка замерла на середине движение. Затем продолжила свой путь, но более медленно.

– Девочка все еще член ее племени. Разве Террея не ответственна за них, за нее? Она должна делать то, что лучше для ее людей...

Завоеватель закатила глаза.

– Боги. Видишь это? – Она приподняла руку и указала пальцами другой руки на уродливый шрам, который бежал между ребрами от бока до позвоночника. – Вот, что по ее мнению лучше для ее людей. Одна из ее амазонок проникла в мою личную охрану и чуть не порезала меня на филей. Я была бы рада игнорировать ее племя. Она не оставила мне выбора.

Легкое прикосновение, оставляющее след вдоль шрама, нежное и почтительное. Странная дрожь прошла по коже Завоевателя. Прежде, чем палец достиг ее бока, Зена скрылась под водой, чувствуя внезапную потребность ополоснуться. Когда воин вынырнула на поверхность, Леопард сидела немного в стороне и нервно теребила в руках губку, подбирая слова.

– Она была неправа. Но разве ты не думаешь, что она сделала бы что угодно, лишь бы вернуть все? Что угодно, чтобы смягчить ущерб, причиненный ее племени, помочь ее людям?

Завоеватель покачала головой.

– Ты говоришь о женщине, которая в этот самый момент находится в больнице потому, что я обещала ей легкую победу на Арене. У нее есть все причины ненавидеть и меня, и тебя. Сейчас она не думает о том, что лучше для ее людей.

Длинный вздох.

– Тогда допроси девочку.

Зена взяла губку из прохладных пальцев и начала протирать грудь.

– Она не может знать много. Она молода и импульсивна. Слишком импульсивна, чтобы доверить ей какие-нибудь тайны.

– Она знает, кто послал ее убить тебя, и может дать тебе имена известных амазонок.

– Возможно. – Рассеяно протирая раненую руку, Завоеватель повернулась к гладиатору. – Ты, действительно, хочешь, чтобы я допросила ее? Там мало что останется, чтобы вернуть Королеве. Так ты хочешь начать этот отважный новый союз с нацией амазонок?

Плечи раба резко упали.

– Нет. – Она разглядывала свои руки. Потом, наконец, подняла взгляд. – Если ты так уверена, что она бесполезна для тебя, тогда почему ты сохранила ей жизнь?

Зена подумала о Леопарде, которая прыгнула между ее мечем и ассасином, почти бессильная остановить воина, но все же решившая попытаться.

– Я этого не делала. Это сделала ты. Я рискнула. Не. Подведи. Меня. – Прорычала Завоеватель, подкрепляя свою речь, тыкая пальцем в пыльную руку.

Леопард кивнула, смертельно серьезная. Наконец, Завоеватель раздвинула губы в слегка болезненной улыбке, всерьез принимаясь за работу губкой.

– Эти идеи не столь плохи. Продолжай думать. Мы разберемся с этим.

Женщина кивнула, чувствуя облегчение от того, что разговор окончен, хотя проблема еще и не решена. После нескольких минут тишины.

– Возможно, я должна послать за целителем.

– За целителем? Зачем? – Вода, стекающая с губки, была розовой от крови, выступившей из раны на руке воина. – Ради этого? Это ничто.

Некоторое время они молчали. Зена продолжала смывать пыль и пот с кожи, что-то напевая себе под нос. Когда она, наконец, оторвалась от этого занятия, гладиатор выглядела немного по-другому – странно расслабленная, отдаленная. Зена наклонила голову набок.

– О чем ты думаешь?

Взгляд гладиатора был в тысяче лиг отсюда.

– Я должна была увидеть ее раньше. На площади. Я не могла оторвать глаз от Амуна. А потом, когда увидела лук и девочку, не смогла двигаться достаточно быстро.

– О чем ты говоришь? Все прошло нормально. Я в порядке. Ты в порядке.

Леопард неопределенно покачала головой.

– Я так не думаю. Нет, определенно нет.

Поразительно, сколь бесцветными выглядели щеки раба. Зена села.

– Что не так?

Потерянные темные глаза встретили ее взгляд.

– Я сожалею.

Завоеватель сжала челюсть.

– Сожалеешь о чем?

– Зена, она... она попала в меня.

35 Doni Amazoni

Подарки амазонок

Вода из ванной плеснулась на пол.

– Глупая, глупая женщина! – Длинные пальцы Завоевателя лихорадочно нашаривали завязки и крючки жесткой брони.

Собственные пальцы гладиатора были гораздо менее полезны – холодные и неуклюжие.

– Не сердись. Все не так плохо.

Тяжелый леопардовый плащ упал с ее плеч, принеся некоторое облегчение. Зена прорычала проклятье из-за ее спины. Рефлекторно, гладиатор подняла руку, чтобы коснуться обломка древка, прятавшегося в верхней части кожаного щитка, между плечом и шеей. Несмолкаемый поток проклятий, льющийся с губ Разрушителя, царапал ее уже измочаленные чувства.

– Пожалуйста, все нормально. Я ее, правда, не чувствую. Просто зудит, вот и все...

– Глупая упрямица... Почему ты раньше об этом не сказала?

Гладиатор спросила себя, почему? Жестокость в лице Завоевателя моментом прежде, чем они столкнулись на помосте, и то, как она отвела руку назад – в преддверии смертельного удара? Ее явная досада, когда она отпихнула Леопарда, слишком сердитая, чтобы заметить, как та вздрогнула и побледнела. Яд в ее голосе... «Это было глупо с твоей стороны. Я могу сама позаботиться о себе.» То, как быстро она рванула в погоню за предполагаемым ассасином.

Леопард оставила в покое застежки своей брони и вздохнула, смущенная голой истиной... Гладиатора задело то, что Зена рассердилась из-за желания ее защитить. Рассердилась настолько, что даже не заметила, что она ранена. Она спрятала свою боль глубоко внутри. Завоеватель и без того мало интересовалась ее чувствами, и того меньше, когда эти чувства привели ее к безрассудному поступку.

– Я не хотела причинить еще больше неприятностей. Я собиралась сказать, когда заметила сломанную стрелу...

У нее перехватило дыхание, когда снимаемый нагрудник задел древко. Ладонь, придержавшая пошатнувшегося гладиатора, отодвинулась, покрытая красным. Мгновение обе женщины смотрели на темный мазок, прежде чем воин зарычала и разорвала прекрасную ткань надвое, обнажая плечо. С каким-то болезненным любопытством Леопард вытянула шею, чтобы разглядеть наконечник. Он выглядывал из-под ключицы подобно мрачному полуприкрытому глазу, плачущему алыми слезами, которые стекали вниз по ее груди и животу.

– Глупая упрямая женщина!

Прохладный воздух кошачьим языком коснулся кожи, сухой и грубый. Гладиатор задрожала.

– Пожалуйста, все нормально, надо только вытащить...

Завоеватель накинула халат. Гладиатор едва успела прикрыться разорванной туникой, прежде чем Зена вытащила ее из палат на внутренний двор. Знакомые ступени вели вниз в тусклый холод больницы.

– Деметриус!

Целитель помог гладиатору сесть на скамью за длинным столом. Она бы предпочла кровать. Каждое движение головы вызывало боль в плече и груди. Леопард дернулась, когда старик раздвину края раны, глубокомысленно пробормотав себе под нос:

– Ты можешь им двигать?

Плечо двигалось медленно и неохотно. Не достаточно хорошо. Гладиатор заставляла себя поднимать плечо все выше и выше, отчаянно желая показать, что оно в норме, скрывая ледяную боль в оцепенелых пальцах.

– Позволь мне. – Целитель взял ее локоть, искусно проверяя диапазон движений. Перемещение в почти каждом направлении заставляло ее вздрагивать, но когда Деметриус отвел локоть назад, у нее перехватило дыхание от острой вспышки боли. Мускулы сами собой напряглись, защищая руку. Гладиатор сжала зубы, сдерживая угрожающий вырваться стон. Взгляд ее остановился на каком-то месте у дальней стены комнаты, на чем-то, за что можно было зацепиться, пережидая, пока боль утихнет.

Леопард смотрела на пламенно-красную гриву волос и покрытое шрамами лицо Терреи. Уже больше недели прошло с того состязания, но опухоли и ушибы все еще делали ее почти неузнаваемой. Тусклый от боли и действия лекарственных трав взгляд не скрытого ушибом глаза пригвоздил Леопарда к скамье. В тревоге, она отвела взгляд.

– …заклинен между костями. Если мы не сможем протолкнуть его, мне придется его вырезать.

– Нет. Вырежи его, и она никогда больше не сможет использовать руку. Она бесполезна для меня, если она не может сражаться. Мы вытащим его, так или иначе.

– А если сдвинуть его не удастся?

Они стояли в стороне и спорили, приглушив голоса. Гладиатор притворилась, что не слышит, она не хотела слышать, но слова Завоевателя засели у нее внутри.

Она подняла руку, коснулась высовывающегося из-под кожи наконечника. Ключица пульсировала от вызванного движением давления. С вытянутой вперед рукой было легче – кость поднялась и боль уменьшилась. Гладиатор положила локоть на стол и опустила голову, прижавшись к нему лбом. Древесина холодом коснулась липкой кожи, но такая поза, по крайней мере, давала небольшой отдых. Невнятный спор продолжался, но стал более интенсивным. Наконечник стрелы продолжал притягивать ее взгляд, дразня Леопарда, пока Завоеватель и Деметриус спорили.

«Она бесполезна для меня, если она не может сражаться».

Леопард нащупала наконечник и потянула. Бесполезно. Пальцам не удавалось ухватиться за покрытый кровью кусочек металла, высовывающийся из-под окрашенной в красный цвет плоти. Сжав зубы, гладиатор надавила на кожу, прижимая ее к острому краю, расширяя отверстие. Холодный пот стекал по лбу, капал на стол с бровей и носа. Рука дрожала так сильно, что Леопарду едва удавалось управлять ее движениями. Только чистое упрямство заставляла ее, до судорог сжимая зубы, продолжать эту кровавую работу. Мало-помалу наконечник показался из раны. Его широкая часть натянула кожу до предела. Только когда наконечник стал казаться слишком большим, когда боль стала почти невыносимой, кожа порвалась возле одного из парных зубцов широкой режущей кромки, сомкнувшись позади него, выпустив свежую струйку крови на грудь и кончики пальцев гладиатора.

Она с трудом могла дышать от боли. Острый угол зубца врезался в обнаженную плоть с каждым движением ее груди, а его собрат все еще прятался под ключицей. Сделав несколько поверхностных вдохов, чтобы заставить себя собраться, Леопард зажала наполовину вышедший наконечник между большим и указательным пальцами и, пока не успела передумать, повернула его.

Она не смогла сдержать звук. Сдавленный выдох сквозь сжатые зубы прозвучал как всхлип.

Чья-то рука отодвинула ее от стола, выворачивая плечо и вырывая новый крик из ее горла. Полуослепшая от боли, гладиатор оттолкнула руку прочь, чтобы снова сжать пальцами наконечник, пытаясь достать его. Теперь несколько рук пытались оторвать ее от этого занятия. Нетерпеливо, Леопард стряхнула их, засунула два пальца под зубец и напряглась, собрав остаток сил.

Миллиметр за миллиметром наконечник выскользнул наружу.

Жар потоком изливался из ее ледяной груди, пустота заполнялась медленно просачивающимся холодом. Леопард подняла голову и поднесла обломок стрелы к свету, чтобы рассмотреть. Ей никак не удавалось сфокусировать взгляд, перед глазами плавали оранжевые, темно-красные и черные тени. Ее голова соскользнула с края стола, направляясь прямиком к полу.

Крики. Чьи-то руки поймали ее прежде, чем она успела удариться, подняли, сжали, причиняя ей боль. Пальцы врезались в щеки, стиснули челюсть, вжимая между зубами деревянный прут. Она все еще ничего не видела, удерживающие ее руки вернули мерзкие воспоминания о Цезаре, беспомощности, боли, унижении. Инстинктивно пальцы гладиатора подобно когтям врезались в плоть рядом с нею, мускулы напряглись, противясь прижимающим ее телам. Деревяшка безжалостно врезалась в уголки ее рта. Леопард задыхалась от всего этого, она не могла сориентироваться, не могла справиться с головокружением. Если она сейчас потеряет сознание, то будет полностью беззащитна. Сквозь туман опасения проник знакомый голос, низкий и ровный шепот, теплое дыхание возле ее щеки.

Это, более чем что-либо еще, заставило ее прекратить бороться, зацепиться за сознание, несмотря на молоточки, стучащие в голове – голос Зены в темноте, теплая кожа под ее липкими замерзшими пальцами.

Белая боль и запах горящей плоти, отдаленный вопль, который мог бы принадлежать ей. Шипящий звук держался в ее ушах, даже когда железо убрали. Она знала, что будет дальше, и не получила даже мгновения передышки, прежде чем раскаленный штырь нашел отверстие в ее спине. Она дернулась и застонала, сжав зубы так, что деревянный прут начал трескаться.

Ее отпустили, и раб согнулась, дрожа, пережидая, пока огонь, прячущийся под ее кожей, исчезнет. Распухшим сухим языком она вытолкнула прут изо рта, потом выплюнула кусочки древесины. Гладиатор приподнялась, держась одной рукой за стол, который начал медленно проявляться в застилавшей глаза темноте.

– И куда ты теперь собралась? – Раздраженный голос Эфини.

Гладиатор только мотнула головой, поглощенная попытками заставить свои подгибающиеся колени держать тело, чтобы дойти до ряда кроватей. Рука, придержавшая ее за локоть, не давая свалиться на соломенный тюфяк, принесла ей желанную потерю сознания.

Она спала урывками. Ей снилась девочка-амазонка, Амарис, на запятнанном кровью пыточном столе в тюрьме. Леопард лишь наблюдала, пока Завоеватель проводила допрос от ее имени. Когда удары не возымели ожидаемого эффекта, вмешался тайный посетитель в капюшоне, стремящийся изваять другой ужасный шедевр. Она хотела закричать, попросить Завоевателя остановиться, сказать, что изменила свое мнение.

– Скольких сестер ты уничтожила?

Вид серебристой фигуры, сотканной из лунного света, заставил ее задрожать.

– Артемида, – выдохнула раб. – Пожалуйста, я пыталась помочь ей...

– Помочь ей? Как ты помогла Мелосе? Предатель. Убийца. Твои сестры будут охотиться на тебя, пока ты не испустишь последний вздох. – Богиня натягивала свой тугой лук, пока тетива не коснулась щеки, и нацелила стрелу на Завоевателя. Гладиатор замерла, неспособная даже кричать, когда стрела отправилась в полет.

Но это мучитель тихо дернулся и сполз на пол. Капюшон спал. Гладиатор изумленно распахнула рот, глядя на незрячую копию себя самой.

– Нет. – Хотя она и пыталась отказаться, но Завоеватель вложила ей в руку нож и подвела к столу. Гладиатор пересекла это расстояние на деревянных ногах. Руки, будто повинуясь невидимым нитям, сделали первый надрез. Она резала не девочку-амазонку. Террея смотрела на нее единственным здоровым глазом…

Ей не хватало воздуха, когда сознание вернулось резким рывком. Все еще дрожа от кошмара, гладиатор не сразу почувствовала жжение в щеке. Удивленная, она подняла руку, чтобы коснуться гудящей кожи, расшевелив боль. Темная фигура вырисовывалась над нею. Пылающий зеленый глаз. Разбитое распухшее лицо.

– Вставай! – Прошипела Королева, поднимая руку для нового удара слева. Глаза Леопарда обежали помещение больницы. Больше в комнате никого не было, даже целителя. Второй удар принес жгучую пульсацию в щеке. Гладиатор приподняла руку, уступая, и неохотно соскользнула с кровати.

– Так-так, марионетка суки сломана. Как мне повезло.

Леопард могла бы блокировать удар, но не стала этого делать. Удары Королевы были жалким подобием того, что делала Завоеватель. Они не превращали день в ночь, не изменяли ход времени. Но были по-своему плохи, острые и пронзительные. Гладиатор сопротивлялась желанию потереть челюсть, с мрачным удовлетворением отмеченную острым кулаком.

– Реванш, а? – Взмах другой рукой последовал за словами. Гладиатор чуть отступила, спасая себя от прямого удара. Она выдохнула, чтобы справиться с эмоциями, и снова посмотрела на Королеву.

Кулак коснулся ее уже распухшей челюсти прежде, чем она успела что-либо сделать. Боль взорвалась у нее во рту белой, красной и черной вспышками. Гладиатор отшатнулась назад и зашипела сквозь зубы, усмиряя всколыхнувшуюся ярость.

Часть эмоций, должно быть, отразилась в ее взгляде. Королева глумилась с притворной жалостью.

– Мне жаль. Это было больно?

Резко дернув голову вбок, гладиатор сумела спасти свой расквашенный нос от следующего удара. Она натолкнулась спиной на стену, пытаясь сморгнуть пляшущие перед глазами звезды. Леопард мотнула головой, и на пол упали тяжелые красные капли. Рука Терреи прижала ее к стене, беспощадно сдавливая трахею. Гладиатор сжала кулаки и опустила руки, отказываясь сопротивляться.

Королева наклонилась так близко, что теперь Леопард могла разглядеть каждую красную жилку в горящем безумием глазу. Один палец ласкал ее лицо, пока приятный голос напевал:

– Где монстр, который убил мою сестру? Возможно, требуется больше… поощрения.

Скрюченные пальцы врезались в ее больное плечо, проникли в скрытые запекшейся кровью отверстия.

Завывание вырвалось из ее горла. Кулак сам собой полетел вперед; гладиатор дернула руку назад прежде, чем кулак успел коснуться амазонки, борясь с желанием наброситься...

– Прекрати! Террея, прекрати!

Эфини оттащила Королеву в сторону. Леопард резко опустилась на пол. Кашель раздирал горло, плечо горело в огне, но она не смела оторвать взгляда от женщин, которые спорили приглушенными голосами. Даже с другой стороны комнаты она почувствовала ядовитый взгляд Королевы и ответила с не меньшей язвительностью. Только когда Террея снова лежала на кровати, оглушенная снотворными травами, Леопард отвела взгляд. Но даже тогда она настороженно держалась с ученицей лекаря и отступила, когда та подошла, чтобы осмотреть ее плечо.

– Прекрати это. – Эфини нетерпеливо ждала, явно не собираясь отступать. С расстроенным вздохом гладиатор смягчилась, поднялась, продолжая опираться на стену, пока ученица тыкала пальцами в ее покрасневшую плоть. Этот осмотр двигался по щеке, челюсти, брови, пока Леопард не отдернула голову в сторону, отвечая предостерегающим взглядом твердых зеленых глаз. Она выхватила тряпку из рук ученицы лекаря и вытерла струйку крови под носом, а потом осторожно прижала ткань к вновь сочащейся кровью ране под ключицей.

Эфини покачала головой.

– Почему ты не сопротивлялась?

Гладиатор сама себя удивила, прорычав.

– Ты была не права.

Ученица смотрела на нее.

– Ты говорила, что я пыталась убить ее. Ты была не права. В тот день я видела… – Она сглотнула, внезапно чувствуя себя неловко. – Я думала, что многое повидала, но ее маска… мне показалось, что она… – Теперь эти слова казались глупыми, пустыми и неубедительными. – Я никогда не хотела причинить ей боль. – Каждое слово входило в противоречие с голосом ее разума, предавало доверие Зены. – Я знаю, что Террея ненавидит Завоевателя, но ты должна вразумить ее. Убеди ее принять любой план, который предложит моя хозяйка.

Ее хозяйка. Она съежилась. Когда это слово вошло в ее словарь?

Карие глаза стали подозрительными.

– Почему я?

Гладиатор взвешивала свои слова.

– Ты любишь ее. Ты любишь своих людей. Эта война должна быть прекращена, иначе вы останетесь последними из своего народа.

– Я не…

Леопард резко прервала ее.

– Твое безразличие. То, как ты на нее смотришь. Прикосновения. Это твое пения я слышала в темнице.

Эфини переступила с ноги на ногу, как будто собираясь спорить. Вместо этого она сжала челюсть.

– Война могла бы закончиться сегодня. Почему ты спасла ее?

Леопард не ответила, не могла. Она искала ответ на полу, оттесняя неудобные неопределенные чувства подходящими фактами.

– Не она начала войну. Она не заслуживает умереть за это.

– Правда это или нет, но она заслужила смерть тем, что сделала с тех пор.

Ей нечего было на это возразить. Гладиатор покачала головой.

– Пожалуйста. Поговори со своей Королевой. Убеди ее отозвать своих убийц.

Эфини расстроено указала на Королеву.

– Ее убийц? Разве похоже, что она находится в положении, позволяющем командовать ее людьми?

Раб разглядывала Королеву – гостью больничной палаты в течение этой недели, и темницы – долгое время до этого. Отрезанная от внешнего мира, не считая одной сестры-амазонки.

– Нет. – Леопард прищурилась. – Но ты – …Регент.

Предположение. Когда Эфини не попыталась протестовать, Гладиатор стала более уверенной. Она понизила голос до шепота.

– Ты отдала распоряжение на убийство.

– Никогда! Амазонки встречают своих врагов лицом к лицу. Завоеватель лжет.

Упрямство этой женщины переполнило чашу терпения гладиатора. Она указала пальцем на дверь.

– Сейчас в темнице амазонка-ассасин. Я видела, как она стреляла. Я вытащила ее стрелу из своей груди…

– Стрелу с металлическим наконечником! Амазонки используют камень! Разве Королева Мелоса не рассказала тебе это?

Леопард вызывающе подняла подбородок, но слова Регента посеяли сомнения. Она стиснула зубы.

– Если она не амазонка, то кто же?

Эфини фыркнула.

– Кто знает? Я не встречала эту девочку в Ипполитии. И амазонки – не единственные враги Завоевателя.

– Тогда почему мы нашли ее в храме Артемиды?

– Не каждая, кто поклоняется Артемиде, амазонка.

Вновь молчаливая борьба взглядов. Леопард была настроена скептически. На сей раз Эфини отступила.

– Прекрасно. Ты мне не веришь? Идем.

Она сняла с крючка пару плащей и, бросив один Леопарду, направилась к двери. Гладиатор почувствовала небольшое беспокойство. Ее хозяйка сегодня уже подвергала сомнению ее верность. Рыскать по дворцу в темноте ночи вместе с Регентом амазонок – это только подбросит дров в огонь. Но упомянутая Регент нетерпеливо смотрела на нее от двери. Боги, неприятности преследовали ее как воины гестианских дев. Вздохнув, Леопард неловко одной рукой накинула на плечи плащ и пошла за Эфини.

У нее сдавило грудь от неприятных предчувствий, когда они проскользнули по краю внутреннего двора. Опасения гладиатора подтвердились – Эфини направилась к лестнице, ведущей в темницу. Желание незаметно поговорить с потенциальным ассасином Завоеватель определено посчитает изменой. Она огорченно попятилась.

– Я думала, тебе нужны доказательства. Или Завоеватель говорит тебе, еще и что думать?

Леопард ожгла амазонку взглядом, щеки ее побелели. Если ее поймают около темницы – наказание неизбежно. Так какая разница, внутри или снаружи? Гладиатор последовала за Эфини к запертой камере.

– Кто здесь? – Похожий на сову охранник, положив руку на меч, вышел из освещенной комнаты, находящейся дальше по коридору.

– Всего лишь я, Фаво.

– Эфини? – Голос мужчины смягчился. – Что ты здесь делаешь?

– Прости, что разбудила. Просто заканчиваю обход.

– Это последний?

Она рассмеялась.

– Не напоминай.

Охранник покосился на закутавшуюся в плащ фигуру рядом с Эфини.

– Кто это с тобой?

Леопард постаралась скрыться под капюшоном.

Лекарка пожала плечами.

– Одна из кухонных рабов. Как твой локоть?

Мужчина машинально согнул руку.

– Лучше, спасибо. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет. – Она вытащила из-под плаща корку хлеба и бросила ее в камеру. Движение в темноте заставило гладиатора вздрогнуть, вспомнив, зачем они пришли. Девочка выбралась на свет, бешеными глазами уставилась на Регента, запихивая еду в рот.

Ни намека на узнавание. Только гнев.

«Видишь».

– Пошли. – Амазонка потянула ее за руку, уводя от приближающегося охранника.

– Погоди. Эй, раб, стой.

Она остановилась – сердце быстро колотилось в груди – и медленно обернулась.

– Отнеси это обратно на кухню. – Охранник всучил ей пустую миску. Гладиатор прикусила губу, взяла миску и поклонилась.

Только когда они вышли на внутренний двор, Эфини заговорила.

– Я никогда раньше не видела эту девочку, и она не видела меня. Если она и амазонка, то не из моего племени. – Эфини обернулась, пытаясь сохранять невозмутимый вид. – Подсчитываешь количество способов убить человека его миской?

Гладиатор сжала зубы, не найдя остроумного ответа.

Эфини только рассмеялась, забрала у нее миску и взяла под локоть. Леопард поборола желание стряхнуть чужую руку, молча принимая помощь. Что-то изменилось в отношениях между ними по пути обратно в лазарет, появилась некая непринужденность. Не настоящее доверие. Скорее принятие своей судьбы. Конечно, Регента могли казнить, как шпиона, если раб выдаст ее. С другой стороны, тайный поход в темницу может стать достаточным доказательством сговора, чтобы гарантировать два распятия.

Хотя они не говорили об этом, явная неприязнь была забыта. Перемирие могло быть недолгим, но Леопарда это не волновало. По крайней мере этой ночью, она могла спать, зная, что ученица будет приглядывать за ней и защитит от возможных репрессий со стороны Королевы. А завтра… завтра ведь они могут найти выход из этого политического кошмара.

36 Flumen

Река

Ступени, ведущие вниз, вырисовывались перед Завоевателем, тихие голоса манили ее внутрь. То, что она пришла сюда, не удивляло ее; ей и так уже пришлось приложить всю свою силу воли, чтобы не сделать этого еще вчера. Лишь тот факт, что первые утренние лучи солнца только-только начали раскрашивать стены дворца, заставлял воина тянуть время.

Бессонница привела к утренней разминке, еще когда в небе едва начали появляться намеки на лазурь и пурпур. Зена винила в своем беспокойстве отсутствие новостей из Египта и пыталась уничтожить эту напряженность длительной и тяжелой тренировкой.

Осмотр бараков Драконов показался слишком утомительным, и Завоеватель прекратила его меньше чем на середине, жестом отпустив капитана Маркуса.

Мужчина не сумел скрыть свое разочарование.

– Прошу прощения, Завоеватель, но солдаты ждут вашего визита. Некоторые признаются, что скучают по вашей компании.

Взглядом воин заставила его замолчать.

– Моих еженедельных осмотров недостаточно?

Капитан явно покраснел, что было трудно, учитывая цвет его кожи, и отвел взгляд.

– Простите, Завоеватель, но с вашего последнего осмотра прошла почти луна.

Луна? Зена открыла было рот, чтобы оспорить его слова, но тут же закрыла.

– Я была занята… неотложными государственными делами. – И одно из этих государственных дел находится под заботой целителя с противоположной стороны внутреннего двора. Мысли об угрозах убийства и вырисовывающейся войне с Египтом и Римом смешивались с мыслями о рабе. Зена подкрепила слабое оправдание, хлопнув мужчину по спине. – Люди хорошо выглядят, капитан. Возможно, немного растолстели. Думаю, всем нам не помешала бы некоторая активность.

Маркус растянул губы в улыбке, которая напомнила Зене о более простых и счастливых днях.

– Да будет на то воля Ареса. Я не могу припомнить, чтобы лето с тобой было таким же мирным и скучным, как это.

Завоеватель знала, что он слишком хорошо дурачит ее. Маркус был талантливым капитаном и сильным солдатом, но его сердце устало от завоеваний уже давно. Два года, проведенных в Коринфе, превратили его в способного администратора и представительного семейного человека. Если он и ожидал новую военную кампанию, то лишь в память о былых временах, почти забыв, как это бывало на самом деле.

Так что Зена слегка принужденно улыбнулась и оставила капитана так быстро, как это было возможно. И теперь она стояла здесь – у ступеней, ведущих в больницу – прищурившись от солнца оглядывая внутренний двор, задаваясь вопросом, не поднялась ли еще сюда гладиатор. Сомнительно. Она отвернулась. Затем повернула обратно, все-таки решившись.

Несколько взглядов проводили ее, когда Завоеватель вступила в пропахшую застарелым потом комнату. Казалось, никто не был удивлен видеть ее здесь. Неужели она настолько предсказуема?

Гладиатор все еще спала. Зена присела на край кровати, загипнотизированная размеренным движением вздымавшейся и опадавшей груди, мягкостью молодого лица, свободного от напряженности, которая столь часто следовала за ней и в сон. Распухший нос и фингалы тоже не укрылись от внимания Завоевателя. Низкое рычание поднялось из ее груди. Зена встала, собираясь найти того, кто ответственен за это.

Прикосновение к ее запястью, нежное, но сильное. Зена снова опустилась на постель, волна гнева потерялась в мягкости сонных глаз.

– Доброе утро. Чувствуешь себя лучше?

Леопард вознаградила ее широкой ленивой улыбкой. Зена помогла гладиатору сесть, аккуратно придерживая больное плечо.

– Свежие бинты. Все еще кровоточит?

Гладиатор дернула здоровым плечом.

– А это? – Завоеватель прикоснулась к шишке на переносице раба, провела по распухшей челюсти. – Откуда они взялись?

– Должно быть, это случилось, когда она упала. – Подошла Эфини с миской овсянки. – Помню, она использовала стол вместо подушки. – Проголодалась?