Текст книги "После Нуля (СИ)"

Автор книги: Седьмой Ноль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

Глава 12

Сколько он в этом городе? Неделю? Десять дней? Казимир не считал. Он даже не знал его названия.

Теперь, когда прежняя жизнь рухнула, такая мелочь, как имена, ушли в прошлое. Не стало имён у людей, по крайней мере, у тех, с кем он теперь общается, у городов, у стран. Свои имена, данные им ещё при жизни Советского союза, сохраняли только улицы, да и то, в виде каких-то странных сокращений, понятных только местным. Казимир, порой, задумывался, о том, что если так происходит везде, значит, нет теперь и границ. Нет теперь нужды в визах, шенгенах и прочей ерунды, мешающей путешествовать и побывать в тех местах, о которых он мечтал, лёжа на тюремных нарах и глядя в серый потолок.

Только с исчезновение границ, исчезла и возможность добраться до них. Это он понимал, так же хорошо, как и то, что на ближайшее время, этот безымянный город, в связи с невозможностью добраться до Абакана, станет ему домом.

Вонь. Кругом мусор. Нечистоты, выливаемые прямо из окон – только сейчас он обратил на это внимание.

С добычей питьевой воды, горожане, хоть как-то справились, стали носить её, во всех доступных ёмкостях, с реки, проводя в пути до неё и обратно, по несколько часов. Конечно, не всем приходилось идти так долго. Те, кто жил ближе, справлялись за час – полтора. Затем обязательное кипячение и можно пить, либо готовить хоть что-нибудь, отдаленно похожее на съедобное, пищу.

Если с вопрос с водой был решён, то с отходами своей жизнедеятельности, стоял крайне сложно, но решали его проще – в ведро, в таз или в другую, подходящую тару, и затем в окно! Просто в окно! Свиньи, сука!

В окна летело всё: переставшие работать, бытовые приборы, сломанная мебель, бытовой мусор, дерьмо. Иногда вылетали, по видимому, ненужные люди, которые, спустя несколько дней, начинали вонять, добавляя смрадного колорита, изменившему свой облик, городу.

Многие жители, те, у кого была возможность или здравый рассудок, покинули многоэтажный город. Уехали, когда была еще возможность, либо ушли пешком, после отказа техники. Уходили к родственникам, друзьям, знакомым. Уходили в ближайшие деревни, в частный сектор – туда, где люди могли жить и обходиться без благ цивилизации и всей мощи технического прогресса.

В одной из таких, брошенных, квартир и сидел сейчас Казимир, со своими новыми "друзьями".

Их было трое. Первый – тот самый "гаражный мясник", как прозвал его Казимир. Но теперь, Малевич, звал его Юрой, а те двое, почему то, называли его Кривой. Второй, здоровенный мужик, спокойный, уравновешенный, его все звали Буран. Видимо при желании, его спокойствие, перерастает в стихию, подобную свирепой непогоде. Третий – стрелок. Парень, лет тридцати пяти, с огромным луком. Его они звали Лёха, но чаще называли Острый...

За два дня до этого.

– Калямба, возьми двоих, и идите в домик железнодорожников, на переезд. Он двухэтажный. Сверху всё хорошо видно. Караульте этих пидаров. Если заметите – отправляй ко мне гонца. Пока не стемнеет, я буду тут, потом дома. А сами за ними, и смотрите не спалитесь. До дома их проводите и оставайтесь там, в сторонке, посмотрите, что там и как. Ясно?

– Понял. Сделаем. Киля, Пика – со мной пойдёте. – указал Казимир, на двоих парней.

– Ночь уже. Нет их, и не будет. – Нудил Пика, худощавый парень, с лицом покрытым оспинами. – Домой идти надо, жрать хочу.

– Иди, я тебя не держу. Только с Тормундом не забудь побазарить, объясни ему, как ты заебался тут сидеть и как ты жрать хочешь.

– И долго ждать ещё? – продолжал нудить Пика. – Пока смену не пришлют. Заткнись и сиди молча, не слышно нихуя.

Просидели еще часа два.

– Идет кто-то. С нашей стороны. Двое. – сообщил Киля, следящий за той стороной.

– Наши? – радостно спросил его Пика. – Пожрать несут или смена.

– Как у вас? – поинтересовался Тоха – первый помощник рыжего. – Спокойно?

– Как в Багдаде, пока туда пендосы не пришли. – ответил ему Пика. – Жрать принесли?

– Ебало закрой и слушай. Останетесь пока тут, мы до их дома сгоняем и назад. Если увидите, что идут – сразу беги к нам. Мы по главной дороге идти будем. Киля, сейчас, с нами идёт. Всё ясно?

– Ясно. – ответил ему Казимир.

– Да чё за нахуй! – возмущался Пика, когда Тоха, с компанией, ушли – Не сменили, пожрать не принесли, беспредел какой-то.

– Тоже хочу жрать, даже больше твоего. – ответил Казимир, рассматривая собеседника. – И не ною, как ты.

Голод и правда, начинал менять сознание Малевича. "Сколько еще продержусь? Час, два?" – думал он, пытаясь отогнать от себя мысли, о том, что его напарник, с каждой минутой, становится привлекательным ему, с гастрономической точки зрения.

Будь у него часы, то Казимир, сказал-бы точно, что, он, смог продержаться два часа тридцать одну минуту, с момента той мысли.

Подойдя сзади, к ничего не подозревающему Пике, он занёс руку для удара.

– Идёт кто-то. – произнёс Пика, в тот самый момент, когда зажатый в руке нож, уже был готов оборвать его жизнь.

– Тихо. Слушаем внимательнее. – приказал Казимир, убрав нож.

Группа людей, шла вдоль железнодорожных путей, с севера в их сторону. Когда, ночным путникам, оставалось с полсотни метров, до места, где располагался наблюдательный пункт, Казимир узнал голос. Голос того самого человека, который лишил Витяню будущего .

– Пика, тихо, но быстро, беги к нашим. Это те самые, кого мы ждём. – скомандовал Малевич.

Тот молча кивнул, и бесшумно спустившись со ступеней, побежал в сторону, куда ушли Тоха с мужиками.

Дождавшись, пока эта процессия из шести, хорошо вооруженных, убийц отойдет на безопасное расстояние, Казимир последовал за ними.

Эти люди совсем ничего не боялись. Шли медленно, прогулочными шагом, так, что Казимиру приходилось часто останавливаться и ждать, пока они отойдут подальше, громко разговаривали, шутили, смеялись.

Смех и шутки закончились, когда они подошли к своим домам. Метров за двести, все, как один, остановились, несколько коротких фраз и они побежали.

"Наших увидели, что ли?" – подумал Малевич и аккуратно пошёл за ними.

– Эй, Калямба, – шепотом позвал Казимира знакомый голос.

Киля. Его голос. Он пошёл в сторону, откуда его позвали. В кустах сидели две, уже заебавшие его за сегодня, рожи – Киля и нытик Пика.

– Где остальные? – спросил Казимир.

– В обход ушли, район решили разведать, чё да как. – ответил нытик.

– Послезавтра ночью атаковать их будем, вот они и пошли посмотреть, чем тут народ живёт. – добавил Киля.

– А чё не завтра, кого ждём? – поинтересовался Малевич.

– Хуй знает, Бурлака вроде, какого-то ждут. – ответил Киля.

Бурлак – это погоняло, Казимир уже слышал. К нему, несколько дней назад, Тормунд ходил на встречу. Казимира тогда не взяли с собой, но когда все вернулись, пару фраз из разговора своих "старших", он подслушал. Там же и прозвучало это, теперь уже, имя.

– Чё за Бурлак? Зачем ждём? Сами справимся. А так делиться добром придётся. – решил узнать побольше Казимир, включив дурака. Он знал, что Киля – племянник Тохи и должен что-то знать.

– Очкует Рыжий, только это между нами, – поделился секретом, с Казимиром, Киля, когда Пика ушёл по нужде, подальше в кусты. – Их там, около двадцати, все бойцы, пиздец нам, если одни полезем. А так Бурлак со своими подтянется, их человек тридцать, молодые правда.

– А Бурлаку это зачем?

– Злой он на этих. – Киля кивнул в сторону домов. – Братву они их порезали. Брата Бурлака убили. Он по городу узнавал за них, а Тормунд ему и подогнал информацию. Вот они и решили вместе их наказать.

– Всё равно не пойму, город маленький, идти пару часов с угла в угол, хули тянуть? Завтра и нахлабучили-бы.

– Там какие-то тёрки у него с солдатами, переговоры или хуй знает чё. Сказали, только послезавтра, днём смогут подтянуться.

– Ясно. Спасибо, брат, прояснил. Нам-то, что сейчас делать? – поинтересовался Казимир.

– До утра следим, на рассвете уходим. Днём сказали не пасти их, что бы ни спалиться.

– До утра? Я сдохну без жратвы. – возмутился Малевич.

"Или вы сдохните" – добавил он мысленно.

– Тоха поесть оставил, на. – он протянул Казимиру свёрток с едой. – Пика, сучара, предлагал всё схавать, не оставлять тебе.

– Реально сучара. Завтра побазарю с ним.

– А чё там у них. – Малевич указал в сторону домов, за которыми они наблюдали. – Чё за суета?

– Подгон мы им сделали, – ответил, вернувшийся из кустов Пика. – Послание от Тормунда, голову отрезаную.

– Чью голову? – спросил Казимир.

– Девчонку помнишь, которую у шлюхи забрали? – ответил Пика.

– Какой шлюхи?

– Ну та, которая у нас крысила. Помнишь? Её дочери головёшка. Рыжий лично отрезал. – С какой-то радостью в голосе, сообщил ему Пика.

"Пес ебаный, восхищается этим, припомню я тебе это" – мысленно, Казимир, уже разделывал этого Пикараса на куски.

Настя – так звали ту девочку. Не повезло ей, причём много раз. Отец их, с мамой, бросил сразу после её рождения, испугавшись ответственности и не желая расставаться с той, легкой и веселой жизнью, которую он вёл до появления дочери. Мать, которая еще до всего Этого, вела не очень честный образ жизни. Трудилась продавцом в магазине, не в одном, конечно же, во многих, откуда её увольняли или просто гнали, за мелкие кражи или недостачи. Затем, уже известным нам путём, попала к Тормунду. И вроде бы вот оно, место под Новым солнцем найдено – работа, еда, защита – всё это она получила в один прекрасный момент, благодаря неизвестному ей человеку. Но сила привычки и мысли о собственном превосходстве сильно ее подвели. "Я же не дура, я всё красиво сделаю, эти идиоты и не заметят" – думала она. Заметили. Но выгонять не стали. Не те времена настали, чтобы свежим "мясом" разбрасываться. Мать на цепь, для утех и снятия стресса бойцов. Настю отдали на воспитание к своим бабам. Сначала, девочка была замкнута, плохо шла на контакт и много плакала, но взрослые тёти, нашли подход к ребёнку и Настя начала раскрываться и вести себя, хоть и не во всём, как обычный ребёнок.

Этот ребёнок, стал первым, с которым Казимир, нашёл общий язык. Каким-то невероятным образом, эта девочка, пробудила в нём чувства, незнакомые ему ранее. Её совсем не хотелось убивать. В её присутствии, вообще не хотелось убивать, никого, даже тех, кто был ему неприятен.

Ради этого ребёнка, Малевич, первый раз в жизни, нарушил одно из своих понятий. "Нельзя крысить у своих" – хоть эти "свои" и не так ему близки.

Он брал немного, всего несколько конфет, из тех коробок, которые, каждое утро, носил на рынок, а вечером уносил обратно, до тех пор, пока они не организовали склад, прям там, в магазине, предварительно укрепив его.

"Порву. Всех их. На куски. На мелкие куски, голыми руками. Зубами, тварей этих, грызть буду" – эта мысль парализовала мозг Казимира, не давая думать, ни о чём, кроме неё.

– Калямба, братан, ты чё спишь? – пихал его в бок Киля. – Светает, уходить пора.

– Это что за хуйня? – спросил Казимир у Матвея, деда, который, в их группировке, был кладовщиком "жидкой валюты".

– Коктейли делаю, Молотова, слыхал о таких?

– Из водки? Она же гореть не будет. – усомнился Казимир в его словах.

– Так, то, раньше было. Тепереча водка друхая, хустая и хорит не хуже бензина. – пояснил ему дед.

– И когда она успела такой стать? Мы же вчера, с утра бухали.

– То самахон был. Натур продукт, а это байда химическа, вот она и испортилась. Да так удачно испортилась. Хорошо вражины хореть будуть.

– Где Рыж... Тормунд? – спросил деда Казимир.

– На рынок ухуярил уже. – ответил Матвей. – Ему только, про Рыжехо не ляпни.

– Постараюсь. Кстати, а почему он Тормунд? Что за кликуха такая?

– Так на рынок к нему пойдёшь, вот и спроси, еслив не боишься.

На это, Казимир ничего не ответил. Развернулся и молча ушёл домой. Умылся, поел и двинул на рынок.

– О, Калямба, даже отсыпаться не стал. Молодец. – удивился его визиту.

– Работа для тебя есть. Маляву в город отнести надо и ответ принести. Сделаешь?

– Не вопрос. Куда нести и кому? – без колебаний, согласился Малевич, в надежде узнать больше, о скорой атаке на врагов.

– С Костылём и Грекой сходите, письмо уже у Костыля, он и дорогу покажет. Отдайте его Бурлаку. Он ждёт. – пояснил Тормунд.

– Костыль, чё за малява? – спросил Казимир, когда они шли по роще, параллельно городу.

– Не твоё дело. Тормунд мне письмо дал. Значит, тебе не доверят. Поэтому идём молча, и по сторонам смотри, а то на партизанов нарвемся.

Костыль – мерзкая тварь, второй, после Тохи, помощник Рыжего. Высокий, но очень худощавый мужик, прихрамывающий на левую ногу. Противное, вытянутое лицо с огромной, мерзкой бородавкой на носу. От него всегда воняло, складывалось впечатление, что он никогда не мылся и не стирал вещи. Подтверждение тому служила вечно засаленная одежда, грязные руки, с черными ободками грязи, под обгрызенными ногтями, блестящие, сальные волосы, непонятного цвета и вонь. Противный запах пота и перегара. Порой, Казимиру, казалось, что он различает ещё один запах, кислый, отвратительный запах проссатого тряпья.

Грека – невысокий, крепкий молодой парень. Дальний родственник Костыля. Его полная противоположность в плане гигиены. Чистый, вымытый, опрятно одетый, туповат правда, да что там туповат – тупой! Но мозг ему и не нужен, все решения за него принимали Костыль и Тормунд, а он их послушно выполнял.

– Что за партизаны? – поинтересовался Малевич.

– Местные, с ближайших домов. Прознали, что по роще народ ходить начал, в обход городских улиц и решили этим воспользоваться. Грабят по-малёху. Хорошо зелёнка не встала, а то полный пиздец был-бы.

– Ясно. А Бурлак где живёт, это же не секрет. – Казимир продолжал выпытывать из Костыля информацию.

– Дохуя вопросов задаешь. Молча иди. – грубо ответил ему Костыль.

Им преградил путь небольшой ручей, с крутыми берегами, высотой с метр. Ручей пару метров в ширину, через который, в виде импровизированного мостика, лежали два бревна, по которым уже перешёл Костыль и Казимир. Грека, расставив руки в стороны для баланса, заканчивал свой путь, через бревенчатую переправу и, сделав шаг с мостика на землю, почувствовал острую боль в груди. Округлившимися глазами, он уставился на Казимира, который мгновенно развернулся и резким ударом в челюсть, послал Костыля в нокаут.

Грека рухнул на землю и что-то хрипя, пытался подползти к Малевичу. Но Казимир не обращал на него внимания. Он, переборов брезгливость, рылся по карманам одежды Костыля.

– Вот и оно. – радостно, почти припеваючи, вставая, проговорил Малевич.

Сунул письмо в карман, и повернулся к Греке. Хорошенько так, от души, пнул его по голове. Тот замер. Подождал пару секунд и пнул снова. Никакой реакции. Присел, перевернул его и вытащил свой нож.

Немного подумав, нанёс ещё несколько ударов ножом, по уже мёртвому человеку и сбросил его в ручей.

Как раз в тот момент, когда он сбрасывал труп, Костыль и очнулся и решив, что бегство – это лучшее решение сложившейся ситуации, он вскочил на ноги и рванул бежать.

Бегство получилось корявым и комичным. Врожденная хромота и не совсем ясное сознание, после нокаута, сыграла с ним злую шутку. Во время бега, его заносило влево и одолев десяток метров, он впечатался в берёзу, разбив себе нос.

– А партизаны – это хорошо. Будет на кого вину свалить. Только надо красочную историю моего спасения придумать. – сказал сам себе Казимир, связывая своим ремнём руки Костыля.

Пытать его почти не пришлось, один обструганный палец и Казимир услышал подробный рассказ, о том, как дойти до Бурлака, как он выглядит, план завтрашней ночной атаки и какого размера у Костыля геморрой.

– Смотри, пальцев у тебя много, а я назад этим же путём пойду, если ты спиздел – тебе будет больно. Ясно? – спросил Казимир.

– Да, конечно, я всё понял. Я не обманул тебя я ...

Договорить он не успел. Удар ножа в горло и вместо слов изо рта Костыля раздалось хрипение и стала вытекать пузырящаяся кровь. Костыль засучил ногами, видимо пытаясь убежать.

Казимир курил, сидя на корточках и смотрел как медленно вытекает жизнь из Костыля.

Докурив, он схватил, уже наверно, мертвого человека за волосы и с диким криком начал бить его ножом в живот.

Он не считал удары, он просто бил и бил. Бил и кричал, выл, плакал, и лишь иногда в этом уроке можно было разобрать единственное слово: "Настя"!

Хромая тварь не соврала, и он легко узнавал ориентиры, следуя которым, нужно идти. На первом же крупном перекрёстке к нему подошли молодые парни. Пять человек и еще двое остались стоять в стороне, внимательно наблюдая за происходящим.

С него вымогали откуп, за проход через перекресток, но как только в разговоре промелькнуло имя Бурлака, вымогательство прекратилось и трое из этих парней, проводили его к своему главному.

– Письмо давай. – приказал ему Бурлак.

Парень, на вид лет тридцать, правильные славянские черты лица. Среднего роста, крепкий. Одеждой, он совсем не отличался от своих, так сказать, подчиненных – серая, невзрачная.

Это и не письмо совсем было. Свернутый втрое, лист пожелтевшей писчей бумаги.

Прочитав написанное, он повернулся к Казимиру.

– Чё один? Бессмертный или бесстрашный? – спросил он Малевича.

– Партизаны. В роще. Двоих наших завалили, я убежал.

– Хули вы по этой роще ходите, гаситесь, как мыши. Грязь месите и партизанов собираете.

– А где ходить? По улице? Там мимо рынка не пройти, а там кавказцы. Всё равно в обход надо. – возразил Казимир.

– Ну, это у вас с ними тёрки, а мы допизделись. Мои тебя назад проводят.

Несколько минут, и Бурлак отдал ему записку – такой же, свернутый, жёлтый лист.

– Я, конечно, извиняюсь, а похавать у вас можно, я рассчитаюсь, золотом. – Казимир показал Бурлаку золотое кольцо.

– Давай. – тот протянул руку и добавил. – Пошли со мной.

Его усадили за стол, в дальнем углу торгового зала, бывшего магазина, в котором располагалась резиденция Бурлака.

Казимир врал. Есть он не хотел. Ему нужна была информация об этой группировке.

Единственное, что удалось заметить интересного, пока он ел, как четверо парней тащили странные вилы. Сами вилы выглядели обычно, странные были их черенки – длинные, метра три. Кроме вил, тащили и копья, с такими же длинными древками, с наконечниками из заточенных железных уголков от торговых стеллажей, примотанных к древку проволокой.

Когда он закончил с трапезой, к нему подошёл мужик. Взрослый. Единственный человек, на вид, старше пятидесяти, которого он тут увидел.

– Поел? – спросил у него мужик. – Идти пора.

Вместе с ними, пошли еще трое крепких, молодых парней. Проводили его, как раз до того самого места, где его остановил патруль, после расправы над Сергеем.

– Дальше сам. Тут тебе близко. – уже уходя, буркнул ему, через плечо, взрослый мужик.

До своего рынка он дошёл без приключений, но чувство опасности не покидало его весь оставшийся путь. С того самого момента, как он прибился к банде Тормунда, он не оставался один, и теперь, шагая в одиночестве, ему всюду мерещились враги – те самые люди, которых ему приходилось отгонять от торговой точки, где промышляла их банда.

"Стареешь, Казимирка, стареешь. Одиночество тебя пугать начало. Пора на покой. Бросить всё это, найти себе домик свободный, бабу, детишек завести". – эти мысли впервые посетили его голову. Но как ни странно, они ему понравились.

Около часа он оправдывается перед Рыжим и Тохой, несколько раз рассказывал одну и ту же, придуманную им историю, о напылении партизан и его героическом бегстве, ради доставки важного письма адресату. Поверили или сделали вид, что поверили.

– Хуй с ним. Потом проверим. – сказал Тормунд Тохе и добавил уже ему. – Как начнёт темнеть идёте с Пикой и Килей, в свою ночную нычку и сидите там до завтра, до вечера. Если у них суета какая будет – посылай гонца. Ясно?

– Ясно. Ссылка, да?

Казимир решил сделать вид, что обиделся на это задание.

– Если-бы я захотел, сослал-бы тебя по кускам в разные стороны, а то, что я тебе сказал делать – это важное и очень ответственное задание, и доверить его, кому попало, я не могу. Доверие это. Доверие.

– Чё за хуйня? Могила чья-то. – указал Пика на свежий, продолговатый холмик земли, с крестом. – Вчера не было. И чё они там за факельное шествие устроили?

– Сдох у них кто-то. – ответил ему Киля. – Время сейчас такое, часто люди дохнут. А там поминки наверно.

– Жутко. Как мы тут сидеть будем? – продолжал Пика.

– Не заткнёшь ебало – рядом закапаю. – резко бросил ему Казимир, решив , своими словами, спровоцировать ссору и свершить расправу над Пикой.

– Ты попутал, пёс ебаный. – возмутился Пика, но возмущение его прозвучало тихо, чтобы не выдать себя.

Казимир достал нож и уверенно пошёл на Пику.

– Стой, стой, стой, Калямба, ты чё гонишь. – дернул Киля Казимира за руку. – Тормози, потом разберетесь. У нас задание.

Казимир отдернул руку и, развернувшись в сторону Кили, вогнал ему нож в грудь. Воспользовавшись моментом, Пика бросился с ножом на Малевича, но тот заметил этот бросок, но уклониться уже не успевал. Пришлось жертвовать рукой. Левой. Казимир попытался схватить руку Пики за запястье, но промахнулся, и лезвие ножа глубоко рассекло ему ладонь. После этого, оба бойца отошли друг от друга на пару шагов.

– Это не ты меня закопаешь, а я тебя. – через чур пафосно произнёс Пика. Пиздец тебе, Калямба.

После этих слов он бросился на Казимира. Выпад, второй, третий. Казимир пятился, отскакивал, уклонялся от этих выпадов, стараясь зайти по дуге к мёртвому Киле, с торчащим в его груди, ножом Малевича.

Резкий выпад Пики. Малевич не успевает уклониться, пытается отпрыгнуть назад, но пятка цепляется за что-то и он начинает падать назад, а сверху на него уже прыгает Пика. Стараясь закрыться от ножа, Казимир снова подставил левую руку. Нож протыкает ладонь насквозь и в этот момент, Малевич, кулаком правой руки попал Пике в нос. От этого удара, Пика выпустил нож, но дотянуться до него Казимир не успел. От полученного удара в нос, противник остервенел и начал яростно молотить кулаками Казимира, стараясь попасть по лицу. Под градом этих ударов , от которых пришлось закрываться обеими руками, нож, торчащий в кисти Малевича, с дикой болью, вылетел и исчез в темноте.

Теперь, если не считать того, что у Казимира изрезана и проткнута рука, а Пика был в "гарде", шансы на победу были равны.

Удары продолжались сыпаться на Казимира, при этом, сверху, из носа Пики, на него лилась кровь. Так же, во все стороны летели кровавые брызги, а то и струйки крови из руки Малевича, когда он отбивал или блокировал удары и вот, когда кровью было залито всё его лицо, и он не мог видеть, в Казимире проснулось НЕЧТО.

Это Нечто, заставило тело Казимира выгнуться с такой силой и скоростью, что Пика подлетел в воздух и рухнул в двух метрах от него.

Казимир не спеша поднялся. Нет, не Казимир. Кто-то или что-то заставило его тело подняться. Ему же оставалось, лишь безмолвно наблюдать за происходящим, сквозь кровавую пелену, застилающую глаза.

Пика, сидя на жопе, полз назад, наблюдая, к нему медленно приближается человек, которого он, когда-то, называл Колямба. Теперь к нему приближалась сама Смерть. Полз он, пока не уперся спиной в могильный крест. Соприкоснувшись с этим «символом мёртвых», всё его тело онемело, и как он ни старался, усилием воли, заставить себя двигаться, у него ничего не вышло. Осталось лишь смотреть, как Смерть подошла к нему вплотную, одной рукой, той самой, изрезанной, без какого либо усилия, вырвала из земли крест и занеся над ним, резко обрушила вниз, пробив грудь Пики, насквозь, пригвоздив его к холодной, сырой земле.