Текст книги "После Нуля (СИ)"

Автор книги: Седьмой Ноль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

– Как нога? – поинтересовался у Баламута Кривой.

– Тебе, прям, дело есть? Если сдохну – ты и рад будешь, а тут о ноге позаботился. – огрызнулся тот.

– Сдался ты мне, тормозишь нас, вот и интересуюсь. – ответил ему Кривой любезностью.

– Успокойтесь. Кривой, Баламут, вы заебали ругаться, – встрял я в их словесную перепалку. – Нашли, блять время.

– Поссать надо. – неожиданно для всех, выдал Слава. – На ногу ему. Легче будет.

Даже в темноте, при слабом свете луны, я увидел, как Кривой начинает закатываться от смеха. Остальные тоже начали смеяться, не так дико, как Юрка, но сдержаться не смог никто.

– Слышь, Баламут, а пацан истину глаголет, обоссать тебя надо. – и снова дико заржал.

– Ну вас, нахуй. – обиделся Баламут. Демонстративно поднялся и поковылял в сторону дома.

– Отдыхать и смеяться – это конечно хорошо, но пора идти. А то отстанем от хромого, заблудимся и потеряемся. – просмеявшись сказал Юрка.

– Ага, и с голода сдохнем, да Юра? – подъебал я его.

– Не начинай, а? – попросил он меня и тут же раздалось голодное урчание его желудка.

Не очень нам хотелось встречи с Тормундом, поэтому пришлось сделать небольшой крюк, обошли "привокзальный" через промзону, вышли к железнодорожным путям, поднялись по высокой насыпи из крупного щебня, миновали те самые пути и уже "с нашей" стороны железки двинули вдоль неё, в сторону дома.

– Как там наш подсказчик, остался доволен майором? – спросил меня Кривой, когда мы уже шли хорошо знакомой нам дорогой, ведущей к нашему дому.

– Ещё как доволен. По-моему он даже кончил от этого или присунул ему там втихушку.

– До того как убил или после? – пошутил Юрка.

– А есть разница? – так же отшутится я. – Серьёзно, ты же не видел его, только из-за двери разговаривали, а я хорошо его рассмотрел. Маньяк типичный. Чикатило помнишь? Ну вот, это он был, только старый. Так что твои шутки, про «до» или «после», могут быть и не шутками.

– Почему всё так? – неожиданно спросил Кривой. – Почему люди изменились?

– О чём ты? Поясни. – не совсем поняв вопрос, спросил я

– Ты же знаешь, за что я сидел последний раз.

– Конечно. Ты всё правильно сделал. Я бы на твоём месте...

– Да не о том я, – перебил он меня. – Тогда я чувствовал, когда от шока отошёл, мне стало не по себе. Мне жалко стало этих наркош. Они семью мою убили: жену, дочь, а мне их жалко. Патруль тот. И опять же переживал. Недолго, но переживал. А тут? Пошли мы прогуляться, оставили за собой гору трупов и нихуя, нет, не так. И НИХУЯ!!!

– Хорошее определение. Лёха, ты сегодня мужиков убивал? – обратился я к Острому.

– Ты же знаешь, что да, сам же всё видел.

– Жалко кого-нибудь? – продолжал я задавать ему, непонятные для него вопросы.

– Стрелы жалко. Клевец мне поцарапали, его жалко, а больше никого не жалко. А к чему ты это?

– Потом Лёха. Позже объясню.

– Вот видишь, похуй ему на убитых, стрелы жалко. – продолжил Кривой. – А тебе Кузнец жалко кого-нибудь?

– Как ни странно, но нет. Хотя, было угрызение, что майора этому маньяку отдал. Думал надо самому и быстро, но это же не то, да?

– Не то, согласен. А Тормунд этот, сука рыжая. Как этот овцеёб, так быстро бригаду себе сколотил, за неделю всего, а сейчас у него рабыни уже есть. Людоеды эти. Откуда они взялись? Или ты думаешь, что они втихаря, по воскресеньям, собирались тихонько, ловили какого-нибудь прохожего и за городом пикники устраивали? Хуй то там! Сын твой...

– А он-то при чём тут? – прервал я его, не понимая, как в этот ряд монстров, он втиснет Пяточка.

– Ему двенадцать! Всего двенадцать, Кузнец, ВСЕГО! А он сегодня двоих убил и ему похуй, да и тебе тоже. Знаешь как он того, в библиотеке, убил? Он ему голову одним ударом снёс. Говорит " Кривой, а правда, что можно как в кино, одним ударом голову отрубить?", а я ему "А ты проверь!" Он и проверил. Держать, правда, пришлось подопытного.

– И как?

– Что как?

– Ну как в кино, одним ударом?

– Можно. Ещё как можно, сам же знаешь. Я в двенадцать лет собак соседских, из-за забора дразнил и в машинки играл, а твой людей убивает. Разве это нормально?

Все его рассуждения потихоньку сформировались для меня в один большой и серьёзный вопрос. Что творится с людьми?

– Слава, ты людей убивал сегодня? – спросил я сына, точно зная ответ.

– Да. Пап, ты же сам видел.

– А тебе жалко их?

– Нет. Они же плохие были.

– А тот, в библиотеке? Почему ты просто не убил его? Тебе стало интересно, можно ли как в кино, одним ударом отрубить голову, а это уже совсем другое. Это не совсем казнь плохого человека. Это убийство ради интереса. Почему ты так сделал!

– Я не знаю пап. – он поник и расстроено добавил. – Прости меня. Я тебя подвёл? Я не прошёл испытание?

– Вот видишь, он об испытании переживает, о том, что тебя расстроил, но не о загубленной жизни.

– Прав ты Юрка, прав. – согласился я и немного подумав, ответил сыну. – Нет, сын, всё хорошо. Ты не подвёл меня, и испытание ты прошёл. Почти прошёл. Домой вернёмся, и оно закончится.

Прошли какое-то время в тишине. Я обдумывал сказанное Кривым.

– Знаешь, Юрка, думаю, вся эта херня, связана между собой. Все эти изменения: отказ техники, пиздец пластику, бензину. Всё это связано и с людьми. Это излучение или хуй знает, как это правильно назвать, повлияло не только на вещи, но и на людей. Жестокие – стали жёстче, злые – озверели.

– А ты, а Острый, а Баламут? Мы все? Разве мы жестокие были или бессердечные? Нет. Не прав ты тут. Хотя, от части может ты и прав. Но не во всём.

– А твои мысли по этому поводу какие?

Этот разговор заставил о многом задуматься, многое переосмыслить, вспомнить эпизоды нашего жестокого похода. Но сколько я не старался, так и не смог вызвать жалость внутри себя ни к одному из убитых нами людей. Страшно это, когда ты оставил за собой гору трупов и не чувствуешь ничего кроме голода!

– Мои мысли такие. Нас, как бы это сказать, обнулили что ли. Вернули к началу. Что в техническом прогрессе, что в духовном. Кто-то пришёл и как нагадившего кота, ткнул мордой в сделанную нами кучу гавна. "Кто это, сука, сделал, кто?". Извазюкали нам морду в дерьме и дали пинок под зад. И полетели мы назад, в подвал, туда, откуда мы и вылезли маленькими, беспомощными, слепыми котятами.

– Вернули первобытные инстинкты. – добавил я. – И указали нам, наше место.

– В точку, Кузнец. Только вот, знаешь что? Я рад, что так получилось. В пизду прогресс, в пизду человечность, в пизду тот ебаный Мир. Мы получили то, что заслужили!

– Аминь! – добавил я. Мы дружно улыбнулись. Кривой похлопал меня по плечу.

– Я рад, что ты меня понимаешь и поддерживаешь, и я горжусь тем, что в этот трудный час, стою рядом с тобой.

Он остановился и встал на одно колено.

– Это моё осознанное решение. Прими мою клятву верности Князь. Мой меч – Твой.

Он приклонил голову в ожидании моего ответа.

– Я принимаю твою клятву. Вставай.

– Чё у вас там за ролевуха? – с интересом спросил Острый.

– Пиздуй давай, а то вдвоечка с тобой поиграем. – весело ответил ему Кривой, вставая с колена.

К дому мы приблизились за полночь.

Не дойдя до дома метров двести, мною овладели странные чувства. Почему-то, я был абсолютно уверен, что дома никто не спит. Не именно в нашем доме, в домах соседей тоже. Не потому, что ждут нас, была другая причина.

Странное чувство. Чувство уверенности в том, чего и я не знаю, и знать не могу.

Вторым чувством, было чувство всеобщего беспокойства. Я ощущал его на расстоянии, и казалось, что если постараться, сконцентрироваться и я смогу почувствовать каждого обитателя нашей общины, по отдельности. Заглянуть внутрь его тревоги и понять её причину. Но это было ни к чему. Гораздо проще и быстрее ускорить шаг и спросить о своих подозрениях у близких людей.

– Наши не спят. – произнёс я.

– Конечно не спят, нас ждут. – озвучил Буран, как ему казалось, очевидную вещь.

– Не в нас дело, они встревожены и напуганы. – ответил ему я и ускорил шаг, местами переходя на бег.

Остальные последовали моему примеру и тоже ускорились. Даже Баламут, забыв о больной ноге, перешёл на бег, отцепившись от Бурана.

Надрываясь, звенел наш тревожный колокол, сквозь звон которого я с трудом услышал окрик:

– Стоять, стрелять будем!

– Я тебе, морда ты хакасская, стрельну! – крикнул ему в ответ Острый.

– И ёбните, чем-нибудь, звонарю по башке! Заебал трезвонить!

– Свои! Наши! Наши вернулись! – радостно закричал Хакас.

Его услышали и отовсюду, из-за укрытий, к нам начали выходить наши близкие.

– Вам тут посылку принесли. – сказал нам Велес, когда мы зашли в ограду, в обнимку с родными и близкими.

– Какую посылку? Кто принёс! – недоумевая, спросил я.

– Почтальон убежал. Шустрый собака. Незадолго перед вами приходил, не погнались за ним. – ответил Хакас и указал нам на фанерную коробку в дальнем углу общей ограды. Мне дали несколько листов пожелтевшей бумаги и коробок спичек и мы, те, кто только что вернулся, двинулись к коробке, остальные же, почему то не стали к ней приближаться.

– Бомба там что ли? – решил пошутить Лёха.

Я присел на корточки, поднял крышку и поджёг бумажный лист, подсвечивая содержимое.

– Хуже, Лёха, хуже.

– Что может быть хуже бомбы? – Поинтересовался он и, подойдя ближе, заглянул внутрь...

Глава 11

– Это как... зачем это... кто... ну это же пиздец... – только и смог выдавить из себя Лёха, заглянув внутрь коробки.

– А ты говоришь бомба. – вставая сказал я.

– В "крёстном отце", несговорчивому компаньону голову любимой лошади подкинули. Типо намёк. – начал Кривой. – А тебе голову девочки подбросили. Рыжий, сука, порву тварь!

– В очередь встань. Я первый буду. – ответил я ему. – Дай, Юрка, сигарету?

– Ты же бросил?

– Бросишь тут. Эта же та самая? Которую мы с её мамашей подкормили? – глядя в сторону коробки, спросил я Кривого.

– Она. Что делать будем?

– Сейчас или вообще? – уточнил я у Кривого, выпуская ядовитый дым.

– Вообще.

– Найдём его лагерь или базу... Найдём ту ебаную дыру, где эта тварь живет и убъем их всех.

– Идите сюда, тут во рту записка. – окликнул нас Острый. – Размазалось маленько, но прочитать можно.

"Я знаю, где ты живёшь. Приползи ко мне на коленях и проси пощады или я разложу головы твоих близких по таким же ящикам. P.S. Не переживай, ящиков у меня много".

– И с зубами у неё что-то. – добавил Лёха.

Кривой внимательно осмотрел подброшенную нам голову девочки.

– Ей все зубы переломали, не вырывали, а именно ломали, клешнями или пассатижами. Ебаные садисты. – выдал Кривой своё патологоанатомическое заключение.

Было видно, что внутри его бушует буря эмоций. Увиденное, разбудило в нём, спрятанное в глубине души, воспоминание о трагедии, случившейся с дочерью. Та маска, жестокого и чёрствого человека, которым он был или пытался казаться, спала с него и по лицу Юрки покатились слёзы.

– Юра. – обратился я к нему. – Я уступаю тебе очередь. Рыжий твой!

В эту ночь мало кто смог уснуть. Беспокойство, не ясность ситуации, злость, страх, ненависть... и ещё масса эмоций овладела жителями нашего анклава. Те, кто не знал смысла этого послания – мучились в догадках и пытались понять, чем это может им грозить. Те, кто знал – думали о том, чем закончится это противостояние, переживали за близких, которых, возможно, придётся оставить дома, а самим идти на войну. Война? Да, война. То, что произойдет, будет именно войной. Малочисленной, с всего парой десятков погибших, но это будет войной. Первой в истории нашего поселения. И именно от её исхода будет зависит наше будущее, будущее поселения, её жителей и моё будущее. Именно на этой войне я должен проявить себя, как человек, за которым можно идти, идти и не бояться, что твоей семье, оставшейся дома, смеет угрожать, какая-то рыжая тварь, как человек, в поход с которым ушёл твой муж или сын, и ты, сидя дома, будешь уверена, что он обязательно вернётся. И если, даже, он вернётся мертвым, то только героем, внесённым в ворота на щите!

– Велес, я за тебя отомстил.

Я вышел из дома и увидел разговаривающих парней. Кривой, как раз, сообщал Велесу о частично свершившейся мести, в отношении его обидчика.

– Кому отомстил? Как? – не поняв его, спросил Велес.

– Родственничку твоему, бывшему. – Улыбнувшись, пояснил Юрка.

– Я же просил вас, просил! – неожиданно для всех нас, Велес не оценил наше деяние.

– Ты что завёлся-то? – спросил его Острый.

– Не ваше это дело! Ясно вам! Я вас просил не лезть! Просил?! – Велес перешёл на крик. – Зачем тогда? Зачем вы это сделали? А?

– Я не понимаю тебя, ты сам его наказать хотел? Так еще двое остались, да и этот, возможно, живой ещё. – Сказал ему я, совсем не понимая его возмущений.

– Простил я их, простил! Ясно вам! – продолжал орать тот. – Хотя нет, не понять вам это! Вам же нравится убивать! Вы же кайфуете от этого: от крови на ваших руках, от всей этой жестокости, от смертей!

Мы не понимали, что происходит. Что случилось со спокойным и всегда уравновешенным Велесом. Лично я, всего один раз видел его кричащим: Какой-то молодой мудак, недооценив свои силы, не смог удержать на поводке собаку, бойцовской породы. Она кинулась на девушку, которая гуляла со своим малышом, спокойно спящим в коляске. Велесу пришлось тогда убить пса, о чём он всегда искренне сожалел. Именно тогда я единственный раз, видел его кричащим.

– Вы убийцы! Нелюди вы! Бессердечные монстры! Ненавижу вас! – продолжал кричать Велес. – Это из-за вас эту девочку убили! Из-за вас!

Он, по очереди, указал на нас пальцем.

– Вы повинны в её смерти, вы! – теперь он смотрел только на меня. – Ты! Ты, Кузнец, ты за всё в ответе. Сколько тебе ещё надо крови, сколько? Мало тебе, да? Так подойди, я тебе ещё дам.

После этих слов, он медленно достал свой нож. И вытянул руку в мою сторону, указывая на меня клинком.

– Я остановлю вас, я вас всех убью! – произнёс он.

Глаза начали искать подходящее оружие. Нет, мой нож, конечно же, был при мне, и я мог им воспользоваться, но он мне бы не нужен. Я искал то, чем можно обезоружить Велеса, копьё, палку, дрын...

Хакас, видимо думал так же, схватил лопату, с помощью которой мы рыли яму для колодца, и попытался выбить нож. Велес заметил удар и отпрыгнул в сторону, попытался сделать контрвыпад в сторону Хакаса, но того уже прикрывал Кривой, которому, видимо, было похуй на Велеса, поэтому он шёл на него, держа в руках свои изогнутые клинки.

Полукругом, мы медленно шли на Велеса. Я, Хакас, Юрка и Буран, прибежавший на крик. Велес пятился назад, ожидая нашей атаки. Пятился он в угол. Угол гостевого домика и прилегающего к нему забору. Забору, в котором, по трагической случайности располагается дверь в огород, из которой, в этот злосчастный момент и вышел Пётр, шедший из уличного туалета.

Открывающаяся дверь толкнула Велеса в спину. Он резко повернулся. В этот момент, Хакас, резко замахнувшись, обрушил всю мощь шансового инструмента, на голову Велеса.

Металлический звон удара. Хакас, в отличии от Кривого, не хотел, сильно, травмировать Велеса, поэтому он ударил лопатой плашмя. Велес начал оседать и рухнул, завалившись на бок.

Пётр, ничего не понимая, стоял в дверном проёме и округлившимися глазами смотрел на нас. Нам же, после падения Велеса предстала чудовищная картина: на серой рубахе Петра расползалось красное пятно, из центра которого торчал нож. Нож Велеса!

Петру оказали первую помощь, но, всё равно, ему требовался врач и срочная операция.

Чтобы спасти Велеса от гнева родных и самое главное, от Хакаса, его пришлось спустить в колодезную яму, благо до воды мы ещё не докопались.

– Через три улицы доктор живет. Жил. – рассказывал нам сосед Костя. – Там сейчас или нет – не знаю.

– Проверим сейчас. – ответил я и принялся раздавать распоряжения. – Острый, Палец! С нами идёте. Кривой? Остаёшься за главного. Велеса не трогать! Приду – разберёмся.

– Как думаешь, что с ним? – поинтересовался у меня сосед, когда мы быстрым шагом шли к дому врача.

– Крыша поехала. Из-за жены, наверно. Может ещё из-за чего, он же не рассказывал. Молчал всё время. – ответил за меня Костя Палец. – Всё время молчал. Ни с кем и не разговаривал. Тихушник, блять.

Через четверть часа, по старому исчислению времени, мы пришли к нужному нам дому. Вид у него был совсем нежилым. Ворота ограды распахнуты настежь, в ограде погром, повсюду сломанные вещи и испорченные предметы быта, окна зияли пустотой, выбитые или вырванные прям с петель двери. Складывалось впечатление, что сам хозяин Нового Мира, господин Хаос, удостоил этот дом, своим визитом.

– Нет тут никого. Зря пришли. – Выйдя, после осмотра, из дома, резюмировал Палец.

– Не зря. Шанс был. – Ответил ему я.

– Ещё одного знаю, возле переезда живёт. – Дал нам новый ориентир и надежду Костя, тот который сосед.

– Идём. Скорее. – Поторопил я своих спутников.

– Только он не совсем врач. Точнее врач, но не тот. – Непонятно попытался поправиться Костя.

– В смысле? Это как?

– Стоматолог он. Точнее она. – Внёс он ясность в неразбериху.

– Похуй, всё равно лучше не найдём. А врач он и в Африке врач. Хоть и стоматолог. Азы то всё равно изучают. – Сказал я ему уже на ходу, быстро удаляясь от разгромленного дома.

"Там, блять, что, мёдом намазано!" – подумал я, когда мы проходили мимо дома брата.

Разномастная толпа. Человек десять, может больше. Мужчины, женщины, подростки...

– ... жалко-то как девочку, хорошая была, – причитала какая-то тётка.

– ... я бы сам этих тварей разорвал! – громко и очень эмоционально, говорил кому-то из толпы, крепкий, молодой мужчина.

– ... да я тебе говорю, банда их целая, вчера у Михеевых, Валюшка пропала. Это всё "ганибалы" эти. – Доказывала своей собеседнице, очень сварливого вида женщина.

На нас никто не обратил внимания. Уходя второпях, мы не успели облачиться в своё военно-походное снаряжение, да и из оружия лишь ножи. Выглядели мы, как обычные прохожие, что в данный момент, нам было только на руку. Заподозрить в нас людей, убивших тех самых "ганибалов", сейчас можно было, лишь по луку Острого. Но никто не обратил на него внимания, а может, сделали вид, что не заметили, но мы, без каких бы то либо заминок, миновали эту толпу, сгрудившуюся возле дома, ставшего последним пристанищем для трех людоедов.

До дома стоматолога дошли без приключений. Дом на двух хозяев, явно жилой, ухоженный.

К нам вышли спустя несколько минут, после второй нашей попытки достучаться.

Два крепких мужика, разного возраста и судя по схожим чертам лица – явно отец и сын.

– Что хотели? – спросил старший. Дверь ограды нам никто не открыл, и разговор состоялся через пустоты кованных, декоративных элементов калитки.

– Нам врач нужен. Срочно. У нас друга ранили. – ответил ему я.

– Ничем не можем помочь. – Категорично ответил старший мужчина. – Нет у нас врача.

– Как нет, а женщина, стоматолог, она же тут живёт? – спросил его Костя, сосед.

– Жила. Нет её больше. – С грустью в голосе, ответил ему тот, что помоложе. – Ещё до всего этого, разбилась на машине, три недели уж, как похоронили. Так что, извиняйте мужики, не можем помочь.

– Может, знаете кого, врача, фельдшера или хоть ветеринара? – поинтересовался Костя у мужиков.

– Знать-то знаю, только какой в этом прок. – Ответил старший. – Одного солдаты к себе силой увели, сам видел, второй, тоже стоматолог, пока машины работали, уехал с семьей к тёще в деревню, только вот, добрался или нет – чёрт его знает.

– Что делать будем? – спросил меня Лёха.

– Не знаю. В город смысла идти нет. Больницам пиздец. Врачей там точно нет. Адреса их, мы не знаем. – Ответил я. – Возвращаемся.

– Можно по дороге у людей спрашивать, вдруг повезёт. – Предложил Палец.

Идея конечно хорошая, но те, кто нам встретился на обратном пути, либо шарахался от нас, как от огня, либо не мог сказать ничего полезного для нас.

Спустя пол дня, бессмысленных поисков, хоть кого-то, знающего медицину и хирургию в частности, лучше нас, мы вернулись домой.

– Как он? – спросил я у, стоящего на посту, Баламута.

– С час уже как помер. Кровью весь изошелся. Мучился сильно, а обезболить нечем было. Хакас добить предлагал, плакал как ребёнок и предлагал. Бабы не дали ему добить. Дуры. Побыть с ним подольше захотели, а он мучился, кричал...

Первая смерть. Хоть и не так близок он нам был, но всё равно, больно это. Больно терять тех, кто тебе доверился. Больно и очень обидно, что не враг это сделал, а человек, которого, все мы, считали другом, братом, наставником.

– Водки бы ему дали. – предложил, сосед Костя, решение, теперь уже, бывшей проблемы с облегчением страданий Петра.

– Мы же не совсем тупые, пытались дать, только вот нет больше водки, какая-то хуйня густая вместо неё есть, а водки нет. Уксусом воняет или кислятиной какой. Кстати, горит хорошо, а на вкус как мыло и язык щиплет. Пробовали с водой разводить, так эта херня шипит, пенится и ещё сильнее уксусом воняет.

Хоронить Петра, решили в тот же день, вечером. С местом определились сразу – в сотне метров от дома, через дорогу, колхозное поле. Копать могилу вызвались четверо добровольцев, вперемешку, наши и соседи. Пообещали работать ударными темпами и к вечеру закончить.

– С Велесом что делать будем? – спросил меня Юрка. Достал сигареты, предложил мне. Я не смог перебороть себя и отказаться.

– Понимаю, что казнить надо, но решиться не могу. – ответил ему я и подкурил сигарету.

– Оставлять его точно нельзя, для всех опасно. Выгонять – ещё опаснее, много чего наболтать может, нехорошим людям. – Рассуждал Кривой. – Да если и отпустишь, Хакас не поймёт.

– Помнишь, в подъезде, когда ты ушёл проверить, вернулись ли парни с разведки. Я один остался. Видение у меня было.

– Опять Смед приходил? – спросил Юрка.

– Он самый. Сказал, что последний раз пришёл. Два совета дал. Как знал сука, что это случится.

– Что сказал?

Было видно, что этот рассказ очень заинтересовал Кривого.

– Сказал, чтобы предательство не смел прощать. Что бы казнил изменников.

– Правильно сказал. Он вообще правильные вещи тебе говорит и не обманул ни разу. Значит и сейчас надо поверить ему. – Подталкивал меня Кривой в сторону расправы над Велесом.

– Знаю я, Юра, знаю. Но решится тяжело. Это же Велес, наш Велес. Хоть и отношения у вас с ним были не очень, но он же с нами с самого начала.

– Знаю что наш. Но и ты пойми – если хочешь быть Князем, то и решения надо принимать княжеские. А это не только людей в бой с врагами отправлять, но и предателей казнить, какими бы близкими людьми они тебе не были.

– А если бы я был на месте Велеса, а ты на моём, казнил бы ты меня? – спросил я Кривого, зная ответ.

– Ну ты спросил. – усмехнувшись ответил Юрка. – Иметь тебя в числе своих врагов – означает скорую смерть. А тут такой шанс от тебя избавиться.

– Я не сомневался в тебе, брат.

Наш тихий смех, наверно, был неуместен, в виду сложившихся обстоятельств, но никто не обратил на нас внимания.

Когда начало смеркаться, мы отнесли тело Петра к могиле, которую парни смогли выкопать, в указанный ими срок. Гроба не было, просто обмотали тело тряпками, сделав из них подобие савана.

Пока было свободное время, решил поэкспериментировать с новым горючим веществом и сделать факел.

Получилось гораздо лучше, чем я ожидал. Пропитанные "водкой" тряпки, намотанные на палку, очень хорошо и долго горели, при этом огонь, почему то, давал очень мало тепла.

После успеха эксперимента, сделал пять факелов, их мы взяли с собой на похороны, для подсвечивания.

Ничего нового на похоронах не было: родственники плачут, остальные стоят молча с хмурыми лицами.

Именно сейчас мне и пришла в голову мысль: "Вот они, все тут, все, кроме предателя Велеса и давшего клятву Бурана. Проверь их, проверь их всех"! И я проверил. Получилось это легко – я просто смотрел по очереди на каждого и концентрировался на нем. Сложно описать, что я чувствовал и как понимал их чувства, их внутреннее состояние. Это приходило ко мне странным эмоциональным потоком, который я, каким-то странным образом понимал, мог распознать и выудить из него любую эмоцию, любую потаённую мысль по отдельности и подробно прочувствовать её.

Хотя нет. Нельзя назвать это чтением мыслей. Скорее это было, что-то вроде выявления, у человека, желания действий, в отношении меня, либо других людей.

Внутренняя боль, горечь потери, желание быстрее оказаться дома, чувство холода, даже голод – всё это я почувствовал от этих людей. Было ещё одно чувство. Странное, необычное для той массы чувств, которые я получил "сканируя" этих людей. Я попытался сконцентрироваться на нём, но мне помешали:

– Кузнец, скажи речь. – Обратился ко мне Хакас.

Я что-то говорил, совсем не помню что, но речь моя, людям понравилась, если, конечно, так можно сказать о некрологе. Мысли мои занимало совсем другое – та самая эмоция, которую я почувствовал, но так и не смог окончательно распознать. Поэтому, я решил повторить попытку и "просканировать" обладателя этих помыслов, более подробно.

С Велесом решил не тянуть, пока есть настрой, пока уверен, что так поступить необходимо – надо действовать. Поэтому, вернувшись домой, сразу приказал достать виновного, в смерти Петра, из ямы.

Кстати, за всё время, проведенное нами на похоронах, факела так и не прогорели, а это, как минимум, час. Горели они и по сию минуту. Да и судя по яркому свету и монотонному горению, не собирались тухнуть.

– Что, кровопийцы, судить меня будете?! – спросил нас Велес. – Судите! Только знайте, не я его убил! Это вы его убили, вы!

– Совсем с головой плохо. – сказал, кто-то, за моей спиной. Обладателя голоса я не смог определить. Да и так ли это важно?

– Не будет суда. Всё уже решено. – Начал я выносить вердикт. – Олег Ведясов, за попытку мятежа и убийство, Петра, жителя нашей общины, ты проговариваешься к смерти, через обезглавливание! Приговор будет приведён в исполнение сейчас же. У тебя есть, что сказать перед смертью?

– Будьте вы все прокляты, твари, нелюди, кровопийцы!!! – Велес, напрягаясь, кричал, глядя в толпу. От напряжения, вены на его шее вздулись, лицо побагровело. Изо рта, во все стороны, летели слюни. – Все вы отправитесь за своим Петром, все! Вы уже сдохли! Вы внутри мёртвые!

Этот вопрос я не мог не задать:

– Хакас? Ты или я?

– Я. – без колебаний ответил он.

– Меч или топор?

– Топор. Нет в этой сволочи чести для меча.

Велеса поставили на колени, посреди общей ограды. Нагнули вперёд. Как ни странно, но он не дергал головой, в попытке помешать палачу. Спокойно наклонил голову и тихо произнёс:

– Занёсший меч, над головой моей, да последует он за мной, с лицом мёртвым. Руби Хакас, руби, покойничек.

Один удар и отрубленная голова Велеса, прокатилась по земле, сделала три оборота и замерла, лёжа на правой щеке.

В момент, когда голова казнённого замерла, я начал "сканирование". Для начала, решил проверить Бурана, отсутствующего на похоронах. Но, как и ожидал, ничего "необычного", я там не нашёл – переживание за близких и полное доверие и подчинение мне.

Теперь он, тот самый человек, с неясными, пока что, мне помыслами. Мгновение, другое, третье... и я уже разбираю его чувства, на удобные, для меня, составляющие. Вот оно, вот то самое, что заставило меня сомневаться...

Я понял, теперь я понял всё. Я понял, почему, этот человек, этот близкий мне человек, всем своим нутром ненавидит меня, желает мне смерти и с каждой проведённой, рядом со мной, секундой, его злоба и ненависть, множиться во сто крат!