Текст книги "Тайны герцога Вельфа (СИ)"

Автор книги: Сонная Сказочница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

15

На ужин подавали нежнейшую форель с белым вином. Пытаясь загладить свою вину за неудавшийся завтрак, Теодолинда расстаралась на славу. Адальберт привычно стоял на два шага позади своего господина, вот только господин теперь был другой. Камердинер сверлил взглядом затылок Вельфа-старшего, но тот, если и чувствовал что-то, не оборачивался. Он вел непринужденную беседу со своими гостями. Темой вечера снова были восточники.

– Я не понимаю, – сказал Артур Клиффорд, покачивая в воздухе бокалом с вином. – Всем известно, что восточники славятся своей способностью перенимать искусства и ремесла у других народов и доводить их до совершенства. Они даже одно из своих самых распространенных вероучений – буддизм – заимствовали у Юга. Так почему же они до сих пор не сделали такую же систему обучения, как в Империи Запада? Человеческая селекция у них, значит, развита (кстати, здесь они наверняка стали подражать Ями, ведь шиноби выращивают тем же способом), а простое обучение нет? Что-то здесь не сходится.

Отвечал ему сведущий в этом вопросе более остальных хозяин особняка.

– Академия Магии – сравнительно новый институт даже в нашей стране. Его построили всего лишь пятьдесят лет назад, когда из-за полувековой войны количество магов резко сократилось. Поначалу магистры неохотно делились со студентами своими знаниями, да и лучшие чародеи в то время находились на линии фронта. Первое десятилетие от Академии было лишь название. Уже потом уставшие от войны маги стали находить свой приют в этом учебном заведении. Стала складываться новая традиция передачи знаний. К обучению допустили женщин, которые в итоге выдали хорошие показатели в области знахарства, ведовства и природной магии. Еще через десять лет подобные Академии Магии стали открываться в каждой провинции, а народ императорским указом обязали посылать туда магически одаренных детей не старше четырнадцати лет. Так сложилось, что в Ботилиано упор делают на магическое искусство: написание волшебных картин, управление голосом посредством пения, танцам, меняющим погоду, и другим довольно странным вещам. Иногда это выливается в интересные казусы. Так, например, один студент развил свой голос настолько, что стоит ему открыть рот, как в округе разбивается все стекло. Теперь он изъясняется с окружающими жестами, зато, говорят, что его голосом можно рушить замковые стены. В Ранционской Академии Магии упор делается на артефакторику и прочее сугубо практическое волшебство. Студенты этой альма-матер думают, что их магия сможет покорить всю Империю. Что не удивительно, ведь все знают, как сильно желает Сатие отобрать у Скайдона звание столицы. Из-за этого последнее время истангийцы недолюбливают ранционцев, считая их провинциальными выскочками, хотя сами же не прочь щегольнуть в наряде, привезенном из Сатие. В Геральдхофе одно время гуляли патриотические настроения, – здесь герцог саркастично усмехнулся, вспоминая. – И мы все дружно собирались отправиться на войну. Вот и Академия у нас получилась с боевым уклоном. Даже моя родная Истангийская Академия Магии мало что может противопоставить Геральдхофу в этом плане. В моей альма-матер учат всему понемножку, зато дают огромные возможности для саморазвития. Если ты не ленив, то обязательно чего-нибудь добьешься. Академии других провинций не так известны, как эти четыре. Однако мы уже сумели создать добротные магические учебные заведения, так что рано или поздно заговорят и о других провинциях.

И так, как для нас самих Академии Магии еще относительно молодое явление, восточники с их консервативным взглядом на жизнь просто-напросто не успели перенять его. В государстве, где старые устои отмирают веками, быстрые изменения невозможны. Плюс, вероятно, волшебству в Империи Востока не обучают в школах, потому что этому противятся кланы. Ведь если маги станут встречаться на каждом шагу, власть станет уплывать из их рук. А так как известно, что правление сегуна зиждится на поддержке кланов, сам главнокомандующий изменить положение дел не может. Что уж говорить о восточном императоре, который последнее столетие сам ничего не решает!

– Тогда рано или поздно восточники проиграют нам войну, – вставил свои пять пенсов Элвис Фицрой.

– Не обязательно, – возразил ему Артур. – Пятьдесят лет – долгий срок, даже они должны были успеть понять всю пользу магических учебных учреждений. Наверняка где-нибудь в Яматай или Сигурё уже существует небольшая экспериментальная школа подобная Академии Магии. Дай восточникам всего десяток лет и неизвестно, на чьей стороне окажется преимущество.

– Думаю, тут вы правы, – покровительственным тоном произнес Его Светлость. – Если этой школы еще нет, то скоро ее точно создадут. Но вы так интересно об этом говорите, мистер Клиффорд. Будто ни Империя Востока, ни Империя Запада не является вашей родиной. А между тем я твердо уверен, что семейство Клиффордов вот уже две сотни лет являются уроженцами Истангии.

– Наверное, это все из-за того, что мои родители историки и этнографы. С детства, как и они, я привык смотреть на вещи непредвзято, – непринужденно ответил юноша.

– О! Точно. Все время забываю о профессии ваших родителей, – улыбнулся герцог, будто и не он минуту назад выдвигал против собеседника какие-то невнятные обвинения. – Кстати, ваш отец назвал в честь Его Императорского Величества, Артура V? Неужели он такой патриот?

– Что вы! Конечно же, нет, – отбил очередное нападение студиозус. – Свое имя я получил благодаря Его Императорскому Величеству Артуру II, который завоевал Нордландию, где повстречались и поженились мои родители. Но вы произнесли свой вопрос таким тоном, что обеспокоили меня: неужели вы имеете какие-либо претензии к нашему всемилостивому государю?

Герцог Вельф даже если имел что-то против нынешнего монарха, вида не подал.

– Нет. Просто мне не нравится само имя «Артур». Звучит, как что-то рыцарское. А по мне рыцари – это пережиток прошлого, когда наша магия еще не была достаточно развита.

Юноша хотел что-то ответить, однако его опередила старшая из сестер Дэллоуэй. Бросив взгляд в окно, Глория громко воскликнула:

– На дворе такая хорошая погода! Почему бы нам всем сейчас не выйти во двор и не развеяться?

Все присутствующие недоуменно покосились на нее. Адальберт, знавший, что на дворе с утра лютый холод, передернул плечами. В любом другом обществе в любой другой момент восклицание девушки было бы принято как должное. Однако сейчас в особняке находилось три гостя, не относящихся к аристократическому племени, утром был найден труп, а пикировка хозяина особняка и сообразительного студиозуса как нельзя лучше отвлекала от дурных мыслей. Так что даже мадам Деллоуэй поняла, что ее старшая дочь сказала что-то не то. И попыталась исправить ситуацию:

– Глория, конечно, имела в виду, выйти на улицу после того, как мы все насладимся трапезой.

Марта, половину ужина смотревшая на Джона, с трудом поборола желание приложить руку ко лбу. Так ее семейство опозорилось лишь однажды: когда матушка спросила маркиза Севоллу о здоровье его недавно почившей супруги. Но тогда ее слова можно было списать на незнание ситуации из-за долгой жизни в провинции. Сегодня глупость женщины и ее дочери оказалась выставлена на всеобщее обозрение без всяких прикрас.

Неожиданно на помощь семейству Деллоуэй пришел Вельф-младший.

– Боюсь, что ничего не получится. Дамы после ужина могут заниматься своими делами, но мужчин я попрошу по одному заходить в мой кабинет. Допрос слуг уже закончен, пришла пора расспросить всех остальных. Думаю, мисс Лидия также не захочет прекратить расследование.

– Да-да, конечно, Ваше Сиятельство, – активно закивала младшая из сестер.

Ей не терпелось заняться делом. А голос maman вызывал мигрень.

После ужина дамы вместе с Артуром Клиффордом, который не смог им отказать, под предводительством мадам Деллоуэй удалились в сад. Однако спустя десять минут разглагольствований Глории о погоде все участники прогулки продрогли до костей и поспешили скрыться в особняке. Помня об утреннем инциденте, они не осмелились занять малую гостиную, и потому отправились в большую, которая находилась на первом этаже. Там они обнаружили компанию юных студиозусов, исключая Вестэля и Адальберта. Также в гостиной находился мистер Джонс, вероятно, ожидавший свой очереди идти на допрос.

Старательные слуги Вельфов разожгли оба камина, подали вино и легкие закуски. Мистер Фицрой играл с мистером Картером в шахматы, надеясь выбить из сына купцов побольше денег, но пока что сам проигрывал. Мистер Морган как обычно спорил с мистером Блэквотером на военную тему, втянув в свой разговор шумного мистера Джонса, у которого на этот счет было свое мнение. Немного подумав, мистер Клиффорд бросил своих дам в одиночестве на диване, а сам присоединился к разговору четвертым.

– …Говорят, что эта битва будет последней, – сказал Арманд уверенным тоном. – Я тоже так думаю.

– Ерунда, – привычно возразил ему Генри. – Наши армейские говорят о последнем сражении вот уже на протяжении пятидесяти лет, но ни одна из сторон до сих пор не имеет решающего преимущества. Дивизия геральдхофских магов, что у нас была, проиграла шаманам Сигурё еще двадцать лет назад. Десять лет назад элита личной императорской гвардии, Красные Клинки, впервые победила самурайские полки из Яматай при Рокухаре. Однако и этого оказалось недостаточно. Ведь через год генерал Хао из Кара взял город Остгарден, один из основных наших аванпостов на Востоке. Нет, эта война не закончится, пока мы окончательно не изничтожим друг друга.

– Мы обязаны победить! – внезапно рявкнул мистер Джонс. – Ты когда-нибудь видел, что эти узкоглазые звери делают с нашими солдатами? Они отрезают им головы, затем засаливают в деревянных бочках и отправляют их себе на родину. После чего развешивают их в своих замках и хвастаются перед соседями, сколько западников они убили. Если на небесах действительно есть Бог, то мы обязательно положим конец этим зверствам!

– Ну-ну, – примирительно замахал руками Артур. – Это всего лишь традиция, и то она есть не у всех жителей Востока, а только у тех, кто рожден в Яматай. Жители Сигурё, например, достаточно мирные люди. К тому же знавал я одного геральдхофца, отрезающего пленным восточникам уши. В свое время я еле отговорил его носить их вместе с мундиром на балу как ожерелье. Так что, полагаю, жестокость на войне – вещь относительная, свойственная обеим сторонам конфликта. Просто где-то ее меньше, где-то больше. Вот и все.

На минуту все замолчали, поверженные откровенностью его слов. Говорить вновь о войне не хотелось. Обсуждать сражения им, тем, кто находился в тылу, вдруг показалось неправильным. На помощь внезапно пришла Марта Деллоуэй.

Оставленные без кавалеров дамы уже практически отчаялись обратить на себя внимание. Мадам Деллоуэй устала обмахиваться веером, Глория – выставлять на всеобщее обозрение свои лодыжки. Одна лишь Марта, не искушенная в светских беседах и навыках соблазнения, собиралась с силами, чтобы вклиниться в мужской разговор.

– Господа, – обратилась она к мужчинам, пододвигая к ним свой стул, – вот вы все о войне, да о войне. Разве нет других, более интересных и приятных тем для беседы? Мне иногда кажется, что Империя Запада целиком держится на одних разговорах о войне. Прекрати мы о ней говорить, и тогда людям незачем будет собираться в компании.

Джентльмены шутку оценили. Участники разговора улыбнулись. Однако средняя мадмуазель Деллоуэй метила вовсе не в них.

– Тогда что же вы предлагает? – язвительно спросил Генри Морган. – Будем обсуждать любовные романы, и кто кому приходится родственником? Благодарю покорно, этой чепухи я каждый год выслушиваю во время летнего сезона столько, что хватает на всю зиму.

Девушку его слова слегка смутили, но не смогли остановить. Ведь она все еще не добилась своей цели.

– Зачем же? Есть более интересные темы для разговора. Давайте, например, поговорим о Рокухаре. Я слышала, что когда-то в древности этот город принадлежал южному царству Тартуха, затем его захватили восточники, а теперь вот уже сотню лет, с самого начала войны, он является одной из наших основных военных баз. Говорят, что в Рокухаре очень красивая и разнообразная архитектура. Так как в разное время город принадлежал трем государствам, то каждый оставил в нем свой след. Это правда?

– Рокухара… красивый город, – мечтательным тоном произнес Артур. – Там есть горы и море. Что может быть лучше? В древние времена через Белый пролив от Яматай до континента были проложены мосты. Еще век назад они оставались на своих местах, но после захвата Рокухары их снесли. Моряки из яматайцев неважные, потому они и не сумели отвоевать свои земли обратно, но попытки продолжаются до сих пор.

– Я был в Рокухаре, – подхватил эстафету мистер Джонс. – Там жаркий климат, а из-за моря высокая влажность. Летом там просто невозможно находиться. Да еще и зимой из-за той же влажности кажется, будто холод пробирается в твои кости, замораживая кровь. Весной и осенью погода ничего, но совершенно нечего делать. Из всех гостинец самая приличная «Белый аист», да и там особо не повеселишься.

Джонатан Картер, не выдержав клеветы на город, отважно вступил в разговор. Марта мысленно поаплодировала себе в ладони: ее расчет оказался верен.

– Зачем вы наговариваете на Рокухару? – задал он риторический вопрос. – Я часто бывал там с отцом, так как основные поставки чая с Юга проходят через этот город. Еще сотню лет назад он лежал в развалинах, но, благодаря мудрости наших императоров, теперь Рокухара может с гордостью называться столицей южной области Империи Запада. Город был построен заново буквально на развалинах. Вокруг него великолепные пейзажи, но не менее красивы и сами улицы города. Конечно, там нет игорных домов и борделей, ведь местные власти следят за порядком. Однако это совсем не значит, что в Рокухаре нечем заняться. В этом городе самый высокий уровень образования не только в южном регионе, но и во всей Империи. Помимо военной академии, совсем недавно там стал строиться новый университет. Когда война закончится, обязательно будет восстановлен порт и по проливу в открытый океан отправятся корабли. Возможно, что скоро Рокухара станет отправным пунктом торговли не только с Югом, но и с Востоком. Тогда город расцветет еще больше.

– Ага, если война скоро закончится, – с сомнение в голосе поддакнул юный Морган. – Все снова упирается в это. К тому же никто не может гарантировать, что после окончания войны Рокухара останется у нас.

– Сколько тебе говорить, мы победим! – взревел Блэквотер, оскорбленный отсутствием веры у своего друга.

– Ага, когда свиньи полетят, – вновь съязвил Генри.

– Господа, господа! – воскликнула Марта, испугавшаяся, что ее план найти общие темы для разговора с Джоном провалится. – Мы же уже решили не говорить о войне. И раз уж о Рокухаре разговор снова вернулся к этой теме, давайте поговорим о Нордландии. Уж там-то восточники еще не успели ничего сделать.

– Не скажите, леди, – с улыбкой возразил Клиффорд. – Нордландия частично граничит с Сигурё.

– Всего с десяток километров общей границы, не более, – перехватил инициативу Джонатан.

– О, и что же в этой Нордландии есть интересного, кроме границы с восточниками и нетающих снегов? – спросил Морган в своей привычной манере.

– Наши снега тают. Это первое, – раздраженно ответил Картер. – Интересного у нас много. Это второе. Несмотря на то, что наш регион завоевали относительно недавно, история Нордландии очень древняя. Аборигены, которых вы называете северными варварами, ведут свои летописи вот уже пять тысяч лет. Согласитесь, это довольно большой срок. К тому же у них очень своеобразная магия, берущая свое начало от языческих богов. Если сравнить наших чародеев и их друидов, то первый может выиграть за счет разнообразия своих заклинаний, второй же превзойдет его в сырой силе.

– И почему же тогда эти варвары нам проиграли, если они такие могущественные? – пробасил Арманд.

– Они не проигрывали. Просто друидами у галатов могли стать только избранные, и потому их мало. К тому же племена их слишком разрознены. Когда войска Артура II пришли на их земли, галаты встали на защиту своих границ. Но великий друид, имя которого ныне запрещено говорить, воззвал к языческим богам и спросил у них совета, как поступить. Боги приказали галатам уступить Империи Запада часть своей земли. Тогда Совет Племен решил послушаться воле богов и заключил с нашим императором мирный договор. Поэтому теперь на территории Нордландии проживают не только западники, но и местные малые народности.

– Нашли, чем хвастаться – своей дремучестью, – громко прошептала Глория в ухо maman, заставив имевших чувство такта джентльменов поморщиться.

– А я бы еще послушала ваши рассказы о Нордландии. Мы с сестрами ведь нигде, кроме Истангии и не бывали. Даже в матушкин родной город в Ранционе не ездили, – сказала Марта и мило улыбнулась.

Лобовая атака попала в цель. Мистер Джонс, Генри, Арманд, Артур и присоединившийся к ним Элвис вернулись к своему диспуту о войне. Марта и Джон отсели в уголок, чтобы поговорить о Северной провинции. И лишь мадам Деллоуэй вместе со старшей дочерью остались в гордом изгнании.

– …был в племени альтов. Они, как и все галаты, рыжеволосы, но в отличие от коренастых и голубоглазых гэлов и силуров у них высокий рост и радужка зеленая…

Марта довольно слушала рассказ Джона о его приключениях в Нордландии и мысленно хвалила себя за правильный выбор. Она любила книги и мечтала о приключениях. Однако при этом девушка четко осознавала, что хочет, чтобы мечты всегда оставались мечтами. Семейная жизнь из-за постоянных ссор родителей виделась средней из сестер Деллоуэй не в самом радужном цвете. Поэтому она мало думала о замужестве. Но Джонатан Картер, так удачно попавшийся на ее пути, изменил ее планы на будущее. Он любил свой родной край, был вежливым, неглупым, скромным, но при этом достаточно уверенным в себе молодым человеком. Джон не выставлял своего богатства напоказ, наравне говорил с представителями аристократических кругов, но не стыдился своих купеческих корней и с почтением относился к родителям. К тому же профессия, на которую он учился, не предполагала продолжения семейного дела и частых разъездов по стране. Все вместе это сулило Марте безбедную, стабильную семейную жизнь вдалеке от шумной столицы. Размышляя над данной перспективой весь день, мадмуазель Деллоуэй пришла к выводу, что ей нравится такое будущее.

«Пока что стоит просто изучить Джона. Вдруг у него обнаружатся черты характера, которые будут вызывать у меня отвращение? Что до любви, то любовь придет со временем», – мудро рассудила девушка и принялась завоевывать своего принца.

Сам Джонатан Картер и не подозревал о коварных планах собеседницы. Он с воодушевлением рассказывал девушке о своих приключениях, связанных с родным краем, и периодически поглядывал на ее лицо. Кожа мисс Деллоуэй была гораздо белее, чем кожа девушек, с которыми он привык общаться. Ее прямой нос также не напоминал о легкой горбинке уроженок Нордландии. Зато легкая асимметрия глаз вызывала у юноши улыбку – такая же была у его матери. Очки придавали девушке строгий вид, но если приглядеться, можно было заметить маленькие смешинки в глубине ее глаз. И все же самым привлекательным в образе девушки был тихий, ласкающий слух голос, когда она поддакивала его рассказу или задавала толковые вопросы. В это время ее губы двигались столь соблазнительно, что засмотревшись, иногда он прерывал свою историю, потому что забывал, что хотел сказать.

Завороженные друг другом они и не заметили, как остальные господа и дамы разбрелись по своим комнатам, оставив их наедине друг с другом. Догорала последняя свеча. Хорошо вышколенный слуга вежливо кашлянул, выражая свое намерение прервать долгую речь мистера Картера.

– Прошу прощения, сэр, – произнес он. – Его Сиятельство просит вас пройти на допрос.

– Я хочу пойти последним, – отмахнулся от него Джон, не сводя глаз с Марты. – Скажите кому-нибудь, пусть идет вперед меня.

– Не могу, сэр. Остальных уже допросили, кроме вас никого не осталось, – тактично ответил ему слуга.

– А?.. – спросил юноша, оглядываясь по сторонам, будто проснувшись после долгого сна. – Ох, извините. Кажется, я слишком увлекся. Еще и мисс Деллоуэй задержал! Мне очень жаль! Еще раз прошу прощения!

Смущенная улыбка, которая приглянулась девушке утром, вернулась на лицо юноши.

– Не волнуйтесь, сэр, – попытался успокоить его слуга. – Я провожу мисс Деллоуэй до ее комнаты.

– Благодарю, но боюсь, я не могу вам доверять, – с понурым видом покачал головой Джон. – Возможно, где-то в особняке бродит убийца. В таком деле лучше не рисковать жизнью молодой леди. В себе я уверен, поэтому провожу ее сам. Вы не возражаете, мисс Деллоуэй?

– Буду рада, – присела в реверансе Марта.

И они оставили слугу Вельфов в большой гостиной одного. Слуга посмотрел им вслед и осуждающе покачал головой. Как и большинство слуг старинных дворянских родов, он не любил мезальянсы. Когда мистер Картер и мисс Деллоуэй скрылись из виду, он задул последнюю свечу и растворился в темноте.