Текст книги "После Нуля (СИ)"

Автор книги: Седьмой Ноль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц)

– Ну так вышел бы и поговорил с ними, – ответил я, – С такими не договоришься. Убивать бы, может и не стали, но пиздячек качественных бы нам дали. А раздетый и поломаный я домой не собираюсь ползти. Не суди нас, мы сделали то, что должны были. Раздели бы они нас, отмудохали, завтра других, потом третьих, а дальше? Почувствуют безнаказанность и начнут убивать. То есть начали бы. Так что сосед, считай что мы избавили мир от восьмерых бандитов...

– И сами стали убийцами, – перебил меня сосед.

– Не переживай. Ты тоже скоро им станешь. Не сегодня – так завтра, но убить придется. И не думай, глядя на меня, что это легко. Не знаешь ты, что у меня сейчас внутри...

Возвращались той же дорогой. До дома дошли без происшествий и почти молча. Поделили добычу поровну, что бы не спорить.

Видимо, осознав происходящее, соседи спросили:

– Мы согласны вступить в дружину. Когда заниматься начнём?

– Завтра. После обеда начнём.

***

Вечером, на общем ужине, рассказали о нашем походе. Рассказали всё как было. После того, как мы всё рассказали, как выслушали вопросы и мы дали свои ответы, Кривой решил признаться. Поднялся и рассказал свою историю о пяти патрульных. Было заметно, что есть недовольные, но недовольство никто не высказал. Я же был уверен: пройдет еще немного времени и каждый из нас откроет счет убитых им людей и совсем по другому посмотрит на поступок Юры. Легко быть моралистом, сидя в безопасности.

На третий день после собрания, утром, собрались идти на пилораму. После похода за ремнями было решено – без лучника из дома не выходим. Поэтому пошли следующим составом: я, брат, Велес и Острый.

Всем составом еле уговорили брата одеть доспехи. В это утро у него было и так плохое настроение, еще и железо на него пялим.

– Был мой брат ужасно скромный, робок был и нелюдим, а теперь с толпой огромной идет брать Иерусалим, – попытался пошутить над ним я. Почти получилось. Он улыбнулся.

– Мы же не воевать с ними идем, – ответил он на мою шутку, с легкой улыбкой на лице.

– Нет конечно, но готовым нужно быть ко всему. Сам же говорил, что он немного ёбнутый. Вот скоро и узнаем, насколько ты прав.

В этот раз в доспехи облачились полностью, исключили безрукавные ватники, добавили наплечники, черные туники, с двойной руной Зиг ярко-красного цвета на груди, шлемы с полумасками и бармицами. Каплевидные щиты черного цвета с красным солнцем посередине и вписанным в солнце целым коловратом. Не совсем историческая достоверность, мы к ней не стремимся. Но и шутами ряжеными не выглядим.

– Пап, я с вами, можно? – начал упрашивать меня сын.

– Нет, рано тебе ещё с нами ходить, – отказал ему я.

– Я большой уже, я ростом уже почти как Острый, и драться умею, и сражаюсь хорошо, ты же сам говорил, – продолжал он.

– Говорил. А ещё говорил, что пока не пройдёшь испытания и самое главное, пока мама тебя не отпустит, никуда не пойдёшь.

– А если я маму уговорю, когда испытание будет? – продолжал сын.

– Послезавтра, если всё хорошо будет. А пока иди готовься и мамку уговаривай.

Вроде отстал.

– Не завидую я тому, кто против него выйдет, – сказал мне Велес, – если его желание такое же искреннее, как и взгляд, которым он смотрел сейчас на тебя, то он и тебя одолеет в поединке на испытании.

– Поэтому он выйдет против Кривого. Он его, конечно, не покалечит, но и не поддастся ему. Рано ему ещё.

Через десять минут мы стояли у закрытых ворот пилорамы. На деревянных воротах красовалось свежевырезанное солнце.

Заметили нас издалека, но подпустили к самым воротам.

– Этих вышек не было раньше, – сказал брат.

По обе стороны от ворот возвышались сторожевые вышки, метров шесть-семь от земли, из круглых бревен, выполненных в виде срубов, с четырехскатными крышами. Узкие горизонтальные бойницы вышек смотрели вперед и в противоположные от ворот стороны. В эти щели нам никого разглядеть не удалось.

– Ну, и что делать будем? – спросил Острый, – И не гонят нас, и не открывают.

– Шлемы все снимите, – в полуприказном тоне сказал я.

– Мир вашему дому! – выкрикнул Велес.

– Отойдите немного, сейчас ворота откроем, – прокричали из-за ворот.

Мы немного отступили.

Массивная деревянные створки бесшумно распахнулись. Перед нами стоял крепкий мужик, с объемным животом. Окладистая, бурого цвета борода, густая копна волос того же цвета. Одет он был по-простому: выцвевшие ХБшные штаны, заправленные в кирзовые сапоги, серая просторная рубаха навыпуск, подпоясанная широким кожаным ремнем, справа на поясе огромный нож в ножнах, с резной головой медведя вместо навершия. И венчала этот образ белозубая, широкая улыбка.

– Гой еси, добры молодцы! – приветствовал нас хозяин, – Я впустил вас потому, что на вас символы моих Богов, ну и потому что Саня с вами.

После этих слов он рассмеялся, подошёл к брату и поприветствовал его рукопожатием. Потом по очереди поздоровался с нами и предложил пройти в беседку выпить чаю.

Бывшая пилорама находилась в сотне метров от крайней улицы, стояла посреди поля и к ней вела отсыпанная щебнем дорога. Сама пилорама представляла собой обнесенный забором квадрат, со сторонами метров по семьдесят. Как тут было раньше и что изменилось, судить не могу, не был тут я ни разу. Сейчас же слева в ряд, в пяти метрах от забора, который, кстати, подрос до четырех метров, стояли восемь свежих срубов, с окнами, дверьми и печными трубами, справа, так же в ряд, стайки и загоны для скотины. И судя по всему, само здание, где раньше распускали кругляк, самое большое тут, высотой метров шесть, и десять на тридцать в основании, переделано под жилое. Беседка была расположена немного спереди и слева от этого здания. Довольно вместительная. С одной стороны сели мы вчетвером и смогли бы расположится еще столько же людей, напротив сел сам хозяин и двое его людей по обе стороны от него.

– Саню знаю. Тебя знаю, ты брат его, Кузнец, – указал он на меня, – а вы? – спросил он у остальных.

– Я Олег, друзья зовут меня Велес.

– Я Лёха, Острый.

– А я Евгений, мои братья прозвали меня Медведь, – представился хозяин

– Я Дозор, – назвал себя сидящий справа от Медведя. Жилистый мужик, с седыми, короткими волосами и острой седой бородкой.

– А я Туман, – представился второй, сидящий слева.

– Это мои командиры, – подытожил хозяин, – А теперь мы вас слушаем.

– Мы пришли поговорить о двух вопросах, – начал я, – Первый – военный союз. Мы не знаем сколько вас, может вас и достаточно, чтобы спокойно жить и оборонятся, но в случае беды помощь никогда не бывает лишней, тем более помощь от единоверцев.

– Сколько у вас воинов? – спросил Дозор.

– Десять, – ответил я, – плюс семерых мы обучаем, двое совсем молодые, но к осени все станут бойцами.

– У меня сейчас восемнадцать войнов, – начал говорить Медведь, – плюс я, – он заулыбался, – нападать мы ни на кого не планируем, защитить себя сможем сами, так что скажи мне Кузнец, зачем мне союз с вами?

– Пару дней назад мы были в городе. На нас напали девять человек. Мы дрались втроем против них. Убили восьмерых, один убежал. Но не о том рассказ. А о том, что уже сейчас появились мелкие банды по пять-десять человек. Через месяц их количество удвоится. К осени этих банд станет меньше, но численность их увеличится. И когда к нам или к вам придет толпа из полусотни голодных, злых и уже умеющих убивать людей, что ты предпочёл бы тогда: восемнадцать войнов или тридцать пять? Тем более к тому времени я увеличу свою дружину как минимум вдвое. Или нет смысла в моих словах?

– Смысл есть. Здравый смысл. Нужно обдумать это. Наши тоже были в городе, сами всё видели, прав ты во многом. Думать надо. Позже к этому вопросу вернемся, – ответил мне Женя, немного погрустнев.

– Какой второй вопрос? – спросил нас Туман.

– Брус нам нужен или кругляк. Колодец обложить изнутри, – ответил брат.

– Ну это-то легко. Поможем. Два десятка наконечников копий и будет вам лес, – озвучил свою цену Медведь.

– Послезавтра принесем наконечники, – ответил ему я согласием.

– Лошадей у нас нет, но есть телега, хорошая, можете сейчас её взять, погрузим вам туда бревен, будет вам аванс, а то что вам пустыми-то возвращаться? – снова заулыбался хозяин.

Посидели еще около получаса, поговорили о положении дел в городе. Они рассказали нам, что уже три дня как их разведгруппа не вернулась из похода. Четверо бойцов, включая племянника Медведя, просто ушли и сгинули, как сквозь землю провалились. Как же быстро этот мир становится враждебным и смертельно опасным, даже для четырех подготовленных, вооруженных людей.

– Вопрос у меня есть ещё, – начал я, когда беседа наша вроде как уже подошла к завершению и все уже собирались вставать из-за стола беседки, – странный вопрос.

– Сейчас всё кругом странно. Вещи странные творятся, люди странные стали, так что странных вопросов нет теперь, странности становятся обыденностью. Спрашивай, может удивишь чем, – с едва заметной усмешкой ответил Медведь.

– Ты же не знал, что так всё будет, а из пилорамы настоящую крепость сделал. Вышки, забор покрепче, да повыше, команду собрал, оружие подготовил. Это же всё у тебя не за неделю появилось? Откуда ты узнал, что всё поменяется, что надо готовиться? Только не списывай всё на паранойю, я сам параноик во многом, но тут в другом совсем дело. В чём же?

– Ну раз такой догадливый, то слушай. Посчитаешь что вру, или ёбнулся я – дело твоё. Только вот прав же я оказался, – немного помолчав и разгладив бороду он продолжил, – Сны мне странные снится начали, с год назад ещё. Сначала думал глупости это всё, потом многое из снов сбываются начало, там я и задумался, решил попробовать прислушаться к тем советам, что мне во снах давали.

– А кто советы давал? – Спросил его Велес. Он явно заинтересовался его рассказом.

– Старик мне снился, косматый, бородатый, седой весь, с посохом, я его и не помню толком, размыто как-то всё видел, голос и слова хорошо помню. Последний раз десять дней назад он мне приснился, сказал что я готов и больше не появлялся во снах моих, сказал, что не скоро придет, а как придет, то я его узнаю и за ним последую. Ох, как же звался он,.. Семед или Самед,.. А точно, вспомнил, Смед... Кстати, я же через людей и у тебя оружие покупал, не хотел внимания привлекать, да и старик не советовал напрямую к тебе обращаться.

– Да уж, очень всё странно, – задумчиво подытожил я, вспоминая свои сны и видения. Много ли нас таких? Сонных предвестников конца нашего мира.

В этих мыслях я и не заметил, как пролетело время. Нам нагрузили телегу листвяжными брусьями, помогли вытолкать её за ворота и только тут я был вырван из своих размышлений голосом хозяина бывшей пилорамы:

– И ещё, Кузнец, леса теперь кругом много, хоть деревья руби, хоть соседские дома разбирай, никто и не скажет тебе ничего. А вот изделия твои, оружие и прочие, скоро на вес золота ценится будут... Так что не соглашайся больше так легко на сделки, – сказал мне на прощание Медведь.

А ведь я не думал об этом. Можно было опоры телефонных и электропроводов завалить, и по времени вышло бы быстрее, чем с наконечниками возится. Ценить нужно работу свою, тем более сейчас. Сколько таких как я на город? Человек десять наберется на полста тысяч. Прав Медведь, прав.

– Нарядились-то, как на парад или, вправду, как будто на взятие Иерусалима, а сами телегу тащим, – вытирая пот со лба, недовольно сказал брат, – оделись бы по простому и легче было бы.

– Представь, что это тренировка, марш бросок в полной амуниции, на пол километра, – пошутил я.

– В следующий раз без меня пойдете, я лучше колодец рыть буду, – продолжил брат.

– В следующий раз будем умнее, лучше заберем у кого-нибудь и его же заставим дотащить всё до дома, а потом убьем его, – злясь на себя ответил я ему, толкая телегу в горку.

– Что про всё это думаешь? – спросил меня Велес, когда мы одолели подъем, – Про сны его, про старика этого из снов.

– Чёрт его знает, – немного подумав, ответил я, – пиздеть ему смысла нет, да и какой смысл ему врать...

– Ёбнулся он, вот и все разгадки, – дал ответы на все вопросы брат, – ёбнулся и начал крепость строить, да людям мозг промывать своими идеями, а потом всё просто совпало. Вот и всё, вот и все разгадки.

Рано ещё про свои сны им рассказывать, тоже за больного примут. Не готовы ещё некоторые родственники к моим видениям. Да и давно их не было, может и закончились они...

Глава 6

– Листвяк же? – спросил Буран у Пальца.

– Да, вечный колодец будет, – ответил тот.

Парни помогли разгрузить телегу, которую мы притащили.

– Завтра утром сходим в город еще раз, – начал я, когда управились с бревнами и присели передохнуть, – на счёт коня поговорим – и всё! Месяц дома сидеть буду, никуда не пойду. Задрали эти походы, как кони, всё что-то тащим и тащим...

– Ещё как пойдёшь, – перебил меня Кривой, – нравится тебе в городе, походы эти мародёрские, как раз твоё. Меня-то уж не обманешь.

– Всё-то ты знаешь, всё-то ты замечаешь, – сказал я ему поднимаясь с лавки, понимая, что он прав, – наблюдательный ты наш.

Кривой сидел довольно улыбаясь.

Я прошёл шага три и,.. рухнул, как обычно пробороздив лицом землю.

***

Темно. Болит голова. Чешется лицо. Сильно чешется, но руки не слушаются. Или рук нет? Через мгновение, реальность начала меняться: чернота превратилась в серость, серость взорвалась яркой белой вспышкой. Ярко-белый свет начал тускнеть и стали проявляться контуры, силуэты...

Я сидел в сосновом лесу на покрытом мхом камне. Рядом со мной, мирно журча, течёт небольшой ручей. Кругом, щебечут птицы. Сквозь густо усеянные иглами сосновые ветви пробиваются теплые, ласкающие кожу лучи солнца.

– Мир тебе, добрый человек, – раздался спокойный голос у меня за спиной.

Я медленно повернулся. Никого нет.

– Да ты не переживай, что не видишь меня, так спокойней будет. Мой истинный вид ты пока не сможешь принять, а в привычном тебе образе мне не приятно будет, – голос звучал уже ближе.

– Пусть будет так, хотя мне было-бы спокойнее видеть собеседника, – сказал я в пустоту.

– Не похоже, что у тебя спокойствия нет, – сказал мне голос.

А ведь он прав. Я спокоен, меня ничего не тревожит. Если бы сейчас из-за деревьев вышли черти рогатые – спокойствия у меня не убавилось бы ни на грамм.

– Могу устроить, – весело сказал голос.

– Что устроить? – спросил я.

– Чертей рогатых, что-ж ещё! – расхохотался голос.

– Нет, не надо, – с улыбкой отказал я голосу, – пусть уж будет как есть.

Немного помолчав, я спросил:

– Кто ты? Как тебя зовут?

– У меня было множество имен за мою жизнь, сегодня зови меня Тот.

– Странное имя.

– Обычное. Хотя когда-то, наверное, мне оно тоже показалось бы странным.

– Хорошо, Тот так Тот. А кто ты?

– Ну это проще. Я Этот.

– Да уж. Очень всё просто. Тот, который Этот. Проще некуда, – улыбнулся я, откинув голову назад и прищурился, подставив лицо солнечным лучам.

– Наверное ты в чём-то прав. Этому понять проще чем Тому. Тот же еще не знает ничего, – голос рассуждал сам с собой, – хотя не будь тогда Того, не стало бы и Этого. Хорошо, – не знаю как, но я понял, что он закончил спор с самим собой и обратился ко мне , – зови меня Смед. Колдун я. Злой иль добрый – я и сам уже не помню. Да и не важно это. Ничего уже не важно. Пора мне, заболтался я с тобой, идти мне нужно.

– Слышал я это имя, только не тут, не во сне. И почему уходишь так быстро,чего приходил-то, подожди, поговорить нам надо!

– Так не сон это, а я и не приходил. Это ты приходил. А поговорим позже, успеем ещё поговорить. И это, Кузнец, выстави-ка руки перед собой.

– Зачем? – спросил я, совсем не удивившись, что он знает меня.

– Надо так, выставь.

Я вытянул руки перед собой и ощутил как резко упёрся ладонями в бетон. Моргнул. Перед глазами бетонная стена... Хотя, это и не стена, это же просто ограда моего дома, а я сам в положении "упор лёжа" .

– Папа, ну нифига у тебя реакция, – услышал я голос сына, – я думал ты сейчас опять лицом упадёшь, а ты – "бац!" – и так резко руки выставил.

– Запнулся я, сынок.

– Часто ты, пап, запинаться стал.

– Не так-то и часто. Второй раз всего. Но маме лучше не говори ничего про это, а то подумает, что не просто так я спотыкаюсь и запретит мне в город ходить. А тогда и тебе испытание ни к чему будет.

– Не скажу, а за это ты мне на испытании поможешь? Полегче сделаешь? – решил воспользоваться ситуацией сын.

– Помогу-помогу. Скажу с кем ты завтра сражаться будешь.

– С кем?

– А с кем бы сам хотел? С кем бы тебе проще было?

– С тобой, ты бы мне точно поддался.

– Со мной говоришь? Ну ладно. Только не будешь ты со мной биться. Мы в город завтра утром пойдем. Ты с нами идёшь. Это и будет твоё испытание.

– Просто сходить в город и всё? – переспросил сын.

– Просто сходить и просто делать всё, что я скажу. Согласен?

– Конечно, – обрадовался Славка.

– Маме не говори ничего. Я сам всё скажу ей. И какого лешего ты в таком виде? А если тревога? Ну-ка живо переоденься! Тем более скоро тренировка.

Громкий звон нашего импровизированного, сделанного из разрезанного поперек кислородного баллона, набата прервал перекур. Один удар – обозначает "внимание, кто-то идёт по главной, асфальтированной улице, но в наш проулок пока не свернул".

Два удара – "боевая готовность, зашли в переулок".

Больше двух ударов – "к оружию, на нас напали!".

Сейчас был один удар. Наблюдатель из дома Лехи оповестил нас о возможной угрозе или просто о случайных прохожих. Через пол минуты Острый уже был на крыше нашего дома:

– Десять, ... нет, одиннадцать человек. Судя по их поведению сюда идут, высматривают что-то.

– Ну пойду тогда я, гостей встречу, – Сказал я, закинув щит на спину и одевая шлем.

Два удара в набат.

Взял с куницы свою секиру, с полутораметровым топорищем.

– Так может мы не пойдем тогда? – спросил с подъёбкой Кривой, – Тех, кто не обосрётся при виде тебя, ты и сам добьешь, а за засранцами бегать – дело неблагородное.

– Шлем не забудь, а то случайно задену при замахе, дошутишься, – с улыбкой, которую уже скрывала бармица, ответил я.

– Ты спрашивал, зачем мы вырядились? – сказал я брату, выходя через усиленную листом железа калитку, – видимо для встречи гостей. Сзади держись, спины нам прикрывай. Буран, Велес вы дома останьтесь, вдруг сзади зайдут...

Равным по численности составом мы вышли к вероятному противнику. С крыши нашего дома нас прикрывал Острый, трое в резерве у нас в ограде, по два человека в домах соседей.

Наверно, если бы я встретил десять трехметровых, закованых в хитиновую броню двухглавых оборотней, у меня был бы такой взгляд как сейчас у Роберта – хозяина пустующего соседского дома, пришедшего сейчас с компанией земляков и родственников в этот самый дом и вместо того, что бы спокойно пройти, встретил около своих ворот нас. Остановились они метрах в двадцати от нас.

– Привет, соседи! – как можно дружелюбнее поздоровался он, – Это я, вы что, не узнаёте?

Я снял шлем:

– Привет, сосед. Узнали конечно, не сразу, поэтому и вышли встретить.

Он подошёл ближе. Земляки тоже двинулись за ним. Наши обнажили мечи.

– Тихо, тихо, – успокоил я их, – соседи это, всё хорошо, – и тут же Роберту и его землякам, – Парни, давайте сделаем так, что бы всё спокойно было: никто никого не нервирует и не провоцирует. Договорились?

– Да не вопрос, мы люди мирные, только пришли мы к брату своему домой, а тут вы, негостеприимно как-то, – решил выебнуться пожилой, но довольно крепкий на вид кавказец.

– Не надо мне про гостеприимство говорить, сейчас гости хозяев за кусок хлеба порвут, а мы вам, по-соседски, кстати, за домом присмотрели. Всё что там было – стоит нетронуто. Так что лучше бы "спасибо" сказали.

– Спасибо, сосед, – Роберт подошёл ближе, – Как бы нам поспокойней поговорить, а то как-то напрягает когда толпа мужиков в тебя оружие направляют.

– Отбой тревоги, расходимся! – объявил я своим, – Пусть твои к тебе зайдут, так спокойней будет, – сказал я соседу.

Он объяснил что-то своим на родном языке. Кто с бормотанием, кто молча, зашли в свою ограду. На улице остались я с Робертом. В стороне, возле ворот нашего дома остались перекурить, а по сути присмотреть за нами, Кривой и Баламут. Да и Острый не спешил уходить с крыши, контролируя всё сверху с луком в руках

– Мы за вещами пришли, что сможем унести – то и возьмем, раз врят ли вернемся. Четвертый день ходим по своим домам. Ходить далеко. Машин нет. У земляков в деревне живем. Там останемся. Попросить хотел – присмотрите за домом, жалко бросать, но со своими спокойней. Без обид, вы, конечно, тоже мужики надежные, но сам понимаешь же?

– Конечно понимаю, сам же со своими и на других не променял бы. Присмотрим конечно за домом, только вот тесно у нас, поэтому придется в твой дом жильцов пустить наших. Честно скажу , не появились бы вы еще несколько дней, зашли бы без спроса, но раз пришли , то и проще так будет, если хозяин согласие даст.

– А если получится, что нам вернутся придётся? – спросил Роберт.

– Давай так договоримся – если пустишь нас в дом, то когда вы вернётесь – мы вам его освобождаем. Так подойдет?

– Хорошо. Мы соберем сейчас что нам надо. Остальным пользуйтесь. Только не выбрасывайте ничего, уберите всё, что не нужно, в одно место. Хорошо?

– Договорились, – согласился я, – Слушай, Роберт, у вас там лошадей нет? Мы бы купили или поменялись с вами на что-нибудь.

– Есть две, только не станем продавать их: хозяйство большое, работы много, машин нет – самим нужны. Сами бы еще купили.

Через час, попрощавшись и сказав, что дом в нашем распоряжении, они ушли. Нагрузили себя тюками вещей, как муравьи и зашагали в обратный путь.

– Вечером решим кого переселить сюда, а пока нужно заняться укреплением забора нашего нового дома, – объявил я всем.

– Смежный забор просто убираем и приспосабливаем его на периметр, – предложил самый простой вариант брат.

– Ну, тогда начнём...

***

– Четвертая "подачка", она... она...

–Я знаю Флоу, знаю. Мы готовы убраться отсюда? Всё готово?

– Да, всё готово, осталось только оповестить Совет и нужно скорее покинуть это место.

– Я уже это сделал, они внесли "Поправки" в "Правила", теперь эта система закрыта для Меняющих пока "Поправка" не оповестит о исчезновении "Приближенного"... Что ж, Флоу, мы вписали своё имя в историю "Правил".

– Разве это повод для радости? Не станет ли этот "Приближенный" вторым ...

– Не называй это имя при мне, довольно. Я создал тебя не для того, что бы ты был моей совестью. Исчезни.

– Прощай, Мерзкий Мир, прощай Мир Обречённых Тварей.

Бросив прощальный взгляд сквозь огромное панорамное окно на планету, Ноль резко обернулся, ничего незначащим для него усилием мысли заставил Флоу вернутся в свой разум. Собеседник ему больше не требовался.

Странный объект шарообразной формы, сформировавшийся здесь девять дней назад из едва заметного белёсого тумана, снова рассыпался в бесформенное облако и с немыслимой скоростью покинул Солнечную систему, за долю секунды оказавшись за сферой Хилла.

***

Вечером все, и соседи в том числе, собрались на Совет. Обсудили текущие вопросы, рассказали о нашем походе на "пилораму", я пересказал всем наш разговор с Робертом. Костя, сосед справа, предложил объединить все дома, сделав дорогу между нашими домами внутренним двором, перегородив дорогу с двух сторон. Решили обсудить это завтра, по светлу уже на месте возможных будущих заборов. Обсудили состав завтрашней группы для похода в город. Было решено идти только нашим бойцам. Я, сын, Кривой, Острый, Хакас и Буран. Хакас с Бураном настояли на своих кандидатурах. Этот поход, пока что, был последний запланированный и когда будет следующий – никто не мог сказать точно, а они, по их словам, "засиделись дома" и очень уж хотели прогуляться.

Кроме визита к Тормунду, так же, было решено пройтись по городу, узнать обстановку. Меня, конечно напрягало присутствие Славы в завтрашнем походе, но не взять его я не мог. Дело даже не в том, что я обещал ему испытание, в случае удачного прохождения которого он стал бы полноправным бойцом, и не в том, что нужно как можно быстрее вложить в его голову, что мир уже не тот, что раньше. Нужно научить действовать и мыслить его совсем по-другому, при этом создав ему видимость самостоятельности в его действиях. Почему-то весь вечер меня не покидала непонятная и совсем необоснованная уверенность, предчувствие, если хотите, в том, что я обязан его взять. Что-ж, проверим свою интуицию.

В новый дом, а он почти наполовину больше нашего, решили переселить Хакаса с семейством и Баламута, который за эти дни начал встречатся с Татьяной и Бурана с семьей , мы с семьей брата остались в нашем доме, а одиночки переехали в наш маленький гостевой домик.

Перед сном почти час объяснял жене, что решение взять с собой сына – это необходимость. Было трудно. Но всё-таки получилось. Пришлось многое пообещать. Врал конечно, но она это знала и делала вид, что верит. Знала она точно только одно – пока я жив, с сыном всё будет хорошо.

***

Сон или явь? Как понять-то? Если в тех снах, которые были в начале, я понимал нереальность происходящего, то сейчас всё было очень даже реально: тепло от солнца, ветерок ощущается кожей лица, запахи хвой и цветов, звуки леса, ручья... Ну не бывает таких реальных снов!!!

– А сон ли это? Может сон там, а тут явь? Или Навь? – услышал я уже знакомый голос.

– Если это Навь, то почему тут хорошо так? – спросил я Смеда.

– А кто сказал тебе, что Там лучше чем Тут? Кто-то смог вернуться и поведать об этом?

– Ну вот опять ты начал, Тут, Там...

– А о чём же тогда? О том зачем я Медведя предупреждал? Или зачем ты ко мне ходишь во снах? – немного разгневался Смед.

– Да хоть о чём-нибудь, только чтобы вопросы не множились. Хоть что нибудь проясни, будь добр, – попросил я собеседника.

– А чего ж не прояснить, поясню. Ко мне ты являешься, потому что "подачек" ихнепланетных башкой своей насобирал, не пошёл бы сегодня к Медведю – одна была б у тебя, а так вторую поймал вместо него и не заметил даже... И не смотри так на меня, всё равно пока не поймёшь, что это такое. Я-то думал, в него она прилетит, вот и подготавливал его...

– К чему подготавливал? И почему меня не подготавливал? – перебил я его.

– Говорю же, не перебивай, молча слушай, коли припёрся. Позже об этом. А готовил я его к тому, чтобы помогал он тебе, а помощь-то теперь и не нужна, как помочь-то тебе и не знаю теперь. К кому ещё две прилетели я не увидел, так что справляться тебе самому. И справляться не с теми кто придет за тобой и силой, что "подачки" дают, они могут и сотню лет к тебе добираться, с самим собой тебе война предстоит, две штуки в одной башке это много, очень много и слишком плохо. Если не совладаешь с собой – беда большая будет.

– Спасибо тебе , помог разобраться, я всё понял, всё узнал... – стал говорить я с нескрываемым подколом в сторону Смеда.

– А ну не подъёбывай старика, а то вообще больше не скажу ничего, – прервал он меня, – не скажу, что нельзя завтра, ни при каких обстоятельствах рыжего убивать, если не удержитесь – сына потеряешь, что нельзя...

– Какого "рыжего"?! Подробней! Что будет с сыном?! – перебил я Смеда, перейдя на крик.

– Тише!!! Не смей кричать! – его слова заглушили всё вокруг, по ушам резко ударила звуковая волна. Лес ответил эхом, а облака раскатом грома, – Я сказал тебе всё что знал и на этом всё! Знал бы больше, сказал бы ещё. Главное рыжего не убивайте, Баламуту помоги.

– Рыжий с рынка? С Баламутом что?...

– Я тебе не справочная, сам разберёшься, надоел ты мне, уходи прочь, разорался тут, голова от тебя болит уже...

10 день.

– Куда идем мы с Пятачком... Точно! Пока ты не пройдёшь своё испытание – будешь Пятачок. Понял?

– Да пап, понял. Сегодня вы все будете меня дразнить, а я должен терпеть.

– Нет. Терпеть ты будешь перед закрытым туалетом. Сегодня ничего терпеть не надо, просто слушайся меня и будь собой. Будут подъёбывать – отвечай. Молчаливый задрот испытание не пройдет. Понял?

– Да папа.

– Не папа. Кузнец. С этой минуты и до возвращения домой. Шлем одень и не снимай, пока не прикажу. Пошли, нас уже ждут.

– Идём к рыжему Тормунду и до квартиры Баламута. Он с нами пойдет. Вместо него Хакас дома будет, – Я инструктировал свой отряд перед выходом, – Еле уговорил его. Обиделся. Сейчас можете смеяться: сегодня мораторий на убийство рыжих. Людей, собак или котов – никого не трогаем. Всем ясно?

– А чё так? Я вот сегодня как раз планировал кого-нибудь рыжего убить, – решил пошутить Острый.

– Без шуток, Лёха. Говорю же, можете смеяться, видение было. Последнее время они часто и сбываются они, суки. Поэтому прошу отнестись к моим словам серьезно. И ещё, Слава сегодня Пяточек, зовите его так. Относимся к нему как к полноправному члену отряда, но и приглядывать за ним не забывайте. Это уже не приказ, а моя просьба. А ты, Пятачок, голос подавай только по делу, при посторонних молчишь, ясно?

– Да Кузнец.

– Хорошо. Двинули.

Баламут и Кривой шли в авангарде. Я, Буран и Пяточек метрах в двадцати за ними. Острый замыкающий.

Кривой остановился, повернулся:

– Кузнец, в доме у твоего брата кто-то поселился, глянем кто там?

– Давай, только быстро, – ответил ему я.

– Зачем тебе это? Бросили же дом, – Спросил меня Буран, – Пусть живут люди, может семья какая прижилась там, зачем пугать?

– Вот и проверим кто там. Если нормальная, то удачи пожелаем и дальше пойдём.

– А если НЕ нормальные? – "Не" он выделил интонацией.

– Смотря как поведут себя эти НЕ нормальные, – ответил ему я, – если что, убьем и дальше пойдём.

– Изменился ты, совсем изменился.

– Саня, перестань, всё изменилось и я меняюсь...

– Эй, жильцы, выходите, поговорить надо! – закричал Баламут, несколько раз ударив носком ботинка в дверь.

– Я выйду сейчас, по еблу кому-то постучу, – ответили из-за завешенного каким-то тряпьем окна. Окна-то вместе с рамами парни вытащили и увезли с собой при переезде.

В углу оконного проема немного отодвинулась тряпка, видимо посмотрели кто ломится в дом.

– Чё вас так дохуя-то?! – крикнул мужской голос из дома. Явно не тот голос, что обещал поступать Баламуту по лицу.

– Ты сюда выйди, я тебе объясню, хули ты тявкаешь оттуда?! – Ответил ему Кривой, – Быстрей давайте или сами войдём...

– Я в тебя бля войду, нахуй пошли отсюда! – это уже третий голос проявил к нам гостеприимство.

Я указал на Бурана и Острого, показал чтобы они обошли дом.

– Мы пацанам маякнули, они сейчас подтянутся и пизда вам, рыцари хуевы, съебались отсюда! – снова третий голос.

– Их там трое, может четверо и про подмогу лечат. Так что, в дом входим? – почти шепотом сказал мне Кривой.

– Конечно входим, за слова отвечать надо. Только тряпки с окон сорвать надо, не в темноту же идти.