Текст книги "Тайны герцога Вельфа (СИ)"

Автор книги: Сонная Сказочница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

24

Адель не хотела опираться на руку Его Светлости при выходе из кареты. Она была все еще обижена на него. Однако ее собственный каблук наступил на подол платья и, если бы Северин не подхватил девушку за талию, она бы распростерлась перед ним ниц. Мужчина только умиленно улыбнулся на эту неловкость и осторожно поставил свою спутницу на ноги.

– Расслабься немного. Сегодня бал-маскарад и все лица скрыты. Никто не будет объявлять наши имена, что бы соблюсти тайну личности. Нас не узнают.

– Меня никто не узнал бы и без маски. А вас, Ваша Светлость, легко идентифицировать по прическе. Ни один денди Скайдона не носит столь длинный шевелюры.

– Прости, ничего с этим не могу поделать. Именно из-за своих волос я зарекся когда-либо еще спорить с Эдвардом, и он до сих пор не может мне этого простить… Собралась? Выше голову и пошли!

Парадные двери Джерминийского дворца были открыты нараспашку. Любой желающий, если он не выглядит совсем уж оборванцем, мог сегодня войти в эту блистающую роскошью вотчину императора. Потому что 25 декабря 1825 года Империя Запада вступала в новую эпоху, которая должна была принести государству мир и процветание на многие века вперед. И каждый житель Империи обязан был почувствовать то ликование, которое ощущал его повелитель.

Огромная парадная зала сверкала тысячью разноцветных огней, летающих в воздухе и создающих замысловатые узоры в виде снежных фей, сказочных замков и фантастических животных. Северин посмотрел по сторонам, отмечая, что те ужасные украшения в виде роз ради праздника были убраны со штор. Обычно аляповатый и странный дворец ненадолго преобразился, став эталоном изящества и вкуса. Вероятно, в честь победы над Империей Востока Его Величество, наконец-то, сменил оформителя интерьера. Герцог Вельф со странной ностальгией понял, что больше не сможет сбегать из Джерминийского дворца под предлогом того, что его трепетная душа не может выдержать нелепую атмосферу этого места. Впрочем, для изобретения других причин у мужчины будет весь завтрашний день, а этот волшебный вечер он обязан посвятить все свое внимание самой прелестной девушке на свете.

– Ты сегодня так прекрасна, Адель, – прошептал он ей на ушко.

– Учитывая, что вы впервые видите меня в платье, то, полагаю, у вас просто случился культурный диссонанс, – холодно ответила девушка, осторожно придерживая правой рукой подол.

– Никогда больше не найму для пошива платья мисс Эппл. Кто в здравом уме будет превращать юную девушку в Снежную Королеву? Милая, платье великолепно, но ты слишком вжилась в роль.

– Не трогайте мисс Эппл. В моем поведении виноваты вы сами, Ваша Светлость.

– В самом деле?

– Если бы я вошла в этот зал в образе Адальберта, то и вела бы себя как обычно. Однако в эту ночь вы захотели видеть Адель, чем окончательно сбили меня с толку. Чего вы желаете, Ваша Светлость? Хотели выбить меня из колеи? Поздравляю, у вас получилось. Но что дальше? Что за игру вы ведете?

– Прежде чем я отвечу на этот вопрос… Леди, позвольте пригласить вас на танец.

И сиятельный герцог Вельф склонился в старомодном поклоне.

– Я не леди, но извольте, – в тон ему чопорно ответила Ольфсгайнер.

Оркестр заиграл вальс. Северин бережно обнял партнершу за талию, притягивая ее к себе ровно настолько, насколько это было нужно для танца. Адель в ответ доверчиво вложила свою руку в его ладонь. Роли были распределены, и маскарад начался. Повсюду замелькали разноцветные подолы платьев, фраков, мундиров. Ловкие каблучки дам синхронно следовали за ботфортами и ботинками кавалеров. С потолка посыпался искусственный снег и ритмично захрустел под ногами танцующих. Магические светлячки заморгали серебристым светом и собрались под самым куполом зала в один огромный мерцающий шар. Романтическая обстановка распаляла сердца и успокаивала души.

Адель Ольфсгайнер танцевала свой первый вальс. Сначала она хотела исполнить его идеально, холодно глядя прямо в глаза своего господина. Но танец набирал обороты, чужая ладонь на талии грела сквозь одежду, ноги сами неслись в пляс и тело постепенно расслаблялось. Вальс опьянял. Все обиды и проблемы вдруг показались слишком мелочными на фоне одного-единственного момента. Мир был полон чудес, а человек напротив нее являлся их создателем. На душе было легко и спокойно. Мечталось до конца жизни находиться во власти этой эйфории. Улыбка не сходила с лица Адель до последнего аккорда. И когда герцог Вельф наклонился, чтобы поцеловать ее запястье, девушка была полностью покорена. Она уже знала ответ на вопрос, который он собирался задать.

– Говорят, – начал Северин, – что только в совместном танце становится ясно, подходят ли партнеры друг другу. Я думаю, наша пара если не идеальна, то очень близка к тому. Адель Ольфсгайнер, согласишься ли ты провести эту жизнь вместе со мной?

– И вместе с вами помереть от ножа в спину или быть казненной на виселице собственным правителем?

– К сожалению, это также часть моей жизни.

– И других претенденток на роль вашей спутницы жизни, как я понимаю, не существует?

– Не существует, – гордо ответил герцог.

– И как слуга, я не могу оставить своего господина в беде.

– Не можешь.

– Тогда…

– Вот где ты скрываешь свою прелесть, Северин! – радостно разрушил всю атмосферу барон Сеймур.

– Эдвард, я тебя ненавижу, – с непроницаемым лицом произнес Вельф-старший.

– Зато я тебя все время люблю, братец, – не растерялся нордландский лорд. – Так вот какую красоту ты скрывал от меня целых десять лет!

И он оглядел Адель с головы до пят взглядом, с которым опытный жокей выбирает себе на ярмарке лошадь. Девушка ответила ему безразличным выражением лица. Она была предупреждена о поведении барона заранее и его нашествие решила просто переждать. Белоснежное платье, обшитое настоящими бриллиантами, вместе с величественным воротником-стойкой послужило для Ольфсгайнер надежной броней от чужих взглядов и шепотков, коих было немало с момента ее входа в зал.

– Вижу-вижу, привлекательна, как снежинка на стекле, – продолжал изгаляться барон. – Не отморозь себе только ничего, братец. А то зачем Истангии увечный герцог Вельф?

– Не волнуйся, – раздраженно ответил Северин, почти потерявший в этот вечер свое обычное хладнокровие. – Я сам разберусь со своей личной жизнью. А вот тебе не пора бы отправить сына спать? Час уже поздний.

Только после этих слов Адель заметила стоящего позади отца Артмаэля. Мальчик не выглядел смущенным или растерянным, но явно предпочитал прятаться в чьей-то тени. Вероятно, поступал он подобным образом из-за навязчивого внимания женского пола, каждая представительница которого так и норовила погладить юного ангелочка по его белокурой головке. Ребенок недовольства не выказывал, но старался все время находиться поближе к отцу. Нордландского барона местные кумушки тревожить не решались, и он мог сам выбирать себе общество по душе.

– Не волнуйся. Артмаэль уже взрослый мальчик. К тому же я не могу отправить его спать, пока Наше Императорское Величество не разродиться торжественной речью. Иначе наш приезд сюда был бессмысленным… О, смотрите-ка, началось!

Разрезая толпу, словно легкий парусник волны, Его Императорское Величество Артур V в сопровождении свиты из советников и генералов поднялся по ступенькам к своему трону. У монарха был средний рост и абсолютно незапоминающаяся внешность. Светло-русые волосы имели сероватый оттенок, а глаза были какого-то неопределенного цвета, что нередко ставило в тупик придворных дам, пытающихся найти правдивый комплимент внешности Его Величества. Никто бы и не заметил этого человека в толпе, не венчай его чело старинная корона. Однако стоило ему подняться к трону, обернуться и окинуть взглядом зал, как на толпу уже смотрел мудрый правитель, отец народа и настоящий благодетель всей Империи Запада.

Громкие разговоры стали стихать. Советник по магическим делам подал правителю артефакт громкоговорения. Император открыл рот и произнес:

– Мои возлюбленные подданные! Приветствую вас в своем доме в час нашего торжества! Сегодня у меня две темы, о которых я бы хотел поговорить с вами. Во-первых, поздравляю вас со светлым праздником, Рождеством Спасителя, человека, что пришел в наш мир, когда тот был на краю гибели. Я знаю, что сейчас многие думают, что религия – это блажь для дураков, которым некуда потратить время. И потому я не буду читать проповеди, подобно моим духовникам, дабы самому не показаться глупцом. Однако темные времена случаются в каждом столетии, и ни один человек не может их избежать. А потому вспомните о Спасители, когда наступит ваш срок… Давайте же поднимем бокалы в честь этого светлого праздника!

Недогадливые подданные поспешно хватали со столов и подносов сосуды с алкоголем. Через несколько секунд весь зал наполнился звоном стекла.

– Во-вторых, как вы уже все знаете, три дня назад мои верные воины одержали сокрушительную победу при Рокухаре. Это событие стало бы одним из ключевых сражений Столетней Войны, но так случилось, что оно стало и последним. Император Востока умер, не оставив наследников, сегун Минамото погиб на поле брани. И отныне все бескрайние земли Востока принадлежат нам! Прямо сейчас, когда я произношу перед вами речь, мои верные вассалы под предводительством главнокомандующего Нергера входят в столицу Империи Востока как триумфаторы. Отныне никто не встанет на нашем пути, и в стране вновь воцарится мир и благоденствие на многие века вперед. Как ваш правитель, я обещаю, что все участники этой священной войны будут вознаграждены по достоинству. Так давайте же выпьем за приход новой эры! Эры Империи Запада!

Ритуал с бокалами повторился. Его Величество заговорил о чем-то со своими советниками, и его подданные смогли немного отвлечься.

– Сплошная вода, ничего конкретного, – без приветствия произнес подошедший к дяде Вестэль.

Он с большим трудом смог ускользнуть из цепких лап мадам Деллоуэй, которая стремилась рассказать о своем великолепном зяте всему свету. Ради свободы маркизу пришлось пожертвовать своей невестой. Сбегая с поля боя, он почувствовал спиной раздраженный взгляд Лидии. Оставалось только надеяться, что великолепие обстановки смягчит ее гневное сердце.

– Зря вы так говорите, Ваше Сиятельство, – произнес барон Сеймур без своей привычной улыбки. – Эта вода тоже несет в себе информацию. И информация эта мне не больно-то нравится. Его Величество ничего не сказал о жителях Империи Востока. Попахивает ге…

– Эдвард! – резко одернул его герцог Вельф. – Ты вина перебрал или медвежий угол, в котором ты последнее время обретаешься, совсем съел твой мозг?

– О. Я хотел сказать: «Попахивает героическими стишками, которые скоро накропают наши пииты», – вывернулся нордландский барон. – Лично я их на дух не переношу. А ты что думаешь, Арти?

Ребенок посмотрел на присутствующих и остановил свой взгляд на отце.

– Мне не нравится сама поэзия как таковая, отец. Что до речи Его Величества, то это было… крайне познавательно.

– Рад, что ты оценил, – похлопал его по плечу Сеймур-старший. – Если наши «милостивый» государь не собирается продолжать свою речь, то давайте… Что такое?

Внезапно во всем зале исчез свет. Повсюду начали раздаваться недоуменные возгласы. Застигнутые врасплох придворные начали паниковать, однако спокойный голос советника Бейракса сообщил о небольших неполадках в системе освещения и попросил всех оставаться на своих местах во избежание давки. Гости императора не двигались и, казалось, пытались не дышать. Напряженную тишину прорезал чей-то сдавленный крик, и в тоже мгновение в зале зажегся свет.

Щурясь из-за яркого освещение, Вестэль, как и большинство присутствующих, обратил свой взор в ту сторону, с которой слышался крик. Перед троном, распростершись у ног правителя, лежало тело генерала Дега, одного из героев битвы при Рокухаре. Из-его груди торчал короткий восточный клинок. Чуть поодаль адъютант убитого генерала прижимал коленом к полу виновника происшествия. Выражение лица Его Величества на фоне произошедшей трагедии никто разглядеть не догадался.

Молчавшие до этого придворные заговорили все разом. В зале поднялся невообразимый шум, несколько дам рухнули в обморок и пораженные кавалеры не успели их поймать. Однако замерший на своем месте Вестэль ничего не слышал. Словно пораженный громом, он наблюдал, как маска Артура Клиффорда медленно сползает с лица прижатого к полу вражеского лазутчика. Темно-русые прежде волосы посветлели и стали отливать золотом, радужки глаз налились нечеловеческой синевой, черты лица утончились, а кожа посмуглела. Маркиз никогда не видел людей со столь яркой внешностью, но многое слышал от своего друга Артура о тех, кто использовал человеческую селекцию для того, чтобы выйти за грани возможного. Их звали шиноби из Ями. Весельчак и балагур Артур Клиффорд был одним из них.

Ощутив взгляд на себе Вестэля Вельфа, шиноби посмотрел прямо на юношу и по его губам зазмеилась улыбка. Будущий Судья Теней, будто во сне, поднял руку с бокалом, салютуя другу. Только сейчас ему в полной мере стал понятен последний тост, произнесенный тем, кого он называл Артуром.

Шиноби улыбнулся еще шире, закрыл глаза и клацнул зубами. Из его открытого рта повалил желтый дым. Растерянная публика отпрянула от трона. Часть людей бросилась к выходу, но большинство решило досмотреть представление до конца. Через полминуты, когда дым рассеялся, оказалось, что пойманный лазутчик бесследно исчез. Советник Бейракс вновь призвал гостей к спокойствию.

Вестэль отвернулся от трона и, ни слова не говоря, отправился искать свою невесту. В этот вечер его судьба заложила очередной вираж.

– Вот же! – в сердцах воскликнул герцог Вельф, наблюдая, как невредимый правитель уходит из зала вслед за носилками, на которых лежал генерал Дега. – А был такой хороший вечер! Не мог этот шиноби просто прикон…

– Северин! – вовремя прервал его барон Сеймур. – Кто тут недавно сомневался в моих умственных способностях?

– Прости, накипело, – вздохнул Его Светлость. – У меня были планы на эту ночь. А теперь мне придется вместе с нашими занудными чинушами разбираться с этим покушением и гадать, куда это мог деться неудавшийся убийца. Эдвард, пожалуйста, присмотри за Адель. Я пойду, все равно ведь позовут. Милая, прости, поговорим после.

– Иди, конечно. Я прослежу, чтобы твоя Снежинка добралась до дома в целости и сохранности.

И поцеловав в последний раз руку своей спутницы, герцог Вельф растворился в толпе. Адель посмотрела ему вслед и задумалась. Будущее не сулило ей ничего хорошего, но девушке было уже все равно. Она выбрала свой путь.

– Прошу, фройляйн, – произнес барон Сеймур, предлагая ей руку.

– «Мисс» будет достаточно, Ваша Милость, – скромно ответила ему Ольфсгайнер, кладя ладонь на его локоть. – Мы не в Геральдхофе.

– В таком случае и вы зовите меня просто Эдвардом.

– Как скажете, сэр.

– Как я и думал. Упрямица… Арти, не отставай. Если ты потеряешься, я не уверен, что тебя мне вернут назад. Здесь слишком много дам с нерастраченной материнской любовью.

Ребенок крепче ухватился за край фрака отца. Так как все гости Джерминийского дворца торопились выбраться из него, у выхода образовалась давка, в которой белокурого мальчика едва не затоптали. Артмаэль не придумал ничего лучше, как стать вплотную к отцу. Как только окружающие узнавали барона Сеймура, они шарахались в сторону, освобождая ему дорогу. Сын с удовлетворением отметил про себя, что у его отца просто восхитительная репутация при дворе.

До скайдонского особняка Вельфов оба Сеймура и Ольфсгайнер добирались в одной карете. За окном падал снег, на улице, ожидаемо, не было ни души. Из-за суматохи с покушением никто не заметил, как часы пробили полночь. Весь путь Эдвард рассказывал анекдоты, в которых главная роль непременно отводилась кому-нибудь из придворных лизоблюдов, и подспудно пытался выяснить ее настоящее отношение к своему другу. Адель, занятая размышлениями о Северене, и их совместном будущем, молчала. Было понятно, что герцог Вельф своего не упустит, но и только.

Распрощавшись с Сеймурами, старший из которых счел ее крепким орешком, девушка поднялась в свою комнату. По легенде она являлась сестрой Адальберта Ольфсгайнера, уехавшего в Геральдхоф, чтобы навестить родителей, с которыми только недавно пришел к согласию после десятилетней ссоры. Поэтому Адель должна была еще неделю проходить в женском образе, дабы не вызвать подозрений у слуг. К ее радости, герцог разрешил девушке остаться в прежней комнате. Нет ничего удивительного в том, что сестра, много лет тоскующая по брату, заняла его апартаменты.

Прибежавшая по звонку Бетти помогла Адель снять корсет. Служанка жаждала узнать подробности торжества, однако девушка была не в настроении обсуждать произошедшее. Тем более что ей было сложно общаться со слугами, притворяясь, будто она незнакома с ними. Дабы не проболтаться Адель предпочитала молчать, игнорируя даже прямые вопросы. Из-за этого сестру Ольфсгайнера считали надменной красавицей. Однако у Бетти был легкий характер и она любила Адальберта, а потому пожелав девушке спокойной ночи, служанка просто ушла.

Адель переоделась в ночную сорочку и легла под одеяло. Но сон не шел. А стоило ей задремать, как она услышала скрип отворяющейся двери. Ранним утром герцог Вельф вошел в ее комнату, не раздеваясь, лег на кровать поверх одеяла, обнял девушку за талию и удовлетворенно вздохнул. Адель обернулась в его объятиях и всмотрелась в мужское лицо. Северин выглядел очень уставшим, но вместе с тем отчего-то довольным.

– Я стану твоей спутницей жизни, – просто ответила Ольфсгайнер.

– Я знаю.

– Но я не выйду за тебя замуж.

– Почему же?

– Выйдет ужасный мезальянс, если герцог, к тому же второй советник императора, женится на дочери ремесленников.

– Ты так заботишься обо мне?

– К тому же если у нас появятся дети, то будь они законнорождёнными, молодой господин потеряет свое право на герцогскую корону.

– Это так. Ты обдумывала мое предложение всю ночь? Ты такая милая.

– А еще я собираюсь продолжать жить, как Адальберт. Мне слишком поздно начинать жить, как женщина. К тому же, я не хочу находиться в особняке в качестве вашей любовницы. Вы согласны?

– Тысячу раз согласен. Теперь мы всегда будем вместе.

– А еще…

– Адель?

– Что?

– Забудь сейчас обо всем. Я люблю тебя.

– Я знаю.

Утро рождественского дня было прекрасно. Адель избавилась от неудобного наряда и впервые за десять лет могла пролежать в постели едва ли не до полудня. Имей она возможность вернуться к обязанностям камердинера, ее счастье было бы полным. Северин покинул ее два часа назад, когда слуги, которым в честь праздника дано было послабление, еще спали. И чтобы увидеть своего спутника жизни вновь, девушке нужно было встать с постели, что она и сделала.

Непривычно много времени ушло у Адель на то, чтобы одеться, но она все же смогла без посторонней помощи привести себя в привычный вид и спуститься в столовую. Так как из-за бала гости спали дольше обычного, эта трапеза должна была стать чем-то средним между завтраком и обедом. Однако, судя по похоронному настроению присутствующих, еда здесь никого не интересовала.

Мистер Джонс и мистер Эванс отсутствовали. Вероятно, господа контрабандисты решили не злоупотреблять гостеприимством Судьи Теней и уже покинули особняк. Сеймуры еще не проснулись. Арманд Блэквотер и Генри Морган сидели рядом друг с другом. По кислому выражению их лиц можно было прочесть, что они думают об этом мире. Очередной сюрприз от друга явно не пришелся им по душе. Джонатан Картер и мисс Марта также отсутствовали. О чем, рыдая в полный голос, очень горевала мадам Деллоуэй, которая поутру обнаружила исчезновение дочери и подозревала, что она сбежала с сыном торговца. Мисс Лидия и мисс Глория безуспешно пытались остановить поток рыданий. Крутившийся рядом Вестэль (далеко не последний виновник данного инцидента) неуверенно обещал приказать слугам отправиться в погоню. Герцог Вельф, наблюдающий во главе стола весь этот бедлам, был вполне доволен жизнью и самим собой. На его лице сияла неподдельная улыбка.

Точку в этой аллегории дурдома поставили ворвавшиеся в столовую полицейские и Главный Дознаватель Империи Запада. Северин Вельф, герцог Браденгардский, был арестован по обвинению в убийстве Его Императорского Величества Артура V. Подошедший к этому моменту Эдвард Сеймур отпустил шутку о палаче, который сам себя повесил.

Смотря, как увозят в тюрьму человека, которого она полюбила, Адель Ольфсгайнер поняла, что жизнь постоянно меняется, но кое-что в этом мире все же остается неизменным. Его Светлость всегда был верен себе.