Текст книги "Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор) (СИ)"
Автор книги: Северная Изольда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 53 страниц)
– Так вот оно что… – Протянул второй, прищурившись осматривая парня. – С этого и надо было начинать, друг мой. Мистер Доу, какая честь! И да, вам лучше подготовиться заранее…
– Энгер. Этот парень – мой. У меня с ним личные счеты.
– Умываю руки, Дэймос. Зная твой талант, я могу спать спокойно. Но умоляю, не позволяй вашей «беседе» выйти за пределы тех стен. У меня еще назначено собеседование на сегодня.
– Не вопрос. Ты же меня знаешь. – Усмехнулся хищно Дэймос, проходя к перепуганному до полусмерти Лиону. – Пойдем, приятель, тебе понравится столица. Обещаю, эту экскурсию ты на всю жизнь запомнишь.
36 глава
Темнота никогда его не пугала.
«Не в этот раз», думал Лион, считая спиной ступеньки, пока его тащил за шиворот тот самый красноглазый, переговариваясь попутно со своим сотоварищем. Непроглядная тьма, царившая вокруг, их не смущала, словно мужчины спокойно могли обходиться без света, тогда как Лиона она приводила в откровенный ужас. Черный – цвет пустоты и мучительной неизвестности.
Он уже не сопротивлялся, обессилив еще тогда, в фойе, когда отбивался и кричал, изо всех сил. Теперь их не было, потому он позволил своему мучителю беспрепятственно протащить его по всем бесконечным подземным коридорам, собрав его телом все углы и выступы.
– …она уже дома?
– Да, мы вернулись часа два назад. – Голос принадлежал длинноволосому аристократу. – Перемены, произошедшие с ней в последнее время, явно сказались не лучшим образом. Она стала молчалива и задумчива. А когда она на меня смотрит, в ее глазах читается тысяча вопросов. И все же она молчит каждый раз… Она начинает понимать, Дэймос.
– Она с самого начала понимала, просто не хотела думать об этом слишком часто. Но тут ты прав, многое изменилось.
– Она написала завещание…
– Чего?! – Рука мужчины сжалась на вороте Лиона сильнее, отчего парень захрипел.
– Пару дней назад она приказала мне привести нотариуса. Он заверил ее завещание, согласно которому особняк и все земли отходят ее отцу. Круглая сумма должна быть пожертвована на ее школу, а остальные деньги – в императорскую казну. – Тот, кто звался Энгером тяжело вздохнул. – Она все чаще задумывается о смерти. И знаешь, что я думаю по этому поводу? Не без причин. Эти мысли сказываются на ней, Дэймос. Черт возьми, когда ты одумаешься? Нам надо убираться к себе поскорее и оставить ее и ее семью в покое. Они достойные люди, которые не заслуживают того, что с ними произошло. В конце концов, мы не амулеты, приносящие счастье.
– Энгер, не будь идиотом! – Прорычал Дэймос, – Ты прекрасно знаешь, что случится с ней после того, как она останется одна. Ты думаешь, они закроют на это глаза? Совет? Грэды? Оставив ее «в покое», ты оставишь ее умирать. А я этого, чтоб ты знал, не допущу. Потому что она – единственное светлое и чистое, что случилось со мной за эту тысячу лет. Ты понятия не имеешь, что я… чувствую к ней.
– Забрав ее с собой, ты сделаешь лишь хуже.
– Может быть. – Мужчина остановился и рывком поставил Лиона на ноги. – Но так она будет жива, и у нее будет достаточно времени, чтобы смириться с мыслью, что ее жизнь нераздельно связана с моей.
– Ты окончательно свихнулся, брат мой. – Пробормотал Энгер, останавливаясь перед кованной дверью, которую уже через секунду дернул на себя.
– Сегодня я слышу это с поразительной частотой.
– И еще не раз услышишь. – Бросил мрачно аристократ, оставаясь за порогом.
Лиона втолкнули внутрь холодной комнаты, в которой мгновенно вспыхнули факелы. Привыкая к свету, жмурясь, он слышал, как удаляются шаги сопровождающего. И он правда готов был умолять этого человека, или кем он там был, не оставлять его, Лиона, наедине с этим… монстром.
– Мистер Доу, советую вам осмотреться. В этой чудной зале вы проведете ближайшие три часа. – Прозвучал насмешливый грубый голос, от которого Лион дернулся, распахивая глаза и отползая к стене.
Он посмотрел на дверь – заперта. Один на один с палачом.
Когда Лион осмотрелся, перед его глазами все плыло и дрожало, и от увиденного он пришел в еще больший ужас. Услышав собственный жалобный вопль, парень закусил губу, останавливая взгляд на Дэймосе, который снял с себя тяжелый плащ, а затем и рубашку. Его образ сочетался с камерой пыток отлично, мужчина явно был в своей стихии, ходя от одной полки к другой, рассматривая богатый выбор приспособлений.
– Знаешь, кто такие Грэды? – Нелепость вопроса повергла напуганного Лиона в еще больший ступор.
– Я задал вопрос. – Напомнил мучитель через минуту, наполненную сопением и тихим плачем.
– Д-да…
– Расскажи мне поподробнее. – Звук его голоса и тихий звон металла сливались в по-настоящему душераздирающую симфонию.
Рассказать? Он бы с радостью. Боги, да он бы разговаривал с ним всю оставшуюся жизнь, если бы этот псих так и оставался на том конце комнаты. Но рвущиеся рыдания и мольбы о пощаде мешали сосредоточиться и выдать что-то кроме зубной дроби и всхлипов.
– Э-э-это… самая богатая семья в и-империи, после императора…Древний род… они… посвятили себя службе… во-во-во все в-времена… Боги, отпусти меня! Я-я… я ведь ничего не делал! Ничего! Я п-просто… я…
– Тихо. – Это негромко произнесенное слово все же заставило Лиона замолчать и закусить губу. Молясь небесам, он продолжал смотреть мужчине в спину, на которой загадочным сложным узором чернела татуировка. – Мы говорим о Грэдах. Ты, наверное, думаешь над тем, почему речь зашла именно о них?
– Э-это они… по-послали тебя? Но я ничего им не делал! Я их не видел даже… не знаю их…
– Проклятье! Нет! – Прорычал внезапно его палач, резко оборачиваясь. – Я теперь не имею к этим людям никакого отношения. Но этот особняк… он ими провонял до основания. Это здание принадлежало Грэдам много поколений. Я основал его, я знаю его как свои пять пальцев, а это место особенно… Я бы назвал это ностальгией. И знаешь? Это ни черта не радует. У моих господ было очень много врагов. У каждого человека они есть, но у Грэдов… – Мужчина присвистнул, после чего тихо рассмеялся, проходя к умывальнику. – Потому у меня всегда было много работы. Иногда я сутками отсюда не вылезал. Кровь со своих рук после этого я стирал с неделю. Да, было время. – Раздался плеск воды. – Но бывали случаи, когда я находился здесь не в качестве палача, а в качестве жертвы. Зависело от ситуации. Как раб, выполняющий приказы, и как раб, который плохо выполняет приказы.
– Нет-нет-нет… такого не бывает… – Прошептала Лион, протестующе качая головой. – Неужели… неужели ты, правда… не человек… т-ты темный?
– Да, я не человек. – Как эхо повторил мужчина, отходя от рукомойника и беря в руки полотенце. – Различия очевидны, слава богам, даже таким недалеким животным, вроде тебя. Тут ты прав: я, как ты выразился, темный. Сыны Тени, так нас называют. И да, мы, якобы, вам проиграли в тот раз. Тебе не кажется это странным, Лион? Представь, ты и я сошлись на поле боя… у кого больше шансов выйти из сражения живым? – Парень сглотнул, смотря на то, как мужчина к нему приближается. – Ваши умственные способности ужасно ограничены, однако, даже тебе ума хватит понять, что силы не равны. И все-таки я продолжаю встречать людей, уверенных в том, что их сила и власть что-то значат в этом мире. Или что они что-то значат для меня. Великая, мать ее, империя. Каждый раз пытаюсь сдержать смех… – Мужчина прошел к двери, чертя пальцами в воздухе пылающие руны. – Не переживай, Лион, нас никто не потревожит. Только ты, я и чистая боль. Я тебе дам попробовать ее квинтэссенцию, поверь, ты не останешься равнодушным…
– Ты… п-полный псих. – Прошептал Лион, пытаясь отползти, когда Дэймос подошел к нему, вновь хватая за ворот рубашки. – На помощь! Помогите!
– И как она может говорить, что месть не исцеляет?! – Рассмеялся мужчина, швыряя Лиона на длинный стол, фиксируя его запястья и щиколотки зажимами. – Слышала бы она, как ты поешь…
– Ты… для чего тебе это?! – Лион дернулся в оковах, но только причинил себе новую боль. – Что ты получишь с этого?!
– Я примитивен, мистер Доу. Это элементарная месть.
– Ме… месть?! – Его губы задрожали, рот искривился в гримасе страха. – Да кто… кто ты такой?! Кто тобой управляет?!
– Лион, я, правда, думал, что ты и твой папаша следите за последними новостями. Все-таки уже почти полгода прошло. – Мужчина присел на край стола, устало потирая переносицу. – Я всецело, душой и телом, так сказать, принадлежу Михаэль Джелли – генералу армии Эливиар. Спорю, тебе знакомо это имя.
– Михаэль….
– Заткнись! – Прошипел неожиданно палач, а его кулак с размаху опустился на стол, всего в нескольких сантиметрах от лица пленника. – У нас с именами все очень строго, Лион. Пойми мою одержимость и больше не распускай свой язык, идет? – Дэймос чуть наклонился к лицу своей жертвы. – Иначе я тебе его к чертям отрежу.
Глаза Лиона медленно расширились до размеров крупной монеты.
Послышался звук качения, когда его мучитель пододвинул к себе небольшой столик с инструментами.
– Если честно… я сейчас чувствую себя немного… неправильно. Если смотреть со стороны, ты – просто нашкодивший сопляк. Ты даже не мужчина, а так… жалкое подобие. И то, что я сделаю с тобой, похоже скорее на избиение младенца. Но увы, отпустить я тебя тоже не могу. Вспоминая о том, что ты сделал с ней, чему подверг, через что заставил пройти, я понимаю, что обязан тебя наказать. Я не смогу спокойно спать, Лион, зная, что ты живешь все такой же беззаботной веселой жизнью богатенького папенькиного сынка, тогда как она по твоей вине изведала боль и страх, грозившие свести ее с ума. Это, определенно, повлияло на нее не в лучшую сторону. Сам подумай, все это время она была вынуждена скрывать правду от других, иначе бы люди… вот такие же точно мерзкие животные, как ты, причинили бы ей еще больше страданий. Но ведь ты вместе со своим отцом этого и добивался. Я знаю, Лион, не отнекивайся. Конечно, узнав, что она женщина, никто бы правительству правду не выдал. Дальше штаба полка дело бы не пошло, кому нужен такой громкий скандал? Пошли бы увольнения и понижения, поползли разные слухи. Как вы люди выражаетесь, полетели бы головы, а этого местный начальник, конечно бы, не допустил. Нет, он бы просто нашел ей «достойное» применение. – Мужчина замолчал, пристально смотря на хныкающего пленника. – Мысль о том, что это могло с ней произойти… она рождает во мне такие чувства, Лион, которые заставляют желать сделать с тобой многое из того, что тебе не понравится. И я не намерен себе отказывать в этом удовольствии. Несмотря на твою немощность и глупость, ты понимал, что делаешь. Ты так же должен был понимать, что у каждого поступка, есть свои последствия. И вот он я, перед тобой, то самое последствие твоего необдуманного поступка.
Откровенные, громкие рыдания раздались в тишине камеры пыток.
– Э-это… это она приказала тебе? Я… я извинюсь, я на коленях попрошу у нее прощения! Клянусь, я сделаю все, что она захочет! Я не хотел… я не думал, что все будет так… я же не знал, что… такого ведь не бывает! Почему?!
– Не поверишь, Лион. Но она не отдавала мне такого приказа. Напротив, когда я узнал про твое существование, она приказала мне не убивать тебя.
– Ч-что? – Внезапная смена эмоций, с ужаса на облегчение, заставила Дэймоса рассмеяться. – Ты… отпустишь меня? – Мужчина покачал головой, услышав в ответ новый всхлип: – Ты нарушаешь ее приказ! Позови ее…
– Она не захочет тебя видеть, поверь мне. – Усмехнулся палач, беря в руки стеклянный шприц и маленький пузырек с желтоватой жидкостью. – Ты не помнишь меня, очевидно, но мы встречались с тобой в той дурацкой кондитерской. Ты постоянно пялился на задницу своей спутницы, остальной мир для тебя, кажется, не существовал. Я тогда сопровождал свою госпожу. Она была там в тот раз, и когда она увидела тебя… – Мужчина покачал головой, чуть нажимая на поршень. – Именно в тот момент я ясно понял, что приду за тобой вопреки ее словам. Моя женщина слишком много плачет из-за тебя. Это непозволительно.
– Ты ослушаешься ее… ты не смеешь…
– Тише. – Мужчина наклонился к Лиону, поднося иглу к его шее. – Я не нарушу ее приказа. Никогда. Она сказала не убивать тебя – это мои рамки. И я не выйду за их пределы, даже если ты будешь меня об этом умолять.
Вскрикнув от внезапной боли, когда игла вонзилась ему в яремную вену, Лион попытался отстраниться, чувствуя, как зажимы впиваются в кожу.
– Знаешь что это? – Мужчина продемонстрировал ему пустой шприц. – Жизель. Послушай, как звучит. Нежно, красиво, как имя любовницы. Средство повышает чувствительность. И если боль тебя не возбуждает, сладко тебе не придется. Но прежде чем оно подействует, а это минут через десять, я хочу услышать от тебя правду.
– Я… я ничего тебе не расскажу. – Проговорил еле слышно Лион. И нет, это не было упрямством или гордостью. Он просто знал, что эта «правда» окончательно сорвет этому психу башню.
Дэймос вновь тихо рассмеялся, кидая шприц на маленький столик.
– Наивный. Я живу очень, очень долго, приятель. И последнюю тысячу лет я только и делал, что находил, пытал и убивал врагов своих хозяев. Неужели ты думаешь, что за это время я не научился развязывать языки своим жертвам? Тем более человеку, который боится боли куда сильнее смерти.
– Т-ты просто… чудовищен! Урод ты проклятый.
– Чудовищен? Пожалуй. Но таким меня сделали люди. – Взяв в руки ножницы, Дэймос продолжил. – Люди слабы, но в жестокости и извращенности они никому не уступят. Им нравиться наблюдать за мучениями и агонией своих врагов. Эти крики и молитвы – они слаще любой музыки для них. Каждый мой хозяин ценил во мне этот «талант». Я должен был превращать пытку в шоу, которое понравится моему господину. И превращал. Поверь, им нравилось, Лион. Тебе еще предстоит оценить мой талант сегодня. Но только после того как ты расскажешь то, что я хочу от тебя услышать. Что произошло в тот раз, на твоей свадьбе, Лион? Михаэль рассказала мне только суть. Никаких подробностей и деталей, такая смутная картина событий не может меня удовлетворить. Я хочу знать, что случилось на самом деле, а особенно – ход твоих грязных мыслей.
Будничный тон палача совершенно не сочетался с его действиями: аккуратно разрезав прямо на жертве одежду и убрав ее в сторону, мужчина взял в руки маленькую иглу, начиная ее накалять над пламенем свечи.
Широко распахнутыми глазами Лион смотрел на то, как медленно краснеет металл.
– Она будет долго остывать. – Проговорил Дэймос, заметив лихорадочно блестящий взгляд своей жертвы. – В твоем теле – минуты три. Ты у меня как на ладони, парень. Я вижу все твои слабые места.
– Я… я все расскажу, клянусь. Я расскажу! – Поспешно произнес Лион, надеясь отсрочить пытку.
– Я слушаю.
– Ч-что ты хочешь услышать?
– Всё. Абсолютно. Черт, я ведь практически ничего о ней не знаю. Знаешь, это ведь ты виноват в том, что она стала такой пугливой, замкнутой и недоверчивой. Она боится меня, до сих пор боится. – «Не без причин», подумал Лион, вбирая побольше воздуха в грудь. – Ты представляешь? Я ничего не знаю о прошлом самой дорогой для меня женщины. Это неправильно.
– Я… я… встречал ее пару раз до той свадьбы. На улице… иногда на рынке, она помогала отцу с торговлей. Дьявол, да они же простые фермеры, нищеброды! Знаю, ее в детстве все дразнили… мальчишки за эту чудаковатую внешность… седая с младенчества… И глаза такие большие… А девчонки за то, что у нее так и не появился парень, и за семнадцать лет не было ни одного поцелуя. Мне рассказывала Талида… Говорила о том, что совершенно ее не понимает, мол, как можно быть такой бесчувственной и безразличной ко всему. Именно тогда я и заинтересовался ей… – Судорожно вздохнув, закрыв глаза, дабы не видеть этот пристальный алый взгляд, Лион продолжил: – А потом эта свадьба… полтора года назад. Она вела Тали к алтарю на том венчании. Там было столько народу и каждая женщина, присутствующая на церемонии, пыталась выделиться перед своими подругами и соперницами. А она… простое черное платье… никаких украшений, никакой косметики. Она была… совершенна. Проста и чиста, и никому не принадлежала. Я… мне просто захотелось попробовать, посмотреть… Только в этот момент я понял, как она отличается от остальных, это было так очевидно… это так поразило меня. Я вообще не понимал, как мог не замечать ее раньше. Эта ее холодность, отстраненность, а особенно, ее невинность… мне захотелось забрать ее себе, это же нормально, естественно для мужчины… Черт, она именно этого и добивалась! На том празднике она словно специально меня заводила. Каждый небрежный взгляд, каждое безразличное слово, явное нежелание задерживаться в моем доме дольше, чем это нужно ее подруге. Она меня словно не замечала, мне нужно было объяснить ей… И потому, когда она ушла, я пошел за ней. Я не собирался причинять ей боль, если бы она по-хорошему согласилась… А она начала сопротивляться, изуродовала мне лицо… Выбежала из комнаты, внизу ее схватили… отец увидел меня. Все гости видели, что это со мной сделала именно она. Столько свидетелей… На следующий день ее судили, мы с отцом заранее придумали наказание. Она должна была понять, как глупо было отвергать меня и мои чувства… Для такой гордой сучки стать армейской шлюхой – наказание похуже штрафа. – Лион внезапно замолчал, когда понял, что сболтнул лишнее. Распахнув глаза, он быстро отыскал мужчину, сидящего на краешке пыточного стола и смотрящего в пустоту. – О Боги…
– Не угадал. – Прошептал палач, выпрямляясь и кидая иглу в кипу инструментов. Вместо нее он взял со столика небольшие клещи, кидая взгляд на Лиона. – Мое имя Дэймос. И я раб женщины, которую ты хотел сделать «армейской шлюхой». Но прикончить тебя в данный момент я хочу не потому, что ты захотел трахнуть мою госпожу, хотя причина достойная. И даже не потому, что после ее отказа ты хотел ее принудить. Я хочу чтобы ты сдох, истекая кровью на этом столе, потому, что из-за тебя она потеряла свою прошлую жизнь. Свою семью, свой мир, любовь своих близких, их тепло и поддержку. А мне известно не понаслышке, каково это – пережить подобное. Однако, тут мне повезло больше – я был не один. В отличии от нее. И мне не надо было скрывать от других свою суть. В отличии от нее. Из-за тебя, Лион Доу, она потеряла саму себя.
– Ты… тоже мне – сравнил! Повезло?! Она же… ее никто не трогал!
– Именно поэтому я еще не переломал тебе все суставы.
– Я… я не хотел! – Простонал парень, зажмуривая уже опухшие от слез глаза. – Она простит, я знаю… позови…
– Она простит. – Согласился Дэймос, прихватывая клещами один из пальцев на правой руке застывшего в предчувствии боли Лиона. – А вот я – нет.
* * *
– Позвольте, я вас провожу до двери. – Любезно предложил Энгер, поднимаясь из-за своего большого стола – нового рабочего места.
Да будет здравствовать его госпожа вовеки, – это самая лучшая работа, которую ему когда-либо поручали. Работа, которой он посвятил себя еще до той проклятой битвы. Работа, которая приносила ему удовольствие, просто дело, которое он знал и любил.
Женщина, претендовавшая на место методиста в этой школе-пансионе, тоже встала, активно кивая. Кажется, она в очередной раз покраснела, когда позволила себе смелость заглянуть в его глаза.
– Я сообщу вам о результатах через три дня, миссис Кингсли. – Продолжил Энгер, придерживая дверь, давая женщине пройти в коридор. – Сейчас могу сказать только то, что ваше резюме я нашел соответствующим нашим требованиям. Поверьте, ответственность, внимательность и безграничное терпение – то, что требуется в первую очередь на нашем нелегком посту.
– Д-да… – Неуверенно произнесла Лиза Кингсли, украдкой осматриваясь. – А вечером здесь довольно… мрачновато. – Улыбнулась она неловко спустя секунду. – Спасибо за то, что провожаете меня, магистр. Особняк огромен, я бы точно заблудилась.
– Не стоит. – Последовал ответ, приправленный вежливой улыбкой.
Лиза сглотнула.
Что сказать, этот мужчина был великолепен. От манер до внешнего вида. И да, тот факт, что он носит звание магистра магии, возводило эту сумму великолепий в степень бесконечности.
Боги, эти глаза… Ах, нет, ей нельзя думать об этом! Она же замужняя дама.
– Просто поразительно… так быстро. – Тихо рассмеялась миссис Кингсли, когда они спустились в фойе, освещенное сотней свеч. – Вы очень хорошо знаете этот особняк. А я ведь и не мечтала когда-нибудь здесь побывать… Знаете, я нахожу замечательной идею основать здесь школу. Леди Михаэль… она наш благодетель. Всем известно, как мало средств из казны выделяется на образование и культуру. Получить достойное обучение могут лишь состоятельные, но не всегда способные люди. То, что в Амб открывается такая школа… это радость для всех нас. И я… уверена, что одним из ее лучших решений было назначить ректором вас… магистр.
– Тогда, вероятно, я продолжу ее традицию «лучших решений» и назначу вас на место методиста. – Улыбнулся мужчина, целуя Лизе руку.
Ну вот, ее щеки опять вспыхнули смущением.
– С-спасибо… вы не пожалеете, если все же… Ах! – Женщина вздрогнула, отступая на шаг назад. – Боги, как вы… напугали меня.
Энгер быстро обернулся, наблюдая за тем, как из темноты коридора выходит Дэймос, держа в руке аккуратную шкатулку из красного дуба.
– Не было и в мыслях. – Проговорил Дракон, осматривая пылающим взглядом сжавшуюся женщину.
Энгер мысленно выругался. Он ведь знал, каковы будут последствия. Что поделать, но в последнее время (века эдак три) мужчину заводят подобные кровавые игры с человеческим телом. И теперь видок у Дэймоса был откровенно дикий.
– О… я вас знаю. Точно! Вы – первый темный леди Михаэль. – Воскликнула удивленно Лиза, но подходить ближе не собиралась. – Ну что за день… я теперь смогу всю жизнь рассказывать о нем родственникам и друзьям. Мне… было очень приятно познакомиться с вами.
– Мне тоже, миссис Кингсли. Будьте осторожны. – Любезно произнес Энгер.
– Да… да, хорошо… – Лиза бросила очередной быстрый взгляд на Дракона. – У вас кровь… вот здесь… – Она указала на свою щеку.
– Какая неожиданность. Наверное, порезался. – Оскалился Дэймос, демонстрируя свои заострившиеся клыки.
Женщина вздрогнула, после чего поспешно кинулась к двери, стремительно вылетая под вечернее небо Амб.
– Ты с ума сошел. – Бросил обреченно и устало Ворон, смотря через стеклянные двери на то, как Лиза Кингсли ловит извозчика, продолжая опасливо оглядываться на особняк.
– Повторяешься, Энгер.
– Я только что потерял перспективного работника.
– Насчет этого ты точно беспокоиться не должен. Я видел, как она на тебя смотрела. Судя по этому взгляду миссис Кингсли готова на какую угодно работу. – Дэймос провел пальцами по лицу, стирая попавшую на кожу каплю крови. – Теряю форму…
– Он жив? – Звучащие в голосе Энгера сомнения заставили Дракона ухмыльнуться.
– Ты меня недооцениваешь.
– Наоборот.
– Что ж, ладно, скажем так, он не мертв…
– Ага, вот это ближе к истине.
– … но явно собирается. Поэтому мне нужна твоя помощь.
– Так и знал.
– Значит, мне не придется тратить время на лишние объяснения. – Бросил через плечо Дэймос, направляясь к выходу. – Мне пока нужно немного остыть…
– А что за коробка? – Кивнул Энгер на шкатулку, зажатую в руке друга.
– Подарок его папаше. Занесу по дороге. Только сперва, открытку напишу. – Усмехнулся мужчина, выходя на улицу.
Постояв еще с минуту после того, как дверь за Драконом закрылась, Энгер пошел в подвал. Он быстро преодолел расстояние до пыточной, пропахшей кровью и другими выделениями человеческого тела. Тишина, кажется, до сих пор звенела от криков. Догорающие факелы бликами танцевали на цепях, ножах, иглах, сверлах и других приспособлений для творения Боли и добычи тайной информации по совместительству. Тени ползли от пыточных стульев, дыбы, шкафов с препаратами и стола, с которого до сих пор длинными вязкими каплями стекала кровь, падая с плеском в ржавые ведра.
Тело, лежащее здесь, еще дышало. Кровь пузырилась на прокушенных губах, которые шевелились, шепча что-то бессвязное.
Пройдя к столу, Ворон медленно и внимательно осмотрел тело парня… Тело, м-да. Что ж, он знал, что у палача с тысячелетним стажем богатая фантазия на пытки. А если учесть эту сумасшедшую одержимость Дэймоса госпожой…
Остановив взгляд на правой руке Лиона, Энгер понял, что именно лежало в той шкатулке.
– Деньги твоего отца… я знаю, на что вы их будете тратить ближайшие лет десять. – Пробормотал Энгер, смотря на то, как парень слабо дернулся, словно пытаясь от него отстраниться. – Лежи спокойно, я сейчас вколю обезболивающее.
Опухшие веки приоткрылись. Набирая шприц, Энгер смотрел в глаза полные слез и боли. Там была полная готовность к смерти, в глубине этих человеческих глаз застыла мольба о кончине. Даже сейчас он просил, вот так без слов, просто смотря в черные глаза, не излечить его, а убить.
Энгер покачал головой, осматривая Лиона, пытаясь найти более-менее целый участок кожи.
Вот она – наглядная картина энтузиазма Дракона. Его не принуждали в этот раз, он действовал не по приказу очередного ненавистного хозяина. Этой боли и крови он хотел сам. Он желал лицезреть муки этого человека, он наслаждался его страданиями. И, кажется, остановиться ему было тяжело… Он даже не позаботился о жгутах.
Понимая, что человеческая медицина в данном случае бессильна, и парня может спасти только магия, Энгер снял перчатки с рук, простирая ладони над человеком. Лион же дернулся в очередной раз, а из его горла вышел еле слышный хрип.
– Я не трону тебя. Лежи смирно. Я помогу, слышишь?
Его глаза обреченно закрылись.
Энгер сосредоточился, чувствуя, как тепло медленно наполняет его ладони, стремятся к кончикам пальцев.
Его пациент дурак. Вот его ошибка. Сейчас, смотря на этого молодого парня, Ворон задумался над тем, каким сильным должен был быть гнев командира, чтобы он довел тело мальчишки до такого состояния. Дэймос расценил преступление Лиона по высшему разряду, дело не ограничилось одной болью. А ведь вся беда Лиона состояла в том, что он был обычным самовлюбленным дураком, которому уверенности добавляли отцовские деньги. Лион не был убийцей, отступником, вором или педофилом, однако, Дэймос наказал его так, словно парень преуспел в каждом из этих грехов. И это… это было по-настоящему жестоко, черт возьми.
Потирая ладони, Энгер горько усмехнулся.
Ну, вы только посмотрите, он чувствует к этому человеку жалость. Что за времена настали…
