Текст книги "Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор) (СИ)"
Автор книги: Северная Изольда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 53 страниц)
33 глава
Провалявшись в кровати до полудня, Миша встала лишь потому, что ее тело имело свои нужды. Обязанности, навязанные званием, можно было отложить до завтрашнего дня, а приведение себя в порядок и поздний завтрак – навряд ли.
Направившись к своему шкафу, она переоделась в свою повседневную мужскую одежду, думая о том, что теперь рубашки и брюки ей ни к чему. Наверное, стоит обновить свой гардероб, хотя за эти полтора года она так привыкла к одежде простого, свободного покроя. А еще к этим ухищрениям с бинтами…
Закрыв дверцу, и собрав отросшие волосы в хвост, Миша вышла из спальни, проходя по коридору. И уже через пару секунд она уловила свежий цветочный запах. Розы? Но ведь в ее саду они еще не распустились.
Ускорив шаг, Михаэль дошла до лестницы, бросая недоуменный взгляд вниз. В следующую секунду она схватилась за перила, смотря и не узнавая свое фойе.
Цветы. Они были повсюду. Весь пол был заставлен вазами и банками с роскошными букетами. Орхидеи, лилии, тюльпаны, хризантемы, гладиолусы и розы всевозможных цветов и сортов. Еще какие-то, совершенно невероятные, названия которых она не знала.
– Сэлли. – Тихо позвала Миша, спускаясь по лестнице. – Сэлли!
– Госпожа. – Вынырнула служанка из этого цветочного моря.
– Откуда. Это. Все?
– Ах. Это… Вот этот от мистера Кадиса. – Произнесла девушка, тыкая пальцем в букет белых роскошных роз. – Это от… – Она прочитала бирку на соседнем букете. – …Джеймса Рэдклифа.
– Стоп… – Миша обхватила свою голову, медленно осматриваясь. – Боги, почему так много?
– У твоего звания и положения есть свои плюсы. – Улыбнулась Сэлли.
Миша сокрушенно покачала головой, но, осмотревшись в очередной раз, не смогла сдержать улыбки.
– Размести их по всему дому. Ох, они божественно пахнут. – Сэлли поклонилась, собираясь удалиться. – Погоди. Не ставь ничего из этого в мою комнату.
– Как пожелаешь, госпожа. – Несколько недоуменно проговорила служанка.
– Госпожа, у тебя появились поклонники. – Вошел в фойе Энгер, рассматривая подарки.
– Да. И меня это не радует. – Пробормотала Миша, направляясь в столовую, которая так же была наполовину заставлена роскошными букетами.
– Разве такое внимание неприятно? – Проследовал за ней Ворон.
– Не в данной ситуации. – Покачала головой Михаэль. – Поразительно, как они быстро свыклись с этой мыслью.
– Свыклись? Не думаю. – Ухмыльнулся Энгер, занимая место напротив своей госпожи. – Свет империи понимает, что открытое возмущение и недовольство ни к чему не приведет. Некоторые оказались достаточно хитры, чтобы извлечь из ситуации свою выгоду. – Мужчина провел пальцами по упругим лепесткам лилий, стоящих в центре обеденного стола. – И все же, я бы не советовал тебе ослаблять бдительность. Люди коварны. Особенно те, кто мнит себя выше остальных, и с чьим мнением вдруг не стали считаться.
– Тц, опять каша. – Пробормотала недовольно Миша, следя за тем, как служанка несет ее завтрак.
– Госпожа, Франсуа настаивает. В связи с последними новостями… – Девушка сглотнула, выразительно смотря Мише в вырез рубашки. – В общем, овсянка очень полезна для женского здоровья. Особенно для кожи.
– Что на десерт? – Поинтересовалась Миша, придвигая тарелку к себе.
– Вишневое желе. Желатин полезен для волос и ногтей…
– Свои плюсы. – Повторила Михаэль слова Сэлли, кивая служанке, которая поспешила удалиться. – Я правда думала, что станет легче… – Энгер только руками развел. – Какие планы на сегодня?
– Это напрямую связано с тем, какие планы на сегодня у тебя. – Миша покачала головой, выжидающе смотря на мужчину: – Пару дней назад уволил вороватого бухгалтера. В столице днем с огнем не найти порядочного человека, который бы еще и хорошо знал свое дело. А ведь нам еще столько нужно закупить… а налоги…
– Деньги сейчас – не проблема. Отгремевшая война пополнила не только казну императора, но и нашу. Да и мои земли приносят хороший доход.
– Не забывай, госпожа, оракулы каждого из семи королевств предсказывают скорый приход зимы. Дни становятся короче, а ночи – длиннее.
– Да, и это очевидно не только оракулам. – Согласилась Михаэль, принимая из рук служанки горячий чай: – Тогда можешь быть свободен на сегодня.
– Если госпожа хотела…
– Нет, с этим мне поможет Дракон. Кстати, ты не знаешь, где он?
Энгер медленно перевел взгляд с Миши за ее спину.
– Знаю.
– Госпожа.
И почему звук его голоса так на нее действует?!
Боясь расплескать чай, Миша поспешно поставила чашку на стол, замечая краем глаза, как Дэймос садиться на соседний стул. Слишком близко…
– И где ты…
– Пытался смириться с тем, что запах купленных высокородными ублюдками цветов задержится здесь еще на целую неделю. – Спокойно отозвался Дракон, после чего кинул на стол свежий выпуск столичной газеты. – А еще узнал «последние» новости. Какой поворот: генерал армии Эливиар – женщина. Об этом говорит весь мир.
– И он будет говорить об этом еще очень долго. – Усмехнулся Энгер, читая заголовок, а потом опуская взгляд ниже. – Подумать только, столько привилегий и заслуг… и все это принадлежит молодой девушке. Какой скандал.
– Совет в ярости. – Нервно улыбнулась Миша.
– Слабо сказано. – Отозвался Дэймос, медленно осматривая комнату, заполненную цветами.
– Совету придется спрятать свое недовольство в карман. – Продолжил Ворон, листая газету. – Потому что император объявил тебя лицом полностью неприкосновенным. К тому же, для простого народа – ты национальная героиня.
– То есть они не смогут меня привлечь к ответственности, обвинить во лжи, лишить всех прав…?
– Абсолютно. – Мужчина отложил газету. – Хотел бы я посмотреть на их попытки.
– Их просто поставили перед фактом. – Протянул тихо Дракон, закидывая ногу на ногу. – А насколько мне известно, люди загнанные в угол, визжат и отбиваются, как свиньи. – Миша кинула на него возмущенный взгляд. – Просто пытаюсь сказать, что они не смирятся с таким положением дел. Они могут смотреть тебе в глаза, улыбаться, разливаться потоками лести, а уже через минуту готовить план по твоему убийству. Увы, но теперь только твоя смерть сможет что-то исправить. Тебе следует быть настороже…
– Это тебе следует быть настороже. – Перебила его Михаэль, слыша в ответ тихий смех. – Энгер, надеюсь ты сегодня разберешься со своими проблемами.
– Считай, что уже все сделано, госпожа. – Ворон встал вслед за ней. – Но, повторюсь, если тебе необходимо…
– Уже нет. – Бросила Миша, пробираясь через цветочный сад, устроенный теперь прямо в ее усадьбе, к выходу. – С тем, чтобы сопроводить меня в Кристар справиться и Дракон.
– О… вот оно что. – Вздохнул Энгер. – Возможно, тебе стоит…
– Мне уже давно стоило навестить их. – Вновь оборвала его девушка, спускаясь по ступенькам невысокой лестницы. – А теперь, когда мне уже нечего скрывать от императора и общественности, пришло время поставить все точки над i… Возможно, они меня даже на порог не пустят.
– Госпожа, они твои родители, твоя семья, твоя кровь. Это что-то да значит.
– Хочется верить… – Миша остановилась, лишь когда дошла до ворот. – Все это время… весь этот год с половиной я думала о том, как пройдет эта встреча. Все-таки меня изгнали, даже не дав попрощаться и извиниться перед своей семьей. То чувство вины и обиды… оно не стало меньше со временем. Просто к нему еще добавилось сомнение… Прощают ли такое, Энгер? Из-за меня они были опозорены, их жизнь точно изменилась после того случая, и точно не в лучшую сторону. Жить с подобной ношей в таком тесном городе, как Кристар… Это настоящее проклятье, и в этом виновата я.
– Я уже говорил тебе это, не так ли? В произошедшем твоей вины нет…
– Черт возьми, это точно. – Произнес резко Дракон, который все это время стоял рядом молча. – Но ты зря распинаешься, Энгер. Того, кто в этом виноват на самом деле, она наказывать не хочет. Дьявол! Разве ты не об этом мечтала все это время? Не о мести? Разве ты сейчас не хочешь отомстить тому, кто сделал это с тобой? Ладно, я понял, что тебе плевать на себя, но что насчет твоей семьи?
– На чужом горе счастья не построишь. – Ответила на это Миша, отворачиваясь. – Новая смерть принесет лишь новую боль. Она не излечит старую.
– Святая простота. – У него это получилось настоящим ругательством.
– Это ее решение. – Пожал плечами Энгер, на что Дэймос поднял ладони вверх в жесте «вопрос снят». – С твоего позволения, госпожа. – Поклонился Ворон, прежде чем исчезнуть.
– Какое тебе дело, умрет он или будет жить? – Спросила через несколько секунд Миша, обхватывая ладонями прутья кованной решетки врат, устремляя взгляд в сторону леса. – Разве что-то изменилось? Я по-прежнему твоя хозяйка, а человек, по чьей вине я лишилась дома и семьи… он причинил твоему господину боль, которую ты причинить волей судьбы никогда не сможешь. Ты должен быть ему благодарен.
– Свою «благодарность» я ему передать не смогу. Ты запретила. – Его слова прозвучали жестко и негромко у самого ее уха. – Возможно, когда-нибудь ты поймешь, что боль врагов исцеляет.
Миша усмехнулась.
– Интересно, что станет со мной и всеми этими людьми, когда ты приступишь к собственному «исцелению».
– Ты ждешь ответа? – Через молчаливую минуту раздался его напряженный голос.
– Нет. – Повернулась девушка, отряхивая ладони. – Жду, когда ты построишь портал. Сегодня в Кристар праздник – первый сбор яблочного урожая. Нам надо поспешить, а то пропустим все веселье.
* * *
Ему явно было очень весело.
– Просто смирись с этим. – Проговорила Миша, прихватывая губами соломку и делая очередной глоток молочного коктейля. – В этом заведении прошли самые лучшие дни моего детства, скудного на впечатления. Потому, пока я ностальгирую, тебе придется терпеть. Конечно, есть еще один вариант: ты можешь уйти.
Дракон, скрестив руки на груди, промолчал, продолжая прищурено на нее смотреть.
Конечно, в этой «войне» она проиграла: отведя взгляд в сторону, Миша предпочла в очередной раз, но теперь более тщательно, осмотреть помещение, в котором находилась, и его посетителей.
Детское кафе-кондитерская. Что ж, недовольство Дракона вполне обосновано: это не его уровень и… стиль. Такое обилие розового, что аж в глазах рябит: розовые стены в белый горошек, круглые столы и стулья, розовый воздушный тюль, подвязанный атласными лентами с крупными бантами, официантки, одетые в розовое. Исключение – белые чулки и фартуки.
Конечно, основную часть посетителей составляли родители с маленькими детьми. Были так же округлые девчонки-сладкоежки. Несколько влюбленных парочек, которые делали здешнюю атмосферу еще более слащавой. Просто приторной.
И… Боги, она им так завидовала. Этой простоте, беспечности, сентиментальности. Этой жизни.
– Ваш клубничный десерт. – Подплыла к их столику официантка, из-за чего Михаэль еще ниже натянула капюшон своей куртки, скрывая лицо.
– Спасибо. – Ответила Миша, узнавая в девушке свою бывшую одноклассницу. М-да, что делает с нами время. Сью Битти стала настоящей красавицей с роскошными формами и вьющимися волосами цвета спелой пшеницы. И эта розовая форма ей была очень к лицу.
– Эм… а мы с вами случайно раньше не встречались? – Помедлила у столика Сью, стараясь заглянуть посетительнице в лицо.
– Навряд ли. – Улыбнулась вежливо Михаэль.
– Ох, вы правы… глупо получилось. Я сама никогда не покидала этот город, а вы, определенно, нездешние. – Официантка кинула опасливый мимолетный взгляд на Дэймоса. – Может вам будет интересно: у нас сегодня праздник.
– Неужели?
– Д-да. Первый сбор яблок. Возможно, вам захочется попробовать наши карамельные яблоки. Оно того стоит.
– В следующий раз обязательно, дорогая. – Улыбнувшись, Миша следила за тем как Сью быстро отдаляется от них, начиная обслуживать более… нормальных клиентов.
Подмигнув пятилетнему малышу, который с открытым ртом пристально смотрел в их сторону, Миша перевела взгляд на Дракона.
– Что? Ты так смотришь на меня, словно обиделся на то, что я тебе ничего не заказала. – Попыталась она разрядить обстановку, съедая клубничку, венчавшую взбитые сливки. – Если так хочется, закажи себе десерт… Вот это будет зрелище.
– Свой десерт я получу. Обязательно. – Протянул негромко Дэймос, чуть склонив голову набок. – И да, там будет на что посмотреть, госпожа.
Черт! Он отлично знал, как сбить с нее язвительность и самоуверенность.
– Задумалась над этим? – Усмехнулся мужчина, подавшись вперед. – Ты же не будешь повторять своих ошибок? Если хочешь – просто скажи.
– Сказать? Да, пожалуй, мне есть, что тебе сказать. Например… – Миша захлебнулась вдохом, когда ее взгляд скользнул с Дракона на вход в кондитерскую. Закашлявшись, она резко опустила глаза, натягивая капюшон еще ниже. – Черт его дери, почему здесь?! И что это за сука?!
Не пытаясь обернуться, чтобы узнать причину такого поведения, Дэймос продолжал смотреть на Мишу, которая теперь уставилась в пол, сжав десертную ложечку до побелевших костяшек.
– Люсинда, детка, мы опоздаем, если ты продолжишь перелетать из одного магазина в другой. – Раздался выбивающийся из общего фона тихих разговоров мужской голос.
– Ну, милый! – Протянула женщина. – Ты сказал, что я сегодня могу просить у тебя все, что захочу. Одно мороженное, а потом мы пойдем, куда ты хочешь. Твои друзья никуда не денутся.
– Опаздывать – признак дурного тона, крошка.
– Тебе ли говорить о приличиях. – Рассмеялась его спутница, проходя за свободный столик – как раз тот, что стоял слева от того, что занимала Михаэль.
Красивая блондинка в сногсшибательном алом платье еще не успела опуститься на стул, как Миша уже выходила через двери, спеша убраться из детского кафе.
Проследив внезапный маневр своей госпожи, Дэймос неторопливо встал, оставляя деньги на столе. Внимательно осмотрев девушку и ее спутника – брюнета, обладающего слащавой внешностью и, безусловно, деньгами, на которые во все времена клевали женщины – Дракон под пристальными взглядами посетителей направился за своей хозяйкой.
* * *
– Это был он, не так ли? – Послышался голос за ее спиной, пока Миша пыталась унести себя подальше от детского кафе.
– Какая разница?! – Бросила она поспешно, пытаясь не выдать дрожь голоса. Боги, кто бы знал, что на нее это произведет такое впечатление? Страх и ярость поистине взрывная смесь.
– Если разницы никакой, почему ты так несешься? – Прорычал Дракон, а через секунду ее остановила его рука. – Посмотри на меня. Давай, Михаэль. – Он повернул ее лицо к себе, заглядывая в блестящие глаза. – И после этого ты мне говоришь не трогать ублюдка?
– Ты многое на себя берешь. – Отрезала она, убирая его руки. – Мало твоих издевательств и насмешек, теперь решил покопаться у меня в душе? Какое тебе, черт возьми, дело до того, кого я ненавижу, а кого люблю?! Если вспомнить, я – твоя госпожа. По определению, тебе должно быть наплевать на… ты… ты что делаешь?! – Пискнула Миша, когда мужчина, подхватив ее под локоть, потащил прочь с людной улицы подальше от любопытных взглядов. – Ты опять…
Заведя девушку за угол, прижав ее к стене своим телом, Дэймос заглушил поток возмущения и протеста долгим поцелуем. Ожидая от нее в первые секунды яростного сопротивления, может быть, пощечины, и уж точно – ругательств, Дракон несколько удивился тому, что ничего из этого не последовало. Отклонившись через минуту, мужчина тихо выругался – она плакала. Слезы обиды и боли медленно ползли по ее щекам к подбородку, пока Миша упрямо пыталась спрятать глаза.
– Михаэль. – Дракон стянул с ее головы капюшон. И… дьявол, откуда появилось это чувство? Ненависть, боль, ярость перед собственным бессилием в сложившейся ситуации.
– Отстань! – Вскричала она, снова отталкивая его руку. Вытерев слезы рукавом, Миша нервно усмехнулась. – Моргана крупно ошиблась, я ведь абсолютно не справляюсь. Это убивает меня… Мне и так чертовски нелегко, а тут еще ты. Что тебе нужно от меня?! Это что, какой-то изощренный способ издевательства над своим недалеким хозяином? Спорю, все прошлые были в разы умнее, потому и не позволяли тебе… забраться к себе в душу! Я – идиотка, раз продолжаю верить тебе и… – На этот раз она быстро очнулась, отталкивая его от себя уже через секунду. – Не смей! Для тебя ведь это ничего не значит! Для тебя ведь это всего лишь игра и способ пропитания. А эти твои слова, касающиеся Лиона… ты представить себе не можешь, что я чувствую… что он сделал со мной и с теми, кто мне дорог, той своей выходкой. Ты понятия не имеешь, как я мучаюсь от воспоминаний. Что я испытала только что, увидев его… И твое долбаное притворство… это представление… спектакль… засунь его знаешь куда?! Тебе плевать! Я знаю, тебе наплевать на меня! Полгода в моем наивном обществе и тысяча лет ненависти и ожидания расплаты. Я, «святая простота», могу расставить приоритеты и понять, что я для тебя никто.
Застыв и пытаясь отдышаться, Миша ждала его оправданий. Громких слов, которые бы могли развеять ее страх. Страх быть обманутой. Остаться одной. Потерять его. Ненавидя себя, она тем не менее понимала, что теперь больше всего на свете боится его предательства.
Кого она пыталась обмануть, когда говорила, что проводит с ним ночи исключительно из-за необходимости, которая ее, между прочим, очень напрягает? Это было ложью с самого начала. Но правда была такой пугающей и возмутительно неправильной, что принять ее было выше Мишиных сил.
– Но я тебя не виню. – Она горько усмехнулась спустя минуту, прошедшую в полном молчании. – Это нормально. Это я, видимо, окончательно чокнулась. Строю себе воздушные замки… совсем не выросла.
Отойти ей не дали. Снова прижав девушку к стене, Дэймос перехватил Мишину руку, положив ее ладонь себе на грудь.
Желая сейчас больше всего сбежать и забиться в угол, девушка вновь дернулась, чувствуя, как мужская рука сильнее прижимает ее ладонь к широкой груди, заставляя прочувствовать каждый четкий, громкий удар чужого сердца.
Сглотнув, Михаэль подняла свой взгляд на спокойное, серьезное мужское лицо.
Этот его жест… он был куда красноречивее любых слов. Его жизнь, его боль, надежда, стремления, а еще все то, что касается непосредственно ее – его госпожи – звучало часто и отчетливо под ее ладонью.
И это можно было бы назвать признанием, если бы не факт, согласно которому они не могут быть вместе иначе, чем хозяйка и раб.
Проклиная судьбу за несправедливость, Миша в который раз отвела руку, держащую ее ладонь над его сердцем, но на этот раз для того, чтобы притянуть мужчину к себе. И в этом поцелуе было слишком много отчаянья и нужды… для того места, в котором они находились.
Ее пальцы запутались в черных волосах, тогда как мужские руки быстро расстегнули ее куртку.
– Я всегда буду рядом. Слышишь? – Прошептал Дракон у ее губ, услышав в ответ одобряющий тихий стон. – Михаэль, ты ведь не понимаешь, что делаешь со мной… – Ее поцелуй говорил об обратном. Она все прекрасно понимала. Она именно этого и добивалась. – Я хочу тебя. Прямо здесь и сейчас. – Прорычал тихо Дракон, стаскивая с девушки куртку. – Скажи мне.
Она готова была сказать. Утихнувшая боль, благодарность, страсть – чувства, переполнявшие ее, толкали за черту, перейдя которую она скажет ему слова, что сейчас так отчетливо и громко звучали в голове. Да, теперь она готова признаться себе и ему в том, что уже довольно давно, вот так глупо и наивно, безрассудно и безумно…
– Эрион, я…
Грохот разбивающегося ящика и раскатывающихся в разные стороны яблок, прервал ее, заставляя вздрогнуть и резко обернуться. Мужские руки сильнее сжались на ее талии. До Миши донеслось тихое угрожающее рычание Дракона, явно взбешенного тем, что их так грубо прервали.
Миша же замерла, зная, что сейчас на ее лице застыло самое жалкое выражение: плотно сжатые губы, нахмуренные брови, шок и вина в глазах и стыдливый румянец на щеках. Человек, невольно ставший свидетелем сцены «не для посторонних» и уронивший ящик яблок, так и продолжал молча стоять на месте и ошарашено разглядывать любовников.
Сглотнув, Миша все же решилась первой нарушить неловкое молчание.
– П-привет, пап.
34 глава
Такое ощущение, что она ждала эту встречу вечность. Со страхом и надеждой представляя себе подробности того дня, когда их семья вновь воссоединиться. Момент, когда падут все преграды, исчезнут сомнения и недоразумения… но, кажется, последних стало только больше. А еще… думая все полтора года над тем, какие слова лучше подойдут для этой встречи, Миша теперь не смогла вымолвить ни одного. Ни одного слова, раскаяния или радости, сожаления или восторга, вины или искреннего счастья. Только напряженное, бессмысленное молчание…
Произошло именно то, чего она так ждала и чего боялась: они сидят за деревянным, старым, потертым, родным обеденным столом, за которым проводились семейные советы и праздники. И всегда вместе, сообща, всей семьей. Так и теперь, но… Боги, как много прошло времени. И сидя здесь с еще большей очевидностью Михаэль понимала как сильно это время изменило ее и ее жизнь.
Очередной тяжелый вздох отца, который теперь неподвижно сидел, положив руки на стол и сцепив пальцы вместе, стал последней каплей.
– Как будто сто лет прошло, правда? – Неловко улыбнулась Миша, посмотрев на маму, которая сейчас сидела напротив, утирая слезы уголком платка.
– Не сто. Всего каких-то полтора года. – Ответил отец таким тоном, который дал понять что для них эти «полтора года» ровнялись бесконечности. – И за эти полтора года ты не написала ни строчки.
– Фрэд… – Попыталась обуздать все возрастающий гнев отца мама.
– Нэн. – Перебил ее мужчина, кидая очередной взгляд в сторону Дэймоса, который предпочел стоять в стороне, следя за ними из тени. – Мы с твоей матерью, наверное, писем сто отправили. Представь, как это было нелегко – не получить ответа ни на одно.
– Фрэд…
– Нэнси, ты каждый месяц отправляла по конверту. И да, Миша, она бы отправила его и через неделю, и на следующий месяц. Это могло бы продолжаться бесконечно, потому что мы с твоей мамой чуть с ума не сошли, когда тебя забрали. И мы продолжали надеяться на твое возвращение. А ты…
– А я прогнивала в армии целый год. – Повысила голос Миша, думая попутно о том, что в прошлом никогда бы себе такого не позволила. – И если ты думаешь, что я позабыла о вас от безумного счастья и радости, что сопровождали меня весь этот год, то ты… крупно ошибаешься.
– О, так вот что это было полчаса назад. Мне довелось лицезреть твое безудержное горе.
Кровь бросилась к лицу. От этого воспоминания захотелось провалиться сквозь землю. И почему из всех людей, которые могли ее увидеть в той ситуации, из всех соседей и знакомых, на мнение которых Мише было наплевать, это оказался именно ее отец?
– Это не то…
– О чем я подумал. Конечно. А о чем я должен был подумать? По-моему, вариантов не очень-то много. Если, конечно, таким образом он не делал тебе искусственное дыхание, пытаясь привести в чувство, когда ты потеряла сознание от безумной печали и тоски по дому.
– Папа.
– Я, черт возьми, не прав?
– В чем ты меня пытаешься обвинить? В том, что я не писала? – Вскричала Миша, вскакивая со стула. – Каждую неделю, папа, по два листа. Но с чего ты решил, что мне кто-то позволил бы общаться с теми, кто мне дорог и чья поддержка может меня спасти? Вы были моей надеждой, моей силой, тем, что помогало мне вставать каждое утро и что помогало выживать. Потому что я понимала, что через пять лет мой ад закончится, и я смогу снова вернуться к вам.
– Доу все просчитал. – Всхлипнула мама. – Я знала, что он нам и этого не позволит. Ведь он нам даже проститься не разрешил… Все произошло так внезапно, так стремительно… Мы так испугались, дорогая, когда это случилось с тобой… и с нами. Узнали от соседей, что случилось… Я тогда подумала: Миша? Только не моя девочка! Чтобы ты могла кому-то навредить? Но их хлебом не корми, дай посудачить… Боги милосердные, шум вокруг этого дела не смолкал верных полгода. И каких только подробностей к этому «преступлению» не придумали наши кумушки… А мне приходилось выслушивать все это… за хлебом спокойно не выйдешь. Да и Роберту в школе досталось…
– Нужна мне эта школа. – Усмехнулся мальчик, который, наверняка, был точной копией своего отца в молодости. Те же карие глаза и каштановые волосы. – Там учатся и преподают сплошные придурки.
– Роб. – Окоротил его отец, выпрямляясь на своем стуле. – Вся наша жизнь пошла под откос…
– И ты меня в этом не смеешь обвинять! – Нависла над столом Миша. – Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти…
– Ты тоже не знаешь, через что пришлось пройти нам. – Отец использовал на ней один из своих грозных взглядов, которые действовали на его детей во все времена. – Обрати внимание, я и слова не сказал о том, что считаю тебя преступницей, как говорил на каждом углу Доу. Я прекрасно знаю, какой он ублюдок и какой ублюдок его сынок. Поверь, мне было очень тяжело смириться с таким положением вещей. Я целый месяц одергивал себя, когда замечал, как моя рука тянется к ружью. Но… Миша, я правда думал, что при первой же возможности ты вернешься к нам. И то, что я увидел…
– Ты хотел меня увидеть жалкой и забитой.
– Ну, извини, уж точно не сосущейся с этим… черт, почему он до сих пор находится в моем доме?! – Мама вздрогнула, положив ладонь на сжатую в кулак руку отца. – Лучше держись подальше от моей дочери!
– Папа…
– Если еще хоть раз я увижу…
– Дракон, тебе лучше уйти. – Кинула обеспокоенный, умоляющий взгляд на Дэймоса Миша.
– …рядом с ней, я тебе твой… – Фрэд поперхнулся воздухом, когда мужчина, которому предназначались все эти слова и еще те, которые он еще не успел произнести, внезапно исчез. – Святые небеса…
Послышался стук, – опрокинувшийся табурет – когда Роберт вскочил на ноги, чуть отходя назад и быстро осматриваясь. Мама всхлипнула, зажимая рот рукой.
– Боги поднебесной. – Прошептала женщина, продолжая смотреть в ту сторону, где еще совсем недавно стоял мужчина, чье присутствие основательно напрягало всю семью. И теперь выяснилось, что не без причин. – Демон…
– Темный. – Поправила Миша, со вздохом опускаясь обратно на табуретку. – И если бы он, папа, держался от меня подальше, я бы уже давно была мертва.
– Темный? – Первым пришел в себя Роберт. – Так это ты, Эль?
– Что? – Не понял отец. Его голос теперь звучал глухо и хрипло.
– В школе рассказывали. – Продолжил Роб, сглатывая. – Ну… насчет церемонии. Это-то вы хоть знаете? Самый молодой обладатель темного и звания генерала армии. Святые печеньки, так это ты?! Все это время… – Парень заливисто рассмеялся. – Мишка, клянусь, это был Дэймос! Их командир, да?!
– Что происходит? – Повысил голос отец, кажется, немало встревоженный таким поворотом дел.
Миша вздохнула, осмотрев дорогих ей людей.
– Со мной кое-что случилось… в армии. И это «кое-что» не входило в планы судьи. Да и в мои тоже. – После недолгой молчаливой паузы она выдала всю правду, которая для ее родных больше походила на красивую фантазию. Начиная с первого дня своего пребывания в качестве курсанта и заканчивая последними событиями, в результате которых общественность узнала, что имперский генерал – девушка. – … и если учесть, что они раньше не были в восторге от того, что их генералом стал незнатный неуч из захолустья, то теперь… ну, теперь они просто в бешенстве. Высший свет во главе с Григорием Грэдом не штурмует мой особняк лишь потому, что у меня есть собственная армия…
– У тебя есть особняк?! – Вскочил Роб снова. – И, наверное, сотня слуг! Да еще и темные! Ух ты! Я представляю, что будет с нашими, когда они все это узнают! – Мальчик внезапно замолчал, улыбка медленно сползла с его лица. – Но если так… почему ты не появилась? Все это время…
– А кому мы нужны? – Усмехнулся горько Фрэд. – Позориться с нами только…
– Ты прекрасно знаешь, что я так не считаю!
– Откуда? Чай, не день прошел, а год и половина. Откуда мне знать, кем стала моя дочь за это время. Ну, кроме того, что генералом и…
– Фрэд… – Рука мамы легла отцу на плечо.
– Это ничего не меняет!
– Разве? Тогда почему все это время о тебе ни слуху, ни духу?
– Увы, но причин несколько.
– Ну-ка. Кроме того, что мы тебе стали не нужны.
– Вы моя семья! Вы – все что у меня есть, папа! – Вскричала Миша голосом, в котором уже звучали слезы.
Отец выдал очередной тяжелый вздох.
– В это хочется верить. Но безумно трудно, когда вспоминаешь, сколько прошло времени, принесшего тебе куда более… весомые вещи.
– Я бы отдала это, чтобы вернуть все то, что было отобрано. Вас. Тихую жизнь здесь, в Кристар. Папа, неужели ты не понимаешь, что за эти «весомые вещи» нужно платить свою цену. И она высока. И если бы мне пришлось выбирать…
– Ну, если бы мне пришлось выбирать… выбор был бы очевиден. – Хохотнул Роб. – Теперь Брэд и его парни заткнуться, когда узнают…
– Роб, об этом мы потом поговорим. – Миша вновь посмотрела на отца. – Я не приходила лишь потому, что боялась показаться тебе на глаза, после того как меня смешали с грязью. После того как объявили перед всем городом, в котором ты вырос и прожил всю жизнь, преступницей. После того как я подняла руку на члена самой уважаемой семьи в этом городе. Я видела вас в тот раз… в зале суда… и я не знала, что подумать. Я была одна, один на один с толпой, желавшей мне смерти. И вы сидели там же, среди этих лиц, среди глаз, смотревших на меня, как на чумную… Нам не дали увидеться, и потому весь год я думала: а вдруг они считают так же.
– Миша, ты же наша дочь. – прошептала Нэнси, качая головой.
– Есть и вторая причина. У меня очень много врагов, мама. И эти враги… Доу им в подметки не годятся. Я жива лишь потому, что у меня есть те, кто может меня защитить… Но я не могу гарантировать вашу безопасность. Если люди узнают ваши лица, если увидят вас рядом со мной и поймут, как вы мне дороги, вы превратитесь в мишени.
– А вот это не твоя забота… – Начал отец.
– Моя. Потому что, если, не дай небо, с вами что-нибудь случится, я буду корить за это себя до конца своих дней. – Взмахнув руками, Миша продолжила: – Возможно, вам кажется, что моя жизнь – предел мечтаний. Но на самом деле, тут нечему завидовать.
– Ну да, конечно. – Протянул Роберт.
– Мое существование свелось к разбору завалов на моем рабочем столе. Письмами, которые я приняла за эти полгода, можно отапливать поместье в течение всей зимы. – Вздохнув, Миша все же решилась: – Пап, мам… вы согласны поехать со мной? Я… я признаю свою ошибку… я знаю, мне стоило сделать это раньше. Но, увы… для генерала я слишком труслива. Если бы вы не пустили меня на порог… я, скорее всего, этого бы не пережила. Вы поедите?
– Нет. – Без раздумий произнес отец, а мама согласно закивала, погладив мужа по плечу. – Как ты и сказала, здесь жили наши предки. Здесь наш дом. А моя ферма? Это дело всей моей жизни, я не брошу его. Да и что нам делать в столице?
