Текст книги "Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор) (СИ)"

Автор книги: Северная Изольда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 53 страниц)

Новую тему для разговора не пришлось искать. В молчании прошла лишь одна минута, после которой двери в обеденную залу распахнулись, впуская внутрь не соответствующую этому месту ни в каких вариациях женщину. Белые волосы, синие глаза, мрачная, мешковатая одежда. О да, Сэвидж видел эту особу пару раз, но еще ни разу не подходил. И на то было несколько причин.

Презрение и злость с его стороны – это то, что лежало на поверхности. Настоящей причиной был взгляд, которым смотрел на этого человека его старший брат. Только ей предназначался его интерес, беспокойство… любовь. Ей, которая все это отвергала.

Боги, как это все абсурдно! И если эти двое этого не понимают… если они не собираются решить проблему, которая угрожает разрушить его семью, семью Сэвиджа, то именно он будет тем, кто это безумие остановит.

Вирджин прищурилась, исподтишка направляя возмущенный взгляд на незваную гостью, которая теперь в растерянности застыла в нескольких метрах от двери. Первое время девушка смотрела лишь на Дэймоса, с каким-то явным намерением… что-то сделать, что-то сказать. Главенствующую эмоцию, царившую в ее взгляде, можно было определить как злость. Безусловно, еще много оттенков мелькали там: паника, неверие, отчаянье, гнев.

Прошла секунда, и другая за ней, и незнакомка, по которой сходил с ума старший из рода Драконов, кажется, нашла в себе силы ненадолго освободиться от эмоций и оглянуться.

– Прошу прощение. – Пробормотала она сдавленно, очевидно, чувствуя себя теперь еще хуже, чем до прихода сюда.

Дэймос поставил кубок, поднимаясь из-за стола. Он не собирался объяснять причину своего отбытия или за нее извиняться, как этого требовал этикет. Для него, конечно, все было ясно, как божий день: эта женщина требовала его внимания, а значит он покорно себя ей предоставит.

Забавно говорить, что никому не подчиняешься, когда потакаешь любым прихотям какой-то проходимки.

– Не смей. – Одернул Сэвиджа Дэймос, когда тот собрался подняться следом за Старшим, как то было продиктовано правилами.

Поджав губы, словно из последних сил сдерживая себя от ругательств и обвинений, Сэвидж опустился на свое место, провожая брата взглядом

И в этот момент он принял окончательное решение.

Будь он проклят, если не положит этому конец.

* * *

Слабая, мрачная улыбка покоилась на губах Дэймоса, когда он вышел из обеденной залы, оставляя за спиной своих недовольных, растерянных родственников. Им придется смириться с тем, что своей семье он принадлежит лишь формально. На деле же Дракон уже давно отдал свою душу в руки этой непокорной, упрямой женщине…

Которая сегодня пришла к нему сама. Как давно он не ощущал на себе этот требовательный, острый взгляд.

Зайдя за ближайший угол, за которым его и ждала Михаэль, мужчина остановился в ожидании, которое долго не продолжилось.

– Зачем? – Прошипела Миша, стараясь не смотреть на темного.

О, он все понимает. Дэймос, кажется, лучше нее самой знал, что сейчас происходит с ее телом. Почему ей приходиться удерживать себя даже от малейшего взгляда на своего бывшего раба, а ныне – господина.

Наслаждение от осознания собственной необходимости и ее желания, направленного на него, быстро сошло на нет. Как раз в тот момент, когда Дракон понял прозвучавший вопрос. Когда уловил еле ощутимый шлейф чужого мужского запаха.

– Будь я проклят, этот человек даже из преисподней сможет до тебя дотянуться. – Прорычал Дэймос, ударяя рукой в стену и нависая над женщиной.

– Не понимаю, на что ты надеялся, притащив его сюда? – Прошипела она, вжимаясь спиной в камень коридора. – Зачем? Почему он тут? Пусть в случае со мной твои поступки еще можно было объяснить…

– Слава богам, что ты это наконец поняла.

– …с точки зрения твоей нездоровой логики. Но Клэймор?

С шумом втянув в себя воздух, словно пытаясь тем самым себя малость охладить, Дэймос действительно на секунду задумался над тем, какого черта приволок этого человека сюда.

– Все очень просто. – Прозвучал его нарочито прохладный ответ: – Не знаю, сколько времени длилось ваше рандеву, человек совершенно точно рассказал тебе о том, почему гостит теперь в моих подземельях. Тебе лучше было спросить меня, почему он до сих пор жив. – Михаэль бросила на него быстрый яростный взгляд. – И я бы тогда ответил, что перед тем, как человек заявился в святилище, я дал клятву не убивать никого из людей, принадлежащих империи. То, что я основательно поспешил с этими словами, выяснилось позже.

– Да что тебе от него нужно?!

– Убить я его не мог. Оставить там тоже. Пришлось искать альтернативу.

– То есть ты планировал сгноить человека, который не раз помогал мне, был рядом со мной в трудные минуты, которому я обязана, который мне не безразличен, как грязного преступника?

– Молодец, ты сама перечислила причины. – Плохо сдерживаемым рычанием произнес Дракон.

– Просто за то, что он осмелился пойти против тебя? – Продолжала меж тем Миша. – Так может и мне место рядом с ним?

Да, он знал, что это было сказано образно. Что на самом деле она не собиралась буквально. Быть. Рядом. С другим. Мужчиной.

К сожалению, Дэймос знал только один способ, который остановит этот разговор и заставит женщину забыть о существовании других одновременно. К тому же… черт возьми, как долго он этого ждал.

Судя по тому, как она его встретила, поцелуй был долгожданным не только для темного. И пусть это всего лишь голод и нужда, все это так похоже на ее любовь, в потерю которой Дракон отказывался верить.

Кажется, прошла вечность с тех пор, как он в последний раз касался этих губ. И в тот раз в прикосновениях не было боли, тоски, злости и отчаянья, которые наперекор откровенной страсти, чувствовались в поцелуе теперь.

– Ч-что… ты делаешь со мной? – Прошептала Михаэль у его губ.

В прозвучавших тихих словах слышались обида и злость, которые заставили Дэймоса грустно улыбнуться.

Он знал, какую сильную связь создает это проклятье. Он знал также, что такое муки голода, утолить который может лишь твой хозяин. Это была абсолютная зависимость, которая удерживала раба рядом лучше любых цепей, и в то же время служила отличным наказанием при надобности.

Так что Дэймос мог себе представить, как эта женщина его сейчас ненавидит. И эта ненависть оправдана, сколько бы он не говорил о благих намерениях. Он никуда ее не отпустит и не оставит выбора, если оный будет исключать присутствие его, Дракона, в ее жизни.

– Не сопротивляйся. Просто бери то, что я даю… что я хочу дать тебе… – Ответил тихо мужчина, отрываясь от женских губ.

Пара секунд, чтобы достигнуть ближайшей двери и оказаться в пустынной, наполненной сумраком, комнате.

Черт, он уже столько раз проворачивал подобное, что кажется, все эти прелюдии должны были его утомлять… Но почему-то с этой женщиной каждый новый раз был особенным, неповторимым и таким желанным.

Дэймос понимал о крайней необходимости аккуратности в своих действиях. И будь все проклято, он бы подумал об этом, если бы с момента их последней близости не прошла чертова вечность в страхе и неизвестности. Если бы не был свидетелем ее смерти, если бы не лицезрел эту ужасающую пустоту в любимых глазах и не ощущал холод мертвого тела. И он обязан наконец доказать себе таким примитивным образом, что его любимая жива, что она по-прежнему с ним и что по-прежнему желает только его.

Пуговицы ее простой рубашки разлетелись по полу от быстрого, резкого движения. Кажется, Дэймос слышал женский вскрик, который однако в следующее мгновение был заглушен очередным глубоким, порывистым поцелуем.

Как же он тосковал по ней, по ее вкусу, теплу и нежности ее тела…

Вероятно, тем, на что они наткнулись, был стол. Хотя в данный момент подошла бы любая горизонтальная поверхность…

Дэймос не сразу сообразил, что произошло, когда в темноте помещения раздался яркий, резкий звук… отрезвляющей пощечины. Резко выдохнув, мужчина потер ноющий подбородок, после чего вернул взгляд на женщину.

И… чтоб его, это не было игрой. Михаэль не собиралась заводить его сильнее, причиняя боль. Сейчас, тяжело дыша, все еще держа поднятой дрожащую руку, она выглядела напуганной и такой… беззащитной.

Теперь она не имела власти над ним, она не могла его остановить. Так же как и победить нужду, которая мучила и сводила ее с ума, напоминая ежесекундно о ее нынешнем положении.

Чертов идиот, он совершенно забыл об осторожности, едва не перейдя к насилию.

– Прости… – Выдохнул Дракон, упираясь руками в стол и кладя голову на женское плечо. – Прости, Михаэль. Я… так долго ждал тебя. Я все еще жду… и когда дело касается тебя, я забываю о том, что значит терпение.

Тишина была наполнена их дыханием. И напряжением, которому было не место между ними.

– Отпусти меня. – Проговорила тихо Миша, чувствуя, как мощное тело напрягается рядом с ней сильнее. Как шумный выдох горячит кожу шеи. – Пожалуйста… дай мне свободу, Эрион. Отпусти.

Ее тон был именно просящим. И слушая эти слова, Дэймос понимал, она еще никогда у него ничего не просила. И что сейчас она признает свое поражение. Понимает, что эта борьба – бессмысленна и глупа, потому что упрямо отвергая его, она тем самым убивает себя.

Свобода, которую он так жаждал тысячу лет, которая казалась безумной, дерзкой мечтой. Теперь ее жаждала его женщина. И Дэймос мог вернуть ее… если бы только эта свобода не означала непременное одиночество, бездну отчаянья и пустоты для него.

Михаэль застыла в ожидании ответа.

Она вспомнила тут же слова Клэймора, которые мужчина сказал ей не так давно. Его ответ на ее возмущение таким положением дел…

«Только не смей у него ничего просить. Слышишь? Даже не вздумай просить за меня. Меня воротит от одной мысли о том, что ты станешь перед ним унижаться».

И все равно она произнесла это тяжело давшееся «прошу». Вот только в отношении себя. Эгоистично. Понимая, что если между ними осталось хоть немного доверия и понимания, Дэймос примет верное решение и…

– Нет. – Выдохнул еле слышно Дракон, покачав головой.

– Нет? – Переспросила шокировано Михаэль, чувствуя, как мужские руки отпускают ее.

С огромным трудом ему дались эти шаги, которые отдаляли Дракона от желанной им женщины, которая так яростно хотела покинуть его. Он должен побыть один, несмотря на то, что жгучее желание требовало завершить начатое.

Выйдя в коридор, мужчина глубоко вздохнул. Тишину наполнял гулкий стук его сердца, которое напоминало о своем существовании только тогда, когда рядом была Михаэль. Она делала его живым. И ее слова… отпустить… добровольно позволить оставить его?

Навряд ли он будет способен удовлетворить ее просьбу когда-нибудь. Это единственная вещь, которую Дэймос не в состоянии сделать.

Он не сможет дать ей свободу. Он не сможет ее отпустить.

Никогда.

53 глава

Следующий день начинался у темных с ночи, а не с утра. Сыны тени, они, естественно, питали особую любовь к этому времени суток. Потому поместье словно оживало, когда ночь спускалась на загадочные Темные земли.

За дверью звучали голоса. Иногда слышались шаги. Возможно у господ этого дома гости…

Мысли путались и спотыкались, когда Михаэль, лежа на кровати, смотрела в широкое окно, которое чернело ровной дырой в стене. И это было так символично… подобная пустота царила и в душе. Странно, но Миша не чувствовала ничего… или просто не хотела чувствовать. Возможно, сил не осталось даже на это.

Тихо произнесенное накануне «нет» что-то оборвало в ней. Что-то окончательно уничтожило. А это «что-то» было таким важным. Именно оно давало силы, вселяло надежду на лучшее, связывало ее и ее любимого мужчину, который предал… теперь уже совершенно точно. «Окончательно», если подобное слово вообще уместно, когда речь идет о предательстве.

А еще Клэймор… несчастный, потасканный жизнью старший сержант, который был слишком честным, принципиальным и смелым до безрассудства, из-за чего и сидит теперь в подвале. Но он был прав, когда сказал, что в этом они не сильно отличаются.

Может, я и сижу здесь, но я совершенно точно не завишу от этого подонка. К тому же, обо мне никто не беспокоится. Я никого не оставил там, в отличие от тебя. Меня ничто не держит ни там, ни здесь, так что… я погощу у него, пока мне не надоест.

Его юмор был направлен на то, чтобы ее подержать. Кравц всегда был таким: даже в самой безвыходной ситуации выглядел так, словно все держит под контролем. И хотя это и была только лишь видимость, это помогало. Даже будучи курсантом… она и парни всегда смотрели на него. И если старший сержант уверен, значит, причин для беспокойства нет.

Вернуться бы в те времена…

– Ты. За дверь.

Миша не сразу поняла, что в комнате появился незваный гость. Лишь когда дверь за служанкой, что все это время сидела в углу и занималась каким-то нехитрым рукоделием, негромко захлопнулась, оставляя Михаэль одну с… как оказалось, младшим братом Дэймоса.

Она уже видела этого статного, красивого мужчину. Она слышала и его имя – Сэвидж. Как и подобает аристократу он был облачен в сложный, красивый костюм алого цвета. Данный кричащий оттенок должен был указывать на высокое положение и знатный, древний род. И он так подходил к этим пронзительным глазам. Длинные же черные волосы мужчины были собраны на затылке заколкой.

– Нас не представили. – Начал ее гость сразу после того, как ненужные свидетели оставили комнату. – Что в очередной раз доказывает, что серьезных намерений у моего брата к тебе нет.

Отлично. Этот парень решил сразу перейти к сути. Краткость и прямота – безусловно, главные таланты этого мужчины.

Подтянувшись к изголовью, поправив одежду, которую не меняла уже двое суток, Михаэль уставилась на посетителя утомленным взглядом, явно показывая всем своим видом, что ее не особо интересует ни его мнение, ни то, что он приготовился здесь огласить.

– И мне хватило три дня, чтобы понять, что помимо этого, ваши отношения наносят ущерб не только мне, моей семье, скажу больше – королевству, но и вам обоим. – Продолжил Сэвидж, проходя к стулу, чтобы поставить его перед кроватью. – Пойми меня правильно, меня никогда не интересовала чужая жизнь. Я уважаю личные свободы, каждый, как говориться, выбирает по себе. И меня бы не интересовала и ты, если бы только все происходящее не отразилось на том, что является моей жизнью.

– Я не вижу смысла в этом разговоре. – Проговорила Михаэль апатично. – Думаю, все вопросы вам лучше обсудить со своим братом.

– Мой брат не желает со мной ничего обсуждать! – Кажется, она задела некую больную точку. Потому этот мужчина так оскалился. – Даже больше – он не желает признавать меня своей семьей. Вместо того, чтобы наконец воссоединится после мучительного, долгого расставания, мы смотрим друг на друга как незнакомцы. Честно признаться, я не на такую встречу рассчитывал с тем, кто был для меня примером и гордостью.

Миша промолчала, что Сэвидж рассудил, как интерес и разрешение развить свою мысль дальше.

– Он изменился. Тот, кто вернулся… он лишь внешне похож на моего брата. Это время… рабство… люди, – все это изменило Дэймоса. Но это осталось в прошлом. А вот ты… тебя он привел с собой, в настоящее. Которое должно принадлежать только его семье! – Повысил голос Сэвидж, словно обвиняя ее в разладе, что творился в их доме. – И потому я настоятельно прошу тебя… прошу по-хорошему оставить его и нас в покое.

– Вы, должно быть, смеетесь.

– Я еще не закончил. – Резко проговорил темный, вбирая воздуха в грудь для дальнейшей речи: – Я не имею ни малейшего понятия, какую игру вы двое ведете, только хочу сказать, что последствия этих нездоровых отношений коснуться всех нас. И если ты не дура, то ты должна это понимать.

– Я понимаю. – Кивнула Миша, ухмыльнувшись. – Я мешаю.

– Очень. – Подтвердил ее слова Сэвидж. – И если ты посмотришь на ситуацию со стороны, то это станет для тебя совершенно очевидным. Дэймос вернулся… наконец, после стольких лет. И он должен занять главенствующее место в своей семье. Но на пути к этому месту стоишь ты, потому что все, что интересует моего брата – это женщина, которую он забрал из проклятых земель. И она напоминает ему о прошлом, которое желательно было бы забыть. Твое присутствие мешает ему начать жить заново. А это необходимо не только для нас, его семьи, но и для самого Дэймоса. Потому что мне кажется, он заслужил эту новую жизнь в окружении семьи, друзей, близких людей по духу и положению, больше, чем кто-либо еще. Не стоит отнимать у него возможность возродиться. Я верю, у него получиться выкарабкаться из этой ямы, если перед глазами не будет стоять вечное напоминание…

– Ясно.

– Это еще не все. – Очевидно, этот мужчина никому не позволял себя перебивать. Потому его голос звучал теперь так напряженно. – Причины, мной обозначенные, – лишь малая часть того, почему ты должна отойти в сторону. Хочу, чтобы между нами не было недопонимания, потому уточню – я не испытываю к тебе ненависти. Мои слова сейчас не выражают эмоции. Я говорю о долге. О долге перед семьей. Перед своей страной. Его долге. Моем долге. Он был воином, женщина. Он был лучшим воином. Он клялся оберегать свою страну и народ своего короля… но он не собирается следовать этой клятве теперь. И причина тому снова ты. А наша клятва непреложна. И я не позволю ему ее нарушить и тем самым обесчестить свое имя. Мое имя. Имя нашего отца. Всех наших предков.

Михаэль со слабой улыбкой кивнула.

– И, кажется, этих причин более чем достаточно. Но есть еще одна. И эта причина настолько значительна, что исключает любые притязания с твоей стороны на его Имя. Он должен отдать его другой. И эта другая – наша королева. Помолвка была заключена давно, еще когда был жив король и наш отец. И я не позволю, чтобы наша королева, которая свое слово сдержала, получила отказ из-за… тебя. Мои слова могут оскорбить тебя, но ты не можешь стать его парой ни при каких обстоятельствах. Даже если сам Дэймос считает иначе.

– Это так странно… – Проговорила Миша, замечая, как мужчина нахмуривается. – Может, Дэймос и перестал быть рабом, оказывается, он все равно всем кругом обязан.

– Таким, как ты, не понять всю важность этих клятв и обетов. Это то, что называется нашей жизнью. Долгом. И честью. Без этого – мы ничто. Нас нет без этого.

– Если вы действительно так о нем беспокоитесь, то было бы благородно с вашей стороны оставить его в покое. Он не рассказывает вам о своем прошлом по вполне понятным причинам. Потому что даже у такого, как вы, желудок бы не выдержал.

Какая-то еле уловимая, острая эмоция проскользнула по красивому мужскому лицу.

– Спасибо, что уделили мне внимание. – Продолжила Миша после долгого молчания. – Но я думаю, в своих отношениях мы сможем разобраться сами. Я не лезу к вам. Вы же в свою очередь…

– Ты уже давно к нам «залезла». – Прошипел мужчина, подаваясь на стуле вперед. – Ты просто представить себе не можешь, какие слухи ходят в высших кругах…

– О. Слухи. Это серьезно.

– Чертовски серьезно. – С нажимом произнес Сэвидж. – Потому скажу прямо: если ты действительно желаешь сделать как лучше, уйди по-хорошему и по-тихому. Я в свою очередь обещаю все устроить. То же касается и денег…

– Денег. – Усмехнулась тихо девушка, скрещивая руки на груди. – Вы меня явно не за ту принимаете.

– Я не знаю, кто ты и кем приходишься моему брату…

– Естественно, не знаете. Потому что если бы знали, не делали мне такие предложения. Вы бы тут вообще не сидели и не разговаривали со мной, стараясь казаться вежливым и учтивым. – Алый взгляд окрасило недоумение, на которое Миша ответила своеобразно: закатав до локтя рукав на правой и продемонстрировав запястье. – Хозяин Дэймоса не умер, как вы могли слышать.

Глаза Сэвиджа расширились, когда он увидел красную татуировку, опоясывающую тонкое запястье. Точно такой же узор он видел на запястье своего брата. И… одним богам известно, каким образом Сэвидж усидел на месте, а не сорвался, чтобы порвать горло человеку, который называл его брата своим рабом.

Медленно поднявшись и выпрямившись, мужчина кинул на Михаэль пронзительный взгляд.

– Спасибо за то, что дала мне еще одну причину и убедила в том, что я поступаю исключительно правильно.

– Не за что. – Усмехнулась Миша, провожая его взглядом до двери.

И когда в комнате вновь осела тишина, девушка упала на подушки, думая над тем, как быстро один человек сложную ситуацию сделал совершенно неразрешимой.

54 глава

В определенные моменты Клэймору казалось, что это место исключало надежду как таковую. Когда по его камере расползался собачий холод (очевидно, наступала долгая Ночь, которыми были знамениты Темные земли), когда смолкал малейший звук. Когда наступала такая темнота, что по прошествии пары минут Кравц начинал верить в собственную слепоту. Когда физическая боль сталкивалась и смешивалась со страданиями души, он начинал понимать, что люди узнали про Ад от какого-то счастливчика, которому удалось выбраться именно из этого самого проклятого места. Из чертовых подземелий Дэймоса.

И все равно… когда становилось нестерпимо, Клэймор вспоминал… Сначала о том, что Михаэль жива. Что женщина, с которой он испортил отношения самым что ни на есть поганым образом, не погибла, как о том говорил каждый в империи. И пусть сейчас нельзя сказать, что с ней все в порядке, она еще дышит, борется…

Хотя стоит признать, что все мысли о Михаэль моментально уходили на задний план, когда убогое пристанище пленника освещала своим присутствием эта загадочная, несравненная женщина, которая назвала себя при их первой встрече сестрой Дэймоса. Славно, что они были не похожи. Хотя родство с этим чудовищем смотрело на Кравца из ее алых глаз.

И все же шло время. Госпожа этого дома посещала его трижды, обозначая тем самым начало нового дня. И Кравц понял, как ошибся, когда счел ее на манер всех аристократом, надменной, высокомерной, капризной особой.

– Нет… ты должна крепко прижать… и резко выдохнуть. – Продолжал наставления Кравц, не замечая, что уже в течение десяти минут не перестает улыбаться. Прижав двумя пальцами нижнюю губу, мужчина пронзительно свистнул, чем вызвал восторженную реакцию у посетительницы. В такие минуты она выглядела совсем юной. Улыбка преображала ее, сводя все прожитые года на нет. – Если будешь слишком усердствовать, заболит голова.

– Не выходит. – Усмехнулась она, в очередной раз поднося пальцы к ярко-красным губам. – Но со мной всегда так.

– Всегда… как? – Уточнил Кравц, не совсем понимая, почему его вообще интересует ее жизнь.

– Родители, очевидно, не хотели девочку. Наша семья… она знаменита своими воинами. Мои братья – действительно великие представители своего рода. Как и полагается – сильные, храбрые, честные. А я… – Вирджин поджала губы, смотря в пол. Ее задумчивое, грустное лицо освещал факел, висевший в углу коридора. – У меня… за что бы я не бралась, ничего не выходит, веришь? – Вопрос риторический, конечно, но Кравц медленно покачал головой. Славно, что женщина на него не смотрела в это время. – Матушка до самой своей смерти не выпускала меня из дома, чтобы не показывать лишний раз. И до сих пор… это так забавно, но я крайне редко покидаю эти стены. А с тобой все иначе…

– Почему? – Хрипло пробормотал Кравц, прислоняясь к двери, что их разделяла. – Неужели взаперти так хорошо?

– Я привыкла к этому дому. – Проговорила тихо младшая из Драконов. – И, если говорить откровенно, я такая трусиха. Я боюсь всего, что находится за этими стенами. А после того, что случилось с Дэймосом… Мир уродлив и опасен.

– Лишь наполовину. – Хмыкнул Клэймор. – Причем, ты можешь мне не верить, но уродливым и опасным его делают как раз подобные твоему брату. И теперь я понимаю, почему и мне мир казался безобразным. Потому что ты предпочитаешь сидеть здесь.

Кажется, она покраснела. Кинув на него быстрый взгляд, женщина растеряно замолчала. Она пыталась найти в суровом лице намеки на лесть, но там была лишь серьезность и усталость.

– Я… не красивая. – Откашлявшись проговорила Вирджин. – По меркам нашего народа я… даже ущербная. – С этими словами она, отвела от шеи копну черных, блестящих волос, демонстрируя небольшое родимое пятно на коже. – А еще вот здесь… на лице. – Она указала на несколько родинок на щеке, которые любой нормальный мужчина нашел бы очаровательными. – Пятна на лице – это… плохой знак. Я испорчена.

– Никогда не говори так. – Произнес негромко, но твердо человек. – Ты – самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, слышишь?

Он не льстил ей. И уж точно не признавался ей в любви. Просто оглашал истину с абсолютно серьезным лицом. Тогда как Вирджин, не слышавшая таких слов ранее, готова была сквозь землю от смущения провалиться. Ее находит прекрасной воин. И пусть у людей все было иначе, в Темных землях сражаться за свой народ и землю, встречать лицом к лицу самую благородную и достойнейшую смерть, могла лишь знать. И потому их пусть и немалочисленная армия считалась во все времена непобедимой.

– А ты… ей тоже это говорил? – Боги, куда катиться этот разговор? – Той женщине… которая принадлежит моему брату.

Она услышала ругательство, смысл которого так и остался ей непонятен. Она знала множество языков. Эливирианский – не исключение. И все же эти смачные словечки остались для нее тайной. Слава Богам.

– Она не принадлежит твоему брату. – Прорычал сдавлено Клэймор, поднимая на нее разозленный взгляд.

– Так же как и он «не принадлежал» ей прежде. – Ответила резко Вирдж. – В их проклятье произошла смена мест. Она его рабыня. Я это слышала от Сэви…

– Она не его рабыня! – Рявкнул Кравц, чем, очевидно, ее напугал. – Михаэль… никогда не будет чьей бы то ни было рабыней. Она просто не может…

– Ты ее любишь? – Прямо спросила она, смотря в карие глаза. – Ты тоже считаешь ее красивой?

– Я… – Мужчина тяжело вздохнул, прислоняясь лбом к решетке. Его глаза устало закрылись. – Просто был восхищен ей. И потому принял это за любовь. К тому же, она выбрала не меня, и… я все понял. Не собираюсь лезть со своей кандидатурой в очередной раз. К тому же… ну, я не достоин ее и… черт, эта женщина удивительна, а я… – Говорящим жестом обведя свое лицо, Клэймор усмехнулся. – Я просто искалеченный войной нищий. Твой старший братец подсобил мне, дав пространство и время для размышлений. Я многое понял здесь. И все-таки это не значит, что я ему благодарен! – Поспешно добавил человек.

– Ты очень храбрый и честный воин. – Произнесла осторожно Вирджин. – Даже если ты… простолюдин, ты достоин называться… героем.

Мужчина хрипло рассмеялся.

– Ты явно мало знаешь о жизни.

Вирдж задумчиво смотрела себе под ноги.

– Я еще ни разу не заговорила с ним. С Дэймосом. Я… так боюсь его. Но… сегодня я попрошу его тебя отпустить.

– Черт возьми, и ты туда же… – Протянул тихо пленник. – Послушай сюда. Ты не должна ни у кого, ничего просить. Слышишь?

– Но как же…

– Таким женщинам, как ты, не престало унижаться перед такими, как он.

– Он велик, Клэймор Кравц. – Произнесла женщина, однако, в ее голосе совершенно не было злости. – В отличие от меня.

– Поверь мне, я так не считаю. Скажу больше, он сам так не считает. – Усмехнулся жестко человек, совершая круг по своей камере. – Думаю, именно потому он и не лезет к вам. Различия слишком очевидны.

– Ты так думаешь…? – Задумчиво пробормотала Вирдж, попутно думая над тем, что этот человек, проживший многим меньше, знает жизнь настолько хорошо. В отличие от нее, которая свои века коротала в заточении.

– Я бы вел себя точно так же. – Бросил Клэймор, словно эта истина ему была не очень приятна. – Даже больше; пережив то, через что прошел твой брат, я бы вообще не решился к вам приблизиться.

Глаза женщины испугано, удивленно расширились.

– К слову будет сказано… где он? – Вновь подошел к решетке Кравц.

– Не знаю. Он часто уходит… А оставшееся время проводит с… той женщиной. – Выражение его лица заметно изменилось. Стоило упомянуть о ней, и этот мужчина даже несмотря на заметное измождение начинал выглядеть так, словно готов вцепиться в горло темному в любой момент. И что даже проклятая клетка его не остановит. – Может, ты еще не понял, но ты просто очередное средство манипуляции. Пока ты тут, она вынуждена следовать его воле неукоснительно и…

– Я это знаю! – Прошипел Кравц, ударив ладонью по решетке, которая тяжело загудела. – Черт возьми, я идиот. И в тот раз сыграл ему на руку. Какой же он все-таки расчетливый… – Слово «ублюдок» пришлось проглотить.

– Мой брат… Сэвидж… – Ох, ей определенно не стоит это говорить. И все же Вирджин не могла больше быть безучастной свидетельницей его страданий. – Он недоволен нынешним положением дел. Дэймос… он должен… совсем скоро должен занять трон. – Кравц шокировано просвистел, еле слышно прошептав «удачливый сукин сын». – И… потому ты и… та женщина… вы должны уйти. Исчезнуть из его жизни. И Сэвидж сделает все возможное, чтобы…

– А с чего ты взяла, что твой Сэвидж не просто прикончит меня?

– Он никогда не замарает свои руки кровью невинных! – Горячо произнесла Вирджин. – Так что… думаю совсем скоро ты будешь свободен.

– Свободен? Мило… – Ухмыльнулся Кравц, задумавшись, что он будет делать с этой свободой потом. Жить, как и прежде? Почему-то эта мысль вызывала отвращение.

– И… будь счастлив. – Ответила сдержано Вирджин, вздергивая подбородок.

На ее лицо вновь была надета маска надменности и хладнокровия, когда женщина пошла прочь от его камеры.

Кравц приник к решетке, думая над тем, что раньше точно не позволил бы себе эти слова. Но будь все проклято, ему теперь уже нечего терять.

– Если ты решишься… приходи снова, Вирджин.

Женщина не обернулась. Просто чтобы в очередной раз не показывать ему свои заалевшие щеки.

Этот мужчина впервые произнес ее имя.

* * *

Это был очередной день, который начался у нее с визита Беллы и им же закончился. Потому что после ухода сочувствующей подруги, которая не сводила с нее своего жалостливого взгляда, ждать от этого дня что-то большое было ошибкой.

Кстати, там было на что смотреть с жалостью. Впавшие щеки, едва ли не прозрачная кожа, тусклый взгляд, истончившиеся волосы. Если раньше ее нельзя было назвать красавицей, то теперь можно было смело окрестить дурнушкой.

– Мне нужно побыть одной. – Отозвалась Михаэль, когда Наира последовала за ней к двери, выводящей в коридор.

– Но Доминус…

– Я просто хочу вновь осмотреть дворец. Но на этот раз одна. – С нажимом произнесла Миша, оставляя недовольную, но покорно промолчавшую женщину за своей спиной.

Славно, но хотя бы этому незначительному желанию суждено было сбыться.

Солнечное сияние заливало просторный коридор, который был пуст и тих. Темные не приветствовали солнце так, как это делали люди. И это было логичным, если исходить из определения этих древних существ. Но в чем-то с ними можно было согласиться: ночи в этих землях были поистине прекрасны. Глубокие, насыщенные, с сотнями оттенков тьмы. Это не было пустотой, которую олицетворял черный цвет.