Текст книги "Седьмой прыжок с кульбитом (СИ)"

Автор книги: Сербский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Глава 32

Глава тридцать вторая, в которой niggers problems don` t fuck sheriff. Что в переводе означает: «Проблемы индейцев рассматриваются шерифом не в первую очередь».

Небо голубело, облака белели, солнце палку не перегибало. На редких лавочках беззаботные люди радовались теплому деньку. Кто с телефоном развлекался, а кто с пивом и сигареткой. И никто не стремился стрельнуть копеечку у прохожих. Видимо, зоны ответственности шнореров были поделены четко, как повелось со времен детей лейтенанта Шмидта.

Кстати, в переводе с идиш слово «шнорер» означает «нищий». Более точным было бы определение «халявщик», то есть заточенный на стрельбу незначительных сумм денег. Но, как цыплят по осени считают, так стреляные деньги считают в конце дня.

Меняя тему, Подопригора уже забыл об этом. И вопрос его был неожиданный:

– Ты в курсе, что в этом парке полно подземных ходов?

– Да, – осторожно ответил Трубилин. – А что?

– Вот, – Сан Саныч показал ему экран телефона. – Подробная карта. Когда-то здесь стояла крепость Святого Дмитрия Ростовского, и секретные выходы были очень важны. Позже под землей устраивали склады и разные захоронки. Вот тут, смотри. Подземные объекты выявлены в разных частях парка, у памятного знака «Редут Александра Невского», у фонтана, и под липовыми аллеями. Доказаны подземные ходы от ротонды к Летнему коммерческому клубу и к филармонии. В местах, помеченных красными точками, возможны клады. То есть прямо у нас под ногами! Инфа железная, подземелья обнаружены методом георадиолокационного обследования. А сейсмоакустическое зондирование эту картину подтвердило.

– Блин, прямо карта капитана Флинта с крестиками! – воскликнул Трубилин. – И зачем мне это надо?

Подопригора понизил голос:

– Твой шеф, полковник Уваров, занимается инвестициями. Он выделит немного денег, раскопает клады, и резко увеличит свое благосостояние. Ну и мне чего-нибудь от этого перепадет. А?

Трубилин не то чтобы обалдел, но удивился:

– Так ты меня за этим звал, начальник?

– Ну да, – кивнул Подопригора, скрывая улыбку.

– Посмотри через дорогу, – ухмыльнулся в ответ Трубилин. – Вон там, в пятой школе, я учился. Да я вырос в этом парке, Сан Саныч! И уже тогда отдельные хитрецы продавали здесь секретные карты с подземными ходами. Ищи лохов в другом месте!

– Не хочешь, как хочешь, – сохраняя прежнее выражение лица, Подопригора сменил тему: – Тебе о чем-нибудь говорит такое имя, Казбек Бероев?

– Говорит.

Собеседник принялся листать страницы, а затем повернул к Трубилину экран телефона.

– Вот фото.

Артем Борисыч пригляделся:

– На экране вижу бородатого человека, очень похожего на Казбека Бероева.

– Твой сотрудник?

– Мой.

Стандартный прием по отвлечению внимания провел Сан Саныч. И он достиг цели, сердечко ёкнуло. Размякла воля от прикольной темы, хотя невозмутимый вид сохранить удалось. И ведь ничего нового, обычная психология: сначала легкий треп, а потом резкая смена вектора. Провел, как мальчика…

А Подопригора усилил натиск:

– Можешь устроить мне встречу?

– К сожалению, не получится, – безо всякого сожаления Трубилин пожал плечами. – Он в командировке.

– Хорошо, я подожду.

– Сан Саныч, мне жаль, но парень в длительной командировке.

– Интересное дело выходит, Артем Борисыч, – произнес Подопригора с кислой миной. – Человек постоянно мелькает в разных концах города, в очень интересных местах. А как потребовалось поговорить, так он недоступен! Опыт, который сын ошибок трудных, подсказывает мне: чёта ты темнишь.

Настроение стремительно падало, и Трубилин еле удержался от грубости. Хотя трудно держать лицо, когда тебя бьют по голове убойными фактами. Конечно, ничего хорошего, кроме гадости, от этой встречи он не ожидал. Но как они вычислили Казбека Бероева⁈ Трубилин лично смотрел записи камер из автосалона «Тойота». Изображения Антона Бережного и его охранников везде были размытыми! И если Сан Саныч требует Бероева, то почему не говорит об остальных? Загадка.

– Ты что, следишь за моими людьми? – возмущенно процедил он.

Собеседник на это ответил зеркально – так же пожал плечами.

– А чем ты недоволен, Артем Борисыч? – хмыкнул он. – Имею право, между прочим.

– На каком основании?

– Юпитер, ты сердишься – значит, ты не прав, – изрек известную истину Подопригора. – Когда речь идет об оперативной работе, нам основания вовсе не нужны! На игровом поле мы представляем государство, а ты – частную охранную лавочку. Твой ЧОП следит за неверными мужьями, а мы следим за возможными экстремистами. Есть разница, знаешь ли.

– Откровенно, – признал Трубилин. – Борцов с терроризмом вам отмазать легче, чем самих террористов? Задолго до тебя об этом говорил Шекспир: «Берусь тебе любого оправдать, затем что вправе рот зажать любому».

Ничего удивительно Сан Саныч в этом не нашел.

– А что, разве не логично? Со времен Шекспира мало что изменилось. Бессмыслица и смысл – все вместе, рядом идут. Ибо перепутались в наших делах страдания праведников и благополучие грешников.

– Зачем тебе Бероев? – поинтересовался Трубилин спокойным тоном. – Хочешь передать привет гвардейцам кардинала от мушкетеров короля?

– Да ну их нафиг, ваших кардиналов, – отмахнулся Подопригора. – Я очень общительный, и мог бы пойти по самому мягкому пути. То есть официально пригласить твоего человека на беседу.

– Беседу?

– Да, беседа – это когда зовут потолковать за жизнь. Налить чаю, спросить, где был, что делал.

– Ага. Что на сердце, что под сердцем, чем душа успокоится, – выплюнул Трубилин. – Ты еще скажи: просто поржать!

Спорить оратор не стал, и изложил более жесткие варианты пути:

– Когда человек не идет на контакт и не берет трубку, его можно вызвать повесткой. На допрос. А еще я мог бы устроить маски-шоу в твоей охранной конторе, чтобы изъять разные бумаги и компьютеры.

– Но?

– Но сегодня все из этих путей выглядят ошибочными.

– У самурая нет цели, есть только путь, – пробормотал Трубилин, – а путь самурая – это смерть.

– Типун тебе на язык! Все пути ошибочны, потому что оставляют после себя акты, протоколы и прочее официальное делопроизводство. Визы коллег и прокуроров, глаза и уши бойцов…

– Я в курсе, Сан Саныч, – напомнил Трубилин. – У меня в ФСБ была такая же фигня с бумажками, приходилось сталкиваться по службе.

– Значит, понимаешь: это следы.

– Понимаю.

– Тогда можешь не переживать – инфа по Бероеву пока не вышла из моего ограниченного круга.

– Большое спасибо, – фыркнул Трубилин.

– Пожалуйста, – отозвался Подопригора, и мягко предложил: – А сейчас отзови своих людей!

– Сан Саныч, о чем ты? Где ты видишь моих людей?

– А я не вижу. Я чувствую. Как-то не сильно напрягает, но на данный момент это лишнее – я сегодня и так добрый.

Редкие пожилые горожане, в самом деле, мало напоминали бойцов охраны. Скорее они казались пенсионерами, степенно фланирующими по дорожкам. Кроме прохожих, на игровой площадке шумела малышня. Возле детей, собравшись в кружок, точили лясы мамочки. Этих тоже нельзя было причислить к охране Трубилина – они же оставались на месте, что детишки, что мамаши! В то время как объект двигался.

Артем Борисыч повел рукой:

– Послушай, тут никого нет.

– Ладно, – не поверил Подопригора. – Если твои люди меня слышат, пусть знают: я пришел сюда один и без оружия. И тащить тебя в кутузку не намерен, нет таких планов. Я не буду тебе помогать, но и не собираюсь предъявлять претензии. Хочу просто поговорить.

Трубилин ничего не сказал, и полковник приступил к «разговору»:

– Итак, Артем Борисыч, что ты знаешь о происшествии в автосалоне «Тойота»?

– Мало чего. Там стреляли, а потом целая куча людей потравилась, – не чинясь, доложил тот. – Либеральная пресса подняла дружный вой о газе «Новичок», который применили к мирному митингу по команде «кровавого режима». Вроде бы под удар попали азербайджанцы с оптового рынка, но это неточно. Маша Певчих следит за ситуацией.

– И все? – поморщился собеседник.

– Мне очень жаль. Просто выразить словами невозможно, как жалко.

Подопригора хмыкнул недоверчиво:

– Ладно, тогда я скажу. В твоей охранной конторе людям платят хорошую зарплату, доплачивают за секретность и премируют за выполнение особых заданий. Поэтому парни держатся за место, а язык держат за зубами. Красавцы, что сказать… По ситуации с Бероевым: я не следил за тобой и твоими людьми.

– А кто следил?

– Если у тебя мания преследования, это не значит, что за тобой не следят. Мало ли кому ты приглянулся? При твоем образе жизни недоброжелателей должно быть как грязи. Враги кругом… В этом бушующем море у тебя только два друга: крепкая повариха и я.

– Доверять никому нельзя, тебе можно, – хмыкнул Трубилин, и предложил: – Давай ближе к телу.

– А я о чем?

– О слежке.

Подопригора спорить не стал.

– О слежке. Наружное наблюдение, прослушка – это всё хорошо, но не в нашем случае. Время идет вперед, и сейчас никто не штопает носки. Я тебе больше скажу: никто уже не чистит ковры первым снегом!

– И в самом деле, – буркнул Артем Борисыч. – Чем ждать снега, проще отвезти в химчистку.

– Как ты наверняка знаешь, везде висят камеры. И маски, кепки или платки уже не мешают компьютеру распознавать лица. Система распознавания лиц способна анализировать видеопотоки с неограниченного числа камер, в нее можно ввести информацию о любом числе людей. А если добавить сюда невербальные средства общения, мимику и жесты, мы получаем еще один элемент распознавания. Понимаешь, когда системе трудно распознать лицо, человек сам преподносит информацию о себе с помощью жестикуляции. Ты можешь натянуть шапку и поменять одежду, но компьютерные алгоритмы все равно смогут определить личность человека. Потому что каждому человеку свойственна определенная кинесика – осанка, позы, поклоны, походка.

С этой шокирующей новостью Трубилину было трудно согласиться:

– Да ладно! «Я милого узнаю по походке, он носит брюки галифе», так что ли? Системы распознавания лиц – это понятно, они распознают по галифе. Но разве можно по позе и осанке вот так точно идентифицировать?

– Неточно, но вероятно. Для суда, как доказательство, наши домыслы не пройдут, а для понимания оперативной ситуации – вполне.

– И как вы вычислили Бероева?

– Я же тебе объяснил: сидя на жопе. Терпение и труд все перетрут и даже перетрахают. Никто твоего Бероева не выпасал, узбагойся! Головастики и компьютеры есть не только у ФСБ.

– Вы тоже не лыком шиты? – догадался Трубилин.

Подопригора усмехнулся:

– Не лыком шиты и не Шиком бриты. Повторюсь. Камеры висят везде, а под чай с кофе мои айтишники мониторят информационное пространство, социальные сети и чужие охранные системы. И еще целая куча народа снимала на свои телефоны перестрелку в автосалоне «Тойота», а потом выложила в интернет. Налицо именно тот случай, когда большой массив информации приводит к успеху. И я берусь утверждать, что с достаточно высокой долей вероятности Казбек Бероев был возле Хильды Вагнер, когда началась стрельба. Именно Казбек Бероев был в центре города возле автомобиля «Гелендваген», когда там работал пулеметчик. И, наконец, Казбек Бероев замечен в районе складов, когда там всё горело и взрывалось. Не каждый раз из двадцати трех, но два раза точно.

– Так ты определись, – предложил Трубилин. – Точно или неточно?

– В такую шальную погоду нельзя доверяться волнам, – загадочно ответил Подопригора. – Конечно, в каких-то деталях мы можем ошибаться вслед за компьютерной программой. Но это ничего не меняет в моей картине мира – она построилась на Бероеве.

– Дался тебе этот Бероев, – досада Трубилина выглядела искренней. – Не хлипкий ли фундамент?

– Сам удивляюсь. Ты можешь придумать свою непротиворечивую версию событий, а моя вот такая, – развел руками Подопригора. – Все явления в этой жизни заслуживают того, чтобы их объяснили. И не всегда это выглядит разумно. К примеру, американские источники утверждают, будто Байден – это что-то вроде гриба. Его держат в темном месте и кормят дерьмом. Как тебе версия?

– Плохая версия, – возразил Трубилин. – Байден еще не раз всем покажет!

– Насчет Байдена – согласен, плохая версия. А насчет Бероева – прекрасная.

– Хм… – обозначил позицию Трубилин.

– Хорошо, вернемся к нашим баранам. Смотри: твоя охранная структура берет заказы на эскорт людей.

– Не так, Сан Саныч. Мы занимаемся охраной объектов и сопровождением грузов.

– Конечно. И иногда сопровождаете людей. Не спорь со мной, я это точно знаю! Кто же откажется сопровождать крутого перца, когда он хорошо платит? Мешок с деньгами охранять даже приятно…

– А шведка Хильда фон Вагнер – крутой перец? – осторожно вставил Трубилин.

Подопригора нахмурил брови укоризненно:

– Стыдно задавать такие вопросы, Артем Борисыч. Когда берешься за толстосумного клиента, щупай буржуя тщательно!

– Да?

– В смысле, надо изучать информацию.

Трубилин пристыжено молчал. Изучать биографию Хильды фон Вагнер он собирался не в первую очередь – некуда спешить. Пока она лежит на больничной койке, можно целое досье собрать.

А Сан Саныч тем временем продолжал удивлять:

– Дамочка эта из очень богатой семьи. Мать умерла рано, а папаша – известный инженер шведской компании «Вольво». У нас бы такого наградили нагрудным знаком «заслуженный изобретатель», но его в Швеции и без нас забросали бонусами. Хильда начинала работать с ним, потом перебралась в Англию, на автозавод «Хонда». Следующим пунктом карьеры стал офис компании «Тойота» в Японии. А сейчас она трудится в России, начальником сервиса целого кластера автосалонов «Тойота» на юге России. Постоянно мотается на тренинги, корпоративное обучение и семинары, которые проводятся по всему миру. Насыщенная жизнь, полная впечатлений и встреч с людьми. Зарплата такая же приятная.

– Достойный жизненный путь, – кивнул Трубилин. – И что?

– Учитывая, что «Вольво» сейчас принадлежит китайцам, делаю вывод: речь идет о промышленном шпионаже.

Артем Борисыч слегка изменился в лице. А может, легкое облачко налетело на солнце. Но полковник завис и закашлялся. В этом месте можно было бы применить фразу «грянул гром, раскрылась бездна», но ничего подобного не произошло. Просто Трубилин сморгнул. Боже мой… Вот и до Хильды фон Вагнер докатилась грязная волна деанона!

– И на кого, прошу прощения, она промышляет шпионажем? – отдышавшись, прищурился он.

– На компанию «Вольво» и его китайских хозяев, ясен перец, – безмятежно ответил Подопригора. – Хильда фон Вагнер сидит в уникальном месте, где обычная статистика о характере дефектов и ремонте автомобилей, собранная в стройную систему, представляет собой стратегически важную информацию. Для всех. И для своих, и для конкурентов, и для России тоже. Вот так-то, Артем Борисыч. Одним движением руки пьяный турецкий бизнесмен поломал такую хитрую схему!

– Одно неловкое движение, и ты уже отец, – пробормотал Трубилин.

Более сказать ему было нечего.

– Скажешь, не знал? Ага. Ты не знаешь, а твоя охранная контора эту дамочку прикрывает! – Сан Саныч продолжал жечь глаголом. – Ладно, оставим пока это и вернемся к Бероеву. По взрывам и пожарам на складах моё мнение однозначное: это война наркоторговцев. Даже детям понятно, когда на каждом пожарище обнаружены следы наркоты…

– Бероев и наркотики? – насупился Трубилин. – Полная чушь!

Подопригора спорить не стал:

– А я не думаю, что он помогал стеречь наркотики. А вот человека эскортировать мог! Какого-нибудь толстопузика… А что, вам деньги заплатили, он охранял. И не важно, на какой стороне оказалась твоя охранная структура – на той или на этой. Даже если Бероев там был с гранатометом в качестве третьей стороны, мне пофиг. Наркотиков и барыг в городе стало меньше, разве это плохо?

– Хм, – крякнул Трубилин.

– Да чтоб они сгорели ясным пламенем! Ко мне обращалась целая куча уважаемых людей, очень крутых перцев. Они говорили: то, что на складах были наркотики, еще надо доказать. А вот поджигателей складов следует наказать. Козлы…

– Хм, – снова крякнул Трубилин.

– Что касается стрельбы в центре города у «Гелендвагена», то более всего мне понравилась версия одного интернет-издания, – Подопригора тапнул по иконке, чтобы открыть текст. – Репортер предположил, что между преступными группировками произошел спор из-за неправильно припаркованного автомобиля. «Гелендваген» мешал проезду, и его расстреляли вместе с пассажирами. В этом месте интернет-журналист задает вопрос: а зачем полиции тратить силы на поиски, в принципе, нормальных бандитов? Благое дело же сделали.

– Версия в стиле «чисто поржать»? А что на самом деле было?

– Не знаю. Следствие топчется на месте. И даже если стрелял не бандит, а твой Бероев, я без претензий.

– Почему?

– Так ни одно животное не пострадало! – криво усмехнулся Подопригора. – Наконец, инцидент в автосалоне «Тойота». Здесь всё просто: Хильда Вагнер наняла охрану в твоей фирме, поскольку адвокаты турецкого бизнесмена ее вконец достали. А когда дошло до стрельбы, твои парни не дрогнули и отработали в ответ. А как красиво ушли?

– Как? – заинтересовался Трубилин, причем реально.

Сан Саныч развел руками:

– До сих пор никто не понять не может. Там, где их положили, обнаружена кровь четырех разных человек. Иначе говоря, ранены были все, и Хильда Вагнер, и ее охрана. А они все равно ушли! Нет, так работать может только спецура – еще один аргумент в пользу моей версии.

Глава 33

Глава тридцать третья, в которой нас ветер встречает прохладный. Кудрявая, что ж ты не рада?

Дальняя часть парка, прилегающая к мединституту, выглядела совсем одичалой и неухоженной. Днем еще ничего, а ночью освещение работало только рядом с проспектом, Трубилин это четко знал. Так было не всегда – всего сто тридцать лет назад парковые дорожки освещали тысячи лампочек, а в оранжереях росли диковинные пальмы.

Однако прогресс неумолимо шагает вперед, сметая всё лишнее на своем пути. Пропали не только лампочки, но и пальмы с оранжереями. Ничего не поделаешь, прожектор цивилизации умчался ввысь, оставляя нас в кромешной темноте ночи. Если тренд сохранится, то в ближайшем будущем прохожие здесь будут гонять диких собак, чтобы пустить их на пропитание.

А сто тридцать лет назад всё было не так, вечерами в ротонде играл оркестр. На эстраде летнего театра давали спектакли, а по ярко освещенным дорожкам и павильонам гуляли нарядные дамы в сопровождении кавалеров. Парк располагался на границе Ростова и Нахичевани, так что публика стекалась сразу с двух городов.

И еще здесь было чисто, потому что в городской сад допускались все желающие, кроме «людей вида ненадлежащего и поведения вызывающего». Давно это было. Что сохранилось с тех времен, так это вороны на деревьях. Может быть, те же самые. Сейчас фланирующие граждане почти не попадалось, чаще мелькали прохожие, спешащие по своим делам. В этой части парка не принято гулять, а редкие скамеечки кажутся отрыжкой прошлого.

Даже широкая аллея, ведущая к учебному корпусу, выглядит странно, поскольку пресекается серьезным решетчатым забором. На крыльцо еще взобраться можно, но дальше прямой запрет: «остановись, живое существо». Нелепое решение, и облупленные ступеньки только усиливали ощущение грядущего апокалипсиса. «На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы», ага. Здесь не останутся.

Несколько оживляли пейзаж собачки. Они развлекались активными играми на траве и попутно стряхивали жирок со своих хозяев. Какое-никакое, а движение. Городской голова давно обещает навести здесь порядок, но он много чего обещает: и канатную дорогу через речку Дон, и шестиполосное шоссе вдоль набережной, и завершение долгостроя, что виднеется издалека и называется отель «Хаят». Верилось с трудом. Вон, парк и тот после зимы вычистить не могут! И еще этот Сан Саныч со своей дедукцией… Прилип как банный лист к женской гладкой ягодице. Трубилин даже плюнул от избытка чувств.

– Привычка плеваться выглядит некрасиво, – назидательно поднял палец Подопригора. – Это так же некультурно, как неумение сдерживать отрыжку и кишечные газы. В любой тюрьме тебе мигом объяснят: плеваться и пукать нельзя.

– Тьфу на тебя! Язык без костей, чисто помело, – вскинулся Трубилин. – Длинный-длинный, в карман не лезет…

Подопригора развел руками:

– Ничего не поделаешь. В каждой избушке свои погремушки. Кстати говоря, в венской опере такие фокусы тоже не поймут.

А Артем Борисыч снова сплюнул. Теперь уже через левое плечо, потому что именно такой плевок защищает от несчастий и вредных советов беса. А потом не поленился еще и по дереву постучать, благо их тут хватало. Есть вещи, о которых не шутят! Правда, с таким другом, как Антон Бережной, перспективы выглядят веселей, только все равно болтать о казенном доме нельзя – слова материальны.

Вместе со слюной сбросилась негативная энергия, и неожиданно потянуло закурить. Дернуло так сильно, что полковник машинально охлопал себя по карманам.

– Ищешь сигареты? – понимающе хмыкнул Сан Саныч. – Странно, от тебя не пахнет табаком.

– Забыл, что бросил, – с досадой признался тот.

– Вот и не начинай – тогда не придется бросать снова. Кстати, знаешь, почему в этой части парки никак не наладят освещение?

Трубилин не знал, и Сан Саныч открыл тайну:

– Привидения постоянно бьют лампочки. Они живут в подземельях, а по ночам вылезают погулять. Только при свете, пусть и искусственном, это не комильфо.

– Охотно верю, – кивнул Трубилин. – Сколько живу, никогда здесь фонарей не видел.

Вместо курева в кармане нашлись леденцы со вкусом леденцов.

– О, «Кисс Делис»! – обрадовался Подопригора. – Давай, они без сахара.

Поделившись конфеткой с товарищем, Артем вернулся к теме разговора:

– Странно, что ты не обвиняешь моих людей в химической атаке.

– Химической атаки не было, – неожиданно отрезал Сан Саныч. – Ни в автосалоне, ни возле него. Следствие закончено, забудьте.

Это было неожиданное заявление. И на язык просился очевидный вопрос:

– Погоди, а как же куча потерпевших?

– Да, пострадавшие были. Но не от газов.

Рассказывать о проклятье, что злая колдунья Джадды наслала на своих врагов, Сан Саныч не решился. Тезисы уважаемого Гасана Рамизовича, конечно же, яркие и нестандартные. Но его видение ситуации в стиле «сайенс-фикшн» какое-то стремное. Да и зачем об этом говорить, когда есть вполне официальная версия? Поэтому историю о беспримерной жестокости ведьмы и ее волка, похожего на овчарку, полковник тоже утаил. Просто съехал с темы:

– В самое ближайшее время выйдет военно-медицинский меморандум. Закрытый, конечно, но желающие прочитают.

– И это всё, что ты имеешь мне сказать? – Трубилин даже остановился. – Послушай, а если я лопну от любопытства?

– Твои проблемы. Но лучше погоди с этим, недолго ждать осталось.

Сан Санычу было достаточно того, что это не боевые отравляющие вещества – всё остальное представляло собой чисто академический интерес. Хотя самому было любопытно, каким образом военные медики выкрутятся из создавшейся ситуации. Ведь карантин, как ни крути, тоже придется отменять. А на фига тогда его вводили?

Останавливаться он не стал, и Артем Борисыч поспешил следом.

– С чего ты решил, что Бероев из спецназа?

– А что, нет? – усмехнулся Подопригора. – Штабная наука утверждает: обязательным условием для армейских частей является единообразие действий. А вот для разведчика и диверсанта необходимым качеством является полет фантазии и игра воображения. Похвальными качествами – вкус к риску и способность принимать авантюрные решения. Удача приходит к тем, у кого в поведении присутствует безусловная ориентация на успех.

Будучи слегка ошарашенным, Трубилин уже устал от этой сумбурной беседы.

– Начинаю терять нить, – сказал он. – Зачем ты мне это всё рассказываешь?

– Расширяю твой кругозор.

– А я не любопытный, хотя считай что пожилой. Что за упорное желание проникнуть в чужие замыслы, поймав на нестыковках и лжи?

– Фи. Какие-то странные подозрения в наличии скрытых мотивов, – отмахнулся Подопригора. А затем доверительно сообщил: – Да я без тебя во всех замыслах разобрался! Бероев опытный диверсант, пусть военный пенсионер и инвалид. Опыт не пропьешь…

– Блин, а это ты откуда взял? В личном деле такое не пишут.

– Люди шепнули, – отмахнулся Сан Саныч. – Ты представь, вот найду я твоего Бероева.

– И что?

– Найду и закрою.

– Ну, в этом я сомневаюсь.

– Нет, ну а вдруг? Вместе с ним еще кого-нибудь за компанию, да хоть вот этого, – Подопригора скользнул пальцем по экрану. – Кирилл Афанасьев, человек с характерным шрамом лица. Узнаешь?

– Мой парень, – признал Трубилин и снова внутренне дрогнул. Глубоко копает этот полковник…

– А ты его, конечно, не хочешь бросить мне в объятья. Небось, скажешь, типа в командировке?

– Угадал.

– Так вот, предположим: закрою я твоих архаровцев, а ты на меня обидишься. Фигня вопрос, в принципе, как-нибудь переживу. Ты мне не брат, и становиться им не собираешься. Но твой шеф Николай Уваров тоже обидится. А для начала наймет крутых адвокатов, и начнет с их помощью крушить наши слабые аргументы. Потом при случае пожалуется председателю правительства Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Насколько я слышал, твой шеф постоянно шлет премьеру обзоры финансовых рынков…

– Есть такое дело, и не только это. Они на короткой ноге. И что?

– Вопрос: а чего я добьюсь, даже если Бероева посадят за стрельбу в автосалоне? Да, газетчики напишут, что преступники должны быть осуждены по всей строгости закона, ибо здесь нет места для дискуссий.

– Железная рука Фемиды взяла весы – и по сусалам! – в газетном стиле высказался Трубилин. – Стрелять на улице нехорошо, тем более в магазине. Это огорчает. Только какое отношение к этому имеем мы?

– Вот! Бероева посадят, а ты сделаешь вид, что не при чем.

– Сан Саныч, так и есть. Я не при чем, – почмокав конфетой, согласился Артем Борисыч. – Бероева стрелять не посылал! А куда посылал, не скажу, ибо сия тайна прописана в моем контракте.

– И Николай Уваров вообще не при делах? – ехидно поинтересовался Подопригора.

– И Уваров не при делах. Частная охранная лавочка отличается тем, что я никому не должен отчетом. Шеф не лезет в мои дела, он и в лицо-то знает не всех сотрудников. Может подкинуть работенку, только не диктует мне, как и кем это делать. Банальная вещь, но для нас важен результат.

– Завидую, – вздохнул Сан Саныч. – И понимаю уровень полковника Уварова: недавно прилетел из Люксембурга и, только я собрался договариваться о встрече, тут же улетел в Лондон. Постоянно крутится в Цюрихе, где для внучки купил виллу с видом на озеро. Это не та собака, которая умеет лаять и не кусает. Его только тронь, и всё будет наоборот. Уж такие как я, Уварову на один зуб.

– Опасаешься ответки? Разумно, – усмехнулся Трубилин. – Николай Сергеич не умеет размениваться на пустые угрозы и не стремится пустить пыль в глаза. Умные люди громко только хвалят, а вот наказывают обычно тихо…

– Когда мы с парнями прокрутили эту ситуацию с разных сторон, то пришли к выводу: надо с вами договариваться.

– И чего ты хочешь?

– Любви и дружбы, – серьезно сказал Подопригора. – Знаешь, зачем на днях прилетал Уваров?

– Нет, я его не видел, – ответил Артем, хотя знал. Интересна была версия собеседника.

– Побеспокоиться о Хильде фон Вагнер.

– Думаешь? – поразился он.

– Не думаю, просто догадываюсь. Ее подстрелили, и он, бросив все дела, примчался. А ты делаешь вид, будто ничего не понимаешь в промышленном шпионаже! Уваров разбирается, а ты не понимаешь? Ой, не смешите мои шаринганы! Не знаю, за кого ты меня держишь, но в эту игру можно и вдвоем играть!

– Сан Саныч, насчет Хильды Вагнер ни сном, ни духом, – Трубилин прижал руку к груди.

А тот неожиданно сдавил обороты:

– Ты же деликатные поручения бывших коллег выполняешь между делом?

– Без комментариев, – буркнул Трубилин.

– Выполняешь, – припечатал Подопригора. – Еще и с ними ссориться мне только не хватало… А склонять по падежам твоих сотрудников мне не интересно. Когда нет перспективы, время жалко терять. Итак, договор.

– Да-да? – подобрался Трубилин.

– Я не лезу в ваши дела, а вы перестаете стрелять в моем городе. Это главное.

– Согласен. А если?

– А если что, – веско бросил Сан Саныч, – сразу поднимай на флагшток черное знамя.

– Чего? – поразился Трубилин.

– Шучу. Если что – звонишь мне лично. И желательно до того!

– Есть.

– Акела промахнулся, если понимаешь, о чем я. Так что Бероева сотоварищи отправляешь. Они дров наломали немало, и мне не надо, чтобы наломали еще. Куда этот валежник потом складывать? Так что пусть Бероев катится вдаль.

– Где конь по дровам не валялся?

– Да, куда подальше. В глушь, в Саратов, груши околачивать. Или на целебные воды, в Баден-Баден. В конце концов, к Уварову в Швейцарию, где виллу охранять поможет. Не знаю, что еще посоветовать, сам решишь.

– Согласен, – кивнул Трубилин.

– Пушкин как-то сказал, что люди ленивы и нелюбопытны. Может быть, может быть. Но головастики с компьютерами есть и у чекистов, и у городской полиции, и у следаков. Очень скоро они придут к тому же выводу, к которому пришел я. А потом придут к тебе. Так нафига козе айфон? Решай вопросы сегодня и думай, как будешь оправдываться.

– Согласен, – снова кивнул Трубилин.

– Взрывы на складах надо прекратить.

– Сан Саныч, – прижал руку к груди Трубилин, – это не от меня зависит.

– То есть ты понимаешь, что громить склады бессмысленно? По большому счету, это драка ведерками в детской песочнице. Пройдет какое-то время, и склады восстановят. Или ты всё понимаешь, но ничего не можешь сделать?

– Я так не говорил!

– Хочешь сказать, что ты маленький человек? «Принеси, подай, стой там, иди сюда»? – вкрадчиво уточнил Подопригора. – А если поймаю?

– Да хоть запоймайся! – в сердцах воскликнул Трубилин.

Артем знал что говорил – поймать Бережного надо еще суметь. Дальность прямого выстрела из гранатомета РПГ-7 составляет триста метров. Пришел, стрельнул в сторону склада и ушел – ищи-свищи как счастье в поле. А если кто случайно и схватит, то вряд ли удержит. Клетка тюремной камеры с наручниками – вещь надежная, только не в данном случае, с Бережным это так не работает. Ну а если случится невозможное, и кто-то удержит, то придет Анна Швец и поставит всех на место.

Ничего этого Подопригора не услышал, но недоверчиво согласился:

– Ладно, друг мой. Теперь что касается Хильды Вагнер. Об этой женщине волнуется полпред президента, иностранные посольства и просто неравнодушные люди. А следственный комитет очень хочет видеть ее очи. Следаки намерены заглянуть туда и увидеть имена стрелков. Об этом же мечтают азербайджанцы с рынка, а также другие неравнодушные люди. И слабая женщина их назовет. Кто они ей?

– Логично.

– Поэтому ты очень хорошо прячешь Хильду Вагнер. Глава диаспоры клянется, что претензий к ней не имеет, но к этому надо относиться очень осторожно. Поговорка «жалует царь, да не жалует псарь» написана кровью.