Текст книги "Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор) (СИ)"

Автор книги: Северная Изольда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 53 страниц)

– Дорогая, Григорий любезно согласился устроить нам экскурсию по этому чудесному особняку. – О, так он теперь еще и «Григорий»?! – Я и не знала, что раньше это место принадлежало их семье! Так же как и тот дом… где сейчас учится Роберт. Почему ты мне ничего не писал об этом, сынок?

Роб пробормотал что-то невнятное себе под нос, стараясь смотреть строго в свою тарелку. Казалось, с появлением в зале Дэймоса парень сник и сжался, не в состоянии объяснить самому себе причину такого поведения. Хотя к чему объяснения? Мужчина – темный Дракон, страх пропитывает сам воздух с его появлением.

– О… как мило с вашей стороны, лорд. – Пробормотала Миша, так и не решаясь сдвинуться с места.

Она еще раз осмотрела помещение – за роскошно накрытым столом сидела ее семья: молчаливый Роберт, угрюмый отец рядом с оживленной матерью, которая была в восторге от своего соседа – Григория Грэда, сидящего справа от своего сыночка. На противоположной стороне сидели Энгер и Белла, лица которых прямо говорили о том, что этим незваным гостям здесь не рады. Ну хоть кто-то здесь был с ней полностью солидарен.

– Баронесса… о, я прошу прощения за наш неожиданный визит. – Подлец полностью вошел в роль растерянного благодетеля. – Мы хотели от своей семьи поздравить вас с этим праздником… но если вам неприятно наше присутствие…

– Нет-нет, что вы. – Конечно, лорд не к ней обращался. Он все это время разговаривал с Нэнси Джелли, зная, какое воздействие та имеет на свою послушную дочь. – Вы дорогой гость, не так ли, Миша? Григорий рассказал мне, как тяжело дается тебе эта служба. А еще эта война… как хорошо, что рядом всегда находятся такие замечательные люди, готовые в любой момент прийти на помощь.

– Ну что вы. – Добродушно рассмеялся мужчина. – Это мой долг – помогать нашему императору, да даруют ему Боги свое благословение, и нашей прекрасной Баронессе. И я, поверьте, делаю это с огромной радостью. Наш Генерал – девушка очень талантливая, но молодая. Наше же дело – старшего поколения, посвятившего всю свою жизнь служению родине и императору – помогать светлейшей госпоже советом. Вам ли не знать?

– Святая истина, лорд. – Покивала согласно Нэнси. – Миша, почему ты до сих пор…

– Пойду переоденусь. – Сквозь зубы произнесла Михаэль, но прежде чем она успела развернуться, лорд Грэд вставил свое слово.

– Не стоит, миледи! Зачем лишать нас вашего великолепного общества даже на минуту! Ваши родные и мы с Александром так долго ждали вас, что настаиваем на вашем присутствии в этой великолепной парадной форме. Я уверен, этот наряд больше всего подходит к этому, не побоюсь этого слова, – народному празднику. Все-таки после той победы на равнине Омин, вы – национальная героиня, и… боги, не мне ли знать, насколько это звание оправдано!

Да что ты несешь?!

Михаэль прищурилась, все же проходя к столу. Подлетевший дворецкий отодвинул для нее стул, на который Миша опустилась, беря в руки белоснежную салфетку. Спустя пару секунд рядом с девушкой сел Дэймос, демонстративно скрестив руки на груди и откинувшись на спинку. Ладно, его откровенно вызывающий вид был абсолютно оправдан – у мужчины с этой семейкой были свои старые счеты.

Григорий Грэд вежливо откашлялся, пытаясь намекнуть… однако его жест оставили без внимания. Наступило неловкое молчание, во время которого лорд все еще ожидал от баронессы конкретных действий. Неужели она не понимает, что им не подобает сидеть за одним столом с этими мерзкими животными, с этими грязными рабами?! Наравне со слугами? С какой стати!

– Что-то не так, лорд? – Приподняла бровь Михаэль, принимая бокал охлажденного шампанского из руки слуги. – Вы побледнели…

– О… думал над тостом, миледи.

– Вы уже достаточно сказали сегодня. Спасибо.

– Михаэль… – Обличающим тоном прошептала мама, кидая на дочь взгляд, которым частенько пользуются родители, когда пытаются достучаться до совести своих напакостивших детей. – Лорд проделал долгий путь по такому холоду. Его внимание… этот поступок, очень многое значит для нас. Ведь так?

У нее не было права голоса.

– Конечно, лорд. Ваш визит – настоящий сюрприз! – Улыбнулась Миша, не добавляя к своим словам еще и то, что сюрприз этот – крайне неприятный.

– Рад слышать!

Прозвучал (совершенно точно, отрепетированный заранее) тост, исполненный его слащавым сыночком. Мама, кажется, готова была расплакаться. Отец же все это время смотрел на семейку откровенно косо, не собираясь лезть к этим людям, потому что всю свою жизнь не доверял богатеям и старался держаться от них подальше. Довольно тепло поздравив дочь, но явно смущаясь присутствия посторонних, не привыкший к таким собраниям, Фрэд все оставшееся время сидел молча, тем не менее со стороны внимательно наблюдая за происходящим. В умном, бесхитростном взгляде читалась откровенная неприязнь к этим внезапным посетителям.

– Возвращаясь к разговору о сюрпризах! – Чуть охмелевший после трех бокалов шампанского голос Грэда звучал теперь выше и звонче. – Какой сюрприз, баронесса, видеть за этим столом столько прекрасное, уточненное, совершенное создание. Вы так и не сказали вашего имени, сударыня. – Он обращался к Белле, которая, кажется, растерялась под этим взглядом. Взглядом мужчины, который находил ее невероятно привлекательной и не стеснялся этого показывать.

– Она моя супруга. – Ответил за женщину Энгер ледяным тоном. И эти слова должны были пресечь все остальные вопросы.

Но только не в том случае, когда речь не идет о самоуверенных, горделивых Грэдах, чье эго к тому моменту уже было подогрето четвертым бокалом вина.

– О, вот оно как! Я и не знал, что темным теперь позволено вступать в какие-то социальные отношения на территории империи или же привозить сюда свои семьи! Сплошные сюрпризы, не так ли, миледи?

– Не понимаю, почему вас это так волнует, лорд. – Как можно более вежливо произнесла Михаэль, зная, что портить отношения с этой семьей не в ее интересах.

– Я послушный подданный империи, чту ее законы… Рабы они и есть рабы. Потому мне немного не понятно… – Пожал плечами Грэд, услышав в ответ угрожающее шипение. Энгер напрягся, подаваясь вперед, и Миша увидела, как его руки сжимаются в кулаки, словно мужчина едва сдерживает себя от кровопролития.

Да, она понимала. Энгер был спокойным, сдержанным, уравновешенным мужчиной, его поступки всегда были обдуманы и логичны. Но только если речь не заходила о святом – его женщине.

– Белла – гость в моем доме. Проявляйте уважение. – Произнесла Миша, не обращая внимания на взгляды матери, кажется, возмущенной таким неприкрыто враждебным тоном своей дочери.

– Белла. – Произнес медленно Григорий, будто смакуя изысканное лакомство. – Я счастлив с вами познакомится, прекрасная сударыня. Этот бокал за вас.

Краем глаза Михаэль видела, как рука Беллы легла на колено Ворона, словно в успокаивающем и, в то же время, умоляющем не совершать глупости, жесте.

– Благодарю. – Проговорила вежливо женщина, явно не имея это в виду. – Но ваше внимание должно быть обращено к имениннице в этот день, не так ли, лорд?

Что ж, зато она отвела огонь от себя, и тут Михаэль была согласна – злить Ворона таким коварным способом не лучшая идея. И лорд явно был чересчур уверен в себе и своем статусе, раз думал, что находится в безопасности здесь. И что имеет полное право на оскорбление тех, кого опрометчиво считает грязными рабами. Очевидно, он до сих пор был уверен, что разницы между его несчастными слугами – бесправными, забитыми, жалкими существами из дома Грэдов – и гордыми темными Михаэль Джелли нет никакой. Григорий ходил по лезвию ножа и, очевидно, по своей глупости и самоуверенности не замечал этого.

Но, стоит признать, что даже такой случай как «Григорий Грэд» оказался не безнадежным. И это стало понятно уже через десять минут, когда охмелевший лорд опрометчиво позволил себе еще одну ошибку. Хотя, вероятно, дело не в Грэде, а Драконе, который во все времена славился своим «дидактическим» талантом.

– … и потому я так рад присутствовать здесь. – Заливался соловьем Григорий, поднимая в честь госпожи дома уже который бокал.

С каждой новой порцией спиртного речь лорда становилось все пространнее, запутаннее и горячее. К словам подключились жесты и мимика. Мужчина вошел в кураж.

– Какое счастье находится в обществе таких замечательных людей. – При этом лорд посчитал обязательным выдержать паузу и попробовать уничтожить взглядом тех, кто не был объединен этим понятием и потому, не являлись причиной «безумного счастья» Грэда, которое он продолжал изливать: – Как много мы пережили вместе, не так ли, миледи? Были и разногласия, кто спорит, ведь я, как человек умудренный годами, как человек с опытом, пытался удержать вас от поступков, продиктованных вашей молодостью. Ведь я и сам был таким когда-то, готовым на все ради славы и признания…

Миша обреченно закатила глаза, даже не пытаясь прервать Грэда старшего, которому активно поддакивал сынок.

– Миледи, ваше общество – солнце в холодные, беспросветные зимние дни. – Старался Александр. И если Григорий выбрал своей целью миссис Джелли, то его сын надеялся покорить своей лестью и романтической натурой саму Мишу.

Кто спорит, смазливое лицо парня наверняка пользовалось в женском обществе популярностью. Вполне вероятно, младший из Грэдов имел даже узкий круг поклонниц… а может, и не узкий. Одно оставалось неизменным: он был избалованным мальчишкой, мечтающим о власти, славе, деньгах. Выйти из тени отца, в конце концов. И согласно философии Григория Грэда, все дороги на пути к этому «добру» ведут куда? Туда, где они сейчас и собрались.

– …потому позвольте вручить вам этот скромный дар. – Продолжал Александр, отходя стол. Мама ахнула (к сожалению, от восторга), когда молодой человек достал из кармана маленькую бархатную шкатулку. И, увы, внешний вид вещицы не оставлял надежды…

Папаша парня промокнул уголки глаз платком, умильно следя за сыном, веря, что сейчас свершится исторический момент. Нэнси тихо, поспешно шептала о том, что ее молитвы услышаны богами.

Михаэль же замерла на своем месте, куда недавно опустилась после утомительной последней речи лорда. Все происходило словно в замедленной съемке: слащавый блондин подходил к ней, твердо уверенный в своей победе, предвкушая момент. Слуги и гости переводили взгляды с него на Мишу, которая, кажется, забыла как дышать.

Лорд и здесь все просчитал. Он прекрасно знал, что подобный брак будет одобрен императором, так же он знал, что откажись Михаэль от подобной «чести» и она обеспечит себе недобрую славу на много лет вперед, а так же обретет в лице их семьи надежного врага. А становится их врагом…

Но прежде чем Александр успел совершить глупость, когда до его «цели» оставалось не больше метра, произошло то, что навсегда отвадило Грэдов от этого дома.

Раздавшийся резкий металлический скрежет, мгновенно переходящий в громкий треск, заставил Михаэль вздрогнуть, а Александра замереть на месте и перевести свой расширенный взгляд за ее спину. Сначала на темного, потом на жуткого вида разделочный нож, вонзенный в праздничный стол. Каждый из присутствующих теперь смотрел на Дэймоса, который вопреки ситуации сохранял спокойное выражение лица. Несмотря на его жест и дальнейшие слова, глаза мужчины сохранили хладнокровие.

– Тронешь – убью.

Про такие ситуации говорят: коротко и ясно.

– Да как… да как ты… посмел, мерзкое ты животное! – Закудахтал очухавшийся Григорий, вскакивая со своего места. И теперь уже Мише пришлось, взяв пример с Беллы, положить руку на колено Дракона. – Я требую немедленного наказания. При свидетелях. Я требую удовлетворения…

Мама зажала рот руками, кажется, очень напуганная происходящим. Отец и Роберт, вероятно, еще не определились с той гаммой чувств, которые им довелось испытать минуту назад, потому теперь остановились на растерянности. Слуги же, а так же Белла и Энгер, с плохо скрываемыми довольными улыбками наблюдали бессильный гнев лорда и очевидный страх его сынка, сделавшего трусливый шаг назад.

– Вы его не получите, лорд. – Проговорила Михаэль, смотря в прищуренные глаза Григория.

– Да что… что происходит?! Как вы смеете?! Почему вы позволяете… я требую…

– Как я смею, лорд? Вопрос не по адресу. Вы гость в моем доме, причем гость не званый и нежеланный. И вы прекрасно знаете это. Вы посмели лгать в присутствии моей семьи, открыто оскорбляя нас своей дешевой лестью. Вы так же неприкрыто оскорбляли тех, кого я ценю выше вас и всего Совета вместе взятых, потому что вы сидели сложа руки, в то время как они спасали мне жизнь. В конце концов, вы умело рыли мне яму, начиная с того момента, как мы впервые встретились, и до сегодняшнего дня, опрометчиво решив, что праздник моей семьи – отличный повод для кульминации вашего дешевого спектакля. – Поднявшись со своего стула, Михаэль выдержала его взгляд. – Вы не смеете у меня что-то требовать. – В наступившей паузе было слышно лишь гневное громкое дыхание Григория Грэда. – Вас не будут провожать. Дорогу до двери найдете сами.

Стоит признать, лорд быстро вернул себе самообладание – высокомерие, гордыня, презрение снизошли на него, даруя хрупкое хладнокровие. Судя по его раскрасневшемуся лицу и тяжело опустившейся грудной клетке, он готов был вот-вот разразиться проклятиями.

– Вы отдаете себе отчет? – Проскрежетал Грэд, быстро теряя свою маску угодливого добродетеля.

– Полностью.

– Что ж… отлично. – Резкими движениями одернув свой пиджак, лорд вздернул подбородок. – Вы не верно растолковали нашу доброту и внимание к вам… к тебе! Недостойной, грязной, оборваной девчонке, жрущей вместе со своими собаками из одной миски! – Вскричал Григорий неожиданно, тыкая пальцем в Мишу, старавшуюся сохранять спокойствие. – Там тебе и место! С какой стати мне стараться поднять тебя на достойный уровень, когда ты, неблагодарная нищебродка, этого не хочешь?! Не заслуживаешь! Отныне я официально нарекаю тебя, баронесса Семи королевств Михаэль Джелли, своим врагом! И если ты думаешь, что твои цепные псы меня напугали – ты крупно ошибаешься. Я – неприкосновенен, охраняем богами и императором. И каждый будет знать, что если смерть настигнет меня, то исключительно от твоей руки. Тебе не оправдаться. Так что бойся меня, Михаэль Джелли! Я никогда ничего не забываю и не прощаю. Никогда!

Мише пришлось с силой сжать плечо Дэймоса, который сидел рядом, кажется, в любую секунду готовый сорваться со своего места и перерезать горло этому соловью, богатому на лесть и оскорбления в равной мере. Дракон провожал лорда пылающим взглядом самого возмездия, которого не остановят громкие слова, хоть в них и было слишком много правды.

Грэд знал, что говорит, лорд был одним из Избранного Круга, неприкосновенным и недоступным совершенно еще и потому, что после его смерти подозрения совершенно справедливо падут на Михаэль. Возможно, он даже подготовился к такому исходу и заверил нотариально специальный документ, в котором черным по белому написана причина его смерти, если такая случится. Никто другой не осмелился бы противостоять Грэдам, исключительно баронесса, у которой с самого начала не задались отношения с этой семьей.

Напряженно молчание и горький осадок скандала наполнил пространство между стенами. Тишину прервал резкий звук вынимаемого из дерева клинка.

Судорожно вздохнув, Михаэль кинула взгляд на прорезь в белоснежной скатерти.

– Между прочим… это был эксклюзивный заказ. Ансамбль из бука.

– Поверь, я бы тоже хотел, чтобы на его месте оказался чертов Грэд. – Ответил Дракон, под шокированными взглядами убирая нож обратно в кобуру на ремне. – Хотя его сынок тоже сгодился бы.

Было слышно, как мама сглотнула, поднося ладонь к своему горлу. Бедная женщина явно не привыкла к подобным драмам. И уж точно она не привыкла к выходкам Дракона.

– Все в порядке, мам. – Ладно, ее лжи никто не поверил, однако ее голос, кажется, привел женщину в чувства. Немного дрожащий, но претендующий на беззаботность, он оказал свое воздействие: коллективный выдох облегчения прозвучал в зале. – Не стоит волноваться, наша «дружба» должна была окончиться именно так. Это было лишь вопросом времени… Кстати, насчет времени – настал час именинного пирога!

45 глава

Час спустя она сидела за небольшим круглым столиком вместе с мамой в комнате досуга. Миша распорядилась насчет вечернего чая, за которым теперь проходила их неторопливая беседа… такой бы она и осталась, если бы Нэнси Джелли не решила в очередной раз выказать свою заботу о будущем дочери. Взяв ее корреспонденцию, женщина начала зачитывать каждое пришедшее Мише любовное письмо, говоря при этом о важности происходящего.

– Поверить не могу, что ты позволила себе те слова… – Причитала Нэнси между делом, распечатывая очередной розовый конверт. – Они к тебе со всей душой…

– Они – лжецы и льстецы. – Бросила Михаэль, доливая чаю себе и маме. – Ты же видела его… пап, ну хоть ты скажи.

Отец и Роберт сидели возле камина за карточным столом, кажется, больше увлеченные игрой нежели женскими разговорами.

– Этот Григорий – слащавый шут. – Бросил мужчина, вновь сосредотачиваясь на картах.

– А его сын какой-то пришибленный. – Решил вставить Роберт, отбиваясь козырями. – Я бы тебя никогда не простил, если бы ты сказала этому пижону «да».

«Не ты один» – подумала Миша, возвращая взгляд на матушку.

– Тебе всегда было сложно угодить. – Говорила мама, успевая еще меж строк читать письмо. – Как проникновенно, нежно и благородно. О таких вот письмах и таких поклонниках мечтает любая девушка. А что ты? Бери – не хочу.

– Вот-вот. Не хочу. – Пробормотала Михаэль, думая над тем, куда именно ушел Дракон. Конечно, ей необходимо было исключительно семейное общество, так же как и эти женские разговоры, по которым она успела безумно соскучиться, но… Странное дело, стоило мужчине уйти, как она начинала тосковать, словно Дракон забирал с собой часть ее души. А может так оно и было?

Так что старания Нэнси были тщетны изначально, ведь дочь не придавала ее словам никакого значения. Она даже не думала о замужестве, на котором настаивала ее мама, перечисляя «веские» аргументы.

– … и если причина тут в другом мужчине, то я сразу говорю тебе, что этот твой… – Ворвался в ее мысли женский голос. И прежде чем продолжить, Нэнси мельком осмотрела комнату. – … темный, совершенно точно – самый неподходящий из всех возможных и невозможных вариантов.

– Мам…

Кажется, тут затевается то, чего она опасалась – начало неизбежного разговора «мать-дочь».

– Хорошо, я могу тебя понять. – Женщина понизила громкость голоса, откладывая письма в сторону. – Все это похоже на сказку – клятвенные заверения в любви, внимание и прочее… Мне это кое-что напоминает: меня в молодости. Вот в точно таком же возрасте. Я была молодой и глупой, и подчинялась не разуму, а чувствам. И моя ошибка… она мне дорого обошлась. – Судя по голосу, время до сих пор не излечило старую рану, о которой Миша, увы, знала не слишком много. Лишь то, что ее мама испытала на себе муки предательства любимого. – И я меньше всего хочу видеть повторение своей ошибки, только уже в твоем исполнении. Я не собираюсь смотреть на то, как кто-то играет твоими чувствами, слышишь? – Нежная материнская рука легла на ее щеку. – Но именно это я наблюдаю сейчас…

– Нет. Не говори так. – Покачала головой Миша, уводя взгляд в сторону. Что сказать, она больше всего боялась услышать именно это. Тем более, от своей матери.

– Я вижу, Миша. Вижу как ты смотришь на него… И я знаю, что если бы мне в прошлом сказали то же самое – то, что я сейчас говорю тебе – я бы не послушала. Я знаю, ты тоже не послушаешь меня. Но он – не тот, кто подарит тебе мир и простое женское счастье… Он рожден не для семьи, Миша. Я уже не говорю о том, что он просто играет тобой.

– Это не так. Ты же не знаешь… – Повысила голос девушка, оставляя чашку в сторону.

– Он же твой раб, милая. Подумай, почему он испытывает к тебе «любовь»? – Прошептала женщина.

– Почему ты не можешь допустить мысль, что все так и есть на самом деле?

– Потому что, в отличие от тебя, могу оценить ситуацию. Трезво.

– То есть, я свихнулась, раз считаю, что могу быть кем-то любима? – Горько усмехнулась Миша, смотря на свои колени.

– Не переворачивай все с ног на голову! – Нэнси поддела ее подбородок, заставляя посмотреть на себя. – Дарить свою любовь стоит лишь людям, которые готовы на нее ответить. Я не неволю тебя, я просто говорю, что этот твой выбор – выбор в сторону боли от предательства. А эту боль мало кому удается стойко вынести, дорогая.

– Боль. – Усмехнулась Миша, поднимаясь со своего места. – Боль – это что-то новенькое.

– Миша…

– Мне нужно побыть одной.

– Михаэль!

– Я рада, что вы приехали. Что мы провели этот день вместе. Это многое значит для меня. – Сухие шаблонные фразы старательно пытались завуалировать обиду и отчаянье. – Доброй ночи.

– Правду, особенно жестокую, всегда трудно принять. Но ты должна понимать, что я хочу тебе только добра. Подумай над этим, дорогая. Просто однажды спокойно подумай над моими словами. – Проговорила Нэнси, прежде чем Миша отвернулась и покинула комнату.

Думать над ее словами? Ей хотелось забыть о них, а уж точно не обдумывать их в одиночестве, раз за разом, сводя себя с ума подозрениями и страхами. Вероятно, все так и было – ей пытались открыть глаза на ту самую правду, которая очевидна всем, кроме нее. Наивной, глупой, молодой, как и сказала мама.

Миша быстро шла по коридору, словно стараясь оставить свои сомнения за спиной. А точнее, пытаясь быстрее оказаться рядом с тем, кто уничтожит сомнения, заверяя каждым прикосновением и движением в том, что единственная истина в этом мире – то, что между ними происходит.

Скорее всего, Дракон почувствовал ее нужду, потому он оказался рядом с ней прежде чем, Миша дошла до собственной комнаты.

– Я ждал целый день. – Проговорил нетерпеливо Дэймос между поцелуями, прижимая девушку к стене.

И судя по тому, что он начал снимать с нее одежду там же, в коридоре, темный был не намерен ждать больше ни секунды.

– Не здесь. – Выдохнула Миша, вопреки словам притягивая мужчину к себе.

Когда земля ушла из-под ног, Михаэль верила, что окажется в своей комнате. В крайнем (и, бесспорно, лучшем) случае – в его. Однако когда мужские руки бережно опустили ее, то под ее спиной оказался не мягкий шелк простыней, а горячий песок, пропитанный запахом солнца и моря.

– На островах Живого огня самые красивые закаты. Ты должна в этом убедиться сегодня. – Ответил Дракон на вопрос, застывший в синих глазах. – Но до этого момента у нас еще есть время.

И она знала, как он собрался его провести.

Устремив взгляд в бирюзу неба, подернутую нежными лавандово-розовыми оттенками, Миша со слабой восхищенной улыбкой подчинялась рукам, быстро избавляющим ее от одежды.

Ласковое южное тепло, щедрое тропическое солнце, любимый мужчина, собирающийся довести ее до экстаза – кажется, она попала в настоящий рай.

Боги… она и представить себе не могла, что заниматься любовью под открытым небом настолько великолепно… хотя, наверное, дело даже не в обстановке, а в мужчине, который открыл для нее мир чувственных удовольствий, заставляя волей-неволей согласится с тем, что он действительно создан для нее.

Успокаивающий шум прибоя, яркая палитра ароматов растений дикой земли, едва касающийся кожи южный ветер, тихое блаженство, которое пришло на место теперь уже удовлетворенной дикой потребности. Самый лучший день ее мрачного бытия.

Слабо улыбаясь, Миша слушала тихий голос мужчины, мысленно благодаря Беллу и ее педагогический талант.

– Иди ко мне, Михаэль. – Промурлыкал Дэймос, притягивая девушку к своей груди. – Ты такая красивая…

Кажется, ее удивление было слишком очевидным.

– Мне… мне никто не говорил этого… – Прошептала Миша, отвечая на вопрос Дракона.

– Женщины. – Рассмеялся он тихо. – Разве это не очевидно? – Очевидно, конечно, ведь когда мужчина касался ее, она действительно считала себя красивой. Пусть не слова, но прикосновения довольно ясно давали понять, насколько восхитительной он ее находит. – Ты уже успела подчинить себе древний язык?

Довольно забавно… однако сравнение языка с диким непокорным зверем было очень точным.

– Не совсем, но Белла не опускает руки. У нее золотое терпение… а у меня есть отличная мотивация.

В алых глазах, наполненных неподдельным счастьем, отражалось уходящее солнце, проводить которое они сюда пришли. Но сейчас оторвать свой взгляд от мужчины было выше ее сил.

– Знаешь… закат и ты… вы в чем-то похожи. – Проговорила задумчиво Миша, нависая над Драконом. – Кровавый, яркий, неумолимый… в этом моменте есть что-то пугающе неизбежное и грандиозное.

– Продолжишь в том же духе, и мы отсюда никогда не уйдем. – Порочные нотки в его голосе заставили девушку тихо рассмеяться.

– Обещаешь?

Дэймос задумчиво прищурился.

– И все-таки он подчиняется тебе.

– Ты мне льстишь? – Мужчина покачал головой. – Это странно… но Белла говорит, что у меня талант…

– Талант. – Тихо усмехнулся темный, явно имея свое мнение на причины ее успеха в изучении древнего. – Твой талант… он уже позволил тебе узнать самые главные слова?

– О… а такие есть? – Ухмылка сошла с ее лица, когда Дракон быстрым движением перевернул ее на спину, оказываясь сверху.

– Скажи мне то, что я хочу от тебя услышать. – Не просьба – требование. Которому она с удовольствием подчинилась, запуская пальцы в черные волосы и притягивая мужчину к себе.

– Я люблю тебя. – Прошептала девушка, касаясь его губ своими.

– Да. – Самодовольно улыбнулся Дэймос. – Теперь это звучит так, как надо.

* * *

А ведь он знал, что когда-нибудь это случится.

С самым жалким выражением лица Энгер покорно переносил очередной скандал. Конечно, ссоры неизбежны в супружеской жизни, но, боги, кто бы знал, как каждая резко брошенная фраза любимой режет его сердце. Тем более, когда ее слова не были лишены смысла. Но если бы он мог что-нибудь исправить…

– …неужели так будет всегда? – Кричала женщина, беспокойно ходя по комнате. – Это не ты проклят, а я! Жить столько лет в одиночестве, растить сына, все глубже погружаться в пучину отчаянья, чтобы потом… Когда я увидела тебя после вечности проведенной в одиночестве и горе, я верила, что Боги услышали мои молитвы.

– Эйла, это мое проклятье… ты обвиняешь меня в том, что я…

– Я умоляла тебя остаться! Поэтому да, я обвиняю тебя в гордости! Ты клялся мне в любви, говорил, что я – дороже всего на свете, а сам променял меня на… это!

– Не я выбирал свою участь! Я солдат! – Прорычал Энгер, хоть и дал изначально сам себе слово не повышать голос на любимую. – Думаешь, я приятно проводил время последнюю тысячу лет? Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти! И… ты сама пришла сюда! Ты тоже сделала свой выбор! Ты могла остаться рядом с нашим сыном, при дворе, в роскоши и удобстве, но ты пришла сюда. Так что смотри! Что ты ожидала увидеть?! Поверь, если бы ты появилась здесь пару веков назад, то, возможно, вообще меня не узнала. Однако что тогда, что теперь я – всего лишь раб. И это не мое желание!

– Ты… ты говоришь так, словно теперь тебя все устраивает.

– А тебя нет?! Сама подумай, я имею то, о чем и мечтать не мог после того, как меня клеймили. У меня есть свое дело, меня ни к чему не принуждают и с моим мнением считаются. А самое главное – у меня есть ты! Мы снова вместе, а ты…

– Вместе? Между нами всегда будет стоять твоя… Михаэль!

– Она великая женщина, Эйла, которой я многим обязан. Не смей говорить о ней так…

– Как?! – Белла резко подошла к нему, демонстрируя свои блестящие от слез глаза. – Ты меня не правильно понял. Я люблю эту девочку хотя бы за то, что она дала мне вновь тебя увидеть. Я благодарна ей за тебя, и за все то, за что ей благодарен ты. Но… Рейвен, я не властна над своей душой… ты же знаешь, ты был обещан только мне. Боги сплели наши души и судьбы, ты должен быть только моим, и то, что мне приходится делить тебя с ней… – Она горько усмехнулась, отводя взгляд в сторону. – Делить. Когда речь заходит о ней, я автоматически отхожу на второй план. Без меня ты прожил тысячу лет, без нее не протянешь и месяца.

– Эйла, любовь… – Она быстро отошла, не давая обнять себя. – Что ты хочешь от меня?! – Отчаянно вскричал Энгер, чувствуя, как душа буквально горит огнем.

– Я беременна. Сам реши, что я хочу. – Бросила холодно Белла, заставляя Ворона покачнуться.

Ему нужно… ему нужно присесть.

Схватившись за рубашку на груди, Энгер принялся глубоко дышать в надежде прийти в себя, однако… Боги, какой там в себя прийти! Ему бы в сознании остаться!

– Любимая… ты… ты ждешь ребенка? – Осёл. Она же ему только что об этом сказала. Очевидно, новость была из разряда совершенно немыслимых, раз он не мог поверить в это с первого раза.

– Тебя это удивляет? – Усмехнулась она горько, откидывая длинные волосы за плечи. – Врач подтвердил мои догадки вчера.

– Почему… почему ты мне сразу не сказала?

– А что бы это дало?! Ты бы меня силой отправил домой, приговаривая свое «так безопаснее, так лучше для тебя». – Да именно так бы он и сделал… сделает. – А я бы не сдержалась и влепила тебе пощечину…

– Можешь приступать, потому что ты уезжаешь. – Проговорил как можно более спокойно Энгер. – Мой ребенок не будет рожден здесь. И уж точно я не позволю оставаться здесь тебе. Я могу быть у черта на рогах, выполняя очередное поручение, когда ты будешь нуждаться в защите или элементарной помощи…

– Да ты… да ты не слушаешь меня! Я никуда не поеду! Я не переживу еще одно твое предательство! Я не буду вновь растить ребенка в одиночестве! Тебе что… совсем наплевать?!

– Нет. Именно поэтому мы сделаем так, как я сказал.

– Не смей поступать так со мной! Не смей! – Уже откровенно плакала Белла. – Боги, за что?! – Она села на кровать, закрывая лицо руками. – Почему… почему, Славная Дева? Тот, кто обещан мне… кого ты отдала мне, принадлежит другой? А что будет дальше? Умрет она, на ее место придет новый. К черту хозяев, ты должен принадлежать своей семье! Мне плевать на твоих господ! На каждого в отдельности и на всех вместе взятых! И ты должен кое-что понять – я не собираюсь вновь проходить через свой собственный ад. Ни за что. И тебе пора бы определиться с тем, кто дороже для тебя.

Определиться?! Он уже готов был прочитать длинный монолог по поводу того, кем она является для него, что значит и почему он до сих пор жив. И что дело тут не в госпоже, что не она дает ему жизнь, а она, Белла. К черту кровь, ведь все это время, время проклятого рабства, он жил надеждой. Он жил мыслями о любимой женщине и своем маленьком сыне. И стоит он тут точно не благодаря крови господ, а благодаря той, которая его сейчас обвиняет в том, в чем он не виноват. Но разве он мог ее осуждать? Если бы кара, которая постигла его, волей жестоких богов коснулась Беллу… Если бы он должен был мириться с мыслью о том, что она принадлежит другому, что кто-то распоряжается ей, буквально, владеет…